de omnibus dubitandum 108. 50

ЧАСТЬ СТО ВОСЬМАЯ (1893-1895)

Глава 108.50. ЗАЧЕМ ВЫ МЕНЯ ПРЕСЛЕДУЕТЕ?..

    Вскоре Наденьку выписали из больницы, и лечащий врач сказал, что ее ждут на отдых под Петербургом.

    На северном побережье Финского залива недалеко от Санкт-Петербурга располагалось курортное местечко Териоки (в 1948 г. переименован в Зеленогорск), излюбленное место отдыха многих сановитых особ.

    Пребывая здесь, великий князь Сергей Александрович в охотку часами гулял по лесисто-болотистой местности совершенно без всякой охраны. Правда, за ним всегда тайно следовали 2–3 человека, стараясь не попадаться на глаза. Впрочем, и время было другое, не нонешнее, чтобы всегда кого-то опасаться, да и сам Сергей Александрович был не из робкого десятка: высокий, хорошо сложенный. На прогулку он одевался обычно по-простому, чаще всего в добротный охотничий костюм. Так что не всякий встречный мог определить, что перед ним августейшая особа…

    Однажды его охранники приметили, что там, где прогуливается Сергей Александрович, еще более тайно, хоронясь ото всех, периодически появляются также 2–3 человека, которых через некоторое время подменяют их пособники… О чем Сергею Александровичу было незамедлительно доложено. Великий князь ответил, что все это его самого забавляет, так как он замечает и прячущихся в кустах незнакомцев и прячущихся охранников; внешне казалось, что он не придал значения подобной игре.

    Как-то прогуливаясь по окрестностям, Сергей Александрович вошел в дачный поселок, где заприметил медленно идущую девушку. То была Надежда Константиновна Крупская. Не выдавая себя, он проводил незнакомку до одной из дач. Выждав некоторое время и убедившись, что эта девушка здесь отдыхает, он стал наведываться сюда чуть ли не каждый день.

    Движимый пока только любопытством, он шел по тропинке и, пройдя мимо елки, не заметил, что за пышными хвойными лапами затаился объект его пристального подсознательного интереса. А когда прошел мимо, услышал за спиной мягкий голос:

    — Зачем вы меня преследуете?

    Сергей Александрович не смутился, но удивился тому, что был так невнимателен, и в свою очередь спросил:

    — Видите ли, мадемуазель, я заплутал, не могли бы вы вывести меня к даче?.. — и великий князь через короткую паузу назвал имя известного художника Ильи Ефимовича Репина.

    Он смотрел на нее своими красивыми глазами сверху вниз так искренне, так добродушно, что на какое-то мгновение она поверила в то, что он, в самом деле, заплутал.

    — Конечно, я могу вас провести к даче художника… Но скажите откровенно, он ведь вам не нужен…

    Она вдруг явственно поняла, что не может вот так, враз расстаться и навсегда потерять этого человека, показавшегося ей смутно знакомым. Не понимая отчего, но она предложила:

    — Знаете, у нас есть отличное варенье, и я бы хотела угостить вас чаем.

    — Благодарю, не стоит. Давайте все-таки отыщем дачу…

    Они долго блуждали по тщательно ухоженным тропинкам и аллеям и уже несколько раз проходили мимо особняка Репина, и Надя все более убеждалась, что молчание, незримо соединявшее ее с этим высоким статным мужчиной, как-то благодатно умиротворяет ее душу. И еще ей казалось, что это наполненное спокойствием и уверенностью внутреннее состояние передавалось и ему. Наконец, когда они очередной раз подошли к репинской усадьбе, они сошлись на том, что к художнику он заглянет в другой раз…

    Нагулявшись по лесным дорожкам, они остановились у одной из калиток дачного поселка; Надежда с легкой одышкой произнесла:

    — Надеюсь, сейчас вы не откажетесь от чашки чая с вареньем. Вы, наверное, как и я, немного устали.

    — Меня зовут Сергей Александрович. А вы, мадемуазель… позвольте я угадаю…

    Он внимательно посмотрел в ее глаза и таинственным шепотом произнес:

    — Мне так хотелось верить в то, что вы дадите мне надежду… А за приглашение на чай с вареньем спасибо. Я непременно воспользуюсь этим вашим приглашением, но только в другой раз.

    — Меня зовут Надя, — ответила она немного смущенно.

    Через несколько дней великий князь Сергей Александрович приехал в закрытом экипаже и предложил проехать на берег одного из озер, имевшихся тут во множестве, на берегу которого стоял чудесный охотничий домик. Она на удивление легко согласилась. И вскоре они уже пили вкусный чай с медом диких пчел.

    Ему было 36 лет, ей — 24; шел 1893 год, мир казался безоблачным, как солнечный вечно длящийся день…

    В тот раз он был деликатен и внимателен; между ними не было ничего, никакой близости, разве только близость душ, глаз, речей и улыбок…

    На следующий день состоялась еще одна встреча тет-а-тет, но не в охотничьем домике, а в гостевом, куда он с ней также приехал в закрытом экипаже. Она сказала ему, что, наконец, вспомнила, как они впервые увиделись во время представления воспитанниц Бестужевских курсов великим князьям.

    Она была слишком откровенна, сказав, что провела минувшую ночь непросто; великий князь Сергей Александрович стал расспрашивать, но нне смог ничего узнать...

    Разве могла Надежда признаться, что когда пришла на дачу, ей неудержимо захотелось принять горячую ванну и, она наполняла ванну водой, и почти тут же сливала, чередуя то горячую, то прохладную воду, но контрастная ванна так и не заглушила запах его тела, который она все время чувствовала. Во время этой процедуры она прикасалась к себе и поглаживала, а выбравшись из воды и вытершись пушистым полотенцем, надела халат на обнаженное тело, но сбросила его, подойдя к зеркалу, чтобы вдоволь насмотреться на себя.

    Она стояла одна посредине комнаты. Странно, но мне хотелось рассматривать свое тело, хотела, но боялась. Или, верней, не боялась, а сомневалась. А может просто горела от нетерпения это сделать, но не могла себя и свои мысли оправдать. Сброшенный халат как-то нелепо смотрелся на полу, как будто он чужой, хотелось спрятать его и как можно скорей.

    Пожалуй, это было с ней впервые, когда захотелось любоваться красотой своего тела, почувствовать себя настоящей женщиной. Но эти интимные подробности остались не озвученными, не высказанными… Пальчиком коснулась обнаженной груди и, на мгновение замерла. Посмотрела на выпирающие вишенки, на неправильных треугольных бугорках, слегка потянула их вверх. Почувствовала, как улыбнулась, разжала пальцы и в следующее мгновение коснулась слегка взлохмаченного рыжего треугольника. Она повернулась перед зеркалом, прогнулась в талии и удовлетворенно улыбнулась себе,  выпрямилась. Прошлась по комнате, словно привыкая к своей новой роли. Немного было неловко. Не знала, куда деть руки, хотелось что-то взять, занять их, но стоило это сделать, как тут же хотелось избавиться от ненужной вещи. Перестала думать о руках, чувствовала, как горит лицо. Подошла к окну, но теплый воздух стал обжигать ее, и она почувствовала, как по ложбинке спины стекла струйка пота.
 
    В зеркале увидела испуганную девочку. Неужели это я, совсем не похожа. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Вместе с выдохом ушло оцепенение. Ощутила свое тело, почувствовала руки, их мышцы, живот и лицо. То, как она странно стоит, развернув носки друг к другу, словно закрываясь от зеркала.  Вишенки начали темнеть, но она не взглянула на них, а продолжала смотреть в свое отражение. Зеркало притягивало ее, наверное, не меньше чем она его. Пошевелилась, вместе с движением пришла уверенность, руки стали легкими. Она уже ощущала, как ее губы чуть улыбались, а глаза прищурились, как волосы тяжело ложатся на плечи.

    Двигалась плавно, чтобы зеркало успевало любоваться ею. А впрочем, она и не знала, как двигаться, наверное, поэтому ее движения и были столь медленными. Руки опустились на низ живота специально, чтобы зеркало посмотрело на ее ложбинки. В животе что-то заурчало и стало горячо.

    Чистота. Да, чистота тела, вот что она ощутила. Чистота мыслей и легкость во всем, никаких сомнений или угрызений. Она была моделью и платила зеркалу своим телом. Оно пожирало ее своим взглядом. Она чувствовала его пульс, то, как оно  дышит. Его взгляд гладил ее, и, поворачиваясь к нему, то одним боком, то другим, она словно подставляла себя под объектив.

    Нет, она не была бесчувственной в этот момент. Очень хорошо помнит, как покалывало в груди, как комок в горле с трудом давал ей дышать. Она уже знала это состояние, за ним шел холод, который можно было спутать с жарой, но это был холод. Хотелось сжаться, обнять себя. А потом внутри все начинало накаляться, гореть. Она знала это состояние блаженства, и оно было где-то совсем рядом. Это ощущение давало ей неописуемый восторг.

    Она легла на пол. Еще раз посмотрела в зеркало, а затем закрыла глаза, давая возможность смотреть на себя бесконтрольно. Хотелось потянуться, будто долго спала. Тело слегка ныло от напряжения, расслабилась, а после дала волю своим мышцам. Она потягивалась как в детстве, до боли в суставах, до легкой судороги, до момента, когда наступало состояние невесомости, когда тело уже не слушается тебя. Согнула ноги в коленях, теперь к ней вернулась реальность. Чувствовала, как зеркало смотрит на нее, как оно шарит по ее телу в поисках самого запретного. Поднесла коленки к подбородку, раскинула руки в стороны, повернула голову вбок, чтобы не было соблазна открыть глаза. Осторожно, развела в стороны ноги. Она чувствовала свой стыд, то, как взор зеркала был невольно прикован к раздвоенному холмику. Отчего-то ей было стыдно, но ей хотелось насладиться этим состоянием. Долго лежала на полу, широко раздвинув ноги. Время летело. Обхватив руками коленки, она медленно повернулась и легла на бок. Почему-то ей хотелось большего, но есть грань дозволенного. Съешь конфетку и вкус будешь помнить еще долго, но если ты съешь сразу с десяток, то сладость сменится горечью. Ей не хотелось испытывать этого второго чувства.

    В недавней личной беседе профессор Сеченов говорил, что ей необходимо устроить нормальную жизнь с мужчиной, которого она полюбит и который ответит ей взаимностью. Ее душа открылась навстречу этому человеку, посланному ей, по всему видать, высшей силой.

    Наконец состоялась их третья встреча. Великий князь Сергей Александрович сел за рояль и стал играть Моцарта; она заслушалась, наблюдая, как в такт чарующей музыке трепещется пламя свечей, он играл великолепно, — это всегда отмечалось его окружением. Сергей Александрович был человеком редких талантов даже в семье Романовых, где каждый член семьи получал уникальные знания и соответствующее воспитание…

    Но вот он поставил на граммофон пластинку, завел пружину, заиграла приятная музыка и, великий князь пригласил свою гостью на танец. Надя подала руку и не заметила, как прикоснулась щекой к его широкой груди, как обвила руками его шею. Великий князь Сергей Александрович мягко коснулся губами ее виска, а когда закончилась музыка, их губы слились в страстном и долгом поцелуе.

    Великий князь был любителем путешествий, любителем познавать мир самостоятельно и вкупе; впрочем, так было заведено в царской семье. К примеру, в 1881 году он вместе с великими князьями Павлом Александровичем и Константином Константиновичем объездил Европу, посетил Святую Землю, результатом той поездки было образование императорского Православного Палестинского общества. В начале 80-х великий князь Сергей Александрович совершил путешествие в Индию; в программе пребывания были и уроки обучения тантрической любви, — таково правило для взрослеющих мужчин императорского Дома.

    Только вот признавать это и, писать об этом советским авторам было невыгодно, ведь тогда становилось бы ясным, что одной из главных задач большевиков-богоборцев было разрушение основ семьи и морали русского и других народов Империи. Тщательно скрывалось, что итогом подобных путешествий было открытие в России специальных школ (потуги на подобное образование советская власть показала, открывая женские консультации и сексологические центры, — но тогда основы и уровень тех священных знаний уже были давно уничтожены). Великий князь Сергей Александрович получил истинные знания настоящей Любви, а в 1884 г. женился на принцессе…

    Страстно увлекшись милой Наденькой Крупской, он добился девичьего расположения; но в момент интимной близости сразу понял, что с ней что-то не так; он ласкал ее долго и нежно, превозмогая ее стыдливость, неопытное влечение, пробуждая в ней страстность, даря и уча воспринимать наслаждение мужской любовью, как высшим божественным даром… Он вводил ее в курс интимных отношений, преподавал устные и телесные уроки, и это было приятно обоим. Она слушала его, приоткрыв чувственный рот, сжимая до хруста пальцы, чтобы не разреветься от саднящей боли, что не он был первым в ее жизни; мучаясь от того, сколь много придется ей скрывать от него, — те мерзости, стыд-стыдобушка, от которых чуть не вывернулось черной бездной ее женское сознание и ее женская сущность.

    Эти несколько интимных встреч сделали чудо: Надежда расцвела, ее тело и душа ликовали; искусство любви оказалось столь сладостным, столь необыкновенным, что она прилежно впитывала каждое мгновение познания.

    Любимый научил ее концентрировать энергию внутри тела и вокруг него; объясняя, что если она научится управлять интимной энергией, то сможет достичь невиданных высот наслаждения, сможет использовать эту божественную сверхэнергию для своего духовного совершенства… Наденька была на удивление способной ученицей.

    Час отдыха минул; но не было сказано ни слова, что его ждет жена великая княгиня Елизавета Федоровна, дочь великого герцога Гессен-Дармштадтского, старшая сестра императрицы Александры Федоровны. Надежда понимала, что ее любимый не может принадлежать ей одной, но она была слишком счастлива и верила в неизбежность новых встреч, чтобы позволить себе терзаться муками скорого расставания. Не было поставлено никаких условий, но они знали: обязательно увидятся.

    Чем взяла великого князя неопытная молодая женщина? Ведь в ней не было особой красоты; зато он рассмотрел тайную привлекательность и милую грусть; его покорила ее тяга к познанию, ее неподдельный восторг…

    Уже после расставания она продолжала пребывать в этом чудесном состоянии, которое нам дарит только настоящая большая любовь. Ее неиссякаемое любопытство пробудило бутон души, заставило его не раскрыться, а взорваться, вспыхивая сочностью красок и ароматов. Наденька была безмерно счастлива; впервые так остро ей захотелось родить ребенка, почувствовать себя матерью.

    И она, посещая профессора Сеченова в означенное время, подробно объяснит, какие чувствует в своем организме изменения, признается в потаенном желании стать матерью. Иван Михайлович, после того как получит результаты ее анализов, порадуется за пациентку:

    — Если и есть волшебное лекарство, то имя ему Любовь. И нужен ли я вам теперь, как лечащий врач? Как хорошо, что я все-таки ошибся в диагностике, Надежда Константиновна. У меня такое ощущение, что тот, кто и способен вас возродить как женщину и мать… — профессор не договорил, своими узкими глазами, излучающими теплый добродушный свет, посмотрел он в ее большие и красивые глаза.
— …он вами уже найден. Дай Бог, чтобы вам повезло в ваших желаниях. Я всей душой за вас.

    Взволнованный профессор дотронулся до мягкой ладони своей давней студентки, нынешней пациентки.

    После встречи с Сеченовым в Москве Надежда еще дважды увидит своего возлюбленного; их встречи в первопрестольной пройдут тайно ото всех. А вскоре вся царственная семья Романовых уедет в Крым.

    Его отъезд Надежда, не претендующая на его свободу, перенесла очень тяжело; ее здоровье от переживаний опять пошатнулось.