Я знаю, что еще нужно вычитывать и вычитывать, убирать повторы. Как только пройдет время, я начну работать над рукописью, чтобы привести в порядок свои мысли.
Последним взглядом прошлое окину...
I
Грязные улицы грязной весны,
Снятся такие же грязные сны,
В городе грязно и грязно в селе,
Грязно на нашей старушке-Земле
Николай Балуев
В жизни каждого человека неизбежно наступает момент, когда он начинает задумываться о смыслах происходящего с ним и рядом с ним. Оглядываясь назад, начинаешь по полочкам раскладывать свою жизнь. Думаешь, ищешь, анализируешь и понимаешь, что виновата не ты, а система, в которой мы жили и человеческий фактор. У каждого из нас свои воспоминания о том времени - светлые и не очень. У меня не очень то шикарные воспоминания о периоде, когда я проходила этап взросления. Порой мне придется писать такие вещи, которые могут вызвать неприязнь, злость или агрессию некоторых людей, которые, могут увидеть как в зеркале свое и отражение тех с кем им приходилось иметь отношение. Знаю, что многие, узнав себя, начнут искать для себя оправдания, либо будут нападать, но мне все равно теперь, я уже не боюсь ни осуждений, ни клеветы, ни сплетен, потому что прошла «огонь и воду, и медные трубы». Жизнь закалила меня, чтобы чувствовать незаслуженную боль и обиду. Так же знаю, что многие будут защищать своих близких и родных, зная их отрицательные черты характера, и пытаться их обелить. Это в советский период нельзя было выносить «сор из избы». Сейчас, когда я стою на пороге зрелости понимаю, что напрасно старалась не обидеть тех, кто пытался меня затянуть в болото лжи, обмана и сплетен.
Начнем с того, что человеческий фактор играет большую роль в судьбе каждого человека. Здесь невольно задумываешься над тем, почему словосочетание несет в себе негативный оттенок, когда мы говорим о человеческом поступке. Это зависит от того, чьи интересы будут здесь преобладать. Иногда и твое присутствие на чью-то судьбу вольно или невольно играет не положительную роль. И мы не сможем этого отрицать. Не будем вдаваться в термин «человеческий фактор», а просто скажу, что человек выполняет ошибочные действия, либо в угоду себе, либо ему не нравится сам объект, или расценивая их как наиболее подходящие. Мы, также зачастую, оказываемся заложниками административных ошибок, разгула бюрократии и коррупции, где играет очень большую роль человеческий фактор. Возвращаясь к нашим извечным вопросам, прежде чем ответить, кто виноват, можно сразу же ответить на второй. Во всем виноваты, не кто иной, а мы сами и винить нам надо самих себя, т.е. общество, которое из нас самих же и состоит. Я не берусь давать оценку политического, экономического и общественного плана, да и никакую другую - тоже, просто расскажу, как все это выглядело, как ощущалось. И мой рассказ как раз про эти моменты, где сыграл человеческий фактор и которые сказались на наших судьбах с Леонидом Ларом.
Про свое детство в Салехарде писать не буду, потому что оно у меня ассоциируется с яркими летними днями, теплым солнцем, апельсинами и мамой. Именно апельсинами, которые были сочными, сладкими и с запахом солнца. Это были прекрасные моменты в моем детстве. Вот у Леонида Лара детство было мрачным, и там очень ярко сыграл человеческий фактор, пока не появился на его пути человек, который разглядел художественные способности и не увез его в десятилетнем возрасте покорять Москву. Жаль, что в моей судьбе не появился такой человек. После ухода в солнечную страну близкого мне человека - мамы, то мое беззаботное детство закончилось, нужно было выживать в интернате, куда нас увезли. А попали мы в северный поселок Ныда Надымского района, где морозы достигали до - 45-50 градусов. Вот тут не кривя душой, я возненавидела и морозы, и поселок и людей. Возможно, не все были такими как можно представить, но человеческий фактор в моей жизни в этом поселке присутствовал даже очень сильно. Я никогда не желала никому зла. Всегда верила в добро, и старалась не нарываться на конфликты. Но как показала жизнь, то всегда в моей судьбе играл именно человеческий фактор. Понятное дело, что ситуации бывают разные, отношения учеников-учителей-руководства тоже разные, и все-таки ответственность взрослых за судьбу детей должен присутствовать. Это в жизни мне потом помогало выживать в трудные времена перестройки, когда рушились привычные устои жизни, рушились нравственные идеалы и люди терялись в этой жизни и опускались на дно. Я выживала и поднималась над суетой.
Прежде чем, писать о людях, сыгравших в моей жизни не положительную роль, я должна сначала описать сам поселок, каким он предстал передо мной. Я считаю, что это взаимосвязано. Этот северный поселок предстал перед моими глазами, глазами десятилетней девочки, ужасным и страшным, унылым и серым с бесконечными рядами типовых «совковых» бараков. Вдаваться в историю поселка не буду, потому что написано про эти советские поселки на севере Ямала много. В 70-х годах XX века Ныда была перевалочной базой для первопроходцев газовых месторождений в начале строительства городов Надыма, Нового Уренгоя, поселков Пангоды, Ямбурга и других. Добраться сюда можно либо вертолетом, либо вахтовой машиной по зимнику, либо на теплоходе. Как и во всех северных поселках Тюменской области, в Ныде, население было в основном пришлое. В Советском Союзе далеко не все ехали на Север «за туманом и за запахом тайги». Многие любили говорить, что их манила возможность заработать, кем-то двигал энтузиазм, а кто-то отправлялся на великие стройки совсем не по своей воле. Основным фактором в решении переселиться в холодные края, это высокие заработки. Именно возможность заработать становилась для многих причиной переезда за Полярный круг.
Ныда состояла всего из нескольких улиц. Бараки были временным жильем, которое стало постоянным для многих потомков его первых жителей. Дома не ремонтировались десятилетиями. Хотя, все зависело от жильцов, но они привыкли ничего не делать, взваливая на администрацию. Топились многие дома дровами, поэтому у каждой семьи был в большом дворе сарайчик. За домами стояли покосившие деревянные туалеты с выгребными ямами. Очень живописно описал и рассказал известный юморист Максим Галкин. Отвратительный запах помню до сих пор. Грязные улицы угнетающе действовали не только на меня, но и на психику населения. Вечно угрюмые лица - отчасти следствие жуткой грязи, где даже на машине не возможно было проехать, а не то, что пройти. Единственным светлым городом в моем детском сознании был Салехард, где я не видела такой проблемы. Но, это были детские воспоминания, повзрослев, я увидела иную картину: ужасные дороги, тотальная неустроенность.
Поселок был преимущественно русским, но и местных ненцев, зырян, которых называли «поселковыми» можно было встретить. «Поселковые» ненцы и зыряне полностью ассимилировались и кроме внешности ничем не отличались от русских. Говорили чисто без акцента. Ненцев оленеводов в поселке не было. Они кочевали в районе Надымского района. А зимой их было много, потому что они приезжали либо к родственникам, либо отовариваться. Оленеводы, народ был очень доброжелательный и приветливый. Среди оленеводов и рыбаков, ведущих преимущественно кочевой образ жизни, алкоголизм был не распространен. Заниматься в тундре в мороз тяжелым физическим трудом в состоянии алкогольного опьянения невозможно. Это просто смертельно. «Поселковые» ненцы более подвержены влиянию цивилизации. Далеко не все из них приспосабливаются к жизни в поселках, многие спиваются и деградируют. Те, кто получил специальное образование и нашел хорошую работу, все равно не могут полноценно влиться в поселковое сообщество, где ведущую роль играют люди некоренной национальности. А еще в этих поселках жило очень много бывших уголовников, то блатной жаргон был среди русскоязычного населения законной частью обычной лексики.
Что представляли собой эти дома того времени? Дома в удручающем состоянии, смотреть на это грустно. Как правило, полуразвалившиеся двухэтажные и одноэтажные черные от дождей и снега бревенчатые здания. Первое - это небольшое крыльцо с тяжелой дверью, утепленной стекловатой и обшитой коричневым растрескавшимся дерматином. За дверью зимой стоял пар и ужасный запах сырости, плесени, курева и помоев. Если это было двухэтажное здание, то, как всегда были разбиты лестницы, покосившиеся двери. В коридоре стояли запахи зловонного «туалета», «ароматы» прогорклого масла, кислых щей, вареной селедки, подгоревшей пищи. Особенно было много покосившихся маленьких избушек с провалом крыш сараев. Местная особенность советского периода были не закрывающиеся двери на замок. Их подпирали либо лопатой, либо бревном. Это для того чтобы было издалека видно, что никого нет дома и человек который идет в гости мог развернуться назад и не проходить лишние пятьдесят метров.
В период советского периода люди в поселке оформляли свои жилища по мере своих финансовых возможностей. Если вспомнить то время, то можно сказать, что каждая четвертая квартира России имела примерно такой же интерьер, как и в провинциальных городках, деревнях и поселках. Уровень жизни на севере было низким. Из-за нехватки мебели популярностью пользовалась самодельная мебель. Никаких престижных мебелей у населения не водилось. У русского населения поселка интерьер был «побогаче», но и опять не у всех. Одна комната совмещала в себе функции спальни, гостиной и столовой, шкаф или сервант выступал в роли разграничителя пространства. Поэтому планировка была очень рациональной, здесь не было ни чего лишнего и все было под рукой. Особых изысков не было, убранство комнат состояло из металлических кроватей на сетке, платяного шкафа, этажерки, полок для книг, круглого стола, накрытого скатертью или клеенкой, буфета для посуды. Телевизор в 70-80-х был не у всех. Его наличие свидетельствовало о хорошем материальном достатке. В наличие были сначала один, затем и два телевизионных канала с ограниченным временем показа.
Мода на обои в цветочек, яркие диваны и колоритные ковры на стенах до сих пор остались в провинциях, да и по всей России. Полы в домах были деревянные, краска от времени и частого мытья давно облупилась, поэтому застилали домоткаными половиками. Белые или цветные шторки на ниточках закрывали только нижнюю половину окна кухни. В комнатах висели ситцевые шторы. Фарфоровые статуэтки на этажерках: балерины, кудрявые мальчики, голуби. Очень модно было вешать на стены репродукции знаменитых картин. Из отечественных классиков пользовались популярностью работы Петрова-Водкина, Шишкина, Саврасова. У многих холодильников не было, о существовании которых многие и не знали, но всегда в погребе было все свое, стояли бочки с капустой и овощи, фрукты, тушёнка, молоко, масло, творог, сметана, и даже колбаса.
Быт в ненецком доме был самым простым. Из всех удобств - только электричество. Обстановка в доме простая. В некоторых домах, где проживали поселковые ненцы, внутри делались из земли низкие широкие нары, которые обшивались по бокам досками или жердями. Простой деревянный сруб, никакой внутренней отделки. Деревянные полати, печка, нехитрый стол. Поселковые ненцы соблюдали часть семейно-бытовые обряды. В доме можно было увидеть священную куклу - покровительницу семьи, хозяйку чума. Многие женщины, родившиеся и выросшие в тундре, живя в поселках и городах, соблюдали табу - запрет на разделывание и употребление в пищу некоторых видов рыб в определенные дни, поэтому осетра, щуку и разделывали только мужчины.
В маленьких селениях не было не только ванной, но даже и туалета, а из всех удобств было только паровое отопление, но чаще печное. Печь топилась дровами, воду привозили, либо носили из реки. Некоторые люди, конечно, пытались как-то навести уют, но это получалось далеко не всегда. Да и о каком уюте можно говорить, если туалет находится на улице, а ванной в доме нет вообще. Отсюда распространялся запах хлорки, смешанный с нечистотами. Мыться полагалось в бане. Народу в субботний день в бане было много, что приходилось ждать часами, чтобы войти и помыться. Как результат всего этого - мылись русское население редко. Поселковые ненцы и зыряне фактически не ходили в баню. И довольно часто коренное население ходили в нестиранной, пропахшей потом одежде. Набережной нет, гулять негде. Вода и постоянные настилы. И это не весна, и не наводнение! Тротуаров нет, либо были разбиты. В некоторых местах через грязь лежали досочки.
Вплоть до распада СССР чуть ли не в каждом глухом советском северном поселке имелся небольшой магазинчик, где в одном помещении был представлен весь ассортимент продовольственной и промышленной продукции. Магазины выглядели непритязательно. Сверху висела вывеска «Продукты», еще могло быть написано что-то вроде «Магазин», «Промышленные товары». Типичный провинциальный советский магазин. В основном были товары первой необходимости, коими зачастую и ограничивался в своих потребностях население - хлеб, макароны, крупы, сахар, соль, мыло, спички и керосин... Это было грязное, низкое и темное помещение, у входа обязательно сложена груда деревянных ящиков. На входе висела грязная сетка «от комаров и мух», а изнутри тянуло чем-то кислым. На полках стояли рыбные консервы, шпроты, бутылки подсолнечного масла, банки сгущённого молока. Банок очень-очень много. Пол-литровые банки с чем-то вроде тертой свёклы, пачки папирос. Но наименований - очень мало. Многие продукты уже были попорчены сроком годности. Сегодня подобное вопиющее нарушение санитарных норм даже представить невозможно! Продавцы, хорошо знающие каждого жителя, зачастую отпускали товар в долг, под запись.
За период советской власти ничего не менялось, товары привозились на грузовых машинах. Жители, как бога, каждый год ждали открытия навигации, потому что в это время приходили «плавмагазин» и теплоход. На теплоходе кого-то встречали, либо кого-то провожали. Здесь теплоход бывает только летом, поэтому новый человек - это новости, общение. И гостей встречали радужно, приглашая в гости. В «плавмагазине» можно купить продукты по более-менее приличным ценам. В этот день поселок просто вымирает - все бегут на пристань. Люди мешками покупают овощи, которых не достать в поселке, крупы, мясо, колбасы. Так они запасаются на зиму. Конечно, все рыбачат и охотятся, но, поверьте, круглый год жевать рыбу и оленину невыносимо. Хочется что-то вкусненькое. Не поменялось ничего - грязь, нищета, бедные и бесправные люди вокруг.
Духовная жизнь ныдинского общества в 78-80-е гг. была сложной и противоречивой. С одной стороны, идеологизация культуры, с другой - медленный, но неизбежный рост распада их духовности. Танцы были одним из основных видов досуга молодежи в выходные дни. В кино ходили чаще, чем на танцы, потому что они проводились в выходные дни. Танцы привлекали и тянули, как магнит. Здесь можно было блеснуть умением танцевать и показать себя в выгодном свете; здесь завязывались отношения, возникали симпатии, дружба и ненависть, любовь и ревность. Кино было действом, сочетающим культурную направленность, моду, любовь, мировоззрение, мораль и даже политику. Поодиночке на танцы не ходили. Всегда была компания, но девушки могли себе позволить ходить по двое, когда же парни должны были держаться вместе, вдруг начнется драка! А они случались. Особенно это происходило по инициативе «местных» ребят против «временщиков»: геологов, стройотрядовцев. Девушки прихорашивались, накручивали пряди волос пружинками и доставали юбки в обтяжку, водолазки или кофточки-лапшу, которые плотно облегали тело. Поводов к дракам не было, иногда он был тем, что «вахтовик» или «стройотрядовец» начинал ухаживать за девушкой у которой был сопровождающий, либо она отказывала в танце. Если случались драки, то мгновенно унимались ребятами из комсомольской дружины, дежурившими неподалеку и которые отвечали за порядок. Так что подвыпивших и распоясавшихся парней через пару минут после начала конфликта или драки уже выводили из клуба. Здесь все было по-настоящему, без лицемерия и ханжества.
Шлягерами того времени были песни, которые исполнялись ВИА «Веселые ребята», «Поющие гитары», «Песняры» и других групп, песни Аллы Пугачевой, Валерия Леонтьева. Помимо советских ансамблей также крутились некоторые композиции западных записей, название которых и исполнителей толком никто и не знал. «Битлз» путали с хиппи, с битниками. Почти ничего не знали ни о тех, ни о других, ни о третьих. Летом в основном «тусовались» местные, которые не уехали в отпуска, «стройотрядовцы» и «вахтовики», ищущие себе подружку. Танцевали, кто во что горазд. Экстравагантный и парный рок-н-рол молодежь танцевать не умела, в основном была вольная импровизация танцев, не имеющая конкретного названия. Медленные танцы тоже мало походили на вальс или танго. Это было практически топтание на месте с редкими поворотами в стороны. Парень брал девушку за талию, девушка клала парню на плечи ладони. И так они танцевали, переступая с одной ноги на другую и плавно покачиваясь в такт музыке. Пространства между танцующей парой не было практически никакого.
Девушки коренной национальности уважительно относились к «вахтовикам», «стройотрядовцам», надеясь, что этот «принц» увезет их из этого серого, грязного поселка в прекрасный город, республику. Они мечтали хорошо выйти замуж, иметь детей, любить мужа и не испытывать страшной нужды. Но, они недолго распевали о любви - их женский век был короток. Многие быстро становились матерями одиночками, потому что после вахты суженный быстро улетал к себе на родину. Он тут же забывал о том, как шептал летними вечерами о любви женщине. Уже годам к 45-50 девушка превращалась в бабушку - в платочке, с согнутой спиной и отсутствующей половиной зубов. Интернатовские школьницы рано начинали половую жизнь. Не потому, что какая-то там любовь-морковь. Нет, просто «вахтовики», «геологи» обманывали, обещая жениться, а старшеклассники еще были не готовы стать отцами. Вспомнила несколько случаев, которые мне рассказали бывшие «одноклассницы», где школьницы попались в эти «любовные сети». Одна из них была Ольга Марьик, вторая Тамара Яптунай, которая родила и, испугавшись наказания, бросила ребенка в туалет. В тундре за такое не простили бы, поэтому она уехала из поселка. Почему я запомнила Ольгу Марьик? Потому что у меня произошла с ней «стычка» из-за того, что одноклассница пожаловалась ей на меня. Она на меня кричала: «Ничего из тебя не выйдет! По рукам пойдешь и пьяная по канавам валяться будешь». На что я спокойно ответила: «Это уже не тебе решать. Ты сначала на себя посмотри, а потом прогнозируй. То, что ты будешь по канавам лазить, говорит твоя беременность». И, действительно, она пила и гуляла, рожая детей, которые росли как трава у дороги.
Конечно, жизнь в Советском Союзе была далека от идеала, было много хорошего, было и плохое. Что было хорошо в советское время и в советской школе - это адаптация школьника, подростка, молодежи в члена социума и общества. Коллектив всегда был важнее единицы. Коллективизм считался самым большим достижением советского времени. Особенно в школе. Каждый чувствовал свою принадлежность к великому народу, жил интересами и радостями своей страны, своего города, своего поселка, деревни, своего колхоза, предприятия. Человек никогда не оставался один: будни, печали и праздники в СССР проживали всем коллективом. Яркие воспоминания первомайских праздников: с утра из репродукторов льется бравурная музыка, народ с радостью встречается на демонстрации, а потом расходятся по гостям. Люди много работали, но не сетовали на это, потому что все так жили.
Быт в поселке в принципе не принято считать особо легким, а когда ты, абсолютно городской человек, который никогда не был в северных селах, приезжаешь жить в поселок за Полярным кругом, первое время кажется, что сходишь с ума. Только представьте, что на протяжении месяца нет солнца или, наоборот, в течение месяца солнце не садится вообще. В такой ситуации нарушаются все жизненные циклы организма. Организму трудно привыкнуть к полярному дню и полярной ночи. В полярную ночь солнце не появляется из-за горизонта, на улице светло всего 2-3 часа в сутки. И так полтора месяца. В период полярной ночи бесполезно смотреть в окно: все равно невозможно определить время суток. Солнце выходит на пару часов в день и слабо пытается светить сквозь туман, в остальное время темно. Спустя полгода у меня начались проблемы со здоровьем. Обычная простуда заканчивалась хроникой. Когда погода менялась, у меня было носовое кровотечение, жуткие мигрени, все это могло привести на больничную койку. Но я держалась и не жаловалась. Хорошо, что все это меня миновало. Считаю, что рядом со мной был ангел-хранитель. Я помню, что меня постоянно преследовал холод. Одежонка была довольно плохонькой: практически все из хлопка, сукна, а он не греет и тепло не держит. Да и демисезонное шерстяное пальто не сравнишь с современными куртками на синтепоне или пуховыми. Я была уверена, что ненадолго здесь задержусь и верила, что когда-нибудь вернусь в свой родной город.
II
Жалкая, подавленного вида,
На тебя нахлынула обида…
Сжала горло, затемнила разум,
Все на свете отравила разом.
Серый дождь рябит седые лужи.
Серый день закашлялся от стужи.
Серый воздух. Серые растения.
На душе темно от запустенья.
Людмила Щипахина
Оглядываясь назад, в свое далекое школьное детство, могу сказать, что было оно не таким уж и счастливым, не смотря на то, что жизнь считалось в советское время «прекрасным». Мое детство было типовым для того времени: школа-интернат, пионерская дружина, смотры строя и песни и т.д. Школу-интернат, если честно, помню не очень хорошо, но плохое о нем вспоминаю часто. Сразу отмечу, что об интернате можно писать и анализировать по-разному. Можно говорить о том, как менялась советская образовательная политика, как менялась языковая политика; можно говорить о педагогических проблемах; можно, и чаще всего об интернатах говорят как о месте конфликтов и о том, какой вред они нанесли. Что представлял интернат по официальным документам? Предполагалось, что именно школа-интернат станет основным типом учебного заведения, которое будет осуществлять социальное воспитание детей, заменяя семью. Главной особенностью образовательно-воспитательной деятельности школ-интернатов было усилить социальный характер обучения и воспитания. В северные школы-интернаты в первую очередь принимались дети оленеводов и рыбаков, а также дети одиноких матерей, сироты и дети, для воспитания которых отсутствовали необходимые условия в семьях.
К началу осени тысячи школьников доставляли из тундры на вертолетах, реже на вездеходах или по воде. При этом дети коренных народов, по сути, воспитываются в интернатах, где общаются со школьниками из местных семей. Они большую часть года оторваны от родителей и привычного уклада жизни, и погружены в незнакомую, а иногда и агрессивную среду. Представьте себе семилетнего человека, который оказался в совершенно новой для себя обстановке, в сотнях километров от семьи, в окружении людей, которые говорят на неродном для него языке - русском. На первом этапе, маленький школьник должен адаптироваться к новым бытовым условиям, привыкнуть к дисциплине и распорядку дня. Формальное принуждение к дисциплине таила в себе опасность отчуждения во взаимоотношениях взрослых и ребенка. Школа, при всех своих положительных моментах, надолго лишала ребенка привычного уклада жизни, быта, традиций.
Дети в интернате превращались в потребителей, у них формировалось иждивенческое настроение, отсутствовало бережливость и ответственность. В итоге - слабая подготовка к дальнейшей самостоятельной жизни. Вот и выходя во взрослую жизнь, они продолжают ждать чуда, так как глубоко в голове сидит что «мне все должны». Этот лозунг «мне все должны» очень глубоко укоренилось в голове моей сестры. У кого-то получается приспособиться к сложному миру, где никто никому не должен, а кто-то ищет выход через бутылку, так и не встав на ноги. Домашние дети видят, что мама и папа ходят на работу, получают деньги за труд. А дети из интерната живых денег не видят. Им привозят все готовое. Поэтому таким ребятам в будущем нелегко приходится. У них никого нет. И со своими проблемами в будущем придется справляться самим.
Дети, собранные в одной группе, находились в постоянном взаимодействии и всегда вынуждены выбирать стиль поведения и следовать ему. Травмирующее и деформирующее действие интерната на детскую психику, трудно переоценить. Часто жертвами бывают физически слабые дети, но совсем не всегда. Подвергающиеся травле дети, даже если они физически сильные, не могут дать отпор и часто не могут попросить о помощи взрослых, так как они уже сломлены преследователями. Поэтому в силу обстоятельств и индивидуальных особенностей, ребенок выбирал такую тактику поведения, чтобы не выглядеть «белой вороной». Он вынужден следовать тому правилу, которому негласно следуют все дети: не дать себя в обиду, избегать роли отверженного, не быть объектом агрессии других детей. В этих условиях коллектив становился не созидающей силой, а разрушающей. Обида растет с каждым годом, дети чувствуют себя брошенными при родителях. Многие привыкают к жизни в интернате, потому что неизвестность их пугает. Да и черствеют они ко всему.
Советская система образования была весьма условной. Глобальной проблемой для маленьких детей из тундры - это изучение букваря и чтение. Читать они учатся на русском языке, который для них неродной, а учителя в интернатах оценивают скорость чтения, а не понимание текста. На изучение русского языка маленькому человеку дается год. За этот период они должны адаптироваться к новой жизни перед началом основной программы. Затем с первого класса вся школьная программа преподается на русском языке, и осваивать ее чаще всего предстоит в группах по 25 человек - и «тундровых», и «поселковых» детей. Родных первоклассник видит только на летних каникулах и, если повезет, на Новый год. Все это не способствовало ни психологическому благополучию, ни хорошей дальнейшей учебе. Далеко не все дети кочевников дотягивали до аттестата - родители забирали их обратно в тундру, несмотря на административные угрозы. Отличников интернаты выпускали редко. Преподавание было удовлетворительным, но не более. Особо тщательно приходилось изучать русский язык и математику, за прочее спрос был уже послабее. Что всему этому способствовало, так это контингент учащихся. В школах дети оленеводов сталкиваются не только с экзаменами и контрольными, но и с алкоголем.
Я не буду вдаваться глубоко в историю развития и становления школ-интернатов и педагогических задач, просто расскажу, что я чувствовала, попав сюда. Я могу сказать однозначно, какие чувства вызывает у меня школы-интернаты. С одной стороны, конечно хорошо, что есть места, в которых ребенка не оставят на произвол судьбы. А с другой стороны - условия, в которых дети содержаться недопустимы. Интернат очень серьезно ломает психику ребенка. Хотя интернат интернату рознь. И только психологически сильный человек сможет без серьезных последствий пережить годы интерната, либо когда рядом родной человек. А у сироты, откуда силы выдержать это давление, поэтому многие и ломались. Самое страшное - это не то, что ты там находишься, а то, что в этом возрасте ты начинаешь понимать, что ты никому не нужен, даже государству. Тот, кто хоть раз был в школе-интернате или в детском доме, явно видел не самую радужную картину. Обшарпанные стены, страшные коридоры, дети в старых, оборванных вещах. Для меня это место являлось обителем зла. Было, есть и будет. Стены насквозь были пропитаны безысходностью и унынием. Все как в кошмаре, ужасные условия, холод, сырость и воспитатели, которым плевать, есть ты или тебя нет. Дети, у которых жестокости больше чем у «преступника» и через какой-то промежуток времени ты становишься точно таким же, даже не замечая этого. Это очень хорошо отразилось на психике и судьбе моей младшей сестры.
То, что происходило там, напоминало школу выживания. А знаете, что самое ужасное в этом всем? Что никто из чиновников, учителей, воспитателей не считает себя виноватым в воспитании этого поколения. Имена учителей и воспитателей, ни говоря о директоре школы, я не помню. Да и разве я могла помнить, если меня не замечали, а я жила в своем мире? Я была пустым местом, я не существовала для государства, я была только записью в отчетах. Местные чиновники отрицали и отрицают проблемы в интернате. Я испытала, кажется, все эмоции, какие только можно испытать по этому поводу, включая ужас и отвращение, а потом безразличие. Скажите, что я рисую ужасную картину жизни школы-интерната, где было все хорошо, и были счастливые школьники? Тогда почему же многих пробирает мороз по коже, в горле набухает ком, на глаза набегают слезы? Сколько в жизни встречается различных ситуаций, в которых свою роль сыграл пресловутый человеческий фактор, и отнюдь не всегда они имеют более или менее благоприятную развязку. В некоторых эпизодах из моей жизни будет отражено и несколько положительных факторов, но больше отрицательных моментов. Мы до сих пор живем, ощущая человеческий фактор. Я ведь не пишу исторические хроники, я пытаюсь анализировать те события, которые были тесно связаны с курсом советской жизни и политических направлений.
Перед входом в каждую советскую школу часто можно было увидеть какой-нибудь дружелюбный плакат, провозглашавший, что «школа - ваш второй дом», «школа -будущее». Все это отдавало каким-то лицемерием. Я не утверждаю, что везде так было, встречались и неплохие школы, и преподаватели иногда были - с врожденным педагогическим талантом и искренней любовью к детям. И все же чаще всего посещение школы превращалось в своеобразное противостояние «учитель-ученик». А теперь представьте себе десятилетнюю девочку, которая оказалась в совершенно новой для себя обстановке, в сотнях километров от семьи, в окружении людей, которые говорят на неродном для нее языке - ненецком. Нет, я слышала ненецкий язык в своей семье, потому что на ней говорила мама с теми, кто приезжал к нам в гости из поселков. Но родители нас не учили родному языку или считали, что это нам не пригодится в будущем. Для десятилетнего ребенка это, безусловно, тяжелейший стресс и травма. В этом состоянии он попадает в условия жизни коллектива таких же детей, травмированных и одиноких. Для каждого ребенка наличие родителя, семьи, - это не блажь и роскошь, а базовая потребность, без которой он не развивается полноценно как личность.
История кажется банальной. Все проходили через школу-интернат, многие выстояли и нашли свой путь в жизни, но многие и сломались, упали и не смогли подняться. В тот момент я почувствовала, что от учителя, воспитателя, не могу ожидать защиты. Я одна против всех: против класса, против педагогического состава, против целого мира. До сих пор не могу избавиться от этого чувства. Много чего произошло за те два года, что я провела в школе-интернате, которые отразились на становлении моего характера, и оказало очень сильное влияние на мою судьбу. Чему меня научил мой опыт? Что надо нападать первой. К восьмому классу я прошла такую школу злословия, что умела без мата оскорбить любого только за то, что на меня «криво» посмотрели. Это называется «показывать зубки». Поэтому я частенько слышала от всех «дикая». Также умение самостоятельно принимать решения, разбираться, что плохо и что хорошо, умение любить, умение обходиться в жизни без кумиров, некая бесшабашность, полное отсутствие страха перед администрацией и многое другое. Все это имело и имеет интернатовские корни.
В 10 лет, когда ничего не предвещало беды и не намекало на трагедию, умер любимый человек - мама. Первый человек в моей жизни, которого я любила безусловно, бескорыстно. Да, любой ребенок любит свою маму, несмотря ни на что, ни смотря ни кого. Мама - это первая любовь каждого человека, которая никогда не исчезнет. Эта любовь будет жить в сердце, несмотря ни на что. Моя мама - пример терпения и смирения. Она научила меня слушать совесть, никогда не врать, уважать старших. Она была самым отзывчивым человеком из всех, кого я когда-либо знала, встречала на своем пути. Для меня она была всем миром, планетой и самая-самая. Вообще-то, для каждого ребенка мама всегда была и бывает самая-самая, и красивая, и добрая, и богиня, несмотря ни на что. Когда мы с сестренкой прибыли в интернат, то меня определили в большую комнату общежития для школьников средних классов, уставленную рядами 10 продавленных кроватей; выделили тумбочку, а портфель, одежда и школьные принадлежности были домашними. Возраст кроватей выдавали ржавые пятна на ножках. О том, что эти кровати стояли уже который десяток лет в одном и том же положении, можно было судить по следам от ножек, четко въевшихся в деревянный пол. Краска на полу давно разъелась в разных местах. Возле каждой кровати - тумбочка, где находились личные вещи девочек. Около двери стоял зашарканный старый шкаф, дверцы неплотно прилегали. Таким я запомнила спальную комнату. В комнатах было постоянно холодно и сыро, как в погребе, несмотря на сезон: зима ли была на улице или лето.
Я очень скучала, хотела домой и даже не задумывалась, что мама может и не приехать. Поэтому я понимала маленьких школьников из тундры, оторванных от родителей. Большинство мальчишек и девчонок, выросших в детских домах и интернатах, можно сказать, что это были сироты при живых родителях. Лишенные тепла и ласки, тоскующие по нежности, испытывающие острую потребность во внимании, они мечтают как можно скорее вернуться домой. Я жила верой, что скоро я вернусь домой к маме! Я рассказывала свою историю девочкам, когда спрашивали про родителей. Я обманывала себя и фантазировала о своей жизни. В этом мире моя мама была живой, и я была счастлива, от этих фантазий. Мама для меня была в этом реальном мире. Они просто кивали головой, поддакивали, но никто из них ни разу не напомнил о том, что я никогда не увижу свою маму и буду здесь учиться до своего совершеннолетия. Самое обидное и страшное, что воспитателя и учителя ничего не делали, ну или почти ничего. С их стороны не было поддержки. А если ребенок замкнут, интроверт, то ему очень сложно постоянно находиться в коллективе, а возможности куда-то уйти, побыть одному практически нет. Я не нуждалась в компании, а как вы знаете, в школе «если ты не с нами, то против нас». Жила в своем мире. Глубине души жила обида, почти незаметно для окружающих тлевшая много лет, с тех трагических дней, когда не стало моей мамы. Тогда-то от окружающих я частенько стала слышать слово «сирота».
В один из серых зимних дней в интернате, когда я стала говорить о своей маме в настоящем времени, словно она была живой и то, что скоро вернусь домой, единственная из девчонок, Лена Ковалева рассмеялась и сказала мне в глаза, что у меня нет матери и я сирота никому не нужная. Она думала, что унижение другого человека поднимет ее самооценку не только среди подруг, но и ее в собственных глазах, но это было самое большое ее заблуждение. Она инстинктивно решила, что если укажет коллективу другую жертву, то ее никто обзывать не будет. Я не заплакала, как этого хотели девочки, только в моих глазах застыла немая боль и презрение к обидчику, делая их еще больше и зелеными, а иногда и желтыми. За этот цвет глаз я получила кличку «кошка», а чаще обзывали «пантера». Я не обижалась на кличку, потому что кошек обожала, а пантеру боготворила. Я взглянула в ее испуганные глаза, где прочитала страх, скорее всего, она думала, что ударю, но я спокойно ответила, что посмотрю, когда она потеряет свою мать и когда почувствует эту боль утраты. Это была полная девочка с пухлыми щеками, похожая на хомячка. И чтобы одноклассники из-за полноты не дразнили, она решила все перевести на меня. Но, я никогда ее не обзывала, потому что не было желание оскорблять. Через месяц я узнала, что у нее умерла мать. У нее был рак. Было ли мне ее жалко? Честно? Нет. Я только про себя отметила, что пусть почувствует то одиночество, которое я ощущала. Когда она подошла и извинилась, то мне было уже все равно. Возможно, я грубо ответила, поэтому она всегда меня обходила. Да, если честно, то было такое чувство, что ее больше для меня не существовало. Это была для меня тень, пустота. Она хотела со мной дружить, но я не хотела.
Все, что так интересовало меня раньше, перестало иметь значение. Цвета померкли, монотонность стала нормой моей жизни. Вся наша жизнь состояла из монотонного выполнения повседневных обязанностей. Утром подъем, завтрак и поход в школу. После школы обед, уборка территории интерната и своих комнат, потом «самоподготовка», ужин. Так одинаково проходили дни. К слову школьники были не дружные и не адекватные в самом плохом смысле слова. У нас каждый год менялись классные руководители, воспитателя. Здесь каждый выживает, как может. Воспитателям плевать, что у воспитанника творится в голове, в сердце, среди других воспитанников. Они приходили выполнять свою работу, получать свою зарплату и не более того. Выражение бессмысленности на лицах детей, если не было защитников очень пугало не только меня, когда над ним довлели распорядки интерната, а также «указы», «приказы» старшеклассников, но и взрослых. Бессмысленность - это же вообще, наверное, самое страшное, что в жизни человека есть. Столкнуться с ней в реальности было очень страшно. И я также старалась стать бессмысленной массой. Так легче было выживать.
Дети в интернате часто предоставлены сами себе, а воспитатели занимаются своими делами. Поэтому тут происходит все что угодно, включая драки и сексуальный беспредел. Обычно травлю организует человек с проблемами не только в нем самом, но и в семье. Так он защищается от личных проблем и закрывается как щитом от агрессоров - жертвой. Таким образом, человек с комплексами пытается компенсировать то, чего у него нет. Ведь издевательство над жертвой может быть и с изнасилованием, о чем подростки никогда не скажут взрослым. Я в интернате встречала повсюду девочек, странных, хмурых, уклончивых, а иногда и злых. Они могли тоже заниматься прессингом слабых детей, чтобы скрыть свою душевную боль. Детство, страшное детство было у некоторых детей и подростков. Я часто слышала, что девочек лет 12 и старше старшеклассники часто трогали и зажимали в темных углах, «лапали», пока другие держали жертву. Через много лет я была уже не удивлена, что девочки резали себе руки - тут и на психушку согласишься.
Если старшеклассницы избивали в туалете младших девочек, это воспринималось так, будто они заслужили избиения. Только сейчас понимаешь, что старшеклассницы вымещали свою боль, трусость и безысходность. Если пойдешь жаловаться, то вряд ли поверят. Или просто сделают вид, что не услышали и забудут. Воспитатели забудут, но воспитанники - нет. И все же воспитатели не забывали и при случае, если девушка грубила, могли и напомнить. И в следующий раз ей достанется еще больше побоев. Лично с сексуальным насилием я не сталкивалась, но ходили слухи, что старшеклассниц принуждали к сексу. Могли раздеть перед другими ребятами, а могли затащить в комнату маленькую девочку к старшим парням. Морально школа-интернат - очень тяжелая вещь. Но когда в них воспитываются просто слабые дети и морально и физически, то они вполне могут на многие годы стать «козлами отпущения», прислугой для более старших и сильных.
Приходилось многим детям защищаться драками. Можно сказать, что я встретилась в этом интернате с необъяснимой подростковой жестокостью: издевались и забивали мальчика просто за то, что он был тише других, учился отлично. В этом «обществе» авторитет свой приходилось постоянно доказывать. Ничего хорошего в этих глупых драках нет, хотя можно и почерпнуть полезное. В отличие от других, я дралась крайне мало, можно сказать вообще не вступала в драку. Не подворачивались случаи. В основном, конфликт удавалось урегулировать еще до драки. Мой злобный взгляд зелено-желтых глаз всегда останавливал обидчиков и не позволял применять силу или прессинг. В школе меня считали агрессором. Теперь, конечно, понимаю, что многие боялись меня только из-за моего пронизывающего холодного взгляда, который говорил «попробуй». Я могла постоять за себя. И чтобы оправдать свой страх передо мной, они жаловались учителям, воспитателям, своим братьям или сестрам, что это я первая начинаю их обижать. Я несколько раз получала агрессивный втык от директора или завуча за то, что обидела кого-то из мальчиков, понятное дело, то, что действия были оборонительные, никого не интересовало.
Лично я, после небольшого конфликта была вынуждена драться. Именно вынуждена, потому что не хотела, но отказ был чреват тем, что меня объявят трусихой. Он несколько раз докапывался до меня, и я его побила. Мальчишки не ожидали, что девчонка сможет бросить вызов. Сейчас смешно вспоминать, но Игорь Ядне хорошо тогда получил от меня. Я не помню из-за чего мы вцепились. Может он хотел дружить со мной, а может, обозвал меня «русской». Надо было действовать первой или потом станешь отверженным. Но в ту же минуту он сильно пожалел, что «разбудил спящую кошку». Я, не задумываясь схватила его за волосы, когда он меня ударил, а потом сильно ударила по колену своим сапогом. Смех и подзадоривание наблюдающих старшеклассников придал Ядне еще больше уверенности и азарта. Мне это не понравилось, и я разошлась не на шутку. Я победила, конечно, но радости это не принесло, было противно. Тем не менее, репутация была завоевана и от меня отстали, убедившись в том, что за себя постоять я могу. Тем более, мальчишки не ожидали, что я не побоюсь и смогу поставить на место задиру. Он долго ходил, прихрамывая на ногу, а другие боялись подступиться ко мне и на метр.
Фамилии и имени завуча не помню, да и вспоминать не хочу. Она схватила меня «за шкирку», оторвав от Игоря Ядне, у которого я повыдирала волосы, расцарапала лицо. И что было удивительно, он плакал. Завуч затащила насильно в кабинет и стала со мной разбираться, стыдя меня. Меня всегда возмущало, что мальчики обижают девочек и я стыдила их за это, говоря что будущий мужчина никогда не поднимет руку на слабых и только трус будет доказывать свою значимость. Я от возмущения стала кричать, что он первым стал размахивать руки и что я должна терпеть, пока взрослые не придут на помощь? В ответ я только слышала, что девочки не должны драться. Я и без нее знала, но если тебя бьют, разве можно стоять и принимать удары? Конечно, нет. Самыми задиристыми были «поселковские» и «интернатовские» мальчики, от их хулиганских поступков страдали многие ученики в школе. Хотя в тундре это милые, отзывчивые и коммуникабельные ребята. Эту разницу можно видеть, когда один и тот же ребенок бывает в разных местах. У них совершенно другое воспитание, другие нормы этики и морали. Часто они ведут себя агрессивно и вызывающе именно в интернате, и сами провоцируют конфликты, не понимая этого. Но, у себя дома в тундре они были жизнерадостными, веселыми детьми, которые любили животных, свой край.
В школе были мальчики какие-то разношерстные и недобрые. В классе и в интернате младшие подчинялись старшеклассникам, которые были самыми отпетыми «хулиганами». С годами я поняла, что это была защитная реакция на свою трусость, страх и незащищенность. Они могли избить или обозвать любого, кто пришелся им не по нраву. В интернате я увидела, как один ударил в спину своей ногой девочку. Ударил только за то, что она его обозвала. Мое настроение как-то сразу испортилось, но трогать меня никто не собирался, может потому, что я уже показала свой агрессивный характер. Видимо это сразу поставило мощный заслон на посягательства. Мальчики стали относиться ко мне, можно сказать «уважительно», и я перестала бояться и переживать за то, что могу получить удар. Я принялась приглядываться к интернатовской жизни. Учителя и воспитатели для многих тундровых детей были не авторитетны. И они привыкли решать проблемы силой и брать то, что захотят. Некоторые вообще не поддавались никакому воспитанию. Мне довелось встречаться с некоторыми выпускниками из разных школ-интернатов Ямало-Ненецкого округа. Все рассказывали про свою жизнь в интернате. Почти везде дети ночью сбегали «на волю». Пили. И если только пьют. Воспитатели, которым тоже платят копейки, не всегда в состоянии уследить за подопечными. Причем речь идет не только о тундровых детях, которые подчинялись «поселковым», но и о ребятах из неблагополучных семей.
Были яркие типы в классе. Одним из ярких типов был второгодник-третьегодник Федор Яунгад. Он был груб, хамоват и озлоблен, его не интересовали уроки. Был ли он хулиганом, я не знаю. Возможно. Он не срывал учебного процесса, не портил материальное имущество школы и учеников, не оказывал физическое и эмоциональное негативное воздействие на педагогов и одноклассников. У него просто отсутствовал интерес к учебному процессу, поэтому он всегда оставался на второй год. Ему, скорее всего, не нравилось тупое зазубривание учебника и все. Не важно, что это биология, география, физика с химией, или история. По-моему, он совсем не учился, просто ходил в школу. Звенит, бывало, звонок, и все бегут, торопятся по классам, а он плетется. С ним никто из учителей не занимался индивидуально. Всем было плевать. Его «поселковые» друзья были также дерзки. Они плевать хотели на записи в дневниках и вызовы «родителей в школу». У половины «поселковых» родители пили, а у других находились в тундре. Да и сами они были не прочь выпить. Они не были приученные к труду, делали все на отвали и еще больше проникались ненавистью ко всему этому, только пропуск уроков радовал. Вот они и заправляли в интернате свои порядки. Если не нашел с ними общий язык, пиши, пропало.
Один инцидент с Федором Яунгад запомнился надолго. Начиная с первого класса, школьников приучали делать небольшую уборку в классе, а затем и мыть полы в кабинетах. Уборка в классе была традицией в каждой советской школе. Школьники, понятно, норовили поскорее смыться. Вот тут и мои командные навыки пригодились. Я была классным руководителем выбрана командиром отряда. В обязанности командира класса входило организация дежурства в классе, следить за очередностью и правильностью выполнений поручений. Дежурные должны были - подмести, полить цветы и стереть с доски надписи. По своему короткому жизненному опыту, раз я дралась, не смотря на рост и возраст, я уже понимала, что люди, подобные ему, способны уважать только силу. Когда он стал заставлять своего одноклассника мыть за него полы, то моему возмущению не было предела. Что он мог сделать, если перед ним человек, который старше его на 3-5 лет и может ударить? Ничего. Я быстро подошла к дверям и закрыла, чтобы он не вышел и начала читать нотацию. Он стоял и ухмылялся, глядя как я, захлебываясь красноречием стыдила. При этом он пытался показать свое превосходство надо мной. Я была зла и из принципа стояла на своем. Я могла одними лишь глазами передать все презрение, какое к нему испытывала. Когда он стал угрожать, то я сказала, если трус, то может смело подходить и бить, а если он все же считает себя смелым, то возьмет в руки тряпку и помоет полы в классе. Не знаю, что так возымело на него, но он взял тряпку и стал мыть. Нет, я не злорадствовала и не бегала, чтобы рассказать об этом инциденте. Я дождалась, когда он домоет и молча ушла.
Девчонки, жившие со мной в комнате, были какими-то «пустыми». Большинство из них интеллектом и талантами не отличались. Многие в свои 10-14 лет имели проблемы с психикой, чем вызывали у меня жалость. Я была обычной девочкой со средними способностями, но старательной. У меня была мечта и поэтому я стремилась к ней. Может, они также считали меня странной, нелюдимкой. Помню только одну девчонку, которая училась на хорошо. Это Катя Ненянг. У нее даже брат был отличником. Он часто бывал в Артеке за отличную учебу. Жаль, что дальше они не проявили свои способности. Я сторонилась своих одноклассниц и не общалась с ними. Почему? Потому что мне было неинтересно и не о чем с ними говорить. Промывать «кости» одноклассникам не очень-то хотелось. Отношения с ними не складывались. Аргументом было то, что я «русская». Не с кем не дружила, поэтому те тоже не принимали меня в свой круг, считая чужой. Я была чужая. Обзывали меня «русской», «городской», но не ненкой. И сколько бы я не говорила, что я ненка, меня все равно держали на расстоянии. Девчонки подчеркивали, что я не настоящая ненка, а «русская», которая притворяется быть ненкой. Хотя многие поселковые не знали своего языка. Потом с годами я поняла, что они подразумевали под «русской». Для них я была городской, домашней, которая жила как русская и одевалась как они, вела себя высокомерно. И сейчас я понимаю, что завидовали. Возможно, дело было в сильной дошкольной подготовке, внушительном читательском багаже, самостоятельности и наличии собственного мнения, умении его отстоять. Все же, домашнее воспитание имеет некоторые преимущества. Иногда бывало так, что нахлынут чувства: ну почему же я одна, почему я в школе-интернат, почему у других детей есть родители, а у меня нет? Представьте, вы после школы прибегаете домой, а вас там уже ждет мама с блинчиками, радуется. А у нас ведь такого нет. Это большая потеря в жизни - когда нет близких рядом, когда ты не живешь в семье, и у тебя, по сути, нет дома.
Девочки боялись меня не из-за того, что могу подраться, а что я могла оскорбить так, что обида на меня оставалась на долго. Когда я словесно их обижала, ставя на место, то они бежали к своим сестрам и братьям жаловаться, которые также воспитывались в школе-интернате. Но и тут я могла поставить их на место. Много было случаев, где их же «защитники» ругали и просили своих сестер самим разбираться со мной. Они каждый раз искали, в чем бы меня укорить. И упрекали, что я не знаю своего родного языка. В интернате все общались на родном языке, и мне часто приходилось требовать от них, чтобы они говорили на русском. Это потом во время перестройки и политических изменений в России, стало модно говорить, что в северных школах-интернатах для детей коренных народов запрещали родной язык, чуть ли не применяли физическую силу к ним, наказывали, ругали. За основу политические лидеры из числа коренных народов брали историю США, где был геноцид. Они выступали, выставляя себя жертвами русских. Не было в России XVIII в., и в период СССР фактов жестокости по отношению к малочисленным народам Крайнего Севера и Дальнего Востока.
Моя сестренка в интернате находилась под психологическим прессингом. Ей было всего 7 лет. Она была новенькой, да еще и прибывшая из столицы Ямала - Салехард. С самых первых дней знакомства второгодницы люто невзлюбили Светлану, и всячески пытались ее задеть и унизить перед всем классом. Жертва вообще часто оказывается виноватой: надела не то платье, не вовремя заплакала, не так ответила. А если еще и учишься хорошо, то будут обзывать «подлизой». Не каждый пойдет жаловаться взрослым, но все равно по ребенку видно. У учителей была нейтральная позиция: они могли сказать «это нехорошо» и «перестаньте», но реальных мер не предпринимали: занимали ту же позицию, что половина класса - наблюдателей. Класс у нее не был дружным: все общались группами. Она никогда не выделялась, одевалась скромно и вообще была очень неуверенным в себе ребенком. Наверное, именно поэтому ее выбрали объектом травли, причем издевались девочки, постоянно обзывая «городской». В младших классах это проявлялось не так сильно, как в среднем классе. Дети и подростки бывают очень жестоки, поэтому всю свою неизрасходованную агрессию вымещали на слабой. Светлана долго терпела издевательства второгодниц, но в какой-то момент ей надоело терпеть и молчать. Она стала отвечать на оскорбления и в один прекрасный день схватила обидчицу и сунула ее лицом в мусор, заставив ее собрать и прибрать в комнате. После этого инцидента Светлану прекратили терроризировать, и она могла уже защищать своих подружек.
Одевали нас плохо, мы донашивали одежду старшеклассников, носили застиранные вещи, но это не считалось зазорным. Зимой ходили в одинаковой поношенной одежде и одинаковых дырявых валенках. Это служило предметом насмешек «поселковых» и «домашних» детей, что приводило к весьма серьезным стычкам. Вообще с одеждой мои отношения никогда не ладились, как и у многих. Что дали, то и носишь. Как выглядишь, не увидишь, да и не надо. У нас никогда не было права выбора: привезли вещи, что тебе дали, то и носи. Часто эти вещи не подходили по размеру, но ты все равно был обязан это одевать. Если говорить обо мне, то я ходила в старых поношенных валенках, я не говорю о своей сестренке, у которой были дырявые они, ободранное зимнее пальто, платок весь застиранный. Даже фото сохранилось, где она стоит в дырявых валенках и выцветшем платке. Летом были стоптанные туфли, резиновые сапоги, потерявшие всякий цвет и форму, выцветшее платье или юбка. Вся кофта была в зацепках, катышках, каких то дырочках типа как от моли, взятая у старых людей, которым было жалко выбросить. Брюки продранные на коленях и попе и заштопанные много-много раз. Кормили плохо, особо это было видно на интернатовских, ходили постоянно голодные. Еда в столовой невкусная. И нельзя отказываться, потому что всю ночь будешь мучиться от голода. Ужин был в семь вечера, отбой в десять, а завтрак только в семь утра. Когда я думаю об интернате, то вспоминаю, как постоянно хотелось есть. Помню, как вечером на ужине все набирали хлеб и ели, ели, ели. Тогда хлеб казался очень вкусным, это сейчас чувствуешь не то, даже когда просто хочешь вспомнить тот вкус. У кого в поселке были родственники, то они уходили иногда ночевать, либо приносили еду, если там все были пьяными.
Качество жизни было ужасным. В интернате все построено на самообслуживании. Уборка комнаты и класса, территории полностью лежит на воспитанниках. Каждый из воспитанников один раз в месяц или чаще, зависит от количества учащихся в классе, должен отдежурить по столовой. Здания были старыми, и ветер дул во все щели. Остро нуждались в ремонте. Буро-зеленая краска на стенах коридора и комнат. Откуда брали такую? Но и она была «дефицитом», потому что на уровне глаз краска заканчивалась и начиналась побелка. Пол традиционно был коричневым, с оттенками красного или рыжего, потолок белый, двери, радиаторы отопления и оконные рамы изнутри покрывались либо серой, либо синей масляной краской. Зимой в комнатах было холодно, из окон дуло, спали в теплых свитерах, штанах и носках. Сверху два тонких верблюжьих одеяла. Утром так не хотелось вставать и умываться. В углах в ветреную погоду вырастал небольшой снежный сугроб. Батареи были еле теплыми. Окна в морозы сначала зарастали инеем, а потом и толстым слоем льда, что мне нравилось, потому что на них появлялись красивые узоры. Много лет при одном воспоминании о школе-интернат - я отчетливо чувствовала отвратительный запах. Это был запах нечистот и одновременно средств дезинфекции. Он был отвратительный, такого запаха я прежде не знала даже. Но потом часто приходилось слышать, когда приходила в больницу, поликлинику или другие казенные заведения.
Интернатовские дети учились в одной школе с домашними детьми. Все сытые, хорошо одетые, свободные в выборе друзей и развлечений, у всех дома - тепло и любовь, а у интернатовских на душе только злость и обида. Они тоже хотели домой к своим родителям, где они бы чувствовали любовь и свободу. Вопрос всегда вставал, почему это происходит именно с нами? Чем мы хуже? Все развитие ребенка из тундры в школе-интернат загнано в строгие рамки: учеба, игры, приемы пищи и сон - все строго расписано согласно тем порядкам, которые царят. Вне зависимости от возраста детей. У него в интернате нет права на личную жизнь, нет своего личного пространства, кроме тумбочки возле кровати, а психологический комфорт отсутствует. Детям нужны отношения - прочные и близкие, теплые и родные, дружеские и нежные. Только это дает им ощущение устойчивости в мире и силы жить. Только участие взрослого человека в жизни ребенка позволяет личности раскрыться и реализоваться. Такие отношения возможны только в семье. Воспитатели не занимались детьми, они просто отрабатывали свои часы и спешили домой, где ждали их собственные дети. Они часто кричали на воспитанников, оказывали психологическое давление, переходили на личности, отпускали недвусмысленные шутки про умственные способности. В отношении детей даже допускались оскорбительные высказывания и издевательства.
Дети в интернатах делились на два типа: тех, кто всегда сбегает, думая, что вокруг одни враги, и тех, кто старается жить незаметно. Вот я относилась ко второму типу. Мне было легче скорректировать обстановку, чем убежать от нее. Ведь убежать от нее невозможно. Интернатовские дети «тундровики» часто сбегали. Если есть какая-то связь с «поселковыми» или родственниками, которые живут в своих квартирах - бегут к ним. Убегают к родителям, если они приезжали в зимнее время в поселок. Ночуют на лестничной площадке. Но, бывало, что убегали в тундру, их находили буквально случайно. Потому что опасно затеряться в тундре, а особенно зимой. Все это не способствует ни психологическому благополучию, ни хорошей учебе. Школьное насилие очень трудно определить. Только жертва знает, что происходит, знает об этих издевательствах и может рассказать о них. Став взрослее многие девочки осознавали, что живут в извращенном мире, не в том, какой должен быть - и начинали чувствовать себя обделенными, другими. Отсюда проявление жестокости к другим девочкам, особенно к маленьким, потому что они не могут себя защитить. Проявляла ли я свою агрессию к маленьким девочкам? Нет. Я чаще старалась защитить их от насилия старшеклассниц.
Нас воспитывали в советской традиции. Как помню, все песни были, в основном, про счастливое детство, про Октябрь и про Ленина. Было ли на самом деле так, то скажу, что много было черных пятен. Как миллионы советских школьников мы тоже собирали макулатуру, металлолом, благотворительную помощь народу Чили, угнетаемому диктаторским режимом Пиночета, требовали освобождение Анжелы Дэвис и т.д. Пионерская дружина школы активно участвовала во всех маршах пионерских отрядов, в пионерских двухлетках и пятилетках, в различных конкурсах. Пионеры были активными участниками борьбы народов за мир. Клеймили в стенгазете империализм. В общем, мы были идеологически подкованными школьниками. Различных кружков была масса, где можно было бесплатно заниматься чем угодно - хоть танцам, хоть боксу. Каждый ребенок мог попробовать себя в любом занятии. Но, я никогда не ходила в эти кружки, потому что меня не записывали или игнорировали. А мне так хотелось танцевать как Махмуд Эсамбаев, Наталья Бессмертнова, Галина Уланова, Майя Плисецкая. Я так любила балет и собирала картинки, связанные с балетом. Поэтому я стала безучастна к общественной жизни. Мне никто не помогал адаптироваться в сложной интернатовской жизни с того момента, как увидела ужас от созерцания традиционных будничных картин из жизни интерната. За все время, что я там проучилась, а это - 2 года, лишь Елена Заспанова волею судьбы оказалась в школе-интернат, которая скрасила мое одиночество. Ее родители работали вахтами и ждали в Надыме квартиру. Она недолго проучилась. Мы с ней часто пропадали у тети Тони Рябчиковой. Она работала поваром в интернате. Жалела ли меня? Не знаю. Но, то, что я фактически была у нее дома, то это говорит о том, что она старалась скрасить мое одиночество. Лена дружила со мной, и нам было о чем говорить.
Я вообще не любила конкуренцию и до сих пор не люблю. А вот в лабытнангской школе-интернат у меня был интерес соревноваться с подружками. Уже с первого класса у нас с Галиной Бауэр началась дружба-соперничество. Кто ровнее пишет крючочки? Кто чище моет доску? Кто получил больше звездочек за работу в классе? Кого первым приняли в октябрята. Но, когда я стала учиться в ныдинской, то все мне не нравилось. Я невзлюбила и поэтому не видела вокруг ничего хорошего. Возможно, все было не так и плохо, если бы я влилась в коллектив. Ненавидела я также и спортивные мероприятия. Еще чего, бегать и прыгать? Увольте, я не особо спортивный человек была. В школе ненавидела бег наперегонки даже просто так, конкурсы чтецов и торжественные линейки, на которых одних при всех хвалили, а других ругали. Не участвовала ни в одной олимпиаде, ни в школьном театре, ни в смотре строя и песни, ни в конкурсах рисунка, ни в спортивных состязаниях. В общем, школьная жизнь шла как-то стороной, а школьное руководство «закрывало» на это глаза. Я словно отсутствовала и нигде не принимала участие. Мне было очень сложно влиться в жизнь интерната, где для педсовета я была только галочкой в документах. Я всегда была сторонним наблюдателем, никогда не принимала участие в общественной жизни школы, словно смотрела какой-то фильм. Не любила дежурства. Все в интернате дежурили в столовой, помогали накрывать столы на обед. Конечно, картошку старшеклассники не чистили, но столы убирать приходилось. Сейчас вот заставь в столовой подежурить, не получиться, дети знают все свои права и то, что работники столовой получают зарплату за то, чтобы самим все делать.
Меня выбрали командиром класса. Не знаю почему. Может из-за звонкого голоса, а возможно, чтобы я слилась с коллективом и не была индивидуалисткой. Я понимала, что это ответственность, но была далека от коллектива, и все же мне нравилось идти впереди отряда во время торжественных линеек. Каждый понедельник, с утра, вся школа строилась на линейку. Мы маршировали классом, проходя торжественно по залу. Затем после команды председателя совета дружины командиры отрядов подходили под дробь барабана, сдавали рапорта. Потом при них же председатель совета дружины сдавал рапорт директору. При подведении итогов поощрялись грамотами и благодарностями самые прилежные, добросовестные, трудолюбивые пионеры. Во вторник во всех классах проводили политинформацию. Мы были в курсе политической жизни нашей страны. В пятницу - классные часы. Каждую неделю за порядком школы следил один из классов. На руках у них была красная повязка. Субботники и прочие добровольно-принудительные мероприятия не любила, до сих пор не понимаю, почему я должна убирать, если кто-то получает за это зарплату. Мне совсем было неинтересно заниматься общественными делами. Нас классами выгоняли с вениками, граблями и лопатами наводить порядок вокруг школы. Не сказала бы, что вся эта общественная работа была сильно в тягость, но я не любила всеми «фибрами души». Я от всех субботников на улице пыталась отлынивать сколько себя помню. Не скажу, что я была лентяйкой, но и заниматься общественным трудом не хотела. Так и по жизни всегда старалась уйти от общественных субботников.
Я невзлюбила алгебру и она мне стала даваться с трудом, потому что на уроках фактически «спала». Потом я поняла почему мне сильно хотелось спать. Это было связано с тем, что я заболела воспалением легких. Каждый вызов к доске был для меня ужасным стрессом и испытанием. Хотелось пережить его, потому что ответить я не могла, и учитель это знал. Это сильно давило, и я прекратила уделять внимание математике. Второй предмет, который не любила, это физкультура. Здесь было еще жестче, потому что этот предмет вел учитель, который позволял себе личные высказывания касательно внешности, физических недостатков. Мне это не нравилось, и я сердилась, но вида не показывала. Мне приходилось терпеть, потому что знала, что так везде, и я не видела альтернативы. Оставалось только прогуливать, чтобы не бегать в зале, играть волейболы, баскетболы, прыгать через «козлов». Учитель литературы вообще была повернута на советских идеалах. Она фактически нам вдалбливала, что на положительного героя нужно равняться, а отрицательного персонажа необходимо дружно порицать. У каждого из нас в памяти хранятся истории о несправедливости выносимых преподавателем решений, о подавлении желания иметь собственное мнение, об их предвзятости. Я не говорю, что она не права, но у каждого героя есть и слабые стороны. Когда мы обсуждали полет в космос Юрия Гагарина, то учитель идеализировал его. Она создала из него фактически ангела, бога и почему то забыла добавить, что он обычный человек. Когда я об этом сказала, что человек не может быть идеально положительным, он все равно в детстве мог быть немного хулиганистым или слабым, то она в ответ поставила «неуд». Мой мозг совершено отказывался также воспринимать «героизм» рабочих, которые получали зарплату за свою работу. А вот с историей мне на самом деле повезло. Точнее с учителем. Это исключение из правил, потому что человек любил свой предмет. Он требовал не пересказ учебника, а хотел услышать твое мнение, что ты думаешь касательно того или иного исторического события.
Не помню ни одного лица учителя и воспитателя, ни комплекции, ни возраста, ни имени, ничего - все как-то стерлось из памяти. Школьники делили воспитателей на хороших и плохих. Я до сих пор не помню не имен, ни фамилий. И как я могла помнить, если они ничего хорошего мне не сделали, да и плохого тоже. Они словно не существовали. Сейчас, когда я пытаюсь вспомнить, что-то светлое, то в памяти моей просто пусто. Я даже не могу вспомнить, как они выглядели. Школьники безошибочно выбирали «клички». Но запомнила кличку, понятную всему интернату, которая характеризовала воспитательницу и учителя английского языка - «жаба». Я не могу вспомнить, что она сделала плохого детям, что они обзывали ее. От нее точно я не чувствовала злобы. Математичку обзывали «дергалкой», хотя она была очень умной и спокойной женщиной. Другая отличалась «стервозным» характером, и патологической мстительностью, поэтому дети пытались избегать встреч с нею, или сводили такую необходимость к минимуму. И вновь провал в памяти, не помню ни фамилии, ни имени. Учителя и воспитатели боялись своих воспитанников. Они опасались их. Если воспитаннику что-то не нравилось, тяжелый волчий взгляд останавливал любое посягательство на его свободу.
Я много читала, в школе была хорошая библиотека. Считаю, что я была интересным собеседником, поэтому некоторые девочки, не «интернатские» со мной с удовольствием общались. Я не просто наслаждалась чтением, я упивалась им. Читая фантастику, я мыслями витала в далеких мирах. Я не могу себе представить свою жизнь в интернате без чтения. Если бы не книги я бы морально «не выжила». А чтением книг проблемы уходили, оставался твой мир, куда вход другим был запрещен. Я читала часами, не замечая времени, пока меня не звали обедать или ужинать. Любила также книги по философии, хотя многое не понимала, следила за новостями науки и прогресса, чтобы быть эрудированной, искала себя, но почему-то ни в чем не могла найти интерес и утешение.
Чтобы дети не оставались во время школьных каникул предоставленными самому себе и имели возможность проводить досуг в хорошо организованной среде с воспитательным, оздоровительным и патриотическим уклоном, по всей стране была сформирована обширная сеть пионерских лагерей. Сколько реально стоила путевка в пионерлагерь, я сказать затрудняюсь - большую часть стоимости путевок оплачивал профсоюз. Впрочем, детям такие тонкости были не нужны. «Сирот» особо любит наше государство, организуя и казенную жизнь, и казенное лето. Все дети, которые находились в трудной жизненной ситуации, проводили смену в лагере бесплатно. Часть средств за них организация получала от государства. Проверка показала, что и это небольшое количество бесплатных путевок часто детям-сиротам, воспитанникам детских домов и детям низкооплачиваемых родителей не попадало. Правда, попасть в пионерский лагерь не все могли, даже сироты. Я была как раз тем, кому никогда не хватало путевки. По закону сироты в первую очередь обязаны были попасть в пионерский лагерь, либо при школе должны были быть летние лагеря, где они могли находиться. Но, в Ныде не было ни летнего лагеря, ни комнаты, где мог во время летних каникул жить воспитанник.
Ныдинской школе-интернату присвоено имя заслуженного учителя РСФСР М.И. Спрынчана, бывшего выпускника, а затем и учителя школы-интерната. Заслужил ли он этого? Я думаю, что нет. Почему? Потому что он знал хорошо, что творилось в этом ныдинском школе-интернат. Не знаю, преподавал ли в ныдинской школы-интернат, когда я воспитывалась, Михаил Иванович Спрынчан. И почему он закрывал глаза на то, что воспитанники-сироты живут на улице? Что делала директор школы-интернат Ситнер Светлана Гавриловна, когда воспитанница 11 лет была выставлена во время летних каникул на улицу? Меня до сих пор охватывает ужас, когда я пытаюсь вспомнить то время. Одиннадцатилетняя девочка гуляющая по улице в ночное время, а в это время взрослые спокойно спали в теплых постелях после сытного ужина. Ни у кого даже сердце не дрогнуло. Всех детей на летних каникулах забирали домой, увозили в тундру, а остальных отправляли в пионерские лагеря, а я оставалась в интернате, никому не нужная. Да и то выгоняли на улицу, чтобы закрыть корпус, и что будет с ребенком им было плевать. Куда вы смотрели и почему никто не поинтересовался, что я делаю на улице одна, тем более в ночное время? Никто со мной не поговорил, не спросил, как я себя чувствую, не отвел к директору, чтобы найти мне комнату, где я могла спать. Чувствовала я себя плохо. Мне было страшно, я хотела домой. К маме. И пусть не было мамы, но стены родного дома могли бы меня защитить от одиночества, от бродяжничества. Никто из взрослых, словно не видел, что у меня проблемы. Я не имела понятия, куда мне идти и кому обратиться за помощью, и поэтому я спала на чердаках двухэтажек.
Пишут, что Михаил Иванович Спрынчан обладал даром истинного учителя: он говорил с детьми о них самих, обо всем, как с равными себе, без скидок на возраст. Но, как было в реальности? То я скажу, что он даже не поинтересовался, когда я в последний раз кушала и где я ночую. Рассматриваю фотки тех лет - обычная аккуратненькая девочка с косичками, бантиками и кружевным воротничком. Почему этот ребенок с наивным взглядом бродит по ночному поселку? Девочка замерзла и устала, и с каждой минутой это все больше отражалось на ее лице, но никого так и не заинтересовала ее судьба, даже несмотря на то, что буквально в нескольких метрах, стояла школа и жилой корпус. Прохожие, видя одинокую девочку, равнодушно проходили мимо. Никто даже не остановился и не поинтересовался, в чем дело! Почему у взрослых не возник вопрос, куда смотрит администрация школы, когда я сидела на ступеньках школы? Журналисты пишут, что у него всегда был один Бог и это справедливость. И где же была его справедливость, когда одиннадцатилетняя девочка не получила путевку в пионерский лагерь? Не детям друзей он должен была давать путевку, а сироте, у которой даже место не было спать. Это был человек неравнодушный, с вечным нравственным беспокойством. И где же было его неравнодушие и беспокойство, глядя, как ребенок ищет ночлег, где по улицам бродили пьяные личности? А если бы этого ребенка изнасиловали, убили и как бы он отчитался? Сказал бы, что сама виновата? Этот «самовиноватинг» преследовал меня всю жизнь. Списали на то, что я сбежала с интерната? Хорошо, что ничего не случилось. У меня остался нехороший осадок и воспоминания об этом школе-интернат. В реальности в этих учреждениях нет ни заботы, ни уважения к детям.
Я просто бродила по улицам, не понимая, что делать, куда идти. Так я скиталась, пока не появились дети, приехавшие из лагеря. Хорошо, что рядом была Нина Окотэтто, которая скрашивала мое одиночество. Мать Нины Окотэтто пила и поэтому ночевать у нее нельзя было. Нельзя сказать, что она была алкоголиком, нет. Но пили много, там были драки, скандалы. Влетало Нине, которая привела в дом меня, влетало всем, кто попадался под руку, влетало постоянно и много. До сих пор я ей благодарна, что она меня не бросала. Ночью мы с ней обходили «двухэтажки», пока не отыскивали открытый люк на чердак. Иногда нам везло, и мы спали на каком-нибудь матрасе, а иногда мы дремали на лестнице. Нина иногда предлагала ночевать у знакомых ее матери, и мы шли туда, чтобы попить чай и поспать спокойно. И тот же вопрос был к тем, кто описывает с хорошей стороны Евфалию Владиславовну Зброжек, что же у нее сердце-то не защемило, когда девочка ходила в поисках ночлега? Не помню, чтобы она заступалась за меня, когда я бродила по улице холодная и голодная. Почему же она не подошла ко мне, когда я сидела на улице? Неужели, у ныдинских учителей и воспитателей была искренняя любовь к детям? Я больше слышала крики и оскорбления в адрес воспитанников. Если в обычной жизни, поругавшись с кем-то или когда тебя оскорбят, можно просто уйти домой, то в интернате ты находишься рядом со своим недругом постоянно и приходится мириться. У воспитателей было абсолютное равнодушие к ребенку, который бродил по поселку. Помню чувства, наполнявшие меня тогда: страх, холод, уныние, одиночество и самое главное, чем я жила - надежда и вера.
Школа-интернат - это система, с помощью которой, вырабатывают отношение к миру. Человеческое, душевное состояние зависит от того, какие чувства и эмоции в него вложили в школе. У меня нет добрых воспоминаний об ныдинской школе-интернате и чувства привязанности кому-нибудь. Мне очень сложно вспомнить что-то хорошее о школе. Потому что все хорошее связано с тем, что я оттуда уехала. Но, наверняка, были и хорошие моменты. Просто для меня как для подростка происходящее было настолько большой травмой, что мое подсознание вытеснило все хорошее. Годы в интернате я выжила только на злости и упрямстве. Я хотела это пережить и не скатиться вниз, не пополнить ряды пьющих. Когда советский школьник подрастал, а потом оканчивал школу, то он с удивлением обнаруживал, что находится в абсолютно враждебном мире, который никак не отражается в кино и на телевидении. Я понимала, что рассчитывать мне не на кого, и либо я сама смогу изменить свою жизнь, либо, как и большинство детдомовских и интернатовских, пойду по наклонной. Из школы-интернат, где я училась немногие смогли устроиться. Многие ребята сели в тюрьму, большой процент получили средне-специальное образование, а в вуз закончили несколько человек.
III
Деньги душевные раны не лечат
И детство на них не купить.
Люди детские судьбы калечат
И не спешат вину искупить.
Ольга Локтионова
Прежде чем приступить к описанию жизни Леонида Лара в интернате, хочу описать сам поселок и школу-интернат, где он учился до 5 класса. Жизнь Леонида Лара не была сладкой, ему приходилось выживать, да и администрации школы и поселка было безразлична его судьба, как и других людей. Поэтому не удивительно, что многие воспитанники спивались, либо погибали от равнодушия руководства, воспитателей, людей, которые окружали их. Яр-Сале - поселок многонациональный. Здесь жили и живут представители разных национальностей: русские, мордва, чуваши, татары, украинцы и другие. Богата и разнообразна история поселка, который расположен на реке Юмба в 200 км к северо-востоку от Салехарда. Вокруг поселка тундра и болота. Летом по ночам светло - приполярное солнце ненадолго прячется за горизонтом, а спозаранку на реке уже гудит моторная лодка. Летом здесь докучают тучи гнуса, частенько стоит изнуряющая жара. С каждым днем все нестерпимее кусают комары, просыпается мошка и оводы. Зима на Севере очень долгая и морозная. Снег может пойти даже в июне. В это село нельзя попасть ни на автобусе, ни на такси, ни на автомобиле, ни даже на самолете. Летом добраться из Салехарда можно только на вертолете или на теплоходе, а в межсезонье – только вертолетом.
Руководство СССР провозгласило Крайний Север кладовой природных ресурсов и бросило огромные силы на покорение полярных регионов. Северные зарплаты были значительно выше, чем в среднем по стране. Это привлекало многих. К тому же на Севере было во многом лучше снабжение товарами народного потребления. Жизнь в условиях сильных холодов непритязательная: работа - дом. Летом по Обской губе приходили суда, так называемые плавучие магазины. Там можно купить все - от продуктов питания до мебели. Зимой пробиваются «зимники» - машины с продовольствием. Бывает, что их настигнет пурга - и несколько дней стоят в пути, продукты приезжают перемороженными. Путь от Салехарда до поселка они могут преодолеть за два дня, а могли и неделю. От этого зависело качество продуктов.
Застройка поселков производилось без инженерной подготовки, качество строительства было низкое, объекты в эксплуатацию сдавались с крупными недоделками. Строительство жилых домов велось по проектам, разработанными без учета суровых климатических условий. Поселок полностью был застроен деревянными зданиями. До 2000 г. Яр-Сале больше напоминал зону стихийного бедствия. Выглядел поселок ужасно, вокруг домов хаотично были разбросаны груды металлолома и ржавая техника. Эти дома, которые строили полвека назад, давно пришли в упадок. Из них большая часть в аварийном состоянии. Свое они уже отслужили честно и добросовестно. По центральным улицам проложены деревянные тротуары. В этих разваливающихся домиках и гнилых бараках жили тысячи людей в нечеловеческих условиях. С водой в поселке тоже проблемы, ее не то, что пить, стирать белье проблематично. А рядом с домами мусорные помойки, которые сами и создавали люди. Дома не содержали и через несколько лет они превращались в развалюху. Людей это устраивало: не свое. Да что далеко ходить: все это можно найти в любом российском городе.
Магазин, пекарня и столовые находились в антисанитарном состоянии. В поселке было плохо организовано культурное обслуживание. Клубы и библиотеки неудовлетворительно организовывали культурно-воспитательную работу и отдых населения. Плохо работала сеть медицинских и детских дошкольных учреждений. В бараках были размещены административные, партийные, комсомольские учреждения, прокуратура и милиция. Здесь можно было увидеть и оленеводов, приехавших в магазин из тундровых далей, и детей играющих среди пустых покосившихся домов и ржавой техники, и летящий над всем этим вертолет. Если говорить о тех ненцах, которые проживают в поселке, то многие из них утратили свои корни, многие совершенно не знают своего языка или знают его недостаточно хорошо. Если же говорить о тех, кто живет в тундре, то эти люди, в большинстве, не знают русского языка, ездят на нартах, носят малицу, ягушку. Не буду вдаваться в описание жизни и быта коренных народов.
В настоящее время Яр-Сале современный поселок, где построены основательные, на многие десятки лет жилые каменные дома, светлые, освещенные в ночное время суток улицы, отсыпанные песком, выложенные железобетонными плитами дороги. Сейчас все зависит, как будут беречь жители свои дома, а не ждать когда администрация будет следить за порядком. Трехэтажная в капитальном исполнении средняя школа-интернат и жилые корпуса интернатов, современные корпуса ЦРБ, гостиничный комплекс. Школа-интернат это еще и колоссальная ответственность за детей тундровиков, доверивших педагогическому коллективу воспитание, обучение и жизнь ребенка.
Детство Леонида Лара разделяется на две части: жизнь в ярсалинском школе-интернат и учеба в московском школе-интернат для одаренных детей. Про ярсалинскую школу-интернат он помнит смутно, а вот о московской школе вспоминает очень тепло. Здесь он впервые почувствовал поддержку учителей и воспитателей. Рождение Леонида, как и все вообще события его жизни схожи с легендами и библейскими мифами. Такого рода удивительные истории рассказываются чаще всего про основателей царств и династий, где найденыши считались дарами богов. Ведь неизвестное происхождение ребенка включает возможность любого происхождения, в том числе и божественного. Боги по легендам не просто спускают младенца в колыбели на воду, а со специальной миссией, оберегая его от разных несчастий, пока не появится спаситель. Уже начало истории появления Леонида Лара в люльке, плывущего по воде, вызывает вполне четкие ассоциации со Священным Писанием и римско-греческими легендами. С незапамятных времен вода для людей остается одной из самых необычных стихий. С ней связано немало примет, преданий, мифов и легенд. Они были разными, но все сходились на одном - вода была смыслом существования, божеством, проводником, нянькой, матерью.
Каждый ребенок заслуживает счастливое детство, любящих родителей и теплый дом. Но не у каждого это бывает. И еще меньше счастливчиков среди тех, кому выпала сиротская доля. Леонид Лар относился к подранкам. Его сиротское детство и школьные годы прошли в казенных учреждениях. Он при рождении был обречен на неминуемую смерть, но его спасло некое обстоятельство, которое обыкновенному человеку может показаться простой случайностью, а на самом деле есть указующий перст провидения, сохранившего беспомощного младенца для предназначенной ему высокой участи. Обычно дата и место рождения ребенка указывается в его свидетельстве о рождении на основании заявления родителей, подтвержденного справкой медицинского учреждения, в котором происходили его роды, или медицинского работника, принимавшего эти роды. У Леонида не было ни одного документа, который бы указывал о его происхождении и кто его родители. Он был чист. При отсутствии достоверных данных в архиве, в связи с тем, что у ребенка не было метрики и отсутствие свидетелей его появление на свет, решение вопроса, откуда он, есть ли родственники, представляется невозможным. Так до 11 лет он жил без всяких документов.
Он никогда не знал своих родителей и вырос вначале у приемных родителей, а потом в интернате. В память навсегда врезались те дни, когда в зимние и летние каникулы приезжали к одноклассникам родители. И хотя он знал, что это родители его друзей, он надеялся, что и его когда-нибудь отвезут в тундру домой. Леонид часто мечтал, что он будет в семье, где он сможет прислониться к сильному отцовскому плечу, но за ним никто никогда не приезжал. Когда ему исполнилось десять лет, он перестал мечтать о родителях, потому что знал, что он круглый сирота и теперь нужно учиться, чтобы стать нужным человеком в своем крае. У него не было больше мечты о доме, о матери, и жизнь сразу же стала скучной и однообразной. И все же мечты были побывать в больших городах России.
Свидетельство о рождении Леонида Лара восстановлено по рассказам старожил учителем Г.А. Пуйко, который повез ученика в Москву. Хотя, возможно, что просто вписали тех, где он когда-то воспитывался. А это была семья рыбаков Лар. Этот документ до сих пор хранится в нашей семье. Многие рожденные в тундре не имели свидетельства о рождении, поэтому у многих было выставлено примерный год рождения. В те времена никто не задумывался над важностью этой ситуации. Все данные о нем восстановлены только по рассказам и воспоминаниям третьих лиц. Даже место его рождение неизвестно: одни говорят, что в поселке Салемал, другие - Пуйко. Салемал был основан в самый суровый год войны - 1942, как рыбоучасток Пуйковского рыбозавода. В двадцати километрах от места будущего Салемала находился поселок Пуйко, в котором существовал тогда крупный «Пуйковский» рыбозавод. Жители поселка Пуйко ездили сюда заготавливать лес, летом собирать ягоды, грибы. Сначала жители ездили в так называемый «старый» Салемал, расположенный в десяти километрах от Салемала «нового», это был рыболовецкий песок, затем через некоторое время рубка леса дошла и до места расположения «нового» Салемала. На этом месте, на горе поставили две избушки - времянки, и так один за другим жители ездили в свободное от работы время из Пуйко в Салемал для заготовки дров.
Все как в легендах и мифах: по спокойной реке плыла люлька с младенцем. Над ним расстилалось небо, по которому плыли облака. Вода пахла «огурцами» и летом. Птицы проносились над гладью воды, заглядывая в люльку. Хотелось, конечно, как в поэме В. Жуковского, где вокруг него сгустились темные тучи и кипели волны: «буря вкруг него кипит, Челн ужасно колыхает», но, по рассказам старой женщины, вода была спокойной, а на небе светило июньское солнце, словно, сама природа старалась уберечь младенца от ненастья и гибели. Трехмесячный ребенок был обречен на гибель либо от переохлаждения, либо от утопления, если бы не появилась спасительница. Женщина заметила плывущую люльку, зайдя по пояс в воду, она подтянула его к себе. В первую очередь ее поразило улыбающееся лицо младенца и глубина чистых глаз. Она в изумлении назвала его «Таборчи», рассматривая младенца, который сиял как утреннее солнышко. В школьные годы так его и называли «солнышко» за светлую и чистую улыбку. Женщина прикинула сколько месяцев ребенку и понесла в поселок, вспоминая чей это младенец. Ему было всего три месяца от роду, а может и больше. Потом вспомнила, что у одной молодой женщины был новорожденный, но она трагически погибла. Ребенка забрали знакомые, пока власти решали, что делать с младенцем. По версии односельчан, мать развешивала белье во дворе, но веревка пересекалась с кабелем, у которого была повреждена изоляция, и находился под напряжением. Как только она дотронулась до проволоки, которая оказалась под напряжением, ее ударило током.
У северных народов существовал не писаный закон - отдавать сироту либо бездетным супругам, либо родственникам, но бывало так, что ребенка могли отдать и чужим. У тундровых ненцев считается неслыханным позором, если кто-либо оставляет на произвол судьбы родственников, нуждающихся в помощи. Общество оленеводов всегда проявляло большое внимание к детству как особой возрастной группе, требующей к себе повышенной заботы. Исторически в нем не допускалось бродяжничество, попрошайничество, беспризорность детей. В традиции круглую сироту не принято было оставлять одного, его воспитывала стойбище. Родственники считаются главными наставниками и опекунами сирот до совершеннолетия или вступления в брак. Поэтому Леонид Лар жил в разных семьях, потому что не было у него родственников, проживающих в Пуйко, кто мог взять на себя ответственность в воспитании. Он жил то у одних, то у других, то какая-нибудь сердобольная семья забирала к себе. Он остался совершенно один в этом большом мире, где никому не было дело до него. Фактически его родственники все проживали в поселке Новом Порту и в городе Салехарде, которые по версии старых женщин, не знали о рождении ребенка, потому что молодая женщина скрывала о своей беременности. Не найдя куда пристроить ребенка в п. Салемале, старая женщина решила отнести в чум семьи Лар, который стоял в 10-15 км. от поселка.
Рыбак Алексей Лар принял ребенка с условием, что в 6 лет его заберет государство. Сирота - и этим все сказано. Понимание слова «мама» в Леониде не сформировалось, и поэтому он не знал кто такая мама и что такое материнское тепло. Маленьким он себя не помнил: как в люльке сидел, первые слова говорил, первые шаги делал. Всего этого у него в памяти совсем не было. И фотографий детства нет, так что никогда уже не узнает, что чувствовал, да и никто не расскажет о его первых шагах. Дети очень чувствительны, особенно сироты, где их любят, а где взрослые исполняют свои какие-то обязанности. Они тоньше чувствуют и острей переживают свою ненужность, вынужденную обременительность. К нему вроде бы относились вполне нормально: поили-кормили, одевали-обували, но свою постоянную ненужность в семье он ощущал. Мелкие признаки своей ненужности невозможно объяснить: просто чувствуешь, и все. До шести лет не знал даже, как его зовут, потому что никто не называл его по имени, которое дала ему старая женщина. Только в интернате дали другое имя - Леонид.
В семье Ларов он и прожил до шести лет, ничего не зная о своих родных. Леонид вспоминает, что до школьного периода его мир ограничивался чумом и рыбалкой. Ловил рыбу, как все повзрослевшие дети, а когда стал постарше, выезжал со старшими в Карское море его добывать. Работы было много, особенно летом, а зимой чинили и плели сети. Рисование для многих детей и подростков является хорошим психологическим ресурсом - воспроизводя образы, человек как бы соприкасается с данным событием и смотрит на него уже с другого ракурса. Это позволяет взглянуть на переживаемый фактор со стороны. Леонида часто можно было видеть за рисованием. Он рисовал постоянно. Когда в тетрадке заканчивались листы, рисовал на любой поверхности, что попадала под руку. Все что видел вокруг и свои переживания Леонид выражал через рисунок, что позволяло ему не только прожить негативный опыт, но и принять его. С прошлым Леонида связывали только отчество и фамилия опекуна, потому что никто не знал, чей ребенок. Его записали в список под этой фамилией при отправке салемальскую школу-интернат, но без документов. На каникулах возвращался в семью Лар, которую он считал уже родным, да и куда он мог пойти, кроме них.
Воспоминания у Леонида о детстве в школе-интернате не всегда четкие и светлые. В интернате проживали не только дети оленеводов, но и ребята из многодетных и малообеспеченных семей. У многих родные жили рядом, чуть ли не на соседней улице. Весь уклад жизни способствовал формированию у воспитанников много полезных качеств. От подъема и до отбоя жизнь проходила по распорядку, это приучало к дисциплине и собранности. Детство протекало в школе, так же как и у всех детей. Зимой катались с горы, ходили на каток, лазили по снегу. Летом играли в разные игры, купались на речке, бегали за ягодами. Интернат - специфическая среда. Если воспитанник слабее морально или физически, то должен быть готов к побоям и унижениям. Леонид Лар не давал себя в обиду. Его можно было часто видеть с одноклассниками на поле, где они дрались с «домашними». Победителей не было.
Учиться Леониду нравилось, успевал он не плохо, а на уроках преимущественно рисовал. В первом классе вначале было, конечно, сложнее. Указка учительская так и гуляла по их рукам. Он надолго запомнил эти уроки. Ему часто доставалось, потому что он всегда забывал счетные палочки, либо терял их. В классе стояли массивные деревянные парты с откидными крышками. Чернильницы-непроливашки - чернила действительно не проливают, но пальцы были всегда измазаны. Кляксы. Промокашки. Ручки со стальными перьями. Перочистки, которые они изготавливали сами на уроке труда из тряпочек, часто превращались лохмотья. На уроке чистописания учили писать буквы так, чтобы на сгибах и концах букв линия была тоненькая, а кое-где на перо надо было нажимать больше. Трудились до потери пульса, чтобы буква стала «произведением». Читать учили по букварю. Думаю, что Леонид читал по слогам отдельные слова. Лично я к первому классу умела читать и уже читала «взрослые книги» и на переменах своим одноклассникам читала сказки. Помню, как мальчика ударила букварем по голове, когда он читал по слогам. За это меня посадили на «камчатку» и дали альбом с карандашами, чтобы не мешала вести уроки.
Леонид не помнит, как стал октябренком. Сам процесс вступления и торжественного прикалывания октябрятской звездочки не запомнил. Как он говорит, что они были маленькими и плохо понимали, зачем им нацепили звездочку, но носили ее с большой гордостью. Значки октябрят все носили. Я помню до сих пор, как нас принимали в октябрята. Это было в лабытнангской школе. Наверное, мы не особо-то осознавали суть мероприятия, но понимали, что происходит что-то грандиозное в нашей жизни. Торжественная линейка, шефствующий класс, речь директора и прокалывание фартука звездочкой. Мы все этому очень радовались! Каждому первокласснику одели значок октябренка с портретом маленького Ленина, и мы все поклялись быть примерными ребятами, слушаться старших, хорошо учиться и помогать нуждающимся! Правила до сих пор помню. Наверное, хором заучивали, когда готовились.
Все мы в школе были пионерами. Многие помнят эти годы. Никакой идеологией нас не давили, а пользы от пионерских дружин, октябрятских звездочек было много. Были вожатые, которые брали шефство над октябрятскими группами и курировали их. Это было большое дело, когда пионеры помогали друг другу, отстающим по учебе. Этот момент Леонид Лар помнит, хоть и нечетко. По его рассказам, принимали весной на линейке школы! Гремела музыка, звучали пламенные речи, строем проходили старшие классы. Было много флагов, барабанов, горнов. Потом начался самый ответственный момент. Галстук надо было стирать и наглаживать каждый день. А вспоминал он о нем перед самым выходом из интерната. Справлялся. Я тоже очень ярко помню, когда меня принимали в пионеры. Это также было в лабытнангской школе. В ныдинской школе-интернат я ничем не интересовалась и не помню ничего приятного. Сколько было гордости и волнения! Помню, перед этим я не могла заснуть, а утром с бьющимся сердцем шла в школу. Помню, как радовалась, когда меня принимали в пионеры. Все было очень празднично, старшеклассница Галина Рубцова повязывала мне галстук. Гуляла по улице в расстегнутом пальто. Радость от вступления в пионерскую организацию до сих пор в моей памяти ярким пятном сидит. Но рассказ не обо мне.
В один из осенних дней старшеклассники ярсалинской школы-интернат взяли маленького Леонида и увезли из п. Салемал в п. Яр-Сале и оставили в школе. У ребенка в 10 лет не было даже свидетельства о рождении. Такие дети для государства тоже не существуют. Но, его приняли, отвели в третий класс, где он спокойно сел за свободную парту. Он стал жить в коллективе - вставал в семь утра и шел на зарядку, строился каждое утро на линейку, участвовал в каких-то конкурсах или спортивных мероприятиях. День длинный, вначале занятия в классе, затем отдых, работа на свежем воздухе по уборке территории. С 5 до 7 вечера самоподготовка. Самостоятельно в учебных классах под контролем воспитателя выполняли домашние задания, если были вопросы, можно консультироваться у дежурных преподавателей. Жили в обычных деревянных бараках. Умывались холодной водой, удобства все во дворе. Он учился в обычной общеобразовательной школе. Домашние русские дети не принимали в свою компанию, просто потому что они жили в интернате. С ними мало общались, они держались обособленно. Как и все мальчики дрался. Честно дрались, в полную силу.
Время, которое он провел в школе-интернат, помнит плохо. Также не мог вспомнить имена и отчества своих школьных учителей, и даже визуально не помнил. Возможно, все они были в возрасте, а может ему так тогда казалось. С теплотой вспоминает Геннадия Алексеевича Пуйко. Именно он стал его настоящим «отцом», наставником, который помог войти в мир профессионального искусства. Леонид Лар неоднократно говорил и говорит, что именно этому человеку он обязан всем хорошим, что случилось в его жизни. Одновременно с учебной программой Геннадий Алексеевич без громких фраз исподволь наставлял его не пасовать пред жизненными невзгодами, ставить перед собой большие цели и твердо идти к ним вопреки всем трудностям. И эти жизненные уроки он запомнил навсегда. Он стал тем значимым человеком для него, который подсказывал, поддерживал. Учил его, как делать выбор, как отстоять свои интересы. Общался в свободное время от учебы он с карандашом и с бумагой. Но так случилось, что учитель по ИЗО увидев как легко Леонид Лар делает наброски, решил больше уделять внимание способному мальчику.
Зимой ребята уходили к родственникам на выходные или на каникулы, а он сидел у окошка. Его часто можно было видеть в библиотеке. Он брал с собой книги - верных друзей. Ему очень нравилось читать, и он читал все подряд. Только была бы книга. Книги и рисование стали его спасением от одиночества. В них он мог спрятаться от реальности. Это был другой мир и самое главное - там не было интерната. Он вырос на примерах Гастелло, Талалихина, Вани Голикова, брата и сестры Космодемьянских, так как в книге были очерки о героях Советского Союза и были описаны их подвиги. Леонид восхищался трижды героями Покрышкиным и Кожедубом. Он мечтал стать летчиком. Увлеченно читал про летчика Маресьева. Дети в интернате на каникулах часто были предоставлены сами себе, а воспитатели занимались своими делами. Летом практически все пионеры Советского Союза отправлялись в пионерлагеря. В пионерские лагеря отправляли даже дошкольников. Воспитанники ярсалинской школы-интернат каждое лето отдыхали. Для Леонида Лара круглого сироты никогда не находилось путевки. Если в Салемале во время каникул его отвозили к приемным родителям, то в Яр-Сале он оставался один. Как видим, что здесь снова играет человеческий фактор. Ни система. Ни законы. А именно человек на месте решал судьбу ребенка. Когда живешь в интернате, не знаешь, что есть другая жизнь, другие ценности, что можно жить как-то иначе. Он считал, что так и должно быть. И все же он видел, как живут его одноклассники и мечтал, что когда станет взрослым он будет иметь свой дом и семью.
Летом чувство ненужности, брошенности становилось особенно острым. После того как школа закрывала перед ним все двери, он бродил по поселку и ночевал, где придется. Летних пришкольных лагерей не было, где он мог питаться и ночевать. И мне вновь хочется обратиться к учителям, воспитателям, где вы были, когда видели одинокого ребенка в ночное время? Неужели, у вас не дрогнула душа, видя гуляющего без присмотра мальчика? Директором ярсалинской школы-интернат был Н.Н. Почекуев. И вновь вопрос к заслуженному учителю РФ Н.Н. Почекуеву: где ваша ответственность и забота о детях? За весь срок нахождения сироты на улице в поселке его ни разу не навестили сотрудники школы, районо. Словно его не существовало. Проглядели ситуацию в органах опеки и попечительства. Спрашивается, где были все эти люди, которым государство платило немалые деньги, чтобы они защищали жизнь и здоровье сирот? Непонятно, где была вся эта армия взрослых, когда беспомощный ребенок жил на улице, где была нужна забота, внимание и неравнодушие. А зарплату вам получать было не стыдно? А смотреть в глаза детям-сиротам?
Не находя себе места для ночлега среди друзей, он стал думать, где найти свое пристанище. На краю поселка нашел старый заброшенный сарай. Это было прогнившее и дырявое со всех сторон, никому не нужное строение. Когда-то он был совхозным и в нем хранили ящики, коробки. Здесь у него на лето был штаб, как у «Тимура и его команды». Сарай он оборудовал: принес кровать, тумбочки, полки и книги, нашедшие на свалке. Сюда он приходил ночевать и помечтать никем не услышанным. Книги ему были друзьями, которые никогда не предадут. Он был предоставлен сам себе, ходил весь день по поселку, кормился у одноклассников. Социальная система соцзащиты, опека и народное образование поселка Яр-Сале даже не поинтересовались, как живет 11-летний подросток, оставшийся без обоих родителей. Ничего не просит - и ладно. В Ямало-Ненецком автономном округе на содержание школ-интернатов для детей коренных малочисленных народов Севера и финансирование учреждений начального и среднего специального образования из бюджета региона ежегодно направлялось более млрд. рублей, но почему они не помогали сиротам получить полноценное питание, поездки в пионерлагеря и почему круглые сироты шаталась по поселку? Куда эти деньги исчезали? Леонид не отчаивался, всегда старался найти выход из создавшегося положения.
Жизнь была очень жестокой к Леониду Лару уже с первых дней после появления на свет. Маленький ребенок был кем-то выброшен в люльке в речку на произвол судьбы. У него было очень мало шансов на выживание. Но, наверное, у ребенка был мощный ангел-хранитель, и крошечное существо было спасено старой женщиной, которая увидела издалека плывущую люльку и поспешила на помощь. Существуют верования о покровительстве сиротам и всем оставленным высшей силы, Бога. Это восприятие обуславливает то, что опека над сиротами считается делом почетным, а оскорбление и унижение их наказуемым высшими силами. За свои девять лет он успел многое увидеть и, несмотря на жестокость мира, был достаточно светлым и наивным. Может быть, и эти моменты сыграли свою роль в становлении его характера: надеяться не на кого и надо быть сильным. На протяжении трех лет Геннадий Алексеевич Пуйко учил детей всему. С ним Леонид узнавал окружающий мир, учился прислушиваться к природе. Он очень любил рисовать, и Геннадий Алексеевич хвалил его рисунки. Он увидел в нем большой потенциал. Леонид Лар описывает своего первого учителя, как человека грамотного, и способного дать детям нечто большее, чем стандартные знания - незаменимую поддержку.
Многое в жизни человека зависит от того, как он провел детские годы, как увидел и ощутил красоту природы, какие книги читал, чему учился, кто был наставником. Геннадий Пуйко был человеком, который проявлял искренний интерес к его наброскам и зарисовкам. Учитель показывал Леониду, чтобы он видел необычную красоту в обычных вещах. В природе, в отражении лунного света. Он брал с собою Леонида писать этюды, растолковывал, что такое пленэр, рассказывал, как писали известные художники воду, как изучали причудливые формы облаков. Так маленькими крупицами знаний бережно и любовно и с полным уважением к жажде постижения мира Геннадий Пуйко передавал подростку. Леонид одно знал, что если хочет научиться рисовать красивых оленей и хорошие пейзажи, то необходимо их много изучать. Но, где? В поселке Яр-Сале, в городе Салехарде не было художественных школ, где могли обучать азам искусства, тем более школы-интернат для одаренных детей. Г. Пуйко понимал, что его ученик должен развиваться и улучшать свои знания, а эти знания может дать только профессиональная школа.
Недолго думая, Геннадий Алексеевич решил отправить способного ребенка в Москву. Когда стал собирать документы, то увидел, что он не имеет ни единого документа, подтверждающего личность. Его просто юридически не существует. У него не было даже справки о рождении, где должно быть обозначено имя матери, дата рождения, рост и вес. По бумагам в государстве такого ребенка не существовало. Отсутствие документов во взрослой жизни сказалось, потому что лишила его прав на социальные выплаты, недвижимость. Он не был нужен государству, он не был нужен обществу, он не был нужен чиновникам. Он официально отсутствовал для государства. У каждого человека есть своя родина. Родина бывает только одна. У Леонида Лара, можно сказать, не было ни родителей, ни родины. Здесь вновь сыграл человеческий фактор. Сиротам создаются условия для выживания, но не для жизни. Испытав один шок - потерю родителей по различным причинам, они сразу испытывают второй - попадают в среду, где они сталкиваются с равнодушием. И все, что произошло с Леонидом Ларом - законом не наказуемо, да и не доказуемо, а за давностью лет и вовсе ничто. Свидетельство о рождении было восстановлено по рассказам старых людей. И то, что Леонид жил в семье Лар, то ему и вписали эту фамилию.
Внутри его есть некоторая пустота от того, что нет родителей, от того, что так прошло детство. Он это чувствует, но понимает, что заполнить этот кусочек души не сможет. Если бы на его пути не появился Геннадий Алексеевич Пуйко, то, как ему кажется, что мог потеряться в жизни. Выходя из детских домов, школы-интернат до 80% выпускников-сирот не справляются с жизнью и погибают - в переносном и прямом смыслах. История Леонида Лара - скорее, исключение, чем правило: он сумел справиться со всеми трудностями, которые сопровождают сирот, помог внутренний стержень и те люди, которые встретились на его пути. Собрав и подписав все документы, Геннадий Алексеевич Пуйко повез Леонида Лара за знаниями в Москву. И как потом сказал Леонид, он словно проснулся от долгой спячки.
Самые счастливые воспоминания у Леонида Лара связаны с московской школой-интернат для одаренных детей, где учились дети известных художников. Сюда также привозили из всех уголков России самых талантливых, самых одаренных детей. С ребятами здесь жили и занимались не просто школьные учителя, а доктора наук, преподаватели университетского уровня. Считалось, что именно они должны воспитывать школьников-гениев. Он стал радоваться простым вещам, верить в чудеса и загадывать желания, которые обязательно должны были исполниться. Москва - город мечта любого россиянина, смешение культур и традиций, людей со всей России. Город возможностей и перспектив, там, где ты можешь добиться поставленных целей. Город, в котором можно раствориться и потеряться навечно. Они поднялись по эскалатору и очутились на шумном перекрестке улиц. Мчались автомобили. Ползли троллейбусы. Скрежетали трамваи. Свистели милиционеры. Сновали прохожие. Столица России поразила его великолепием своих парков, чугунных литых оград, мраморными изваяниями. Он с восхищением рассматривал городские улицы и радовался, что он будет жить в этом красивом огромном городе. В Московском метрополитене много красивых станций: «Площадь Революции» (Арбатско-Покровская линия), «Новослободская» (Кольцевая линия), «Маяковская» (Замоскворецкая линия), Киевская» (Кольцевая линия), «Достоевская» (Люблинско-Дмитровская линия), «Комсомольская» (Кольцевая линия), «Таганская» (Кольцевая линия). Теперь он считает Москву своей малой родиной, которая взрастила и дала дорогу в большую жизнь.
Теперь его жизнь неразрывно связана с искусством. Леонид проживает в интернате целую жизнь: здесь он взрослеет, становится юношей. И что бы ни случилось в его жизни - первые успехи и неудачи, первая любовь и разочарование, - искусство ведет его за собой и помогает преодолевать все невзгоды. У него появились новые одноклассники. Они стали его друзьями. Прошло несколько дней, Леонид быстро влился в коллектив и уже не чувствовал себя смущенным новичком. Первыми друзьями стали Юрий Менчиц с которым стал ходить на занятия, Паша Котляров, Александр Бункин, Александр Тарытынов, Игорь Петров, Владимир Гамаюнов. Он начал общаться, ходил вечером гулять с ними по городу. Они рассказывали о Москве, приглашали к себе домой на выходные. Это помогло ему немного адаптироваться к внешнему миру, к большому городу. А учиться там было сложно - многие имели азы художественной школы. Он днями и ночами рисовал, пока не догнал всех по уровню. Это было не только его достижением, но и преподавателей.
Школьные годы могут быть по-настоящему чудесными, если повезет с преподавателями. Всем, кто учился у учителей суриковской школы-интернат, несомненно, повезло. Ведь труд учителя складывается не только из уроков, а из того общения, которое начинается после звонка, когда можно поговорить по душам, вместе пойти в поход, вместе организовать уборку пришкольной территории. Успехи учеников и слова благодарности - наверное, высшая награда для преподавателя. Учителя во многом предопределяют успехи своих воспитанников, их профессиональный выбор, жизненный путь, поэтому они навсегда остаются в памяти детей как люди, подарившие частицу своего сердца. И такими учителями были Н.И. Андрияка, В.А. Лисенков и другие педагоги московской школы-интернат им. В. Сурикова. Они старались найти индивидуальный подход к каждому ученику. Он им безмерно благодарен, ведь они дали ему те основы, которые помогли в дальнейшем! Огромное внимание уделяли творческой индивидуальности. Н.И. Андрияка постоянно заботился о развитии у своих учеников художественного вкуса, любви к искусству, стремления к творчеству. Тем, кто учился хорошо, выплачивали стипендию, но она была невелика. Леонид Лар радовался и этим деньгам, на которые он покупал себе краски, на конфеты старался не тратиться. Да и не любил он сладости. Он сам человек общительный, и у него было много знакомых умных людей, учителей, преподавателей в Москве, ему было с кем посоветоваться, получить ответ, который устраивал. Он мог обсудить любую жизненную ситуацию.
В школе старались загрузить по полной программе различными внеклассными занятиями. Леонид занимался спортом, попробовал себя в боксе. Писать маслом для него было настоящим удовольствием, и он копировал понравившиеся работы именитых мастеров. Его кумирами были мастера живописи, точно передававшие красоты природы и характерные черты людей, смотревших на нас с портретов, выполненных великими живописцами. И это было отличное время. Москва - рай для любителей музеев. Он чередовал прогулки по улице с музеями и разными заведениями. Пушкинский музей, Оружейная палата, Дарвиновский музей, Музей советских игровых автоматов. Список длинный. Кроме изучения архитектуры и городской жизни, его любимыми местами были музеи и театры.
Никогда не забудет экскурсии по выставочным залам, в Большой театр, театр на Таганке. Их привели в Большой зал консерватории. Зал был очень большой и красивый. Весь такой белоснежный. Оркестрантов на сцене было очень много, человек сто, если не больше, и все они вдруг заиграли. Музыка полилась по залу, уводя его в мир фантастики. Затем ребята оказались в самом настоящем храме искусства, в одном из старейших театров Москвы, в театре с богатейшей историей. Зал очень красив. Они оценили потрясающую акустику Большого театра, внимательно рассмотрели великолепное убранство зала, увидели удивляющую своими размерами оркестровую яму. Затем повели в Белое зрительское фойе. Дальше осмотрели Красное малое и Большое императорское фойе. Эти помещения были отделаны во французском стиле для императора Николая II. Каждое свидание с театром было незабываемо. Путешествие за кулисы театральной жизни надолго осталось в памяти Леонида Лара. Поэтому он выбрал специальность театрального художника.
В школьные годы они часто с друзьями посещали Третьяковскую галерею. Это картины, знакомые каждому с детства - по открыткам, книжным иллюстрациям. Их стоит увидеть вживую хотя бы раз в жизни. Чтобы узнать, что «Три богатыря» Васнецова занимают практически всю стену. А «Над вечным покоем» Левитана будто портал в другую реальность. Экскурсии были с группой обязательными, где преподаватели рассказывали о полотнах. Впервые увидел красоту человеческого тела, которое воспевали художники. Он неторопливо шел, огибая стены, из двери в дверь, из зала в зал. Учитель рассказывал, объяснял. Повсюду висели картины. Там были леса и поля, реки и горы. Портреты. Натюрморты. Улицы и площади незнакомых городов. Леонид Лар вспоминает, как он был озарен ярким светом каждого зала, словно попадал совершенно в другой мир. Но каким пронзительным светом было все здесь озарено! Такие чистые краски. Такая живая жизнь. Как обжигающе были солнечные пятна, как свежа и прохладна тень! Воздух струился, тек, журчал. Казалось, подойди и глотни. Листья деревьев казались, трепетали на ветру. Цветы пахли. Море дыбилось. Простаивая перед этими картинами, он пытался угадать, как же они сделаны, рассматривал их близко, в упор, и уже различал запечатленные движения кисти, бросавшей краску на холст. Щедрую лепнину Моне. Уложенные рядками мазки Ван Гога. И как бы источающие друг дружку краски Ренуара.
Он считает себя счастливым человеком, на его жизненном пути детства и юности встречались только хорошие люди. Всю жизнь с благодарностью их вспоминает, а образ первого учителя Геннадия Алексеевича Пуйко занимает особое место, который отметил сразу способности нового ученика к рисованию и поощрял его стремление. Немало потом встретил на своем жизненном пути прекрасных педагогов: отличных специалистов, умных и благородных, душевных и отзывчивых. Школа-интернат им. В. Сурикова - это целый мир, в котором все было и таинственным, и родным одновременно. Там жили родные люди и происходили важные события. В нем всегда было уютно и хорошо, как может быть только дома. И таким он запомнил его навсегда. Классическая школьная программа, по которой мы учились, была очень хорошей. Она так была построена, что давала как раз способ познания, нить для собственных рассуждений. Учителя объясняли ученикам не только уроки, но и учили анализировать, ставить перед собой цели, уметь правильно спорить, не обидев оппонента. Думать - это труд, и навыки его надо специально осваивать и отрабатывать. У Леонида Лара нет претензий ни к кому: ни к людям, которые его в детстве воспитывали, ни к людям, которые равнодушно проходили. За то у меня есть претензии.
IV
Тянутся к душам нечистые руки,
Грязная музыка, грязные звуки…
Грязью исполнены буйства стихий,
Грязью наполнены наши стихи.
Николай Балуев
Моя история жизни - это борьба, причем начиная с самого детства. Я переступала разные этапы личной жизни как вехи «мировой истории», не оглядываясь, не сожалея, не раздумывая. Жизненные уроки очень тяжелы и не всегда дают положительные результаты для души. До 16 лет я сменила один санаторий Верхний Бор и успенскую общеобразовательную среднюю школу-интернат. Здесь мне нравилось. И снова возвращаемся к человеческому фактору. Начну с того, что мне 13-14-летней девочке всучили документы и билеты и отправили самой искать санаторий в Тюмени, потому что никто не хотел сопровождать подростка. Прибыв в Тюмень, я долго не могла сориентироваться в какую сторону мне идти. Хорошо, что я «имела язык», раз он мог и до «Киева довезти». Мне показали, в какую сторону идти, на какой автобус сесть. Что я в этот период думала? Мне казалось, что так и должно быть, да и не «заморачивалась» по этому вопросу. Сейчас с ужасом думаю об этом - 13-летняя девочка в одиночку ходила по незнакомому большому городу, и даже в голову никому не приходило, что может произойти что-то катастрофическое: повернула бы не туда, обманули, изнасиловали.
О санатории Верхний Бор остались лучшие воспоминания, в котором я проучилась до 8 класса. Он расположен в живописной местности в 10-ти километрах от центра Тюмени - в сосновом бору, на берегу озера Кривое. Там была хорошая обстановка. Очень понравилось отношение медперсонала, воспитателей и учителей. Потрясающая столовая. Воспитатели в корпусах отзывчивые, ответственные, настоящие профессионалы, к которым можно обратиться по любому вопросу: А. Замятина, А. Калугина, Л. Воробьева. Помню всех учителей в лицо, а вот имена некоторых воспитателей и учителей никак не запомнились. И в школе был очень сильный состав преподавателей. У меня отложился в памяти учитель математики Василий Николаевич Шастунов, который прошел войну. Я, не терпевшая алгебры, благодаря учителю математики стала заниматься лучше. С первых его уроков было видно, что это учитель от Бога. Уроки отличались высокой плотностью, строгой дисциплиной, кропотливой работой над разгадкой самой трудной задачки. Он старался объяснять доступно и ненавязчиво, приводя жизненный пример. Здесь в основном учились дети из севера Тюменской области и примером всегда служили олени. Многие ученики подтягивались в предмете и многие получали твердую четверку.
Помню учителя химии Виктора Н. Калугина, который был справедливым к ученикам. Он запомнился как учитель, зорко следящий за тем, что ученик обязательно должен усвоить основы химии: многократные повторения, заучивание определений основных химических веществ. Каждый урок содержал практическую часть. На столах стояли пробирки с разноцветными жидкостями, на всех реактивах были наклеены бумажки с названием. Преподаватель литературы и русского языка Александра Замятина была строгой. Любовь, и интерес к своему предмету она смогла привить, превращая каждый урок литературы в маленький спектакль. Герои, казалось бы, скучных произведений, обязательных по школьной программе, открывались для нас живыми людьми, с их недостатками, и достоинствами. Они сходили со страниц книг, и мы понимали и видели, что это такие же живые люди, как и мы. Историю я полюбила, благодаря урокам завуча школы Александра Николаевича Замятина, тоже был участником ВОВ. Он приучал нас мыслить, находить ответы. На уроках у нас всегда была карта. Даты крупно писал на доске. Эта наглядность приносила свои плоды. Рассказ, который подкреплен наглядностью, в умах школьников выкладывается в даты и карт, а также картин. Его объяснения материала несли оттенок научно-популярного рассказа. Он акцентировал внимание на многих моментах, о которых в учебниках не писали. Профессионализм этих преподавателей был очень высок и лично мне они задали планку требований на всю жизнь. Благодаря таким учителям, появляются великолепные ученые, писатели и другие профессионалы своего дела, прославляющие себя и своего мастера.
По окончании школы в санатории Верхнего Бора, в Салехарде вновь мне всучили документы в руки и отправили в общеобразовательную среднюю школу-интернат. Может, это самостоятельность во многом сыграла в моей судьбе, что я должна надеяться только на свои силы. В этой общеобразовательной школе-интернат обучались дети-сироты, социальные сироты. Были в классе дети из «разведенных», из многодетных и малообеспеченных семей. Учителя и воспитателя были адекватными. Воспитатели голос на нас не повышали, делали все возможное, чтобы предотвратить конфликты между учащимися. В школе меня никто не обзывал, не прессовал, но внутри я все равно чувствовала себя другой. Было такое чувство, что я была просто наблюдатель и смотрела откуда-то сверху, не пытаясь изменить ни в себе, ни в своей судьбе. Друзей и подруг у меня не было, в школьных мероприятиях я участвовать отказывалась. Меня не приглашали, тем более не водили за руку по школьным кружкам и ревностно, не следили за успехами или неудачами, а, наверное, надо было, и не, наверное, а точно, так как, школьники почти всегда идут по пути наименьшего сопротивления и знания и умения, требующие усидчивости, монотонности. Единственное, что могло привлечь мое внимание, - это рисование, лепка и танцы. Но, у меня не было такого наставника как Г.А. Пуйко, который бы увидел мои способности.
Здесь каждый был сам по себе, никому нельзя доверять, никому нельзя говорить лишнего, тем более открывать душу, сразу же распнут и растопчут. Для одноклассниц я была другой, не из их круга. Поэтому я отстранилась от всех. Не с кем не дружила. До сих себя чувствую одинокой, у меня много комплексов и проблем. Фактически у всех детей в интернатах и детских домах есть это чувство одиночества. Смотришь, как твои одноклассники уезжают на выходные домой, на их счастливые лица, внутри все начинает кричать от обиды и непонимания. Когда ты остаешься совсем один со своими проблемами и чувствуешь себя ненужным в этом мире. Ведь в детстве никто не объяснял, что происходит с тобой и не учил, как реагировать. Рядом не было психологов, кто бы мог выслушать, разъяснить и объяснить. Ты живешь со своими обидами, болью и проблемами. Когда злилась, то в ответ обвиняли меня в плохом поведении. Никому не нужна была моя боль, которая вечно висела над моей головой. Я не могла, понять всей глубины боли, но подсознательно чувствовала тревогу, заставлявшую меня, ощетинившись, жестко пресекать любые попытки влезть в душу. Это болезненно-обостренное чувство, заставлявшее мгновенно и резко реагировать на любую брошенную кем-то «неосторожную» фразу, как казалось, ущемлявшую меня, или близких мне людей - осталось на всю жизнь. И этот комплекс, иногда вызывавший, некоторую внутреннюю гордость в детстве и в юности, во взрослой жизни частенько мешал общению, а зачастую приводил к полному разрыву отношений.
У меня были две «подружки», которые сами захотели со мной дружить. У нас были свои девчоночьи дела, в котором я как бы физически принимала участие, но душой я была далеко от всего этого. Они рассказывали всякие новости, сплетни, байки, всевозможные мистические истории, выдавая их за действительность. Для глухого села, в которой не было элементарных средств информации, и которая жила предрассудками, эти «рассказы» были отдушиной. Я была другая, и я никогда не была душой компании. Когда в школе со мной заговорил одноклассник, я дернулась и подумала: «Что он от меня хочет? Почему он со мной говорит?». Но, ввиду не подала, а стала просто общаться. В классе я была самой «глупой», «наивной» и «закомплексованной», поэтому начавшееся среди учеников повальное увлечение «сексом» было мне непонятно. Да я даже слова самого стеснялась. С годами я поняла, что сказал тогда одноклассник, когда попытался поцеловать меня, усадив на колени: «Ты такая странная и глупая. А вот девчонки они податливые и сговорчивые». Нравился ли он мне? Нравился. Для девушки 16 лет он выглядел очень симпатичным. Возможно, сейчас бы оценила его внешность критично.
Жизнь шла я взрослела и так было тоскливо, хоть и иногда были радостные моменты, но все же я ясно и четко осознавала что уже никогда не почувствую маминого тепла и осталось оно лишь только в коротко временных воспоминаниях. Я думала лишь о том, чтобы быстрее покинуть стены интерната и жить самостоятельно. Мечтала иметь свою квартиру, где создам свой уют, и где будет мне комфортно. Время проходило быстро, я бы даже сказала не заметно, и пришло время перешагнуть порог школы во взрослую жизнь. Я знала одно точно, что в этой большой жизни мне не кто не поможет, не придет и не протянет руку помощи. И даже в раннем возрасте я знала точно, что надеяться я могу лишь только на одного человека в своей жизни и этот человек - Я. Мои годы в школе-интернат была не жизнь, а выживание. Мне было страшно жить. Пока я находилась там, надеялась, что кто-то из родственников приедет за мной и заберет. Но, увы, мои желания оставались только мечтами.
Отзвенел последний звонок. Мы успешно сдали экзамены и провели выпускной вечер. Современный актовый зал, воздушные шары, приятная музыка, продуманный сценарий, правильные слова, полезные подарки, красиво одетые школьники. Так обычно провожают выпускников школы во взрослую жизнь - жизнь, в которой есть планы и мечты. Я фактически отсутствовала на этом мероприятии. Можно сказать, была простым наблюдателем. Кто-то плакал расставаясь со школой, кто-то радовался, что покинет стены, а кто-то думал о том, что больше не увидит ненавистных воспитателей и учителей. Мне было безразлично. Я же не училась с первого класса с ними, чтобы сильно привязаться, да и не старалась ни с кем дружить. Я всегда держалась особняком, сторонилась одноклассников, общалась только с такой же незаметной девочкой.
Я много лет представляла себе картину, когда буду свободной и буду жить одна, режиссировала процесс, мысленно отыгрывала роль свободной и взрослой девушки! Но почему-то с наступлением этого момента, становилось страшно и грустно. Выйдя из школы-интерната, ты понятия не имеешь, как жить дальше. Ты один на один остаешься со своими проблемами, одиночеством и незнанием мира. А тогда выходишь за двери интерната и понимаешь, что ты никому в этой жизни не нужен. Другим выпускникам в сложных ситуациях помогают родители, а ты должен сам отвечать за себя, должен самостоятельно строить расписание, самостоятельно распоряжаться деньгами. Говорят, что тяжело из интерната выбиться в люди, но это возможно. Во многом наше общество само подталкивает выпускников интернатов к пропасти. По сути, что мы о них знаем? Как они живут, чем занимаются, о чем разговаривают? Жизнь разбросала их по разным уголкам необъятной страны. Я некоторых знаю выпускников школы-интернат, которые живут нормально, имея семьи и воспитавших своих детей. Но, это не говорит о том, что среди выпускников интерната не было талантливых, умных и творчески одаренных. Многие из них стали педагогами, врачами, инженерами и просто работниками муниципальных сфер. За других не могу ручаться. Многие родили до 20 лет, выйдя замуж за пьющих. Некоторые парни отсидели за воровство и грабежи, а кто-то спился.
Было трогательно и волнительно вернуться в места своего детства. Изменения коснулись дорогих когда-то сердцу мест, дома и постройки обветшали, в нашей квартире жили совершенно чужие люди. Жалела? Да, нет. Город должен развиваться и расцветать. Когда я приехала в родной город, то розовые очки разбились и я увидела совершенно другой город. Перед моими глазами Салехард предстал унылым, серым, гипертрофированным монстром, с бесконечными рядами типовых совковых двухэтажек. Он тогда был одно-двухэтажный: бывшие купеческие дома, разделенные на несколько квартир, либо там располагались организации, бараки - целые поселки бараков. Эти дома называли «бараки 501 стройки» и находились по улице Мира, Трудовой по уши в грязи, тропы мощены досками. Город показался неухоженный и депрессивный. В осеннюю и весеннюю оттепель кругом была грязь и огромные лужи растекались по дороге. Жители города были временщиками - приезжие, надеясь подняться по социальной лестнице и уехать отсюда. Поэтому они не любили город и выбрасывали продукты жизнедеятельности на дороги и тротуары. Улицы выглядели ужасно.
Серо и уныло все - дома, улицы, небо, жители, одетые в дешевое советское исключительно серо-темных цветов. Встретив кого-то в яркой одежде, поневоле останавливаешь на нем взгляд, настолько это необычно на салехардских улицах. Часто вспоминаю свою воспитательницу детского сада № 4 по улице Комсомольской Садовникову Веру Сергеевну. Красивая женщина. Отличалась она тем, что выделялась среди серой массы элегантной одеждой. Всегда была одета по последней моде. Она помнила своих выпускников и знала всех по имени. Лица салехардцев были серы и невыразительны, как сам Салехард, не то озабоченным, не то озадаченным выражением. В автобусе едут молча, погруженные в свои мысли до своей остановки, если заговорить с кем-то, в ответ, скорее всего, получишь или односложный ответ, или молчание. Женщины в возрасте фактически все были с короткими волосами, испорченными химией. Хотя и молодежь увлекалась модной химической завивкой. Я тоже была не исключением. У зрелых женщин во весь рот красовались либо золотые, либо металлические коронки. Такими я запомнила многих зрелых женщин в советскую эпоху. Я не хочу обидеть никого. Не скажу, что все были поголовно такими, конечно среди них были и красавицы. Если просматривать старые фотоальбомы родителей 1960 - конец 1980 гг, можно сказать объективно - большинство женщин за 40 отличалось в худшую сторону от современных представительниц прекрасного пола того же возраста.
Салехард выглядел, словно большая деревня и жители здесь уже смирились со своей участью. Они жили и работали, словно ничего экстраординарного не происходило. Девушки, школьницы, женщины прыгали на каблуках по деревянным мостикам, проложенными среди луж - спеша на работу или учебу. Мальчишки ездили на велосипедах, если они у них были. По улице можно было видеть пьяных. Старожилы жили в бараках, которые в 30-е годы построили как временное жилье. Жителей коренной национальности было редкостью. В основном это была национальная интеллигенция. Хорошие квартиры в новых домах были доступны только небольшому проценту руководящего класса советской номенклатуры, а большинство советских граждан жило в коммунальных квартирах или бараках «501» стройки. Бараки составляли основу советского жилья. Культура жителей проявлялась так же на каждом заборе и столбе. К сожалению, стихийные свалки, которые часто устраивали сами жители, причем возле своих же домов, была не редкостью, а обыденностью для многих городов и других населенных пунктов России. Все это происходило от того, что в каждом человеке жило чувство временности, отсутствия ответственности, убогости, отсутствия вкуса, стиля, лени, когда мусор не убирается, а копится, и вываливается в овраги, под кусты, на улицы и в переулки. В советской провинции никогда толком не существовало нормальных дорог, да и сейчас отвратительные трассы, что кстати даже часто обыгрывалось в советских фильмах. Таким я увидела свой город детства в 16 лет, когда привезли меня из Тюмени. Единственное логичное желание - это было уехать из Салехарда куда подальше и никогда не возвращаться. Да и Тюмень не казался райским городом. Здесь было также как и во всех российских городах.
Меня поселили в санаторно-лесную школу. Здесь обучались дети с нулевого по седьмой класс включительно. Система построена на принципах лечебной педагогики, которые предусматривают в первую очередь малую наполняемость, как самой школы, так и каждого класса. Жилой комплекс и школа размещалась на улице Республики. Первое, что меня поразило, когда прибыли в интернат, это грязно-болотного цвета стены. Директором был хантыйский поэт Р.П. Ругин. Еще не освоившись в интернате, меня пригласили в кабинет директора. Очень не хотелось, писать об этом, не говоря о том, что я никому не говорила об этом человеке, но подумав, что лучше рассказать и снять с него маску, и я решилась. Мой возраст и образ жизни на тот момент не позволяли мне адекватно оценивать обстановку. За свои шестнадцать лет я не встречала «плохих» людей. Меня никогда никто не обижал и не обманывал. Мое существование было безоблачным и счастливым, который я создала и жила в этой иллюзии, стараясь не видеть вокруг темных пятен. Все бы да ничего до момента, когда чувствуя небезразличное к себе отношение со стороны вышеупомянутого мужчины, мне удавалось сводить все на нет и увиливать от прямых контактов. Только вот активность его стала переходить за рамки привычного волокитства, ставя меня уже перед конкретным выбором поведения.
Роман Прокопьевич стал проявлять ко мне интерес, причем совсем не тот, который проявляют к учащимся. Я была наивной и глуповатой, с которой поступили плохо. Вся эта чудовищная ситуация случилась именно в тот момент, когда я из подростка превращалась в девушку. Я стала ловить на себе его неприятный масляный взгляд. Мне 16 лет, и для него я «взрослая», поэтому он смотрел на меня похотливыми глазами. Я всем телом почувствовала этот взгляд, который скользил по мне с изучающей медлительностью, словно невидимый, но осязаемый щуп. Было просто неприятно. Он пригласил присесть на стул, что с облегчением и сделала, вырвавшись от его взгляда. Я ждала разговора, но он молчал и перебирал документы. Потом стал рассказывать о себе. Было ли мне интересно? Нет. Я просто делала вид, что слушала, пропуская мимо ушей его воспоминания, о его творчестве и думала о том, что хочу уйти, потому что он был для меня неприятен. Мне было неинтересно с ним общаться, даже если был и «известным ямальским» поэтом.
Видя, что я никак не реагирую на его туманные намеки, он отпускал. На следующий день вновь приглашал к себе в кабинет для разговора. Когда мы с ним встречались в коридорах интерната, он постоянно смотрел мне в глаза. Еще меня настораживал его пристальный взгляд, словно он пытался меня раздеть. Если говорить обо мне, то я была совершенно глупой, и его намеки не понимала, и что хотел от меня не знала. Были ли у меня подруги, чтобы поделиться своими впечатлениями об их директоре, о походах в кабинет? Подруг не было. Были девочки, с которыми я общалась в той или иной мере, но больше я находилась сама с собой, читала, рисовала. В кабинете он смотрел на меня так нежно, но я воспринимала это как за отцовский взгляд и не более. А когда я говорила или отвечала, было прямо, какое то умиление в его глазах. Когда он читал свои стихи мне, а это было, то я часто слышала, как его голос дрожит. Бывает, стучит карандашом по столешнице, как бы нервно, и что-то бормочет. Прямым текстом никогда не говорил об интимных отношениях, но старался, чтобы до меня дошло. Стала избегать с ним встречи, не из-за того, что был он старый, а и за того, что был прилипчивым. Я не испытывала к этому человеку ни физического, ни духовного влечения, при всей его известности в узких кругах национальной интеллигенции, плюс ко всему прочему он был еще и женат.
Мы как-то с Натальей Тысией шли по коридору интерната, вдруг перед нами открылась дверь. На пороге стоит Р.П. Ругин и смотрит пристально на меня, словно хочет что-то сказать. Наталья Тысья хотела остановиться, но я схватила ее за руку и потащила вперед. Я старалась меньше привлекать его внимание к своей персоне, но меня каждый раз вызывал в свой кабинет, и я не могла ослушаться. В кабинете он серьезного вреда нанести мне не мог, так как в соседних кабинетах и классах были люди. Каждый раз, когда слышал, что дверь открывалась, он начинал читать стихи и принимал серьезный вид. Набравшись смелости, Роман Прокопьевич пригласил меня к речке Поляпта, чтобы прочитать свои очередные «стихи». Я кивнула головой, но не пошла к нему навстречу. Пришел он недовольный и когда спросил почему я не пришла, то ответила, что не нашла его там. Он уговаривал тем, что поможет мне стать известной, посвятит свои стихи мне, если я стану его любовницей. Обещал горы добра и славы. Впервые в жизни я впала в ступор, не знала, как себя вести. Я слушала и думала о том, что мне не хочется свою жизнь начинать таким образом. Глядела на этого человека и думала о том, что ему нужно от меня. Абсолютно для меня незнакомый человек и человек, у которого совершенно противоположные взгляды на мир. Действительно, вот уже взрослая, а душой я была еще совершенно ребенком. Возможно, это покажется удивительным, но я продолжала играть с куклами. До сих пор, я, будучи уже солидной, люблю шить для кукол одежду. Очень люблю играть в компьютерные игры.
Когда я не появилась снова на условленном месте, то Р.П. Ругин стал угрожать тем, что распространит сплетни о моей аморальности. Это было мерзко. Он мне был противен и отвратителен. У меня появилась какая-то брезгливость к нему, как к таракану, которого неприятно брать в руки. Тогда я не поняла этой угрозы, которая потом сыграла на моей дальнейшей судьбе и поэтому была равнодушна, ответив: «Пожалуйста! Только я могу судить о своих грехах, зная о себе правду. Тот, кто знает меня, не поверит, а тот, кто прислушается лжи, то это его проблемы». Мне было страшно от происходящего. Почему я не закричала, не нагрубила? Почему не пошла к другим взрослым и не рассказала? И, с другой стороны, кому я могла рассказать об этом, что этот человек предлагал мне отвратительные вещи. Страшно и мерзко. Я очень боялась, что если расскажу, начнут обвинять меня, якобы сама его соблазнила. Ведь в таких ситуациях часто обвиняют девушек, не понимая, что нам страшно. Мне казалось, если все об этом узнают, пальцем будут тыкать в меня, а не в него. Головой все понимаешь, но это пакостное чувство - обида, до сих пор живет злым зверьком внутри тебя. Хорошо тем, кто может его усмирить, остановить. Я продолжаю «лелеять» обиду. Не от того, что мне это нравится, а от того что я никак не могу понять того человека, оправдать его действия.
Не выдержав моего очередного отказа встречаться, он выгнал меня из интерната, даже не поинтересовавшись о том, что есть ли у меня родные и близкие, где я буду жить. Р.П. Ругин нарушил закон, но он считал, что я вернусь, и буду просить его впустить. Я вышла вечернее время на улицу и долго ходила по улицам. Больно осознавать, что в этом мире нет близкого тебе человека. И как мы видим, что вновь сыграл человеческий фактор. На поверхность всплыли самые мерзкие качества человека: злость, обида, эгоизм, глупость. Ни правительство, ни секретари ЦК КПСС были виноваты, как многие любят перекладывать свои проблемы на правительство, в том, что девушка-ребенок оказалась на улице, а именно человеческий фактор, где сыграли меркантильные чувства. Он это понимал и знал, что я по своей наивности и глупости не пойду ни в органы опеки, ни в милицию, потому что не знаю законов, ни своих прав. Я даже не знала, куда идти с такой проблемой. Я молчала, потому что знала, что мне вряд ли поверят, да и он каждый раз повторял «тебе никто не поверит». Тем более преступления на сексуальной почве очень сложно доказать, даже человека, совершившего изнасилование, не так просто усадить на скамью подсудимых, потому что всегда есть много «но», что уж говорить про сексуальные домогательства?
Этот «пинок» был мне стимулом, что надо карабкаться по жизни, надо доказать всем, но прежде всего самой себе, что ты не хуже других, которые идут по улице с родителями. Хотелось семью, где тебя любят и ждут. Один человек течет по течению: куда вынесет, туда и вынесет. А другой, наоборот, барахтается изо всех сил, плывет к нужному берегу. И я стремилась хорошо учиться и трудиться, чтобы иметь все, что так хочется получить от жизни. Сирот круглых и социальных можно разделить на две категории: одни способны социализироваться, но несут в себе боль и обиду до конца жизни. Обычно они прячут свои чувства и не рассказывают о пережитом. Вторые выходят сломленные, не могут взять себя в руки и идут легким путем, путем, который они знают - они спиваются, их дети попадают в детские дома, а сами они - в тюрьмы... И мы не можем их за это винить. Вы спросите почему? Потому что играет человеческий фактор. Этих «сирот» вы обрекаете на вымирание, вы втаптываете в грязь, вы стараетесь уничтожить в них человеческое, вы уничтожаете их душу. Когда люди прекратят «ломать» души детей в интернатах, детских домах, в семьях, то они могут увидеть красоту и нести свет другим сломленным душам.
Одну ночь мне пришлось провести на улице, потому что просто некуда было идти. И все это время я считалась на попечении государства. Я почувствовала себя одиноко. Я одна посреди городской улицы. Люди спешили домой. Мне некуда было идти. Одна. Нет ни родных, ни близких. Я была духовно разбита. Я не понимала за что. Все, чего я тогда хотела и в чем нуждалась, так это добрые слова от любого взрослого человека. Я просто хотела, чтобы кто-то поговорил со мной и спросил, нужно ли мне что-нибудь, когда я в последний раз ела. Но никого не было и никому не было дело до девушки, бродящей по ночному городу. На душе у меня на самом деле было тоскливо от того, что не было рядом родного человека, который утешил. Неприятный осадок обжигал еще неокрепшую душу из-за того, что не хотела быть чей-то «возлюбленной», брезгливость к неприятному человеку, который хотел дотронуться до моей души и испачкать и разочарование в людях. Я не ожидала, что этот человек будет выглядеть настолько жалко в своих объяснениях в «любви». Это так неприятно, стыдно, некрасиво! Воспитателям было безразлично. Они не спрашивали и не интересовались моими планами. Лучше мы сделаем вид, что ничего не происходит, а еще лучше обвиним саму шестнадцатилетнюю девочку, что она все придумала, лишь бы не вынимать голову из уютного теплого песка, в котором так славно жить.
Всегда считала, что взрослые люди - это мудрые и целомудренные. Когда повзрослела, поняла, что мудрость приходит не ко всем. Как говорится, что если мы видим старого человека глупым, то он и в юности не обладал умом. Государство в лице чиновников в маске «царьков» сделало свое дело, сурово, но сказало: плыви, дорогая. И я пыталась найти выход. Главное, что я усвоила в тот период: всегда надеяться надо только на себя и уметь показывать «зубки». Идти было правда некуда, а не идти совсем никуда - не хотелось. Не хотелось навязываться, мешать, смущать, заставлять думать. Я медленно ходила по ночной улице Республики от санаторно-лесной школы до речного вокзала, обдумывая ситуацию и решая, куда бы мне обратится за помощью. Я делюсь своей историей о том, через что мне пришлось пройти. У каждого из нас есть свои трудности и проблемы. В той или иной мере мы все ведем борьбу, просто каждый сражается за что-то свое и своими методами. Сироты часто не имеют психологической и юридической поддержки, куда бы они могли обращаться за советом и помощью. У них есть один выбор - выжить в этом жестоком мире. Все дома в сумерках казались одинаковыми: куда бы ни направлялась, возвращалась на вокзал. Вокруг не было ни души. Когда я сильно уставала, то заходила в зал речного вокзала и сидела на скамеечке, показывая всем своим видом, что жду теплоход. Денег не было, чтобы купить в кафе себе чай и хлеб.
Я шла по улице, размышляя над своей жизнью. Мир заиграл новыми красками, и будущее показалось очень темным и бесперспективным. Теперь, когда я прожила жизнь, поняла, почему многие люди опускались на дно. Им не хотелось бороться. Борьба - это тяжелая и сложная процедура выживания, легче плыть по течению. Вот, что было интересно в тот период. По улицам можно было ходить в любое время без опаски и страха, что тебя остановят, пристанут, изобьют, убьют, изнасилуют. Возможно, рядом со мной был ангел-хранитель, который оберегал от таких эксцессов. А может, действительно, люди не были такими злыми, жестокими и желаниями изнасиловать. Страшно, когда они есть. Но я до сих пор боюсь ночных городов, улиц и стараюсь сидеть дома. Я хоть и не столкнулась со «злодеями», но я действительно поняла, что такое страх быть на улице в ночное время. Если приходится идти поздно ночью, никогда никого не оставлю за спиной, обязательно пропущу вперед. Никогда не пойду по тротуару, если рядом кустарники и нет освещения - лучше пойду по дороге. У меня если я иду по ночному городу, то начинается нервная дрожь и учащается дыхание. Кажется, что кто-то за тобой следит и вот-вот догонит, поневоле начинаешь ускоряться. На скамейке ночью просидела довольно долго. Мимо шли какие-то люди. На одиноко сидящую девушку, никто не обращал внимания. Я замерзла, стала ходить, чтобы согреться. Это не помогло. Сильно озябла, и мне стало страшно, но возвращаться в интернат, даже не думала.
Ранним утром я уже стояла на крыльце здания, где я обнаружила табличку «юрист». Я не знаю, почему решила, что там мне помогут и посоветуют, что делать мне дальше. В 09.00 ч. к своему кабинету подошел юрист Назаров, жаль, что не запомнила его имени и отчества. Пригласив меня, он стал внимательно слушать, и объяснил, что государство должно вернуть мне квартиру родителей. Я рассказала ему свою историю, от чего он просто замер на время от такой бесчеловечности. Секретарь только вздохнула, понимая ситуацию. Он помог написать заявление и разъяснил, куда идти конкретно, что говорить и что делать дальше. До сих пор я ему благодарна. Круглым сиротам приходится очень трудно, большинство из них, выходя из стен заведения, не имеют даже посуды, не говоря о деньгах. В одиночку с проблемами не справиться. Человек одинок после детского дома, школы-интернат и это трудно. Особо проблематично дела обстоят с квартирами, которые должны получить после выпуска все сироты. Многие годами ждут очереди, чтобы урвать, хотя бы, ветхое жилье в не самом благополучном районе своего города. Причиной тому - юридическая безграмотность, незнание человеком своих прав и обязанностей.
Взяв в руки заявление, я пошла в городской исполнительный комитет города Салехарда. Секретарь зафиксировала мое заявление и, узнав, что мне негде жить, зашла в кабинет председателю горисполкома Корчагину Евгению Александровичу. Через минуту я уже находилась в кабинете, где рассказала о своей проблеме. Он позвонил куда-то и мне временно нашли место в общежитии. Я не хотела жить в общежитие, потому что мне так надоел интернат, где нельзя было посидеть в одиночестве. Меня уверили, что это временно и будут решать вопрос о возвращении квартиры родителей. Но, увы, я прожила долго и чтобы мне дали все же квартиру, ушла из общежития. И вновь я стояла на пороге кабинета председателя горкома. И вновь просьба дать мне жилье, чтобы уйти от коллективного проживания в комнате на несколько человек. Я по своей натуре была индивидуалисткой, и мне не хотелось жить с кем-то, делиться с чем-то и тем более подпускать к своему пространству. Мне снова пообещали, что постараются решить этот вопрос. Наверно, потому что мне было всего 16 лет, и я еще не сталкивалась с обманом взрослых людей. А возможно и правда председатель был сильно занят и забывал про сироту. Но с тех пор в моей ранимой душе, тогда еще хрупкой девушки, поселился страх. Чем дольше оттягивают вопрос о жилье, тем сильнее этот страх: из общежития идти-то мне некуда, а идти по наклонной не очень-то хотелось. Нужно было принять новую реальность и учиться жить соответственно. Необходимо.
По достижении совершеннолетия сироты могут рассчитывать на жилье и деньги на первое время. Многие считают, что сразу после выхода из школы-интерната и детского дома на выпускника проливается золотой дождь в виде банковских накоплений и комфортабельной квартиры в центре города. Возможно, есть такие счастливчики, но таких мало. Если говорить обо мне, то я так и не увидела материальной помощи от государства. Я хорошо знаю, что и здесь сработал человеческий фактор. Кто-то из чиновников очень хорошо погрелся на сиротских деньгах, которые мне бы помогли для начала моей самостоятельной жизни в этом огромном мире. Как мы знаем, после достижения совершеннолетия молодые люди покидают привычные стены и начинают самостоятельную жизнь. Я также как сотни других воспитанников сирот шагнула во взрослую жизнь с убеждениями и знаниями, характером и привычками, полученными в коллективе школы-интернат. И сильно обожглась о действительность. У меня не было ни денег, ни квартиры. Я не хочу их судить, но обида так и осталась во мне, почему они так сделали. В реальности многие сироты сразу становятся бомжами или исчезают бесследно. Обмануть выходцев из сиротских домов ничего не стоит. Поэтому многие бывшие детдомовцы вспоминают свое детство, юность неохотно и с обидой. Как можно простить тех, кто чуть не испортил тебе жизнь? Да, вы будете правы, нелегко прощать тех людей, которые стали причиной того, что ваша жизнь пошла чуть не под откос.
Жизнь, это не только и не столько - безоблачное детство, юность и молодость, где все радужно, это и годы душевной, духовной и физической борьбы, когда за ошибки, расплачиваешься годами одиночества, слезами, горем. Не может же выпускник после окончания школы-интерната, которая все это время была его единственным домом, оказаться без него. Чем больше я взрослела, тем тяжелее становилось делить людей на «хороших» и «плохих». Травмы детства и юности никогда не отпускают, и сколько бы ты не пыталась оправдать тех людей, свое исковерканное детство уже не исправишь. Я рано повзрослела под напором жизненных трудностей. Иногда во мне поднималась такая волна детской обиды и злости: за то, что мама умерла, за то, что росла в интернате, за испоганенное детство воспитателями, чиновниками, за скитающуюся юность, где люди пытались обвинять во всех грехах, орали на каждом углу, какая плохая и подлая, и виноватой делали меня. Выпустить пар было единственным возможным решением, чтобы избавиться от боли, сжимавшей сердце в тугой узел. Но мне повезло, потому что в моей жизни постоянно появлялись люди, которые привносили тепло. Тогда я это не чувствовала, но где-то там, глубоко в подсознании жило. А если ты не такая как все, тебя боятся, тебя не понимают и стараются не замечать тебя. Как расточительно государство, которое не замечает сирот, безразлично их судьбой, раскидывается их жизнью, а ведь каждый из которых мог бы быть счастливым и реализованным на его же благо, а не быть загубленной душой школы-интерната. Казалось бы, пора забыть прошлое и жить настоящим, но обиды от несправедливости оставляют глубокую душевную рану, которая не заживает годами. Отсутствие жизненного опыта, оно такое. Кажется все просто, а на деле оказалось совсем не так.
Советскую Власть никто не любил и даже больше. Ну, кроме тех конечно - кто ее обслуживал, и кто сумел приспособиться. Мне не нравилось ничего из того, чтобы было связано именно с СССР. Да и особо никто не обижал, но режим, который существовал, мне никогда не нравился. Еще учась в школе, я знала, что меня ждет унылая, бесперспективная жизнь, потому что у меня не было родителей, нет денег на жизнь. И все же верила, что можно честным трудом заработать. Взрослые женщины смеялись над моей наивностью. Еще одна страшная черта в советской стране - тотальное лицемерие. В те годы, можно сказать я была в какой-то степени диссиденткой. Я не претендую на полный охват всего Советского Союза, как сейчас, так и тогда, было много разных мест, возможно со своими особенностями, страна была большая. Народ принимал «искренне», всему «верил», что говорила партия. Они радовались, что родились в такой замечательной стране. Только я понимала, что именно государство в лице мелких чиновников меня и всех «кинула», обокрала, обманула, растоптала. Государство по мне прошлась асфальтовым катком. Я стала самостоятельно искать ту опору под ногами, которая, как прежде казалось, была у меня.
Живя на периферии страны, на севере Сибири, я, конечно, знала, что существует привилегированная часть общества, что не все ютятся, как я, в общежитие. Но я и вообразить себе не могла численность «господствующего» класса в лице чиновников в Советском Союзе. Эти чиновники, которые обкрадывали свой народ, особенно сирот, жили в великолепных бесплатных квартирах и дачах с целым штатом прислуги, у всех машины с шофером, и не только для них, но и для членов семей. К их услугам санатории, больницы, дома отдыха. А я как миллионы сирот скитаюсь по общежитиям, с ее чудовищным бытом, непролазной грязью и невообразимо низким, буквально нищенским уровнем жизни. У меня нет ностальгии по Союзу, и я недовольна современным государством и современной системой, потому что чиновники не меняются и продолжают обкрадывать, обманывать и кидать в канавы нищеты свой народ. Поэтому я с недоверием отношусь к бывшим партийным и комсомольским боссам, которые перекрасились, выбросив свои партбилеты. Они вбивали в советский период в наши умы, что «религия - опиум для народа», а нынче вдруг стали «истинными православными христианами», что ввели в конституцию статью о боге, в школах стали изучать только православие, забыв, что в России много конфессий и каждый имеет право на жизнь. Чиновник, пройдя долгий грязный путь лобызаний, будучи шутом и рабом для своего «господина», получает долгожданную власть, где ему дают возможность властвовать и угнетать.
V
И жизнь становится игрой
Без правил судей норм и чести
И я среди своих чужой
А средь чужих как свой известен
Но кто кого переиграл?
Кто стал богаче кто беднее?
Кто что нашел что потерял?
Кто стал сильнее кто слабее?
Павел Иванов
Леониду Лару повезло больше. У него были замечательные учителя и воспитатели в московской художественной школе, отличные друзья, которые помогали не чувствовать одиночества, приглашая его в свою семью. С самого первого дня, в жизни Леонида появляются хорошие преподаватели, которые поменяли его мировоззрение. У него изменилось мышление, цели и обязанности, а самое главное поменялись идеалы. Учителя прививали им строгость, честность и трудолюбие. Ругали за дело, если сбегали с уроков или не работали над темой. Для него это был хороший урок. В Москве он чувствовал себя как рыба в воде. У него было счастливое школьное детство. Они не боялись выходить за пределы школьного двора. Воспитатели и учителя не следили за каждым их шагом. Они гоняли в футбол, бегали на пляж, ходили в театр, выставочные залы, музеи. Зимой каток и книги, книги, книги. Сотни и тысячи книг. Приключения и детективы, поэзия и любовные романы, история и мифы.
Он часто засиживался в библиотеках. Ему всегда нравилось читать самые разнообразные книги, про войну, особенно про партизан, исторические, фантастику, детективы. Наверное, как все любители чтения. Леонид Лар часто говорит о книгах, которые помогали ему двигаться вперед, не чувствовать себя одиноким в этом мире, считает, что была велика их роль в выборе его жизненного пути. Он хорошо помнит свое первое посещение библиотеки им. В.И. Ленина г. Москвы, которое осталось в его памяти. Огромный зал со стеллажами, полностью заставленными книгами, среди которых так много книг на любимые, военные темы. Жаль, что в наше нынешнее время, не все это понимают. Леонида с детства учили жизни и, каким быть человеком прекрасные книги Н. Островского, В. Катаева, Б. Васильева, Б. Полевого, А. Платонова и других замечательных русских и советских писателей. Почти в каждом произведении можно найти ответ на вопрос о смысле жизни. Писатели часто поднимают эти темы, описывая вымышленные истории и в то же время вкладывая в уста героев свои мысли и размышления.
По окончании московской художественной школы знал, что пойдет учиться в академию художеств. Выбор своего пути в жизни человека один из самых важных и сложных моментов. Важно не то, где ты получил аттестат, а то, какой ты человек и какая у тебя жизненная цель: к чему идешь, к чему стремишься. И цель была. Это поступить в академию художеств и стать хорошим художником. Он готовился, зная, что на одно место сто человек. Он сильно волновался. Но, рядом были его одноклассники, которые поддерживали. Мало того, что надо было все удержать в голове на одном экзамене, так еще и продержаться, и успеть за короткое время нарисовать экзаменационную работу и написать натюрморт живописью. Единственное, что его успокаивало, это общеобразовательные предметы по сдаче вступительных экзаменов. А вот по рисунку и живописи он волновался, потому что рядом с ним были сильные ребята.
Обучаясь в академии, он встретил замечательный педагогический коллектив. Все очень открытые, умные и внимательные. Для него академия за это короткое время стало родным домом, здесь он проводил большую часть своего времени. А главное что давала возможность каждому понять самого себя и встать на верный путь. На кафедре был очень сильный преподавательский состав! Он знал, что они дадут превосходные и глубокие знания. Больше всего ему нравились отношения между студентами и преподавателями. Уважение друг к другу стоял на первом месте - это позволяло найти общий язык и быть в хороших взаимоотношениях с педагогом. Благодаря педагогам они знакомились не только шедеврами великих мастеров, но и с театром, и творчеством современных художников, бывая в их мастерских. Он знал, что сделал правильный выбор. Чувствовал, что театральный художник является его призванием. Именно в институте он познакомился с отличными ребятами, которые были самыми сильными и трудолюбивыми, которые умели помочь и стремились только вперед. Именно такой командный дух и тяга быть лучше, и придавали ему сил и способствовали становлению его личности. С первого курса он устроился на работу и мог уже зарабатывать на одежду, холсты и краски.
Академия - это был его родным домом, а однокурсники и преподаватели стали его семьей. Здесь он мог осуществить свои желания и мечты и знал, что они всегда помогут, если ему будет трудно. Тут получал возможность развивать ум и душу. Его окружали творческие люди, общаясь с ними, он духовно рос. Яркая студенческая жизнь, друзья и знакомые, участие разного рода проектах, выставках - это была не пустая трата времени, а то, о чем он вспоминает с улыбкой. Образование художественной академии им. Сурикова дало много универсальных навыков, после которых он мог работать и преподавателем, и театральным художником, и художником оформителем, и просто быть свободным художником. Во время учебы Леонид жил в студенческом общежитии. Про то, что государство должно выдать квартиру, он не задумывался, потому что думал, что должен заработать или ему дать по месту его работы.
Его жизнь можно с уверенность сказать «остановилась», когда он вышел с дипломом за стены института, где столкнулся с реальностью. Мир обернулся к нему не самой светлой своей стороной, и Леонид смотрел на него не как прежде - широко открытыми, ясными глазами, - а настороженно, ожидая от него подвоха. Остались где-то далеко безоблачные и беззаботные школьные и студенческие годы. Он еще толком не осознал, что ему придется учиться выживать в этом жестоком, несправедливом мире. Пока он только планировал свою дальнейшую жизнь, пытался разложить по полочкам, что делать. Когда поезд увозил его из Москвы, он понял, что теперь должен сам строить свою жизнь и ждать помощи ему не откуда. После окончания института его распределили в тюменский драматический театр. Комната выглядела немного мрачно, мало мебели, только кровать, стол и стул, но обжиться не успел, он ушел в армию.
Вернувшись, ему пришлось идти в Союз художников, потому что его место в театре было занято другим театральным художником. Он не обиделся и не растерялся, а пошел к ребятам, с которыми подружился до армии. Жаловаться на жизнь он не привык. Ему даже никто не намекнул, что необходимо встать в очередь на получение жилья от государства. Он спокойно жил у художников, которые пускали пожить в мастерской. Выбор был не велик, либо ночевать на вокзале (к чему морально он был уже готов), либо на матрасе, в мастерских художников. Ярсалинская школа-интернат даже не интересовалась все годы обучения судьбой сироты, который числился на их «балансе». Я не говорю про ярсалинское районное народное образование, которое совершенно забыли про выпускника сироту. Они скинули с себя груз и забыли. Пусть московский интернат берет на себя ответственность, раз учился у них. Никогда меня не покидает эта назойливая и навязчивая мысль. Почему в такой стране, как великий Советский Союз, было такое отношение к сиротам? Почему в такой стране была неприглядная, бедная и нищая жизнь? И, это в стране с огромными природными ресурсами, с огромными просторами, с огромным потенциалом для всесторонней и полезной деятельности человека, не было место под солнцем для выпускников школ-интернатов и детских домов? Почему вокруг так много нехорошего, неприглядного, непристойного, неприличного, а иногда и просто нетерпимого? Может причина всего этого в том, что в эти кресла садились карьеристы, тунеядцы, лихоимцы и воры.
Жилищный вопрос обычным людям решить было намного сложнее. Более благоустроенные квартиры получали в основном чиновники. Про жилье Леониду Лару, вообще, никто и ничего не говорил. Он и не знал, что ему, как сироте, положено жилье от государства. Жилье сиротам в нашей стране обязаны давать, после того как им исполняется 18 лет. Но, как мы видим, что он не только не знал, но и был юридически безграмотен. Сколько, таких как он, вышли, выходят из детского дома и не знают, что делать. Многие сейчас оказываются на улице, потому что им негде жить. Без денег, квартиры и понимания куда двигаться. Также и Леониду некуда было идти, поэтому ему пришлось скитаться, то по мастерским, то по общежитиям. У него не было друзей в городе, которые могли бы дать ценный совет и помочь избежать ошибок. Но, он не унывал. Не зря друзья, одноклассники, однокурсники называли его «ясное солнышко» за то, что он всегда старался найти выход, не сетовал на свою жизнь. Чисто случайно кто-то ему сказал, что ему нужно пойти в тюменскую администрацию и попросить помочь в получении койко-место в общежитии. Собравшись силами, он пошел в областную администрацию г. Тюмени (Тюменский обком партии) и попал к Салиндер Тамаре Николаевне, уроженки п. Яр-Сале. Леонид думал, что землячка поможет и найдет выход из создавшейся ситуации. Она смотрела на него пустыми глазами, потому что была занята тем, что боялась за свое теплое местечко. Была ли она замужем? Нет. Также как и ее сестра Татьяна Николаевна Салиндер не была официально замужем, но растила сына Станислава одна. Она была ветеринаром в совхозе «Ярсалинский». Леонид рос рядом со Станиславом Николаевичем Салиндер (врач уролог) и его мать Татьяна Николаевна Салиндер была в курсе, что ребенок ходит по поселку голодным и негде ему спать. Даже в этот период они не помогли. Вновь играет человеческий фактор.
И где искать правды тем, кто вообще остался на улице, а по документам при этом якобы своевременно получил полагающееся законом жилье? Надо заметить, что квартирный вопрос был одной из больных точек Советского Союза. Лишь мизерный процент семей, стоящих на учете, получал новое жилье, про сирот можно промолчать, потому что их квартиры разбирали чиновники, не говоря о деньгах, которые выделялись государством. Его права были нарушены, ведь если бы ему кто-то сказал 40 лет назад про жилье, и помог бы встать на очередь, то его жизнь могла бы сложиться совсем по-другому. Система соцзащиты и опеки Ямало-Ненецкого автономного округа даже не поинтересовалась, как живет их выпускник, оставшийся без обоих родителей. Ничего не просит - и ладно. Так, невидимкой, Леонид Лар прожил до пенсии. Чиновники Ямало-Ненецкого автономного округа просто четко следовали законам, не интересуясь деталями и в случае чего прикрываясь нормативными актами, при этом, не забывая обогатиться за счет сирот. От государства Леонид Лар уже ничего не ждет. То, что он бывший сирота, не скрывает, но и не кричит об этом на каждом шагу. У большинства стереотипы, что сироты очень агрессивные и всегда чего-то требуют. Он старается все сделать сам, чтобы ни от кого не зависеть и никому не быть обязанным. Леонид перестал переживать, что так и придется скитаться всю жизнь без своего угла. Он решил, что только от него теперь зависит его дальнейшая судьба, а квартира дело наживное. Главное было для него, что есть диплом, знания, а остальное он добьется.
Судьба все же повернулась вполоборота к Леониду Лару и ему предложили вакансию преподавателя в салехардском культурно-просветительском училище, где обещали квартиру. Он с радостью согласился вернуться в родные места. Но, некоторым преподавателям училища не понравилось, что ненец имеет академическое художественное образование, в то время как они имели дипломы училища. Все тут же срочно поступали на заочное отделение художественно-графического факультета педагогических институтов. Но, Леонид Лар всегда был рад, когда люди повышали свой уровень и получали дипломы. Эти горе преподаватели брали работы его сильных учеников и выдавали за свои произведения. И здесь Леонид не обращал внимания, а наоборот, старался помочь им. Он никогда не жаловался, да и кому он мог рассказать о сложностях. Глядя на своих коллег, которые жили в хороших условиях, никому не завидовал, понимал, что если хочет жить хорошо, должен много и упорно трудиться и со временем сможет прочно встать на ноги. Несмотря на свое сложную ситуацию он всегда был доволен жизнью и умел ею наслаждаться!
«Квартира», где предстояло ему жить, оказалась тесной. Сначала радовала его комната в слегка покосившейся «бараке» - целых 12 квадратных метров! Обшарпанные стены, неприглядные пол и потолок. Возле стены стоял старый видавший виды диван, вся стена над ним была увешана рисунками и картинами, чтобы скрыть рыжие пятна от воды, которые стекали во время дождя или таяния снега. Вот только малая часть того, что в квартире придется ему отремонтировать. На окнах также были ситцевые занавески. Возле окон старый буфет с посудой. Больше ничего в комнате не было. Но, он не унывал. В то время приезжие заселялись в новые квартиры, Леонид Лар довольствовался подачкой чиновников. В этом темной комнатке старался проводить свое свободное время, готовился к занятиям. Постоянная холодина в комнате, коридор не отапливался. Зимой все стены были во льду. Жильцы годами мучились с протекающей крышей. Всюду сырость и плесень. Он не знал куда обращаться, чтобы его поставили на очередь и предоставили жилье взамен аварийного дома, которая была постройкой 501 стройки. Были и очень сложные времена, но Леонид никогда не жаловался и не плакал, он просто пытался выжить и надеялся, что черная полоса станет когда-нибудь серой. Вера у него в лучшие времена была крепкой и несгибаемой, и только она помогла выдерживать. Он ходил в гости к коллегам, чтобы отогреться, пытаясь понять, как жить дальше? Родных и близких у него не было.
Леонид вырос и жил при СССР. Он не ругал власть, во всяком случае, многое старался не замечать. Конечно, жизнь в Советском Союзе была далека от идеала, было много хорошего, было и много плохого. Но есть в том времени что-то бессознательно-привлекательное. Кажется, было больше идеализма и коллективизма в хорошем смысле. Какая-то провинциальная не испорченность в людях, наивность, доверие, непуганность, особенно у молодежи без отрицательного опыта. Он искренне гордился, что живет в СССР, как и миллионы людей. Я знаю это точно. И ему не кажется, что при Союзе было прямо, уж так замечательно, как многие стараются описывать. Ужасного тоже особо не было, а если и было, то как-то забывалось, потому что не задевало лично тебя. Весь народ жил в советском вакууме, а из новостей он слышал только про Пленумы Политбюро ЦК КПСС. Ну и раз в неделю - международная панорама про то, как загнивает Запад. Он помнит из советской эпохи только хорошее и светлое, а это его школьные и студенческие годы и друзья. Это были какие-то личные воспоминания, которые к режиму не имели никакого отношения. В детском и юношеском возрасте он и не задумывался о житейских проблемах. Это уже во взрослой жизни столкнулся с проблемами. За незнанием законов своевременно не обратился в органы опеки для постановки на жилье. Ни один чиновник не сообщил, что есть такой закон, по которому все жилищные вопросы нужно было решить после окончания института. Никому ничего не надо было. Жилищный вопрос Леонид решает до сих пор, это тянется уже тридцать лет.
Леониду коллеги каждый раз советовали жениться, но он не торопился связывать свои узы с кем-то. Да и считал, что рано ему создавать семью. Он думал, что вначале обживется, а потом привезет девушку, которая жила в Рязани. Но сейчас приехать она не могла, потому что у нее болела мать и оставить одну ее не решалась. Да и он не хотел везти в этот барак 501 стройки, где не было никаких условий для его будущей жены. Когда ты молод и беззаботен, тебе не столь принципиальны твои жилищные условия. Ты можешь жить в спартанских условиях, которым уже привык и не переживать. Но когда у тебя появляются дети, жилье превращается в настоящую проблему. О браке Семен и Валентина Няруй твердили ему каждый раз с серьезным выражением лица, приводя аргументы в пользу получения благоустроенной квартиры. И, Леонид не устоял: решил, что, действительно, нужно жениться, чтобы получить нормальное жилье. Приняв такое решение, он долго еще взвешивал предстоящие обязанности, так как опасался: «как бы чего не вышло».
Семен Няруй пригласил Леонида в гости. В выходные дни он пришел к ним, где также в гостях была Татьяна. Валентина, супруга Семена, суетилась вокруг своих гостей, улыбаясь и пододвигая к Леониду то конфеты, то вазочку с вареньем. Они пили чай. Разговоры крутились только вокруг женитьбы, и о красоте голоса Татьяны. Она постоянно говорила, что в поселке скучно и не сможет развиваться как певица. Все детство и юность Татьяна прожила в небольшом поселке, где найти мужа сложно. В основном были пьющие, а если и были, то оленеводы, которые приезжали раз в месяц в поселок. Перспектива быть чумработницей ее не прельщала. Ей хотелось жить в городе. Вечерами, сидя перед зеркалом в полном одиночестве, она критически рассматривала свое отражение в зеркале. Она понимала, что кроме как своих поселковых мужчин, никто на нее не посмотрит. Приходилось признавать, что она не красавица и годы стремительно бегут вперед. Татьяне не повезло с внешностью - неказистая - можно сказать, что даже страшненькая, не было в ней харизмы, женского очарования - на фоне других девушек она терялась - замуж ее не звали. Ну да, ее внешность была непримечательная: губы тонкие, узкие глаза, полное лицо, маленького роста, полная. За некрасивой и непривлекательной внешностью Татьяны никто не видел того, что она такая же женщина, как все. Она также как все хотела жить, творить, любить и, конечно, быть любимой. Глядя на Леонида, Татьяна, в которой раз убеждалась, что он хорош собой. Что-то подкупало в нем. Его искренность, обаяние. Для нее он был красавцем, умным и интеллигентным. Татьяна думала о нем ежедневно, Леонид не выходил у нее из головы. Он же был обычным мужчиной, не красавцем, и не уродливым, но очень живыми красивыми глазами, которые притягивали чистотой души.
Любви с первого взгляда не было, как показывают в фильмах, пишут в книгах. Татьяна пыталась с Леонидом флиртовать, делала комплименты. Он видел, что она к нему неравнодушна. Боль души, ежедневные переживания... А вдруг он не полюбит ее и с ней только из-за жалости, будет изменять - он же умный, интеллигент к тому же. Женщины ему на шею сами вешаются. Мысли терзали ее, и она не знала, как от них избавится. Он подыгрывал и поддавался на ее провокации. Его только немного пугали эти пылкие чувства и быстро развивающиеся отношения. Впервые Татьяна встретила человека, с которым ей хотелось быть постоянно рядом, с которым она чувствовала себя живой. Татьяна переживала взрыв своих сильных чувств, что сносило ей голову. Ей хотелось выйти замуж за этого человека, быть рядом с ним до самой смерти. Однако он засматривался и на других девушек, не обходя их вниманием. Многие девчонки вились около него, засматривались. Таню это стало раздражать. Она была неглупой девушкой, и все понимала, что его могут и увести, возможно, именно внимание к его персоне послужила толчком к действию. Татьяна перебралась к нему жить, чувствуя, что если она не сделает, то он найдет свою любовь и уйдет. Ревновала к каждой женщине, которая находилась рядом. Она решила вести себя по-умному, как советовали ей подруги. Не стала давить и торопить Леонида, за нее это делали Валентина с Семеном. Но лучше не стало, он просто с ней стал жить, но замуж пока не предлагал.
Она вдруг поняла, что молодость уходит безвозвратно и пора вить свое гнездышко. Потом закрутились в голове у нее грустные мысли, что нужно удержать во, чтобы то ни стало мужчину и женить на себе. Приближается «тридцатник», а это уже перестарок. Время летит. Хочется хорошо пожить. Она, конечно, его не хочет торопить, ему и так тяжело, но время не стоит на месте. Он перспективный. Творческий человек. Не пьющий. Не красавец, но его лучистые глаза делали привлекательным и обаятельным. Для семейной жизни отличная кандидатура. Уважающий себя мужчина от такого воздействия только дистанцируется, а если поддастся - хуже от этого будет и ему, и ей. Татьяна просто боялась спугнуть своей напористостью и терпеливо ждала своего часа. Чтобы связать с кем-то узы, мужчина должен созреть для брака, и у каждого он индивидуален. Длится он, пока он не поймет, что пора остепениться. И вот тогда он женщине предлагает выйти за него замуж. Если наседают или заставляют, то мужчина «расписывается», но в душе такой брак не приемлет. Слово то, какое несерьезное «расписаться», ни «выходи за меня», ни «стань моей женой», а «распишемся». Татьяна пыталась всем силами окутать его своей любовью. Уступчивая, навязчивая, послушная и покорная, она быстро нашла то, что искала. И вцепилась в него, как пиявка. Мечтала, что все наладится, верила, что полюбит он ее и сам предложит. Ведь всякое случается. Но, он не торопился. Все она перепробовала. Ради надежды, ради веры. Но ведь жизнь пролетает. Получается, впустую.
Знакомые стали его спрашивать, когда они распишутся. Сначала он думал, что это шутка. Он с первых же дней говорил ей о том, что считает себя свободным, что ему могут нравиться другие женщины. Но она стремилась стать для него идеальной и надеялась на то, что он оценит эти старания. Но, потом решил, что ему, действительно, не помешает хозяйка в доме, пока он адаптируется в Салехарде. Он не смотрел на других женщин - от слова совсем, потому что она ревновала его ко всем. И как, оказалось, ждать осталось недолго до свадьбы. Однако все сложилось совсем не так, как предполагала Татьяна. Свадьбу сыграли в квартире Семена и Валентины Няруй. Она была скромной. А страсти, чувства - это только в кино бывает. К ней Леонид не испытывал никаких чувств. Но, видимо, чего-то не хватало для полного счастья. Не хватало обоюдной любви и взаимопонимания. Ведь любовь - это не только постель. Это, когда понимаешь, что ты не один на свете, что есть человек, который с тобой будет и в беде, и в радости делить и черствый хлеб. Та самая свобода, которой так дорожил, осталась в прошлом. Вот так: два месяца знакомства, шесть совместной жизни - и в ЗАГС.
Когда обзаводишься семьей, хочется уже не думать о том, что нужно ремонтировать и без того непригодное жилье. Есть вопросы и по быту, и по общению, и по финансам. И уж тогда начинаешь искать варианты. Для того чтобы обеспечить свою семью хорошим жильем, Леонид обратился в администрацию города к Розалии Ивановне Ильиной (Яптунай). Она безразлично посмотрела на него и сухо ответила, что ничем помочь не может. Но, он не стал отчаиваться и решил, что возможно поможет корреспондент местной газеты Хабыч Х. Яунгад. Не откладывая в долгий ящик, Леонид пошел в редакцию «Нарьян Нгэрм». Но и там встретил равнодушие, кроме рассказов о своей яркой жизни, и какой он хороший весельчак. В глазах Леонида Хабыч Яунгад был просто балаболом, пустомелей, несерьезным человеком. Какой реально был этот человек, все знают, вот только многие не любят ворошить прошлое. А надо бы. И Леонид понял, что под лежачий камень вода не побежит. Он решил, что нужно добиваться, а не ждать милости от природы.
Я не могу объяснить это ничем, кроме тупого чиновничьего упрямства. Сначала чиновники опирались на то, что Леонид, став сиротой, не воспитывался в сиротском учреждении Ямало-Ненецкого Округа и не был устроен под попечительство ярсалинского интерната. Но чья в этом вина? Не самих ли чиновников? Ведь руку к этому приложили и Р.И. Ильиных, и Т.Н. Салиндер и другие чиновники из коренной национальности. Ему посоветовали уехать туда, откуда он приехал, и требовать квартиру там. Но, он 12 лет проучился в Москве. Отношение к столице не имел. По закону салехардская опека должна была давно, еще в 1978 г. поставить мальчика на учет как сироту и назначить ему попечителя. Но ямальская система соцзащиты даже не поинтересовалась, как живет подросток, оставшийся без обоих родителей в Москве, нуждается ли он в чем-то. Ничего не просит - и ладно. Так, невидимкой, Леонид Лар прожил несколько лет. Государство вспомнило про него, когда ему нужно было отдать долг Родине. Гражданин России? Достиг призывного возраста? Добро пожаловать в армию! Леонид пошел в армию, а когда отслужил и вернулся в Тюмень, перед ним остро встал вопрос, где жить. После армии молодой человек фактически оказался бездомным. Оставалось скитаться по мастерским, и никто даже не поинтересовался из чиновников, государство вновь забыло про него.
В какой еще стране мира могли презирать человека за то, что он честно выполняет свою работу? Только в России. Наше государство неукоснительно взыскивает долги со своих граждан. Но стоит гражданину напомнить государству, что оно ему тоже кто-то и что-то должно, - начинается хождение по мукам. Чиновники находят десятки объяснений, почему они на деле ничего не должны, а если и должны, то не обязаны. Именно так случилось с Леонидом Ларом. Он не понимал, почему не может поселиться в городе Салехарде, где работает. Он обратился салехардский окружной исполком. Однако у исполкома оказалось особое мнение - дать квартиру чиновники отказались. Объяснили свое решение тем, что не нашли «ни одного обстоятельства, предусмотренного законом округа». Такую же позицию занял и городской исполком. Но Леонид был упорным, обивая пороги администрации. Не по-человечески как-то. Проблемы были с жильем у каждого человека и у каждого они свои. В принципе в доме 501 стройке было невозможно жить, квартира была в аварийном состоянии. В доме ужасные окна и двери, старые с облезлой краской, почерневшие. Подвал сырой, дома сыро, угол сыпется, про остальное и говорить не хочется. Как воспитывать будущего ребенка в таких условиях, а ведь росли же советские дети в таких домах, люди терпели и не жаловались. Ребенка помыть - наносить, нагреть. Посуду помыть - наносить, нагреть. Это адские муки. Ремонт пришлось делать только косметический, чтобы как-то скрыть грязные заплесневелые стены.
Он не ругал и не ругает власть, государство и чиновников. Как и любая историческая веха, время существования СССР отмечено своими плюсами и минусами. Всегда старался искать компромисс. Чиновники просто четко следуют закону, не интересуясь деталями и в случае чего прикрываясь нормативными актами. Не кричит о несправедливости Вселенской. Он лишь выживает, худо-бедно обувая и одевая жену, которая ждет ребенка на крохи, что остаются после уплаты жилья. Семья живет на зарплату преподавателя, как и тысяча, миллионы обычных людей. Он знал, что не только он перебивается от зарплаты к зарплате, поэтому и не сетовал. Считал, что так и должно быть. Быт - неотъемлемая часть жизни любой семьи, это то, чего он был лишен с детства. Но, глядя на семьи своих одноклассников и однокурсников, Леонид имел представление о семейной жизни. Татьяна тоже выросла в школе-интернат для детей рыбаков и оленеводов и также как миллионы детдомовских и интернатовских выпускников была не приспособлена к быту. Дети оттуда выходят неприспособленными к жизни, инфантильными, так как привыкли, что все подается на блюдечке.
Татьяна была сама по себе неопрятной и ленивой. Дело в том, что она была не приучена убирать за собой. В квартире - постоянный бардак, и все время Леониду приходилось прибираться. Она не мыла за собой даже посуду: где поела, там и бросила, максимум - залила водой. В итоге грязная посуда копилась в раковине, и когда это окончательно надоедало, он ее мыл, вместе со всеми сковородками. И вот тогда она и сделала самую большую ошибку в своей жизни - Татьяна начала воспринимать как должное, начала думать, что он уже никуда от нее не денется, раз женился. Леонид списывал на то, что жить в таких условиях сложно и потому нет желания следить за уютом. Старался ей помогать во всем, чтобы как-то облегчить ей домашнюю работу. Она занималась уборкой только по праздникам, или когда они ждали гостей... Когда Татьяна была в командировке и он жил один - у него в квартире был порядок, дети чистенькие! И ему было так хорошо и комфортно! Но возвращалась она, и вновь в квартире воцарялся беспорядок. Готовить она вообще не умела. Да и кто ее мог научить премудростям вкусных блюд. Супружеская жизнь не принесла Тане радости. Он как-то сам по себе, деньги приносит, и хорошо. И дочка, которая родилась, была в отца, не сделала ее счастливой. Леонид любил свою дочь всем сердцем и в моменты, когда было очень тяжело, демонстрировал ей свою любовь с двойной силой. Он был благодарен Татьяне, что она подарила ему радость в лице Ейли. Она очень походила на него. Те же черненькие яркие глазки. И ему хотелось, чтобы дочь жила в хороших условиях. На потолках и в углах цвела плесень, стены трещали по швам, стены разваливались. Кажется, ветхий дом мог рухнуть в любой момент. Из-за этой плесени ребенок часто болел. И Леонид думал лишь о том, чтобы добиться у власти квартиру, где его дочь могла развиваться и не болеть.
Ради любимой дочери, Леонид стал обивать пороги городских, окружных исполкомов. Записался на прием к председателю горисполкома Падалкину Пётру Прохоровичу. Рассказал об аварийном доме, где промерзают углы, дверь покрывается льдом. Полы ото льда становятся влажными, и могли в любой момент провалиться. Дочка из-за всего этого постоянно болеет. Он в разговорах ни разу не упомянул, что является сиротой детства, т.к. считал, что это отношение к делу не имеет. Леонид даже не знал, что каждый советский гражданин с 18 лет имел право на жилье. Но, как выясняется эти квартиры не получали только сироты, потому что чиновники их забирали себе. Ни закон, ни конституция СССР, РФ не защищала его прав, которые в «талмудах» обещала защищать. Обучение, лечение, безопасность в этих «странах» всегда зависели от везения, личных связей и денег, которых у Леонида не было. О том, что ему положена квартира как сироте, он совершенно случайно узнал, когда ему исполнилось 45 лет. Своего жилья до сих пор ни в Москве, ни где-либо в России у него нет - ни в собственности, ни по договору соцнайма. Он просто работал и пытался содержать семью.
П.П. Падалкин то ли пожалел Леонида Лара, либо была в резерве квартира, и он выделил ключи от квартиры по улице Комсомольской. Радости не было границ, хотелось иметь свое гнездышко и обустраивать его. Леонид с Татьяной были довольны, что наконец-то дождались этого долгожданного события в их жизни. Получить квартиру, со всеми удобствами, для них было большим подарком и счастливым билетом, в их жизни. Татьяна была рада, что там будет вода, туалет, сухо и тепло, и не нужно будет включать обогреватели, чтобы просушить и обогреть квартиру. Но, радость была преждевременной. Эта квартира была не лучше, чем в которой они жили. Здесь также была плесень, влажность, отваливающиеся обои, щели в крыше и стенах. Между окнами и стеной нет никакого утеплителя, просто дыры. Вентиляция не работала. Канализация сделана без соблюдения всяких норм - пристроена в кладовке. Комнатка была очень маленькой. Было видно, что из огромной комнаты сделали вторую комнату. Хоть такая, но была своя. За несколько дней переклеили и перекрасили они с Татьяной обои в квартире, перевезли вещи. Ничего, обустроились, они успокоились и стали жить, как миллионы советских людей.
Последние годы семейная жизнь стала невыносимой. Но он был хорошо воспитан, верен своей жене и, по большому счету жизнь пока его устраивала. И, казалось, что по-другому просто и быть не могло, не представлял себя с кем-то другой, не представлял уже другой жизни. Склонялся к тому, что так оно и нужно было, что эта случайность - самый что ни на есть запланированный судьбой ход. Вся его семейная жизнь проходила под ее стенания и крики. Нормально она никогда не разговаривала. Они постоянно скандалили из-за неустроенности. Татьяна все время кричала на него, скандалила, делала из себя жертву и обиженную на весь свет. Он от нее уставал, но терпел. И злости и обиды у него на нее нет. Виновата, спору нет. Сколько лет потеряно! Уйти он, как считал, всегда успеет. Что толку от этого брака? Любви к ней не было. На работе часто задерживался, не имея никакого желания идти, домой к нелюбимой женщине. Чувствовала она, что он не выдержит и может уйти, а как удержать не знала. Эта пропасть между ними давно образовала глубокую болезненную рану внутри. И она ничего не могла сделать. Надеялась что, когда-нибудь эта рана заживет, и края лоскутков приблизятся друг к другу и заживут. Но, жизнь шла, а рана не заживала. Сколько лет прошло? Шесть? Да, почти семь лет, как они вместе.
Люди привыкли выстраивать свою жизнь, следуя определенной схеме, которая у большинства трудоспособных людей состоит из двух элементов - дома и работы. В обществе коллег проходит большая часть времени, на семью же остается совсем немного. Неудивительно, что многие люди воспринимают офис как свой второй дом. Они не имеют права даже на эмоции. Человек в советской стране - это послушные глаза и лица, пустые глаза и лица, грустные, злобные, завистливые глаза и лица. При этом именно в партийных рядах было много демагогов, болтунов и скрытых врагов, а так же было много безграмотных людей, которые по той или иной причине часто занимали ключевые посты, как на производстве, в госучреждениях, в руководящих партийных и государственных управлениях. Самое страшное заключается в том, что эти чиновники лишали людей возможности проявлять себя как личность. Даже ребенок уже вел себя, как зомбированное существо, глядя на окружающий мир стеклянными пустыми глазами. В таком темпе жизни «работа-дом-работа» Леонид не чувствовал и не видел ничего красочного вокруг. Все проходило мимо него и ему казалось это естественным, потому что все люди так жили. Он чувствовал себя, человеком, выброшенным за борт государства, которому нет дела до маленьких ненужных людей с их проблемами, работающих как роботы. С годами все становилось серым. То, что в юности были светлые, грандиозные планы, потускнело. Ни катастрофы, ни теракты, ни войны его уже не волновали. На первом плане стояло заработать, накормить, дать образование. Он уже не задавал себе ни каких вопросов: «почему это происходит?», а просто старался жить и работать. Леонид понимал, что у каждого человека свои трудности и проблемы, поэтому смирился. Он все также продолжал верить в советскую власть в той или иной степени, в светлое будущее, гордился тем, что «мы живет в самой прекрасной стране».
VI
Когда терпенье на пределе,
Нет сил, чтобы вперед идти,
Твой мир погас, стал чёрно-белым,
В измученной душе - дожди.
Инна Комар
Я всю жизнь считала себя, какой;то неправильной, не такой, как все, что я, наверное, переступала какие-то моральные устои, что судьба решила проверить, насколько сильна моя жажда жить. Я прожила такую жизнь, которую я никому бы не пожелала. Но, возможно, и где-то были светлые стороны, просто я их не замечала, потому что в памяти отпечатались только темные. Со стороны, наверное, кажется, что я такая счастливая, удачная, успешная, все у меня прекрасно и гладко. А кому известно, как я по-настоящему ее прожила? Кроме меня самой никто не знает, что я чувствовала, ощущала, пережила. Жизнь моя была сложной. Воспоминания заставляют чувствовать боль и глухую тоску. Они разрывают на клочья ноющую душу. Единственное, о чем я мечтаю - это перестать чувствовать душевную боль. И что самое трудное было в этом, так это сохранять лицо на людях, скрывать свои чувства и эмоции. Ибо жестокий мир и большинство живущих в нем людей с какой-то остервенелой радостью, стараются тебя уничтожить, потому что их жизнь тоже не так уж сладкая, много соли и горечи. В детстве и юности у нас десятки «помощников» и «советчиков». Только и слышим о том, что такое хорошо, а что такое плохо, где белое, а где черное, и как отличить добро от зла. А сами нарушали свои советы, правила и конечно, многие и поплатились.
Моя история такая же, как у миллиона сирот, как у людей, ставших жертвами системы. Меня ждало печальное существование в этой стране: вечное ожидание своей очереди на квартиру, телевизор, холодильник, а если бы я научилась воровать или была крайне изворотлива, то имела как все чиновники машину и дачу. Все мои воспоминания были грустными, печальными и некоторые неприятными. Я не задавала себе никаких вопросов, которые многие себе задавали «почему?». Это получается, что из юности я запомнила все самое плохое. Я старалась до всего доходить сама, анализировала, сопоставляла факты и пыталась не переступить границы закона. Училась думать. Училась делать выводы. Сомневаться и добиваться. Старалась, как могла. Возможно, где-то оступалась, где-то совершала ошибки, но это больше от наивности и от незнания жизни и людей. Рядом со мной не было взрослых, умных людей, которые помогли бы жить и радоваться жизни, а не замыкаться в себе. Меня такие вот «учителя» приучили всю жизнь оглядываться, прислушиваться к людскому мнению. Я опасалась лишний раз высказаться, не умела отстаивать свое убеждение, боялась, что засмеют. Советская школа смирения и терпения прочно сидела в моей голове.
Первый страх был заложен вот таким «учителем». Я до сих пор боюсь ночных городов, боюсь находиться в вечернее время на улице, потому что я чувствую одиночество и страх, что я никому не нужна. И все благодаря хантыйскому поэту Р.П. Ругину, который свои амбиции поставил выше человеческих качеств. Мне становиться страшно от непроизвольных мыслей, что я живу в большом городе, в котором никому до меня нет дела. И от этого становиться очень жутко на душе и страшно! Никогда не забуду, как я шестнадцатилетняя бродила по ночному городу Салехарда, когда меня выставил за дверь этот «учитель», привокзальным территориям. С берега Поляпты смотрела в надежде на речку, где проплывали катера, теплоходы, метеоры, которые исчезали за горизонтом, увозя людей в теплые края, что когда-нибудь и я покину город, где прошло мое счастливое детство. Вспомнились школьные годы в Ныде, когда все школьники уезжали домой и в пионерские лагеря, я до ночи бродила голодная по улицам, думая, где я смогу прилечь спать. И в свои юношеские годы я бродила по городским улицам. Бесцельно бродила по дороге, парку, вдыхая свежий воздух центра города с его редкими машинами, автобусами, ожидая подхода теплохода. Уставшая и вымотанная бесконечными гуляниями, я решила отдохнуть и нашла внутри вокзала свободное место. Никто, вроде, не гнал, все спокойно, на всякий случай, документы у меня были в порядке. Я присела и заснула, как в далеком детстве, пока не разбудили громкие голоса. Это были люди, заполонившие зал, которые готовились к отъезду. Среди них, наверно, были партработники, социальные работники, работники по опеки и попечительству, которые даже не поинтересовались, что делает молодая девушка, хотя, на вид мне в тот период можно было дать лет 12, на вокзале. Ну, правильно, отпуск и зачем им лишняя головная боль.
Видно поэтому я с недоверием отношусь к бывшим партийным и комсомольским работникам, которые ратуют за «счастливое детство», «будущее молодежи». Если раньше взятки брали тайком, то сейчас обирают народ в открытую, не стыдясь и не боясь ни народного суда, ни законов. Воровали и подворовывали тогда все, кто мог. Кому было, что воровать. Тащили, все, что можно было утащить. Логика была простая: СССР - народное государство, значит, все в этом государстве принадлежит и мне тоже. Даже песня есть, где говорится «здесь все мое и мы отсюда родом». Обучение, лечение, безопасность в России всегда зависели от везения, личных связей и денег. Ну и конечно, пока заполняли свои карманы государственными, а также сиротскими деньгами, они потихоньку ругали власть, слушали зарубежные группы, почитывали запрещенные книги, хоть и гордились тем, что «живем в самой прекрасной стране мира». Народу вбивали со СМИ о прекрасной жизни страны: проводя время на работе, человек, отдавая последние силы чтобы прокормить семью, находясь при этом в ужасных условиях, приходит - включает телевизор и смотрит новости, где ему говорят об экономическом и культурном величии его страны, а следом показывают какую-то пресловутую программу, чтобы немного развлечь. Было в основном засилье официальных новостей и социалистические соревнования между колхозами. В школах, высших и средних учебных заведениях, да и на производстве и т.п. пропагандировалась концепция руководящей роли КПСС, отрицалась роль религии.
Люди в СССР жили по-разному. Быт нельзя назвать полностью убогим, но в 80-90-е годы он был налажен и достаточно предсказуемо. Ни в одном государственном учреждении, от правоохранительных органов в стране до правительства, я не встречала ничего кроме хамства, некомпетентности, очередей и вымогательства. Хамили в поликлиниках в окошечках регистратуры, хамили кондуктора в автобусах и троллейбусах, хамили во всех государственных службах, типа различных домов «Советов», хамили даже уборщицы. А еще хамство каждого торгаша, вахтера или партийного чиновника, особенно мизерные зарплаты. После встречи с такими чиновниками, как-то особенно чувствуешь, что страны и родины у тебя нет. Отсюда у людей злоба, зависть друг другу, подстава, ненависть ко ближнему. Злостью заражаются люди, скрывая обиду, несправедливость, и я тоже была заражена, но старалась бороться с ним, но окружение не давала мне от нее освободиться. Во мне до сих пор сидит обида на всех, на правительство, на чиновников, на государство, на интернат, на воспитателей, на весь белый свет. Озлобленные люди все свои обиды и унижения стараются возместить на других язвительными замечаниями или усмешкой, особенно равнодушием. Окружающие обиженные люди питаются не только своей обидой и болью, но и как пиявка высасывают, впрыскивая яд в свою жертву. Злость является мерилом социальной несправедливости, отсталости, забитости, несвободы. Она обладает свойством накапливаться, рано или поздно прорываясь в виде агрессии, насилия, погрома.
До сих пор среди людей нашего поколения популярен миф о том, что все люди в СССР жили богато и привольно, имели совершенно бесплатные пятикомнатные квартиры и питались самыми лучшими и главное натуральными продуктами. На самом деле это один большой миф, который нам вбивали руководители с трибун. Хорошо жили те, кто работал в государственных структурах, кто сумел пробиться в руководящие посты, тогда как остальной народ жил в нищете. Особенно сильно советская нищета была заметна в селах, поселках, провинциальных городках, вдалеке от столичных городов. Тюмень была на уровне захудалого «поселка»: грязь, разбитые дороги, покошенные деревянные дома, там практически ничего не отличалось от XIX, а нередко и от XVII века. Говорить про заброшенный и забытый Салехард даже не стоит, потому что это был просто перевалочный пункт, где останавливались геологи, вахтовики и ищущие деньги, чтобы грести «лопатами». Здесь жили временщики. Цивилизация даже во снах не снилась. Интенсивное строительство началось в конце 1980-90-х годах. Именно в этот период были построены основные объекты социально-культурного и бытового назначения, жилые дома. И очень печально, что некоторые люди до сих пор мыслят стереотипами, шаблонами советского периода. Можно перефразировать цитату, что вывезти человека из СССР можно, но советские стереотипы из них - никогда. Идеал советского мужчины - мастер на все руки. Идеал женщины - добытчица корма. Мужчины строили мебель из щепок, женщины готовили лакомства из ничего. Это до сих пор остается декорацией советской страны, а сейчас России, где цветет «благополучие» и народ богат и все расцветает и развивается.
Государство не требовала делать хорошо, а просто показывать, как нам живется вольготно, богато. Вот мы и показывали всем странам мира, как у нас все хорошо и отлично. Советская власть предоставляла новое жилье своим гражданам бесплатно для проживания, но не в собственность. Пик строительной моды на крупнопанельные дома пришелся на 90-е гг. Их называли «бамовские» дома. Дома-скороспелки подарили жильцам, где была идеальная слышимость и проблема вбить гвоздь в стену. На кухне синие до плеча панели, выше - побелка, ниже - газовая плита, у некоторых электрическая, алоэ на подоконниках - у всех. Обязательный атрибут. Фактически, люди до конца 90-х жили и продолжают жить в неблагоустроенном жилье, которое было по проекту рассчитано на 20-30 лет - здания, где в три, а где и в четыре раза уже превысили свой проектный срок жизни. Внутри все отваливается и разваливается. Это было временное жилье для горожан, которое становилось постоянным. Есть и такие семьи, которые до этих пор проживают в старых деревянных бараках 30-х гг. Уютное, благоустроенное жилье, квартиру или дом, проще всего можно было получить чиновникам всех рангов и лицам, занимающие руководящие должности. Что касается обычных среднестатистических жителей страны, то их в основном селили в общежитиях, коммуналках или бараках. Жилищный вопрос обычным людям решить было намного сложнее. Хотя 60-70-е годы я вспоминаю тепло и с завистью, потому что там моя жизнь была беззаботной. Думаю, что тогда квартиры давали не за деньги, а по очереди. И как помню, то мама получала несколько раз новую квартиру. И я думаю, что она радовалась. А вот я фактически стала с юности бездомной, мне даже родительскую квартиру не дали.
Чтобы сироты не остались на улице, государство должно было обеспечить их собственным жильем. Но на практике, очень малое количество получало квартиры, и многие живут до самой пенсии на съемных квартирах. Между тем всех бывших детдомовцев и интернатовцев, не достигших 23-летнего возраста, обязаны контролировать и оказывать содействие сотрудники центра социального обслуживания. Но это лишь теоретически, на деле они могут их квартиру присвоить себе, потому что многие из выпускников не знают законов, тем более своих прав. К этой категории относились и мы с Леонидом Ларом. Нередко их представители пишут в актах, что сирота проживает в своей квартире, а в действительности она принадлежит родственникам чиновника. Вчерашний детдомовец из-за чиновников-мошенников оказывается на улице. Либо пропадает бесследно. Сиротство является актуальной проблемой прошлого и настоящего времени. И в давние времена и в нынешнее время к сиротам относятся одинаково. На них зарабатывают. Что делать и как поступить? Этот вопрос нечистые на руку и черствым сердцем чиновники, выбравшиеся из нищенского болота, обирали и присваивали сиротские, старались обходить и закрывать глаза на эти проблемы.
Сдаваться так просто я не собиралась. Но в голове пока не было дальнейшего плана. Два вопроса, которые не давали мне покоя: как добиться квартиры, которая по закону принадлежала мне и что мне делать дальше. Я, как и Леонид Лар уже несколько лет не можем получить полагающуюся по закону квартиру. Не дают ему ее тоже по закону. Закон в России, как следует из этой истории, вообще позволяет делать с сиротами все, что угодно. Просто потому, что многие люди, особенно чиновники, в России ненавидят людей. Они какие-то злые, да и пафоса много. Не то, чтобы специально - просто так получается, а может, получив власть, они мстят людям за свои детские обиды, за унижения. Не зря же они рвутся к власти, чтобы сесть в мягкое кресло и руководить теми, кто когда-то их оскорблял. Для примера могу привести озлобленную женщину, попавшую на службу в милицию. Ромахина или Росомахина когда-то работала штукатур-маляром, дальше ума не хватило, чтобы поступить ВУЗ. Но, по слухам, кто-то помог ей устроиться дознавателем или следователем, где она отрывалась на сиротах, подростках, мстя за свою неудавшуюся юность и детство. Ее кто-то сильно обидел, унизил в детстве, и обида в душе убивала, злость разрывала на части. Такие вот и лезут в милицию, полицию, где до нее не доберутся те, кого она унизит, посадит и т.д. И таких вот тунеядцев, трусов много в полиции, росгвардии. И, как то получилось, что я столкнулась с ней, где стала она мне угрожать, пытаясь унизить меня, найти какую-нибудь статью. Тогда я написала в Москву, что в милиции работают люди не по призванию, ни по чести. Приехали с Москвы, Тюмени. Спросили, я рассказала, как ведет себя эта женщина. Ее перевели с дознавателей в паспортный стол. Думаю, что Бог все равно ее наказал. По характеру она злая, одинокая, обиженная и может пройти мимо чужого горя, сказав, что когда убьют, тогда и приедут.
Государство не помогало. Многие ждут помощи от государства. Да и было ли ей дело до нас сирот? В интернате, ни говоря о взрослых, которые были рядом со мной и знали о проблеме, никто мне не намекнул, что необходимо встать в очередь на получение жилья от государства. Квартирные очереди растягивались на долгие-долгие годы, несмотря на то, что ежегодно жилищное строительство рапортовало о сдаче новых домов. Почему? Потому что не хотели, чтобы у тебя была своя квартира, работа и ты стала преуспевающей. Им просто нравится жалеть, сочувствовать, но не делать. В нашей стране люди выживают, борются за место под солнцем. Такова жизнь. Выплывешь - хорошо, утонешь - никто не вспомнит. Сирота в России - это приговор на вымирание на обочине, на пополнение тюрем. Представьте, что происходит с подростком, который круглый сирота, окончил школу и ему негде жить. У кого-то получается приспособиться к сложному миру, где никто никому не должен, а кто-то ищет выход через бутылку, так и не встав на ноги. Мы даже не знаем, сколько у нас в России бездомных, особенно сирот. Многие люди, попавшие в сети чиновников, государства, тоже не знают, как решить свои проблемы, просто, когда человек остается на улице без друзей и социальных связей, это незнание, страх и неумение, становится гораздо заметнее. Когда человек, особенно сирота, когда нет рядом близких людей, поддержки государства, и он обитает долго на улице, у него происходит смещение потребностей, ценностей и возможностей. Обида за обидой, отказ за отказом, невозможность за невозможностью, руки опускаются и жизнь разочаровывает. Человек не может постоянно ужасаться тому, что нет крыши, нет возможности работать, и он либо прекращает бороться, либо добровольно уходит в небытие.
Чиновники всего лишь молча стоят, а, может, сидят и смотрят, как протекает жизнь обворованных сирот, как погибают они в жадной государственной машине, которая своими жерновами ломает их судьбы. А вокруг суетливые вечно спешащие равнодушные люди. Они толкаются, ругаются и, смотрят с презрением друг на друга. Раздражение, недовольство, зависть, злоба, вот что правит людьми. Если кто-то сумел подняться, вырваться с болота, то люди озлоблены больше обычного. Целые поколения выросли в этом всеобщем лицемерии и даже не осознают это. Врать, воровать, доставать из-под полы, подниматься по карьерной лестнице по головам - это все была естественная норма жизни в период «советизма». Жили в системе коллективизма. Была общая идея, был план - пятилетки, была «стабильная» работа, гарантии от государства. Только на территории бывшего СССР, и современной России, где люди были зомбированы СМИ, озлобленны настолько, что готовы были уничтожить друг друга, чтобы занять места. Не безумие ли это? Кто из них хоть раз задумывался о людях, детях? К сожалению, именно из таких озлобленных, обиженных людей выходят политики. Как правило, чем больше человек кричит о бедности, отсутствии свободы и тупости политиков, тем больше он, садясь в кресло, начинает злобствовать. Сейчас мы живем в эпоху индивидуализма. Каждый сам за себя. Нищета материальная рождает бездуховность. Почему? Да, потому, что каждый к этому стремится, в той или иной степени. И, нужно ли ему что-то великое и духовное? Вопрос, скорее всего, риторический. Власть и народ объединяются в своем категорическом неприятии тех, кто живет «не как все». Не было греха страшнее, чем индивидуализм, за него убивали. Причем не власти убивали - соседи, знакомые, близкие, родственники. Они убивали морально, втаптывая твою индивидуальность. Советское общество защищало свою целостность, какая там частная жизнь. Не получая помощи, мы злимся, обвиняя всех и вся. А потом спрашивают, откуда у людей озлобленность.
И вот я вновь в кабинете Корчагина Евгения Александровича. Выслушал, что-то записал, куда-то позвонил. Где-то, через час ему принесли ключи. Вызвал кого-то, и меня отвезли в новый дом по улице Ямальской. Это было двухэтажное общежитие. Площадь жилой комнаты приблизительно была от десяти до пятнадцати квадратных метров. Радости не было предела. У меня теперь была своя благоустроенная комната, где я буду жить одна. Нет, соврала, пришлось жить с Александром. О нем чуть позже. Конечно, кухни не было, но мне в тот период казалось, что этого достаточно, главное, что у меня есть свой уголок. В те времена квартиры были небольшими, поэтому комната могла на ночь превращаться в спальню, а днем это был зал, где советская семья проводила время или встречала гостей. Квартира, собственно, ничем не выделялась от других. Почему все считали, что комната в общежитие - квартира? Я не знаю. Какая разница? В ней не было ничего особенного, обычная комнатка, обычный туалет. Но для меня, комнатка представляла целый мир. Имея свой уголок, я почувствовала себя защищенной. Раньше переживала, что так и придется скитаться всю жизнь без своего угла. А ведь мечтала каждый день, чтобы я могла без опаски бесконечных переездов жить под своей крышей над головой. Теперь мне не нужно будет гулять по ночным улицам, и думать, где прислонить голову. Именно в ней я стала ощущать покой, потому что мне никуда не хотелось идти.
Я всегда рассматривала интерьеры, но они мне не нравились, потому что все были однотипные, и не было никакой индивидуальности, который бы раскрывал хозяина. Я всегда мечтала сделать в своей квартире уютно, комфортно и современно. Итак, заходя в типовую квартиру 80-х годов мы могли видеть интерьер, состоящий из дивана и «стенки», стоящие напротив, двух кресел и журнального столика, полированного стола - причем все расставлено у всех одинаково, т.к. планировка не оставляла простора для фантазии. За стеклянными фасадами демонстрировались коллекции посуды из стекла и хрусталя. Популярны были раскладывающиеся столы, кухонная гарнитурная мебель. Обязателен торшер, журнальный столик, напротив - телевизор, тоже на ножках, либо на тумбочке. Стены комнаты было модно украшать коврами, в коридоре ковровые дорожки. Это означало - жизнь удалась. Поэтому особой популярностью в советских квартирах пользовалась мебельные «трансформеры»: модульная «стенка», диван-кровать, кресло-кровать, стол-книжка. Но, у меня пока на такую мебель денег не было, и я довольствовалась железной кроватью, периной, которую кто-то мне «подарил», стол и две табуретки. Вот и весь мой скарб. Хрусталя, который был тогда большой ценностью и стоял напоказ в сервантах, у меня не было - до сих пор не понимаю, зачем за ним люди так гонялись. Про телевизор и говорить нечего. Это считалось роскошью. Повседневная жизнь простого обывателя отличалась простотой и низким уровнем комфорта.
Говорят, что человек не может быть один - без друзей, семьи, людей, которые поддержат в трудную минуту. Это закон человеческого общества. Но, я была всегда одна и никогда не сожалела об этом. Я была в обществе, но сторонним наблюдателем, не вливаясь в коллектив, но и не уходила из нее. Хорошо это или плохо - судить сложно. Но главное, наша задача найти себя, свое место. Тут можно и поставить точку, но, увы, «испытания судьбы» набирали ход. Может, испытания шли из-за того, что я не умела мимикрировать, приспосабливаться? Не знаю. Почти все поголовно люди - зависят от той среды, в которой находятся. А также на них оказывают средства массовой информации. Люди забиты чужими и вбитыми новостями, чужими и навязанными пристрастиями, мечтами, стандартами и установками. Они очень подвержены сильным эмоциональным спадам, душевной опустошенности и поэтому у них появляется апатия, депрессия. Я тоже жила в этой среде. Где-то верила, где-то улыбалась новостям, а где-то боялась того, чего не было в стране.
Трудности, с которыми я сталкивалась в СССР, отражались на многих советский семьях, ведь жизнь тогда была не у всех стабильной. Но и обвинять только советскую власть не возьмусь, потому что во всех сферах играл главную роль человеческий фактор. Каждый из нас на своем месте старался быть маленьким царьком, чтобы «унизить», «растоптать», «подняться в чужих глазах». Почему мы так делали? Это была черта фактически всех россиян. Мне многое не нравилось стране. Например, я никогда не была сторонником комсомола. Хотя я с радостью вступила в комсомол, но потом разочаровалась. Я понимала, что СССР отстает от современного понимания свободы, и, когда началась перестройка, я искренне верила в то, что мы можем сохранить формат огромного государства, но при этом добиться гражданских прав и свобод. В итоге не получилось ни прав, ни свобод, ни государства. Для государства мы были ресурсом. И нас считали людьми второго сорта, особенно по сравнению с иностранцами. Также мне не нравилось, что практически невозможно легально заработать денег. Зарплаты при социализме отличались всего в разы, а не в сотни раз, как сегодня. Разве можно было на эти мелкие деньги одеваться, а не шить самой, следить за своей внешностью, а не придумывать свой образ дома, кушать деликатесы, а не смотреть только в кино или в журналах. В этом государстве у нас фактически не было личной жизни и не могло быть. Все мы были должны жить и работать ради страны, народа, партии, правительства и коммунизма.
Я в период своего взросления поняла, что честным трудом не заработать, но обманывать, мошенничать не была готова. Совесть не позволяла отобрать кусок у кого-нибудь, лучше свое отдам. Бизнесом в тот период фактически никто не занимался, если не считать спекуляцию. Это незнакомое и не слишком понятное слово было для меня синонимом богатства, но в этом я мало разбиралась и не понимала схему. Можно сказать для меня это был пустой звук. В эти годы я узнала, что такое старые сапоги зимой, суп без мяса, и годами носимые вещи. И вот тогда смогла увидеть разницу, все познается в сравнении. Эти советские времена причиняет боль, воспоминания, как правила несут в себе огромную апатию, ненависть, обиду. Воспоминания заставляют вспомнить, то, что не хочешь увидеть, то, что так стараешься забыть. При воспоминании причиняет боль душе с новой силой, и бежишь всю свою жизнь от проблем и страха. В то же время они способны закалить душу, улыбаться, когда плохо и согревать в самый ужасный период нашей жизни, даже когда вокруг одна тьма. Но есть и светлые воспоминания, которые подобны лучику света, и способны вдохнуть надежду и стремления, чтобы двигаться дальше, бороться и развиваться.
Получив ключи от комнаты в общежитии по улице Ямальской, то была рада, что буду жить не на улице. Пыталась в своей комнате создать уют, чтобы мне было комфортно. С жизненными трудностями в быту я сталкивалась постоянно. Мне не хватало денег, чтобы и покушать, и одеться. В магазинах как все пишут, был дефицит во всем. Но, я не отчаивалась, а старалась что-нибудь придумать. С вещами было посложнее, потому что их неоткуда было брать. Конечно, мода с кино была всегда связана. Но, раз у меня не было денег, то о какой моде может идти речь. У меня осталось очень сильное воспоминание о том времени, когда я носила с чужого плеча, и они у меня ассоциируются с нищетой, безысходностью и «советизмом», где ты ничто. Мне, если давали одежду, я не стеснялась их брать. Они были красивыми, чистыми, а некоторые и совсем новыми. Я быстро их подшивала, и они выглядели очень модно. Я из всего все могла сделать, надеть - и могла шикарно выглядеть. То есть я это все могу, я это прошла, я этим навыком до сих пор обладаю. Завидовала ли я? Нет. Потому что все так жили, но номенклатура жила лучше, но завидовать им не считала нужным. Дело в том, что туда можно было попасть и стать начальником, руководителем, секретарем какого-нибудь райкома, обкома. Было бы только желание. Я часто спрашивала себя, хочу ли я работать в администрации и сама же себе отвечала, что не хочу. Казалось бы, пора забыть прошлое и жить настоящим, но обиды от несправедливости оставляют глубокую душевную рану, которая не заживает годами.
Это была моя жизнь, которая то играла яркими красками, то была серой и неприятной. Я не чувствовала и не видела ничего красочного вокруг. Было такое чувство, что все проходило мимо меня и мне казалось это естественным. День за днем и каждый миг не отличался от другого. Друзей у меня тоже не было, я всегда погружалась либо в книги, либо размышляла о жизни. Я не видела смысла в общении со сверстниками, потому что у них были другие приоритеты: тусовки, гулянки, танцы, обсуждение окружающих их друзей. Мне было с ними скучно и неинтересно, а также болтать о пустяках и казаться беззаботной. Самое странное было для окружающих, что я не любила вечеринки, праздники, дни рождения. Я ненавидела предпраздничную толчею на улицах, а в период перестройки - магазины с пустыми прилавками и «одичавшими» людьми, снующими по дорогам, «идиотским смехом». Мои знакомые считали, что если я не праздную с друзьями, в семье, то я просто ненормальная. Я, вспоминая свою жизнь, поняла, что в ней много моментов, которых я не помню или помню не так, как они могли бы происходить. Именно могли, потому что случаи некоторых эпизодов в моей жизни слегка неточны в моих воспоминаниях, потому что многие пытаются мне, словно навязать свое видение.
Прожила в этой комнате недолго. В этой маленькой каморке мы жили втроем: моя младшая сестра, Александр и я. Как я потом понимала, что тяжело жить на такой маленькой территории, где было тесно и нельзя посидеть одной, заняться каким-то рукоделием. Но, я радовалась, что у нас с сестрой есть крыша над головой. В 1981 году общежитие сгорело по вине одного жильца, которая оставила без присмотра открытым обогреватель. Нас поселили в другое общежитие по Ангальскому Мысу, как нам сказали «временно». Это «временно» протянулось до 1984 года. К этому времени Е.А. Корчагина заменил Василий Ефимович Бородко. Вот тут и начались хождения по кабинетам горисполкома. Я обивала порог председателя В.Е. Бородко чуть ли не каждый месяц. Ни мои заявления, ни мои просьбы о предоставлении жилья не тронули его черствое сердце. Да и зачем ему чужие проблемы, когда нужно было решать свои личные. Вспоминаю, как мне приходилось стоять в его кабинете, он даже не предлагал присесть и, не спрашивал меня, по какому вопросу я пришла, тут же вызывал другого посетителя. Когда заходил очередной посетитель, говорил, чтобы он не обращал внимания на меня. Не знаю, за что он невзлюбил, и что я сделала ему плохого. Здесь вновь сыграл человеческий фактор. Мне кажется, что меня за прямолинейность невзлюбили не только он, но и некоторые его сотрудники.
Я не сожалею о том, что СССР развалился. И в тот период мне казалось, что исчезнут и проблемы, но, увы, они только появлялись, потому что мы не были готовы к переменам и трудностям. Демагогия и пропаганда в СССР были тогда тотальными. Нам каждый раз со СМИ говорили о каких-то правах, на деле, мы были все юридически безграмотны. Если говорить обо мне, то у меня было абсолютное незнание своих прав, своего истинного положения, страх высказать просьбу, задать вопрос, попытка оправдать свое кошмарное положение тем, что «так надо» - все это симптомы жизни в тоталитарном обществе. Мы по конституции и закону имели права на бесплатную квартиру. Увы! И квартиру получить было не так уж и легко. И не верьте, что квартиру бесплатно давали. Люди работали по 20 лет на заводах, фабриках, разных организациях. И зарплату получали от 15-80 рублей, некоторые по 120 рублей. Чиновники получали под 500 вместе с премиями. Так что это была страна, основанная и существовавшая на лжи, и в основном здесь играл человеческий фактор «ты мне - я тебе». Причем в первую очередь по отношению к собственному народу. Сейчас люди, страдающие по тем временам, говорят, кричат, что народ жил бедно - но никто никому не завидовал, потому что бедными были все. Великое благо для общества. Хорошо не жили - нечего и начинать. У людей росло недоумение поступками властей. В их действиях перестал просматриваться здравый смысл. Они какие-то странные - эти действия: обман, стяжательство, равнодушие. Это как минимум, если легко выразиться. Больше всего я стала ненавидеть свою страну из-за чиновников, которые страдали официальным двуличием, лицемерием.
Сильной становишься тогда, когда понимаешь, что ты одна и тебе никто не поможет. В этот миг и осознаешь, что тебе никто не нужен, пока ты есть у себя. Сдаваться так просто я не собиралась. Но в голове пока не было дальнейшего плана. На очередном приеме мне пришлось дойти до угроз, что буду писать выше инстанции, где его уволят и отберут партийный билет. В.Е. Бородко смеялся, глядя мне в глаза, когда я говорила о том, что буду жаловаться на его отказы. Даже сарказмом ответил, что будет читать мои письма и отправлять их в корзину, а я никогда не получу квартиру. Я честно не понимала, за что человек меня невзлюбил, тем более я его не знала ни как человека, ни как администратора. За партийный билет они цепко держались. Человек, получивший партийный билет в СССР, считался более благонадежным, был примером для окружающих. С партбилетом приоткрывались многие двери советского общества, которые были закрыты для беспартийных простых смертных. Таких сотрудников больше ценили, им давали, как говорится, зеленый свет - в том числе поездки на всякие международные конференции. Этот был билет, который помогал подняться выше по социальной карьерной лестнице. Этот билет был в сытую жизнь и власть над простым народом, которыми они могли управлять. Самое страшное для чиновников было исключение из партии КПСС! А это значит, что подняться на высшие ступени эшелона власти, ему уже никогда не придется. И именно этого все боялись. В коммунистические ряды рвались в основном бессовестные, лживые, наглые люди, прикрываясь партбилетами творили беззаконие и уходили от уголовной ответственности. Если бы проводились чистки партийных рядов от этих чиновников, может и не развалили страну.
Написав письмо в Москву, я не надеялась на правду, справедливость. В письме указала, что являюсь сиротой детства и мне так и не предоставили жилья, а также не вернули квартиру моих родителей. Меня лишили того дома, что досталась от родителей и не выдают квартиру, положенную по закону. Таких случаев очень много. В стране началась раскачка «лодки», все стремились занять руководящее место в правительстве. Кресло генерального секретаря ЦК КПСС манило многих претендентов. К нему быстрыми шагами двигался молодой М.С. Горбачев. Этот период в истории страны был назван «Перестройкой» и ассоциировался с идеей «совершенствования социализма». В декабре 1984 года, когда в стране происходили перемены, ко мне домой нагрянула комиссия из Москвы, Тюмени и Салехарда. Я не ожидала, что мое письмо рассмотрят. Мне стали предлагать квартиры. Выбрала по улице Чапаева. В.Е. Бородко сместили, но не выгнали с администрации. А вот когда к власти пришел Б.Н. Ельцин, то он кинул на стол свой партийный билет. Я считаю, что если ты порядочный человек и старался помогать людям, то ты никогда не предашь партию, куда ты так рвался с молодости, чтобы занять административное кресло. А если ты подлый человек, оказался в этих рядах по корысти, то ты и останешься подлым. Я согласна - человек имеет право на перемену взглядов, позиций, даже своей концепции мира. Но только при одном непременном условии: если это делается бескорыстно. А здесь?
Получив благоустроенную квартиру, я стала его обживать. Мне нравилось, что у меня есть кухня, комната, ванная комната. Обычная, чистая и уютная квартира без лишних изысков, но для меня это было равносильно шикарной вилле. Теперь я была полноправной хозяйкой благоустроенной квартиры. Есть такие люди, которые со стороны кажутся беззаботными и где-то даже легкомысленными. Вот так многим со стороны я казалась беззаботной, и что у меня все хорошо. Беззаботная? Сахарная жизнь? Какая уж тут сахарная жизнь? Сирота и родни никакой, да и подруг у меня не было. Сестра, да и то отдалилась из-за моего эмоционального характера, и то, что я требовала от нее окончить училище, работать и подняться по карьерной лестнице. В этой сложной жизни нужны подруги, друзья, общение, любовь. А этого у меня никогда не было. Я не встречалась с парнями, не общалась с ними, не мутила, не было лучших подруг, на которых я могла опираться, не было друзей, которых могла просто так позвать и посидеть. И, никто не знал, что в душе я была одинокой и несчастной, хотя рядом со мной находились люди. Взлеты и падения. Отчаяние. Тупая, бездушная, бесполезная жизнь - существование. Просто мне кажется, если я начну общаться с людьми, то они посчитают меня глупой, что у меня туго с мировоззрением, я не знаю русских поэтов, хотя очень любила С. Есенина, К. Бальмонта, В. Маяковского, М. Цветаеву. Они могли бы подумать, что я не читала мировые бестселлеры, я не знаю русских и американских звезд. Потому что я никогда не обсуждала с ними ни рок групп, ни художественные произведения, ни актеров, ни певцов.
Я со школьной скамьи понимала, что принца на белом коне мне не видать. Да, я и не стремилась искать. Моя особенная внешность с азиатско-европейскими чертами сильно выделялась среди остальных. Я всю жизнь считала себя толстой и некрасивой, потому что некоторые внушали мне. Мечтала быть тонкой миниатюрной. Мне никогда не говорили, что я красивая. Хотя, я прошла тур в 1986 году на конкурсе красоты. Но, там нужен был рост 175-180. Увы, я была небольшого роста, не дотягивая до 160. Да и вообще никогда не говорили приятных вещей, все мои достижения были чем-то само собой разумеющимся. Как то я решилась посмотреть свои юношеские фотографии и поразилась тому, какой стройной и обаятельной я была. Но, я по-прежнему считаю себя некрасивой. А Леониду Лару нравлюсь и продолжает любить, не смотря на то, что я ему причинила много неприятностей. Думаю, имеет ли смысл какой-то моя жизнь? Данный этап моей жизни проходит с моим единственным другом, супругом Леонидом Ларом, думаю, он единственная причина, по которой я просыпаюсь по утрам, и единственная причина, благодаря которой я улыбаюсь. Меня абсолютно все устраивало в период перестройки, кроме пьяного Саши. Меня устраивало даже то, что я делаю и полное отсутствие личной жизни, потому что хотела помогать людям, найти им себя и свой путь. Но, не оценили и обвинили, что я жестокая, грубая и т.д.
VII
Я мудрость на ошибках изучала -
Мне «грабли» били много раз по лбу,
От лжи и боли тихо я рыдала
И проклинала шепотом судьбу.
Татьяна Черненко
Оглядываясь назад, трудно поверить, как мы выжили в 80-е годы. Эти годы были деградацией советского строя, а затем болезненного перехода к новой жизни. 80-е - это вообще-то две совершенно разные эпохи. До 1985 года - развитой социализм. С 1985 года - быстрый, всего за 5 лет абсолютный развал. Конечно, советское время было вовсе не идеальным, много было недостатков, но сейчас недостатков еще больше. Что я запомнила из 80-х гг. В 1980 году в СССР прошло международное спортивное мероприятие, Москва принимала 22-е Летние Олимпийские игры. В рамках подготовки к серьёзным спортивным соревнованиям по стране были построены олимпийские объекты. А вот как жили наши горожане, я могу только по их воспоминаниям описать. Сама вроде бы жила в этот период, но такое чувство, что я была простым наблюдателем, словно не коснулись меня эти изменения. Многие вспоминают те годы с теплотой, не потому что они были чудесными, а потому что они были молоды. Да, было много хорошего, да, у некоторых людей были светлые и чистые души, но наряду с этим чистым и светлым много было фальши и лжи. Как вспоминают многие, что в советский период была уверенность в завтрашнем дне. Согласна. Зарплата и аванс выдавали во время, и ты знала, что голодом сидеть не будешь. Также знали, что по окончании школы мы выберем специальность, которая нам нравится. Придет время, будем получать пенсию, на которую можно будет нормально жить, не работая.
Люди, когда вспоминают советский период, они ведь ностальгируют не об очередях, не о партсобраниях, а о своей юности и молодости. Да, так и было, мы постоянно участвовали в каких-то собраниях. Собрания были частью «советской демократии». Как правило, на собраниях утверждались заранее принятые решения. Собрания не любили не столько за потерю времени, сколько за лицемерие. Прежде чем принять решение, нужно было слушать выступления, часто абсолютно лживые. Сидящие в кабинетах, залах знали, что реальные факты совсем не таковы. Для системы собрания были способом выявления жертв, которых коллектив мог терроризировать. Сейчас очень модные слова, которые очень хорошо характеризуют советское общество: газлайтинг (gaslighting) и виктимблейминг (Victim blaming). Газлайтинг - это завуалированное насилие общества, заставляющей человека сомневаться в своей адекватности и объективной картине мира. Коллектив, если захотели кого-то сделать изгоем, то отрицают произошедшие факты, пытается тебя запутать и заставить сомневаться в собственных воспоминаниях и своей адекватности. Они пытаются изменить восприятие реальности. Постепенно жертва становиться безвольной, слабой, беспомощной, в таком состоянии управлять становиться очень просто. Виктимблеймингом каждый из нас сталкивается в той или иной форме каждый день. В основе этих психологических насилий над человеком лежит манипуляция общества, заставляющего сомневаться в своем здравом уме, восприятии реальности или воспоминаниях. Коллега может быть так убедителен, что жертва может и правда поверить в то, что той или иной ситуации не было. Каждый человек старался не попасть под нее. За то я очень подходила под «самавиноватинг».
Была ли я виновата перед людьми, которые провоцировали и переваливали свою вину на меня? Нет. Я была наивной, доверчивой и глуповатой. Глуповатой, потому что жизненного опыта не было. В конфликты я старалась не вступать, но когда уже донимали, то ругалась громко, с обидой и злостью. Из-за этого меня называли скандалисткой, хотя они провоцировали. Одна из их тактик - это отрицание фактов, искажение фактов. Вы четко помните, что они говорили, где вы были и что делали в этот момент, а вам доказывают обратное? Как правило, психологическое насилие происходит постепенно и незаметно для жертвы. Я только чувствую свою вину перед своей сестрой, которую не смогла вытащить из трясины. Тут шли все методы от скандала до уговаривания. Я, как только могла, защищала сестру, надеясь на ее исправление. Шли годы, а сестра не менялась. Как можно простить того, кто чуть не испортил тебе жизнь? Возможно, и подпортил твою репутацию. Да, вы будете правы, нелегко прощать тех людей, которые стали причиной того, что ваша жизнь пошла под откос. Сестра моя сильно пила. Это послужило основанием для того, чтобы полностью прекратить с ней контакты, обезопасив себя от лишнего шума, скандала, лжи. Хотя, я всегда старалась найти для нее оправдания.
Пьющих женщин я просто ненавижу. Почему? Потому что неприятно смотреть на них в неприглядном виде. Когда представлю, как я буду выглядеть, то становилось страшно. Я всегда хотела быть собой, хотела всегда контролировать себя и не быть чудовищем или посмешищем для окружающих. Я никогда не видела, чтобы алкоголь делал людей лучше, добрее и умнее. Повзрослев, я уже знала, почему я никогда не буду употреблять спиртное. Мне было неприятно смотреть на пьяных неадекватных людей, которые теряют человеческий облик. В те годы я твердо поняла, что алкоголь из людей превращает в неадекватное существо, что они перестают быть собой. Вы помните сказки или как в фильмах происходит при употреблении какого-нибудь «оборотного зелья»? Был урод - стал красавец. Только в жизни наоборот. Особо бесшабашной молодости-то и не было: не пила, не курила, левых компаний не искала, в целом была спокойным, адекватным человеком. Физической тяги к алкоголю у меня нет, и не было. И все из-за того, что в юности у меня давление скакало, то высокое, то низкое. Я сильно мучилась головными болями, а тем более, чтобы пить от которого мог «взорваться» мой «мозг» не очень-то хотелось. Я очень сильно не любила головных болей. Возможно, я могла бы также «тусить» с подружками. С тех пор я решила, что в моей жизни нет места алкоголю. А я не очень-то хотела выглядеть смешно и нелепо. Мне до сих пор стыдно, когда мне на одном форуме сказали, что употребляю «три топора». Я долго не могла понять о каких топорах идет речь, пока не спросила свою сестру. Вот здесь я поняла, что у меня большой пробел в названиях алкоголя.
И пьющих мужчин тоже ненавидела. Мне хватило Саши, который очень сильно пил. Пил, причем не просто пил, а в хлам, с потерей человеческого достоинства. Через месяц, когда мы стали жить вместе, я поняла, что у него есть серьезные проблемы с алкоголем. Я вытаскивала Сашу из канав, тащила на себе до дому вместе со своей сестрой, плакала ночами, когда он приходил домой вдрызг пьяным, мыла его грязного, когда ему пьяному где-то дали по башке. Это были больные отношения изначально, я вначале жила потому что надеялась, что он с помощью меня прекратит пить и мне нужен был близкий и сильный человек. Мне казалось, что он меня любит. А еще мне нравилось и я получала дикое наслаждение от его раскаяний, когда он трезвел и ползал на коленях, клялся в любви и что это было в последний раз. Он не признавал проблемы и как всегда говорил: «Я, если захочу, могу бросить, для меня это не проблема». Но, для него это была большая проблема, потому что он был слабовольным. Его давно простила, только вот забыть его пьянство не смогла. Поэтому жить с ним вместе в тот период не хотела. Он перечеркнул десять лет, словно они ничего не значили для него. И я постаралась от него «избавиться». И даже об этом не жалею. После жизни с Сашей во мне закончилось вера в лучшее, я поняла, что в жизни нужно самой добиваться и идти напролом.
Алкоголизм в СССР - куда уж без него. Я не помню, чтобы меня удивляло в юности, что люди пьют. Я не понимала, зачем они это делают, но меня это не удивляло, потому что это было в порядке вещей советской жизни, как хлеб, который мы едим каждый день. И в то же время, это что-то было мрачное, беспросветное, приносящее горе семье. Было самым ужасным, это когда в семье были готовы из-за бутылки поступиться всем святым - детьми. Особенно ужасно было видеть, когда рядом с пьяной матерью сидели и плакали голодные дети. Даже спорить не буду, что с 70-80-90-е годы, не только по рассказам старшего поколения, и, судя по моим собственным воспоминаниям действительно много пили. Не помню, чтобы на празднике люди обходились без алкоголя, а на Новый год без советского шампанского. Кстати, эта традиция с шампанским сохранилась до сих пор. Даже если люди особо не пили, ради приличия на столе должна была стоять водка, вино и шампанское. Пили все, предпочитая крепкие напитки. Многие помнят эти семейные праздники: добрые, веселые взрослые, подарки, вкусный стол, хорошее настроение и… бутылки. Дети видели, что все взрослые пьют, и знали, что когда вырастут, тоже будут, потому что выпивать в праздник - это так же естественно, как есть мясо, шашлыки или торт. Конечно, никто из них и подумать не мог, что вырастут и станут алкоголиками. Многие рано начинают попробовать пиво, вино (родители дают глотнуть), а лет в 13–14 за праздничным столом уже понемногу наливают шампанское.
Вспомнила нашего друга Вадима Николаевича Гриценко, бывшего декана исторического факультета Тобольского педагогического института им. Д.И. Менделеева. Он был хороший пропойца. Ни дня без алкоголя. Напивался до бессознательного состояния. Иногда уходя к друзьям или куда-то на гулянку, не помнил, как оттуда приползал домой. В этом вузе пили поголовно все преподаватели и студенты заочники. Они приезжали с деньгами и вместе с преподавателями гуляли, а те потом автоматом ставили зачеты и оценки. Вадима Николаевича можно было часто видеть в компании заочников пьяным. Жена Надежда страдала, но терпела. У женщин есть удивительный дар терпения. Годами она может сносить очень многое. Загулы, похмелье, запах перегара. Даже измены. Выслушивать иногда клятвы, что «больше никогда». Даже верить им. Или притворяться, что верит. Возможно, любила его, что терпела его пьяные запои. Но, он не очень-то хорошо отзывался о ней и рассказал, как она его на себе женила. У алкоголиков всегда все виноваты, но только не он. Он напоминает Афоню, а жена его Катю из кинофильма «Афоня». Предложил влюбленной в него девушке Надежде пожениться, хотя не любил ее, после чего глупенькая кинулась к нему в объятия. На деле же он и не думал жениться. Как не думал и о последствиях. Как из его пьяного разговора я поняла, что его заставили жениться на ней его родители. В.Н. Гриценко был хорошим другом, так что напрасно, его жена ревновала к женщинам, с которыми он напивался. Пить пил, но в сексуальном плане был к женщинам равнодушен. Вот он когда приходил к нам в гости, то опустошал полностью наш холодильник, где рядами стоял алкоголь, смешивая и водку, и коньяк, и шампанское.
Пьянствовал отнюдь не только средний рабочий класс, пили и чиновники, и интеллигенция, и коренные малочисленные народы, и даже национальная интеллигенция, а такое внимание именно к ним объясняется просто: оно гуляло особенно шумно, поскольку они не знали меры. Спиваются не только отдельные лица, но и семьи и поселки. Так, по данным опроса, проблема распространения пьянства занимает ведущее место среди основных проблем. Многие молодые люди спиваются, даже не успев завести семью. Не только русская интеллигенция была поголовно поражена алкоголизмом, но и национальная. Четкого определения понятия «интеллигенция» невозможно, потому что в советское время ассоциировалось с высшим образованием. Это определение, хотя и не вполне верное, тоже имело право на существование - планка высшего образования в СССР была высока, и люди, сумевшие его получить, заслуживали уважения. Но и другие люди не были обижены - в ту эпоху уважением пользовался не только умственный, но и физический труд, что справедливо. Наши местные чиновники с «высшим образованием» уничтожили само понятие «интеллигентность». Они вытеснили из менталитета наших людей и особенно молодых, понятие честь, достоинство, совесть, порядочность, заменив их пошлостью, вульгарностью и примитивом. В эти годы было модно вести под стопочку вина интеллигентные разговоры, жарить на природе шашлыки и петь под гитару. Да, да практически вся наша национальная ямальская интеллигенция, имеющая высшее образование, включая писателей, поэтов, журналистов, учителей были поражены тем же, что и народ, пили, теряя свой облик. Люди очень много пили, но сейчас об этом как-то не принято вспоминать. К сожалению... Тем кто, со мной не согласен, особенно если не согласны родственники, что это утверждение имеет и к ним отношение. Стоит вспомнить праздничные корпоративы, где их либо выносили, либо они ползли по-пластунски. Что было интересно, что меня никогда не приглашали на корпоративы.
Я с юности не любила посиделки, корпоративы, праздники. Возможно, поэтому меня никогда не приглашали в организациях на праздничные вечера. Раньше я искренне старалась соответствовать менталитету подружек и ходить на эти дружеские встречи, но поняла что там неинтересно. Но, во всяком случае, я изредка ходила на эти самые корпоративы и даже искренне старалась там веселиться. Впрочем, обычно мне там было шумно, душно, скучно - и я довольно быстро придумывала предлог, чтобы как можно скорее уйти домой. Сложные были у меня отношения со сверстниками. Большинство из круга моих и «подруг» сестры пили, курили и вступали в половые связи. Я повидала много всякого дерьма, но осталась верна своему принципу. И, кстати, я никогда не была на корпоративах национальной интеллигенции, которые напивались там до потери пульса. А ведь, совместные вечера, праздники, корпоративы, «тимбилдинг» - все это сближает коллег и делает их чуть ли не родными. Но, со мной все старались не сближаться. И было обидно, что, не зная меня, эта интеллигенция навесила на меня ярлыки. То пьяницей беспробудной меня называли, то тунеядкой, каких свет не видывал. Как же реагировать на проявления злобы? Наверное, это самое страшное проявление зла.… И что самое трудное было в этом, так это сохранять лицо на людях, скрывать свои чувства и эмоции. Ибо жестокий мир и большинство живущих в нем людей с какой-то злобной радостью, загаживали и без того израненную душу. С возрастом я поняла, что за маской клеветники (сикофанты) прятали свою проблему похуже, чем у меня. И отношение к ним выровнялось. Я с годами могла спокойно ходить на любые праздники, сидеть среди пьющих и меня ничто и никто не раздражал.
Все имеют свои слабости и плохие привычки! Вспомним ямальских писателей и поэтов, неравнодушных к спиртному, которые в тесных кругах прославились не только как творческие личности, но и как алкоголики. Представляем вам ямальских писателей-алкоголиков. Возле магазина постоянно клубилась толпа мужиков и среди них Роман Прокопьевич Ругин, Леонид Васильевич Лапцуй, Семен Николаевич Няруй, Хабэча Хыварёвич Яунгад, Сергей Николаевич Харючи - пьяные глаза, пьяная походка, пьяные разговоры. Они с утра отирались на углу напротив магазина, дожидались двух часов, брали по пузырю и считали, что день прошел не зря. Иногда они упивались и валялись прямо на остановках общественного транспорта и в прочих общественных местах. Что самое страшное - валяющиеся «алкаши» никого не смущали, не пугали и не удивляли. Они были частью окружающего ландшафта. Вот тут на земле валяется упившийся алкоголик, а люди вокруг равнодушно продолжают проходить, перешагивать. Да, национальная интеллигенция по-своему уникальна. Это вовсе не означает, что она идеальна. Нельзя ее рассматривать как сообщество людей, спаянных «творческими» порывами и безупречных в моральном отношении. Ни по социальному, ни по культурному своему составу эта интеллигенция не была единой, если только их не связывал алкоголь. И уж вовсе не получалось достигнуть идейного взаимопонимания. Напротив: в этой среде то и дело сталкивались, враждуя друг с другом. Куда только не бросались они за последние годы - и в депутатство, и в религию, и в строительство коммунизма, и в искания музы.
Зависимость от алкоголя, кстати, имели многие творческие личности. У некоторых уход в пьянство начинался с того, что у человека, уже ставшего известным и признанным, появлялось много свободного времени. Но, только неофициальная слава алкоголика и непризнанного гения, а вот дальнейшего творчества у них не было. Сидит такое чучело с похмелья в президиуме собрания депутатов, писателей, красуется, что-то пытается говорить, а потом в газете напечатает стишки-вершки. И все. А дальше длительные запои. Многие национальные писатели, поэты, чиновники искали «в бутылке» вдохновение. О запоях Романа Ругина, Леонида Лапцуя и композитора Семена Няруя знал весь Ямал. И это было в порядке вещей, никто не задумывался над тем, что это плохо. Они заливали алкоголем свою душевную неустроенность. В тот период алкоголиков жалели, с ними возились и старались не увольнять без особых причин. Они были плоть-от-плоти свои в этой системе - считалось, что он немного оступился, но он «вернется» в нормальный облик. Отличительной чертой советских алкоголиков было то, что они пили не только водку и самогон, а все «что горит», включая одеколоны, дезодоранты и даже дихлофос, и напивались при этом «в стельку» (сейчас чаще говорят «в хлам» или «в сопли»), то есть валились с ног прямо на улице и валялись там в бессознательном состоянии до тех пор, пока не протрезвеют или пока их не заберут домой родственники или в специальное медицинское учреждение «вытрезвитель» милиционеры и санитары.
Хабэча Хыварёвич Яунгад не валялся пьяным. Хотя, я не могу утверждать, потому что никогда не бывала в кругу друзей этой ямальской интеллигенции. Интеллигенцией даже сложно назвать, потому что они и близко не стоят на этой социальной лестнице. Это масса, вылезшая из нор и распространяющая зловоние везде. Х.Х. Яунгад я видела только в редакции «Нгарьян Нгэрм» вначале 80-х гг. Он после Л.В. Лапцуя возглавил национальную редакцию. Но, меня как-то не интересовал он в тот период. Мы просто здоровались, и я тут же забывала про него. Может быть, я и не знала бы его, и всегда думала как о нем как о честном, справедливом человеке, но жизнь меня столкнула с ним во время перестройки. Он пришел ко мне домой в гости без приглашения. Я встретила его как гостя, как это бы сделали в тундре, который переступил порог жилья. В тундре нельзя отказывать в гостеприимстве, а то духи и божества могут наказать, да и о семье будут говорить как о плохих хозяевах. Потом меня сильно возмутило его поведение. Вот тут я и увидела его истинное лицо. Из его разговора я поняла, что мы дальние родственники. Было, конечно, вначале приятно, что появился родственник, но потом думала, как избавиться от этого наглого, беспардонного человека. Я как воспитанный человек старалась его вежливо выпроводить за дверь, но он не понимал и уговаривал на близость. Я из его диалога поняла, что он встречался с Анной Дмитриевной Ламдо, которая не пускает. Тогда попросила, чтобы он к ней пошел, но, он стал ее очернять, рассказывать непристойности. И этот взгляд побитой собаки. О! Боже, как меня достал этот идиотский концерт! Я посмотрела на время - почти два часа уже он тут играет мне на нервах. Он что совсем тупой и не понимает, что он был не в моем вкусе. Толстый, маленький, с огромным животом, маленькими свинячьими глазками, отвратительное лицо и с коверкающим языком. Ужас! Мне так хотелось врезать, но сдерживало то, что он все-таки «умный» и уйдет, и мы расстанемся друзьями.
Он упорно не уходил, пытаясь толкнуть меня на диван. Никакие аргументы на него не действовали. Я пыталась вдохнуть и не могла, будто в комнате совсем не осталось воздуха, в глазах потемнело. Щеки жгло нестерпимо, а в груди, наоборот, расползался мертвенный холод. Не хотела расставаться врагами. Но нет, за ребрами жгло так, словно кислотой разъедало внутренности. У меня сердце забилось так, что все тело задрожало как в ознобе. Да что такое-то? Я пыталась успокоиться, глубоко размеренно дышать, как советуют, но ни черта не помогло. Здесь я выпустила свой пар, стала ругаться и выталкивать за дверь. Он думал, что я играю и просто набиваю себе цену и тогда со злости укусила его за плечо, чтобы он очнулся и ушел. Думаю, что шрам от моего укуса ему напоминает о нашей встрече. Вместо того чтобы уйти, он стал угрожать, что не даст мне издавать свои работы и сделает все, чтобы все считали меня пропащей. Мне было все равно, что будут там говорить, но впечатление о нем были плохие. У него был взгляд побитой собаки. У меня эти ужимки вызывали лишь отвращение. И на этом не закончились его попытки унизить меня, он тогда притащил Сергея Пияковича Яр - ярого алкоголика и любителя женщин, но встреча с Леонидом Ларом их остановила. Вы представляете, когда маленькая собачка ведет за собой огромного пса, чтобы тот разорвал обидчика? Вот так выглядели в моих глазах эти двое негодяев. Так что, я об этом человеке ничего хорошего сказать не могу. И, действительно, Лидия Патьевна Вэлло никогда не издавала моих работ. Сыграл человеческий фактор. На поверхность всплыли самые мерзкие качества этих людей. Злость, зависть, обида, ненависть и эгоизм. Злоба… Опасная волна, на которую периодически настраивается темная сторона личности, имеющаяся у каждого из нас. Тут уже среди национальной интеллигенции поползли слухи, не в мою пользу. Кто-то решил, что я гуляла с ними, и с кем-то спала из них. Потом другие придумали свою версию, будто я напилась, и меня пьяную в чувство приводили. Это при том, что меня в подпитии никто никогда не видел. Но, у меня сыграла просто обида. Все эти проблемы, конечно, были решаемы. Просто обидно. Все и сразу. Да и вообще по жизни как-то не везло. Я сидела и жалела себя.
Не знали меру пития Роман Ругин, Семен Няруй и Сергей Харючи. В советские годы песни Семена Няруя исполняли все школьники на Ямале. Но, уже со школьной скамьи все знали, что это слабый безвольный человек, употребляющий алкоголь. Про Ювана Шесталова даже говорить не буду, потому что Лидия Дмитриевна Гладкая во время увела пьяного его от меня. Все пили, почему бы и этому человеку не пить. Никто не осуждал. И это было в порядке вещей. А кто такой Ругин? Это обычный алкоголик, которого старались вытащить из ямы те, кому он был выгоден. Оскорблял людей, которые ему ничего плохого не сделали, даже наоборот - пытались помочь. Стихи были пустыми, потому что я ничего глубоко философского не видела. Это же не Константин Бальмонт, ни Сергей Есенин, ни Дж. Байрон. Избрание его народным депутатом СССР, не остановила от алкогольной зависимости. Пьянство, малограмотность, тупость и убожество этой интеллигенции, в очередной раз показывает, что с ними нельзя ни сотрудничать, ни дружить, так как они рассматривают это как слабость. Высшее образование не дает ума, это видно по нашим интеллигентам, которые имеют чуть ли не по 5 дипломов, а в голове пустота. Роман Ругин пил много и часто, иногда до припадков, становился участником пьяных оргий. Многие знали о пагубной привычке, да он и не скрывал этого. Его часто видели возле магазина валяющимся, стремительно теряющегося человеческий вид существо. Либо шатающимся по городу, потерявшего достоинство. Известно, что, находясь в Тюмени или Москве, он напивался порой до эпилептических припадков. Он мог пить неделями, никого это не волновало особо. Для него алкоголь стал своеобразной анестезией, позволяющей забыть о том, что он обычный «писака», и ему приходилось возвращаться из «паров» по долгу своей «литературной деятельности».
Вспомнила эпизод о встрече с Р. Ругиным. Он пригласил в гости. Это было в конце 80-е гг. Помню тогда проходил фольклорный фестиваль в Центре национальных культур. Сестра часто мне напоминала о том, что он обещал посвятить мне стихотворение: «Ресницы как стрелы. Брови как горностаи. Глаза как озера. Сама как олень». Еще рога бы приписал ветвистые. Было бы здорово! Вот только я не хотела быть похожей на северного оленя. На лесного оленя, возможно, согласилась бы, но мне нравится лань. Сестра всегда шуткой спрашивала, случайно я еще своими «ресницами-стрелами» не проткнула кого-нибудь. Слава Богу, что нет. Нет, я не отказалась от гостеприимства, как-никак «известный» поэт Ямала и было интересно посмотреть, как живет такой вот человек. Но в гости я пришла с подругой Прасковьей Вакуевой, она очень хотела получить его книгу с автографом. Эта книга до сих пор у нее хранится. Вот тут он разозлился, что я «притащилась» с подругой и чуть ли не требовал выгнать ее. Она порывалась уйти и я сказала, что вместе пришли и вместе уйдем. Мы так и чай не попили у него, потому что Р. Ругин стал приставать не только ко мне, но и к подруге. Увидев, что мы не хотим с ним разделить застолье, стал угрожать, что я никогда не смогу издать свои книги, и он не будет мне помогать. Я поблагодарила его за то, что он пытается меня поддержать как начинающего писателя и не даст дорогу в мир литературы. Понятно, что от бессилия оскорбляет и угрожает. Таких людей жалко, но осадок то остается. У них вся семья пьющая, если вспомнить и его брата Владимира Прокопьевича Ругина.
Ни одна встреча в нашей жизни не происходит случайно. Все давно уже предначертано, у Вселенной свой сценарий и свои планы. Эти люди надолго оставили в моей душе черное пятно своим поведением. Вот тут как раз уместно написать о Сергее Николаевиче Харючи, чья карьера прошла передо мной. Знала ли я его до того, как он стал «президентом» ассоциации «Ямал - потомкам», мне часто хочется сказать, да я и говорила «Ямал в потемках». Да, так оно и есть. Ямал был в потемках от таких людей. Ведь народ судили именно по поведению национальной «элиты». Тот слой, который должен был служить народу и быть его «головой», обогащалась за счет государственных денег, хотя они должны были помогать оленеводам и рыбакам. Вернемся к С.Н. Харючи. Фактически я его не знала. Он работал в ЦНК (центр национальных культур), но кем не знаю. Приходила, здоровалась и шла к Лидии Дмитриевне Гладкой. То, что Сергей Харючи был алкоголиком, знала из разговоров сотрудников ЦНК, то бишь национальной «интеллигенции». Но, меня это не волновало, потому что своих хватало проблем, пили сестра и Саша. У меня только одна мысль, глядя на них была «Боже, как хорошо, что я не пью, и мне не будет завтра плохо!». И я физически ощущала, как они себя травят ядом. Других мыслей и не было. А пьют, кстати, именно от безнадежности и мрака, от внутренней пустоты и понимания отсутствия перспектив. Так что «интеллигенция» отображала свой внутренний мир, и то, что она видела безысходность в своей жизни. Реальность. И винить их в этом очень глупо. Жалко, что они не знали, что я не любитель горячительных напитков. Да, я могла за праздничным столом выпить, но чтобы напиваться, ни-ни. Из-за пьянок своей сестры и Саши я ненавидела пьянство и очень боялась их неадекватных действий. Саша был беспокойным и мучил меня своими пьяными разговорами и приставаниями. Еще когда Светлана училась в школе, я замечала, что сестра меня, как бы сказать, не любит. Все старалась меня перед людьми очернить, сплетни какие-нибудь наговорить про меня. Но я думала, пройдет. Повзрослеет, ума наберется. Но видимо, крепко ошибалась.
Сергей Николаевич Харючи пил как выполнял долг, как ходил на работу. Правда, у него были свои отношения со спиртным: он мог пить все, что горит. Не брезговал он и одеколонами. Здесь нужно сказать, что их пили во все годы существования СССР. Пили как разбавленными, так и нет, причем были они популярны у многих групп населения - от простых рабочих до опустившейся интеллигенции. Выглядели «советские» алкоголики весьма специфически. Они были одетые в синие спортивные брюки с оторванными штрипками ходили по дворам с сетчатыми авоськами и собирали бутылки. Те, что были помоложе, еще могли как-то следить за собой, более-менее прилично одеваться, но с возрастом и прогрессом алкоголизма становились все на одно лицо - небритые, помятые, неопределенного возраста, одетые в грязную ношеную одежду. Очень хорошо помню парочку таких колоритных личностей - алкоголиков «со стажем» в Салехарде. Образ Сергея Харючи, Романа Ругина был практически всегда одинаковый - какая-нибудь жеваная майка, грязненькие брюки, засаленный пиджак коричневого либо серого цвета, стоптанные башмаки, общая неряшливость. Женам приходилось туго с ними, стараясь их привести в порядок.
Леонид Лар вспоминает тот период, когда Сергей Харючи пришел к нему домой и выпил у него одеколоны, а также вытащил из паспорта командировочные деньги. Леониду пришлось занимать, чтобы выехать. С.Н. Харючи всегда был в страшном виде и с ужасным перегаром. Запои были длительными. Выходы очень тяжелыми. И речь идет об алкоголизме в самой опасной форме, называемой научным языком - анозогнозия. Мы привыкли к стереотипу, что пьющий человек, как правило, выходец из неблагополучной среды. Это заблуждение. Конечно, если друзья и близкие регулярно принимают на грудь, то шансов спиться больше. Однако успешные люди тоже страдают алкоголизмом. Так и не скажешь, глядя на серьезных людей и опрятный их внешний вид, что дозу спиртного они получили практически с молоком матери, в школе. Многие родились в семье алкашей. Познакомили их со спиртным родители, дав им однажды допить оставшиеся в бутылке вино, пиво. Поэтому неудивительно, что вся национальная интеллигенция всегда праздновали сообща и поддерживали друг друга. Можно сказать, что сама советская система с ее уравниловкой и ограничениями рождала алкоголиков. Не было, в конце концов, возможности прожить ту жизнь, какую хочешь прожить ты сам, а не такую, которую для тебя придумало вездесущее государство.
Алкоголь помогал Сергею Николаевичу Харючи побороть комплекс неполноценности и депрессию. С алкоголем жизнь казалась легче, но он все больше и больше опускался. Разговоры никакие на него не действовали, в глазах только вселенская грусть и непонятный звук, исходящий с губ. Тупо и решительно внутрь вливалось все: водка, даже одеколоны. Не удивительно, что ему сейчас приходится трудно от воспоминаний: за плечами было множество кодировок. И воспевать такого героя, создавая из него кумира - занятие вредное и опасное, поэтому мне не понять мотивов нашей национальной интеллигенции. Галина Павловна Харючи изо всех сил старалась сохранить семью, говорят, что доходило до рукоприкладства. Но, это меня не касается, я тоже пыталась остановить свою сестру от пьянства, не говоря о Саше, где могла и ударить от злости и бессилия. Вот пишу, и в памяти… все всплывает, а ведь, сколько лет не вспоминала, даже забыла... а тут, а-а ж, пульс участился от воспоминаний, вот те и «забыла». И я ждала с замиранием, пока силы Саши покинут, он вырубится, и я его полу-поведу спать. А еще если удастся не выхватить при этом удар, когда он размахивает руками. Пьянство, к несчастью, было распространено в России всегда. Так что российские семьи страдали от таких «жертв» алкоголизма и никого не удивишь. Поэтому я очень хорошо понимала Галину Павловну Харючи, когда она пинала его тяжелыми сапогами, била что под руку попадет своего алкоголика мужа. Возникает агрессия от бессилия, потребность накричать на того, кто создал проблему. Поэтому жены алкоголиков скандальные. Они безгранично верят в то, что они могут поменять человека и вершить их судьбу. Но это невозможно! Люди не меняются под давлением, у них есть такое свойство, как сопротивление. Это нормальная психологическая защита, выработанный веками и даже, наверняка, тысячелетиями механизм.
Каждое слово в главах этого романа является правдой, пережитой мной, Леонидом Ларом. Я в эти годы была не участником событий, а пассивным зрителем происходящего среди национальной «интеллигенции» театра абсурда. Поначалу я не обращала внимания на национальную интеллигенцию, которые увлекались алкоголем. Ведь пили они, в принципе, как все - на разных рода вечеринках, праздниках и корпоративах. Что там творилось, я не была в курсе, потому что там никогда не бывала. Тем более, мне было как то все равно. Для них я была невидимкой или мне казалось, что никто меня не видит. Скорее всего, они видели только то, что сами представляли из себя, а я их не видела, потому что мне они, по сути, не были интересны. Пили? Пили. Страдали их семьи? Страдали. О том, какие отношения были в этих семьях, думаю, рассказывать не стоит. Вкратце - это систематический страх в ожиданиях возвращения пьяного мужа, попытки все скрыть от детей, чтобы не навредить их нервной системе, и постоянное чувство безысходности и обиды на пьющего мужа. А как вам кажется, сколько у нас в обществе людей с подобной семейной трагедией? Каждый второй! Г.П. Харючи страдала от поведения своего мужа, и тянула на себе семью и держала ее, не смотря на все трудности и горе. Но в благодарность от мужа за это она получала только горечь, обиду, страх и боль. Она пыталась удержать контроль, внести нужные изменения; она жертвовала, приспосабливалась, но победа была всегда за ним. Я понимаю ее и не осуждаю, но зачем свое злобу стала вымещать на окружающих. Люди же не виноваты в том, что в ее семье такие проблемы.
Г.П. Харючи изо всех сил пыталась «сделать» из него человека, изначально видя в нем что-то ущербное. Она была тяжелым человеком, вела себя сухо и сдержанно, словно играя роль некой респектабельной дамы. Но это давно не обманывало никого из ее близких, она была, словно, сжатая пружина и когда она внезапно разжималась, худо приходилось всем. Галина Харючи ругалась с мужем, используя такие обороты, что заставили бы краснеть алкашей, но с коллегами она старалась быть сдержанной. Дело шло к разводу. И когда она пыталась его бросить - тот уже представлял из себя жалкое зрелище, появились проблемы со здоровьем, которые становились все более угрожающими. Сложно было разобраться в этом сплетении обид, где одна захлестывает другую. В этот момент и появилась Антонина Макаровна Сязи, словно из другого мира. Уверенная женщина, коллега, начальник, которая взялась за С.Н. Харючи. Только благодаря ей, у Сергея Николаевича Харючи изменилась жизнь, и он стал приобретать человеческие черты. Антонина Сязи добрейшей души человек, который помог многим творческим людям найти свое место под солнцем. Глядя на нее, думала: сколько же добра в душе у этого простого человека. Сколько подлости ей в жизни сделали, а она и жизни радуется, и прощает всех. С.Н. Харючи оказался подлым, он даже спасибо не сказал, что она вытащила из пьяного болота.
Для Галины Харючи это был ударом. Сказать, что она была в шоке, значит, ничего не сказать! Ведь на нее, как на разлучницу, она никак не могла подумать: она проработала с ним много лет в одной организации, и то, что она замужем. Представьте: вы боретесь за своего мужа, пытаясь его отнять у зеленого змия, и вдруг вы узнаете, что у мужа появилась «любовница». Как он мог? Да кто она такая, чтобы уводить ее мужа, пусть даже и алкоголика? Она вообще не представляет, каково это - жить с Сергеем Харючи. Не знать, в каком месте его искать. И в каком состоянии он находится. Чего хотел, чего искал - неведомо. Да и не важно. Со временем стал он все чаще уходить и задерживаться. С.Н. Харючи все чаще пропадал на работе. Много раз он срывался, и Антонине Сязи порой приходилось идти на разные меры. Что интересно алкоголики практически не излечиваются и никогда не бывают бывшими, единожды начав выпивать, со стакана мало кто спрыгивал. Отчего так происходило? Прежде всего, из-за отсутствия в жизни хоть какого-то смысла. Однако кодирование, а порой и угрозы увольнения бывали бесполезными. Отказ от спиртного должен быть осознанным и идти от самого человека. Если же становится понятно, что ничто уже не поможет, нужно решиться и бросить пьющего мужчину. Антонина Макаровна не сдалась, а решила добиться своего. Он возглавил созданный ими ассоциацию «Ямал - потомкам». Под контролем Сергей Харючи держался и не пил.
В глазах национальной интеллигенции Антонина Макаровна Сязи совершила страшное преступление - оставила своего самого близкого человека, оставила мужа ради алкоголика. Оставила на растерзание сплетням и общественным кошмарам. Долгие годы она тащила С.Н. Харючи из алкогольной ямы. Возила к врачам. Кодировщикам. Психотерапевтам. Иногда у него наступало просветление, но он ее не благодарил за такую заботу. Чаще всего он шел с видом короля, оказывающего своим подданным величайшую милость. Меня возмущают попытки сделать из бывшего алкоголика выдающегося политического деятеля. Это грязное пятно на истории Ямало-Ненецкого округа. С.Н. Харючи начал воспринимать Антонину Сязи и все, что она для него делала, как должное, начал думать, что она уже никуда от него не денется, но как же он вел себя отвратительно. Когда Антонина Макаровна Сязи очистила его, привела в порядок, то от таких кодировок у Сергея Харючи не голова стала работать, а совершенно другой орган. Несмотря на законную жену, Сергей Харючи открыто встречался с разными женщинами. За это он им давал квартиры или выбивал. Он и не старался скрывать свои «левые» отношения. Там доходило чуть ли не до суда.
Мне несколько раз приходилось сталкиваться с этим человеком, и он делал мне намеки сексуального характера, и предлагал уединиться в кабинете, говоря, «что хочет показать мне свои награды». Я не знала, как поступить. Обидеться, сделать замечание ему и попытаться поставить этого бывшего алкоголика на место? Или просто не отреагировать? Я промолчала, хотя в душе уже кипело: какой-то «урод» откровенно хамил мне. А хотелось сказать, все, что думаешь об этом человеке непечатными словами и послать на три веселых буквы. И в придачу треснуть по этой роже, и пустой башке, которая думала другой головой. Мне после встреч очень хотелось встать под горячий душ и мыльной мочалкой, до боли, соскрести с кожи воспоминания встреч с этим человеком, который предлагал интим. Я когда бывала в его кабинете, то в основном саркастически говорила о его наградах, напоминая ему, что когда он валялся пьяным на земле, и от него разило одеколоном, то почему-то никто не давал ему наград за это, а тут у него столько наград, что становится смешно. Я прекрасно знаю, как и каким образом, он зарабатывал свои награды.
После скандала Сергей Харючи пообещал супруге расстаться с любовницами, но сдержать обещание не получилось. Галина Павловна вместо того, чтобы поблагодарить, стала вить интриги и против Антонины Макаровны настраивать тех, кого она пригласила работать в свой Научный Центр. Вы хотите спросить, а чем Г.П. Харючи отличалась от А.М. Сязи? Думаете, что жена С. Харючи выбивала у губернатора Ю.В. Неелова деньги на оплату зарплаты, командировки работникам Научного Центра?! Ну не надо смешить людей! Все на Ямале прекрасно знали цену этой Г.П. Харючи. Кроме корыстных интересов, ничто больше ею никогда не двигало. Они хорошо устроились в жизни, работают на высокооплачиваемой работе, живут, и ни в чем себе не отказывают. За то, что столько лет существования с алкоголиком Галина Харючи заслужила, чтобы жить хорошо. Но, что плохого сделала ей А.М. Сязи? Она помогла ее семье подняться из болота, в которой они барахтались.
Восьмидесятые - эпоха сплошной спекуляции, все доставали из-под полы. Если хочешь что-то купить, приходишь в магазин и видишь там очередь. Ты даже не спрашиваешь, что там продают - просто встаешь и по ходу дела выясняешь. К 1987 ввели талоны на водку, говорят, огромнейшие очереди были. Все толкались, пытались влезть без очереди. Даже те, кто не пил, все равно брали, на всякий случай. Алкоголь тогда начинали продавать с 11 утра, и, конечно, к этому времени возле всех этих магазинчиков, палаток и ларьков была уже огромная очередь. Вот тут память меня сильно подводит. Почему я не помню водочные талоны? Куда они девались? Почему у меня дома их не было, хотя Саша пил безбожно, сестра пила вместе со своим мужем? Эти же талоны могли брать они, но как помню, что их у меня никогда не было. Бутылка в тот период была универсальной и безотказной «валютой» еще с советских времен. Поэтому я могла иметь как все эти талоны, также стоять в очереди за алкоголем. Если бы я стояла в очередях, то помнила бы давку в очередях, ругань.
VIII
Не все исправить в нашей жизни можно.
Порой бывает трудно зачеркнуть
Больной осадок слов неосторожных.
Обидевшему - руку протянуть.
Поссорившись - идти на примиренье.
Утраченное - снова обрести…
И не всегда возможно возвращенье
Туда, откуда поспешил уйти.
Татьяна Невтонова
Сейчас вся страна политизирована, а мы в тот советский период в принципе политикой не интересовались. Меня вообще не волновала политика, протесты против системы, изменения в верхах, борьба за кресло, депутатские разборки. Как и любая историческая веха, время существования СССР отмечено своими плюсами и минусами. Это время можно вспоминать по-разному - положительно, нейтрально или отрицательно. Кто-то считает, что социальное обеспечение в СССР позволяло детям ездить в пионерские лагеря, то мои воспоминания говорят об обратном. В этот период дети могли ходить в бесплатные детские сады и получать бесплатное образование всех уровней, могу согласиться, что я ходила в эти учреждения и получила образование бесплатно. При этом советские дипломы за пределами СССР не считались документами об образовании. Если говорить о качестве медицинского обслуживания, то спорить не буду, потому что мне не встречались безграмотные врачи и средний медицинский персонал. В окружной больнице Ямало-Ненецкого автономного округа я могу назвать врачей от бога. Сейчас хочу поделиться своими воспоминаниями о врачах окружной больницы, не всех, а тех, кто мне больше всего запомнился и о которых с теплом вспоминают люди.
Все врачи работали с полной отдачей, не думали ни о наградах, ни о материальной выгоде, а старались улучшить качество медицинской помощи и обеспечить доступность ее в самом отделенном населенном пункте Ямала. Нелегкая задача, но с ней справлялись. И за это я хочу от всего сердца поблагодарить врачей салехардской окружной больницы. Это заместитель главного врача Герман Константинович Дворянский; заведующая гинекологическим отделением акушер-гинеколог Мелещенко Тамара Андреевна; акушер-гинеколог Рочева Галина Георгиевна; заведующая женской консультацией Столбова Анна Васильевна, заведующий отделением травматологии Леонид Алексеевич Титовский; заведующая гинекологическим отделением Ткачук Олеся Константиновна (дочь врачей Мелещенко); заведующий отделом здравоохранения окрисполкома Мелещенко Константин Павлович, главный врач противотуберкулезного диспансера Пименов Юрий Александрович. Многих можно вспомнить добрым словом, сколько людей они спасли и физически и духовно.
Еще вначале 80-х само слово «дефицит» мало пугало граждан. Невозможно было поверить, что всего через несколько лет полки магазинов опустеют. Говорят, что муку и сахар отпускали по талонам. Если честно у меня по этому поводу «память» отшибло. Граждане экономили, сдавая стеклотару. Молочные продукты были расфасованы в стеклянную тару, которую мыли и сдавали в специальных пунктах приема стеклотары. На севере это было каким-то позором, чтобы сдавать стеклотару. Не знаю, кто ввел этот стыд, но мы с сестрой стеснялись относить их в магазин. Как правило, пункты приема были прямо при магазинах. Но, бесспорным остаются следующие факты. В 80-х годах на три рубля можно было прожить неделю и даже больше. Если память мне не изменяет, то масло сливочное 200 грамм стоило 62-70 копейки, хлеб черный 16 копеек, белый хлеб чуть дороже, килограмм сахара - 90 копеек. Самая дорогая колбаса 3 рубля с копейками. Дефицит всего. Туалетную бумагу не достать. Я когда бывала в Москве, то везла, как и все туалетную бумагу. Ведь раньше в ход шли газеты и журналы. И честно сказать, я не считала это что-то криминальным, для всех нас это было в порядке вещей. И, что самое главное, цены не росли с каждым днем, а были стабильными! Об этом говорят факты статистика, да и сами люди вспоминают советский период.
Никаких проблем с продуктами я не видела. В магазинах что надо, то было. Банками сгущёнки украшали прилавки, колбасу покупали по 200 граммов, свеженькую, всяких компотов в банках навалом. Колбасу я не ела, а скармливала кошке, особенно, оленью колбасу. Она была какая-то водянистая. Сейчас бы с удовольствием поела бы ту оленью колбасу. Не помню, когда это все исчезло. Я помню, бывала в разных магазинах, и считаю, что цены были по карману людям. Или во время отпуска в Москве и других больших городах, я бывала в универмагах, где было чуть дороже, но тоже реально. Оттуда везла в основном «фанту», «пепси колу». Колбаса и другие мясные изделия меня не интересовали. Но, что было странно, я всегда везла «бородинский хлеб». Сейчас он не такой по вкусу. Я считаю, что голодным никто не был, так как других продуктов было полно, и все дешевое. Одежду тоже можно было купить, тяжело приходилось тем, у кого вкус хромал. Да и другие вещи тоже были (просто не в таком количестве), не знаю, почему все вспоминают, что ничего не было. Все почему-то помнят 1988 год, когда по талонам стал продаваться сахар. Знакомые мне объясняли, что его скупили самогонщики. Для борьбы со спекулянтами и самогонщиками были введены региональные талоны почти на все. Они выдавались по месту работы каждый месяц. Эти талоны я помню смутно, а может, стараюсь забыть эти годы. По талонам в зависимости от регионов продавались мясо, колбасные изделия, животное масло и маргарин, хлеб, табак и табачные изделия, яйца, даже спички, мыло, соль, стиральный порошок, крупа и картофель. Талонная система продолжалось до 1994 года. В этот период мы уже жили в Тобольске.
Очередь - одна из ярких составляющих восьмидесятых. Начиная с 70 и до середины 80-хх гг. люди занимали очередь за квартирой, машиной, импортной мебелью. К середине восьмидесятых стояли за мясом, обувью, алкоголем. Честное слово не помню я очередей, возможно, я вычеркнула из своей памяти, но я помню, что приходила и покупала мне нужные продукты. По талонам или нет, не помню. 80-е годы мне кажется, что это специфическая мода, самодельная косметика и бесконечная очередь в магазины и демонстрации. Так же в весенне-осенние праздники ходили на мирные митинги. На демонстрации шли колоннами. Колонны формировали организации и предприятия. Нужно было пройти вдоль трибуны, с которой смотрело и махало ручкой местное начальство. Я как всегда не бывала на таких мероприятиях. Как всем говорила, что зря время терять, я лучше почитаю какую-нибудь книгу, а демонстрацию посмотрю по телевизору. Плохо ли жили? Да нет, сносно.
Очередной кампанией 1982 года стало усиление борьбы с тунеядцами. Милиция устраивала рейды по квартирам, всех людей трудоспособного возраста проверяли. Если гражданин нигде официально не был устроен больше четырех месяцев, судом ему присваивали статус «БОРЗ» - без определенного рода занятий. Так называемым «борзым» грозили исправительные работы или даже тюрьма. Чтобы меня не отправили в исправительную колонию, я быстро устроилась в салехардскую типографию переплетчиком. Физически я работать не любила и всегда искала себе такую работу, где я могла заниматься своим любимым делом – писать статьи, сидеть в архивах и библиотеках. Главное - это свобода у тебя в голове. Делай что хочешь, путешествуй, знакомься с новыми людьми! Но система не давала мне свободы действий. Мне 21, я живу в маленьком городе и так не нашла свою нишу, где могла реализовать свои мечты, желания. Я металась в поисках себя и своего места. Уволилась и решила пожить для себя, но, увы, начали наседать и тогда чтобы меня не приписали в «борзые», пошла, учиться в профессионально-техническое училище на радиста. Думала, что за год я смогу определиться.
По окончании училища, я устроилась секретарем в окружную больницу. Я считаю, что любая профессия важна и нужна, главное, чтобы она нравилась. Если ты не найдешь занятие по душе, то получишь работу по нужде. Потому как без денег жить я еще не научилась. Нет, я не сама туда пришла устраиваться, мне помогли туда попасть. За меня попросил заведующий социальной защиты окрисполкома Геннадий Иванович Родионов. Он был моим опекуном неофициально. Это был очень честный и добрый человек. Поддерживал меня, когда я не знала что мне делать. Он же направил меня учиться в педагогическое училище им. Зверева. Там я недолго проучилась и убежала, думала, что это не мое призвание. Да, и если честно, то мне не хотелось, чтобы за меня решали и как сейчас бы сказали «по блату» устроили. Г.И. Родионов помогал мне, потому что знал мою маму, она когда-то была депутатом городского Совета, Антонину Петровну Хатанзееву, она была ее подругой.
Окружную больницу тогда возглавлял Бахмет Валерий Павлович, потом Михаил (отчество к сожалению забыла) Сусликов добрейшей души был человек, но рано ушел. Главного врача В.П. Бахмета помню как честного и справедливого человека. Здесь я могла посвятить себя сбором архивных материалов, написанием статей. А больше всего любила писать повести, рассказы и даже романы. Он не препятствовал и разрешал выезжать в командировки в Москву, Тобольск, Тюмень. Эти два главных врача всегда меня защищали. Когда я ушла работать в Научный Центр, то окружную больницу возглавил зам. главного врача Николай Петрович Дружинин. У меня сложилось о нем мнение, как о не очень компетентном враче. Был грубым, циничным и многие пациенты жаловались на него. Не зря его потом сняли с этой должности. Это был ярый карьерист.
Я не скажу, что были голодные времена, но и назвать это изобилием тоже не получается. Немного лучше мы стали жить в конце 90-х, ощутимо лучше - после 2005 года. Я помню очень хорошо 1995 г., когда Леониду исполнилось 40 лет. Я решила отметить его день рождение персональной выставкой. В этом помогли мне губернатор ЯНАО Юрий Васильевич Неелов, директор тобольского музея Александр Владимирович Малышкин, генеральный директор тобольского нефтехимкомбината (НХК) Владимир Юдин, губернатор Тюменской области Леонид Юлианович Рокецкий. Тогда задерживали зарплаты работникам всех отраслей. И эти деньги помогли работникам музея-заповедника. Почему запомнила 1995 г.? Потому что говорят, что был голодный год, на прилавках не было продуктов, у людей не было денег. А у нас в честь персональной выставки «Шаманы и Боги» Леонида Лара был фуршет, где стол ломился от черной, красной игры, импортных вин, рыбы разных видов, колбасы, ветчины и т.д. Мы с Леонидом не знали что делать, когда стол был оккупирован художниками и работниками института, музея, театра. Многие с собой забирали домой. Мы так и не попробовали ни икру, ни строганину. Одна официантка набрала в пакет продукты и вино, отдала нам. Мы были ей благодарны. У меня в 1996 гг. появился компьютер, мобильный с цветным экраном, и я покупала себе видеокассеты. После поездки в 2004 г. Китай мы перешли на диски. У меня все фильмы были на дисках, а кассеты стали просто украшением.
Одевалась я, как и большинство моих знакомых на рынках и в комиссионных магазинах. В этих магазинах вещи были значительно лучше по качеству, по фасону. Я помню, тогда купила польское желтого цвета платье. Потом купила красивое темно-синее платье, которое носила на работу, как униформу. Как-никак на работе приветствовался строгий дресс-код. Но, в основном, я покупала в обычных магазинах ситцевые платья, которые перешивала на свой лад. Хотя фантазия у меня была слабой, но все спрашивали, где я приобрела такое шикарное платье. Я всегда старалась украсить его, чтобы не слиться с теми, у кого такие же расцветки и фасон. Советские вещи в магазинах особом дефиците не были, но все они были однообразные. Фактически вся страна ходила в одинаковых пальто, одинаковых синих тренировочных штанах, серых свитерах и т.д. Каждый старался их перешить, обновить. Это считалось шиком - признак достатка. Хотя более стильно выглядели люди из комиссионки. И вообще все эти заграничные вещи были достаточно модными за границей, но, тем не менее, они были не дешевыми и люди покупали их. Также я купила польский плащ, который сберегла до середины 2000 года. Он даже не изменил своего цвета, не порвался. Беречь вещь до последнего стало золотым правилом советской смекалки. Мы из «ничего» создавали и уют, и праздничные вечерние платья, и готовили фирменные блюда, чтобы удивить друг друга, поделиться своими секретами. Все жили в бедности, и особой роскоши не было. Но человеческие качества в СССР высоко ценились и уважались.
Деньги не были самоцелью, хотя хотела иметь много, чтобы с их помощью жить, не нуждаясь ни в чем, ездить по стране, развиваться, обучаться. И вообще, личных обид к государству у меня было много. Я всегда старалась быть спокойной и уравновешенной, можно сказать, что была бы беспроблемной, если бы меня не выводили, всегда для себя находила увлечения: вышивала бисером, рисовала, писала стихи, романы. Именно в те годы я и начала мечтать о том, чтобы у меня было много денег и уехать из страны, посмотреть мир, найти уютное местечко, где никто не будет требовать, и жить спокойно, делать свои любимые дела, писать, научиться писать картины, создавать скульптуры. У меня, к великому сожалению, не было такого наставника, учителя, который увидел бы мои способности и увез учиться в московскую художественную школу. Я неплохо лепила, рисовала. Я только не знала, как можно выехать из своей страны. Что нужно было сделать, какие документы собирать, у меня никогда не было знакомых, кто мог мне объяснить, да и знаний не было. С завистью слушала о поездках знакомых в социалистические страны, особенно тем, кто побывал на Западе. Тем более, я никогда не с кем не делилась своими мечтами. Не знаю почему.
Да, и у меня своей страны никогда не было. Я вначале жила в СССР, где мне было некомфортно, а потом в Российской Федерации, где не дают спокойно работать на себя и зарабатывать. Ни на одну из них нельзя было положиться. Ни в одной мне не принадлежало ничего. Ни одна не защищала моих прав, которые по конституции защищать обещала. Сироты всегда были ограничены в своих политических ресурсах - доходах, достатке, статусах, и впоследствии, покинув заведение, оказываются полностью беззащитными, перед любыми правовыми ухищрениями. Когда я находилась в государственном учреждении, то и там ущемляли в правах. Это был сложный период в моей жизни, хоть было много детей, но мне было очень одиноко. Кроме этого, эти страны постоянно пытались меня «ограбить», начиная с того момента, когда я училась в школе-интернате, лишить законного жилья, посадить за то, что не хочу работать на кого-то «дядю», чтобы выживать и стоило заиметь хоть какие-то деньги и имущество, как страна устраивала денежные реформы, дефолты, инфляцию, дефицит продуктов питания. Я всю свою юность мечтала выбраться из Салехарда, где родилась. Порой мне казалось это невозможным, город был типичным провинциальным городком, где я чувствовала себя в клетке.
Начнем, пожалуй, с того, почему я не люблю советский период. Это сейчас я могу анализировать, подводить итоги, когда была молоденькой, то всегда считала, что где-то я сама виновата. В этот период был очень развит человеческий фактор, почему мы и видим их результаты в деревнях, поселках, городах. Да и сейчас везде и во всем играет человеческий фактор. Это сейчас города превращаются в современные цивилизованные мегаполисы. Давайте вспомним дороги в России в советское время, которые до сих пор не отремонтированы: вонь, грязь. И мы ведь считали, что так и должно быть, все это в порядке вещей. Никто даже не думал устранять все это. Даже в советских фильмах показаны проселочные дороги, где часто ломаются машины, либо они застревают в ямах полных грязи и герои идут в болотных сапогах по бездорожью после дождя. В общем, вот такие картины для советской провинции были нередкими: кругом, ничего не убирается и не ремонтируется вообще, ломают и не желают строить. В советские годы и до наших дней большинство обычных горожан жили и живут в бараках и коммунальных квартирах, а хорошие персональные квартиры были доступны только советской элите, которые они отбирали у сирот. Жители первых этажей страдают от сырости, грибка и холода зимой. Зимой иногда и отопление было слабым, про горячую воду можно и не говорить, потому что ее не было, хотя везде были ванные комнаты. Ходишь по дому в пяти свитерах, нагреешь тазик кипятка помыться. До субботы далеко, а во время работы не побежишь в баню. Спасаются, кто как может. Начальство не видит и не слышит народ. Мы многого тогда не знали и не понимали, потому что от нас все скрывали. О многом мы могли только догадываться. До сих пор есть и обшарпанные кварталы, есть и бедные, есть и жилье хуже «хрущевки». Простые люди много не зарабатывают.
Все, что происходит сейчас, как говорят политологи, что это последствия неправильной государственной политики, которые проводились в 80-90 гг., сюда относится и теневая экономика, карьеризм, когда во власть приходили люди, устраивающие только собственную жизнь и плюс наше собственное равнодушие. По большому счету тут также продолжает играть человеческий фактор, и мы сами разрешаем ему существовать. Коммуникация между властью и народом давно разрушена и до такой степени, что население готова только молча принимать все, что исходит от власти, и за стенами своего жилья злиться по этому поводу. Это страшно, так как в нашей стране вечно ожидаешь подвоха, не знаешь, что может случиться. Но и терять особо нечего, никаких денег я в это не вкладывала, у меня были лишь знания и какая-никакая квартира. Обществу до сих пор государство навязывает картину идеальной семьи, где муж и жена живут «хорошо», ни в чем не нуждаются, закрывая на все проблемы глаза. Детям - даже если отец избивает их и его рвет их игрушки, мамочка все спрячет, уберет, сделает вид, что «папа просто устал». Государству плевать, что много в стране беспризорников и их родители пьют, спиваются. Главное показать, что все отлично. Все шито белыми нитками на черном фоне.
Знаете, хочется писать свою историю жизни в радужных красках. Мне жаль, что это невозможно. Вся боль, обида глубоко во мне - никакими клещами не вытащишь. Обижаются только слабые. Это не правда. Обижаются все, если были незаслуженно оскорблены мелкими, бездушными людьми. Такое не забывается. Сильные либо ненавидят, либо прощают, слабые мстят. Месть - это всегда выбор между желанием отомстить и возможностью «простить» и забыть. И надо сказать, что сделать этот выбор непросто. У каждого решения будут свои последствия – и положительные, и отрицательные. С одной стороны, чувство обиды, чувство злости, чувство ненависти, чувство несправедливости - вызывают у человека жгучее желание отомстить, и это бы перевесило. Но у меня не было такой возможности, власти и силы как у тех, кто меня обидел. За что? Я не знаю. Чем больше власть, тем склонны обижать других, тем хуже они сами переносят обиды. На правду обижаться нельзя, а вот они злятся и бьют. И тут себя обелить просто необходимо, потому как люди независимо от половой принадлежности так устроены, хотят видеть себя только хорошими и ни в чем не виноватыми. А отсюда и вырастает ворох претензий, обвинений в адрес того человека, которого они «газлайтят», а потом еще и демонстративный уход с обиженным видом. Картинки прошлого яркие, как будто все это было вчера. Именно в такие моменты приходит понимание, насколько много вокруг людей, отравляющих жизнь своим негативом. Вам может даже показаться, что их слишком много. Они не осознают, что несут ответственность за весь тот негатив, который они переложили на чужие плечи. Они всегда обвиняют в своих неудачах других. Выгораживать и оправдывать их я уж точно не буду. Они меня пытались растоптать. Причем самым низким, бездушным и подлым образом. Мне потребовались долгие годы, чтобы понять, что я не хуже других, что я права и у меня есть достоинство.
Замуж, более правильно, сожительствовать, как писала выше, я выскочила рано, когда мне исполнялось 17 лет естественно за пьющего и слабого человека. Я не скажу, что он был плохим и вечно пьющим, были у него и положительные черты, но когда человек не хочет выходить из этого дурмана, то всегда увидишь и неприятные моменты в характере. Раньше я и правда жалела его, нередко уступала, когда он после пьяной недели создавал сострадательное и виноватое лицо, глаза его излучали преданность собаки. Но потом у меня эти ужимки вызывали лишь отвращение. И я до сих пор не понимаю себя - ну как я его терпела целых 10 лет? Почему я старалась не видеть, какой он ничтожный? Где были мои глаза? Но года жизни не выкинешь из памяти в одну секунду. И вопрос об алкоголизме Саши, снова напомнил мне про его предательство. Может, я и не любила всем сердцем, но была к нему привязана. И поэтому мне, конечно, очень больно. Порой мы боимся испортить жизнь другого человека или слушаем знакомых «подруг», которые говорят: «Терпи! Мы же терпим. Может, он с помощью тебя прекратит пить». Я ненавидела свою жизнь с этим человеком, но деваться было некуда. Я не могла же оставить жилье ему, а самой скитаться по знакомым. Саша был прекрасным «актером». Когда приходили гости или были в гостях, либо он появлялся на работе, он показывал совсем другое лицо. Все думали, что он обаятельный, галантный и веселый человек, и то, что мне повезло с ним.
Я, действительно, была на удивление терпеливой. Терпение имеет свои причины и границы. Иногда мы терпим, боясь разрушить свою жизнь. Оказаться под завалом - страшно, выбраться из-под обломков - нет сил. А у Саши всегда был повод ежедневного пьянства. Выпить бутылку вечером было для него обычным делом. А если были гости или праздник, то Саша мог и куда больше. Сволочь он был все-таки редкостная. Он вел себя неадекватно после выпитого. Как говорят в народе, что трезвый аки ангел, но пьяным становился чертом. Видя, что ему опасаться нечего, то начинал «борзеть». Вместе со своими дружками пил, и одной бутылки им становилось мало. Пьяным он становился смелым, «веселым», «душой компании», а там было по-разному, либо драки и недоразумения. Мне все это осточертело. К тому же это была моя квартира. Прежде всего, потому, что мне давно надоело видеть его в состоянии алкогольного возбуждения. Возможно, это покажется удивительным и смешным, но в тот период моей жизни мне еще иногда хотелось поиграть с куклами. У меня всюду были плюшевые игрушки, особенно, был огромный олимпийский медведь, а также небольшая коллекция машин. Я не злорадная вообще-то, но тут нисколько его не пожалела когда он спился, наоборот, подумала: Там ему и место.
Галина Решетникова, которая отдавала мне вещи своей дочери, часто звала меня в гости, вкусно кормила - булочки, котлеты, пирожки. Она часто, как моя мама, говорила, чтобы я училась и не бросала учебу, только ученые люди много денег зарабатывают! Я стала ученым, но денег не заработала, но за то стала свободной. Главное было взять и уйти в свободное плавание. Но, где можно было реализовать свои знания? С моими страхами добиться чего-то сложно в нашей стране. И не было рядом ни друзей, ни родных, ни близких. Моя самооценка была очень низкой, но я мастерски скрывала этой факт под маской бравады. Я никому не рассказывала, насколько плохо себя чувствую, какой некрасивой себе кажусь. И не думайте, что я в жизни решительная, уверенная в себе. Это не так. Просто я так защищаюсь. И что самое трудное было в этом, так это сохранять лицо на людях, скрывать свои чувства и эмоции. Ибо жестокий мир и большинство живущих в нем людей с какой-то остервенелой радостью растаптывали твое эго. Пройдя через боль, обиды, планируя свои действия или обдумывая уже случившееся, я для себя поняла, что мне не нужны отношения с людьми, где я должна играть какую-то определенную роль.
Вы не подумайте, что я какая-то озлобленная, нелюдимая и ненавижу общество. Я люблю людей, я люблю болтать и хохотать, я люблю еду, танцы, обниматься, дурачиться, и мой самый близкий человек подтвердит, что редко встречал шумнее и авантюрнее меня. Единственное чего я не понимала, и до сих пор не понимаю, так это, почему люди так жестоки, бездушные, равнодушные. Мне кажется, что если бы люди были немного к себе внимательнее, то было бы намного легче жить. Но знаю по себе, как это трудно сделать. Как трудно иногда самому себе сказать, да я виновата. Перешагнуть через барьер своей гордости и чувства своей правоты. Но сила сложившегося духа за эти годы не дала опустить руки и сказать я больше так не могу. Такого не было в мыслях даже. То, что было пройдено и есть цель жизни, которую я достигла.
Много лет прошло с тех пор. Когда я оглядываюсь назад, то вижу, как много несчастий и бед окружало меня. В юности и молодости жизнь кажется вечной, где все еще будет. И счастье, и радость, и признание. И если отступишься, ошибешься, промахнешься, то все можно будет переиграть. Но, это не компьютерная игра, где можно пройти этот этап заново. А потом эта мысль исчезает. И наступает прозрение. Я считаю, что всему виной не какие-то исторические закономерности, не какие-то высшие силы, а именно человеческий фактор, который разрушает в тебе веру. А вот с этим человеческим фактором столкнулась именно в среде национальной интеллигенции. При обращении в отдел КМНС ЯНАО (комитет малочисленных народов севера) слышишь, что нельзя, нет таких законов, так решено в округе. Все озвученные нами проблемы с нами же и остаются. Остро стоит проблема коммунальных неплатежей. Людям просто не выбраться из этой долговой ямы! При том, что большинство коренных жителей живут в муниципальном жилом фонде. Сейчас понимаю, что очень многое определяет субъективное восприятие. Счастье и качество жизни в старости это не только ясный ум и молодость духа, но и деньги. Все любят говорить, что счастье не в деньгах. Так рассуждают те, кто живет в достатке и не нуждается в них. Я бы тоже так размышляла, если бы они у меня были в банке.
Высшее образование я получала в Тобольском педагогическом институте им. Д.И. Менделеева на историческом факультете. Для многих это было прекрасное время. Для меня было обыденным. Учиться в институте было непросто: я старалась, но долго не могла побороть страх выступления перед публикой. До сих пор сжимается душа, когда кто-то пытается меня заснять на камеру и преподносит микрофон. Однокурсники смотрели на меня как на пустое место. Это я сейчас, более-менее стала раскрепощенной. Я была вечно одна и в стороне от общественной жизни. Я не знала как себя вести с однокурсниками, потому что многие мне не нравились из амбициозности. Они не знали, что делать с таким чудом, как я. Я не стремилась подвизаться к преподавателям, чтобы получить очередной высший балл. Диплом у меня не красный. Учиться было непросто. Экзаменов сдала столько, что мне лично на всю жизнь хватило - сейчас даже предложение поучиться на курсах вызывает у меня отвращение. Важно не то, где ты получил диплом, а то, какой ты человек и какая у тебя жизненная цель: к чему идешь, к чему стремишься. Хотя это понимают не все. Мечта сбылась! Позже повысила свою квалификацию, получила кандидатский диплом. Я не считаю себя чем-то обделенной. Живу полноценной жизнью - любимая работа, отличная семья.
У меня даже нет ни одноклассников, ни однокурсников, чисто номинально они есть, но я даже имен не знаю их. Со школьной скамьи меня кто-нибудь предавал из тех, кому пыталась довериться, говорил неприятные вещи за спиной, и это заставило меня рано повзрослеть и смотреть на их поступки. У меня нет подруг, только приятельницы, но они ничего про меня не знают. Каждый человек, которого мы встречаем в своей жизни, появляется рядом с нами совсем неслучайно. Но люди, которых мы встречаем, не всегда появляются, для того чтобы быть с нами рядом до конца наших дней. Порой они лишь ненадолго с нами, но их появление просто необходимо нам! Каждый человек в нашей жизни - либо испытание, либо наказание, либо подарок. С кем-то из них вы сближаетесь больше всего. Можно сказать, поэтому у меня очень мало друзей, да и людей, с которыми я общаюсь. У меня в институте появилась одна хорошая приятельница Надежда Долгих. У меня вообще-то не было к людям никакого интереса, и дружбу заводить ни с кем не желала, а Надежда в тот период была близкой, и с ней можно было поговорить по душам. Вроде бы и дружили с ней, и вроде бы и нет. Общались мы с ней чаще в институте на лекциях. Она приглашала к себе домой, угощала ватрушками, булочками с брусникой или вкуснейшими пирожками с луком и яйцом, рассказывала из своего детства и юности. Можно сказать, что мы были друг для друга лишь источниками информации, ведь не трудно потратить своего времени на то что бы выслушать, что накипело у человека, зато это, возможно, отвлекало от проблем и разбавляло мою жизнь. Хотя, ее можно было назвать подругой, потому что она помогала мне в трудные моменты моей судьбы. Но, что странно, мы никогда не считали себя подругами.
У меня было много комплексов насчет себя, тянущихся еще из подросткового и юношеского возраста. И, несмотря, на объективно хорошую внешность убедить меня в обратном было невозможно. Чем старше становилась, тем тяжелее становилось делить людей на хороших и плохих. Редко встретишь чисто белое или беспросветно черное. Мне постоянно казалось, что мои успехи незаслуженные, что я хуже остальных. И это все не позволило мне к моим зрелым годам добиться тех успехов, которых я могла бы достичь со своими исходными данными. Многие думают, что если ты выглядишь как-то не так, увлекаешься чем-то не тем, ты просто ненормальная. Я не согласна. Здорово же, если человек нашел что-то, что дарит ему радость. Но, многим это не нравится. Жизнь не так однозначна. Моя жизнь была сложной, и многие считали меня неудачницей которая испортила свою жизнь. Но, в настоящее время у меня есть все и это благодаря мне самой, а в тот период я считала, что моя жизнь закончилась, не начавшись, и я думала, как дожить до старости и умереть спокойно. Жизнь, реально, сложная штука и порой закручивает сюжеты такие, что не позавидуешь самому себе. Такое даже не увидишь в кино. Ну, а что нужно сделать? Ответ очевиден - повзрослеть. Вот только у всех это бывает по-разному - у одних рано, у других поздно, а у третьих никогда. Я повзрослела еще в детском возрасте, когда не стало моей мамы. А так хотелось оставаться ребенком, прятаться за спину матери, которая решит все твои проблемы. До сих пор, люблю играть, смотреть мультфильмы, сказки. Для меня воспоминания о 70-80-х - это не только негатив. Годы брежневского застоя слабо затронули мою душу. Это мое детство, юность, и я делала все, чтобы оно было у меня счастливым и безопасным. Конечно, часто было противно, но в основном душа все же оттаяла после нескольких лет жизни с Сашей.
После 1985-го я уже была достаточно взрослым человеком, и понимала все «прелести» советского периода. Когда СССР распался, мне было 28 лет. Это самый прекрасный возраст, когда ты еще молода, полна сил и эмоций, у тебя много затей, интересов, перспектив и желаний. «Перестройка» избавила меня от того периода, когда все было связано с чиновниками. Радовалась ли я? Да. Я же еще в школьные годы все думала о том, что если рухнет советский период, то и наглые чиновники уйдут, а на их место придут люди справедливые и более человечнее. Но, ошиблась. А ведь в советское время государство обещало народу мир справедливости, честности, человека чести и доброго, и светлый мир. Но правительство не смогло дать ни такого мира, ни такого человека. И чиновники нанесли сиротам незаживающую травму. У меня, как и у миллиона сирот была обида. Это - глубокая обида ребенка, которого обманули. Иллюзии наши разбились о быт. Столкновения с действительностью мы не смогли пережить. Я не спорю, что людям давали возможность быть лучше. Да, с детского сада людей воспитывали именно для этого. Советское время, людям старались создать все условия - для того, чтобы быть честными, чтобы развиваться, учиться, умнеть, становиться гуманнее и цивилизованнее. Но люди-то, люди, они же так и оставались всего лишь людьми. «Восьмидесятые» остались далеко позади, но их влияние довольно сильно ощущаю до сих пор. Я часто слышу, читаю, как многие вспоминают 80-90е года с особой теплотой.
Перестройка в СССР дала толчок к изменению политического направления, и давно назрело для больших перемен. Изменилось общество, изменились условия, но только чиновники оставались на том же уровне развития, словно их подбирали по интеллекту. Этот период в корне изменил образ жизни советского человека, который был не готов столкнуться с дефицитом и открытой спекуляцией, на него обрушились западные ценности и вседозволенность. У многих людей самое яркое воспоминания тех лет - 26 видов талонов и очереди за хлебом и молоком, которые нужно было занимать в шесть утра. В то время казалось, что жизнь - нелегкое испытание, где много страданий и несправедливости. Люди не могли понять, что происходит. А потом уже поняли, в конце 80-х, когда начались все эти беспорядки - вот тогда начало постепенно доходить. Со всех сторон врали, обманывали, растерянность у всех была. По телевизору вдруг все пропало, показывали только балет или классическую музыку. Как все знакомые вспоминают, все пребывали, в каком-то неведении, что будет дальше. Конечно, понимали, что это путч. Им страшно было. Реально они не понимали что происходит. Были тяжелые времена, когда кушать было нечего, позже в страну хлынули «ножки Буша», сухое молоко и спирт «Рояль», от которого люди умирали как мухи. Особенно было благодать для алкоголиков. Работы не было, все подрабатывали, как могли и где попало. Вместе с тем это был выгодный период для тех, у кого были деньги. Тогда поднялся криминал.
Народ был потрясен гайдаровскими реформами и мгновенным переходом к рынку. На политической арене стали все чаще мелькать боевые генералы. Что я чувствовала в период распада общества, когда обстреливали Белый Дом, ГКЧП и на другие события, которые колыхали Россию? Да ничего не чувствовала. Словно я просто смотрела на все это как на какой-то пустой и тупой фильм, который не коснулся ни моего сердца, ни моей души. Смотрела на людей как на массовку, где не было ни эмоций, ни игры. Все бегали, махали, открывали рот, метались. Все были марионетками. Я была как сторонний наблюдатель. Поэтому я многое не помню, словно с «луны» свалилась. Знакомые часто удивляются, когда я спрашиваю их об этом периоде. Я, действительно, очень плохо помню 80-е, и лихие 90-е годы, но точно понимала, что мне хочется быстрее пережить то время. Поэтому я не могу обсуждать или рассуждать на тему о перестройке, путче, о «нулевых» и т.д. Я ничего не помню. Я не хочу ничего помнить. Я хочу забыть не только то, что изредка мелькает в моей голове, но и вообще советский период. Почему хочу забыть? Я уже писала, что в этот период сильно был развит человеческий фактор. То, что говорят о том, что все помогали друг другу, верили, поддерживали, то я столкнулась как раз эгоизмом, равнодушием, высоким самомнением. Главное для них было растоптать тебя, не дать подняться и не дай бог, ты займешь его место. Все эти воспоминания связаны со школьными годами и юностью и я бы вряд ли туда хотела вернуться.
1990-е годы - это тяжелое время для России. То, что творилось в стране, смело можно назвать настоящей смутой. Распалась страна, и жить стало сложнее. Расслоение общества. Расцвет бандитизма. Многие люди потеряли в годы перестройки и распада СССР веру, надежду на будущее. Поэтому они стали нищими. Что касается меня, я весьма удовлетворена тем, что СССР распался на отдельные государства. Жизнь изменились не только в семье у Леонида, но и у всех. Но, с каким-то детским доверием продолжают верить, что все было отлично в советский период. Их дети и внуки сумели подняться из хаоса и идеалы своих родителей растоптать. Конечно, и в те годы жизнь ямальцев была далека от идеала. И все же отличали ее определенная стабильность, зарождающаяся уверенность в завтрашнем дне. Основная масса советского народа не смогла выстоять в горбачевскую перестройку потому, что не обладала необходимым политическим знанием, которое бы могло позволить ему отличить правду ото лжи. А потому что просто не понимали, что вообще в стране происходит. Он не привык рассчитывать на себя и слишком положился на членов КПСС, на ЦК, на представителей государственной власти, которых давно перестал контролировать. Конец 90-x, для кого-то были тяжелые годы, a для кого-то время больших возможностей.
Часто копаюсь в прошлом, анализирую. Иногда остаются неприятные ощущения, и падает настроение. Это мешает мне жить и двигаться дальше. Снова и снова возвращаясь памятью к пережитому, я убеждалась, что мне очень часто везло. Эти годы прошли как в тумане. 90-е годы - тяжелое было время для многих. Расслоение общества, финансовые потери. Для меня можно было сказать, начался расцвет. Не скажу, что я нищенствовала, но и не «шиковала» никогда. Если можно сказать, что я всегда была везучим человеком, но пользоваться этим не умела. У меня всегда было на уровне «хорошо», хотя особых усилий и не прилагала. Я старалась заботиться о других, но совершенно не умела делать это для себя. Была лучшим слушателем для своих «подруг», помощником и поддержкой для сестры. Кажется, что если бы я жила по-другому, пошла в политики, то все у меня было бы в жизни легче и проще. Мне это казалось, что жизнь стала налаживаться. На самом деле я закрывала глаза на многие вещи, события и просто жила. Иногда, кажется, что я что-то не так сделала в жизни, и поэтому ничего не выходит. Возможно, я где-то не туда свернула, не так думала? Как сейчас выровнять свое финансовое положение и легче переживать жизненные трудности? Я не знаю. Ответа до сих пор не нашла. Даже возникало ощущение, что все происходит не со мной, что это фильм с «хэпиендом», чей-то ужасный рассказ, всего лишь дурной сон, который развеется.
Я стараюсь не думать о прошлом. Не вспоминать. Чтобы не рвать напрасно душу. Да, жизнь продолжалась, и мозг понимал, что надо простить и отпустить, но сердце сопротивлялось и отказывалось забывать обиду на человеческий фактор «советских» чиновников. Людьми сложно назвать. Столько лет несу этот груз и вспышки воспоминаний давят на меня. Я старалась не думать, жить одним днем, только для этого нужна была четко отработанная система, по которой можно двигаться, не задумываясь ни о чем, потому что думать о будущем страшно, думать о прошлом больно, а настоящее... в настоящем холодно и одиноко, темно и беспросветно. Я понимала, что важно прожить так, чтобы в конце жизни не было мучительно больно. А если проводить свои годы бессмысленно, то именно так оно и будет. Ничего особо хорошего сказать не могу, кроме того, что я была молодой, надеялась на лучшее, и как-то легче все переносилось. Сейчас бы такого не выдержала, наверное, как и тогда многие не выдерживали.
IX
За плечами - жизненный опыт,
А когда-то... там были крылья!..
За спиной - чей-то злобный шёпот,
Впрочем, это и раньше было...
Было, есть и, наверно, будет:
Зло и зависть живут веками...
А всего-то ведь надо людям,
Последить лишь за языками!
Ирена Буланова
Ключи к успешной жизни могут быть очень разными. Их дают нам родители. Других ключей нет, только те, что не ко всем дверям подходит. Мои ключи потерялись еще в детстве, когда моя мама оставила нас одних на этой земле. Я так и не нашла их. А может и не хотела их искать. Да и смысла не было их искать, потому что рядом не было тех людей, которые бы помогали бы освоиться в этом суровом мире. Мне предстояло еще много пройти, пережить. Принятие себя - это долгий путь и большой труд. Еще в школе я думала о том, кем я стану. Я жила будущим. Да, как всем детям в интернате, мне иногда хотелось убежать, куда-то спрятаться от проблем, одиночества. Никто не видит, никто не желает знать, что с тобой, никто тебя не остановит, когда тебе больно и ты бежишь в уединении, все забыли о твоем существовании. Разочарование, удивление, обида, недоумение, гнев, непонимание и неверие. Тоска. Безграничная тоска. Одна с этим миром, темным, равнодушным миром. Возникает ощущение, что все вокруг разваливается, а вы стоите посреди хаоса в растерянности и без малейшего понимания ситуации.
Это происходит в жизни многих людей. Так уж устроен человек: когда перед ним закрывается одна дверь, то он уже ни о чем не может думать, кроме того, что остался один со своими проблемами. Его переполняют боль и обида. Просто мы все заняты собой и до других нет дела, нет дела до их проблем, до их боли. Со своими бы справится, а не то, что лезть под жернова суровой жизни. В одно мгновение приходит понимание, что в жизни все просто разваливается и летит к чертям. И вы не можете ни понять, что происходит, ни - остановить. Эта лавина может раздавить, если стоять на ее пути. Многие остались под грудами жизненных проблем. Я не была оптимистом, но верила искренне, что это жизнь, и все есть место и хорошему и сложностям, но последние всегда разрешаются и заканчиваются хорошо. Какая-то неосознанная часть моей жизни осталась позади и впервые я стала задумываться о том, что будет дальше со мной. Что из меня получится, и не сломаюсь ли я стараниями «злых» и «равнодушных» людей? Как бы оно там ни было, тяжело, я не кому и никогда не жаловалась на свою жизнь. И никогда не просила реальной помощи, что бы лучше жить и вкусно кушать, напротив я просто отказывалась от помощи в силу своих принципов.
За свои годы жизни я научилась многому. Теперь я уже не такая наивная девочка, которая верила всем и всему. Нет, вера и наивность совсем не исчезла, как же без нее-то, но сильно поубавилась. И почему люди врут? Ложь еще никогда и никому не приносила пользы. Однако я не об этом. Что подвигло меня написать воспоминания? Мне просто хотелось порассуждать, найти ответ, вдруг вы увидите, где я свернула не туда. Мне захотелось поделиться своим личным жизненным опытом, а вернее сказать, своими наблюдениями. А наблюдать и анализировать я с детства любила. Видимо поэтому, впоследствии, это и повлияло на мою профессию. Путь у каждого индивидуален. У одних он тяжел, у других легок. У кого-то он долог, у кого-то короток. И каждый человек проживает именно то, что ему дала это самая жизнь. И все, что с нами происходит, зависит, не только от судьбы, но и нашего выбора. Я не отрицаю, что выбрала не тот путь. Когда закрывалась дверь, а другая открывалась, то я боялась в нее войти. Все мои переживания, все трудности и обстоятельства, все захлопнутые и открытые двери, все моменты сожалений и сомнений - все это оставалось со мной. Поэтому и уходила, чтобы не попасть в капкан судьбы.
В нашей жизни много происходит хорошего, плохого, радостного и горестного. И очень часто не то, что мы хотели бы. Не складывается почему-то жизнь, одна беда, как говорится, цепляется за другую и так далее. Риск для кого-то совсем не страшно. Многие любят рисковать, играть с судьбой, со смертью, но только не я. Я по своей натуре была трусливой, всегда боялась неизвестности. Да и не все рисковали в жизни, чтобы уйти от человека, который годами обижал и унижал их. Многих знала таких. Некоторые не рисковали своей карьерой, чтобы бросить ненавистную работу, где не ценили. Так и существовали до пенсии, прогибаясь перед начальством. Может быть, из-за этого несчастных людей больше, чем счастливых. И часто в мыслях звучат слова песни: «как мало пройдено дорог, как много сделано ошибок». По дороге жизни, судьбы очень много прошло людей с несчастной судьбой. Дорога видела очень много исковерканных жизнью людей. Я своим долгом жизненном пути встречала несчастных, воняющих мочой, заросших щетиной мужчин, упавших в пропасть от бессилия, несчастных случаев, совершенных глупостей. Я, как и миллионы людей, прошла мимо чужой беды, борясь со своей болью. Я также видела девушек, женщин, попавших в капканы преступного мира и чудом выживших после потех. Либо добровольно принявших легкую судьбу, надеясь на мимолетное счастье. Они скитались по дорогам, озирая жестокий мир бессмысленным взглядом мертвых глаз.
Давно замечено, что люди делятся на тех, кому жить тяжело, и на тех, кому достается все просто так, очень легко. Причем подобное восприятие совершенно не зависит от реальных жизненных обстоятельств. Просто для одних людей жизнь - вечная борьба и преодоление, а для других - приключение и «дождь» из «подарков» судьбы. Не знаю, кто сравнил жизнь с американскими горками, но сравнение точное. Мы то взлетаем, то с грохотом летим вниз, кто-то встает и продолжает подниматься на вершину, а кто-то остается лежать у подножия, проклиная судьбу. Жизнь она имеет множество оттенков и вот так однозначно кто прав, а кто виноват в том или ином случае вряд ли можно сказать. Что-то не так идет в моей жизни, и боюсь даже предположить, что все предписано, предначертано судьбой, и мне сложно понять, осознать, как выбраться из всего этого. Там стена... и там... и тут, там закрыта дверь. Груз ненужных ссор, обид, ненависти, неудач тащатся, как шлейф за нами. А мы не замечая, как обрастаем негативом. Сбросить с себя этот балласт часто не удается, и не потому, что не хотим, а потому, что не знаем, что делать и что предпринять.
Каждый день открывались передо мной новые двери, куда я никогда не входила. Но мы почему-то не хотим видеть, что избрали легкий путь, который создал для нас большие проблемы, а говорим, что это судьба. Так думать нам проще. И если мы совершаем ошибки или промахи, то все сворачиваем на судьбу или бога. Видимо поэтому, мы не любим, анализировать свои поступки. Нам проще свалить свою вину на кого-то или на что-то, нежели признать ее за собой. Искать в плохом хорошее - это цепляться как утопающий за соломинку, искать луч надежды, верить в светлое. Я за рациональный подход, я за осознанность. Повторяю, я не пессимист, я рационалист. Говорят, что человеку по судьбе дается столько испытаний, сколько он может вынести. Но сегодня я не могу согласиться с этим. Судьба слишком уж взвалила на мои плечи испытаний, что я обозлилась. От обиды мне хотелось разрыдаться в голос, но я сдерживала свои чувства.
Эти воспоминания действительно причиняют мне боль. Чья вина? Кто виноват? Я, люди или судьба? Чувство вины это неприятное чувство и оно не вызывает в нас положительных эмоций. Не поэтому ли мы стараемся от него уйти, скрыться за чужой занавесью? Говорят, как бы ни было горько и больно, важно не сдаваться, не опускаться, а карабкаться вперед к мечте. Я шла, но часто попадала не в то место, не в то время. Вот бывает ситуация когда проблемы заводят тебя в точку отчаяния, и ты думаешь, что хуже просто некуда. И внутри - больно и плохо. И хочется спрятаться, укрыться, чтобы все решилось как-то само собой. Боль. Она обжигает, пробуждает злость. Она отравляет жизнь, но парадоксально и является ей. Тебе больно - значит, ты есть. Плохо, когда боли нет. Я очень часто чувствовала неуверенность и страх. До какого-то момента. Меня буквально парализовывало от нерешительности в разных ситуациях, которые мне казались конфликтными и потенциально опасными. К великому сожалению избежать подобных чувств нам не удастся. Поэтому мы каждый раз, хотя и осознавая, что виноваты, будем искать на кого мы можем возложить свою вину. Как трудно иногда самому себе сказать, да я виновата. Перешагнуть через барьер своей гордости и чувства своей правоты.
Друзей у меня фактически с детства никогда не было. Кажется, весьма странным, ведь я ходила в школу, а там должны быть друзья, но я бы назвала себя наблюдателем, тенью, ведь я не видела смысла в общении со сверстниками, учителями, воспитателями. Нет, не то что я была какой-то не полноценной или изгоем среди ребят моего возраста, просто я не видела в этом такой уж необходимости. Детство с мамой же было довольно беспечным. У большинства моих сверстников, как и у меня не было никаких излишков, одевались и ели скромно, дружили. И сколько себя помню, то была доброй, всегда сочувствовала другим, старалась помочь, никогда не отказывала в помощи. Есть люди «эмпаты», это про меня. Именно мама в меня вложила, что нужно уметь чувствовать, входить в их положение. До сих пор чувствительна к эмоциям людей, настроению, сопереживаю. Но, видимо, с возрастом у меня иссякли силы на других. Хотя, продолжаю сопереживать протягиваю руку помощи. А вам с возрастом стало плевать на проблемы других людей?
Единственной моей страстью было чтение. Говорят, что в советскую эпоху наша страна была самой читающей, читали везде - дома, в парках, в метро. Возможно. Утверждать обратное не собираюсь. Именно из книг я черпала все представления o жизни. У героев книг все происходит точно так же: они влюбляются и расстаются, радуются и переживают, исполняют свои мечты и избавляются от страхов, попадают в странные и забавные ситуации. За размышлениями o судьбе я проводила за чтением. Фактически моя жизнь протекала в поисках истины жизни в книгах. Я проживала одну жизнь за другой с очередной героиней. Радовалась, огорчалась, влюблялась, страдала, добивалась целей. Помогли ли мне эти книги? Да. Я не просто читала сюжет, я разбирала поступки героев и старалась найти ответы на свои вопросы. Находила? Да. Любила читать классиков. Кстати, перевод иностранных писателей зависит от переводчиков, если бы было написано сухо, то мы бы не наслаждались их произведениями. Поэтому я благодарю их за такой ответственный труд. Благодаря им, я наслаждалась Г. Мопассаном, Э. Золя, Дж. Лондоном, К. Дойлем, У. Коллинзом, Т. Драйзером и т.д. Из русских классиков я с интересом читала Ф. Достоевского, М. Горького, Н. Гоголя и др. С произведением Ф. Достоевского «Идиот» я познакомилась в 5 классе, а «Мать» М. Горького прочитала в первом классе. Помню, когда меня заставили перерассказать «Мать» и я с удовольствием объясняла им, почему мать Павла Власова поддержала своего сына. Когда я стала взрослой, то перечитала Ф. Достоевского «Идиот» и открыла другой мир, другие душевные переживания.
Я старалась не заводить дружбу и не привыкать. Попадая в какую-либо компанию людей или с кем-либо знакомясь, я никогда не задерживаюсь надолго и до сих пор стараюсь держаться подальше. Через какое-то время я ухожу с нее под воздействием определенных факторов. Сложно это объяснить, но даже при всем моем доброжелательном отношении к людям меня стараются обходить стороной и никогда не признают «своей». Одновременно я могу ощущать некоторую принадлежность к какой-либо общности, но впоследствии понимаю, что меня с нею ничто не связывает. Возникает парадоксальная ситуация. Хочется осознавать себя причастной к этой общности, вносить свой вклад в общее дело, общаться и взаимодействовать. Но в то же время чувствуется колоссальная внутренняя пустота, заполнить которую ничем не представляется возможным. Я всегда держу позицию стороннего наблюдателя. На людей я смотрю с позиции именно наблюдателя. Это черта с самого детства. Я по-другому не могу. В личные отношения складываются потом, в них я будто переключаюсь в другой режим. Личное и «просто общение» - вещи разные и практически не сопоставимы.
Мы иногда на пути к своей цели блуждаем, сбиваемся, начинаем заниматься совершенно не тем, что нужно. Появляются люди, которые возвращают нас на нужную тропу. Вы можете этого даже не осознать сразу, но в нашей жизни время от времени появляются люди, которые призваны провести сквозь тьму. Они выглядят совершенно обычно и, на первый взгляд, ничем не примечательны, но их роль в жизни - поистине неоценима. Вспоминаю тепло Ирину Давыдовну Лихтерову, супругу московского писателя Давида Марковича Хаита. Они стали меня поддерживать, когда я была еще подростком. Когда не стало Д.М. Хаита, И.Д. Лихтерова всегда принимала меня у себя московской квартире.
Я с большой нежностью вспоминаю питерскую поэтессу, ямальского журналиста Лидию Дмитриевну Гладкую, очень доброго и светлого человека и ее ненавязчивую, но очень важную для меня заботу, которая началась с 1984 года. В этой заботе и внимании я и открыла, какая у нее добрая и светлая душа. Хорошего человека не так уж и трудно разглядеть, если, конечно очень захотеть. А здесь и не нужно было разглядывать, она сама шла людям навстречу. Сколько раз я была согрета ее вниманием к себе и сердечной заботой, сделанной без корысти, когда ей ничего от меня не было нужно. Общаясь с ней, чувствуешь, как становится намного легче, теплее на душе, спокойнее и надежнее, хотя внешне вокруг почти ничего не изменилось. Это человек всегда был, есть и будет в памяти очень принципиальным и прямым, честным и открытым.
Никогда из моей памяти не сотрется имя Антонины Макаровны Сязи, к.и.н., члена Союза Художников РФ, руководителя Научного Центра гуманитарных наук КМНС Ямало-Ненецкого Округа Института проблем освоения Севера (ИПОС). Она дала возможность реализовать мне свои способности в ее только, что открытом научном центре. Она стояла у истоков создания научного центра. Возглавив научный центр, она приглашала всех, кто знал и интересовался своей культурой. Благодаря ей многие стали кандидатами наук, получили престижную работу. Но не все кому она дала дорогу в науку, это оценили. Столько всего случилось за это время! И угроза банкротства, и смена руководства, и переезды в другие офисы. Она старалась помочь всем, желающим оставить небольшой след в истории округа. Это был позитивный человек, который любил свою работу и свое творчество, в которое она вкладывала всю доброту и чистоту своего сердца. Она не держала за пазухой камешек, а говорила открыто и прямо в глаза то, что есть на душе и о чём думала. Я никогда не забуду ее мягкость, честность, дипломатичность и уважение к мнению окружающих.
Люди, причиняющие нам боль, появляются в жизни каждого, и от них никуда не денешься. Они встречаются на разных этапах жизни, причиняют нам страдание, боль, унижения, растаптывают нас, обвиняют несправедливо, пускают о нас сплетни и т.д. Несмотря на весь такой негатив, их появление необходимо, чтобы, пройдя все испытания, научиться сочувствовать людям и понимать их. Потому что, чтобы понять проблему и боль человека, нужно тоже все это испытать. Все говорят судьба, судьба... Да нет никакой судьбы! А есть выбор, и от этого нашего выбора и зависит вся дальнейшая жизнь! Я сделала выбор, быть нейтральной, не влезать в чужие семейные разборки, ни рассказывать о своей жизни, ни давать советы. А может все-таки есть где-то книга судеб? Не зря же в фольклоре, мифах народов мира плетут нить судьбы. Может кто-то корректирует? Я уже запуталась. Так что есть, наверное, у каждого своя судьба, свое предначертание. Кто-то очень порядочный, а у него в жизни удар за ударом, предательство за предательством, а кто-то крайне непорядочный имеет все блага мира. И каким бы ты порядочным или грешным не был, она свое возьмет.
В жизни происходит много несправедливых вещей по моему мнению. К сожалению, мы с вами живем во время не только грандиозного технологического прогресса, но и небывалой несправедливости. Сегодня уже никого не удивить «непонятным» решением судей, присяжных или просто руководства по месту работы. Человек сформирован в системе токсичных отношений, лишенных радости, легкости, принятия и любви. И… «бесконечные претензии». То одно не сделала, то другое. Как часто вам приходится быть свидетелем несправедливости? Я практически сталкивалась каждый день. Я выучила за этот период правила поведения в этом фальшивом обществе национальной интеллигенции. Все друг другу льстят в глаза, и обсуждают за спиной, поливая грязью. Тяжело жить, делая вид, что ничего не произошло. Это надо быть бесчувственным роботом. Улыбаться затем, чтобы выглядеть милым. Улыбаться тому, кому хочется врезать - ведь от того, как ты выглядишь, много зависит. Эмоции никуда не денешь. Но как же плохо, когда человек нуждается в помощи, а мы проходим мимо или с улыбкой наблюдаем за происходящим, думая при этом, зачем нужна нам чужая головная боль.
На работе среди моих коллег были конфликты. Поначалу я относилась терпеливо, учитывая, что это пройдет. А еще я тогда поняла, что нельзя никого осуждать. Даже если тебе кажется, что ты человека хорошо знаешь. Потому что иногда он не сразу показывает свои хорошие качества, свою чистую и трогательную душу. А какие-то недостатки, то, может, это просто такая какая-то роль, за которой скрывается искренность. Также подумала, как часто мы грешим языком в осуждение даже совсем незнакомых людей. И знакомых. А что мы можем знать? И если даже знаем, мы же не прочувствовали, не прожили его жизнь. Так как же мы можем судить? И кто нам дал на это право? Как же понять, что вас «газлайтят»? На своем примере, расскажу какая тактика «газлайтеров», возможно вы узнаете себя или своих знакомых. Конечно, не все признают себя. Это очень сложно. Хорошо, когда человек имеет мужество себе и другим признаться, что он виноват, но на такое, надо иметь мужество. Мужество осознать, что ты не такой уж белый и пушистый, а просто грешник. Я поняла, что имею дело с организованным «газлайтингом». Этим людям с советским менталитетом было и всегда есть дело до всех. Кто с кем спит, кого привел, чего ушел, кого снова привел, как одет и прочие радости совместного скудного существования нескольких семей в одной квартире. И развлечение тоже. Всегда есть о чем поговорить. Зацепить могут за все, что угодно: внешность, вредные привычки, образ жизни, увлечения, настроение, реакции, манеру переживать и относиться к тем или иным событиям.
Единственное, что меня сразу же насторожило, - это когда началась борьба Г.П. Харючи и А.М. Сязи за власть. Это перевернуло все на свете, я ничего не могла понять, что не хватает Г.П. Харючи? А.М. Сязи получила инсульт и попала в больницу. Почему же судьба оказалась столь жестока к Антонине Макаровне Сязи, старавшейся изменить людей к лучшему? Такие люди забирают у тебя все, обставляя все в модели «ты сама виноват». Там нет никакой внутренней морали. Очень хорошо описала отношение в своем стихотворении Ирина Самарина:
«Сама виновата!», - кричали холодные взгляды…
А ей, как когда-то, уже их поддержки не надо…
Она улыбалась и шла сквозь бетонные стены…
Слабее её оказались стальные проблемы…
Она не сломалась, как кто-то, злословя, пророчил
И слёзы уже не лила с наступлением ночи…
Она понимала, что слабости жизнь не прощает…
Она не умела ползти, потому и взлетает…
Время шло, а Г.П. Харючи становилась все более невыносима. Требовала для себя особых условий, скандалила с коллегами из-за каждой ерунды, на любое замечание реагировала истерикой. Есть люди, общение с которыми истощает. Встреча с ней вытягивала силы. Как сейчас говорят «вампир», который «пьет твою силу». Стоит ли давать им отпор? Может, лучше просто игнорировать? Сложно. Почему? Она прикрывалась своим мужем, сидящего в кресле председателя окружной думы. Что такое сплетни? Это обсуждение других людей и их поступков. Мы как знаем, что где рождаются сплетни, часто присутствует зависть к человеку, о котором говорят. Не самые приятные чувства. Этим очень хорошо занималась Галина Павловна Харючи. Это бесконтрольная злость и даже месть к тому, кому она завидует. Она не знала, как устранить конкурента и ее неумение общаться без сплетен. А когда женщина поднимает шум из-за нарушения своих прав, она часто оказывается «сама виновата» - спровоцировала, не так одета, не там стояла. Она не только А.М. Сязи пыталась очернить, но и восстанавливала против нее коллектив. Это просто была ее сумасшедшая гонка за место руководителя научного Центра. Таким образом, они и «съели» А.М. Сязи. И все под руководством Г.П. Харючи, которая метила в руководящие должности. Она всех настраивала против нее. Антонина Сязи была хорошим человеком с доброй душой. Она пыталась соединить национальную интеллигенцию в единое целое и сделать из него сплоченную «семью». Она помогала мне понять, что нельзя внутри себя копить гнев, ненавидеть, обижаться, нужно уметь прощать, несмотря не на что. В жизни очень важно уметь прощать, хоть это не всегда и легко. Даже самых заклятых «врагов» можно и нужно прощать, так как весь негатив, который человек копит в себе, выливается не только на них, но и на тебя. Кстати, копить в себе весь этот негатив вредно для нашего же здоровья. Но, я не могла удерживать свою боль.
Человеческий разум стремиться к анализу, к сравнению своей жизни с чужой, к осмыслению происходящего. Так и я пытаюсь не только осмыслить, но и разложить по зернам. Плохо или это хорошо, не знаю. Но я была уверена в том, что меня никто не сможет сломить. И все же немного потрепали не только нервы, но и душу, что обиделась и чуть не озлобилась. Я дистанцировалась от всего этого, так как «проникла» в общество «нормальных людей». Я поняла, что избегая участия в обсуждении других, легко попасть в социальную изоляцию. Я стала для них «изгоем». Вскоре в среде национальной интеллигенции у меня появились «враги». Я очень долго преодолевала страх обсуждения и осуждения. Все шепчутся и смотрят мне вслед, наверное, обсуждая меня, но я старалась показать, что мне все равно. Поэтому все считали меня высокомерной, надменной. И в нашей стране, особенно в национальном обществе в особенности, не грех помнить таких людей, которые внесли невольно свою лепту в твою судьбу.
Легко ли жить под гнетом общественного мнения? Идя на работу, с работы или просто в гости, я всегда думала: хорошо бы, чтобы они не интересовались моей жизнью. Потом я прятала свой страх глубоко-глубоко внутрь и заходила в здание, кабинет. Я знала - если покажу слабину, меня «съедят». Я до сих пор чувствую на себе косые, а то и «ненавидящие» взгляды бывших коллег, знакомых, «друзей». Возможно, все зависит от того, кому ты перешла дорогу. Дело в том, что худшие годы моей жизни прошли в родном городе, а для национальной интеллигенции, в котором я существовала, я всегда была инакомыслящей. Это когда тебя не слышат, когда убеждают в том, что проблемы нет, даже если она слишком очевидна, когда тебе грамотно объясняют, что ты «дура», и просто ничего не понимаешь, но ты уверена, что проблема есть, значит, ты права. Они всем видом «говорили»: Принимай нашу игру и молчи! Я так и делала. Принимала и молчала. Играя в чужой игре по чужим правилам - это значит быть хронически неудовлетворенным и не знать, что делать. В такой ситуации ты боишься поступить как-то не так, чтобы не выглядеть глупо, даже не можешь принимать адекватные решения. Тогда в моей голове все так перепуталось, что казалось, будто послушать их было единственным вариантом. Я тогда еще решила написать книгу о нашей с Леонидом судьбе и как нас пытались сделать изгоями, и которую однажды пообещала себе издать.
Есть у меня одна проблема. Или даже, скажем так, не проблема, а то, что успело стать моей отличительной особенностью за все время наблюдений и накопления жизненного опыта. На работе я просто слушаю и наблюдаю не взаимодействуя. Я работу свою любила, но никогда не претендовала на высшие должности, опасаясь лишней ответственности. Везде и всюду, где бы я ни находилась, я ощущаю себя «чужой». Это крайне мешает мне нормально жить и наслаждаться жизнью. Я добра и отзывчива с людьми и редко отказываю им в помощи. Я не умею жестко говорить «нет», но могу, если нужно убедить человека в чем-либо. Чаще этого не делаю, считаю, что человек должен сам доходить до этого. Я тактична, дипломатична и умею быть сдержанной, держать дистанцию, когда того требуют обстоятельства. Люди не понимают меня и посмеиваются, не воспринимая всерьез, полагая, что я - отрезанный ломоть. Подумаешь, хмыкнут. Болтается тут. Пришлась не ко двору.
Вся жизнь сплошь предстает передо мной чередой быстротечных короткометражных эпизодов, в которых я ощущаю себя «проездом». Тогда я чувствовала себя растоптанной, словно мое сердце разбили на мелкие осколки. Внутри появлялась пустота, хотелось кричать, чтобы выплеснуть скопившуюся боль. Я была зла, чертовски зла, хотелось крушить все на своем пути. И я не могу до конца понять, вследствие чего это происходит со мной. Слишком часто подвергаю себя анализу и словно выворачиваю наизнанку душу в неосознанной попытке выяснить, как и почему жизнь превратилась в кошмар. Нет, моя жизнь не была радужной. Память почему-то упорно пытается вычеркнуть негативные моменты, а я стараюсь удержать. Когда мне жизнь раскрыла глаза на подлые поступки окружающих, я попрощалась с иллюзией о том, что люди хорошие, во мне многое стало изменяться. Я стала сдержаннее. Со стороны может показаться, что им все по барабану. Но, как правило, такие люди на самом деле очень ранимы и очень остро все переживают - непонимание, предательство, неудачи, обиды, ложь. И я вроде бы и понимала их, но не могла ни обмануть, ни сделать подлость людям, потому что мама в детстве объясняла, что прежде чем сделать, нужно встать на место этого человека. Хотела бы сказать, что в детстве меня воспитывали уважительно относиться к старшим, не спорить, не грубить, не хамить, быть со всеми вежливой, все спорные моменты разрешать мирным путем. Сейчас я считаю, что это очень плохо. Никогда не старалась выделяться и всегда находилась на заднем плане везде. Такая позиция принесла мне много неприятностей.
Ведь мудрость появляется не только при наличии большого жизненного опыта и не всегда она приходит с годами. Умение сбавлять обороты, сглаживать острые углы, прощать в каких-то ситуациях, в каких-то уступать, даже в ущерб себе, то это уроки моей мамы. Это воспитание, которое закладывают в детстве. Это способность трезво оценивать ситуацию и давать право другим людям на ошибку и на ее исправление. Часто мы становимся свидетелями того, как один и тот же человек в отношениях с разными людьми ведет себя совершенно по-разному. Для одного он спешит быть вежливым, мягким и легко готов перешагнуть через собственные принципы, чтобы соответствовать их ожиданиям, для другого - он груб, жесток, хам, делает гадости направо и налево, попутно, даже не задумываясь, как дышит. С одними он может пить, причем не просто пить, а в хлам, с потерей человеческого достоинства. Перед другими он спокойно бросит пьянствовать и возьмется за ум. Одних людей оскорбляет, которые ему ничего плохого не сделали, даже наоборот - пытаются помочь.
Вот тут я иногда не могу проанализировать поступки и ситуацию людей. Возьмем пример. Я человек, который всегда бывает спокойным и мягким, но когда другой человек меня не слышит, и не желает слушать, продолжает совершать ошибки, предавать, лгать, становиться «жертвой» в других глазах, сваливая все грехи на того, кто помогает, то тут невольно разозлишься. Почему он так делает? А ведь тот человек понимает, что неприятно видеть оскорбления, унижения. Явно понимает, что поступает не хорошо по отношению к тому, кто пытается урегулировать отношения, но он продолжает его донимать. Зачем? А потом удивляется, что человек начинает кричать на него. И что интересно, потом бежит к сомнительным «друзьям» и жаловаться на свою тяжелую жизнь. Когда с ним говорят по-доброму, то он не слышит и не старается извиниться, а стоит накричать, как тот становится монстром. И якобы «жертва» ни в чем не виновата перед тем, кто сделал ему добро, он перед своими «друзьями» рассказывает, что он такой милый и добрый, а вот тот его обидел. Как это называется?
Сестра во всем была мне противоположностью. Можно сказать «назло» мне. Ни ангельской внешностью, ни покладистым характером, ни какими-то выдающимися способностями она не обладала. Жалкая, ничтожная жизнь... А ведь она так хорошо училась в школе, была на хорошем счету, подавала надежды... В целом ничему хорошему жизнь в интернате не учит, разве что озлобленности, инфантилизму, уверенности в собственной безнаказанности. Реальная взрослая жизнь заставляет меняться. Я не могу представить, каким бы были мы, если бы жили с родителями. При всей простоте вопрос очень сложный, потому что жизнь была совершенно другая, другое общество, другие приоритеты и ценности. Люди жили, учились, работали, любили и ненавидели, женились и разводились, рождались и умирали. Светлана хотела другой жизни. Ей хотелось жить в городе и просто наслаждаться. Я про это и слышать не хотела. Поэтому препятствовала всеми силами. Вот и выходя во взрослую жизнь, она продолжала ждать чуда, так как глубоко в ее голове сидела «мне все должны». Мне стало жаль сестру, и я решила помочь ей. Все-таки она здорово натерпелась от интернатской жизни. Гораздо больше, чем сама я.
После школы-интерната оставила сестру у себя, подкинула денег на новую одежду и другие нужды. Она светилась от счастья. Мне было приятно видеть, что моя помощь так сказывается на сестре. Даже решила помочь ей поступить в училище, а также с работой. Круг общения Светланы был, обширным, она была желанной гостьей в любой молодежной компании, сразу оказываясь в центре мужского внимания. Со временем, она вышла замуж. Нет, не по любви, а назло мне, чтобы вырваться с моих тисков. Ее муж изрядно выпивал, и когда сильно перебирал, позволял себе поднять руку на нее. Она терпела, никому не жаловалась. Она просто не хотела остаться одна с тремя детьми. Конечно, Светлану можно понять, сердце ее разрывалось от обиды, унижения и гнева, она понимала, кричи - не кричи, а уже ничего не поделаешь. Тяжелый вздох. В памяти возникла очень бурная ее молодость. Уже с высоты прожитых лет оценивая свою жизнь, она поняла, что оно того не стоило. А ведь не так уж и сложно просто слушать и слышать родных людей, которые желали добра, и не иметь вредных привычек. Она до сих пор борется с «трудной» жизнью сегодня из-за своего прошлого. Она рассказывала о проблемах, о том, как жизнь давала все новые и новые пощечины.
Почему человек становится озлобленный, однозначно сказать тяжело. В школьные годы озлобленность уже становится доминирующей чертой характера и приносит много неудобств человеку. Страдают от нее окружающие. Все закономерно. Счастливый человек, который живет в гармонии с собой и окружающими, никогда не будет стремиться доставить боль близкому. А глубоко несчастный, раненый думает, что ему станет легче, если он причинит боль кому-то еще - желательно, более слабому. Да, эти люди вызывают жалость, но будьте осторожны - общаться с ними точно не стоит. Возможно, национальная интеллигенция с детства озлобилась и решила доказать миру, что они могут добиться в жизни с помощью ненависти, лжи и злобы. Природа человека состоит из жестоких побуждений. Многие считают себя неудачниками. Им нравиться смотреть как другим хуже, чем им. И вот они диктуют всем остальным, как жить, кого ненавидеть, во что верить, что читать и что смотреть. То, что написано в книгах, не указывают очень многие факторы, которые заставляют человека, становится раздражительным. К этой категории отношу Г.П. Харючи и бывших своих коллег. Мой грех такой, что я люблю честно, невзирая на лица, статус, спорить, доказывать свою правоту. Но как выясняется, что до этих неадекватных твердолобых спорщиков трудно достучаться. Когда было сложно доказать правду, и предав их «анафеме» и тут же простив, в конце концов уходила от них надолго или навсегда. Работа мне нравилась, а вот сил видеть, как они перемывают кости друг другу и слышать ложь, льющую из их уст тяжело. Я никак не могла сосредоточиться. Поэтому работала с каким-то надрывом, выжимая из себя все соки. Мне очень хотелось просто работать и наслаждаться своими трудами. Вроде бы все мы понимаем, что в жизни никогда не происходит все по плану, но, сталкиваясь с этим - пасуем и расстраиваемся.
Сразу хочу сказать именно о моих коллегах, т.е. о национальной интеллигенции, которая озлобилась на окружающих и живет по принципу «я король, что хочу то и творю и другим не дам подняться на вершину», «я пуп земли и рядом не должны быть лучше и умнее меня». Тут много факторов и причин, чтобы озлобиться на весь мир. Злыми делают не только обстоятельства, но и близкие люди, которые становятся раздражителями в сложное время. И вот уже немотивированная инфицированная злоба превращает их в агрессивное толпу, способное объединиться лишь для того, чтобы порадоваться факту «съедения себе подобных». Так они и «съели» толпой А.М. Сязи. Поэтому я старалась быть дипломатичной, чтобы не задеть чувства «королей», вышедших «из грязи в князи». Вот уж точно простить не значит забыть. Уроки жизни хорошие и плохие надо помнить и идти дальше. Хочется к этому тексту добавить отрывок стихотворения Виктора Карпушина:
Иные уходят со славой
Другие - в долгах, суете.
Не всем суждено оставить
Хотя бы круги на воде.
Какими были знакомые, коллеги, «друзья»? Охарактеризовать сложно. Коллеги были разными. Равнодушными. Зазнавшимися. Вредными. Сытыми. Конечно, когда я работала в коллективе, и там были только все «свои», то меня как-то проблемы общения с людьми вообще не волновали. Не дружный коллектив. Искренне уверовав в свою «божественную исключительность», они надменно, брезгливо старались не смешиваться с жизнью «обычных» людей, надежно отгородившись от них высокими непроницаемыми заборами безразличия, равнодушия. Я когда шла среди знакомых, коллег и мне казалось, что иду так долго, как будто мимо тысячи острых ножей, игл, направленных на меня, двигалась между шипящими и извивающимися змеями, вытягивая из болотной жижи свои завязшие ноги, более правильно, душу, боясь утонуть, где они плавали как в родной стихии. Я не хотела в это «болото» попадать, не говоря о том, чтобы жить! В ней чуть не утонул Леонид, который выкарабкался. И мне это «болотное общество» навязывала быть как все. Все это я чувствовала за те доли секунд, что проходила мимо людей, мимо тех, кто старался затянуть. Меня будто засасывало в «болото», и чем отчаяннее я барахталась, стараясь нащупать дно, тем глубже проваливалась. Каждый из знакомых, «коллег» норовил подставить, оклеветать.
За свою сложную жизнь я видела слишком много плохого, поэтому всегда бываю грустной. Для меня жизнь среди коллег, знакомых, близких была самой сложной. Но память говорит вспомнить, какие хорошие люди встретились тогда, когда было трудно и сложно выдержать натиски несправедливости, как они поддержали, помогли не упасть и поверить. И вправду, разве что-то может заменить те светлые моменты? Мир не так жесток, как может показаться на первый взгляд и в нем много добрых людей, которые готовы протянуть руку помощи, выслушать или дать полезный совет. Мы с Леонидом благодарностью вспоминаем наших учителей, друзей. Такие люди меня просто вдохновляли и вдохновляют сегодня. Их по праву могу назвать нам самыми дорогими учителями, которые верили в нас и не давали усомниться в своих способностях. Я стараюсь судить о людях по их поступкам. Если они добрые, сделанные с заботой о людях, вниманием, то и душа у человека добрая. Каждый человек оставляет свой след на земле. Глубокий или едва заметный, добрый или недобрый - но след остается. Об одном человеке помнит лишь узкий круг близких. Память о других с чувством искренней благодарности хранят многие.
В жизни есть много прекрасных людей. Они выглядят совершенно обычно и, на первый взгляд, ничем не примечательны, но их роль в жизни - поистине неоценима. Таким является человеком российский литературовед и публицист, критик, журналист, историк литературы, главный редактор газеты «Литературная Россия» В.В. Огрызко. Меня познакомила с ним в конце 80-х Л.Д. Гладкая. Он дистанционно поддерживал меня, публикуя мои работы в журнале «Мир Севера». Хочу вспомнить добрым словом профессора МГУ, д.ф.н. советского и российского филолога, писателя, переводчика А.В. Ващенко. Он был Человеком с большой буквы. Это был скромный, воспитанный и тактичный, бесконфликтный человек. Его чувство юмора и хорошее настроение поддерживали и подбадривали нас в нужный момент. Приносил в нашу жизнь радость одним только своим присутствием. Вспоминаем встречу в Тобольске с ним и его большим другом, американским писателем индейского происхождения, обладателем Пулитцеровской премии, члена Американской академии искусств и наук Наварром Скоттом Момадэем. Мы познакомились с творчеством его американского друга, немного окунулись в культуру индейцев апачи и навахо. Коварная болезнь оборвала его жизнь. Много можно говорить об этом человеке только хорошее, светлое и доброе. Мы никогда не забудем. Он будет жить вечно в нашей памяти.
Не забудем замечательного, доброго, чуткого человека, профессора, д.и.н. советского и российского этнографа, религиоведа и путешественника В.Н. Басилова. Каким мы его запомнили? Необычным, добрым и талантливым во всем человеком. Отличный знаток преданий и легенд. Прекрасный рассказчик. Он обладал многими художественными дарованиями. Знаем, что он был путешественником, отличным спортсменом. В.Н. Басилов много сделал для нас с Леонидом и благодаря ему мы стали изучать свою культуру. Помог нам с изданием монографии «Шаманы и Боги». В расцвете лет, полный творческих сил и энергии, ушел из жизни дорогой нам человек. Светлая память о нем навсегда сохранится в наших сердцах. Мы будем помнить и любить его.
В нашу с Леонидом жизнь вошла прекрасный человек этнограф, лингвист, к.и.н. доцент, участник многих этнографических экспедиций на Север Л.В. Хомич. Она была удивительнейшая и талантливая ученая. В наших сердцах оставила о себе наиболее яркие воспоминания. Рядом с ней всегда возникало ощущение надежности, основательности, спокойствия и уюта. Мы с Леонидом благодарны ей за посильную и невероятно корректную помощь при оценке наших научных статей, монографий, диссертаций. С ней у нас сложились теплые дружеские отношения. Когда я бывала у нее в Питере, то старалась слушать и слушать, чтобы не пропустить ни одного слова. Она всегда помогала мне добрым словом. Дружила со всеми и активно участвовала в жизни научного мира. Невероятно тяжело осознавать, что больше нет и что ее талант, доброта и энергичность останутся лишь как память в ее произведениях и добрых делах прошлого. Л.В. Хомич навсегда останется частью большого научного мира, оставив большой след в этнографии, истории.
Жизнь посылает нам прекрасных людей не просто так. Значит, мы заслужили. И таких прекрасных и уникальных людей много, имена которых навсегда будут вписаны в историю страны, округа. Я считаю, что все, кто делает добро, должны оставаться в нашей памяти. Но сделаю небольшое отступление, что человек не может быть для всех добрым. Мы все смотрим с разных позиций и на поступки, для кого-то добрый человек может быть демоном, а для кого-то ангелом. Нам остается извлекать правильный урок, и ценить тех, кто пусть даже и ушел из жизни, но все-таки оставил свой след не только в истории страны, но и в нашем сердце. Со своей стороны я всегда помню этих людей и при любой ситуации пытаюсь ответить теплотой души и сделать добро.
Я по праву считаю профессора, д.и.н. Н.А. Миненко своим учителем с большой буквы, которая помогала мне освоится в этом сложном научном мире, где живут великие ученые. Она источник научного света, наполненной энергией и любовью к жизни, символом бескомпромиссной борьбы за ученых и высокого чувства достоинства. Мне посчастливилось быть ее ученицей, чем я безмерно горжусь. Это строгий и требовательный педагог. После встреч с ней я старалась уйти от нее с солидным багажом знаний. Иначе быть просто не могло! Она внушала мне такое уважение, веру в себя, что было просто страшно и стыдно не знать свой «предмет»! Несмотря на свой почтенный возраст, Н.А. Миненко и в настоящее время очень активная, жизнерадостная, энергичная и активно участвует в научных мероприятиях. Глядя на Нину Адамовну, удивляешься, что ни переживания, ни заботы, ни проблемы не сделали ее сердце черствым. Она очень открыта для общения не только с коллегами, но и с начинающими учеными, студентами, аспирантами. К ней можно обратиться с любой просьбой, она никогда не оставит без внимания. Ее энергии, запала, желания жить и работать хватит на долгие годы, пусть будет так и дальше. А какую большую помощь оказала она мне, когда предложила написать диссертацию! Я благодарна за те идеи и победы, которые она внесла в мою жизнь.
Разве можно забыть друга, наставника Петра Владимировича Боярского. С гордостью могу сказать, что он наш учитель. Мы до сих пор дружим. Когда случилась у нас сложная ситуация, то помог не только морально, но и материально поддержал. Он в сложные моменты нашей жизни помогает нам материально. Мы благодарны ему за доброту, отзывчивость и понимание! Он является Президентом Фонда полярных исследований, советский и российский физик, географ, историк науки, писатель, начальник и научный руководитель Морской арктической комплексной экспедиции (МАКЭ). П.В. Боярский неравнодушный к бедам друзей, всегда придет на помощь. Хорошо помнит дни рождения коллег, друзей, родных и всегда поздравляет. Трепетно относится к близким людям, оказывает поддержку всем, кто нуждается в помощи. Это говорит о его человечности и широкой душе. И самое главное - Он учит нас жить и любить жизнь во всех ее красках, в независимости от дня, погоды и настроения, не обращая внимания на всякие пустяки, ведь она у нас одна и повтора не будет…. Он человек, с которого хочется брать пример.
Вспоминаю с добротой профессора, бывшего директора ИПОС СО РАН, заведующий лабораторией экологии, математического моделирования и ГИС-технологий В.Р. Цибульского. Он в 1987 году принимал нас с Леонидом на работу в ИПОС г. Тюмени. Он очень приветливо встретил, показал, рассказал и сказал, что мы должны работать, а не у бабушки пирожки кушать. Он достаточно открытый руководитель, в меру строгий, прямой. Весь рабочий процесс старался контролировать сам, быть в курсе всех событий, решал вопросы, не откладывая в долгий ящик, с молодыми специалистами всегда находил общий язык. Он помогал нам, когда мы обращались к нему. С помощью его поддержки, он издал наши монографии. Всегда интересовался нашим здоровьем, судьбой. Этот человек порой больше нас самих радовался нашим с Леонидом победам. Все выставки, презентации книг Леонида он проводил у себя в институте. К нему всегда можно было обратиться за советом или поделиться чем-то личным. И ты точно знала, что об этом больше никто не узнает. Низкий поклон ему за чуткость.
Хочу отметить человеческие качества профессора, д.и.н. религиоведа Е.М. Главацкой. Родилась в семье известного профессора М.Е. Главацкого. Она всегда выслушает и поможет в любой ситуации, никогда не откажет. Она отличается тактом в поведении, культурой общения, вежливостью. Всегда открытая, доброжелательная, приветливая. Я очень рада, что такой человек стал нашим другом, соратником, коллегой. С вице-губернатором Ямало-Ненецкого округа Ю.В. Нееловым мы знакомы много лет. Он настоящий руководитель, четко знающий свой родной округ, профессионал своего дела, человек, который был на своем месте. Как охарактеризовать его? Человек он ответственный, интеллигентный, коммуникабельный, не позволит себе сказать лишнего ни сотрудникам, ни коллегам, ни обычным людям, пришедшим к нему на прием. Умеет контактировать с людьми, из любой сложной ситуации найдет выход. Сколько бы мы с Леонидом не обращались к нему, всегда найдет время, чтобы решить проблемы или выслушать. При нем произошли позитивные перемены в округе, он преобразился и стал современным. Ю.В. Неелов много сделал для нас с Леонидом. Мы издали, благодаря ему, свои монографии, съездили на научные конференции за границу. Что помню из наших встреч в кабинете Ю.В. Неелова? Он очень приятный человек, отзывчивый, понимающий, всегда войдет в положение каждого человека. Внимательность к твоим проблемам, уважение к твоим словам, воспитанность, заинтересованность к твоим идеям.
X
Мне годы подарили осторожность...
Не всем, конечно, это по нутру...
И лично для меня, большая сложность -
не верю тем, в ком чувствую «игру»...
Мне годы подарили мудрость тоже.
Мной сужен круг знакомых и друзей.
Ложь чувствую душой и даже кожей,
и с каждым годом это все сильней.
Циля Вайнер
Время, время! Память! Два этих слова волнуют ум, хочется размышлять о прожитом и пережитом, чтобы потом забыть. Хочется вернуться в прошлое, чтобы разобраться в настоящем, чтобы жить со временем в ладу. Любое вспоминание - это просто факт из жизни, которые хотелось бы забыть или стереть из памяти навсегда. Но некоторые из них так сильно заряжены эмоциями, что сильно выделяются среди остальных. Именно сильные, часто тяжелые эмоции наполняют воспоминания такой силой, что те постоянно всплывают в сознании и вызывают еще большую бурю эмоций. Эти эмоции и подпитывают прошлое - это обида на несправедливость, на обвинения в том, чего ты не делала, и не имеешь, злость, что тебя не услышали или не захотели услышать. У каждого в жизни есть такие моменты и периоды, когда хочется выть от бессилия. Так хочется вернуться в детство и спрятаться за спиной мамы, чтобы она устранила проблемы. Но, увы, сейчас понимаешь, что у нее наверно тоже были проблемы, которые она решала. В психотерапии много внимания уделяется именно детским травмам, не потому что кто-то хочет залезть в душу и откопать в ней боль, глубоко спрятанную внутри, а чтобы понять, где и когда она была нанесена. Но, я свое детство вспоминаю тепло. Там мне кажется, я была в безопасности.
Счастливое время! В детстве, кажется, что время состоит только из солнечных дней, сладости и радостных событий. А проблемы бывают у взрослых. Да, и как-то не обращаешь внимания, не задумываешься, потому что тебя любят, кормят и радуют подарками. На каждый жизненный случай свои воспоминания, одни счастливые, другие горестные, некоторые смешат своей неизменностью, затем раздражают, потом к ним привыкаешь, но не понимаешь постоянного обращения к прошлому. Ведь настоящее лучше. Сразу детство вспоминается и мама, читающая твое письмо жалобу на то, что «мир» несправедлив и очень тяжело жить, лучше быть взрослой. Эх, если знать что ждут тебя трудности взрослой жизни, то лучше оставаться в детстве, где тебя защитят и укроют от невзгод. Мы знаем, что город детства и родительский дом всегда будут занимать кусочек нашего сердца. И в нашей голове навсегда останутся некоторые заветные воспоминания об этом месте. Но все же это больше не наш дом. Как то в интернете прочитала стихи Лидии Крошниной. Очень понравились.
И нет уже ключей от маминого дома,
И дома тоже нет давным-давно.
А я иду опять дорогою знакомой
И память крутит старое кино.
Смотрю на окна те, в них солнышко играет,
Над крышею колечками дымок.
А мама за столом письмо мое читает
И понимает все, что между строк.
Вот младшая сестра на крылечке.
Дверь нараспашку. Время - будто вспять.
Так хочется войти, прижаться к теплой печке
И больше никуда не уезжать.
Я с удовольствием возвращаюсь мыслями в знакомое и уютное детство, когда все заботы брала на себя мама. И трава, конечно, зеленее, мороженое слаще, а мир вокруг - добрее и чище. Мама с детства говорила мне, что жизнь прекрасна, что человек прекрасен, что добро победит зло. И ты веришь, что жизнь реально добрая и красивая. Но, столкнувшись со злом, или с чем-нибудь омерзительным, первая реакция: этого не может быть, произошла ошибка. Ее допустил кто-то другой, плохой человек. Жизнь очень многогранна и охарактеризовать это несколькими фразами о том времени просто нереально. Я держу за правило никогда ни о чем не жалеть, все мои ошибки - это мой опыт, который сделал меня такой, какая я есть. Хотя, очень жалею и обижаюсь. 60-е - начало 70-е годы оценить не могу в силу возраста. Воспоминания хоть и далеки и отрывчаты, но светлые. Даже, если и что-то случалось, то я всегда знала, что в итоге ситуацию мама «разрулит». И так и было. Но, не знала, как было трудно маме. Прошло время, я поняла, что она старалась скрыть свои проблемы. Это сейчас понимаю в силу прожитых лет. Я не помню школьные годы, кроме как обрывками, сценами. Вообще не помню почти свою начальную школу, опять же кроме обрывков. В этот период я попрощалась с мамой, которая ушла «домой» на небо. Средняя школа вообще слепились для меня в один комок. Я не могу сказать, какие люди были моими друзьями в определенные периоды.
Я давно уже стала замечать, что события моего прошлого, словно кто-то стирает ластиком, практически начисто, кроме неприятных событий. Такое ощущение, что школьного детства вообще не было. Жила все школьные годы как в тумане. Воспоминания только по фотографиям. Вроде бы со стороны яркая жизнь, друзья, постоянное движение и позитив. А нет, одни разочарования. Леонид помнит свое детство с 11 лет, когда он приехал учиться в московскую художественную школу-интернат. Он вспоминает свое ранее детство в тумане, хмурым. Словно какая-то серая пелена окутала и скрывала его школьное детство. Постоянное чувство беспомощности. Леонид все время хотел есть. Это беспомощность, бессилие, серость преследует его до сих пор и сейчас. Он говорит, что попав в Москву, словно проснулся после долгого сна и увидел мир. Я не помню всех своих одноклассников, воспитателей, учителей, школьные произведения. Я могу смотреть на человека и не помнить, откуда я его знаю. Мои немногочисленные знакомые вечно что-то рассказывают из прошлого, даже детство свое помнят. А я молчу, потому что жизнь, как белое пятно. Много чего не могу вспомнить. А еще я стала забывать свою маму, которая «ушла». И мне от этого очень страшно. Что же дальше будет. Вообще ничего не помню из школы, юности, только негатив. Поэтому запоминать это время не очень-то и хотелось, каждый день был борьбой, мысли одни и те же: о том, что судьба несправедлива и хочу уехать с Ямала, где дискомфортно. Не могла жить в родном городе, я задыхалась в ней. Я не жила, а существовала. Хотелось жить в нормальном городе, доме с интеллигентными соседями, а не тунеядцами, которые ведут ночной образ жизни. Хотелось там, где мне было бы комфортно, спокойно, и я чувствовала бы умиротворение. Да и причина была одна единственная, «убежать» от холода, злобы, туда, где солнце больше и где почти всегда зеленые деревья.
Лучше задать себе вопрос - «а было ли в жизни хоть что-нибудь хорошее, чтоб это запомнилось?». Да, конечно. Были и светлые моменты, были и радостные события. Но как говорится, плохое очень сильно впечатывается и ноет, что ничем нельзя вырвать. Обиды, обиды и обиды на несправедливость, на человеческий фактор. Лучше писать то, что приносит боль, чем заниматься иллюзиями о счастливой жизни. В основном, обиды не всеобщие, касающиеся моей страны и отношения к народу центрального правительства СССР, а личные, которые касались меня лично, где большинство играл человеческий фактор. Это еще одна «личная» обида на советский строй. 1960-80-е годы. Что самое интересное - именно этот период «фанаты» СССР называют «золотым веком СССР». Почему? Потому что войны уже не было, хорошо жили ведь. Но, человеческие отрицательные качества остались. В каждой государственной организации сидели карьеристы, холодные, глупые, лодыри, пьяницы, прихлебатели у начальства, которые обирали сирот, богатея за счет их. Толку от них - ноль без палочки. Но устроены они были совсем не хуже, а то и лучше чем простой человек. За счет своей хитрости, коммуникабельности в отношениях с начальством они процветали. Зря многие пишут, что в СССР нельзя было увидеть на прилавках апельсины, мандарины, арбузы, кроме Нового Года. Хоть я была еще маленькая, но прекрасно помню, что мама часто покупала мне апельсины, яблоки и большие сочные арбузы. Почему многие не помнят, не знаю. Вот такие противоречивые воспоминания о жизни в СССР. Могу сказать, что никаких хороших воспоминаний советское время у меня не вызывает. Это было время уравниловки, когда все жили примерно одинаково и зарабатывали примерно одинаково. Носили одинаковую одежду, как «инкубаторские». А потом пришел Горбачев и все «разрушил». На самом деле реальное положение вещей не имеет ничего общего с этим утверждением.
Моя юность прошла в начале 80-х, где были первые разочарования и удачи, первый жизненный опыт, начало осмысления сложных философских категорий. В жизни каждого из нас однажды происходят те события, которые сильно меняют нашу жизнь. И я не исключение. Я с детства мечтала об одном: жить в другом городе, стране, в отдельной квартире, доме, где можно спокойно жить. Тем более что до встречи с Леонидом Ларом я имела опыт неудачной семейной жизни, от которого остались неприятные воспоминания, и длительные абьюзивные отношения, так и не перетекшие в брак. Во взрослую, сексуальную, жизнь все входят по-разному. И это прекрасно, когда это влюбленность, когда это романтика, когда это вера в лучшее. А у меня другая судьба. Меня 16-летнюю в эту взрослую жизнь окунули, как в лужу с грязью. Теперь я понимаю, что была совсем еще ребенком и душой и телом. Взрослых не было рядом, которые бы помогли увидеть не красавца, а человека, потерявшего «душу», лицо. Я не хотела показывать окружающим свои тревоги и заботы, замыкала их глубоко в себе, отчего переживала их еще тяжелее, еще острее. Продолжала улыбаться, смеяться, жить обычной; жизнью, и никто, порой даже самые близкие люди, не замечали, что мне больно и что-то очень сильно беспокоит. Да и вряд ли их это интересовало. И все же, вспоминая 80-ые годы, могу сказать, жить в тот период можно было очень даже хорошо, без всякого беспокойства. Они научили меня умению не падать духом в любых жизненных обстоятельствах. Я радовалась, что добиваясь своей цели, видела результаты своей работы. В общем, со всеми трудностями худо-бедно справлялись.
Закончились относительно «благополучные» 80-е годы. На смену им пришли смутные, тревожные 90-е, принесшие с собой сумятицу, неразбериху, неопределенность. Народ активно ругал все правительство с их ваучерами, «шоковыми терапиями» и прочими прелестями. Острый дефицит самых необходимых товаров, талонная система, угроза голода буквально вынудили правительство проводить экономические реформы в ускоренном темпе. Страну сильно «штормило», чеченская война, добивал дефолт и грабили те, кто должен был по идее обогащать. Поэтому давать оценку действиям Гайдара, Кириенко, Черномырдина и прочих товарищей сложно. Да и я не политический критик, чтобы критиковать, анализировать. Помню ли 90-е гг.? Смутно. Обрывками. Я фактически не помню путч. Ну, да, только помню балет «Лебединое озеро». Однозначно оценить этот отрезок времени невозможно. С одной стороны, это эпоха разрушения прежней «советской» системы. С другой стороны - свобода действий. Появилось новое поколение, тяготы социалистического времени уходили в прошлое. Радовалась ли я переменам? Мне было как-то все равно.
Многие помнят 90-е как непростое время. Какое-то неблагополучие витало в воздухе! Мы с Леонидом даже не почувствовали или «не хотели» чувствовать этот «хаос 90-х». Для некоторых 90-е служат или символом едва ли не абсолютного зла, распада и деградации, или же, наоборот, символом свободы и возможностей. Причем не то, чтобы какие-то особенные заботы вспоминаются, а как безусловное потрясение, сломавшей прежние идеологические тиски. Разгул «дикого капитализма», обрекшего значительную часть общества на утрату прежнего стабильного существования и нищету. Сама атмосфера в этот период была какая-то напряженная. Многие на этой волне сделали себе карьеру. И вновь обращаю внимание, что мы с Леонидом не воспользовались, чтобы подняться по карьерной лестнице, как это сделала наша национальная интеллигенция. Вчера кто был нищим или алкоголиком в старом заношенном «советском» пальто, то через три года становился президентом какой-нибудь ассоциации. Такой прыжок и сделал бывший, валяющийся в грязи алкоголик С.Н. Харючи. Сейчас подобные прыжки «из грязи в князи» давно уже закрылись. Но, сделать карьеру доктора наук, конечно, все еще можно, хотя, это происходит крайне редко. Он теперь доктор, но ума нет, потому что за него написали докторскую.
Но потом для многих ситуация выправилась, тем более что привычным делом было получать зарплату именно в долларах. Твердая валюта в конверте давала уверенность в условиях российских экономических пертурбаций. Как показывают в фильмах: блеск и нищета, «братки», рэкет, компроматы, гуманитарная помощь, элитные проститутки и погибшие королевы красоты, колдуны в телевизоре, коммерсанты и сухой закон. Эпоху 90-х годов можно охарактеризовать как время смелых экспериментов и бунтарства в области моды. Из-за «бугра» хлынул поток ширпотреба, сплошной контрафакт. Полки ломились от товаров. Особенно разбегались глаза там, где продавались сладости. И тогда все казалось гораздо вкуснее. Вот, например, печенье «Wagon Wheels»! Он казался таким вкусным и нежным, который на деле оказался не очень вкусным. Многие на этом сделали бизнес, разбогатели. Мы с Леонидом не задумывались о бизнесе, а просто работали рядовыми преподавателями, научными сотрудниками. Говорят, что крайне тяжело было народу в начале 90-х. Я знаю из средств массовой информации, что многим реально приходилось туго. Трудно найти человека, который бы не вспоминал пережитые им 90-е годы прошлого века. И каждый воспринимает их по-разному: кто с ужасом или восхищением, кто с болью или удивлением. В подъездах и на лестничных клетках творился беспредел. Именно тогда пошла мода «ставить» стальные двери, иначе можно было остаться без всего, выносили все, вплоть до ковров.
Но, мы с Леонидом с начала 90-х жили нормально «одним днем», не задумываясь о будущем. Деньги были, но не копили. Для меня 90-е годы были насыщены яркими и неоднозначными событиями, потому что я жила в каком-то своем «мире». Можно сказать, что 90-е - лучшие годы в моей жизни. Моя зарплата превышала прожиточный минимум. Продукты становились все дороже. За них теперь нужно было отдавать не десятки, а тысячи рублей, и практически каждый стал миллионером. Хотя хватало этого миллиона, чтобы прожить строго половину месяца, дальше нужно было занимать у более бережливых коллег или друзей. Все были «миллионерами», но «миллионерами» нищими, вот такой казус! Я даже толком и не помню, как выглядели в то время деньги - слишком быстро они менялись и слишком быстро тратились. Выжила. Сейчас удивляюсь - как? Почему-то безденежье не так запомнилось. В 1992 году мы посетили Венгрию. А особенно яркой была персональная выставка «Шаманы и Боги» Леонида Лара в Тобольске. Нам в это время помогли провести персональную выставку в Тобольске, Тюмени, Москве вице губернатор ЯНАО Ю.В. Неелов, генеральный директор тобольского «Нефтехимкомбината» В.В. Юдин, вице губернатор Тюменской области Ю.В. Рокецкий. Они выделили большие деньги, которые помогли работникам тобольского музея-заповедника. Директор А. Малышкин выделил нам зал и музейные экспонаты для выставки. 1998 г. Издали книгу «Шаманы и Боги», благодаря Ю.В. Неелову, В.Р. Цибульскому.
В этот период у нас дома уже стоял допотопный компьютер «486», хотя я печатала на электрической печатной машинке. Так как приобрести компьютер в 90-е было делом чрезвычайно накладным и не всем доступным. Я полюбила компьютер, потому что там можно было не только работать, но и играть. Так как приобрести компьютер в 90-е было делом чрезвычайно накладным и не всем доступным. Насколько я помню, то полноценные компьютеры появились у наиболее зажиточной публики в первой половине 90-х годов. Более доступными они стали где-то в 1994-95 годах, когда валом пошли детали, из которых умельцы сами себе собирали комп. Компьютеры 90-х годов - это целая эпоха. И те, кто застал ее, никогда не забудут того драйва и азарта, который они получали при работе с этими крутыми машинами. Теперь это история. В 1996 году купили первое поколение «пентиума». Возможностей на ней было больше. После того как Леонид в 1998 г. съездил в Кембридж (Англия), то мы приобрели крутой компьютер «Пентиум-2». Этот компьютер нам прослужил 15 лет, который не уступал по мощности многим другим компьютерам по новее, когда покупали наши друзья. Помню все свои игры, которые я играла, забывая про свои статьи. В эти же годы у нас дома появился видеоплеер. Тогда я стала коллекционировать кассеты с фильмами ужасов. Меня на «рынке» уже хорошо знали, откладывая для меня лично кассеты и игры. Я из тех людей, кто развивался вместе с интернетом. Где-то в 2000 году мы приобрели пентиум-4. В 1999 г. в Тобольске появился «интернет». В маленьком городе, в самом начале нового тысячелетия, интернет был просто каким-то чудом. Мы тут же подключились к нему. Это был прорыв. И это был предмет зависти всех моих знакомых. Каждый вечер нам было домой не дозвониться - я познавала Всемирную сеть. И Леонид со мной заодно. Я полностью ушла в инет, создавала страницы, скачивала песни, смотрела новости. А теперь накатывают волны ностальгии.
Вначале 90-х мы переехали в Тобольск. Город нас разочаровал. В нашем пылком воображение, город представлялся с красивыми новыми домами, асфальтированными дорогами и получением благоустроенной квартиры. На деле мы увидели серые вереницы однотипных домов, по грязным дорогам тарахтят разбитые машины, автобусы, поломанные тротуары разбавляют этот скучный пейзаж. Так что при всей своей сентиментальности я не жалею, что сделала тогда этот выбор и уехала. Переезд - это новый старт, отход от старых правил, попытка изменить все и начать все заново. Кто-то говорит, что ничего не изменится, когда ты со своим багажом обид и переживаний переезжаешь на другое место - багаж всегда при тебе. Это не мой случай, смена обстановки мне помогла по-другому взглянуть на мир и привести в порядок эмоциональное состояние. Какой приятной была суета по облагораживанию жилья: ремонт, покупка какой-никакой мебели. Зачем я уехала? Наверное, потому что задыхалась в Салехарде. Уехать был единственный способ начать свободно дышать. Все сковывало меня там с детства. Все пытались принудить и навязать мне определенный образ мышления. Вот и стала я в своем городе чужой. Что я чувствую по возвращении? Ничего хорошего. Абсолютно. Я жила в своем вакууме более двадцати лет и не хотела ничего менять. Я проходила мимо бывшего своего дома, детского сада, старой школы и мимо магазина, где когда-то работала мама. Но не чувствовала ничего приятного. Ни одного ощущения, за которое хотелось бы ухватиться! Сейчас нет этих старых домов. На этих местах стоят новые красивые здания. И все же, проходя по родным улицам, вспоминая маму, мое сердце щемит от волнения - казалось, будто мама жива и ждет дома... хоть много лет уж как ее нет.
Город детства меняется каждый год, но он для меня уже чужой. Я поняла, что этот город стал давным-давно закрытой главой книги моей жизни. И сколько бы я сюда не возвращалась снова и снова, никаких новых хороших воспоминаний не появится. У всего есть своя история и ее конец. У многих ностальгия по родным местам. У меня нет, и даже не посещает желание когда-нибудь вернуться в эти места и попробовать здесь пожить какое-то время. И, тем не менее, мне не хочется не то, что вернуться - даже думать о прошлом. Когда я приезжала в свой родной город, то шла по улицам с гордо поднятой головой. Все думали, что я высокомерная, но на самом деле это была обида, злость на несправедливость, боль. Злость из-за лживых сплетен национальной интеллигенции, непринятия меня, обида на тех, кто помогал лживой интеллигенции распространять то, чем они сами обладали. Все чаще я злилась и до сих пор обижаюсь на национальную интеллигенцию. Я поклялась - я вам еще покажу, что я не та, которую вы пытаетесь очернить, облить меня грязью, скрывая свои личные грехи. Много могла бы рассказать о них, когда они друг друга судили, рвали волосы во время корпоратива, не поделив мужчин, женщин. Из-за их вражды пострадала Антонина Макаровна. Как живу и чем дышу, все это мое. Это мой путь. И кто, и что об этом думает - мне плевать. Я достигну гораздо большего, чем вы все вместе взятые. Еще посмотрим, кто здесь изгой, отброс общества. Стряхнуть всю эту чужую шелуху, которая нарастала годами, десятилетиями очень не просто.
В последнее время я слишком занята собой, размышления о прошлом, которое давно нужно было оставить в прошлом и жить настоящим, перевернув страницу на чистый лист. Иногда на долю каждого человека выпадают сложные дни и запутанные ситуации, когда не знаешь, как решить проблему в данный момент. Хочется получить подсказку от могущественных высших сил, которые посоветуют, как поступить в тех или иных обстоятельствах. Тут невольно начнешь верить высшим силам. Но, я не молилась, не бегала в церковь, чтобы смыть грехи и просить помощи. Я старалась найти рациональное объяснение своим неудачам. Я все чаще стала думать о том, что нужно стать такой, как наша интеллигенция, не видеть ни чужой боли, не чувствовать ни сожаления, и как мне уехать из своего города детства. Но и доказать самой себе, что я не привязана к месту, что могу с чистого листа и в новом городе, где никто не имеет ни малейшего представления обо мне, снова добиться успеха и развиться. Думаю, что в тот момент во мне проснулся взрослый человек. Я поняла, что больше не могу ждать спасения. Я должна действовать сама. Попросить помощи у кого-то мне не приходило в голову. Я считала, что так везде и у всех. Осмыслить серьезность тех событий мне удалось лишь спустя годы. Тогда же мне стали вспоминаться эпизоды и психологического насилия, которые тоже происходили в те годы не только жизни в интернате, но и на работе.
Забыть старалась подлость и обиды,
Смахнув слезу, я улыбалась всем,
Табличку вешала «Душа закрыта»,
Чтоб отрешиться от мирских проблем. (Таня Черненко)
А вы задумывались когда-нибудь, что живете не «своей жизнью», что находитесь не в том месте, работаете не там, замужем не за тем? Все совсем не так, как мечталось, думалось, планировалось. Я часто задумываюсь над этими вопросами, стоя на пороге солидной жизни. Вспоминаются слова Хань Сян-цзы: «Пока ты говоришь совсем не то, что думаешь, слушаешь совсем не то, во что веришь, и делаешь совсем не то, к чему расположен - то все это время и живешь совсем не ты». Сижу и думаю, когда же я свернула не там, что я сделала не так, что предшествовало, какие мои действия привели меня к тому, что я сейчас нахожусь не на Канарах, ни в Париже, а в общежитие в Тобольске. Хотя, я жила советскими принципами, работать честно, не лгать, не брать чужое и т.д. Да и мама учила жить честно. Но как часто бывает, что наши представления часто не совпадают с реальностью или с нашим собственным восприятием.
Перелистывая страницы прошлого, я замечала столько пропущенных возможностей: можно было пойти работать в окружную администрацию Ямала и кардинально изменить личную жизнь, нужно было не отказываться от предложенной работы, нельзя было сжигать за собой все мосты. Несколько раз я не увидела поворота, просто испугавшись неизвестного. Значит, судьба не смогла предоставить мне новые возможности для моего витка. Надо было приглядеться, не упустить свой шанс. Прошлое не повторяется, но дает уроки в настоящем. В юности мне так хотелось быть особенной. Я думала, что судьба сложится иначе, чем у тысяч девушек и женщин, которых видела в транспорте, на улице, в офисах, в магазинах. Убеждала себя, что проживу своими принципами яркую жизнь, и в старости будет что вспомнить. В итоге пришла к финишу обиженная, злая от бесконечных проблем и трудностей. Попыталась разложить по полочкам, проанализировать ситуацию, найти слабое звено в цепи. До сих пор ищу ответы. Каждый раз чувствую безнадежность, словно возвращаюсь в прошлое, от которого бежала всю жизнь. Как будто ничего не изменилось, даже сейчас все та же ситуация. Каждый раз мечтаю о том, что это мое последнее возвращение в прошлое.
Бывает время, когда, кажется, что жизнь несправедлива. Когда все идет не так, как должно быть. Ситуации в жизни бывают разные. Бывают и такие, когда опускаются руки. Когда не хочется совершенно ничего. Иногда нам кажется, что все в жизни идет наперекос. Кажется, что вот-вот и сорвешься. Но как бы не было, ты сильная и справишься со всеми проблемами. Но, не в моем случае. Я на вид такая сильная, но на самом деле трусливая, слабохарактерная, неуверенная в себе. Когда происходят ситуации, которые не зависят от меня, то начинаю кричать, плакать, проклинать весь белый свет. Мне кажется, что судьба слишком сурова по отношению ко мне и непосильную ношу взвалила на мои плечи. Это ж как я всю жизнь живу с этой болью в душе. Разве может такое вытерпеть человек? Да, я не отрицаю, что сама себя обрекла на душевные муки. Наверно должно было все так сложиться, чтоб все тайны вышли на свет. Унести такую тайну с собой в могилу, очень страшно. Душа не найдет успокоения. Любая женщина - это хранилище старых обид. Да, мы умеем прощать, но никогда ничего не забываем. С Сашей я давно разбежалась. И когда я его в последний раз видела - тот представлял жалкое зрелище. Его давно простила, только вот забыть его алкоголизм не смогла. Поэтому жить с ним вместе не хотела. Я помнила мудрые слова о том, что нельзя дважды войти в одну реку. И входить в эту реку больше не собиралась. Сама к нему ничего больше не испытывала кроме жалости, а иногда равнодушия. Он был уже не так привлекателен, как раньше. Годы берут свое. Чего не скажешь про меня: стройная фигура, легкий макияж.
Наша судьба с Леонидом была сложной и несчастной. Годы, проведенные в школе-интернат, были трудными, тем более близких и родственников рядом не было. Но мы с детства знали, что постараемся изменить свою жизнь в лучшую сторону. Я хотела жить в собственной квартире, иметь любимое дело, которое будет приносить радость. Леонид с детства знал: будет только художником, чего бы это ему не стоило. Стечение обстоятельств, не зависящих от них, ход жизненных событий, и вмешательство национальной интеллигенции, принесли множество испытаний в нашу жизнь. Какую бы ошибку я ни совершила в прошлом, теперь это не имеет никакого значения. Даже если до сих пор причиняет боль. Совместная жизнь все исправляла. Леонид делал и делает все возможное, чтобы облегчить мою жизнь. Нельзя сказать, что жили очень плохо. Мы почти не ругались, поскольку вместе работали. Поэтому и общение было по работе. Он был сильным, надежным, его тепло согревало что-то там внутри, замерзшее, покрытое льдом, законсервированное холодом. Не многие готовы принимать Леонида таким, какой он есть. На самом деле Леонид Лар очень добрый, ранимый и душевный человек. Он всегда придет на помощь, если случилась беда, и никогда не промолчит, если видит несправедливость. В его жизни было много испытаний, но он не жалуется на судьбу и за все благодарит высшие силы. Равнодушным он не оставляет никого, ни коллег, ни зрителей, ни поклонников и противников. Как же мы радовались первым квадратным метрам в общежитии, куда мы поселились.
Наверное, все люди кому-либо завидуют. Одни это делают открыто, как я, другие в тайне, а третьи, боятся себе в этом признаться. Мне кажется, что я никому не завидую, но на самом деле я всегда завидовала людям, которые понимают, чего они хотят, знают свою дорогу и уверенно по ней идут. Это даже не конкретные люди, а скорее, собирательный образ. Многие завидуют благосостоянию и образу жизни богатых людей. Роскошные дома, машины, яхты, красивые жены, мужья, зарубежный отдых, обеды в ресторанах и много, много всего. Если говорить обо мне, то я завидовала успешным людям, их уму или удаче, что они разбогатели благодаря своим уникальным талантам. Они сумели вовремя найти покровителей из числа чиновников высшего ранга, заинтересовать их и получить финансирование для своих разработок, дел. У меня не было их ума, сноровки, умения мимикрировать, адаптироваться в такой среде. У меня больше всего преобладало в характере трусость, леность, что не давало возможности реализовывать свои способности. У меня была безобидная зависть, к которой человека побуждают быть похожими на тех или лучше, и войти в их число. Я не могла достичь того, что достигли они, но радовалась их победам. Я завидую сильным людям и особенно тем, кто выходит победителем из сложной ситуации. Завидую не так, чтобы делать кому-то зло, а так, что беру пример с этого человека и стараюсь быть такой же или лучше. Говорят, что зависть плохая черта, а когда у тебя нет такой зависти, чтобы желать другому зло? Даже причисляют к одному из самых опасных сердечных недугов. Мы знаем, что завистью называется желание того, что и чем ты не обладаешь.
Я по характеру внутренне нежная, боязливая и легкоранимая личность и всегда старалась облегчить себе жизнь. Да, я всегда очень завидовала тем, у кого эта жизнь была облегчена тем или иным способом. Они не нуждались ни в деньгах, ни в успешности. И снова я вернулась к теме про деньги. Что такое деньги в моем понимании? Деньги это не бремя, ни зло, ни тягость. Все друг другу желают здоровья, а я желаю всем иметь деньги. Почему? Потому что, имея деньги, вы сохраните свое здоровье. Когда есть деньги, то вы не нуждаетесь ни в чем. Вам не нужно искать, чтобы купить лекарство, продукты и куда-нибудь съездить. Когда вы сыты, одеты, обуты, то вы не так и сильно заболеваете, если конечно болезнь вы сами не заработали. Многие болезни приходят к нам из-за плохого иммунитета, потому что вы недоедаете, недосыпаете, работаете, чтобы заработать на хлеб. А если говорить о духовности. Также без денег нам недоступны билеты в музеи и театры, путешествия, книги, забота о здоровье, подарки близким, дополнительное образование. Так что люди врут, что счастье не в деньгах, они врут как себе, так и другим, они хотят преподнести себя же перед самим же собой в лучших тонах. Счастье не в деньгах, и как правильно многие добавляют, а в их количестве. Все верно. Именно люди начинают так говорить те, кто их не имеет. Деньги решают очень многое, если не все.
Продолжу о зависти. Леонид Лар никогда никому не завидовал. Ни бывшему (вице) алкоголику С.Н. Харючи, поднявшемуся из грязи на вершину в правлении Б.Н. Ельцина, ни Х.М. Езынги, ни чиновникам, ни олигархам. Он говорит, что у каждого свой путь, своя судьба, и каждый идет по своей тропе, никому не мешая. Если у него не сложилась судьба, значит, он виноват сам, что выбрал не тот поворот. И когда его спрашиваешь о том, завидует ли он кому-то, то отвечает, почему должен завидовать, если судьба предоставляла много возможностей, но он не воспользовался этими моментами. И, действительно, я тоже не воспользовалась, когда судьба давала мне в руки вожжи. Да, я могла стать чиновником, да я могла стать известным писателем, ученым, богатой, но я предпочла плыть по течению. И кого нужно винить? А зависть у меня к математикам, физикам, у которых аналитический ум, и обида, что «бог» или «высший разум» не дали мне математических способностей. Тяжело тащить камень в гору, когда можно оставить, либо волочить по прямой дороге. Возможно, если бы у меня были силы заниматься тем, чем я хочу, мне было бы легче?
Все-таки жизненный шок притупляет сверлящие мозг мысли, в этом случае думаешь, как бы выжить, а не жаловаться на жизнь. Я постоянно живу, исходя из позиции «надо что-то делать», но не сдвигаюсь. Энергия никуда не уходит, мне кажется, ее во мне изначально не заложили, а больше вложили леность, я с детства ничего не хочу делать, другие делают. Так что я виновата сама. Мне сложно отпустить прошлое. Каждый раз я возвращаюсь в него и обдумываю, сопоставляю, а что было бы, если я начала познавать себя еще в молодости? Какой была бы моя жизнь, если бы я выбрала путь чиновника и добилась места в высших слоях власти? Да, я сейчас не жила бы в нищете и не попала в сложные жизненные ситуации. Но, почему я не выбрала этот путь? У меня такая доля, таков тяжкий рок! Такова моя роль в жизни. Можно пенять на бога, так легче. Я тут не причем, виновата не я, а Бог, автор сценария моей жизни. Я только актер на сцене своей судьбы, и я бессильна переделать сценарий Бога. Я рада, что жизнь моя преображалась, но количество потенциально упущенных возможностей до сих пор удручает. Я часто фантазирую о том, как могла бы пройти моя жизнь, случись то или это, либо если бы вовсе не произошло никаких негативных событий. Иногда это занятно: вернуться на пару дней в свою прошлую жизнь. Но это только потому, что на душе становится легче после того, как вы воочию увидите, какого прогресса достигли в сравнении со многим, кто изначально был на одной с вами стартовой позиции. Вы видите своих одноклассниц, которые вышли замуж, обзавелись детьми, но продолжают жить на одной и той же улице, в одном и том же городе. Многие не закончили вуза, работают, где возможно, некоторые спились и т.д. Я чувствовала себя неудачницей, которой не суждено радоваться жизни, я не думала, что когда-нибудь смогу выбраться из этого болота и начать жизнь нормально. Вы встречаете людей, которые делают то же самое, что и всегда, и вы не хотите жить, как они. Вы видите свой прогресс. То, как сильно вы выросли. И понимаете, что эта не та жизнь, которую вы бы хотели для себя.
Память. Не получается принять свой жизненный путь таким какой он есть, как история, которую хочется переписать, изменить. Хочется стереть весь неприятный опыт из своей жизни, поступки людей, которых хотелось бы не встречать и жить как с чистого листа или смять и выбросить первые нелепые страницы своего дневника из юности. У человека слишком долгая память на страдание, несправедливость, ложь. А вот радость мимолетна. Почему? А потому, что радость эволюционно менее важна, чем горе. Интересно получается, что большинство событий воспринимаются как пункты в списке - никаких подробностей вспомнить не могу. Иногда смотрю на человека, понимаю что знаком, но откуда и как вспомнить не могу, от чего рождается неудобная ситуация, из-за которой чаще всего меня воспринимают высокомерным человеком и т.д. Например, прошло нескольких месяцев и из памяти стираются воспоминания о поездках и событиях - ну помню, ездили туда, помню общее впечатление, а что там, какой курорт, отель, подробности, как во сне! А вот то, что я страдала, переживала в юности, то вычеркнуть, стереть не могу, забыть, как страшный сон не получается. Говорят, что негативный опыт иногда ценнее положительного, его нужно помнить, анализировать, чтоб больше не попадать в подобные ситуации. Но, мне кажется, что все дело в людях. Как бы нам научится не обижать, не колоть, не хлестать беспощадно друг друга словом, а наоборот - добрым словом поддержать, посочувствовать, пожалеть, приласкать, обогреть? Насколько легче и радостней было бы нам жить, если бы мы чаще говорили друг другу добрые, хорошие слова и избегали бы слов осуждения, ненависти, хулы, клеветы.
Бывают счастливые дни, когда с самого утра все как по маслу. А бывает - наоборот. Ты хоть из кожи вон выпрыгивай - ничего не получается. Иногда все валится из рук и нам кажется, что черная полоса никогда не закончится. Я ведь наивно верила, что все плохое, что случилось, уже со мной произошло много лет назад. Вроде как разом испила до дна всю боль и горесть, которые обычно отмерено человеку на целую жизнь. Думала, что после пережитого тогда ужаса мне теперь ничего не страшно. Как же я ошибалась и ошибаюсь. Жизнь снова бросила в жизненные жернова, чтобы сделать муку. И все же, несмотря на бедность, жизненные трудности, жизнь в общежитие, мои воспоминания о нас с Леонидом все же приятные. Не все в нашей совместной жизни было гладко, но думаю, у любой пары так. Все шишки мы набивали по ходу брачного сюжета. Бытовые вопросы решали, а признать, что нужно иметь свое жилье не получалось. Наверное, вырвавшись из интернатских тисков, нам обоим нужно было глотнуть свободы, и жить советскими лозунгами. Мы были таким единым целым, что даже имена не имело смысла произносить раздельно. Что мы пережили, долго рассказывать. Все было. Нет-нет, я не была хранительницей домашнего очага. Обычная женщина, которая работает, а после работы встает к плите – обед, ужин. Потом к раковине - мыть посуду, к пылесосу - пыль по углам. Закончив по хозяйству, садилась, наконец, к компьютеру и писала статьи, а потом играла. Единственное, что Леониду не нравилось во мне, так это то, что мне нравилось жить с шиком. Он не мог понять, как можно так бездумно тратить деньги, когда их нужно копить на более важные вещи, что он и пытался всю свою жизнь собирать. Но я предпочитала жить одним днем и не задумываться о будущем. В супермаркет я ходила только за самыми дорогими продуктами и товарами, о косметологах, салонах красоты и бутиках вообще молчу. Не жизнь, а сказка! Я и сейчас об этом мечтаю, но у меня все далеко не так радужно.
Проходили годы, и Леонид стал чувствовать мое недовольство, мы стали ругаться по мелочам. Он относился к категории людей, которые все держат при себе, свои чувства, эмоции, никогда ни на что не жалуются, не ноют, все несут на себе, со всеми проблемами пытаются справиться сами. В основе стычек лежала наша неуверенность в собственной финансовой состоятельности, несоразмерность моих желаний и его возможностей. В реальности сумма, которую мы получали, это мизер, мы до сих пор не умеем распоряжаться деньгами. Неумелые вложения, желание стать обладателем модных вещей, отсутствие опыта самостоятельной жизни - все это приводило к печальным последствиям. Слава Богу, Леонид оказался сильным, он не озлобился на весь мир и не закрылся в себе. Сильный характер и добрая душа слились в едином тандеме. На всех фотографиях он улыбается и делится своей жизнерадостностью! С солидным жизненным багажом мы пришли к тому, что у нас за душой не было ни копейки и ни жилья. Мир рухнул. Мечты, надежды - все рассыпалось прахом. И я не знаю, как мне выйти из этого состояния. Если честно мне даже не у кого поинтересоваться не сошла ли я с ума? И здраво ли я рассуждаю? Если бы так легко можно было избавиться или хотя бы приглушить боль в душе...
Обычно интернатовские и детдомовские, не все, конечно, бегут от своего прошлого, стараются поскорее забыть все, что было. Я и Леонид не забыли. Мы научились жить с этой железной занозой. Она болит, мешает, дергает. Многие интернатовские, которые потеряли отца и мать, прошли интернат и детский дом, стали учеными, писателями, актерами, это образованные и интеллигентные люди, занимающие высокие посты. А другие, выходя во взрослую жизнь, они продолжают ждать чуда, так как глубоко в голове сидит это «мне все должны». Каждая жизнь - череда самых разных эмоций, событий и моментов, и особенно грустно, когда она начинается в молодом возрасте. Нашу жизнь можно сравнить с книгой, как пишет Татьяна Черненко.
И только лишь со временем постигла
Я мудрость жизни, сущность бытия -
И поняла, что ЧЕЛОВЕК - есть книга,
А каждый новый день - судьбы строка.
Но я жизнь сравниваю с компьютерной игрой. Как сказали В. Шекспир и А. Пушкин, а также другие поэты, мудрецы, философы и многие другие, что наша жизнь похожа на игру. Я считаю, что наша жизнь - это самая увлекательная «компьютерная» игра «Богов», которая длится от момента рождения до самой смерти. Она может быть прекрасной или жестокой, и каждый выбирает, какой она будет. Не угадаешь, как и кого судьба отметит нечаянной радостью или нежданной бедой. Редко кто проживет жизнь без потерь. Бывает, что они невосполнимы. Боги - это игроки или как мы называем «геймеры», которые создали своего «героя», т.е. нас, не наделив сверхспособностями. Все начинаешь с нуля, имея только чистый ум, в который будут добавляться опыт, уроки, полученные жизнью, ошибки, которые будешь извлекать и т.д. Что нас ждет впереди? Что уготовано на этой земле? Где есть запись, какой жизненный путь мы пройдем? Там в космосе? Во всемирной паутине вселенной? Не знаю. Никто не знает, откуда к нам приходят мысли и куда они исчезают. Быть может, они хранятся в огромном банке данных Великого Разума, к которому доступа нет? И кому они доступны? Скорее всего, они доступны только богам, которые нас создали. А пока мы не знаем кому, то думаем, что они приходят к нам из Вселенной. Как бы то ни было, ребенок растет, накапливая свой банк данных. Детский сад, потом школа. У кого-то вуз, потом работа. Свадьба, дети, внуки, пенсия и в конце старость. Тем не менее, у каждого человека своя стезя.
Жизнь-игра дает возможность увидеть и структурировать наш внутренний мир и состояния ровно настолько, насколько вы решите это сделать и, что немаловажно, никто из остальных «игроков» не оценивает, пока вы сами не дадите ему право, не комментирует и не участвует в обсуждении того, что происходит у нас в голове. Вы можете не осознавать этого, но реальная жизнь как я говорю, что это «виртуально-реальная» игра «Богов», «Вселенной», водящих и дергающих тебя за нити, вкладывающих в тебя способности, которые ты должен реализовать. И как в каждой игре, здесь есть свои правила, ресурсы и способы прохождения. Жизнь-игра начинается с того момента, когда мы появляемся на свет с рандомным характером, в случайных обстоятельствах. После этого, мы проходим «учебные» миссии, которые нельзя пропустить. Хотя многие стараются отлынивать. Это хорошо, когда вы хорошо учитесь, при этом быстро соображаете и схватываете все на лету. Это игра в жанре стратегии и «квеста», у других еще и «экшена», а возможно и «шутера». Мы в их руках все «пешки», «куклы» и т.д. В состав входят разные мини-игры, типа логических, психологических, а ключ к победе целой игры - это правильное распределение ресурсов. Также зависит насколько они тебя «прокачали», как в компьютерных играх. Одни божества своих «кукол» наделили талантом, умом, других обыденностью. Повезло или нет, мы над этим не задумываемся. Мы все в жизни хотим иметь какую-то сверхспособность, как супергерои, чтобы решить какую-то жизненную проблему. Но, нам не дали и тобой манипулируют они, как считают нужным им. А жаль, что это только в книгах, кино и играх. А как же деньги? Да, это очень ценный ресурс, но все равно главный приоритет остается у времени и богов, и чтобы выиграть у судьбы, вы всегда должны знать, как вы их используете, и на что оно уходит.
Течет, течет река времени. Позади нас ошибки, страдания, боль, обиды, злоба, ненависть. Мы обращаемся в прошлое, чтобы найти настоящее и войти в будущее. Парадоксально, но факт. Когда еще мы обращаемся в прошлое? Думаю, когда не видим возможностей что-то изменить в своей судьбе. Везде и во всем тупики. В обычной жизни, когда есть воспоминания терзающие душу и сердце то, как назло, их трудно забыть. Ты терзаешь себя этими воспоминаниями, и когда хочешь забыть, все всплывает волной. И я не ожидала, даже представить себе не могла, каким кошмаром он закончится. Просто как-то собралась, перешагнула и решила написать, уехать и теперь живу дальше, стараясь не оглядываться. И уж точно не обзавелась лишними фобиями, ну, разве что страхом, что это никогда не закончится. Да, мы с Леонидом пережили трудности - такое забыть никогда невозможно. А надо ли забывать? Тут вопрос сложный. У каждого свое отношение к прошлому, бесспорно одно, мы все анализируем, сопоставляем и делаем выводы. С годами становимся зрелыми и мудрыми, но прошлое не отпускаем. Почему мы пытаемся вспомнить то, что было в прошлом? Почему мы не отпускаем его? Что заставляет нас обратиться и взглянуть на то, что осталось позади? Нас держит в прошлом анализ действий наших ошибок, которые мы могли не совершить, если бы умели размышлять. Как не хочется писать свою историю жизни в прошедшем времени. Нужно приложить огромные усилия и обладать безграничной решимостью, чтобы не оказаться смытой мыслями и воспоминаниями прошлого, иначе ум опять соскользнет туда, где нет ни чистоты, ни счастья. Где-то далеко в моей памяти спрятаны светлые моменты и их не очень то хочется вытаскивать на божий свет. Боишься что растопчут, изгадят, вымажут и поэтому приходится держать оборону, если кто-то посягнет на светлое.
Часто задаю себе вопросы. Что со мной не так? Правильно ли я живу? Почему я так среагировала на пустые сплетни, болтовню, ложь «никчемных» людей? Я старалась быть равнодушной, уходила от их «пустых», «глупых» взглядов, от которых не скрыться. Часто приходилось держать спину ровнее. И улыбаться все беззаботней, пока щеки не заболевали, пока лицо не одеревенеет, пока самой не станет казаться, что я - лишь «кукла» на игральном поле Богов, в которую вдохнули жизнь. Скажите, в жизни так не бывает? А вот и бывает и порой даже очень часто. Но мы торопимся куда-то, а порой и вовсе считаем зазорным проанализировать свое прошлое, и не хотим замечать элементарных вещей. Или не верим в то, что так может быть. Отпустил в небеса свои проблемы, и они исчезли. Может действительно, нужно пересмотреть свою жизнь и начать что-то менять? Хотя, что? Если меня все устраивает. Лучше может посмотреть на это с другой стороны. А может, на самом деле, как раз я в том самом месте! Может, все мои поступки и действия всю жизнь вели туда, где я должна быть! У меня замечательный супруг, брат Леонид и, без него бы эти годы не стали такими замечательными. У меня была прекрасная работа, пусть сложная и зарплаты бы побольше, но которую лучше никто не выполнит, кроме меня. У каждого своя стезя и труд и каждый выполняет безупречно свою работу. А квартирка, да не такая просторная и светлая, но такая уютная и такая родная, где я вкладывала свою душу. Жизнь можно сказать удалась! А вы знаете, жизнь ведь замечательна и удивительна, но только при одном условии... если ты сыт, здоров, у тебя любимая работа, которые приносят деньги. В остальном надо просто жить. Баловать себя вкусным, делать карьеру, уезжать в другие страны, читать книги, закрыть глаза на войны, нищету и временами поворачиваться задом к стереотипам общества.
Пока плыли по реке времени, чтобы суметь найти пристань спокойствия, то взяли с собой много ненужного хлама, который тянет на дно. Никаких вечных ценностей мы за время своей жизни приобрести не сумели, а лишь только временные, то, возможно, в этой вечности нам и места не найдется. Поэтому не следует удивляться, что все больше и больше людей бездумно тратят время на бессмысленные междоусобицы, выяснение отношений. Посмотрите на Вселенную и поймете, что мы песчинки, атомы, пыль в космосе, мы ничто и стоит ли уничтожать морально другого человека, чтобы занять его место под солнцем? Собрав вещи, и стоя у двери тобольской квартиры, я в последний раз оглядела. И вдруг поняла, что ни Салехард, ни Тобольск за много лет так и не стали родными. Жизнь здесь не принесла мне счастья, а только лишь потери и разочарование. В душе не было никакого сожаления по поводу отъезда. Я закрыла дверь и решительно шагнула вперед, навстречу новой жизни, чтобы больше не возвращаться в прошлое. Завершу главу стихами Татьяны Нижней, взятой с интернета:
Последним взглядом прошлое окину,
Я знаю, что туда я не вернусь…
Нельзя счастливой быть наполовину,
«Наполовину» счастье - это грусть…
Я не хочу «наполовину» Солнца,
Мне половина неба - ни к чему…
«Наполовину» песня - оборвется,
Любви «наполовину» - не приму!
Наполовину вместе - значит порознь,
Наполовину искренность - вранье,
Наполовину смелость - значит подлость,
«Наполовину» - точно не мое!
Последним взглядом полный вариант
© Copyright: Валентина Вануйто, 2022
Свидетельство о публикации №222031501694
Свидетельство о публикации №222031501694
Рецензии
Валентина, Добрый день!
Дочитала только до 4 главы.
Читаю и плачу, без слёз читать невозможно.
Это столько трудностей и несправедливостей выпало на долю детей сирот и воспитанников школы- интернат! Это просто ужас!
Я тоже росла без мамы с 5 лет. Была мачеха. Прошла через голод, избиения и унижения и чувствую всё очень остро. Если Вас заинтересует, почитайте мою коротенькую повесть "И боль, и слёзы, и радость".
А Ваш роман буду читать.
Вам здоровья, успехов и удачи во всём.
Обнимаю Вас, как сестру с большой любовью.
Людмилочка 23.05.2022 09:13 • Заявить о нарушении
Дочитала только до 4 главы.
Читаю и плачу, без слёз читать невозможно.
Это столько трудностей и несправедливостей выпало на долю детей сирот и воспитанников школы- интернат! Это просто ужас!
Я тоже росла без мамы с 5 лет. Была мачеха. Прошла через голод, избиения и унижения и чувствую всё очень остро. Если Вас заинтересует, почитайте мою коротенькую повесть "И боль, и слёзы, и радость".
А Ваш роман буду читать.
Вам здоровья, успехов и удачи во всём.
Обнимаю Вас, как сестру с большой любовью.
Людмилочка 23.05.2022 09:13 • Заявить о нарушении
Большое спасибо. Я прочитала ваши очерки, рассказы и увидела такую же боль, что у меня. Кажется, что жизнь должна закалить и мы должны стать черствыми, а нет, боль продолжает впиваться своими зубками в душу. В настоящее время я вообще попала в сложную жизненную ситуацию и не знаю, что от меня ждет Господь. Да, в некоторых моментах я сама виновата, но на эти шаги нас направляет правительство и поэтому весь народ сидит в кредитах и не может вылезти с долгов. Я хочу понять, что нужно Господу, чтобы прекратить душевную боль. Мне просто хочется покоя и заниматься любимым делом, а я только и думаю как выжить, что делать. Такие испытания мне не по плечу. Люди равнодушные, холодные, и вроде бы я их понимаю, что и у них жизнь несладкая, но когда наблюдаешь, что они видят, что человек не может встать с колен, то они продолжают его топить. Это же несправедливо. Протяни руку помощи и тебе тоже помогут. Еще раз большое спасибо за прочтение моего рассуждения.
Валентина Вануйто 23.05.2022 11:33 Заявить о нарушении
Валентина Вануйто 23.05.2022 11:33 Заявить о нарушении
Дорогая Валентина, меня спасла только вера в Бога.
Горячая молитва обращённая к Богу, может делать чудеса. Она должна быть искренняя
и идти от сердца, как крик души. Попробуйте, я чувствую, что у Вас сейчас очень сложная ситуация. Обычно мы в такие минуты взываем к Богу. И все мои рассказы, это свидетельства о том, как в каких ситуациях мне помогал Бог.
Да благословит Вас Господь в разрешении ваших проблем, я буду молиться за Вас.
С теплом сердечным, Людмила.
Людмилочка 23.05.2022 13:32 Заявить о нарушении
Горячая молитва обращённая к Богу, может делать чудеса. Она должна быть искренняя
и идти от сердца, как крик души. Попробуйте, я чувствую, что у Вас сейчас очень сложная ситуация. Обычно мы в такие минуты взываем к Богу. И все мои рассказы, это свидетельства о том, как в каких ситуациях мне помогал Бог.
Да благословит Вас Господь в разрешении ваших проблем, я буду молиться за Вас.
С теплом сердечным, Людмила.
Людмилочка 23.05.2022 13:32 Заявить о нарушении
спасибо за поддержку. Сейчас я только обращаюсь к Богу и пытаюсь верить искренне и от всей души. Надеюсь, что Бог услышит и прекратит меня испытывать, потому что я уже не могу выдержать и суметь понять, чтобы быть не только услышанной, но и понятой. Мне не под силу эти испытания. Еще раз спасибо.
Валентина Вануйто 24.05.2022 03:51 Заявить о нарушении
Валентина Вануйто 24.05.2022 03:51 Заявить о нарушении