Бред не корректируется

Сначала бомбы – в разум,
Сначала в души – танки.
И всё – не вдруг, не сразу,
Кровавую заразу
Годами сеет «ангел».

Предвестники – задолго,
Поверишь тут в «приметы».
Что ж, новый том – на полку,
Да не прочтут, что толку…
Здесь любят эполеты.


Бред не корректируется.
Деменция, как правило, не обратима.
На этом месте просится сакраментальное «у меня всё». Но страсть к трибунам обострилась в мире жестоко, а эта мания заразна неимоверно.
С другой стороны, если есть каблук, то постучать им, пусть даже перед пустым залом, сам Арес велит.

«Кто виноват?» – на всех перекрёстках один указатель. Виноватыми назначили, как обычно, ряд национальностей.
В том числе, досталось и «невероятным». Полтора года назад мир рукоплескал, теперь «вход запрещён» и вообще «извинитесь!».
Лето, утро, зима, весна – какое слово лишнее? Утро? Вы безнадёжно отстали, теперь в тренде, например, зима. Всё остальное, вероятно, теплее.

Человек, хочешь увидеть, кто виноват? Часть ответа – в зеркале.
Подсказка, конечно, так себе. Но и носом ткнуть – не поможет.
Поэтому и не «публицистика». Просто «стихи в прозе». Чисто формально (ну, как «зима» в четвёртом лишнем).


Вам тысячи раз подтвердили:
Безнаказанность развращает.
До дюйма спрессованы мили,
И крест на обеденном чае.

Плоды невмешательства едки:
Безнаказанность сеет бурю.
Рассыпались чёрные метки,
Де-факто в разводе с де-юре.

Растёт, будто ком, горе множит
Безнаказанность – пандемия.
Разденет в свой час вместе с кожей,
Размажет на кончике кия.

Нулями набухшая смета:
Безнаказанность ненасытна.
Но, если «просвета не видно»,
Ответственность будет ответом.


Бред не корректируется.
Ну что поделаешь, если мир превратился в госпиталь Стоунхерст из «Обители проклятых». Особенно в некоторых странах.
Сайлас Лэмб стал популярен, как никогда. Его ненавидят, шлют проклятия и записывают обращения. Даже не задумываясь, что ему только это и нужно.
Как там, на продвинутом языке? Подпитывают эгрегор, укрепляют маятник.

Да, врачи с санитарами сидят за решёткой. И?
Система всё равно нежизнеспособна. Конечно, катализировать можно. Вопрос в способе.
Бред не корректируется. Подразумевается, что спорить с носителем бреда нет никакого смысла. Играть или заигрывать, доверять или договариваться. Да что угодно.
Только аминазин с галоперидолом.

Тот, у кого сейчас запредельные рейтинги, мог предотвратить бойню?
Да, но был бы уже политическим трупом. Зато десятки тысяч были бы живы.
Это было бы предательством или слабостью? «Я вас умоляю», эту страну не покорить. И временное отступление не означает поражение…
Впрочем, досрочное вскрытие гнойника убивает массу зайцев. Только за чей счёт?


Сводки комками колючими душат,
Врёт каждый байт безголосой сиреной.
Жмурься – пробьёт, не спасают беруши,
Полнится кровью и страхом арена.

Шок-оливье и военная каша,
А на десерт – нищеты эйфория.
Решка с орлом спорят: кто же тут «наши»,
Только ребро всем подрезало крылья.

Страсть наступать на любимые грабли:
Жертвы – всегда для хозяев кормушек.
Танки по кругу, позорное ралли…
Ловят на мушку не головы – души.


Бред не корректируется.
Только проев плешь, можно хоть как-то, хоть до кого-то достучаться.
За кого умирают на… военных операциях (да прямо скажем – ампутациях)? Отбросьте все декорации – только за власть имущих.
Давно известно, разговоры про патриотизм – значит, проворовались.

Родина отправляет умирать за неё?
Родина любит, и не требует жертв (в отличие от искусства, или так: в отличие от искусственного).
Популярно одобрение раздачи оружия населению. А как насчёт эпидемиологии психических заболеваний? Если сложить проценты, волосы могут встать дыбом. Да пусть даже один процент…

Кстати, а не были ли все предупреждены – заранее, задолго до происходящего? «Брат на брата» и прочие признаки…
А нет ли подвоха в этом едином порыве повернуться задом? Сайлас Лэмб ведь просто пищит от восторга – ему-то эти развороты нипочём.
А глубинный пациент тоже не в накладе. Как там внучке декабриста ответили во время революции, чего хотят? Чтобы не было богатых.
А её дед хотел, чтобы не было бедных.


Натянуты нервы, надорваны связки,
Но вновь всё не так, всё не то.
Уже вместе с кожей срываются маски,
Кукушкино было гнездо.

В насиженных креслах свирепствует плесень,
В ней вязнут и штопор, и нож.
И в шоу уже не Роналдо и Месси,
А голос: «стреляй, уничтожь!».

Отравлено стойло – нет больше уюта.
Больницей пропитано всё.
Кто встал, тот себе же дорогу распутал,
Кто вышел, тот сбросил ярмо.


В чём сила, брат? В правде? Только вот не одна она – своя у каждого. Тысячи правд борются за первенство. Лидируют те, которые в данный момент соответствуют трендам.
А пока погибают дети. Пока поднимается планка ужаса. И Сайлас всё ближе к ядерным аргументам.

Жив ли ты сейчас, пациент, занесённый «в книгу рекордов Гиннеса по пяти номинациям» (позднее, правда, было уже по семи)?
Одна из номинаций, помнится, была ложь. Якобы самый врущий человек в мире.
Похоже, тебя обставили. Просто ты был в палате, а не в бункере.

Время, конечно, покажет, чья правда ближе к истине.
Тех, кто раздаёт оружие, или тех, кто снимает обувь, вставая на скамейку.
Покажет, но не обязательно убедит. Потому что…
Бред не корректируется.


От часа «икс» до часа «игрек» –
Река безумия и лжи.
Из всех сусеков счастье выгреб?
Теперь шифруйся и дрожи?

Но то – всего лишь этикетка,
Внутри – лишь «Е» и пустота.
А настоящее… так редко…
Так тихо… как едва дыша…

Оскомина от трафаретов,
Заевших тактов, доминант…
Обратно в тыквы все кареты,
В лохмотьях, вшах вчерашний франт.

Пожары вмиг поляризуют,
Кровавый дождь смывает грим.
Не поминай свободу всуе,
Когда подобием томим.


P.S.
Уже без эпитетов и комментариев. Формат докладной записки.
Намедни явились две дамы. Рядом открывается магазин, поэтому они проводят акцию. Мы слегка опаздывали, поэтому дальнейший текст дамам пришлось опустить. Пока мы спускались, они уже вели беседу этажом выше. А я объяснял сыну, что эти тёти отлично подготовлены: голос поставлен, выправка отменная, напор боевой. Подход грамотный (возможно, элементы НЛП).
Обеим соседкам дамы сообщили, что у нас они пили кофе, и что мы у них приобрели кучу всего полезного.
Увы, но соседка-пенсионерка была очарована настолько, что выложила крупную сумму за тёрку, что-то ещё и… ножи (ножи, Карл, опять ножи!).

Температура по больнице растёт. Даже ковиду пришлось подвинуться.
Бенефис некомпетентности. Мародёрство и спекуляции. Деньги на крови и удовольствие от чужих страданий…
Жатва не за горами.


Сплошь эффекты для кино.
Партию? Так не с кем.
Стёрлись кости домино,
Пусто-пусто, с треском.

Где же головы, тела –
Ртов гораздо больше.
Вьюга лето замела,
Туфли – на галоши.

Кто-то съел аминазин,
Весь запас для певчих.
Колья стали из осин
Всё тупей и легче.

Заикаются князьки,
Сук трещит, всё тщетно.
Так привитые мозги
В «рай» идут эффектно.