Происхождение сословного термина крым-шамхал

Еще одним сословным термином средневековья наряду с «шамхал», вокруг которого в дагестанском обществе по-прежнему ломают копья, в том числе и на профессиональном уровне, является термин крым-шамхал - представляющий собой второй по значимости титул в государственной иерархии Гази-Кумухских правителей. По поводу его происхождения от наивных до правдоподобных в широком спектре мнений высказано немало предположений. Но наиболее активно поддерживаемой из них является версия, согласно которой этимология термина рассматривается в связке с лакским диалектным словом хъириб (балх.), хъирив (вицх.) со значением «вслед, за, после», что, по мнению сторонников этой версии, образует сочетание «будущий (или следующий) шамхал». Весьма странное, на наш взгляд, образование с точки зрения формирования понятий в дагестанских языках, если принять его в предлагаемой интерпретации.

Впервые эта мысль была выказана Б.Г.Малачихановым и поддержана впоследствии историками советского периода Х.М.Хашаевым, Р.Г.Маршаевым и другими. При этом подразумевается, что в составе слова произошел переход звуков  в(б) > м, в результате которого *хъирив(б) превратился в «хъирим», затем вследствие редукции гласного - в «крым». Однако, как нам представляется, большим недостатком этой версии является игнорирование того, что в дагестанских языках губные -б/-в в финальной позиции переходят в -м лишь в отдельных случаях, и то в основном в заимствованиях типа авар. сух1мат «пир, веселье танцы», чамал. х1айман «скотина» < араб. сах1баъун и х1айван или лакск. танмал «лодырь, лентяй», баламан «флейта» < турец. тембел и балабан соответственно. Причем никто не может утверждать, что эти тенденции имеют хронологическую глубину. Наоборот, то, что в других языках те же слова сохраняют свой прежний фонетический облик, дает возможность говорить о том, что это явление сравнительно молодое и спорадическое. А исконной лексике оно менее характерно. Поэтому, если такие случаи в языке имеются, они  должны быть разъяснены с точки зрения звуковых процессов языка. Но такого подхода относительно термина «крым-шамхал» мы не видим. Формальное заявление о том, что он восходит к диалектному «хъириб» недостаточное условие, чтобы принять как аргумент, имеющий доказательную силу. В том аспекте, в каком хотят представить ее сторонники, версия вызывает больше вопросов, чем дает ответы. А по факту по фонетическим соображениям термин «крым» не может быть  выведен из диалектных «хъирив» или «хъириб», не говоря уже о том, что смысловая интерпретация содержания его не укладывается в семантическое поле дагестанских языков. Поэтому усилия, прилагаемые в этом направлении, кажутся заведомо не продуктивными.

В плане надежности более выгодно  отличаются сведения, касающиеся анализируемого термина из известной исторической хроники «Тарих Дагестан» созданного в 1312-13 г. Мухаммедом Рафи. Прельщает также интерпретация их специалистами в комментарии «К вопросу изучения» хроники под номером 71, где  говорится о «весьма характерном обстоятельстве сочинения, где ни разу не дает написания «крым-шамхал», а применяет обычно термин «гирим-шахал» или реже «чирим». Причем, стоит обратить внимание на то, что такая ситуация уже является нормой для начала 14 века.

Поэтому, на наш взгляд, в свете этих обстоятельств, было бы разумным отказ от вызывающих нарекания наивных этимологий и взять за основу трактовок более близкое к нему слово гирами (гиреми) - любимый, дорогой, драгоценный (о человеке), восходящий к персидскому «гераме» с тем же значением. В этом случае крым-шамхал, а по «Тарих Дагестан» - гирим-шамхал  можно быть интерпретирован как «любимец шамхала» или «фаворит шамхала», то есть, лицо, пользующееся благосклонностью правителя и получить при этом безупречную с точки зрения семантики, грамматической реализации и принципа историзма достоверную этимологическую версию его.

Усвоенное из персидского языка слово «герами» и его производное «играми» с тем же значением сохранились в части дагестанских языков - агульском, лезгинском, рутульском, табасаранском, цахурском и других.  Дагестан к моменту фиксации термина «гирим-шамхал» в хронике  Мухаммада Рафи уже около тысячи лет находился в зоне персидского административного, культурного и лингвистического влияния, в силу чего слово  «гераме», легшего в основу дагестанского сословного термина, могло входить и в лексический пласт лакского языка. Но с точки зрения лингвистики вовсе не обязательно, чтобы оно в нем сохранилось до наших дней, чтобы служить доказательством справедливости предлагаемой версии. В правоте своей позиции нас особенно убеждает слово порядок этого двусоставного термина, который отражает схему расположения слов  свойственная иранским языкам - «определяемое + определение» (ketab-e baradar - книга брата; doxtar-e pedare - дочка отца), тогда как для нахско-дагестанских языков характерен обратный порядок, то есть, определение + определяемое. Другими словами, если термин «крым-шамхал» зародился бы в дагестанских языках, то он имел бы структуру «шамхал(исса)-гераме», а не наоборот. 

Таким образом, совершенно определенно можно сказать, что этимологически дагестанский сословный термин «крым-шамхал» образован на основе персидского слова гераме - «любимый, дорогой, драгоценный» и означает «любимец или фаворит шамхала», то есть, лицо, пользующееся благосклонностью правителя, что-то наподобие «кронпринца». Эта ситуация напоминает примерно современное положение, когда дагестанцы в качестве названий различных должностей применяют термины заимствованные из русского языка или их кальки. В форме «гирим-шамхал» (реже «чирим-шамхал») он письменно зафиксирован в известной исторической хронике «Тарих Дагестан», созданной в начале 14 века знаменитым дагестанским историком Мухаммадом Рафи. Колебания в форме артикуляции фрагментов «гирим» и «чирим» показывает, что возник он задолго до этого и успел пройти длительный путь развития. В документах более поздних периодов он представлен в форме «крым-шамхал», что является результатом редукции первого гласного в составе слова. Существование в государстве лиц, пользующееся благосклонностью правителя было обусловлено применением в нем лествичного права, основанного на родовом принципе наследования власти, и согласно которому правитель мог выбирать себе преемника.

Завершаем очерк словами  исследователя А. П. Новосельцева, который, отмечая настоятельную потребность определения происхождения и значения терминов сословно-феодального общества, пишет: «Необходимо не только выяснить происхождение того или иного термина, но гораздо важнее установить, когда и при каких обстоятельствах это слово проникло в местную среду, как и почему оно приобрело конкретный, присущей данной среде оттенок и смысл, почему и когда этот смысл изменился, или же остался прежним. Без выяснения всех этих моментов работа историка не дает необходимых результатов».

ГАДЖИ АЛХАСОВ