876. Хуторская чертовщина. Дорога дальняя

                Деловая суета во дворе Ермолая закрутилась, завертелась, как налетевший вихрь, а чтобы скоротать время в ожидании готовящегося экипажа, Шоба всех угостил изысканными папиросами,  изъятыми им в еврейской лавке.
            Первым делом, в знак уважения и признания, Шоба преподнёс раскрытую коробку с папиросами Кондратычу, это благодаря его расторопности в скором времени трое приятелей отправятся в дальнейший путь.
           Кондратыч своими огрубевшими пальцами, привыкшими к тяжёлой и грубой работе, не сразу ухватил папиросу, уж проще ему было вилами подцепить вареник, чем вынуть одну из папирос, аккуратно выложенных вряд. 
              В конце концов ему удается ухватить и подцепить папиросину, которую взяв руки, стал с любопытством разглядывать и нюхать, удивляясь ароматности табака. 
-Ох и ароматный же табачок, нюхал бы и нюхал.
- Жалко такую курить, перед хлопцами похвастаю,
                а затем Кондратыч суёт папиросу себе за ухо.
          Трое приятелей покуривая папироски и пуская дым, кто тонкою струёю, кто выдувая кольца, с удивлением поглядывали на казака, а тот со своего коня на них, явно втягивая в себя пропитанный табаком утренний воздух.
-Дядя,
                обратился к казаку Шоба,
-чего зря жалеть папиросы, держи всю пачку и себе ни в чём не отказывай.
-Бери, бери, у нас ещё имеется, а тебе будет от нас эдакий презентик.
-Как не отблагодарить хорошего человека, за такую важную услугу.
- Ну благодарствую вам, вот так порадовали, прямо скажу, офицерский подарок.
             И Кондратыч уставившись на пачку папирос, прочитал по буквам,   папиросы «Бонусъ», что поделать, слабоват был человек в грамоте, больше привыкший к трудовой деятельности.
           В небольшой отвлечённой суете и время быстрее бежит, вон Ермолай уже успел запрячь в тачанку двух лошадок, забежать в хату переодеться и ещё покрикивать на свою жинку, чтоб расторопнее была и открыла для выезда ворота.
          Как было не хвастануть Кондратычу перед Ермолаем и не закурить папиросу, да не светануть перед ним коробкой папирос, аккуратно засовывая и пряча во внутренний карман.
         Мол смотри родственничек, это тебе не хухры – мухры махру курить, а что ни наесть настоящие папиросы, стоящие огромных денег, которые не всем сотникам и офицерам по карману.
             Тазя оценивающе глянул на исхудалых лошадок, выезжающих со двора и уже устраиваясь на задней скамейке тачанки, ради интереса отметил:
-Смотрю я папаша, исхудали твои лошадки.
-Давно овсом – то  их баловал?
-А помниться мне, ещё при барине Кузьме Ильиче, обязательно в рацион положен был овёс, в полном достатке.
-Хороший был заводчик.
            У Ермолая от услышанных слов кошки заскреблись на душе.
         Да разве ему невдомёк, как следует ухаживать за лошадьми.
       Да будь у него этот овёс, себе бы отказал, а лошадям последнюю горсточку отдал бы.
    Обобрали, как есть по всем статьям, сначала одна власть глумилась, думали, что новая лучше будет, да где там, солому и ту подобрали, не говоря уже о сене.
        Тут бы до весны дотянуть, до первой травки, а там скотина оправится и наберёт свою прежнюю силушку.
          Рядом с Тазей  уселся Песя, а на козлы к извозчику притулился Шоба.
      Что ж можно отправляться в путь, пожелав себе удачного дня и счастливой дороги.
          Кондратыч пыхтя папиросой, посоветовал своему родственнику:
- Ты Ермолай поезжай до конца по улице, оттуда прямиком до женского монастыря, а затем возьмёшь косиной до поместья Крупенина.
- А там уже  держись дороги до самого Георгиевска.
-Сам понимаешь, время не спокойное, да и дорога в сторону Горькой Балки разбита, чего зря тачанку по кочкарне бить.
- А для надёжности провожу вас до самой окраины, а там дальше уже сами своим ходом поедете.
      
            Совет родственника был дельный, и Ермолай прикрикнув на своих исхудалых коней, покатил тачанку вдоль по улицы к западному краю.
           Вначале могло показаться, что извозчик являл собой не особо любивший попусту болтать языком типаж человеческой натуры.
          Но стоило выехать на окраину станицы и распрощаться с Кондратычем, как отъехав с полверсты, Ермолая словно подменили.
             Не такой он скучный оказался человек, имел любопытство узнать, по какой причине его клиенты едут в Георгиевск и какие там у них имеются дела.
           Наврав сообща три короба небылиц, трое приятелей удовлетворили его любопытство, дав его фантазии бескрайний простор.
           Оказалось, что он не плохо осведомлён о Анне Владимировне и её жёстком управлении поместьем.
            Вышло так, что Мишка Ляпун, которого одного из первых выпороли на всеобщее обозрение в каретнике усадьбы, является Ермолаю ближайшим родственником.
          А ещё отец Ермолая имел честь купить скаковую двухлетку у самого Кузьмы Ильича, тогда ещё при его жизни.
           Похвально Ермолай отнёсся  к самому конезаводу Мамкиных и знающим своё дело конюхам.
          Так в небольшой беседе миновали хуторок Липчанский, а на горизонте виднелся Георгиевский женский монастырь, который в скором времени объехали стороной, свернул в степь, чтоб выехать к экономии помещика Крупина.
           Переезжая рытвины, канавы и всякие ухабы, попадающиеся на пути, Ермолай проявляя беспокойства, жаловался, как бы не сломались рессоры тачанки, которые жалобно поскрипывали при малейших нагрузках.
             Шоба сидевший рядом с извозчиком, одобрительно похлопывая его по спине, успокаивая говорил:
-Не переживай по этому поводу папаша, если что возместим ущерб с лихвой.
-Ты нас главное до места довези, а там мы тебя не обидим, заплатим всё с полна.
                Всяких наслушался Ермолай обещаний за свою долгую жизнь и принял сказанные слова, как желание клиента быстрее оказаться в нужном месте. 
         Тазя сидя на заднем сиденье, которое представляло собой деревянную скамью со спинкой, что поделать, время барчуков прошло, поглядывая меж Шобой и извозчиком или наклонившись на бок к колесу, высказал своё предположение:
- А скажи папаша, коней используешь не только для выездов, но и по хозяйственным нуждам запрягаешь?
- Смотрю у них хребты в холке попрогнулись, того и гляди переломятся.
-Ты их не очень гони, жалко будет, если случаем падут.
-А пешандралом вышагивать, большого удовольствия нам не доставит.
- А что поделаешь,
                жаловался Ермолай,
-когда этих едва не лишился.
- Благо Кондратыч слово замолвил, иначе и этих бы свели со двора.
-Вся это канитель со сменой властей  всех уровняла, вначале Советы зажиточное казачество к ногтю прижали.
-Как по мне, так их не особо и жалко было, большей частью из них нажились за счёт бедноты, не гнушались эксплуатировать и своего брата казака.
- Я хоть и не бедствовал, а всё благодаря своему труду, жилы рвал не жалел, но вышло так, что и меня причесали.
-Сначала одни вроде так слегка, а стоило чуть вновь приподняться, другие за меня взялись.
-Вот и пойми теперь, где и при ком лучше, а при ком хуже.
- Да ты особо, папаша, не унывай, с нами не пропадёшь.
-Думаешь нам новые порядки нравятся?
-Да ни хрена подобного, вот к таким как мы теперь нет ни какого уважения и страха.
- А в былые времена  всё по – другому было, как вспомнишь, так такая тоска берёт, хоть бери верёвку и вешайся.
- Но не подумай ничего плохого, мы не из таких, умеем приспособиться к любым обстоятельствам.
          Переезжая канаву бывшего в этих местах поместья, Ермолай вновь пожаловался на рессоры, которые до того жалобно взвизгнули, что этот неприятный звук явно полоснул его по самому сердцу.
            Извозчик даже привстал, заглядывая спереди, на целостность изношенных рессор.
-Папаша,
                успокаивая Ермолая, вновь вступил в разговор Шоба,
-могу заверить тебя, что ничего с ними не произойдёт.
- А стонут они потому, что жизнь сейчас такая скудная и не весёлая.
- Да и сам пойми, сколько – то веса в общей сумме наберётся, даже включая сюда тебя, выйдет не более трёх пятипудовых мешков с пшеницей.
- А твои рессоры выдержат, куда по более тяжкий вес.

                Не доезжая усадьбы помещика Крупенина с южной стороны, извозчик повернул налево и придерживаясь дороги, погнал лошадей далее, можно утверждать, что половина пути уже оказалась позади.
          Преодолев вброд не большую степную речушку,  а это опять же южнее станицы Урухской, вскоре по левую сторону была замечена железнодорожная насыпь, продолжали свой путь к переезду у Тёплой Речки, а там уже после небольшого поворота дороги выехали к мосту на Подкумке.
          Вдали виднелся въезд с подъёмом в гору, за ним и начинался сам город Георгиевск.
        После таяния снега Подкумок представлял собой грозную и широкую реку, с бурлящей и мутной водой под всеми двенадцатью пролётами каменного моста.
          Довольно впечатлительная картина, на что нельзя было обратить внимания, трое приятелей обсуждая меж собой грандиозность моста, выдерживающего мощный поток воды, распределяя его на двенадцать частей.
            Вот в одном из этих бурлящих  потоков, вздымающим воду с приподнятым гребнем посередине, Тазя на мгновение увидел вначале правую человеческую руку, вырвавшуюся из потока воды в виде приветствия, а затем и саму голову с телом по самую грудь.
          Водный поток провернул мёртвое тело и Тазе на мгновение удалось взглянуть в распухшее лицо мертвеца.
           И настолько оно ему показалось знакомым, что не могло не вызвать у него интереса, где он его мог раннее видеть.
          Если бы не так быстро вода вновь поглотила мертвеца, то возможно Тазя бы признал того, кого он мог раннее видеть.
         Шоба с Песей всё продолжали о чём – то неопределённом говорить, вот уже мост остался позади и уже медленно стали въезжать на подъём, а Тазю всё не покидала мысль, кто же это мог быть, и какая трагическая участь досталось несчастному страдальцу.
           Да, на его лице явно отразилось страдание неожиданной боли и мучительная тоска  по оборвавшейся жизни. 
           Ермолай, постёгивая своих уставших лошадок вожжами по крупам и покрикивая, был доволен, что его кони смогли вывезти тачанку в гору и поворачивая на лево спросил:
-Вас в Управу на базарную площадь или как?
          Его сказанные слова на доли секунды отвлекли Тазю от мыслей по поводу увиденного мертвеца и в следующее мгновение, подобно молнии в голове промелькнула мысль, явно перед глазами проявив образ Захара Лёночкина.
           Ну да, именно его, да в этом и не было сомнения, в особенности, если припомнить его годы беспробудного пьянства, когда после бурного возлияния спиртосодержащих продуктов, он имел подобный опухший вид.
          Одного было не понять Злотазану, каким макаром, этот утопленник смог оказался в этой реке.
          Удивительные люди, а ещё удивительней их судьбы, раскидавшие их по разным местам, подобно ветру, подгоняющему сорванных с места произрастания растения с метким названием «перекати - поле».
           От грустных мыслей Тазю отвлёк заданный вопрос Шобы:
-Так куда нам податься,  други мои?
-Может для начала, сытно откушаем в здешней ресторации?
-А уже потом и обсудим, как нам быть дальше?
-Пора бы и поесть, отозвался Песя.
         Тазя только и сделал, что выбросил согнутую руку вперёд перед собой ладонью скрюченных вверх пальцев, да слегка наклонив в голову в сторону, дав понять друзьям, что это наиболее правильное решение.

             Уже подъезжая к Николаевской церкви, что была по левую сторону, приятели стали плеваться не понятно по какой причине для Ермолая, он было  собрался поднять руку, чтоб наложить на себя крестное знамение, да вдруг передумал.
           Извозчик уже давно заприметил, что эти его клиенты довольно странные личности, вот и подумал, что если они не ярые атеисты, то явно состоят в какой – то секте, не признающие христианские догмы.
              А тут ещё Шоба влез со своим вопросом:
-А не подскажешь ли нам папаша, где здесь сытные обеды дают?
- Чтоб всё было с комфортом и хорошей обстановкой.
- Да и номера заодно снять на денёк другой?
            Ермолай пожал плечами, ему бы указали  адресок, тогда возможно, он бы сообразил куда везти своих клиентов, а так извиняйте, не специалист он в этих делах.
- Всё понятно с тобой папаша, не любитель ты злачных мест.
- Ну и ладно, сейчас спросим у местного аборигена.
            Шоба свистнул для того чтобы на них обратил внимание мужичок стоявший на углу, а затем выкрикнул:
- Послушай, любезный!
- Не подскажешь,  где здесь гостиница с ресторацией имеется!
             Мужичок давно посматривал на въехавшую тачанку в город, но в последний момент сделал вид, что это его ни каким образом не интересует и с фальшивым лукавством изображал, что его больше занимает здешняя историческая достопримечательность бывшего казенного дома.
            Возникло такое чувство, что он  торчал здесь на углу специально, чтоб проезжающие у него спрашивали совета, куда им проехать по тому или иному адресу.
           Вот и теперь с видом боевой выправки, выставив грудь вперёд, эдакий доблестный служака с честными глазами, не задумываясь, выпалил:
-Имеется данное заведение в нашем городе!
-Ну и как к нему доехать? Переспросил Шоба.
-Можно повернуть здесь за угол,   проехать до первого проулка и свернуть туда,
                показывая руками, ответил мужичок.
-А можно проехать прямо, а затем на следующей улице свернуть туда,
                и мужичок жестом руки показал  направо.
-Ну, а какое  оно хоть имеет голубчик название? 
-Раньше называлось «Лувром».
- Слышали Пал Андреевич и Иван Иваныч, это вам  не халям – балям, а  достопочтенный  «Лувр».
-Чувствуете далёкое присутствие самой Франции с её изысканными манерами бесстыдства и распущенности?!
-Ну что, Ермолай, вези нас в мрачную обитель зла и разврата!
-Хочется нам скорее посмотреть на это заведение.
           Ермолай прикрикнул на своих понурых коней, шлёпнул их вожжами по спинам и тачанка лёгкой рысью усталых лошадей, повернув за угол, поспешила к центру города.
              Предчувствие предстоящего веселья приподняло настроение трём друзьям - товарищам, которым уже поднадоела унылая тряска скверно оборудованного экипажа, а появившееся желание ожидало скорейшего прибытия на место.
       
                14 – 15 март 2022г.