Куда уходит любовь?

Такая, или очень похожая история, могла бы произойти в любом городе, в любое время и с любой парой.

Степан влюбился в Лику сразу же, с первой секунды. Увидев её на вечеринке у приятеля, Степан замер, почувствовал как кровь прильнула к щекам, окрасив их пунцовым, глаза его словно бы приковало к лицу незнакомки и отвести их не было ни сил, ни желания.
"Моя" - чётко понял Степа и перевёл дыхание. Суетиться не стоило, он точно знал что уйдут они вместе. Иначе быть не могло.


Лика сидела на подоконнике, тянула белое вино из длинноногого бокала и хохотала, слушая Витины байки. Виктор был известным  ловеласом, подлецом и сплетником. Девушки от него с ума сходили, несмотря на изрядно подмоченную репутацию. Есть такие парни, на коих слетаются, словно мотыльки на лампу молоденькие девушки и взрослые женщины.
"Всё дело в языке без костей" - подумал тогда  Степа, ощущая как лицо приобретает постепенно нормальный цвет.

Она не была красоткой в общепринятом понимании, но обладала женской харизмой и обаянием, коих с избытком хватило бы на троих.
Большой рот, широко расставленные глаза болотного цвета, густые каштановые волосы, струившиеся по спине.
Лика хорошо знала себе цену и водила молодых людей за нос, никем всерьёз так и не увлекшись.
-Я жду укола в сердце - сказала она близкой подруге Инне, после того, как та поинтересовалась почему она не крутит романы?
-Укола?! - хохотнула подруга, некоторые ждут всю жизнь, да так и уходят ни с чем.
-А я дождусь. Знаю, что дождусь - самоуверенно заявила Лика. И не ошиблась. На её роду было написано встретить и узнать ЛЮБОВЬ.

Когда их взгляды пересеклись, Лика вздрогнула и почувствовала резкий, короткий укол в самом сердце.
"А вот и он" - ничуть не удивившись, подумала Лика, поставила на подоконник недопитый бокал и легко спрыгнула на пол. Вечеринка для неё тотчас утратила смысл.
-Пойдём отсюда? - спросила она у Степана, взяв его за руку.
В этот миг для этих двоих наступила тишина.Они перестали слышать музыку, заполнившую каждый уголок квартиры, многоголосье друзей и знакомых, их смех.
Родилась любовь.

Через полгода Степа и Лика поженились. Иначе и быть не могло, ведь каждому, кто знал их хотя бы поверхностно, было абсолютно ясно - эти двое действительно созданы друг для друга.
Они говорили на одном языке, если молчали, то и в молчании было единство, тепло и понимание.
Один другого чувствовал на расстоянии и едва пробудившись поутру, знал какое настроение у другого.

Встреча, знакомство, познание явились как истинное, редчайшее волшебство, о котором мечтают, читают в романтических книгах, ждут его, ищут и не слишком-то верят, что ТАК бывает.
-Люблю! - шептала Лика, тая в объятиях Степана.
-И я люблю - эхом отзывался Степан.
Они были до неприличия счастливы и, казалось, освещали все вокруг тем особенным светом, что является лишь избранным. Где бы ни появилась эта пара, каждому хотелось погреться рядом, поймать нечто, что те охотно излучали.


-Все-таки укол? - сидя как-то в кофейне за чашечкой капучино, уточнила Инна.
-Да. Как я и думала. Резкий, короткий, болезненный - подтвердила Лика.
-Ты знаешь, что я тебя люблю? - спросила Инна.
-Конечно! - засмеялась Лика.
-Но я страшно, ужасно тебе завидую! - призналась подруга. - Ты ведь в курсе, у меня было несколько романов и ещё больше встреч на вечер, на два, но никогда, ни разу не кольнуло...

Шло время, и через три года родился Илья. Дитя любви, желанный, долгожданный. Илюша был мальчиком очаровательным,  смекалистым и смешливым, одинаково походившим на обоих родителей.
-Он взял от нас самое лучшее! - сказала однажды  Лика, качая сына.
Вся эта история рисковала бы захлебнуться в приторном сиропе, если бы не несчастный случай.


Лет через десять безоблачной жизни, Лику сбила машина. Всё случилась белым днем, во дворе. Какой-то подвыпивший мажор вылетел на бешеной скорости словно бы из ниоткуда. Мощный удар отбросил Лику в сторону. Испугаться она не успела, ударилась головой и потеряла сознание.
Очнулась Лика в больнице. Дела её были плохи, прогнозы неутешительны, но узнала она об этом не сразу.
-Боюсь, сильно повреждён позвоночник - тихо произнёс врач, встретившись в коридоре со Степаном. - Она крайне неудачно упала. На редкость неудачно.
-Что это значит? Говорите, как есть! - потребовал Степан, чьи руки беспорядочно двигались, то устремляясь в карманы, то прикасаясь к лицу.
-Хотите коньяку? - предложил врач.
-Да! Спасибо! - не отказался Степан.


После приватной беседы с врачом, Степан не находил себе места. Лика, по  словам хирурга, была обречена. Нет, она проживёт ещё долго, здоровое сердце и возраст вполне позволяли говорить об этом уверенно.
Но встать она уже не встанет. Все. Точка.
-Через пару недель мы выпишем Вашу жену. Вам стоит подумать о сиделке - прощаясь, сказал врач.
"Лика, Лика, как же так, милая?! Как же так?!" - думал Степан, глядя на спящую медикоментозным сном жену. Лицо ее казалось безмятежным, с трудом верилось что эта живая, полная жизни женщина - инвалид.
Её участь - провести всю жизнь в горизонтальном положении.
Степа не знал как быть? Как сказать об этом жене и сыну? Что будет теперь с ними со всеми?


Потерявшись совершенно, чувствуя себя беспомощным и раздавленным, Степан метался между желанием убить того, кто все это с ними сделал и надеждой на то, что все как-то удастся исправить. Надеждой на чудо.
Будучи сломленным, Степан не хотел никому звонить, ничего сообщать, язык просто отказывался ему повиноваться.
"Чуть позже" - подумал Степан.


Сначала он пил. Взял на работе отпуск и запил так, что дни слились и не было больше ни утра, ни вечера. Примерно неделю Степан не трезвел ни на минуту. Он не мылся, не ел по человечески, не снимал одежду. Ему казалось, что отключившись, отодвинув от себя проблему, на какое-то время, ему будет проще понять, принять и придумать. Очнувшись, наконец, от морока, мучаясь чудовищным похмельем, он позвонил Инне. Та работала старшей медсестрой в Центральной Больнице. Инна приехала, поставила капельницу, привела его в чувство, а заодно убрала квартиру и сварила наваристый суп. Степа хлебал суп и плакал, крупные слезы падали в тарелку и он их ел. Инна стояла у окна и курила. Она только узнала, страшно разозлилась и должна была подумать.

Лике купили специальную, безумно дорогую кровать, сделали перестановку в комнате. Кровать поставили так, чтобы сиделка могла подойти к ней со всех сторон.
Сиделку нашла Инна. Очень опытная, среднего возраста, спокойная, с проживанием. Звали её Заира.
Заира взяла на себя все заботы о Лике.
Убирала, мыла полы в комнате, регулярно проветривала, обтирала, ухаживала, ворочала. Кормила.  То был ежедневный рутинный труд за лежачим, выполнялся который за хорошие деньги и надлежащим образом.
-Тебе, детка, повезло что муж хорошо зарабатывает - сказала Заира, после того, как Лика заявила что не хочет чужого у себя дома. - Твои домочадцы не смогут тебе помочь. Смирись. Я буду с тобой.


Степан  зарабатывал жадно, как никогда, и чем дальше, тем больше времени проводил на работе.
Дела шли в гору, он мог позволить себе сделать для жены все, что было возможно в её ситуации.
Ему было жаль её, хотелось как-то облегчить и сердце болело и наворачивались на глаза слезы.
Вечерами он подолгу сидел у кровати, рассказывал новости, делился впечатлениями, полученными за день. А Лика, которая слушала аудио книги и смотрела все то, что не успела раньше, до беды, делилась с мужем тем, что её поразило, удивило, расстроило или обрадовало.
Забывшись на несколько минут, они даже смеялись иногда как прежде.
Казалось бы, все идёт своим чередом, жизнь изменилась, но они сумели подстроиться.
Илья делал уроки в маминой комнате, знакомил её с друзьями, которых приводил домой. Единство никуда не делось. Так было и довольно долго. Куда дольше, чем часто бывает.


День проходил за днем, месяц за месяцем, сплетаясь в годы. А за окном шумела  равнодушная, безжалостная в своей неизменности жизнь, сменяли друг друга времена года. Неуловимо, но неизбежно менялась Лика,  начиная осознавать что так будет всегда. Вот только так и никак иначе.
Степан испробовал все, вплоть до того, что приводил бабок с пахучими мазями и бутылочками, наполненными густыми , бурыми снадобьями. Один за другим отпадали те, и другие возможные методы. Традиционные и не традиционные. Со снимками жены Степан объездил все больницы и медицинские центры в Москве, побеседовал со всеми светилами от медицины, отправил запросы в Германию и Израиль. Её случай, случай Лики, коррекции, увы, не подлежал и какое-то время спустя это стало окончательно ясно. Не осталось ни надежд, ни иллюзий.


Все чаще случались у Лики истерики, все чаще она рыдала и гнала от себя мужа и сына. Заира делала ей укол успокоительного и ласково гладила потускневшие волосы.
-Тише, детка! Тише...
--Состриги их! -  требовательно сказала как-то Лика, когда Заира принесла кувшин с тёплой водой и тазик, чтобы помыть подопечной голову.
-Как? Ты хочешь чтобы я состригла их совсем? - уточнила Заира.
-Да. Убери их совсем, в них нет больше смысла. Я их не хочу!
И Заира коротко подстригла Лику, а потом поднесла ей зеркало.
-Мне все равно! - закричала Лика. - Мне абсолютно все равно! Все равно! Все равно! - истошно заорала женщина и принялась вырывать клоками остриженные волосы.
Заира отвела ее руки и крепко прижала их к одеялу.
-Ненавижу! Я вас всех ненавижу! - захлебываясь слезами кричала Лика.


Года через четыре Степан почти перестал заходить к жене, ему было тяжело её видеть, тем более что каждый визит теперь заканчивался приступом. Лика вопила, царапалась, норовила больно ущипнуть мужа.
Лику мучали боли, уколы помогали все меньше и все чаще она стонала часами, а иной раз принимались истошно, страшно кричать. Илья тогда уходил, убегал и пропадал где-то часами, лишь бы не слышать.
Степан же, старался приходить как можно позже, а уходить как можно раньше. Жизнь неуклонно превращалась в ад и конца этому видно не было.

-Это невыносимо. Понимаешь? Совершенно невыносимо! - признался Степан Инне, когда она в очередной раз приехала повидать подругу, а потом они сидели на кухне и пили обжигающий крепкий чай.
-Я понимаю - кивнула Инна. - Я тебя очень хорошо понимаю. И понимаю её.
Ты знаешь, она ведь просила меня не раз и не два помочь ей уйти...
--Уйти? Ты хочешь сказать умереть? - Степа встал, открыл форточку и закурил.
-Она знает, что в Швейцарии есть клиника, где помогают таким, как она. Слышал? - произнесла Инна.
Сказанное Инной не выходило у Степана из головы. "Да, да, да - думал он. - Лика права, это правильно, верно".


Весь следующий день Степан искал информацию, читал, выписывал, куда-то звонил, что-то подсчитывал.

"А ведь это выход - думал он, блуждая по сайтам, читая форумы - И как мы раньше об этом не подумали? И почему Лика мне ничего не говорила? "
Степа не заметил как любовь ушла, покинула его сердце, как оставила вместо себя самую младшую и самую некрасивую сестру - жалость. Только занявшись поисками клиник, расположенных в живописнейших уголках нейтральной Швейцарии, Степа вдруг понял что больше не любит жену. Совсем.


Осторожно, чтобы не напугать, он завёл разговор с родителями Лики.
-Ты думаешь, она нам не говорила?! Ты думаешь, мы не в курсе? Она поднимает эту тему всякий раз, когда мы приезжаем - хрипло признался свекр и посмотрел на жену, которая бесшумно плакала, вытирая слезы батистовым платочком с вышивкой.
-И что вы об этом думаете? - несмело спросил Степан.
-Мы много часов провели в разговорах об этом, мы посмотрели фильмы на эту тему, но мы родители, мы не можем это принять...
-Но знаешь, Степа, едва слышно промолвила тёща, если действительно нет ни единого шанса, мы тебя не осудим. Никто не вправе судить, пока не прочувствует сам.


 
Степа нашёл нужное место, оплатил пребывание в нем Лики и сопроводил жену до комфортабельной палаты, в которой все должно было кончится быстро и безболезненно.
Он был с ней до самого конца и держал её за руку и шептал ей что-то ласковое, очень интимное, для чужих ушей не предназначенное.
-Спасибо! -  с чувством сказала Лика и закрыла глаза. На лице её расцвела счастливая улыбка.