Детектив Непрушко. глава 12

Глава 12.
«Призрак оперы Шлемазл Лютый!».


Если человек не понимает юмора, тут уже не до шуток!

К большому сожалению, современная жизнь оставляет всё меньше поводов для смеха. Вениамин Эрнестович Непрушко пытался прийти в себя после посещения премии БУЗ-TV и, хотя бы, улыбнуться. Как говориться, силился взять себя в руки, но груз оказался неподъёмным до тошноты и колик.
Наверное, по этой причине раньше искали истину в вине, а теперь – в том, что покрепче. Хотя… Непрушко покосился на свой алко-бар… Женский алкоголизм неизлечим, а мужской – неизбежен! Аксиома? Увы.
Как это часто бывает в подобные минуты душевного разлада, раздался звонок, но не телефонный, а – в дверь.
-- Ну, что же… -- вынужденно констатировал Непрушко, шлёпая по квартире в домашних тапочках – Поглядим, кого из ангельского клира явить изволила судьба!
К своему удивлению, Вениамин Эрнестович увидел в дверном проёме маленького человечка, немного выше карлика, но явно мельче среднестатистического Шарикова. Непропорционально огромная голова незнакомца венчалась пышной копной волос, из-под размазанной по лбу чёлки таращились блуждающие расфокусированные глазищи, ниже – приклеен шмыгающий нос-картошка и лягушачий рот. В добавок к своей абсолютной несуразности, этот странный визитёр манерно дрыгал кривенькой ножкой и улыбался куда-то в пустоту.
-- Чем могу? – осторожно поинтересовался Непрушко, интуитивно жалея о том, что не пользуется дверной цепочкой.
-- Позвольте отрекомендоваться! – мгновенно «ожил» в торжественной динамике гость – Антуан Ольгерд дер-Кишмир фон Тухас! Солист Большого Театра! Ведущий прим академического вокала!
-- Вениамин Эрнестович Непрушко. – вежливо представился наш герой и добавил имеющиеся у него регалии – Доктор астрономии. Внук профессора МГУ. Частный детектив, романтик ироничного сыска.
-- Ой! Вэй! – злорадно воскликнул Антуан фон Тухас и подтянул спадающие штаны – Я-таки ваш клиент! Кофе и мацу не предлагать! А вот от халявных куриных сис не откажусь!
-- Вы хотели сказать «халляльных»? – деликатно уточнил Непрушко.
-- А? Чего? – наклонил свою головень поближе ухом Антуан.
-- Я говорю… -- повысил тон Непрушко – Вы хотели сказать «халляльных»?
-- А! – наконец услышал академический певун – Халляльные сисы тоже подойдут!
С этими словами он беспардонно прошмыгнул подмышкой у оторопевшего от такой наглости хозяина жилплощади и метнулся громко-топающим домовёнком прямиком на кухню.

 -- Ну шо? – усевшись за стол и сложив свои ручонки на солидном пузике, беспечно похихикал Антуан – Долго мне вот так, без покушать, сидеть? 
Непрушко включил всё своё обаяние и деликатность, отозвавшись, едва сдерживая надрыв:
-- Не думал, что академическое искусство находится в столь удручающем состоянии…
-- Чего? – нервно рявкнул фон Тухас.
-- Я говорю… -- вновь напряг голосовые связки Непрушко – Вы просто нахамить «за покушать» явились, или у вас ещё какое дело имеется?
-- Однако! – фыркнул высокопарной спесью Антуан и недовольно шмыгнул носом.
-- Что, однако? – уже без сантиментов напирал на него Непрушко – Я конечно же не спец-агент, чтобы шифровать свой адрес! Но всё же стараюсь минимизировать поток визитёров, чисто из соображений пиетета.
-- Чего? – вновь склонил свою пучеглазую головёнку Антуан дер Кишмир фон Тухас.
-- Послушайте! – натужно возопил Непрушко – Ёперный вы наш певун! Как же вы практикуете свой академический вокал, если сами ни черта не слышите?
Однако, академический вокалист отчаянно боролся за халявный завтрак.
-- Ха-ха! – ликующе воскликнул он – Не на того вы напали! Ка вас там? Непрушко?
На этой торжественной ноте он достал мобильный телефон, набрал номер и заголосил в трубку:
-- Алёу! Я на месте, но здесь не кормят!
Услышав, судя по всему, что-то обнадёживающее в ответ, Антуан дер Кишмир фон Тухас протянул смартфон, охреневающему от этой наглости, Непрушко.
-- Алло! – выдохнул вынужденной напряжённостью Вениамин Эрнестович, но услышав в эфире знакомый тембр, смягчил свой тон – Венера Ксенофондовна! Ангел вы мой писечный! Нужно ведь предупреждать о диверсиях подобного рода! Да, я знаю, что наш союз ко многому меня обязывает! Нет, я не хочу массажа простаты! Да, я ценю вашу расположенность и страсть воспоминаний! Нет, я не рискну внеочередной дуэлью с вашей плотью! Ах, это один из меценатов вашей клиники? Но причём здесь я и московские вагины? Нет, я не эгоист! Нет, я не губа-фоб! Венера! Золотце моё! Не я развёл в Москве рассадник гонорей и всяких там хламидий! Объясните же, в конце концов, толком, за что подвергнут этому террору? Ах, так?
Непрушко ненадолго задумался и примирительно итожил, глядя на визитёра из преисподней:
-- Велено вас накормить и выслушать суть дела.
На что Антуан фон Тухас язвительно хихикнул:
-- Давно бы так! Я весь взопрел!
-- Ванная на ремонте! – предусмотрительно воскликнул Непрушко, выложил на стол съестное и вернулся к телефонному разговору со своей приятельницей.
Следующие полчаса Вениамин Эрнестович выслушивал исполненное трагизма повествование о том, как бездушные варвары и скорняки из дома Антуана фон Тухаса цинично губят светило оперной сцены в необоснованных нападках и доносах. Продажная фискальная система выла от натуги, но даже она не устояла перед алчностью интриг. В итоге – Боже мой!  О, времена! О нравы! – крамольные бумаги сверстались в уголовное дело, а этого решительно нельзя допустить к развитию, так как всё неправда, клевета и фарс, а сам Антуан фон Тухас никак не должен сидеть в тюрьме, потому что не хочет.
Томный речитатив Венеры Ксенофондовны Непрушко силился расслышать сквозь шквал чавканья и прихлёбывания, разносящегося эхом по всей квартире и вонзающееся кумулятивным зарядом прямо в мозг Вениамина Эрнестовича.
Кульминация не брезжила экспромтом. Венера взвыла из эфира: «Умоляю! Помоги!». Антуан фон Тухас венчал тот вой неистовой отрыжкой. Непрушко трясся в эстетическом пред-инсульте и молитвенно шептал:
-- Ни что так не портит оазисы жизни, как миражи и фрики!


Продолжение следует)))