Суицид из принципа - 2

У меня дома друзей — всего ничего. Или тоже уехали или растерялись со временем. Из старых только Маринка осталась. Мы с ней когда-то в одну «ссылку» попали, я — в добровольную, она — в вынужденную. Я сбежала туда после второго курса универа, устроилась работать корреспондентом сельхозотдела в местной газете. В общем-то, после удачного романа с одним молодым человеком. В общем-то, решить вопрос, нужен ли он мне? А заодно проверить, хочу ли я быть журналистом, как мечтала. Скоро поняла: не нужен, не хочу. А Маринка учила детишек играть на скрипке. Было тогда такое явление, как распределение молодых специалистов.

Мы жили в общежитии Торфяного техникума, уже из этого названия понятно, что город окружали торфяники. Из-за них наш поезд ехал со скоростью восемнадцать километров в час бесконечно долго. Почва там слишком зыбкая, не разогнаться. Зимой едешь — темнота за окном, лапы еловые по вагону шуршат, и снег с них сыплется. Романтика. Весь поезд был забит молодыми специалистами, с побывки возвращались. Впрочем, на поезде мы ездили редко, как раз из-за того, что он был слишком медленный. Обычно сразу после работы мы бежали на автобус и ехали к Маринке.

Помимо музыкальной школы она работала скрипачкой в театре. Театр был редкостный, вы даже не представляете, насколько. Про него даже Андрей Вознесенский писал в «Прорабах Духа»: «Подвижники в Иванове создали уникальный театр». И еще о спектакле «Мозаика»: «Ивановский князь Регина! Спасибо! Успехов, риска! Восторг! Регина — чудо, актеры божественны!»

Там ставили невероятные спектакли! Так, навскидку: «Парабола» по Вознесенскому — 66 год, «Оза», его же — 69-й, «Замок надежды» Окуджавы — 71-й, «Настал черед» по Цветаевой — 82-й, «Мы вращаем землю», Высоцкий — 85-й… А еще Брехт, Володин, Галич, Маяковский… Я мало что успела посмотреть, по возрасту опоздала, но что увидела, было потрясающе!  Через год мы с Маринкой разбежались по разным городам, и я только после эмиграции поняла, зачем он был, этот год: чтобы у нас остались мы.

А еще у меня дома Ася есть, художница, я ее в социальных сетях нашла. Она — москвичка. У ее родителей дачка в деревне около нашего города была, она там каждое лето в детстве проводила. А позднее еще квартиру прикупила поблизости и теперь практически круглый год здесь живет. Ненормальная!

У Аси — прекрасная мама! Люблю ее нежно, и, когда в бываю Москве, обязательно ее навещаю. Ей уже восемьдесят восемь, но она по-прежнему бодра. Маленькая, пальчики наманикюрены, волосы подкрашены… Я обычно рано утром к ним приезжаю, прямо с поезда. К ним домой часов в восемь прихожу. А она уже при макияже меня встречает. Какой там халат, упаси господи! Заграницу всю она еще в молодости по работе объездила, а сейчас исключительно с целью праздного познания мира путешествует. Надеюсь, и к нам заедет, мой муж ее уже заочно любит.

Вообще, от провинции у многих крышу сносит. Я знала одного француза, он встречался с моей знакомой. До замужества дело так и не дошло, но двойню она ему родила. «Когда б мы жили без затей, я нарожала бы детей от всех, кого любила». У этой знакомой конфетно-букетная стадия отношений сразу в фазу деторождения переходила. А детей в общей сложности уже четверо или пятеро.

Так вот этот француз, Жан, или как его там... В первый год их совместной жизни он в российскую глубинку в отпуск запросился. Сняли на лето избушку в глухой деревне, жителей в ней почти не осталось, одни старухи свой век доживали. Отопление печное, вода из колодца, электричество через день. Экотуризм, модно. Жан — бывший летчик, в технике разбирается. Мерседес раздолбанный купил и под ним все первое лето провалялся. Сейчас приезжает уже один, без подруги. Проводит в деревне все отпуска. Хлеб в печке печет, молоко в соседней деревне покупает, а на обратном пути старушек из сельпо на Мерседесе подвозит. Экзотика, нам не понять. Что интересно, в соседней деревне живет другой француз — художник. Так они друг друга за километр обходят и не знакомятся!

Видите, как у меня дома интересно! Так что я туда не только из чувства долга и любви к родителям езжу.