Сбывшаяся мечта

              Сбывшаяся мечта
Для Николая Васильевича Ульшина- лес и работа и дом родной. Усманский участок Воронежского заповедника это огромная территория. И чего только не встретишь в лесу, исходив его вдоль и поперёк. Не только места кормления и лёжки животных, а и воронки от взрывов снарядов и бомб. А однажды нашли с помощником останки упавшего самолёта- всё это уже память прошлой войны. А он уроженец Тербунского района, в коих места, как известно, проходила линия фронта. Потому его детство напичкано памятью о войне- завораживающие рассказы односельчан, родителей. Но вот однажды один из его сослуживцев, Борис, ненароком проговорился:
-Слушай,  ты ж сам тербунский, а у меня сосед Николай Кузьмич Верёвкин воевал в тех местах. Ему уж под девяносто, а как встречусь с ним, только про те события молодости и вспоминает. Хочешь, и тебя с ним познакомлю?
-Конечно!- Да другого ответа у Николая Васильевича  и быть не могло. И остаток дня он просто мучился в ожидании этой встречи.
Борис его не подвёл- к вечеру встреча с ветераном состоялась. Борис не успел предупредить соседа о встрече и Николай Кузьмич встречал пока не их, а вечернюю зарю на лавочке возле дома, устало свесив руки. Николай Васильевич уже подходя к нему ближе, подумал- пожилой человек, может не стоит теребить его прошлое, разволнуется, да как бы не пришлось «скорую» вызывать. Но Борис наоборот, церемониться не стал, и с ходу высказался соседу:
-Здорово, дядь Коль, привёл с тобой знакомиться тёзку из твоей тербунской молодости. – После этих слов Николай Кузьмич заметно встрепенулся, словно ему подали из рук давно обещанное, а Борис не растягивая надолго, продолжал- ты всё мне рассказываешь про свою Васильевку, а ты вот ему лучше расскажи, он тебя правильнее поймёт. Зовут тоже Николай, со мной работает, и родом тербунский.
Николай Васильевич не поверил бы себе, как может от нескольких слов преобразиться человек, и даже забыл про свои предостережения. Старик удивлённо и растерянно заулыбался, быстро, словно и не было видимой усталости, просто по- молодецки встал с лавки и, продолжая улыбаться, как- то неловко ухватился за поданную руку нового знакомого.
-Вот так удружил мне Борька- что удружил!
Тут только Николай Васильевич заметил- у старика одна рука наполовину не сгибалась в локте, хотя он, кажется, и не замечал этого неудобства.
-Ну- ка, расскажи, дружок откуда ты там, в Тербунах? Васильевку, небось, знаешь? Борька уж проболтался- я ведь там у вас войну покушал.
-Васильевка от нашей Марьино- Николаевки километрах в десяти, но я хорошо знаю все эти места. Там была самая передовая.
-Вот- вот- Николай Кузьмич неожиданно расстегнул левый рукав рубахи и закатал его выше локтя.- Оттуда метка осталась, ни когда не забудешь!
 Николай Васильевич от вида локтя поморщился- исполосованная давними  шрамами и припухшими узлами старческая рука выглядела не очень уродливо, но заставила его ещё более напрячься. И он теперь готов был ловить не только каждое слово старика, а и его дыхание.
-Было дело, дружок, было… Мы ведь ещё пацанами тогда были, в самом начале войны. Но уж соображали- я с друзьями записался на курсы снайперов, нас там было человек на тридцать. Руководил курсами офицер, умный мужик. Правда на всех была одна винтовка с оптическим прицелом. И тир кое- как сгородили в одном из дворов, днём стреляли. А вот ночью выходили в город дежурить, чтоб соблюдали светомаскировку. Боялись, немцы будут бомбить вокзал, он считался самым важным объектом.
Николай Кузьмич рассказывая, смотрел куда- то вдаль, словно оттуда, издалека, выуживал свои воспоминания, которые хранил до этого дня. Было видно по его мимике лица, как напряжённо он следил за каждым своим словом- тяжело было поднимать прошлое. А Николай Васильевич сам слушая, иногда искоса поглядывал на собеседника, и перед его взглядом вставало кажется давно прошедшее, только теперь оно проходило рядом, как настоящее.
-Ну а потом нам выдали на руки повестку, собрали в военкомате и отвезли в Воронеж, на вокзал. Настроение у всех боевое и пока не сильно уставшие, настелили в зале ожидания соломы и тут же на ночь завалились спать. Только вши больно донимали, ведь почти все деревенские.  А наутро нас посадили в вагоны и повезли в сторону Ефремова. Пока ехали- было спокойно- ни обстрелов, ни бомбёжки, всё казалось война где- то далеко. Потом вдруг посреди поля высадили и пошли на Ливны, городок был рядом. Там ночью формировали пехотную дивизию- тут уже разговоры пошли военные, мы насторожились, чуток наша спесь сбилась. Дали нам новое обмундирование, но оружия пока не было- ждали, вот-вот подвезут из Тулы. Через день привезли винтовки, только приклады грубо обработанные- видать некогда было, немец наступает. А вот из Ливен уже пошли строем в вашу Васильевку. Тяжкая была дорога… 
Николай Кузьмич откинулся к спинке и мотнул головой.
-Июль, жара, как возле печки, пыль на зубах скрипит, а воды ни капли. - А там под сотню вёрст… Да ещё винтовка плечо тянет. Мы конечно молодые, поначалу всё нипочём. А дальше- больше… Сапоги новые, не растоптанные- ноги в кровь посбивали. Где лужу на дороге увидим- командир останавливает, разрешает попить- а в луже- вода зелёная и с головастиками. Гимнастерку с себя снимаем- цедим, а гимнастёрки уж белые от соли пот- то градом.
Тут Николай Кузьмич снова приостановился с рассказом, словно отдышаться. Николай Васильевич слушал как заворожённый- ему тоже приходилось пить в лесу из ручья- но там водичка родниковая, и то выбираешь почище, да попрохладней.
Через минуту старик продолжил:
-Я, конечно, и тогда был ходок- с батей на сенокос приходилось топать не близко, да и с косой натопчешься, но это была дорожка- на всю жизнь запомнишь.
Командир то и дело на небо поглядывает- вдруг самолёты. А если б нас бомбить- чистое поле, всё равно укрыться негде. Потому и шли без задержки, нас там ждали на смену убитым.  И потом- к фронту подходим, уже слышно- громыхает. Но к вечеру пришли на место, на край Васильевки- окопы, воронки. То там, то там просвистит, а то и миномёт начнёт долбить.
 Я попал во взвод, где командовал бывалый солдат- у него одного был ППШ, и первым, что он сказал- не высовываться! Будут немцы стрелять- сразу к земле, и не вздумайте бежать- вон сколько завалило! Посмотрел у меня документ- ты снайпер, давай ползком в окоп, ищи себе место дислокации. Твоя работа- вести огонь по немцам. Помню, как сейчас, в сторонке церковь, а я пристроился в окопе справа от неё. Наблюдаю в прицел- немецкие солдаты бегают, хаты поджигают. Прицелился- щас я вас- громых- есть один! Опять целюсь- есть второй!
 Мне б переползти, а они засекли меня, и накрыли миномётом. После третьего разрыва меня подкинуло и крутануло раза два, как пушинку. Оглушило, но сознание не потерял, только чую, в локте загорелось и зачавкало- осколком раздробило. И тут же моего друга, прямо на моих глазах, тоже осколком, только в шею … Толчок - залился кровью и захрипел… Садится, садится- и упал… и нету друга. Тут меня пробрало по- настоящему. Вот только теперь, когда увидел кровь и смерть- до меня дошло, что такое фронт. Пригнулся, иду по окопу, как пьяный, шарахаюсь по сторонам. Мне показывают- перевязочный пункт там, в сторону Плехановки. Вылез из окопа пополз- голова кружится, рука мотается. Спустился в ложок, пошёл домами, вижу, наш танк стоит. Летний день, погодка- красота, а тут рядом… лежит молодой танкист убитый, лицо бледное и под головой лужа крови… Вот она, какая игрушка! Я- то пока цел, а пацану – не повезло, как и моему другу, и тем, про каких командир сказал.
Николай Васильевич был просто заворожён рассказом- такого живого пересказа событий он ни когда не слышал, да и не мог ожидать. Вот это вечерок! Как живое кино… А Николай Кузьмич увлечённый тем, что его внимательно слушают, продолжал:
-Я очумел- только что увидел настоящую войну, увидел убитых, самого подкосило- чуть там не остался- а иду по улице- возле домов куры ходят, кудахчут, для них словно ни чего и не случилось- ни чего не понятно! Что значит- мальчишка. У крайнего дома, у колодца, женщины на переменку достают воду и поют солдат, тут же, недалеко и перевязочный пункт, помню, в кирпичном доме. Только перевязали меня, и я потерял сознание. От большой потери крови, значит. Очнулся- меня везли в повозке, и деревня уже другая. А тут две девчушки, годков по пятнадцать, наливают солдатам из банки молоко. И я привстал и попил, а мне захотелось ещё. У меня в кармане гимнастёрки деньги были в рулончик свёрнутые, только в крови немного. Я им протягиваю и прошу ещё молочка. А они увидели кровь… и заплакали, говорят- мы тебе и так нальём. Тут я, глядя на них, сам чуть не разревелся.
Тут Николая Васильевича осенило:
-Николай Кузьмич, извините, что перебил, но мне в детстве моя матушка рассказывала похожую историю, как через нашу деревню- Марьино- Николаевку на повозке везли раненого солдата а девчонки, её постарше, поили его молоком. Так может, это Вы и были?
-Во как!-  Николай Кузьмич улыбнулся, через столько лет его след пересёкся со следом собеседника.- Конечно, может быть, но ведь не приглядывался, и не спрашивал, кто они, чьи- в голове шумит, сознание то и дело пропадает.  А деревня, вполне могла быть эта- в сторону Долгорукова.
 Ну, вообщем, на этом моя война и кончилась. Потом был госпиталь в Моршанске. Когда врач развернул повязку- под нею клубком копошились черви- опарыши. Но врач сказал, что это- хорошо. Они мол, высосали у тебя тут всю дрянь. Только рана оказалась сложная- раздроблен локтевой сустав. Лечили полгода, а потом- комиссовали. Рука осталась прямая, не сгибалась. Вернулся домой инвалидом, а работать некому- значит надо и мне. Не всеми правдами сдал комиссию на курсы шофёров. И потом всю жизнь провёл за баранкой.
Николай Кузьмич замолчал, продолжая смотреть на заходящее за горизонт утомлённое солнце. И ещё раз глубоко вздохнув, печально заключил:
-Вот всю жизнь на колёсах, а что обиднее всего- в те места так хотелось хоть разок попасть- а видно не судьба.
-А теперь?- тихо спросил Николай Васильевич.
-А на чём теперь- то- тогда колёса были…
-Николай Кузьмич, это же не проблема, главное- Ваше желание и самочувствие. Назначьте день, приготовьтесь, утречком выехали, к вечеру будете дома.
Лицо старика озарила недоверчивая улыбка:
-Ай правда?
-Правда, правда…
Через несколько дней обещанная поездка состоялась- Николай Васильевич не подвёл ветерана. В школе села Васильевка произошло незабываемое мероприятие, где ветеран прошлой войны ещё раз делился впечатлениями и воспоминаниями перед благодарными слушателями. А ещё незабываемее для него самого, стала прогулка по местам, где в далёком сорок втором ему пришлось встретиться лицом к лицу с великой народной войной.  И встретиться со своей незабываемой молодостью, которая могла быть здесь отнята вместе с жизнью, но по счастливой случайности смерть обошла его стороной.
Николай Кузьмич стоял перед заросшими, почти сравнявшимися бугорками бывших окопов, рассматривал недалеко находившийся фундамент церкви. Стоял молча, и по глубоким морщинам щёк текли слезы. Слёзы памяти и счастья- его мечта сбылась. Осталось изредка рассматривать фотографию с ребятами- школьниками и их учителями, и с его новым другом- лесничим и хорошим человеком.
11. 03. 2021 г.                Колесник А. В.