Стена

Как-то быстро потемнело. Ангелина подумала, что когда идёшь в темноте, почему-то всё время тянет оглянуться. Можно найти объяснение. Да при желании всё можно объяснить, но это вовсе не значит, что так оно и есть на самом деле. А потом ей показалось, что окружающий мир стал похож на таинственно-замечательный сон. Переливчатый шорох листвы над головой придавал этому сну особую прелесть.
Шептала трава, шептали деревья, и ветер шептал что-то непонятное. Какой-то всеобъемлющий, всепоглощающий шёпот. Гипнотизирующий. Завораживающий. Нет, словами не передать то, что происходило ночью в лесу. И чудом сложно назвать это явление и обыденностью уж точно не назовёшь. Лесная тропинка упёрлась в калитку, за которой находилась усадьба.
Несколько лет назад брат Ангелины Александр приобрёл хутор (окружённую лесом усадьбу вдали от цивилизованного мира) и был несказанно рад, ибо давно искал уединения, наслаждался им, черпал в нём вдохновение для творчества (художественного и литературного). Ангелина открыла калитку и решительно направилась к дому. На полпути дорогу ей преградила овчарка, но, узнав в гостье сестру хозяина, отошла в сторону, а потом сопроводила до крыльца, после чего радостно залаяла.
Единение с природой помогло Александру пережить развод с женой. Старый дом, правда, пришлось отреставрировать, да ещё построить новый гараж, возвести баню, восстановить сарай и небольшую конюшню на несколько лошадей, которая временно пустовала. А потом добрался и до участка. Он потратился на очистку заросшего пруда, возведение беседки, на садовника, который заложил сад, на ландшафтного дизайнера, который превратил пространство перед домом в образцово-показательный ландшафт.
А один местный парень по прозвищу Царь (Иван Грозный, не имеющий никакого отношения к царской фамилии, ибо в своё время интересовался своими корнями) за небольшую плату реанимировал заросший лебедой огород с тыльной стороны дома, где были ворота, через которые был выход на старую грунтовую дорогу, идущую до деревни. Через лес можно было ездить с весны до глубокой осени, если была сухая погода. В дождь – только на вездеходе, а зимой и вовсе не стоило пытаться. Зато Александр знал, что в непогоду и зимой никто не отважится к нему ехать на машине, а на электричке и пешком по лесу его друзья, сидевшие по кабинетам, не отправятся по доброй воле.
Александр был счастлив, что на огороде всё цветёт и растёт, как на дрожжах. А особенно его радовала плантация клубники. Но он не знал, что делать с обильным урожаем, как хранить его, делать домашние заготовки. На помощь пришла жена Ивана Вера Грозная. Она подрядилась готовить обеды три раза в неделю и взялась за переработку овощей. В подвале на стеллажах появились банки с соленьями, маринадами, консервированными закусками, заготовками, о которых можно было только мечтать. Из клубники она наварила джем, варенье. Часть урожая она заморозила, превратила в  полуфабрикаты. Короче, погреб превратился в образцово-показательный овощной магазин, где на полках было сплошное изобилие, за сохранностью которого следила всё та же Вера.
А ещё через год вокруг усадьбы была возведена кованая ограда (из списанных секций, которые его друг успел вывезти с территории старого завода и доставить на территорию усадьбы Александра). Короче, сделал Александру подарок, который ему самому ничего не стоил. Двое парней из деревни смонтировали из привезённого материала ограждение вокруг усадьбы, покрасили (любо-дорого смотреть). А за работу взяли по минимальным расценкам.
 Ангелине нравился хутор брата. Была в нём некая таинственная красота, успокоительная сила, идущая от самого пространства, заставляющая проснуться и радоваться жизни. От ароматов цветущих растений на клумбах и вдоль дорожек её сердце учащённо забилось. Она ощутила прилив позитивных эмоций, которые постепенно вытесняли надуманные переживания, непонятные страхи и иллюзии, в которых она  окончательно запуталась. Было ощущение, будто она прыгнула в источник с живой водой, который медленно возвращал её к себе самой. Она улыбнулась, забежала на крыльцо вслед за собакой, и тут же перед ней открылась дверь, а на пороге словно проявился её брат. Он молча разглядывал сестру, а та замерла с широко открытыми глазами и словно приклеенной к лицу улыбкой. Появление Ангелины в столь поздний час, похоже, не удивило Александра.
- Я ждал тебя, - произнёс он. – Рад видеть. Судя по твоей улыбке, это взаимно.
- Лжец, я никого не предупреждала о своём намерении погостить у тебя, - Ангелина обняла брата. – Но ты прав, я тоже рада видеть тебя.
- Прекрасно. Отдых пойдёт тебе на пользу. Я знаю, что ты через неделю уедешь, а перед первым снегом появишься вновь. Пойдём в дом. Ужин на столе, я попросил Веру приготовить сегодня обед и ужин на двоих. Я, действительно, ждал тебя. О чём ты думала, когда садилась в последнюю электричку? А уж отправиться в дорогу через лес среди ночи можно только при наличии зашкаливающего адреналина. Можешь не говорить, и так знаю. Всё пройдёт.
Она бросила сумку у порога. 
- Конечно, всё когда-нибудь пройдёт. Но пока я внутри события, от которого просто устала. Мне бы перекусить и плюхнуться в постель.
- Твоя комната ждёт тебя, - он взял сумку и пошёл к лестнице. – Я отнесу вещи, а ты иди на кухню, я сейчас приду.
- Почему дни потерь и разочарований, словно врезаются в память, и мы несём их по жизни, не зная, как избавиться от них, а порой срастаемся с ними и уже не мыслим жизни без раздражающего фактора? – спросила Ангелина брата, едва он переступил порог кухни.
- Это ты меня спрашиваешь?
- А разве здесь есть ещё кто-нибудь? – поинтересовалась Ангелина.
- Я не смогу тебе ответить, потому что несколько лет назад сам оказался в подобной ситуации. Ты же знаешь. То, что ты рассталась с Андреем, сложно назвать потерей. Он слегка туповатый, к тому же ещё и бабник. Я не знаю, что ты нашла в нём. Это был твой выбор. Как и его, когда он решил сбежать.
- Кто тебе сказал? –  она пристально посмотрела на брата. – Вот уж не думала, что ты нанял кого-то следить за мной. И кто это?
- Никто. Я просто знаю. Садись и ешь, а потом отправляйся спать. Утро вечера мудренее. Плакаться мне в жилетку будешь завтра. Правда в том, что Андрей не стоит твоих слёз. Может, с утра прозреешь? Радоваться надо, а не заниматься самоедством.
Категоричность, с которой брат произнёс последнюю фразу, не понравилась Ангелине. Ей вдруг показалось, что что-то кричит и бьётся у неё в голове, как попавшая в сети птица. Она пересилила себя, чтобы не нагрубить Александру, отодвинула тарелку, хотя ещё минуту назад утверждала, что голодна, и вдруг пожаловалась:
- У меня голова разламывается.
- По ночам спать надо, а не плакать в подушку. На вот, выпей, - он налил в стакан воды из старого кувшина и протянул ей.
- Что это?
- Заговорённая вода, - улыбнулся Александр. – От всех болезней.
- Издеваешься? – спросила сестра, но всё же сделала несколько глотков и вдруг ощутила, как боль отступила.
Она с удивлением посмотрела на брата.
- Вижу, что помогла водичка. Тебя проводить до твоей комнаты?
- Нет, провалами памяти не страдаю. Дойду. Ты прав, надо выспаться. А все разговоры – завтра, если в них ещё будет необходимость. Хорошая водичка, - улыбнулась она. – А может, то, что Андрей сбежал к моей подруге, и не проблема вовсе? По крайней мере, я увидела, кто есть кто.
- Спокойной ночи, - произнёс Александр.
- Спасибо, - прошептала она, поднимаясь по лестнице. – У тебя здесь воздух особенный, да и само пространство необыкновенное. Врачует истерзанные души. Да ты знаешь сам.
«Знаю, - подумал Александр, и в который раз напомнил себе, что надо бы почитать старые рукописи, которые нашёл на чердаке во время ремонта, в них могут быть сведения о самых первых хозяевах усадьбы. – Правда, я не знаю, что мне это даст. Хотя иногда чужие тайны позволяют разглядеть непонятные явления в собственной жизни. Тем более что от этой рукописи исходит некая благость».
А уж то, что в нём стали пробуждаться некие скрытые до поры способности, факт. Причиной может быть перенесённый стресс, место, в котором он поселился и ещё что-то, чему он не придаёт значения. Он посмотрел на нетронутую Ангелиной тарелку с едой, переложил её содержимое в собачью посуду и вышел за дверь.
«Мясо и овощи должны понравиться Джеку», - подумал он, увидел пса и тихонько позвал к себе.
- Угощайся. У тебя сегодня праздничный ужин, - он слегка потрепал пса по загривку и поставил перед ним миску. – Ты видел вчера сиреневый туман над рекой? Ты же со мной ходил. Конечно, видел. А не знаешь ли ты, почему он в летнее время появляется в определённые дни, по расписанию, так сказать? Ну, откуда же тебе знать? Ты тоже не местный. Хотя,  я спрашивал деревенских бабушек, когда за продуктами ездил в деревню об этом явлении, они лишь пожимали плечами, а одна сказала, что правды не знает никто. А вот легенду хранит старец Арий. Но где его найти, никто не ведает, ибо ходит, где ему вздумается, и когда объявится в наших краях, одному Богу известно да самому старцу. А останавливается Арий, как правило, в доме у отца Веры Грозной. Она обещала привести старца ко мне. Возможно, он и о прежних хозяевах усадьбы наслышан.  Только захочет ли он в дом заходить, Вера не могла сказать. А вот в баньке согласится попариться, да в ней и переночевать остаться может. Всё от его настроения зависит. Если что-то не понравится, уйдёт, и никакие уговоры не помогут. К его приходу Вера обещала хлеб испечь и сыр козий, что её отец делает, принести. А вода у нас в колодце есть, целебная. А почему здесь вода такая, с чем это связано, не знаю. Ну вот, заболтал я тебя. Пойду спать, - объявил он и скрылся за дверью, а Джек лёг на крыльце возле двери.
Свет луны прорисовывал замысловатые дорожки на земле. Они ползли к крыльцу,  останавливались на полпути, сливаясь с тенями от деревьев и кустов. И было что-то магическое в рисунке, созданном самой природой, словно некие зашифрованные письмена рвались наружу, и никак не могли прорваться, запечатанные навечно некой неведомой силой. Пёс поджимал лапы, не желая касаться трепетного лунного рисунка. Это явление, едва проявившись, исчезло. Луна скрылась за облаком. А когда вновь оказалась на небе, ничего сверхъестественного в её явлении не было. Самые обыкновенные тени от предметов, деревьев и кустов прочерчивали землю, колыхались от дуновения ветра. А при свете солнца тени и вовсе лишились таинственности, превратились в обыденность, намеренно искажавшую внешний вид предметов.      
Александр проснулся от голосов, доносящихся снизу. Девичий смех, полушёпот, приглушённое громыхание посудой и ароматы, погружающие сознание в прошлое, в самое детство. Ну да, пахло кулебякой с мясом, которую мать пекла, когда отец возвращался из поездки домой. Её пекли, потому что приезд отца был праздником. А потом стало не до пирогов, потому что отец ушёл и не вернулся. Он погиб при странных обстоятельствах, про которые мать никогда и никому не рассказывала: то ли сама не знала, то ли боялась навлечь своими откровениями беду на стариков и детей, забота о которых легла на её хрупкие плечи.
Александр спустился вниз и был несколько удивлён, когда увидел радостную сестру рядом с Верой. Блюдо с кулебякой стояло в центре стола, а из духовки Вера вынимала какие-то замысловатые пирожки и напевала что-то до боли знакомое, только почему-то память отказывалась искать истоки этого напева. И вдруг он замер, потому что услышал ещё один голос, который вплетался в пение Веры.
Это была песня, которую пела ему бабушка. Она уверяла, что все плохое исчезает от этой мелодии, будто бы выстраивается новая светлая линия. Эту песню сочинила её бабушка. Но откуда Вера знает её? Он хотел спросить, но его опередила Ангелина:
- Представляешь, мы отыскали в прошлом общие с Верой корни. Наши прабабушки были родственницами. Её бабушка тоже пела внукам эту песню. Мы бы никогда не узнали, что нас связывают родственные узы, если бы Вера не запела эту песню.
Александр молча сел за стол и вдруг спросил:
- Рецепты пирогов тоже от прабабушки?
- Ну, да.
- А как звали твою прабабку?
- Марфа. Марфа Костина, в девичестве Афанасьева.
- А сестру её, как звали?
- Прасковья Андреевна Скобина, в девичестве Афанасьева.
- И как вам удалось до корней прабабушек докопаться? – спросил Александр.
- Через песню, - радостно возвестила Ангелина. – Это же настоящее чудо. Надо было тебе выкупить эту усадьбу, нанять Веру, чтобы она готовила тебе обеды, а потом узнать, что она тоже из рода Афанасьевых.
- А какие-нибудь фотографии, портреты твоей прабабушки остались? – спросил Александр.
- Да, с автографами сестры Прасковьи, которая писала стихи. А мать Марфы и Прасковьи любила музицировать. Она-то и сочинила музыку к стихам Прасковьи. И стала первым исполнителем этой песни. Действительно, в музыке, написанной матерью наших прабабок, есть что-то магическое. Я пою эту песню, когда надо что-то выровнять в самом пространстве. Я заметила, что заболевшие быстро поправляются, уходит осадок от неприятностей, исчезают страхи. Короче, она работает, как некий заговор. Снимает негатив. Я никому об этом не говорила, даже мужу, - Вера вздохнула и села на стул возле стола.
- Мне кажется, что это только начало чего-то более глобального. Какие ещё откровения нас ожидают? – спросила Ангелина, и в это время Джек залаял во дворе.
  Александр подошёл к окну.
- А вот и муж Веры пожаловал, наш Иван Грозный. Что заставило его прибежать в этот час? – спросил Александр и сам же ответил: - Старец объявился.
- Я не уверена, что сегодня же приведу его к вам, - проговорила Вера и направилась в коридор открывать дверь мужу.
- Старец? – спросила она с порога.
- Да. Он за тобой послал. Говорит, давно в баньке не парился. Камень на озере будто бы его призывает. Короче, в его речах только ты разобраться можешь. А ещё ключ просил отыскать. Надо вернуть ему в мир какую-то Таисию голубоглазую. Жениха он ей подыскал. С каких это пор старец решил переквалифицироваться в свахи? Может, у него с головой проблемы из-за возраста образовались? – спросил он.
- Ты иди, Ванечка, я баню приготовлю и приду за старцем. Ты передай ему мои слова.
Александр увидел в окно, как Иван пошёл к воротам. А затем услышал, как Вера объявила, что пойдёт баню растапливать, как любит старец, что приведёт сегодня гостя.
- Как знала, хлеб вчера испекла. Принесу сыр и хлеб. А воды из колодца в кувшин после бани нальём. Чашу из бересты старец с собой носит.
- А кто такая Таисия? – спросил Александр.
- Не ведаю. Это дела старца, не мои, - произнесла Вера, а Александр подумал, что лукавит их дальняя родственница.
Ангелина молча сидела возле стола, пыталась разобраться в том, что услышала и вдруг произнесла:
- Похоже, нам предстоит услышать сегодня ещё одно откровение, которое если и не потрясёт нас, то удивит изрядно. 
А Вера сделала вид, что не услышала то, что сказала Ангелина.
- Чистую рубаху и порты я принесу для старца и рушник вышитый, - произнесла она. – Вы разрешите баню растопить, а то я отправила Ивана с вестью к старцу, а у хозяина не спросила разрешения?
- Мы же раньше договаривались с тобой, - напомнил Александр, а Вера прошептала, что запамятовала совсем, что нужно сборы трав принести, постояла ещё, пытаясь что-то вспомнить, потом взмахнула рукой и отправилась топить баню.
Когда она вышла, Ангелина вопросительно посмотрела на брата.
- Я хотел выяснить природу сиреневого тумана над нашим озером и почему он возникает в строго определённые числа летом. Я ездил в деревню, спрашивал у старушек, а они все только плечами пожимали, говорили, что существует какая-то легенда, которую знает старец. И что только он может рассказать причину этого явления. А ещё они сказали, что старец, когда появляется в наших краях, останавливается в доме отца Веры. Вот я и попросил её свести меня со старцем. А теперь сам нахожусь в растерянности. У меня возникло ощущение, что это не я, а старец искал встречи со мной. Вообще, я не знаю, что ожидать от этой встречи и стоит ли ожидать что-то. По крайней мере, он знает историю возникновения сиреневого тумана. Это явление достойно восхищения. Я несколько раз стоял на берегу, как завороженный, пытаясь проникнуть в его тайну. Мы с Джеком наблюдали появление тумана и его исчезновение. Зрелище необыкновенное. Я пытался снять на видеокамеру это явление, но ничего не получилось. Я даже подключил Арину к поиску. Она беседовала с видными учёными, но о данном феномене они ничего не слышали. Выдвинули массу предположений, но ни у кого из них не возникло желания ехать в глубинку, чтобы посмотреть на туман.
- А без твоей бывшей жены никак было не обойтись? Я уверена, что она не захочет ничего делать для тебя, лишь видимость создаст, а ты, как всегда, веришь в её обещания. Она манипулятор. И что ты вцепился в неё?
- Да не цеплялся я за неё.
- И сколько можно упираться в стену и биться об неё головой? – спросила Ангелина, глядя на брата. – Когда же ты поймёшь, что перед тобой препятствие, что надо остановиться, чтобы подумать и решить, что же делать дальше? Отступить, перелезть или обойти? Ты словно слепой, разбегаешься и – бух! – в стену. Не осознаёшь, что творишь, - она входила в раж (не так часто появлялась возможность поучить старшего брата). – Ну, что молчишь?
- Слушаю. Образно описала мою проблему. Но дело в том, что существует не названный тобой четвёртый вариант. Можно свалить стену. И тогда дурацкие (с точки зрения окружающих) попытки врезаться в неё приобретают смысл. Убрать препятствие, как таковое, чтобы и для других путь был свободен.
Ангелина замерла на мгновение в растерянности и вдруг улыбнулась:
- Я не видела, не могла предположить подобный вариант.
- Ты слишком эмоционально реагируешь на мои проблемы, совершенно забывая о своих. Рассуждать легче, чем работать. К тому же чужие проблемы, как на ладони, видны.
- Если я вижу то, что меня раздражает в тебе, значит, это и во мне есть. Соглашусь. Но тогда почему вначале вылезает отрицание очевидного факта? Я не настолько прямолинейна, чтобы осуждать, обличать без попытки подсказать выход. И опять же, этот выход я нашла, исходя из своего опыта. Я вижу его, потому что знаю, нечто подобное когда-то было преодолено мною. Тогда откуда возникает сомнение, что и другой человек способен сам, повторяю, самостоятельно преодолеть возникшую проблему?
- Может, просто хочется показать, какая ты умная? Чувство превосходства рождает стремление поучать. Но ведь можно превосходить в одном и быть беспомощным в другом.
- Извини. Меня, как всегда, занесло. У меня голова разболелась, будто это я билось ею о стену не фигурально, а реально.
- Если б это была зима, я бы сказал, что грядёт снегопад, метель, вьюга – очень мощные снежные стихии. Зимой иногда смотришь в окно, а там – белая пустыня. Красивая и страшная одновременно. Символ одиночества и чистоты. В магазин на машине не проехать, дороги все замело. Когда ещё трактор расчистит, да и расчистит ли? Придётся на лыжах  через лес к реке идти, а там до деревни рукой подать. А потом с рюкзаком за плечами – назад. Жизнь на хуторе имеет массу преимуществ и недостатков одновременно. Зато зимой гости не достают, не мешают работать, заниматься любимым делом. Пиши себе и пиши. За окном завывает ветер, непогода. А в доме тепло и надёжно, как в крепости. Главное, осенью дровами запастись. Печь, камин…
- А свет? Зимой дни слишком коротки. Значит, появляется зависимость от бесперебойной подачи электроэнергии.
- Всё относительно. Есть керосиновые лампы, свечи, фонари на батарейках, да и генератор на всякий случай имеется. Газовые баллоны для плиты. Если ты надумаешь приехать ко мне зимой, можешь оказаться в плену непогоды. Придётся искать, чем себя занять.
- А чего искать? У тебя великолепная библиотека. Позавидовать можно.
- Прекрасно. Будешь наслаждаться чтением. А в мои личные взаимоотношения с бывшей женой не советую лезть. Нарвёшься на неприятность, потом страдать будешь. У нас с ней деловые отношения. Она мой редактор, достаточно надёжный. У нас взаимовыгодное сотрудничество. Никто не виноват и одновременно виноваты мы оба в том, что не смогли жить под одной крышей. Ну, не сложилось что-то. Так бывает. После развода мы испытали облегчение, будто разрубили путы, которыми были связаны. А, освободившись, огляделись и вдруг поняли, что есть нечто не изжитое, глубинное, что нас связывает. И это не страсть, не привычка, это благодарность за то, что было хорошего между нами. Нам нельзя отказать во внутренней порядочности.
- Ты слишком много говоришь о бывшей жене.
- Вообще-то её Ариной зовут.
- И что?
- Тебе придётся общаться с ней, если она появится во время твоего отпуска зимой на горизонте, - произнёс Александр.
- Как она появится? Ты же сам говорил, что не проехать на машине, а на лыжах она вряд ли отважится ехать.
- Ещё как отважится, она в студенческие годы марафонские дистанции на лыжах бегала лучше всех. Она мастер спорта международного класса.
- Слава Богу, что сейчас лето, и вы встречаетесь с Ариной на её территории, в редакции. Так что мне пересечение с ней не грозит. Меня сейчас занимает твоя встреча со старцем. Думаю, он не захочет, чтобы я присутствовала при вашем разговоре. А о каком камне он говорил?
- На озере есть отмель в виде полукружья, внутри которого огромный валун, отполированный временем и телами молящихся. О подобных камнях в других местах, их чудесных свойствах я даже читал. Про наш валун на озере ничего не могу сказать. Эксперименты проводить с ним мне как-то не пришло в голову. Да и просить что-либо чревато, а вдруг получишь? И что потом с этим делать, и какую цену заплатишь? А вот про туманы мне интересно узнать. Во время ремонта я нашёл какую-то рукопись. Возможно, в ней исторические сведения о прежних хозяевах усадьбы. Но, как ни странно, я до сих пор не прочитал её. Возьму, подержу в руках и откладываю. Может, ещё не время?
- А может, боишься чего-то?
- Может, и боюсь, - признался Александр и услышал, как открылась входная дверь.
- Я за старцем пойду. На машине не поедет. Считает это изобретение бесовским. Так что завтракайте и ждите, - произнесла Вера.
- А откуда он узнал, что я хочу с ним встретиться? Твой отец сказал? – спросил Александр.
- Ему не надо ничего говорить, он и так всё знает. Из-за твоего праздного любопытства он не отправился бы к тебе. Значит, у него свой интерес имеется. А вот какой, я не знаю. Вначале его в баньку сводить следует. А уж потом призовёт для беседы. Он тебя выбрал, - произнесла Вера, - да про колодец твой намоленый упоминал ни раз. Я и раньше ему воду из усадьбы приносила по его просьбе. Ты уж извини, что тебе об этом не говорила. Ладно, пойду.
Ангелина увидела, как Вера побежала по дорожке к калитке и покачала головой.
- И чего она так суетится?
- Надо было у Веры спрашивать, а не у меня, - произнёс Александр.    
Приход старца в сопровождении Веры прошёл не замеченным хозяином усадьбы. И если бы Вера не сообщила, что старец уже парится в бане, Александр ещё долго находился бы в неведении. Она периодически убегала, спрашивала у старца из предбанника, не надо ли чего. А в последний раз она нашла старца в комнате отдыха. Он сидел за столом, облачённый в чистое бельё, которое ему приготовила Вера, ел хлеб с сыром и запивал водой из деревянной чаши. Он сообщил, что готов к общению.
Александр пришёл, сел за стол и только хотел спросить про сиреневый туман, как услышал:
- Не торопись. К этому явлению ещё подойти надо. Думаю, что надо начать с жизнеописания человека, дом которого ты приобрёл. Он был из обеспеченной семьи, в которой было три сына. Прямо как в сказке. Двое умных, а третий и не дурак, а как бы не от мира сего, непонятный ни братьям, ни родителям. Он получил хорошее образование и пожизненное пособие, назначенное дедом, весьма щедрое. Дед почему-то обделил умных внуков и одарил младшенького. А по сему Дмитрий решил покинуть отчий дом, купил в глубинке гектар земли, на котором когда-то была чья-то усадьба. Но к моменту покупки участка от дома остался только весьма добротный подвал, на месте которого он и возвёл дом, который приобрёл ты. Жизнь в лесу была ему по душе. К тому же он занимался любимым делом, писал картины, которые пользовались спросом. Деньги от их продажи он вкладывал в обустройство усадьбы: собрал приличную библиотеку, купил несколько лошадей, карету и телегу. Девица, которую он нанял для ведения хозяйства, пришлась ему по душе. Она родила мальчика, сама же умерла при родах. Он просидел сутки, обдумывая, что ему делать дальше, и пришёл к выводу, что здесь, в лесу, он не сможет дать сыну ни хорошего образования, ни приличного воспитания, да и чувств никаких к ребёнку не испытывал, разве что боль, что он стал причиной смерти женщины, которую любил. И тогда он написал пространное письмо с описанием ситуации, в которой оказался, и отправил его родителям вместе с младенцем в сопровождении няньки, кормилицы и дядьки, выделив пару лошадей, запряжённых в карету. Родители, как ни странно, обрадовались. А когда узнали, что мальчика ещё не крестили и не дали имени, то решили усыновить младенца. А их непутёвый сын Дмитрий, отдав ребёнка, его жизнью больше не интересовался. Он и в письме написал родителям, что вверяет судьбу ребёнка в их руки. Отец Дмитрия был известным врачом из династии Астафьевых. Думаю, это одна из побочных ветвей твоего рода, - произнёс старец. – Дмитрий же однажды обнаружил на берегу озера, где любил писать пейзажи, семью староверов. Отец с матерью, три старших сына с жёнами и две младшие дочери, одной из которых к тому времени было двенадцать лет, а другой семнадцать. Они поселились в землянках. Глава семейства долго приглядывался к художнику, но общаться с ним не спешил. Однажды Дмитрий у озера обнаружил огромный камень, который будто бы вылез из-под земли на образовавшейся отмели, а вслед за этим явлением пришёл старец с мальчиком и стал молиться. Он читал молитвы в течение нескольких дней, пока не распластался без сил на камне, а мальчик всё это время стоял на коленях в холодной воде рядом с камнем, ничего ни ел, ни пил. Когда старец потерял сознание, Дмитрий в очередной раз оказался на берегу. Он собирался писать камень, но, увидев распластавшегося на нём старца, бросился на помощь. Но не успел добежать до цели, как старец сел, а мальчик встал с колен. На их лицах сияли улыбки.
- Ну вот, теперь у них будет место, где они смогут говорить с Богом. Камень намоленный. Беги к Прокопию, - обратился он к мальчику, - скажи, что теперь Бог не оставит их.
- О чём ты говоришь, старец? Они в землянках зимовать собираются. А помощь от постороннего не примут. Мне глава их семейства сказал. Я хотел им помочь. Может, ты вразумишь их. Я им подводы с брёвнами пригоню, пусть дома возводят. У старшего сына ребёнок маленький, у среднего беременная жена. Не гоже им в землю зарываться. А вас с мальчиком я к себе приглашаю пожить, - заявил Дмитрий.
Старец согласился. До холодов мужчины возвели одну избу под крышу, и две другие успели заложить. По весне у них уже красовались три избы и сарай для скотины. Первым делом, когда старец и мальчик пришли в имение к Дмитрию, они подошли к колодцу, чтобы напиться. И вдруг старец сел на землю и заплакал.
- Мы нашли, - сказал он мальчику. – Сегодня отдохнём, а завтра отмаливать колодец будем, - а потом повернулся к Дмитрию, - а про подвал ты мне ничего не хочешь рассказать? – спросил он.
- Из него в подземелье можно попасть. Только что-то с ним не так. Я вначале про него не знал. Увидел ключ в подвале и стал искать дверь. Она оказалась за шкафом. Ну и открыл. За дверью обнаружил факел. Я понял, что надо его зажечь, чтобы путь освещать. Мне стало интересно, куда ведёт это подземелье. Жуть какая-то охватила, но я пересилил себя, держу горящий факел, а сам молитву читаю. Долго шёл, а конца всё не видно. В одном месте увидел ещё одну дверь, но открывать её не стал, прошёл мимо, и вдруг увидел свет. Смотрю, лаз наружу. Ну, я и вылез. Оказался возле озера. Это было лет пять  назад, камень на мелководье увидел, который только недавно вылез наружу. Тогда ещё семейство Прокопия не выбрало это место для жилья. И вдруг вижу, вместо нетронутого леса оказался я на пожарище. Три избы сгорели и постройки ещё. Я только накануне был у озера, писал пейзаж, никаких сгоревших построек там не было. Жутко мне стало. Я опять в лаз забрался, зажёг факел и бегом обратно. Зашёл в подвал, закрыл дверь, и шкаф на место придвинул. Поднялся в дом, успокоиться никак не могу. Ну, я взял краски, кисти, мольберт, который сам сделал для работы на природе, и решил пойти к озеру. Прихожу. И что вижу? Никакого пожарища, никакого камня, девственный лес, озеро на закате, пиши на здоровье, а мне не до творчества. Хотел поискать выход из подземелья, но побоялся, домой вернулся. И никому об этом не рассказал. А потом переселенцы появились возле озера, землянки вырыли. К зиме они с Божьей помощью возведут избы. Но то видение у меня из головы не выходит. И что это было? Куда я попал, когда вышел из подземелья через лаз?
А старец сказал, что придётся ему через три года вернуться. Они с мальчиком неделю, что жили в имении Дмитрия, молились возле колодца. А потом как-то резко собрались и ушли. А вода с тех пор в колодце целебные свойства обрела. Через три года старец вернулся вместе с мальчиком и попросил Дмитрия открыть дверь в подземелье, взял факел, зажёг его и приказал мальчику идти к озеру и ждать его там. Только мальчик ушёл, как в имение Дмитрия знакомый прискакал с бумагой, в которой говорилось, чтобы оказывалась всяческая помощь отряду солдат. Они занимались поиском поселений старообрядцев, конфискацией драгоценностей, и отправкой людей по этапу на каторгу. Знакомый не остался на ночь в имении Дмитрия. Ушёл, чтобы встретить этот самый отряд. А на утро вернулся из подземелья старец, который сказал, что увёл старообрядцев в пещеру безвременья. Это то помещение, которое находилось за закрытой дверью, которую Дмитрий так и не открыл. Старец попросил его запереть подземелье, повесить ключ на место и придвинуть шкаф, который скрывал дверь. А потом он отправился к поселению старообрядцев. Через три часа после ухода старца в имении появился отряд солдат. Их командир заявил, что на основании полученного предписания, Дмитрий обязан помогать отряду. И потребовал сопроводить их к озеру. Их взору открылась странная картина. Старец сидел на камне, воздев руки к небу, и молился. А мальчик стоял на коленях возле валуна и что-то беззвучно шептал. Они обнаружили, что ещё несколько часов назад старообрядцы были в своих домах, ибо в печах стояли чугунки с горячими щами, животные были накормлены, а людей не было. Они попытались выяснить у старца, где люди, куда они спрятали драгоценности, но тот продолжал молиться, потом прошептал мальчику: «Через сто лет освободишь» и умер на камне. Солдаты, взбешённые неудачей, подожгли дома, разогнали животных и вдруг увидели, над озером сиреневый туман, который спрятал старца, распластавшегося на камне и мальчика. А когда туман рассеялся, на камне и возле него никого не оказалось. Что приказал солдатам их командир, Дмитрий не слышал. Он был рад, что его отпустили домой.  На следующий день Дмитрий вновь пришёл к озеру и замер: перед ним была картина, которую он увидел, когда вышел из подземелья много лет назад. Он пошёл к камню, взобрался на него, сел и стал смотреть на озеро. Говорят, он много дней неподвижно просидел на камне, пока однажды не появился сиреневый туман и не забрал его с собой. То ли утонул, то ли ушёл по воде в сиреневом тумане. Говорили, что будто бы видели его в каком-то монастыре, но никто точно не мог сказать, куда исчез Дмитрий. Его имение обветшало за эти годы. А потом появился ты, выкупил землю, отреставрировал дом. А перед тобой сидит тот мальчик, который ходил вместе со старцем, и которому было дано указание освободить через сто лет спрятанных им людей в пещере безвременья.
- Значит, тебе более ста десяти лет?
Старец посмотрел на Александра и улыбнулся:
- Я не считал. Знаю, что время пришло вывести людей. Это не проблема. Проблемы начнутся, когда они окажутся в миру. Я заранее договорился с отцом Веры. Мне передали родственники тех, кого пришлось спрятать, часть оставленных ими драгоценностей. Отец Веры договорился со знакомым коллекционером, который выкупил одно ожерелье. На полученные деньги мы купили гектар земли возле озера, наняли людей, которые начали строить дома и хозяйственные постройки. Мебель закажем позже. Брат Ивана – участковым в деревне служит, обещал посодействовать «погорельцам» документы выправить со смещённой датой рождения на сто лет. Ещё одно украшение придётся продать, потому что потребуются деньги на приобретение домашних животных и на содержание самих «погорельцев» на первое время. Позже они будут выращивать овощи на огороде, садовые деревья посадят. Иван и Вера согласились покупать для возвращенцев продукты, одежду, ткани, книги. За водой первое время им придётся ходить к тебе в имение. Нет, для жизни и хозяйственных нужд им выроют колодец. Твоя вода целебная. И ещё. У них одна девица на выданье. Присмотрись к ней.
- Но я же не их веры,- возразил Александр.
- А ты вообще ни к какой вере не принадлежишь. Я тебя крестить могу. Это не проблема. Нам с тобой придётся выводить их. Больше некому. Как только дома возведут и хозяйственные постройки, закупят домашнюю утварь и мебель, короче, когда всё будет готово для их проживания. Мне ещё придётся объяснять им, в каком времени им предстоит жить. Про свойства пещеры Прокопий знает. Для них они только что вошли в неё и сразу выходить надобно. Род Афанасьевых надёжный. Потому ты и оказался здесь. Да, ты хотел знать историю возникновения сиреневого тумана и почему только в определённое время он появляется? Так об этом Дмитрий написал. Ты же нашёл его рукопись. Из неё всё узнаешь. А теперь извини, мне отдохнуть и помолиться надо.
Александр вышел из бани и огляделся, будто хотел понять, что изменилось за время общения со старцем. Джек подбежал к нему, сел возле ног и стал преданно смотреть в глаза.
- Ну, что? Меня, если честно, чудесности пугают. Но если они существуют, значит, это зачем-то нужно? Интересно, а пещера безвременья рукотворная или это просто пространство иного измерения? Я же читал где-то, что в шестом измерении существует безвременье. Тогда вопрос, откуда у меня в подвале, вернее, в подземелье, образовалось пространство шестого измерения? Ну, чего смотришь? Ты способен видеть гостей из других измерений, но про их пространства, думаю, тебе тоже не ведомо. Вот так и живём. Рядом с тем, о чём ни хрена не знаем. А оно есть. А вскоре, как только достроят жильё переселенцам, нам со старцем придётся выводить их на свет Божий. Да ещё присмотреться к старшей дочери Прокопия следует. Хорошо, что Ангелина к тому времени уедет. Почему хорошо? Любопытная очень. И слишком словоохотливая. Никакие тайны не задерживаются. Нельзя её посвящать в запредельность. Никак нельзя. Надо придумать достоверную версию нашего со старцем разговора. А чего придумывать? Старец мне ничего про сиреневый туман не рассказал, переадресовал к рукописи бывшего хозяина имения. А любая рукопись может быть всего лишь пробой пера с фантастическим сюжетом. Хорошо, что у Ангелины всё в порядке со здравым смыслом, - он вздохнул и пошёл к колодцу. – Не помешает выпить водички.
Ангелина увидела брата, идущего от колодца к дому и вышла на крыльцо. В её глазах застыл вопрос.
- Уснул старец. Сморила его парилка. А про сиреневый туман он, видно, сам не знает. Говорит, что рукопись была. Прежний хозяин усадьбы картины писал и рассказы. Старец переадресовал меня к его рукописи, что на чердаке хранилась. Попробую почитать.
- Я так и знала. Чудеса просто случаются. На то они и чудеса. А потом выясняется, что существует научное объяснение. Может, водоросли какие-нибудь меняют цвет тумана. Есть же песня, где упоминается сиреневый туман. Значит, не только ты, но и автор песни видел цветной туман (хотя это может быть всего лишь красивый образ). Не заморачивайся. На свете много чего есть, не поддающегося объяснению. Знаешь, я проголодалась. Там суп на плите да пироги вкусные очень. Не мешало бы поесть. Вера ушла. А старец поживёт ещё у тебя в баньке или тоже завтра уйдёт?
- Я не спрашивал.
- А я очухалась. Может, послезавтра домой поеду. Хорошо у тебя здесь, но для молодой девушки слишком тихо. Нет, чтобы в себя прийти – место отличное. Я была рада погостить у тебя, может, ближе к зиме ещё приеду. Мне даже встреча с твоей Ариной не страшна. Правда, и чего я на неё взъелась? Она уже столько лет изданием твоих книг занимается, что пора бы уже привыкнуть. Работа есть работа. И дружить она умеет, признаю.
- Ну и прекрасно, – обрадовался Александр то ли тому, что сестра в себя пришла, то ли тому, что не станет свидетелем событий, о которых ей знать не надо, то ли тому, что к Арине перестала испытывать негатив.
Ангелина же расценила радость брата по-своему. Наплыв гостей вольно или невольно отвлекал его от любимой работы. Он никак не мог дописать последний роман, по поводу которого звонила Арина.
- По работе соскучился? – спросила она.
Алексей благоразумно промолчал. Выдвинутая сестрой версия его вполне устраивала. А после обеда он не обнаружил старца у себя в бане, зато явилась Вера и сообщила, что у старца возникли срочные дела, поэтому он был вынужден срочно покинуть усадьбу Александра, но через пару недель обещал вернуться. Алексей подумал, что старец сам мог бы об этом сказать. Ему показалось, что доверительный разговор объединил их в некотором роде, но тут же напомнил себе, что на то он и старец, что свободен во всём. А уж в своих поступках тем более. И, тем не менее, он ощутил внутри себя некое разочарование, что ли, которое постарался тщательно спрятать. А потом подумал, что и вправду не мешало бы вернуться к работе, что и сделал сразу же после организованного сестрой чаепития. И ему сразу стало всё равно, чем занимаются, с кем общаются, где бродят люди, окружающие его. У него свои дела.
Он закрылся в кабинете и постарался погрузиться в атмосферу романа. Но мысли всё время возвращались к судьбе старца. Ему не давал покоя вопрос, что произошло, когда туман укрыл старца и мальчика от наблюдателей на берегу, и куда они исчезли. Столь занимательный сюжет сам просился на страницы книги. Правда, он не знал, вправе ли посвящать мир в тайны старца, но он же мог взять лишь каркас повествования, превратив его в фантастическую повесть, даже инопланетян приплести. А потом вздохнул и признался, что его просто мучает любопытство. Просидев несколько часов в кабинете и  не написав ни строчки, он спустился вниз. Ангелина читала, сидя в беседке. Вера давно ушла. Александр прошёлся по дорожкам перед домом, а потом вернулся в кабинет, лёг на диван и мгновенно уснул.
А на следующий день, как только он проводил сестру, объявился в его имении старец. Александр случайно зашёл в баню и увидел в комнате отдыха Ария. Он ел хлеб с сыром, запивал водой из кувшина, будто и не отлучался никуда. Александр поздоровался, пожелал приятного аппетита и сел за стол с другой стороны. Он молча наблюдал за старцем.
- Спрашивай, - произнёс старец, как только собрал крошки со стола и убрал остатки еды в холщёвый мешок, что висел на спинке стула.
- Меня мучает вопрос, что произошло, когда сиреневый туман спрятал вас от солдат, оставшихся на берегу?
- Старец очнулся, мы по воде перешли на другой берег озера и ушли в лес.
- Переплыли озеро?
- Нет, перешли. Как ты ходишь по земле.
- А что было потом?
- Потом мы бродили по миру, молились за заблудившихся.
- И вас никто не трогал? У вас же документов не было.
- А на что они нам в тайге, да в забытых Богом поселениях? Правда, лет через тридцать после пожарища нас задержали и потребовали бумаги, удостоверяющие личность. Старец сказал, что бумаги покажет только начальнику. Нас посадили в клетку, как бродяг, где уже сидели шестеро молодых людей, задержанных за драку. Двое суток мы молились за их души, а на третьи достучались, злоба с их лиц исчезла, появилась благость во взорах, они присоединились к нашей молитве. А здесь и начальник объявился. Недовольный такой. Кричит, что здесь происходит? Что за секта? А ему докладывают, что задержали бродяг без документов, а перед этим хулиганов за драку взяли прямо с места побоища. И тут один из тех, что запер нас в клетке, вспомнил, что, вроде бы, мы не захотели показывать бумаги, пока не пообщаемся с начальником. Ну, нас и привели к нему в кабинет, усадили. А начальник не знал, как вести себя с нами. Видно, не часто старцы оказывались в его кабинете. Он извинился, что пришлось запереть нас в обезьянник вместе с хулиганами. А старец Алексий возразил, что это всего лишь заблудившиеся мальчишки, за которых мы молились, и Бог услышал нашу молитву. Он утверждал, что они встали на путь исправления и готовы стать послушниками в монастыре, что за двести километров отсюда, куда изначально мы и шли. Начальник изо всех сил сдерживал гнев. А потом попросил предъявить бумаги, удостоверяющие нашу личность. Старец развернул холщёвую тряпицу, извлёк из неё царский указ и, бережно расправив, положил его на стол перед начальником. В бумаге той было сказано, чтобы не чинили никаких препятствий старцу Алексию (в миру Михаилу Задонскому) в его перемещениях по землям и лесам. Чтобы оказывали всяческое содействие в его делах праведных, ибо молится он за процветание земли нашей и людей, на ней живущих. А дальше самое интересное. На указе стояла дата 1822 год и подпись императора Александра 1. Старец сказал начальнику, что 3 марта 1822 года Александр 1 утвердил указ Государственного совета «Об отсылке крепостных людей за дурные поступки в Сибирь на поселение». И что Александр 1 просил молиться за их души, что он вместе с послушником и делает поныне. Дело в том, что после скоропостижной смерти императора 19 ноября 1825  года в Таганроге, его указ и предписание никто не отменял. А значит, документ этот имеет законную силу. Начальник посмотрел на старца Алексия и спросил, сколько же ему лет. Я увидел на стене календарь в кабинете начальника, там значилось, что шёл 1960 год. Старец Алексий задумался и произнёс, что должно быть более ста пятидесяти. Мне показалось, что начальник решил, что имеет дело с душевнобольными. Он попросил разрешение у старца отправить его «документ» на экспертизу, чтобы убедиться в его подлинности. После чего он обратил свой взор на меня. Я достал бумагу, выданную настоятелем монастыря, в который мы и направлялись, ибо пообносились изрядно. Там было написано, что послушник Арий отправляется в мир в сопровождении старца Алексия молиться за землю нашу и людей оступившихся. Мне к тому времени, как нас задержали, было уже шестьдесят три года. Начальник вызвал своего помощника и потребовал доставить настоятеля монастыря, указанного в бумагах, для подтверждения наших личностей. Нас опять отправили в клетку, где мы продолжили молиться. Мы три дня уже ничего не ели, ибо отказывались от их пищи. Пока мы там сидели, выяснилась подлинность бумаги старца, подлинность же моей бумаги подтвердил приехавший за нами настоятель монастыря. Нас отпустили, но старец Алексий заявил, что не уйдёт, если шестерых заблудившихся не отпустят вместе с нами. Позже они стали послушниками монастыря. Нас всех на автобусе доставили в монастырь. Старец занемог и вскоре умер. Его похоронили на территории монастыря. А начальник приказал своим подчинённым забыть про старца, которому по самым скромным подсчётам было более ста пятидесяти лет, про бумагу, выданную императором Александром 1, его охранную грамоту, и незаконное задержание служителей культа, коими мы на самом деле не являлись. Вот тогда-то и встал вопрос о том, что мне нужен паспорт, а не рекомендации настоятеля монастыря. Паспорт мне выправили, потом на его основании брат Ивана заменил старый  на паспорт нового образца. Так что я при документах.
- Значит, ты родился в 1897 году? И тебе уже 110 лет? А события, о которых ты рассказывал, случились в 1907 году? На сто лет запечатанные должны выйти в 2007 году? То есть в этом году?
- Ты чего столько вопросов задаёшь, когда всё и сам знаешь?
- Меня поразило, что старец Алексий более ста пятидесяти лет прожил.
- Если б в келье молился, а не ходил с котомкой по миру, не радел за людей, за их души, может, и ещё столько же прожил. Но рок ему выпал тяжкий, ибо в состоянии был выполнить возложенную на него задачу.
- Скажи, а был ли старец в Таганроге в момент смерти императора? – спросил Александр.
- Это к нашему делу никак не относится, - произнёс Арий достаточно строго. – Завтра у нас с тобой не простой день. Людей придётся выводить из пещеры безвременья через твоё имение.
- Почему?
- Я думал, что ты внимательно слушал мой рассказ. Дмитрий куда вышел из подземелья? – спросил старец.
- К озеру.
- А по времени? Разве он в то же самое время попал? В будущем оказался. Только вот никто не знает, на сколько лет вперёд выход откроется? Нам эксперименты ставить ни к чему. Мы должны быть уверены в том, что делаем. Так что вернёмся туда, откуда я зайду. Ты же нас на выходе встречать будешь. Потом поможешь проводить возвращенцев к их постоянному месту жительства. А дальше уж подключатся другие люди. Ты вернёшься к написанию книги.
- А можно использовать…
- Только преврати реальное событие в воображаемое, чтоб ничего не намекало  даже на наших подопечных. А если учесть, что ты вскоре можешь стать членом их большой семьи, то ты и себе сможешь навредить.
- Это как понимать? – спросил Александр.
- Про мою просьбу ты уже забыл, - вздохнул старец.
- Какую?
- Про девицу на выданье. Я просил присмотреться к ней. Таисия златовласая – достойная пара для тебя.
- А как же чувства? Без любви жениться грех.
Старец рассмеялся.
- А твой брак с Ариной по любви разве состоялся?
- Так он и распался.
- Ты ещё не видел девицы, а уже отказываешься.
- Но ей не семнадцать, а сто семнадцать. Как с этим быть?
- Никак. Чудак-человек. Они же в безвременье оказались. В каком возрасте вошли в таком и выйдут. Для них наше течение времени ничего не значит. И потом, я тебе предлагал приглядеться к ней, а не жениться. Ладно, утомил ты меня. Иди. Завтра на рассвете приходи.
Александр никак не мог уснуть, а потом ему показалось, что только задремал, как кто-то прошептал возле самого уха, что вставать пора. Он резко открыл глаза, осмотрелся, никого не обнаружил рядом, посмотрел на часы и стал одеваться, после чего спустился вниз, где его уже ждал старец.
- И что делать будем? – спросил Александр.
- Спускаться в подвал. Там Иван на крыльце. Позови, одному шкаф двигать тяжеловато будет, а у меня задача иная.
- Я бы и сам справился. Дмитрий же как-то двигал шкаф без помощников.
Арий пропустил его замечание мимо ушей и сам позвал Ивана. Шкаф оказался довольно-таки громоздким, к тому же было ощущение, что он врос в каменный пол, его пришлось не двигать, а переносить в сторону. Александр лишний раз убедился в правоте старца. А вот дверь открылась легко. Старец взял факел, попросил Ивана поджечь его, прочитал молитву и отправился в подземелье. Иван же объявил, что пойдёт к озеру, где его должна ждать Вера, а здесь Александр справится сам. Шкаф же поставят на место сыновья Прокопия. Он пожелал ему не скучать и ушёл.
Александр вначале мерил пространство подвала шагами, потом прислонился к стене и пытался представить состояние освобождённых «узников», потом сообразил, что для них это всего лишь проход по старому подземелью в другой конец. Через час он просто опустился на пол и стал смотреть в темное пространство за массивной дверью, ловя каждый шорох. Он подумал, что есть вещи, которые объяснить с точки зрения здравого смысла и рассудка просто невозможно. Ну вот, откуда в его подвале взялась пещера безвременья? Кто вообще построил это подземелье и с какой целью? А потом жизнь представилась ему мозаичным панно. Кто-то из множества осколков сложил  картину, которую взор не охватывает с близкого расстояния. Он задумался, хотя если бы его спросили, о чём он размышлял перед тем, как услышал приближающиеся шаги людей, вряд ли смог сказать.
И вдруг осознал, что не испытывает радости оттого, что долгому ожиданию наконец-то пришёл конец. Скорее, ощутил страх от предстоящей встречи с людьми-призраками. Нет, конечно же, он понимал, что сейчас из подземелья выйдут не полупрозрачные существа, а нормальные люди, которым ещё предстоит по-настоящему испугаться от встречи с реальностью. Хотя старец найдёт слова, чтобы объяснить ситуацию. А с чего он решил, что это семейство пребывало в неведении? Ведь не случайно же они поселились рядом с подземельем. Может, его создали их предки, и в каких-нибудь священных книгах рассказывается о пещере безвременья, ради которой и построили это подземелье сотни тысяч лет назад? Он понимал, что бурное воображение может завести разве что в тупик или в непроходимые дебри.
А его задача встретить людей, закрыть дверь в подземелье на ключ, повесить его на место, попросить добрых молодцев придвинуть шкаф к стене, а потом вывести их за пределы своей усадьбы. Надо ли ему идти вместе с ними к озеру, он не знал или не помнил. Наверное, старец что-то говорил по этому поводу, но память почему-то похоронила его слова. В конце концов, старец напомнит, что ему надо делать. Александр встал как раз в тот момент, когда на пороге появился старец с факелом в руках. Он молча протянул факел хозяину подвала. Надобность в освещении и без того светлого помещения отпала сама собой, Александр опустил факел в приготовленное с утра ведро с водой, после чего водрузил на стену в начале подземелья.
Люди, выходившие из темноты, прикрывали глаза руками. Старец молча показал на лестницу, по которой стали подниматься женщины и дети в жилище Александра. А он торопился закрыть дверь, чтобы и мужчины не ушли, оставив его с проблемой перемещения шкафа на место. Но, похоже, старец по дороге объяснил, что кому нужно делать. Александр стал замыкающим. Он выключил свет в подвале, закрыл в него дверь и вышел вслед за мужчинами на свой участок, который показался ему сказочным. Толпа людей молча озиралась. Похоже, их не особо радовала окружающая красота, скорее пугала, потому что они не понимали, зачем столько времени и труда люди потратили на выкладывание дорожек булыжниками, возведение цветников из невиданных цветов и кустарников.
Старец пошёл по дорожке к калитке. Толпа, выстроившись в некое подобие шеренги, двинулась за ним. Александр остался один, посмотрел вслед удаляющимся людям, опомнился и побежал за ними. Он шёл за ними и думал о том, что когда они появились из подземелья, спокойные, чуть уставшие, но без тени страха на лицах, будто всю жизнь только тем и занимались, что ходили по подземельям, он оценил их силу воли, невозмутимость и приятие тех обстоятельств, в которых они оказались. Они не роптали, не возмущались, не жаловались на трудный переход. Даже дети не плакали. Правда, Александр не смог ни разглядеть, ни тем более, запомнить ни одного человека из этого большего семейства. А теперь, когда он видел исключительно их затылки и спины и вовсе не знал, кто есть кто.
В какой-то момент он вспомнил пожелание старца, приглядеться к Таисии. Но выполнить его так и не смог. Правда, он надеялся, что на месте, когда уляжется суета размещения по избам, когда Вера и Иван всё покажут старшим, а те примут решение, кому куда отправляться, чем заниматься, он всё же сможет познакомиться со всеми. Ну, если не со всеми, то с теми, кто будет приходить в его усадьбу за водой. Всё же колодец – его собственность. 
Старец, наверное, какое-то время поживёт вместе с возвращенцами. Насколько он был наслышан, баньку им возвели по всем правилам. Иван лично искал чертежи староверческих построек в архивах библиотеки, которой заведовала его сестра.  Александр подумал, что род Грозных прочно обосновался в деревне, где большую её часть составляли дальние и близкие родственники Ивана. Глава семейства поблагодарил Александра, когда они оказались на месте, позвал Таисию и объявил, что при необходимости она будет приносить воду из усадьбы, из которой они уходили несколько часов назад.
Перед Александром стояла молодая девушка неимоверной красоты, смиренно слушающая наказ отца, и лишь однажды поднявшая огромные голубые глаза от земли.  Александр хотел сказать, что и сам мог бы приносить им пятилитровую бутыль воды хоть каждую неделю, но под строгим взглядом главы семейства промолчал. И самый главный довод отпал, что дорога через лес таит в себе множество неожиданностей, когда увидел тренировку Таисии в совершенствовании воинского искусства на поляне возле озера.   
Умение защитить себя диктовалось жизненной необходимостью. Он не знал, как это увязывалось с их религиозными воззрениями, но, видно, жизнь в лесу заставляла их быть смелыми. Он не удивился, если бы узнал, что каждый из них способен завалить медведя голыми руками. А потом подумал, что они не будут этого делать, потому что смогут договориться с любым зверем. И, тем не менее, навыки выживания им просто необходимы. Да и от нападения злого человека они должны уметь защититься. Хотя они не пойдут по тропе, где их ожидает опасность.
Его размышления были прерваны старцем, который посоветовал ему вернуться в имение и заниматься тем, чем он всегда занимался.
- А меня камень заждался. Я ощущаю его тоску. Да и обережный круг через молитву я должен возвести вокруг поселения людей, за которыми мне поручил присматривать старец Алексий.
Александр и, правда, вдруг ощутил себя лишним среди возвращенцев, которые были заняты насущными делами. Консультантов и добровольных помощников у них было достаточно. Причём они давно продумали все этапы вхождения людей в нормальную жизнь иного для них времени. Александр всю дорогу от озера до усадьбы пытался вернуть себя в реальность, которая стремилась раствориться в пространстве, сотканном из теней, шуршания листвы, пения птиц и из пробивающегося солнечного света сквозь густые кроны могучих деревьев. Он посмотрел вверх и увидел на ветке огромного ворона, который тоже пытался увидеть что-то там, наверху. Александр подумал, что мир глазами птицы и глазами человека – не один и тот же мир. Вернее, мир один, но видеть в нём каждый будет своё.
Уже в мастерской он достал недописанную картину, поставил на мольберт, сел напротив и стал вглядываться в детали. Ему показалось, что что-то новое проявилось на холсте. Сиреневый туман вот-вот подползёт к камню, на котором сидит человек, погружённый то ли в созерцание происходящего, то ли в самого себя. А может, он ожидает «поглощения» туманом, потому что знает то, о чём никто не догадывается? Вместе с вхождением в сиреневый туман ему откроется нечто или проявятся невероятные способности, о которых никто не подозревает. Там, внутри этого тумана возможно чудо. Чем больше он рассматривал происходящее на полотне, тем больше поражался, как ему удалось схватить и передать это ожидание чуда. Он понял, что не хочет ничего менять, дописывать, исправлять, вообще вмешиваться в то, что уже живёт своей жизнью.
Александр оторвал взгляд от картины, встал и пошёл к двери, а потом не удержался, обернулся. Ему показалось, что человек на камне изменил позу, что ещё мгновение назад он оборачивался.
- Бред! Этого не может быть, - произнёс он, и, ощутив неуверенность в голосе, прошептал: - Тогда откуда у меня ощущение, что в следующий раз я не обнаружу человека на камне, потому что это уже будет другая история? Это будет исчезающий туман. Всё, стоп. Нельзя позволять фантазиям разрушать реальность. Просто слишком много всего навалилось на меня. Я устал. Мне надо хорошенько выспаться, - он знал, что из сна он всегда возвращается к нормальному восприятию произошедшего накануне, будто отдохнувший здравый смысл брал бразды правления в свои руки.
Он оказался в спальне, разделся, лёг на кровать и мгновенно уснул. Глубокий сон, в который погрузился Александр, восстановил душевное и физическое равновесие, он испытал радость при пробуждении. Правда, не сразу понял, как долго спал. Он посмотрел на электронные часы и улыбнулся:
- Неужели мне хватило часа, чтобы прийти в себя? Господи, я проголодался, будто два дня ничего не ел.
Александр сварил кофе, сделал пару бутербродов и не заметил, как всё это проглотил, не ощутив вкуса. Он посмотрел на тарелку с клубникой и тут же потянулся к ароматным ягодам. Опустошив тарелку, облегчённо вздохнул и вышел на крыльцо. Воздух, наполненный ароматами цветов, пробудил в нём бесконечное чувство радости жизни, той самой радости, в которую давно перестал верить. Ибо что-то зацементировалось у него внутри. Солнце, словно погладило тёплой ладонью по лицу, отчего он испытал блаженство.
Страсти будто остались где-то в прошлой жизни. Они не разрывали ни его душу, ни его тело, не отвлекали от творчества на ненужные всплески эмоций, что царили в этом мире. Спокойствие, в котором он пребывал, как только переселился в усадьбу, не перерастало в равнодушие, оно словно генерировало энергию, в которой ему было комфортно. Он не знал, что за энергия это была.
 Александр прислушался к себе и подумал, что ощущает что-то новое, возвышенно-необыкновенное. Ему показалось, что в нём зародилась Божественная энергия Любви не к конкретному человеку, ко всему, что было вокруг него.  Похоже, эта энергия возникла в нём в момент, когда увидел глаза Таисии, а может, когда картина показалась живой? В любом случае, точка отсчёта заложена в сегодняшнем дне.
Александр хотел уже вернуться домой, когда вспомнил, что обещал бывшей жене на этой неделе дописать роман. Но, реально оценив свои силы и возможности, позвонил ей и перенёс встречу на конец месяца. Арина как-то спокойно отнеслась к переносу сроков сдачи. Александр хотел уж, было, воздать хвалу ей, но вовремя включился здравый смысл. Он хорошо знал свою бывшую жену. Она изначально закладывала иные сроки, нежели озвучивала, ибо знала, что Александр вообще не обратил внимания на даты, которые стояли в договоре, когда его подписывал.
Он приложил максимум усилий и дописал роман раньше обещанных сроков, но решил не сообщать об этом пока Арине. Он наслаждался свободой, делал наброски для следующего романа и был настолько увлечён процессом, что не замечал стремительного бега времени. А однажды с восходом солнца в его имении появилась Таисия и робко постучалась в дверь. Хорошо, что Вера в это время была на кухне, увидела её в окно ещё возле калитки и позвала Александра, который ещё не ложился спать, ибо вдохновение, опустившееся с небес, не покидало его всю ночь.
Он открыл дверь, увидел сияющие глаза Таисии и онемел.
- Здравствуйте, - проговорила она, увидела, как хозяин усадьбы молча кивнул в ответ, и сообщила: - А я к вам за водой, батюшка отправил.
- Ты позавтракаешь со мной? – спросил он.
- Нет. Не гоже за столом сидеть с чужим мужчиной. Да и какой завтрак? Дело к обеду. А утром мы творог ели с лесными ягодами и парным молоком от нашей коровы. Я вот принесла вам крынку молока, матушка передала.
- А можно мне будет проводить тебя? – спросил он.
- Можно, ты только молоко перелей в свою посуду, пока я буду воду из колодца брать.
Вера перелила молоко в банку, ополоснула крынку и положила в целлофановый пакет.
- Не забудь вернуть, - напомнила она.
Александр подхватил банку с водой, а пакет с крынкой протянул Таисии, открыл калитку и пропустил девушку вперёд. Они почти сразу же сошли с тропинки и какое-то время шли молча, когда девушка нарушила молчание вопросом:
- Я люба тебе?
Александр растерялся и не сразу ответил.
- Мне радостно видеть тебя, я думаю о тебе, ты очень красивая…
- Но ты пока не знаешь, та ли я, с кем ты должен прожить всю жизнь?
- Да, - честно признался Александр.
- Я тоже не знаю. Значит, батюшка прав. Надо сходить к стене, чтобы определиться, чтобы все сомнения рассеять.
- Какой стене? – спросил Александр.
- Стене Судеб.
- Я знаю о Стене Плача, а о Стене Судеб никогда не слышал.
- Приходи к нам с рассветом, я отведу тебя к Стене. До вечера управимся. Да ты не бойся. Мы все рано или поздно оказываемся перед ней. Просто кто-то видит её и осознанно идёт к ней. А кто-то как слепой котёнок, упрётся носом в неё, а потом идёт по прописанному ею пути и не ведает об этом. Так ты придёшь?
- Приду, - пообещал Александр.
- Ну, вот. Дальше не надо меня провожать, - произнесла Таисия и взяла из рук Александра бутыль с водой.
- Обережный круг? – решил он блеснуть познаниями.
- Да нет, - улыбнулась девушка. – Старец молился за нас, но и он не решает наших судеб. Я слышала их разговор с батюшкой. Они не ведают будущего. Старец предложил тебе присмотреться ко мне. Но сердца наши пока молчат.
- А где находится Стена, к которой мы пойдём?
- Я не смогу тебе объяснить. Я никогда не была там. Разве что во сне видела. У нас у каждого есть вот это, - она достала мешочек, что висел у неё на шее. - Это путеводитель и одновременно оберег. Он обжигает холодом, если ты сошёл с правильной дороги. Карандаш и листок бумаги возьми с собой.         
Александр не стал спрашивать, что она собирается писать, потому что вдруг ощутил, что всему своё время. Вот придут к Стене, и всё станет ясно. На следующее утро он пришёл к озеру ещё до наступления рассвета и увидел возле камня Таисию. Она подошла, взяла Александра за руку и молча повела за собой.
Они шли вначале вдоль берега озера, потом углубились в лес. Ему всё время казалось, что кто-то идёт за ними следом. Александр привык, живя на природе, слушать себя, свою интуицию, даже если всё шло вразрез с логикой и разумом. Ощущение невидимого присутствия кого-то не столько пугало, сколько настораживало. Ветер донёс запах ладана. Александр посмотрел по сторонам: вокруг никого не было, но ощущение, что кто-то ходит рядом и «окуривает» их ладаном, осталось. С первыми лучами солнца это ощущение исчезло, растаял внутренний холод, а некая горячая волна стала периодически «накрывать» всё его существо. От этих волн появилась необъяснимая радость.
А потом всё резко изменилось. Наступила какая-то зловещая тишина, словно пространство замёрзло. Безмолвие пугало. Он даже ощутил леденящий холодок где-то внутри, под самым сердцем. Александр непроизвольно остановился и посмотрел на потемневшее небо, которое было видно между крон застывших деревьев. А потом солнечный свет пробился сквозь серую пелену и  превратил пространство вокруг в нечто ирреальное. Игра светотени на фоне исчезнувших звуков завораживала.
На лице Таисии он увидел счастливую улыбку. А потом просто не поверил своим глазам, потому что вокруг неё был светящийся кокон. Она показала на отвесную стену оврага, возле которого они оказались. А потом увидела тропинку чуть в стороне и почти побежала вниз. Александр едва поспевал за ней.
А когда оказался на дне оврага и посмотрел вверх, то чуть не крикнул от восхищения. Явно рукотворная стена из гигантских блоков имела у основания странной формы углубление, которое и пещерой не назовёшь, и входом в иное пространство не объявишь, ибо отсутствовала дверь. Зато в узком «предбанничке», где два человека могут поместиться только обнявшись, была щель, похожая на почтовый ящик. А снизу каменная крышка, которую можно было приподнять и достать послание.
Таисия попросила Александра написать на листке бумаги их имена. После чего они втиснулись в выемку перед «почтовым ящиком», и Таисия попросила Александра опустить свёрнутый пополам лист в щель. Увидела вопрос в его глазах и приложила палец к губам.
Над стеной, как некая недосказанная фраза, зависла туча, которая будто наблюдала за неявными признаками искривления пространства, утвердилась в некой стабильности происходящего внизу и  стала медленно растворяться, пока не исчезла совсем.
И как только над ними оказалось чистое небо, девушка потребовала от Александра достать лист, который он опускал в щель.
- Если лист окажется чистым, нам суждено быть с тобой вместе, если же наши имена не исчезли, то у каждого из нас своя линия. Что ж, открывай крышку снизу, - попросила она.
- Может, вначале выйти из этой капсулы времени, а то мы оказались зажаты  так, что даже развернуть лист бумаги сложно.
- Выходить нельзя. Открывай.
- Чистый лист, - прошептал Александр и с удивлением посмотрел на девушку, прижимающуюся к нему. – Это как? Это что за фокус? – он вглядывался в лист. – Он чист, не стёрты наши имена, их будто бы и не писал никто.
- Ну, а теперь можно выходить.
Но едва они оказались за пределами капсулы, как лист из рук Александра исчез.
- Теперь ты понимаешь, почему вначале надо было развернуть лист, а потом выходить?
- И как это объяснить? – спросил он.
- Никак.
- И кто построил это сооружение?
- Никто. Эта Стена была всегда, - объявила Таисия. – Ты можешь попытаться не прислушиваться к тому, что она нам предсказала.
- Я и без её предсказания знал, что мы будем вместе, - он слегка коснулся её волос и улыбнулся: - Ты светишься.
- Ты ещё себя не видел, - засмеялась Таисия. – Нам надо возвращаться, - она взяла его за руку и потянула вверх по тропинке. – На полпути нас встретит старец, а завтра я перееду к тебе, - произнесла она, а он вдруг ощутил такую лёгкость внутри, что если бы Таисия не держала его за руку, то обязательно взлетел бы.
- Я тебя люблю, - вначале прошептал он, а потом крикнул во всю силу лёгких, нарушив застоявшуюся тишину. – Люблю, - ответило то ли эхо, то ли та, что вела его по тропинке вверх.   


Февраль 2022 года