Попутчик из Кейптауна

Везет мне иногда на попутчиков, но не в этот раз. Сидят какие-то недовольные… Недовольные тем, что им пришлось уступить мне мною же оплаченное место. Обычно я не столь принципиальна и плюхаюсь на любое свободное в купе, но эти мне заранее не понравились. А так я люблю в дороге к людям привязываться, до сих пор помню некоторых.

Алма-Ата... За три дня пути кто только не подсядет. Так одного симпатичного мальчишку лет десяти и сейчас детально описать могу. Мне примерно столько же было или чуть меньше. И девочку одну рыжеволосую помню. Ее старший брат не разрешал ей носить короткие платья, и она была в старомодном ситцевом платье ниже колен, как староверка.

А вот на прошлой неделе, когда я в Кёльн ехала, в купе уже сидел темнокожий парень — не из европейских, такое сразу видишь. Все как надо: ярко, броско, вызывающе. Белоснежная, как зубы, бейсболка, красная рубашка-поло с лейблом во всю грудь, джинсы — белые же, в обтяжку. Плюс темные очки, хотя в купе был полумрак. И наушники, из которых громко пробивалась музыка — рэп, разумеется. В купе был лютый холод.

«Холодно», — говорю. И осматриваю стены в поисках регулятора кондиционера. И не нахожу его. «Правда?» — отвечает, — «Не заметил.» И видно, что он мыслями где-то далеко-далеко находится. Я пошла искать проводника, чтобы выяснить, как отключается этот чертов кондиционер. Узнала, что ручка регулятора установлена над дверью купе, без всяких опознавательных знаков.

Не сразу, но потеплело. А парень говорит: «Я в Амстердам ездил…» И замолчал. Я ему: «И как?» Он плечами передернул: «Ух! Look at me!» Посмотри на меня, мол. «Mad city — больной город. Дикая ночь, фантастика!» И без всякого перехода: «А еще я в ресторан ходил... Попросил меня на кухню провести, хотел посмотреть, из чего они мое блюдо готовить будут. Знаешь, они очень удивились и чуть ли меня не послали». Я говорю, что ничего удивительного. Для половины голландских ресторанов еду готовят в одной большой фабрике-кухне, а потом замороженную по точкам развозят. Дело шефа — все это правильно в микроволновке разогреть. У парня чуть глаза из орбит не вылезли. Он добавил растерянно: «А еще у меня сложилось впечатление, что все официанты под хорошей балдой работают. Все очень медленные, и им все равно. Я не против, но не на работе же?» Тут я наконец спросила, откуда он?

— Южная Африка, Кейптаун.
— А здесь что делаешь?
— По работе.

И дальше: «На научную конференцию, — говорит, — приехал, в Кёльн. А в Амстердам заезжал в гости к студенческому другу». «И какая же, — спрашиваю, — тема твоей конференции?» Ответил, что что-то по вопросам современной энергетики, я, честно говоря, не совсем поняла. Но он не инженер, а менеджер, решает, с какими из европейских компаний его фирма сотрудничать будет. О как! Никогда бы не подумала по его виду.

Парень то спал, то спрашивал меня о чем-то, то я его спрашивала. Поинтересовалась, что, по его мнению, интереснее в туристическом плане: Кения, Танзания или Южная Африка? «Южная Африка, конечно!» И обосновал: «Кения — это Африка. Ну, понимаешь, в самом типичном ее смысле. Про антисанитарию молчу, но кенийцы цены ломят страшные за очень примитивный сервис. Для них иностранец — лишь объект отъема денег, но сочетание предложения и оплаты очень неравноценное. Танзания — прелесть! Очень красивая страна, но все-таки мусульманская. Никогда не знаешь, во что вляпаешься. А у нас стабильно, в первую очередь. Мы белых ненавидим, конечно, но своих. Туристы — это бизнес, и мы знаем, как его делать».
Я спросила, как там насчет безопасности в Кейптауне? Он рассмеялся и сказал, что по сравнению с ночным Амстердамом дневной Кейптаун отдыхает. Вот ночью туристу лучше в отеле сидеть, перед утренним сафари отсыпаться.

— Приедешь в Кейптаун, обязательно на остров Роббен сплавай, где Нельсон Мандела сидел.
— А долго жил этот Мандела!
— А чего бы ему не жить долго? Вел здоровый образ жизни, не пил, не курил, женщины ему нервы не мотали... И так самую потенциально опасную часть жизни.
С юмором попутчик попался. Кстати, я не заметила в его словах особого почтения к президенту.

О тяжелой судьбе черного населения мы тоже поговорили, как же без этого. Парень сказал, что после падения апартеида для черных мало что изменилось, только белым хуже стало. Стипендии для учебы? Есть, конечно, только чтобы на них претендовать, школу надо блестяще закончить. А школа для многих — роскошь, тем более хорошая. В общем-то, он прав. У меня есть парочка знакомых семей из Южной Африки, белые, они то же самое рассказывают. А парень этот вообще где-то посередке болтается. Черный, но из состоятельной семьи и при хорошей работе. И для белых он чужой, и черные его за благополучие ненавидят.

Странно, всю болтовню нашу почти дословно помню, а имя этого парня из головы вылетело. Так что пусть будет просто Попутчик из Кейптауна.

Из цикла "Портреты"