Слушать Строев в Крыму

 Калуга Первая 25 -  Строев в Крыму  https://vk.com/igor.galeev?w=wall116843062_14307

Сердобуев, Нематод и Строев прибыли в санаторий в золотой сезон. Море сверкало праздничной синевой. Настроение у отдыхающих иг-ривое, женщины с ума сводят, в воде хочется пребывать сутки напролет.
     — Тут-то ваша душа отдохнет! — пыхтел Сердобуев, — здесь-то вы, Леонид Павлович, подрумянитесь.
     И Строеву действительно стало здесь полегче. Он даже втихую в блокнотик мысли стал выписывать. Нематод заводил знакомства и ча-сами пропадал неизвестно где.
     — Человек не на своем месте, — говорил про него Сердобуев, — ему бы представителем какой фирмы, а он ерунду всякую редактиру-ет. Вы знаете, иногда он мне кажется чертом.
     И Леонид Павлович согласился. Нематод — темная лошадка. Не то, что Сердобуев — вся грудь волосатая, открытая любым ударам и насмешкам. И поэмы его теперь никто не решается печатать. Ибо кто теперь будет читать наивную патетику:

«Спасибо, родина, за звезды и луну!
И если буду гол и безоружен,
Я на себя приму за то вину,
И воспою тебя, мою страну,
Которой, как и все, я очень нужен!»

     Строев смеялся до колик, когда Нематод пародировал эти строки:

«Спасибо, родина, за тещу и жену,
За тестя, зятя, осень и весну,
За зубы, ласки, мысли в голове
И за стихи, что я пишу тебе.»

     «Да, что и говорить, — думал Строев, — и Сердобуев занят не своим делом. А ведь добрейший, безобиднейший человек. Вон куда заводит самотечное образование. А эти эпохи — ...на, ва, ва, ва, ко. Хорошо, что теперь все пошло как надо.»
     — У тебя, кажется, медицинское образование? — спросил Леонид Павлович тяжело дышащего Сердобуева.
     Они сидели в плетенных креслах на бетонной площадке у самой воды. У Сердобуева на носу газетный листок.
— Оно, Леонид Павлович. Фармацевтика.
— А как ты в поэзию попал?
   — А я с детства лирик, — душевно ответил Сердобуев, — и плодо-вит был, сейчас не то, я аптекой заведовал, ну и писал в кабинете, отпечатывал и рассылал, основное, конечно, не проходило, кое-где кусочками просачивалось, накопилось на сборник, а там уж и засоса-ло.
«Вот кому не грозит кривить душой» — подумалось.
— А сейчас пишется?
     — Иногда много, иногда так себе, — почесал Сердобуев грудь, — в последнее время особенно тянет про туман и про старые дома, — он тяжело вздохнул, — всё, знаете, картины из детства.
    Строев сказал «понятно» и закрыл глаза. И тотчас промелькнуло все тоже видение, которое (он этого не знал) давно уже преследова-ло и Бенедиктыча: тонкий лучистый образ маленького мальчика в языках пламени, захлебывающегося в воде юноши, потрясенного прикосновением смерти, тайнописца, вглядывающегося в основы жизни, вознесенного и изгоя, героя со связанными руками, созидаю-щего и, наконец, — вновь беззаботного лучистого мальчика, прыгаю-щего по огромному огнедышащему грибу…
     Странное  видение манило и отталкивало, и Леонид Павлович ни-как не мог понять, отчего оно появилось. Чтобы избавиться от этого неуместного тонкого, как паутина, образа, он открыл глаза и спро-сил:



Слушать:
 Калуга Первая 25 -  Строев в Крыму  https://vk.com/igor.galeev?w=wall116843062_14307