Zащита России! Сила России V Правде!

                Zащита России! Zащита Донбасса!
           от террористических нацистских группировок, которые
               оккупировали Украину в 2014 году.

                "Соседи приходят, им слышится СТУК КОПЫТ
                Мешает уснуть, тревожит их сон..."
                "Я чувствую, закрывая глаза,
                ВЕСЬ МИР идёт на меня войной"
                (В.Цой)

                "Мне есть чем платить,
                Но я не хочу победы любой ценой.
                Я никому не хочу ставить ногу на грудь.
                Я хотел бы остаться с тобой,
                Просто остаться с тобой,
                Но высокая в небе Звезда ЗОВЁТ меня в Путь..."
                (В.Цой "Группа крови")

                "Бог правду видит, да не скоро скажет»,
                но Он скажет её в конце концов»
             (Б.П.Вышеславцев «Вечное в русской философии», с. 227, 1994).

                "МАМА, мы все тяжело больны,
                МАМА, я знаю, мы все сошли с ума..."
                (В.Цой)

                "Постой, не уходи!
                Мы ждали Лето -- пришла Зима,
                Мы заходили в Дома,
                Но в домах шёл снег...

                В наших глазах...
                ЧТО тебе нужно? Выбирай!"
                (В.Цой)

                ***

                Защита России -- пророчество Г.П.Федотова.
                Часть 1.

                "...как призрак войны из темных предчувствий
                вступает в ясный свет исторического дня, выбор
                становится все неизбежнее. Родина зовет. И выбор
                простой и ясный...
                Но когда мы углубляемся мыслью в будущее и от
                завтрашнего дня переходим ко дню послезавтрашнему,
                когда гадаем о духовном облике России, тогда
                вспомним о третьем... и на них, неизвестных,
                с полным сознанием риска поставим свою ставку:
                ставку Паскаля, ставку веры, - ставку, без которой
                не для кого и незачем жить"
                (Г.П.Федотов "Тяжба о России" / Париж, 1936).

           «Самые великие слова в русской поэзии:
           «Восстань, пророк, и виждь, и внемли… Глаголом жги сердца людей!»…
            А литература есть Правда. Откровение… Есть Правда – есть литература»
                (В.М.Шукшин)
 
         «Пушкин есть пророчество и указание… Стать настоящим русским, стать
          вполне русским, может быть, и значит только стать братом всех людей,
          всечеловеком, если хотите»
                (Ф.М.Достоевский)

                ***

      Для некоторой части интеллектуалов начала 21 века покажется странным сопоставление имени русского религиозного мыслителя, историка и публициста русского зарубежья с таковым словосочетанием, как "Защита России". И стоит сказать, что "покажется" "странным" не безосновательно. Почему? Причин много, но одна из них кроется в противоречиях начала нового 21 века. Ибо, казалось бы, имя русского мыслителя "приватизировали" современные интеллектуалы либерального направления с явно русофобским душком (достаточно будет указать на публицистику И.И.Гарина (Папирова), чтобы понять в чем заключается суть сей интеллектуальной и идеологической "приватизации"), но с творческим наследием Г.П.Федотова не всё так просто, как того хотелось бы некоторым. И, по-моему, стоит углубленно всмотреться в "наследие" русского мыслителя, ибо сквозь времена и пространства нам может открыться пророческий Смысл русского слова и духа не только в видении образа России, но и в видении международной ситуации в мире чреватой политического кризиса. И, наверняка, не может быть сомнений в том, что мол политического кризиса в современной международной ситуации нет, ибо кризис этот чрезвычайно очевиден для многих мыслящих людей разных народов и не только как политический, но и как духовный кризис. Поэтому думается, что очерк Г.П.Федотова "Защита России" актуален для нас, современных граждан России начала 21 века, не только в смысле понимания значений таковых слов, как "патриотизм", но в более углубленном смысле понимания того, что Г.П.Федотов называл "чувство России". И, наверное, это есть некое седьмое чувство, глубоко сокровенное в душе человека, чувствующего духовную связь с тем именем, что называется Россия, несмотря на внешнее социально-политическое устройство общества в разные времена (как Киевская Русь, Московское царство, царская Россия, советская Россия, новая Россия). Времена разные, а Россия одна и едина в духовном смысле для сокровенной души человека.

        В эпиграф к данной публикации мной возведены слова Г.П.Федотова, сказанные в Париже в 1936 году, как и очерк мыслителя "Защита России" (1936г.). Обращаю внимание читателя на дату как 1936 год и на то потаенное чувство русского мыслителя, выраженное в слове как: "как призрак войны из темных предчувствий"...
Поразительно, что это "темное предчувствие" Второй мировой войны, в пожаре которой Россия окажется в самом эпицентре и понесет на себе, на плечах своих, как по слову Г.Федотова "тяжбу", как "тяжбу мира". Не потому ли у русского мыслителя таковое прозорливое видение, выраженное в слове как "Тяжба о России" (1936г.). Для нас, людей начала 21 века, прозорливость русского мыслителя представляется поразительной, но куда еще более поразительней окажутся прозорливые слова Г.П.Федотова, если их сопоставить с тем положением современной России на международной арене, на которой сегодня в начале 2015 года главенствует и режиссирует, опять же по терминологии Г.П.Федотова, Pax Atlantica или Pax Americana. Думаю, является несомненным для многих сегодня тот факт, что США или так называемый "англосаксонский мир" представляет собой "Империю добра и свободы" (именно, что Империю точно, а вот "добра и свободы" в кавычках), как режиссеры этой Империи любят о себе говорить. И меня не столько интересует, что режиссеры Pax Americana говорят о себе и о своей роли в мире, хотя и это тоже интересные факты для размышлений, сколько интересует то, что они думают о России, как видят и как представляют на мировой арене Россию. И ни для кого не секрет сегодня, что режиссеры Pax Atlantica выставляют Россию на международной арене как агрессора. Удивительно ли, что (и не только сегодня) России они пригвоздили позорный ярлык как "Россия - агрессор", при этом не только фальсифицируя факты мировой действительности, но что самое тревожное, по-моему, когда СЕГОДНЯ на наших глазах режиссеры "Империи добра и свободы" совместно со своими союзниками пишут-творят Историю, одновременно, переписывая и переосмысливая узловые её моменты, к тому видать, чтобы эту переписанную Историю подогнать к тем событиям, что они творят-вытворяют на наших глазах СЕГОДНЯ. Вот чтО тревожит и беспокоит тех, у кого еще сохранилось в душе потаенное "чувство России". И, исходя из сего фактического состояния и положения России в мире, как же актуально, по-моему, прозорливое видение русского мыслителя Г.П.Федотова, видение которого к тому же, отнюдь, не одиноко, если исходить из "золотого фонда" русских мыслителей 20 века.   

          Итак, вот профетическое слово Г.П.Федотова, как слово "Защита России":

       "Эмигранты всех времен и народов боролись с оружием в руках против своей родины. Афиняне и спартанцы, гвельфы и гибеллины, французы Великой революции и русские за 19 и 20 столетие... Нравственный смысл измены - хотя и трагический - заключается в том, что родина не является высшей святыней: что она должна подчиниться правде, то есть Богу. Западная Церковь, начиная с блаженного Августина, учила о допустимости для христиан принимать участие лишь в справедливой войне. Тем самым суверенитет отечества лишается своей абсолютности. Отсюда один шаг до возможности и даже обязанности бороться против неправедного, беззаконного и тиранического отечества. В средние века, в эпоху христианской культуры, в этом не могло быть сомнений.

      Почему же теперь для нас, и христиан, революционеров, измена сталинской России ощущается не только как политическая ошибка, но и как моральный грех? Просто ли это наша дурная русская привычка морализировать политику и употреблять слово "подлец" в смысле английского "достопочтенный джентльмен"? Я думаю, что дело сложнее и что в нас говорит опыт нового чувства России, выношенного в боли и  муках последних десятилетий. Это чувство я определил бы, за отсутствием другого слова, как чувство хрупкости России...

      Все старые счеты, незаконченная распря целой жизни, смолкают пред симптомом рокового недуга. В великую войну мы впервые испугались за жизнь России. Раньше мы могли, по политической традиции, говорить о слабости России, повторять слова о "колосе на глиняных ногах", но в глубине души не верили им. Россия представлялась нам несокрушимо прочной, гранитной, монументальной, в стиле того памятника, который Паоло Трубецкой создал отходящей в вечность эпохе. Не только консерваторы, но и революционеры - мы были загипнотизированы Александром-3. Такую махину - можно ли сдвинуть? Легкая встряска, удар по шее только на пользу сонному великану. За Севастополь - освобождение крестьян, за Порт-Артур - конституция. Баланс казался недурен. Мы не хотели видеть, что сонный великан уже дряхл и что огромная лавина, подточенная подземными водами, готова рухнуть, похоронив под обломками не только самодержавие, но и Россию.

      Война раскрыла нам глаза. Такой войны еще не было в истории. Впервые не правительства, не армии, а народы стояли друг против друга. Война на истощение, в которой не мужчины даже, а матери решают дело, вскрыла страшную слабость России. За гнилой властью, за бедной техникой мы увидели народ, который отказался защищать родину, народ, которой сказал себе: "На что мне Россия? Плевать мне на Россию! У меня один враг - мой буржуй, а я и под немцами проживу". Была еще одна страна, подданные которой рассуждали приблизительно таким же образом. Это была древняя монархия Габсбургов: она не существует более.

      В то время, когда национальное сознание казалось умершим в народе русском, все остальные народы рухнувшей Империи переживали бурный экстаз своего национального рождения. Их пробуждение, даже самое существование многих из них, мы так же прозевали, как выветривание русского патриотизма. Нам и в голову не приходило сопоставлять национальную структуру России с Австро-Венгрией. До того мы смотрели на вещи глазами победоносцевской эпохи. 1917 год поставил нас перед вполне реальной возможностью расчленения России. Оно началось, отторгло от России все западные окраины, но было приостановлено неожиданным пробуждением русского революционного патриотизма.

      Для миллионов обращенных в нигилистическую веру рабочих и крестьян революция оказалась если не родиной, то центром кристаллизации нового элементарного чувства родины. Россия, освобожденная от буржуев, мужицкая Россия была своя. Её стоило защищать, хотя и очень еще был слаб инстинкт самозащиты в изъеденном моральной гангреной организме. Новый советский патриотизм есть факт, который бессмысленно отрицать. Это есть единственный шанс на бытие России. Если он будет бит, если народ откажется защищать Россию Сталина, как он отказался защищать Россию Николая-2 и Россию демократической республики, то для этого народа, вероятно, нет возможностей исторического существования. Придется признать, что Россия исчерпала себя за свой долгий тысячелетний век и, подобно стольким древним государствам и нациям, ляжет под пар на долгий отдых или под вспашку чужих национальных культур.

     Еще очень трудно оценить отсюда силу и живучесть нового русского патриотизма... Мы с тревогой и болью следим отсюда за перебоями русского надорванного сердца. Выдержит ли? Выдержит ли оно новое военное напряжение, которое, вероятно, будет тяжелее прежнего, перед лицом опасностей несравненно более грозных?

     Эти сомнения еще не безнадежность: вопрос - не отрицание. В России есть силы жизни, которые энергично борются с болезнетворными, смертоносными процессами. Исход не предрешен до конца. Иногда кажется, что чашки весов почти уравновешивают друг друга. Тогда для нас, для жалкой кучки эмигрантов, отрезанных от родины и даже от политического дела, может выпасть роль "последней соломинки". Такой соломинкой должен ощущать себя каждый из нас. Соломинкой, которая может переломить хребет перегруженной лошади.

      Вот почему так не похоже наше время и наши споры на все исторические прецеденты и почему так бессмысленна сейчас политическая арифметика, сложение плюсов и минусов возможных результатов. Там, где одна из возможностей есть смерть России, расчеты смолкают.

      Кто не с Россией в эти роковые дни, тот совершает - может быть, сам того не сознавая - последнее и безвозвратное отречение от неё"
            (Г.П.Федотов "Защита России" / Париж, 1936).

И еще сегодня не менее актуальными являются вот эти слова Г.П.Федотова, как исторический факт:

"...Мы знаем об украинских воинских частях, сражавшихся вместе с немцами, об украинской Церкви, об эмбрионе украинского правительства. Пораженчество, конечно, захватило и Великороссию, но на Украине оно сказалось много ярче.
И, наконец, мы видим то, что происходит в эмиграции, среди нас. Можно утверждать, что зарубежные настроения не вполне соответствуют внутрисоветским: преувеличения революционеров неизбежны. Но нельзя думать, что они совершенно оторваны от советской действительности; по крайне мере для нас, великороссов, война и новая эмиграция принесла скорее подтверждение наших оценок. И вот, среди всех групп русской эмиграции представители других национальностей России блистают своим отсутствием. Они строят свои собственные организации, даже не пытаясь установить какие-либо связи с русскими товарищами по борьбе или собратьями по судьбе. Более того, ни с чьей стороны мы не встречаем такой ненависти, как со стороны украинцев, которых мы-то считали - ошибочно - совсем своими. Как далеки мы от времен старой эмиграции, когда, в чаянии грядущей революции, вожди всех народов России объединялись в борьбе "за нашу и вашу свободу"!
Нетрудно предвидеть, что, в случае военного поражения России, произойдет не только падение советского режима, но и восстание её народов против Москвы. Даже те экономические и политические мотивы, которые могли бы говорить в пользу их связей с Великороссией, превращаются в свою противоположность в условиях поражения. Быть с Россией значит разделить её ответственность, её тяжкую судьбу..." (Г.П.Федотов "Судьба империй" / Нью-Йорк, 1947).

Поучительно видение Г.П.Федотова (со стороны другого берега), как и в сочетании вот с этим:

"Здесь, в эмиграции, в наших расчетах на русское национальное возрождение, мы делаем ставку на один из двух полюсов русского общества: на рабов или на строителей. Первая ставка - на ненависть и  разрушение, вторая - на примирение и созидательный труд. Этот выбор, который политически неизбежен, делает вся эмиграция. Он лежит, психологически и морально, в основе нашего разделения на пораженцев и оборонцев, которое уже начинает поглощать все наши политические группировки. По мере того как призрак войны из темных предчувствий вступает в ясный свет исторического дня, выбор становится все неизбежнее. Родина зовет. И выбор простой и ясный. Политику не на кого больше ставить, как на один из двух основных типов русской жизни. Но когда мы углубляемся мыслью в будущее и от завтрашнего дня переходим ко дню послезавтрашнему, когда гадаем о духовном облике России, тогда вспомним о третьем: о бессильных ныне и скрывающихся по "пещерам и ущелиям" советской жизни, о тех, голос которых не доходит до нас, но которых, поистине, не только Россия, но и "весь мир недостоин"; и на них, неизвестных, с полным сознанием риска поставим свою ставку: ставку Паскаля, ставку веры, - ставку, без которой не для кого и незачем жить"
          (Г.П.Федотов "Тяжба о России" / Париж, 1936).

      И в сопоставлении к сегодняшнему положению России в мире и к тому положению, в котором сегодня находятся люди Донбасса, как говорится, без комментариев. Ибо тяжба современной России есть тяжба о тех "бессильных ныне и скрывающихся по "пещерам и ущелиям" (советской) жизни, о тех, голос которых не доходит до нас, но которых, поистине, не только Россия, но и "весь мир недостоин"...

                ***

      И к профетическому слову Г.П.Федотова про "Защиту России", сказанному в 1936 году, также прислушаемся к голосам из "золотого фонда" русской религиозно-философской мысли 20 века.

«…международная ситуация в мире, чреватая катастрофами и близкая к концу, является прежде всего не вопросом политики и экономии, но нравственности и духовности… Прежде чем понять и судить о том, что происходит, следует углубиться в исторические судьбы, а не судить о них с абстрактной точки зрения. В исторических судьбах действуют иррациональные принципы, которые сами по себе не являются злом, но могут, однако, порождать его. Невозможна борьба против этого зла лишь с помощью разумных принципов, так как они утратили всякую силу. Можно бороться только с помощью веры, которая сверхрациональна» (Н.А. Бердяев, «На пороге новой эпохи», с. 158-160, 1996).

"В ужасающей бойне, в хаосе бесчеловечности, царящем ныне в мире, победит в конечном итоге тот, кто первый начнет прощать. Это и значит: победит Бог.
"И не бойтесь убивающих тело, душу же не могущих убить"..."
(С.Л.Франк "Философский дневник. Мысли в страшные дни" (Начато 19.11.1942г.)).

«Мы, поколение нового времени, не должны предаваться иллюзиям. Переживаемый нами кризис касается не столько политики или экономики, сколь-ко духа. Это – кризис духовный; истоки его глубоки и речь идет о последних вещах. Не следует преуменьшать трагизм эпохи. Надо найти в себе мужество и трезво оценить все, что происходит вокруг; надо собрать свою волю, заглянуть правде в глаза и встать на путь обновления. Надо отряхнуться от мелочевки быта и посмотреть в даль, чтобы понять, куда правит мир, что нас ждет, что надо делать, чтобы избежать еще худшего и начать новую жизнь. Но дальнее видится только из глубины. Значит, нам надо спуститься в живи-тельные глубины своей сущности, в ту самую духовную энтелехию, о Божественности первоисточника которой возвестил нам Иисус Христос… Надо сосредоточиться на последних вещах нашей жизни; подключиться к ней живым созерцанием сердца, чтобы осознать, как должно быть, как есть на деле и чего нам всем недостает… Ибо тяготы нашего времени непомерны и преодолеть их можно только тогда, когда будут задействованы последние глубинные пласты человеческого духа, когда люди начнут свое возвращение к Богу… Близится час, когда мы, осознав неизбежность духовного обновления, станем искать помощи у Спасителя… Мы живем в поворотное время: никогда прежде черная изнанка человеческой сущности так самоуверенно, так самодовольно не проступала наружу;…никогда  в распоряжении человека не было таких технических возможностей, таких разрушительных средств. Начинается перелом, и мы, как видно, находимся в центре его. Былое равновесие утрачено. Худшему извне, которое грядет, мы можем противостоять, только начав свое обновление изнутри… Современный человек должен понять, что судьба его зависит от того, что он сам излучает в мир, и притом во всех сферах жизни; что речь идет об очищении, об оживлении его сердца, о его творческой самоотдаче… Только излучающее сердце способно обновить культуру; только в нем зарождаются новые творческие идеи» (И.А. Ильин, «О духовном излучении», с. 402-403, 1993).

«И лишь как искатель религиозного единства жизни, взыскуемого, но не обретенного, выступаю я в этой книге. Пусть духовное существо современности изъявлено проблемами и источено сомнениями, но и в ее сердце не оскудевает вера, светит надежда. И мнится, что в мучительной сложности этой таится своя религиозная возможность, дана особая задача, свойственная историческому возрасту, и вся наша проблематика с ее предчувствиями и предвестиями есть тень, отбрасываемая Грядущим… Историческое время оплотнолось, и темп событий становится все стремительнее. Не по внешним знамениям, но по звездам, восходящим на небе духовном, внутренним зрением нужно ориентироваться в этой сгущающейся тьме, прорезаемой зловещими молниями. И если может показаться иным, что неуместно во время всеобщего землетрясения заниматься такими «отвлеченностями», то нам, на-оборот, представляется обострение предельных вопросов религиозного сознания как бы духовной мобилизацией для войны в высшей, духовной области, где подготовляются, а в значительной мере и предрешаются внешние со-бытия… Но ранее нового откровения рождается взыскующий его новый человек, его творчество есть воля к этому откровению. Не должны быть закрываемы пути этого творчества… Вера и надежда говорят нам о чуде, т.е. о новом откровении, о творческом акте Бога в человеке. И напряженные вперяем взоры в обставшую мглу. Все чернее ложатся тени, обуевая сирые, немощные души; глубже бороздят трещины иссыхающую землю; все явнее уходит Церковь с исторического горизонта в пески пустыни. Но тем исступленнее рвется из сердца стенающий вопль: ей, гряди! повели волнению, помоги утопающим! Не нам, не нам, но Имени Твоему дай славу! И ответно слышатся сердцу обеты неложные, и «восклоняются» главы склоненные. Пусть же и эти страницы, тусклая запись о великих предвестиях, подобно письму в засмоленной бутылке, брошены будут в свирепеющую пучину истории… В жизни час вечереющий на небосклоне духовном тихо восходит «звезда светлая и утренняя», и дальний доносится благовест из храма Света Незаходимого. Но зноем палящим томит еще день, круто подъемлется в гору кремнистая стезя, трудный видится путь впереди…» (С.Н. Булгаков, «Свет невечерний», с. 3-6, 1994).

«Если России суждено еще возродиться – чудо, в которое, вопреки всему, мы хотим верить, более того, в которое мы обязаны верить, пока мы живы, – то это возрождение может быть теперь лишь подлинным воскресением, восстанием из мертвых с новой душой, к совсем иной, новой жизни… Силою свободной мысли и совести, которых не могут отнять у нас никакие внешние бедствия, никакой гнет и произвол, мы должны возвыситься над текущим мигом, понять и оценить кошмарное настоящее в связи со всем нашим прошлым, в свете не мигающих, блуждающих огоньков болотных испарений, а непреходящих, сверхвременных озарений человеческой и национальной жизни… Нам недостает, в смысле личной культуры, духа религиозно-просветительской действительности – духа истинного рыцарства. С общественно-философской стороны этот идеал может быть понят, как возрождение мечты славянофилов об органическом развитии духовной и общественной культуры из глубоких исторических корней всенародного религиозно-общественного жизнепонимания – мечты, которую Достоевский позднее определил в понятии почвенности… Вся наша жизнь и мысль должны быть пропитаны духом истинного, высшего реализма – того реализма, который сознает духовные основы общественного бытия и потому включает в себя, а не противопоставляет себе, творческий идеализм внутреннего совершенствования. Для этого реализма общественным идеалом может быть не выдуманная, оторванная от жизни отвлеченная идея, извне вторгающаяся в жизнь и коверкающая ее, а лишь живая сила устремления, органически вырастающая из самой жизни и движения всенародного сознания, – сила, которая только потому способна творить новое, что укреплена в старом и неразрывно связана с ним… Осуществление этого идеала духовного единства и органического духовного творчества народа, идеала религиозной осмысленности и национально-исторической обоснованности общественной и политической культуры, конечно, предполагает какой-то нравственный сдвиг с мертвой точки, отказ от дав-нишних болезненных привычек и навязчивых идей расстроенной народной души в пользу здоровых и необходимых навыков нормальной жизни, открытие некой забытой правды – очевидной и простой, как всякая правда, и вместе богатой сложными и действенно-плодотворными выводами. Если наша общественная мысль, наша нравственная воля в состоянии осмыслить все совершившееся, если Божья кара поразила нас не для того, чтобы погубить, а для того, чтобы исправить, то в нашем церковно-религиозном и национально-государственном сознании необходимо должно созреть это оздоровляющее умонастроение. Тогда с пути хаоса, смерти и разрушения мы сдвинемся на путь творчества положительного развития и самоутверждения жизни» (С.Л. Франк, «Из глубины», с. 252-269, 1990).

"Судьбы народа сокрыты в его истории... Неисповедимы Божии пути. Сокрыты от нас Его предначертания. И только края ризы Его касаемся мы в наших постижениях...
Назови мне, кто те пророки, гении и герои, перед которыми ты в любви преклоняешься, и я скажу тебе, какого ты духа и где твоя Родина...
Дело пророка и гения в том, что он... ставит себя и в своем лице свой народ перед лицо Божие и выговаривает от всего своего народа символ национального Боговосприятия. Этим он указует своему народу верный путь к духу и духовности; и сам остается тем духовным очагом, около которого размножается среди целых поколений огонь духовного горения, размножается, не умаляясь, не убывая; и сам остается тем духовным алтарем, вокруг которого собираются и будут собираться сыны его Родины, утверждая в нем и через него, через его творчество и через его создания - свое единство с ним и свое единение с Родиной...
Да, пророки и гении зиждут Родину...
И тот, кто ищет путей к России, тот пусть идет к её гениям и пророкам...
Пушкин, этот "таинственный певец", дан нам был для того, чтобы создать солнечный центр нашей истории..."
                (И.А. Ильин "О России").

"Мы должны научиться видеть Россию в Боге - её сердце, её государственность,
её историю...
И, когда мы осмыслим её так, тогда нам откроется, что русский народ всю
свою жизнь предстоял Богу, искал, домогался и подвизался, что он знал
свои страсти и свои грехи, но всегда мерил себя Божьими мерилами; что
через все его уклонения и падения, несмотря на них и вопреки им, душа его
всегда молилась и молитва всегда составляла живое естество его духа.
Верить в Россию - значит видеть и признавать, что душа её укоренена в Боге
и что её история есть возрастание её от этих корней...
И восстанет новая Россия.
Мы верим в это..., потому, что знаем русскую душу, видим путь, пройденный
нашим народом, и, говоря о России, мысленно обращаемся к Божьему замыслу,
положенному в основание русской истории, русского национального бытия"
                (И.А. Ильин "Почему мы верим в Россию").

«Всякое творчество духовно и есть вера в победу духа…
«Бог правду видит, да не скоро скажет», но Он скажет её в конце концов»
      (Б.П. Вышеславцев, «Вечное в русской философии», с. 227, 1994).


  "России сейчас необходимо, чтобы наряду со свободой Церкви и религиозной
   жизни была дана свобода мысли и литературы. Никакая власть мира, будь то
   власть святых, ни при каких условиях не смеет утверждать диктатуру над
   духом, она не может этого делать и при существовании экономической и
   политической диктатуры, которая не есть нормальный и желанный строй, но
   иногда оказывается роковой необходимостью. Диктатура над духом, над
   творчеством, над мыслью и словом есть не необходимость, а зло, вытекающее
   из ложного мировоззрения и ложного направления воли к властвованию. Так
   порождается лишь рабство. В этом главная трагедия России.
   Об этом нужно говорить правду, и правда эта направлена не против советской
   России, а в её защиту (!!!).
   Диктатура над духом есть неверие в свой народ, такое же неверие, какое мы
   видим у непримиримых врагов советской России, которые ничего, кроме зла,
   в ней не видят и ставят крест над русским народом. Таковы многие русские
   в Америке (!!!).
   Во имя веры в русский народ и в его призванность осуществить более
   справедливый социальный строй, чем буржуазные демократии Запада, нужно
   требовать свободы духа, совести, мысли, слова, творчества, невмешательства
   власти в свободные дела духа.
   Пусть власть способствует экономическому развитию России и подготовляет
   военную защиту России на случай необходимости, но не вмешивается в
   духовную культуру...
   Не думаю, чтобы Россия шла к демократиям западного типа, она создаст свой
   тип советской социальной демократии, но она должна идти к свободе, к
   реальной свободе. И русский народ должен оставаться верен русскому
   универсализму. Замыкание в национализме было бы изменой русской идее...
   Нужно верить в животворность свободы. Это и есть вера в творческие
   духовные силы, а не в одну только материальную необходимость. Верю, что
   эти силы есть в русском народе"
                (Н.А.Бердяев "О творческой свободе...").

"В одном разговоре Достоевский применял к России видение Иоанна Богослова о жене, облеченной в солнце и в мучениях хотящей родити сына мужеска: жена - это Россия, а рождаемое ею есть то новое Слово, которое Россия должна сказать миру. Правильно или нет это толкование "великого знамения", но новое Слово России Достоевский угадал верно. Это есть слово примирения для Востока и Запада в союзе вечной истины Божией и свободы человеческой. Вот высшая задача и обязанность России, и таков "общественный идеал" Достоевского. Его основание - нравственное возрождение и духовный подвиг уже не отдельного, одинокого лица, а целого общества и народа...
И наступление этой всемирной гармонии или торжествующей Церкви произойдет вовсе не путем мирного прогресса, а в муках и болезнях нового рождения, как это описывается в Апокалипсисе...
"И видех небо ново и землю нову... и сам Бог будет с ними Бог их. И отимет Бог всяку слезу от очию их и смерти не будет ктому..."...
Вот какую всемирную гармонию и благоденствие разумел Достоевский, повторяя только своими словами пророчества новозаветного откровения"
                (В.С. Соловьев "Три речи")

«Всё в будущем столетии… Россия – новое Слово…» – записывает Достоевский в свою тетрадь. ...но слово – ему хотелось верить в это, – слово его переживет те времена и пространства всемирных потрясений, которые не то что предвиделись, но явно ощущались им. И пусть только там и тогда услышится его слово, все-таки коли услышится, то и отзовется…» (Ю.И. Селезнев, с. 435-475, 1990).

                ***

                "Быть с Россией значит разделить её ответственность,
                её тяжкую судьбу..."
                (Г.П.Федотов "Судьба империй" / Нью-Йорк, 1947).

                ***

                "Кто не с Россией в эти роковые дни,

                тот совершает - может быть, сам того не сознавая -

                последнее и безвозвратное отречение от неё"
                (Г.П.Федотов "Защита России" / Париж, 1936).