Авторецензия не с целью саморекламы, а искусства р

Авторецензия не с целью саморекламы, а искусства ради.

Ради Бога, поймите меня правильно. А если не в силах понять или принять высказываемые мной суждения, то будьте великодушны, отнеситесь как к заблудшей овце. Но не режьте!
А интересно, существует ли такой жанр – написать рецензию на своё же произведение? Много ли нашлось смельчаков, решившихся на такое сумасбродство, дерзнувших поспорить с самими собой, имеющих достаточную наглость и силу воображения, чтобы себя же вытащить из болота за волосы по примеру всем известного персонажа? Проще говоря, критически отнестись к своим же ранее сказанным словам.
Авторецензия. Чем вызвано? Например, из-за малого количества читателей у написанного тобой текста, отсутствие интереса к изложенной теме у того количества, которое удалось наскрести по сусекам или непонимания с их стороны. Скажу без ложной скромности – хороший ведь текст получился «Красота спасёт мир», а вот же, ни привета, ни ответа, ни отклика, ни реплики. О рецензии и мечтать нечего. Разучились люди их писать. Или не умели, не обучались? Многие привыкли к форме комментариев в соцсетях, а те, кто наверняка мог бы, не захотели отвлекаться по пустякам от процесса собственного творчества. Допускаю так же факт, что снова очередному моему тексту не повезло на просторах интернета и он не попался на глаза «подготовленному читателю», способного оценить результат союза моего труда и вдохновения. Как говорится, сам себе не расскажешь, и поговорить будет не с кем, и послушать некого.
Вероятно, мне захотелось продолжить разговор на предложенную тему, возникли дополнения, но будучи лишённым обратной связи и возможности диалога приходится такую связь конструировать при помощи воображения. Так разве ж это проблема для того, кто наглым образом дёрнул за бороду Фёдора Михалыча, наше национальное достояние и классика мировой литературы. Это как подложить кнопку на учительский стул. Хулиганство и провокация.

Что это было? Имеются в виду мои размышления о выражении «Красота спасёт мир».
Это был критический анализ литературного штампа. Я не с Достоевским спорил, всамомделе, а с затасканной людьми цитатой из его произведений. А у него много подобных цитат можно нарезать. Понимают ли люди значение тех высказываний, которыми они пользуются, превращая классику в ширпотреб?
Выглядело как наезд на авторитет. Вот это присутствовало. Как искатель свободы и понимания, я признаю авторитеты, но не считаю их незыблемыми, в случае чего, если они оказываются помехой на пути, то можно их и подвинуть в сторону. Они могут послужить ступенькой на лестнице к двери, ведущей в пространство внутренней свободы.
Возникли сомнения в «популярной общепользуемой непререкаемой истине». Но даже при помощи провокации мне не удалось урвать даже малюсенький кусочек хайпа от славы Фёдора Михалыча. Мол, хрен тебе! – решил народ, молчанием отвечая на моё посягательство на авторитет писателя. Отвечу: да и хрен с вами! Мне же не привыкать к игнорированию со стороны сетевой общественности. Пусть в очередной раз моё ЧСВ щёлкают по носу, а у меня нет обиды и досады. (Или звучит-таки?) Наоборот, вот и хорошо, и славно, утешаю себя, что так вышло. Зато появился повод для продолжения размышления. Ведь и сам не интересуюсь многим из того, чем интересуются люди, проходя равнодушно мимо постов на их страничках. А раз так, то разве отыщется лучший собеседник для тебя, чем ты сам?

Да, провокационный текст. Но провокация ведь к размышлению! Неужто кто подумал, что я троллю Фёдора Михалыча? Боже упаси!
Обычное дело, что какое-нибудь выражение, мысль, фрагмент, вырванные из текста писателя, могут зажить своей жизнью, став цитатой, крылатым выражением, пословицей, но чаще литературным штампом, превращаясь в самостоятельную смысловую единицу.
Но в том-то и тонкость, что писатель не пишет штампами, у него живая речь, ментальный поток, диалоги героев, всплески чувств. Можно с уверенностью говорить, что талантливые писатели рожают мыслеобразы и мыслеформы, а уже их читатели режут тексты на цитаты, разнося по информационному пространству и тиражируя. Нет вины писателя в том, что какую-нибудь его оригинальную мысль, оформленную возвышенную идею, идеализированный образ или символ, толпа со временем превращает в штампы, путём бесчисленного количества повторений, в результате чего фантик остаётся, а конфетки в нём нет. Вырванная из текста и контекста фраза превращается в клише, в почти бессмысленный оттиск, и из разряда размышлений перемещается в умничание. Ведь большого ума и труда не требуется, чтобы запомнить набор цитат и при случае воспользоваться ими, сойдя за эрудита и эстетствующего интеллектуала.
У писателя слова весомы, полны значений, встроены в объём повествования, связаны между собой многими цепочками (не только логическими), они звучат свежо, мощно, осмысленно, с глубоким чувством, и подобная яркая мысль, сверкнув молнией, овладевает умами людей, запечатлеваясь в них. Многим удавалось удивиться, восхититься и задуматься над сказанным. Тем, кто способен тонко чувствовать и глубоко размышлять. Попугаи же и сороки повторяют лишь слова, не особо утруждая себя поисками смыслов и взаимосвязей (автор это проделал искуснейшим и тщательнейшим образом за всех), превращая их в расхожие выражения.
Признаюсь и в собственном культурном невежестве – не могу припомнить, в каком из произведений прозвучали эти слова, и кому они принадлежали. А подглядывать в википедию считаю не честно. Помню это выражение и пользуюсь им, как всегда, как многие нахватавшись знаний по верхам. Но стоило задуматься и вникнуть, как выяснилось, что это прекрасная пища для размышлений.
Обычно фразы вырываются из текста, а потому применяя их мы можем не иметь представления о том объёме содержания в который они были помещены авторами, не знать, что именно вкладывал автор в те или иные слова, прибегая к ним. Значит, все размышления автора как бы автоматически выносятся за скобки, оставаясь неизвестными для массового сознания. И получается красивая пустышка. И каково в таком случае наше содержание? Мы, зачастую, наполнены пустышками! По идее нам для того и нужно непосредственно читать произведения, а не хрестоматии и википедии, чтобы лично знакомиться с содержанием книг, а посредством них с мыслями и чувствами автора. Нам нужно пережить содержимое книг, включив воображение, отождествление и эмпатию. Ведь даже прочитав одну и ту же книгу разные люди воспримут её по-разному и могут прийти к различным выводам. Мы знакомимся с содержанием автора, но дополняем его своим содержанием. Или так, авторское содержание вливается в наш объём и входит во взаимодействие с уже имеющимся у нас содержанием. И начинается алхимия смыслов.
Плохо тогда, когда, не владея авторским текстом и не имея собственного содержания из сплава знаний, умений, переживаний, мыслей, опыта, не будучи способным к самостоятельному размышлению, критическому анализу и рефлексии, люди начинают играть в слова как в пинг-понг, не особо задумываясь над смыслом произносимых фраз, довольствуясь штампами. Чем является клиповое сознание? Коробочкой, куда вкладываются новые и новые штампы. Но поскольку объём коробочки мизерный, то чтобы вложить сегодня очередные штампы от предыдущих нужно избавиться. Возникает конвейер в уме. Не буду сейчас высказываться по поводу того, для чего это делается. Но замечу, что это не буддийская пустота ума, а нечто иное – это другое, дебильная пустота.

Что подразумевал под «красотой» автор высказывания мне неизвестно. Но я способен поразмышлять над этим. Наверное, он имел в виду искусство в самом широком значении этого термина. Красота – это определение эстетики. Так же как доброта – критерий этики. Способность человека воспринимать, различать и переживать прекрасное, стремиться к прекрасному, желать окружать себя прекрасным и создавать прекрасное. Красота как чувство, некая сила, способная возвышать человека над приземлённым, над обыденностью. И есть красота как представление, образ. Но где находится красота до сих пор не выяснено, она остаётся тайной, несмотря на то, что, казалось бы, она вполне материальна, форму можно видеть, потрогать, структуру ощущать. Красота в самих вещах или в наблюдателе, в котором отражаются вещи и возникает чувство прекрасного?
Красота, несомненно, влияет на сознание и психику людей, на их поведение. Умение воспринимать и различать прекрасное как раз и отличает людей от животных, наряду со способностью к мышлению. Отсюда идеализирование красоты, искусства в целом, а, следовательно, и появление значимости сферы прекрасного и за счёт её влияния – её способность трансформировать мир. Одно дело трансформация мира, другое – идея о спасении мира. В этот же ряд можно поставить и такие понятия как любовь, доброта, сострадание, любомудрие, любую форму отказа от эгоистичности, которые также способны служить идеей о спасении мира.
А нужно ли мир спасать? А сам мир хочет ли быть спасённым? Вот где закавыка. Увы, видимо, мир не желает этого, ибо построен на иных качествах и служит иным целям. Сама идея о его спасении возникает из другой идеи – несовершенстве мира, его греховности (так называемое мирское). Так может, не случайно разделение на мирское и духовное, материальное и божественное? Нужно ли спасать мир или это человеку, стремящемуся к прекрасному, доброму, вечному нужно спасаться от мира, стараться покинуть его? Существуют тенденции и концепции ухода от мира. На эти вопросы тысячи лет пытались искать ответы духовные искатели, философы, религиозные мыслители и мистики. И ответов возникало великое множество, в любых вариациях. А Фёдор Михалыч был одним из таких искателей. Окончательного ответа у человечества до сих пор нет, единственно верного для всех людей ответа нет. Каждый должен искать самостоятельно. Но и изучать опыт поисков других – тоже признак ума, подспорье в поисках. У духовных авторитетов можно и нужно искать поддержку, поучения, знания, перенимать их жизненный и духовный опыт. Через книги можно прикоснуться к общечеловеческому поиску и опыту, истории, культуре и искусству, чтобы нащупать свой путь и определить своё предназначение. Достоевский сформулировал своё кредо кратко «Красота спасёт мир». Но чем он руководствовался, как к этому пришёл? Мне ещё только предстоит познакомиться с теми смыслами, которые он в это понятие вкладывал. Возможно, что это была лишь одна из множества его философско-религиозных концепций, которые он вкладывал в своих персонажей, а сам он размышлял глубже и шире.
Я же в своём посте на эту тему поделился своими интерпретациями и ассоциациями, сомнениями и поисками. А данная рецензия является новой формой для продолжения рассуждений в этом русле. Ни в коей мере не умаляю значение и важность, высказанных Фёдором Михалычем мыслей, являюсь его читателем и почитателем (как выяснилось, довольно посредственным и некомпетентным знатоком его творчества и биографии), считаю его великим русским и мировым писателем (в пику русофобам, готовым запрещать Толстого, Достоевского и Чехова). Но поскольку способен размышлять самостоятельно, то могу иметь своё мнение, позицию и отношение к различным идеям. Я не согласен с его идеализмом по поводу человека и мира, если таковой ему присущ. Это чисто христианский постулат – спасение человечества и мира. Зачем? Конечно, пусть в сердцах людей живёт надежда на спасение мира, если она кого-то согревает, питает, раскрывая его внутренний потенциал. Но сняв очки идеализации находим, что природа человека и человечества – конфликт. И уж кто-кто, а Достоевский прекрасно это понимал, мастерски разбирался в этом и талантливо изображал состояния внутреннего конфликта. Выход человека из мира и прекращение конфликта – это уже из другой литературы, йоговской и буддийской.
Если искусство и способно спасти мир, то только внутренний мир отдельно взятого человека, и примеров тому много. Считаю, что такое индивидуальное спасение более реально, чем утопические идеи коллективного спасения, оно не является малозначимым событием, и единственно возможное к осуществлению.
«Красота спасёт мир. Спасайся кто может!»

15.03.22