Мартовский денёк

Раннее морозное утро. Яркие лучики солнца, натянутые, как струны,  пронизывают воздух. Ветки деревьев, покрытые тонким нежно-голубым инеем, серебрятся. Снег блестит, будто торговец рассыпал миллионы страз и они, переливаясь на солнце, украшают поля, тянущиеся вдоль трассы, создавая удивительно-праздничное настроение. И только там, где под деревьями расположилась тёмно-синяя тень, чувствовалось холодное дыхание зимы.
Настя понимала, что ещё несколько недель весна будет бороться с зимой за право раскрыться, согреть землю, освобождая её ото льда и снега. Для того чтобы распустились необычайной красоты первые весенние цветы, а из набухших почек брызнули нежные зелёные листочки и скрыли обнажённые деревья, чтобы освободить вешние воды, ведь они, как кровеносные сосуды, дают жизнь всему на земле.
Но, как правило, днём под тёплыми солнечными лучами снег набирается влаги, а ночной морозец превращает подтаявшие плотные глыбы в лёд. И всё -таки наступающее тепло постепенно сделает своё дело. Сугробы ручейками растекутся по низинам и образуют там водоёмы, которые, как овальные зеркала, будут отражать в себе то небо необычайной голубизны, то улыбающееся во весь роток солнышко, то многообещающую розово-красную зарю или тяжёлую сизую тучу, несущую в себе первые вспышки молний. В общем, всё то, что будет происходить на небе, непременно передастся озерцам из талого снега.
Насте вдруг так захотелось пробежаться по, слепящему глаза, полю, прямо к лесополосе, туда, где ровными рядками стоят высокие стволы берез. Они кажутся ещё безжизненными, но, если приглядеться, то можно увидеть их слегка покоричневевшие кроны. И она не удержалась, вышла из машины и смело шагнула вперёд. Снег, как крупный прозрачный бисер, провалился под ногами и насыпался ей в сапоги. Настя вскрикнула от неожиданности, и вспомнила, как, бывало,  ребятишками по целому дню катались с горки и лазали по глубокому снегу, строя в нём длинные тоннели. Домой возвращались только к вечеру, снимали обледеневшую одежду, а из валенок сыпался снег, который тут же таял, прямо на полу. Поэтому снег, попавший в её сапожки, вызвал во ней бурю эмоций и далёкие, детские воспоминания.
Она попыталась достать его из голенища сапог, но махнула рукой.
– Где наша не пропадала!
И пошла, утопая, по сверкающему, отражающему солнышко снегу, оставляя за собой глубокие следы.
Перед лесополосой, с северной стороны, снег оказался гораздо плотнее, видимо зимние ветра да метели хорошо утрамбовали наст, а солнечные лучи, ещё слабые, пока не могут отогреть его своим теплом. Это помогло Насте перемахнуть через сугроб поближе к берёзкам. И, о боже! Она очутилась в таинственном царстве! Ни ветерка! Поверхность снега будто скрыта нежной блестящей синеватой парчой. Тонкие ажурные ветви берёз спускались вниз, они касались её лица, и на них виднелись чуть припухшие почки, от которых исходил тонкий запах. И будто шептали:
– Мы живы, живы!
На снегу Настя заметила небольшие углубления, это были свежие следы зайчика, которые выдавали себя характерным рисунком. Она осторожно огляделась вокруг.
«Мамочки мои!» - прошептала она. Метрах в пятнадцати сидел тот самый зайка, который своими коготками наследил на снежной парче. Он замер, словно манекен. Будто кто-то выставил его для красоты. Ушки торчали, раскрытые красные глазки не двигались. Зайчик сидел на задних лапах, передними упираясь в снег и не шевелился. Настя обомлела, боясь даже дышать, так и стояла оцепеневшая и рассматривала это белое пушистое создание, которое, как ему, наверняка, казалось, надёжно спряталось. Радость наполнила её, она совсем забыла о леденящем снеге в  сапожках, а тот потихоньку таял, стекая прямо к ступне.
Настя почувствовала себя частью природы. Представила, что может разговаривать с деревьями, с птицами и, наконец, с зайчонком! Нахлынуло большое, удивительно чистое чувство, она закрыла глаза и ощутила лёгкое кружение головы, ясно увидев синее небо, зелень вокруг и белые поляны ромашек…
К реальности  вернула прилетевшая сорока, она уселась на самую высокую ветку и затрещала. Настя подумала:
– Ну, вот меня и обнаружили!
Это она ещё из детства помнила, когда  в тайгу ходили бурундуков в силки ловить, сороки, как трещотки, всегда выдавали их, предупреждая лесных жильцов, что в лесу чужие. Вот и тут, крутит головой в разные стороны, суетится, и трещит, не унимается. Отведя взгляд от расшумевшейся сороки, она увидела, как  зайчик несётся со всех ног к другой, стоявшей метрах в пятидесяти лесополосе и крикнула ему:
– Живи, зайчишка!
Настя прижалась к берёзке, и так захотелось согреть её своим теплом! Тихо прошептала, что обязательно навестит её летом, и, как с подружкой, поделится с ней своими тайнами.
Осторожно по своим следам, она выбралась на дорогу. Снимая по очереди сапоги, высыпала из них оставшийся снег.
В душе переплетались восторг от встречи с просыпающимися берёзками и лесными жителями, и грусть от осознания невозвратимости счастливых мгновений детства, в которые окунуло её это происшествие. Детство осталось там, где эти берёзки ещё только приживались и привыкали к суровым условиям степи. И выжили! Теперь они служат людям, задерживая снега, тем самым сохраняя влагу для будущего урожая.
Вот они, стоят высокие с кудрявой пышной кроной, русские белоствольные берёзки!