Е104 Онегин Пушкина и его спутник чорт

Первая строфа романа Е.О. представила нам двух персонажей:
- моего дядю, занятого исправлением честного народа — занятием, лучше ко-торого и выдумать не можно
- и спутника еще не явленного на страницах Евгения: черта!

Какое низкое коварство
Полуживого забавлять,
Ему подушки поправлять,
Печально подносить лекарство,
Вздыхать и думать про себя:
Когда же чорт возьмет тебя!

Выдвигая из мемуаров на авансцену своего героя, авторсразу же усиливает впечатление показом его спутника – это не Вергилий как у Данте, это Чорт, к помощи которого готов прибегнуть молодой повеса с душой голого откровенного эгоиста и циника. Значит они близкие существа - подобные.
Есть версия, что этот запев основной темы или лейтмотива романа с «шутли-вым описанием нравов 1819 года», автор заимствовал в Мельмоте-Скитальце Melmoth the Wanderer Ч. Р. Метьюрина.

Важно, однако, не из какого колодца испил козлиной водицы АСП, а для чего он это сделал и какого героя он нам преподнес, показав его голую душу до его самого. Герой романа не просто эгоист и молодой повеса с вирусом хандры, а человек, дружащий с чортом и избравший его себе в попутчики:

Уроки афеизма, взятые Пушкиным у англичанина «в командировке на югах», были им успешно усвоены. Прим. В 1824 г в Одессе Пушкин познакомился с неким «учителем афеизма». Важно отметить, что афеизм – это не атеизм. Пушкин часто употребляет это слово. В одном из писем Вяземскому, он говорит: «…Ты хочешь знать, что я делаю – пишу острые строфы романтической поэмы и беру уроки чистого афеизма…» Подробнее: «Здесь англичанин, глухой философ, единственный умный афей, которого я ещё встретил. Он исписал листов 1000, чтобы доказать, что не может быть существа разумного, Творца и Вседержителя, мимоходом уничтожая слабые доказательства бессмертия души. Система не столь утешительная, как обыкновенно думают, но к несчастию более всего правдоподобная»

Удивительно, но факт, что именно тогда Пушкин стал и сознательным атеистом, а не просто насмешником над православием. Не исключено, что ранее он был деистом (по примеру Вольтера), поскольку посчитал систему англичанина «неутешительной».

Ре-изюм:
не Вергилий путник (правильно = проводник!)  Евгения, а Чорт.
Таня увидела (Пушкин ей показал в её сне, но быстро разбудил!) это в своем гадательном и вещем святочном сне – центре романа. Евгений – персона, входящая в роман уже после блюза на Перекрестке Судь