Геракл и Любава. Глава 6

Глава 6
В последующие дни Геракл всё чаще думал о Любаве. Он размышлял, не жениться ли ему на ней, но немало было и сомнений. Она очень красива – с этим не поспоришь. Настолько доброе и чистое сердце – иной раз и представить сложно. Прекрасная хозяйка – сам убедился. Нежная и ласковая – тоже понятно. Но влюблен ли он в нее? Вроде и нравится, но всё равно чего-то не хватает… Сможет ли быть ей всегда верным?  Геракл раздумывал, но никак не мог принять окончательное решение.
Прошло десять дней после пожара. Геракл сидел на берегу моря, предавшись размышлениям. Стоял почти полный штиль, небольшие волны и морской воздух действовали умиротворяюще. Иногда тишина прерывалась криком чаек. Было еще совсем светло, но солнце уже клонилось к западу. Внезапно он заметил, что вдалеке от берега кто-то плывет. Затем плывущий направился к берегу.
Геракл всмотрелся. Женщина? Умеющие плавать женщины были большой редкостью, если не считать амазонок. Но откуда им тут взяться? Нет, не может быть! Кудрявые русые волосы… Любава? Или показалось? Точно, она! Или в ее стране женщин учат плавать? Геракл встал. Любава подплывала всё ближе. Она не торопилась. Плывя, она с наслаждением смотрела на воду, на небо, на птиц, на прибрежные скалы. Но вот и она заметила его. Улыбнулась, помахала рукой.
Геракл был изумлен. Плавать он и сам умеет прекрасно, не раз в походах приходилось переплывать реки. И в тот день, когда Деянира собрала крови убитого им кентавра Несса. Но надо было и перебрался вплавь, а чем тут так восторгаться?      
Подплыв совсем близко, Любава встала на ноги. Не спеша она направилась к берегу. Белое с узором платье вплотную облегало тоненькую фигурку. Любава распустила собранные волосы, слегка встряхнув их. Геракл почувствовал, как забилось его сердце. Он стоял, не отрывая от нее взгляда, и не мог ни шагу сделать, ни слова выговорить.
Дыхание его участилось еще больше, когда Любава сама подошла к нему, сияя белозубой улыбкой.
- Удивлен, Геракл? — весело спросила она. — Смотрю, у вас тут тоже женщины плавать не привыкли.
Потрясенный, Геракл не успел вслушаться. Он лишь немного растерянно ответил:
- Не то слово…
- А меня отец научил в детстве. За что я ему и буду всю жизнь благодарна. Вообще у нас женщины не плавают. Но вышло так, что среднему моему брату чуть больше года было, младшим мать беременна была. А мне было около трех; резвая была, бегала, прыгала, то опрокину что-то, то сама шлепнусь. А уж если мы вдвоем с братом начинали баловаться, можно было чего-то из посуды недосчитаться. Мать уставала сильно. Поэтому просила она часто отца взять меня с собой. А училась я охотно, вода мне нравилась. Я и дочку Антеи, Аэлу, научила. А вот Антея пока боится. Жалко, что ты без запасной одежды, поплавали бы вместе.
- Слушай, а ты случайно яблоки Гесперид  не ела?
- Ем регулярно. На завтрак, обед и ужин. А если серьезно, я бы, в отличие от Еврисфея, от них не отказалась. Хотя с тобой поделилась бы.
- Ну вот всё знает! — Геракл широко улыбнулся.
- О твоих подвигах — да. И вообще о твоей жизни. Я ведь среди народа живу, постепенно всё и узнала. А когда ты переехал в Трахин, так и видела тебя не один раз. А что касается яблок Гесперид, так плавание с этой задачей не хуже их справляется. Так что…
- Что — так что?
- Да нет, ничего. Не обращай внимания. Побегу за скалу, переоденусь.
Сменив одежду, Любава вышла из-за скалы. Теперь на ней было белое платье длиной до колен с черным поясом и белые сандалии. Мокрое платье с узором висело на ее руке.
- А что это за платье, в котором ты плавала? У нас таких нет.
- Не знаю, как назвать … красивое шитье … вышивка! — Любава вспомнила слово.
- А не жалко в нем плавать?
- Его уже так не наденешь. Оно в пятнах от оливкового масла. Я уж и так и этак старалась отстирать, и речной водой, и морской — не вышло. А делать узор на другом платье у меня не хватит терпения.
- Ты его с родины привезла?
- Помнишь, я о купце Ставре говорила? Он и привез. Хоть он не признался, да я догадалась, что это мать его сделала.
- А как зовут твоих родителей?
- Ратибор и Лада.
- А братьев?
- Средний — Святогор, младший — Добрыня.
- А бывшего мужа?
- Ратмир.
- Неудобно выговорить.
- Непривычно. А им «Геракл» неудобно.
- Ну понятно. Может, присядем, посидим на берегу? Такой приятный вечер.
- Хорошо.
Геракл и Любава сели на песок.               
- Взгляни на меня, Любава.
Любава заглянула Гераклу прямо в глаза.
- Прошу тебя, стань моей женой. Что для этого нужно? Готов к любым состязаниям.
- Я и так знаю, что ты будешь первый. — Любава засмеялась. — Но дело не в этом.
- В чем же?
- Ты ведь любишь Иолу.
- Уже нет. И ей нет обратной дороги. Она убила мою любовь. Поверь мне, Любава! Даже когда я был с Иолой, я вспоминал твои руки, твои глаза, твой голос. Как ты перевязывала мне раны и подала чашу с соком, а затем хотела покормить меня. Как от твоих слез исчезли все шрамы. Не забыть мне и баню, в которую меня внесли на носилках, а вышел я сам, даже без поддержки. И как ты ласково утешала Гилла, как будто он твой сын. Но особенно …
Любава немного приподняла голову, ожидая, что же Геракл скажет дальше.
- Когда ты там … на горе Эте … положила мне руку под голову … как-то необычно назвала меня … Гераклушка … и сказала «Потерпи. Всё позади». Знаешь … была такая боль, что я не всё помню. Даже то, как ты снимала с меня хитон, я запомнил не полностью. Но этот момент теперь в моей памяти навсегда.
- Слава богам за помощь. В том числе Деметре, благословившей масло.
- Конечно. И за тебя слава богам. А «Гераклушка» -- это что значит?
- Это нежно, ласково. Я и соседку иной раз называю «Антеюшка», а дочь ее «Аэлушка», или «Аэлка».
- Тогда как называть ласково тебя?
- Любавушка.
- Я люблю тебя, Любавушка. Выйдешь за меня?

Геракл взял руку Любавы в свои.

- Но ведь прежние твои жены царевны.
- Ты стоишь многих царевен и цариц, вместе взятых.
- И всё-таки меня смущает твоя история с Деянирой и Иолой. Я не хочу измен. Не выношу, когда изменяют.
- Ты не представляєшь, как ты права. Я был неверен и лишь по своей вине оказался на костре. Я уже думал, что погиб, но пришла ты.
Геракл обнял Любаву, привлек к себе и прижался своей щекой к ее. Затем, снова глядя ей в лицо, продолжил:
- Я понимаю, эта история говорит не в мою пользу, однако я признался честно. Но поверь, Иоле я не изменил ни разу.
- Она думала по-другому. — Любава рассказала Гераклу, как приходила Иола. 
- И ей не стыдно! – Возмутился Геракл. — Какой повод я ей давал? Но не беспокойся, любимая. Я понял, что мне не найти прекрасней тебя. Доверься мне. Я люблю тебя. Можно, только спрошу еще вот что: тебя не смущает, что про меня говорят, что я был безумен и убил своих детей?
- На безумие больше похожи эти сплетни и клевета. То говорят, что это было до подвигов, то после, то перед объявлением о службе Еврисфею, то после него. Кто-то говорит, что их убил Авгий, при чем, по рассказам некоторых, после того, как якобы убил ты. Запутаешься. Однажды даже услышала, что ты разорвал одного царя лошадьми, хотя все знают, что ты добрый, а не жестокий.
- А как насчет того, что у меня якобы были связи с кучей женщин, с мужчинами и чуть ли не с кентаврами?
- Это как – с кентаврами? – Любава звонко рассмеялась. — Любому ясно, что это из зависти.  Видала я таких. Сами ничего хорошего не умеют, зато как обольют кого-то помоями, им и полегче, тогда ведь и собственной грязи не видно. Но все эти гадости мало кто говорит. В основном только хорошее слышала.
- Любава, Любавушка… ты такая светлая, чистая. И я чувствую, что ты тоже любишь меня. Не отрицай.
- Буду честной — люблю. Помнишь, моя слеза капнула на твои шрамы? А мне тогда хотелось покрыть их поцелуями, погладить. Но я не посмела — ты любил Иолу, и она ждала тебя.
- А сейчас я жду твоего решения.
- Согласна.
Геракл крепко обнял Любаву и их губы сомкнулись в поцелуе. Он почувствовал себя необыкновенно счастливым. Будто и не было приключившегося с ним зла, словно всё плохое было лишь сном, а явь — это теперь, когда он любит и любим. «Всё в самом деле. Не снится»,- в свою очередь подумала Любава. 
Встав, Геракл подал руку Любаве. Затем он подхватил ее под. мышки, закружил и поставил перед собой.
- Удивляюсь, как я не замечал раньше. Ты самая красивая, самая чудесная. — Геракл стал играть Любавиными волосами, то приподнимая пряди вверх, то разбирая в стороны. — Прошу  тебя, пойдем, пока не стемнело. Сообщим Кеику о нашем решении, заберем Гилла и все вещи, и переходим к тебе. На ужин пригласим Антею с Аэлой. Или ты хочешь более пышно?
- Нет, не хочу. Пусть будет меньше разговоров.
- Не забудь платье. Кто ж тебе его облил?
- Взяла. Кто облил – подойди к воде и увидишь.
- Я понял,- ответил Геракл с улыбкой. Прости. С платьем решим.
- Ну что ты. Идем?
К царскому дворцу Геракл и Любава пришли, будто прилетели на крыльях. Кеик был рад за них и подарил им стадо коров. Они и его позвали на праздник, но он отказался, так как сам ждал высокопоставленного гостя. Гилл сообщил, что кормчий не пустил его на корабль и ничего говорить не стал: видно, ему хорошо заплатили.
Возле дома их встретила Антея. Любава пригласила ее. «Что ты вся прямо сияешь, чем ты так довольна? -- спросила Антея. — Да и Геракл выглядит таким радостным. Кажется, я догадываюсь…». «Зови Аэлу скорей, сейчас узнаете» -- Любаве самой не терпелось поделиться счастьем. Антея побежала к себе, крича на ходу: «Аэла, скорей переодеваемся, у нас в гостях Геракл с Гиллом». А когда Антея с Аэлой вошли, Любава торжественно сообщила: «Геракл и Гилл не в гостях — они дома!». Антея обняла Любаву, едва слышно шепнув ей: «А кто мне не верил?»
Зажили Геракл и Любава душа в душу. Гилла Любава называла сыном, а он постепенно привык называть ее матерью. Гилл учился строить корабли, тренировался в военных занятиях с учителями и в армии. За это время один раз приехал Ставр, и сразу стал другом всей Любавиной семьи. Через девять месяцев у Любавы и Геракла родился сын. Когда стали выбирать имя, Любава спросила Геракла:
- Помнишь, когда вы плыли на «Арго», среди вас был парень, или мужчина, который очень далеко видит?
- Еще бы я не помнил Линкея!
И назвали сына Линкеем.