Дом с привидениями

"- Привидение или зомби!", - выдал трусливую мысль мой возбуждённый мозг, при помощи собственной буйной фантазии порождая перед глазами страшные видения полуразложившихся мертвецов в полуистлевшей одежде и ощущение могильного холода, как бы прикоснувшегося к моей спине.

  Я на секунду замер, прислушиваясь к какому-то шумному сопению, раздававшемуся в кромешной темноте спереди от меня и, собрав в единое целое остатки своей воли, снова поднял руку и начал шарить перед собой.

  И когда моя рука, вместо твёрдой деревянной поверхности дверного полотна, наткнулась на что-то мягкое, мокрое и холодное, а моего лица коснулись чьи-то ледяные дрожащие пальцы, с какой-то суетливой тщательностью пытающиеся на нём что-то нащупать, то мои нервы, и так взвинченные до предела, не выдержали.

- Аа-а-а-а-аааа!!!!, - заорал я во весь голос, под конец сорвавшийся на истошный, чуть ли не бабий визг.

  При этом чужие пальцы, ощупывавшие моё лицо, дёрнулись, судорожно сжимаясь и, оставляя за собой на моём лице полосы, полыхнувшие острой болью, отдёрнулись в сторону.

  Одновременно с этим, прямо перед моим лицом, как будто взорвалась шумовая граната, ударившая своей звуковой волной прямо в мои широко открытые от страха глаза и, в раззявленный от истошного крика, рот.

- Уу-а-а-у-а-аа!!!!, - заполошенно заверещало в нескольких сантиметрах от моего лица, своим воплем чуть не разорвав мои барабанные перепонки.

  Тут же, где-то в метре передо мной, с огромной силой громыхнуло ещё что-то, заглушая наш истошный и настолько слаженный вопль, которому могли бы позавидовать все дуэты мира, порождая неведомую ударную силу, толкнувшую меня в грудь и сбившую меня с ног. Правда, для этого больших усилий и не требовалось, мои ноги и так еле держали меня, дрожа в коленях и подкашиваясь от страха.

  Я упал назад как подкошенный, не успев ни сгруппироваться, ни выставить руку или повернуться боком - падал прямо и гордо, как телеграфный столб, спиленный под самое основание.

  Перед глазами ярким фейерверком вспыхнули мириады ослепительных звёзд, когда мой затылок повстречался с одной из бетонных ступеней нижнего пролёта лестницы, а громко клацнувшая нижняя челюсть оборвала мой истошный визг, прикусив зубами язык до крови, которая сейчас наполняла мой рот своей солоноватой влагой.

  В районе грудного отдела позвоночника, защищенного от жестокой действительности окружающего мира только тонкой тканью полевой летней форменной одежды х/б, куда воткнулась рукоятка затворной рамы автомата АК-74, висящего за спиной, полыхнул очаг боли, приведший меня в чувство.

  В добавок, сверху на меня что-то рухнуло, окончательно выбив из моих лёгких остатки воздуха и придавив к полу лестничной площадки. При всём этом, это "что-то" копошилось на мне издавая какие-то невнятные звуки, которые моя отбитая о ступени голова никак не могла воспринять. Мы лежали с этим "привидением" чуть ли не в обнимку, крепко прижавшись друг к другу, словно пылкие возлюбленные, издавая при этом звуки и стоны, правда мало что имеющие общего с романтическими и эротическими.

  Я упёрся руками в это копошащееся "что-то" и столкнул его с себя в сторону, облегчённо вдохнув живительный воздух полной грудью, повернулся на бок и сплюнул кровь, наполнившую мой рот и, через несколько вдохов полной грудью, разразился забористым матом.

  "Привидение", лежавшее рядом со мною на грязном бетонном полу, в ответ на мою тираду на нецензурном русском языке, ответило мне тем же.

- Что случилось? Что здесь происходит? Что.....?, - послышались вопросы людей, выскочивших из своих квартир на лестничные площадки своих этажей с фонариками и горящими свечами в руках.

  А в их причудливом переливающемся свете, на входе в дом, между первым лестничным маршем и дверьми тамбура, на грязном бетонном полу лежали мы - я и "привидение", одновременно матерясь и смеясь во весь голос...

.... Ничего не предвещало "беды".

  Да и какая это "беда" - обычный подъём по тревоге. За годы обучения в военном училище, нас десятки раз тренировали этому - поднимали и днём и ночью, с выдвижением и без, с получением оружия и без оного... Вспомним суворовский афоризм: «Каждый солдат знай свой маневр», вот и в нас вдалбливали каждое наше действие до автоматизма.

  Как всегда, "внезапными", эти учебные тревоги были только на бумаге, а мы загодя знали, где, когда и что, ведь, так называемое, "солдатское радио", работало всегда исправно, донося до нас все слухи и новости без задержек и проволочек.

  Вот и в эту тёплую летнюю ночь, когда я находился в суточном наряде дневальным по роте, дежурный по роте подошёл ко мне и заранее начал проводить инструктаж.

- Сегодня планируется подъём по тревоге, будешь посыльным!, - довёл он до меня.

- Карточку посыльного по тревоге хватаешь в зубы, автомат в оружейке получаешь первым и бегом по адресам!, - продолжил дежурный. - Адреса офицеров роты помнишь, где кто живёт?

- Конечно помню!, - ответил я.

  Чего тут было помнить? Даже при большом желании заблудиться, у меня ничего бы не получилось.

  Наше военное училище находилось далеко за городом, из всех благ цивилизации за забором с одной стороны виднелась только птицефабрика, периодически напоминающая о своём существовании выбросами такой вони, что от неё начинали слезиться глаза, с другой - огневой городок, с третьей - танкодром и тактическое поле, а с четвёртой, куда мне и следовало выдвигаться - ДОСы - дома офицерского состава. А остальное пространство вокруг военного училища, между указанными объектами и за ними, занимали сопки, склоны которых были густо покрыты лесом и кустарником.

  Этих домов было немного, в общей сложности десятка полтора - различной этажности(от двух до пяти), различных годов постройки, построенных из разнообразного материала, с обшарпанными фасадами. Располагались они за неширокой речушкой, протекающей вдоль забора нашего училища и носящей народное прозвище - "Переплюевка", через которую от КПП-2 училища(контрольно-пропускного пункта №2) была насыпана небольшая земляная плотина с натоптанной поверху дорогой.

  Пройдя метров триста по грунтовой дороге от ворот КПП-2 и ты уже находишься в центре расположения домов, где и проживал весь наш командный состав.

  Это в наше время есть Интернет, мобильная связь, а в то время, про которое идёт повествование, даже стационарный телефон был большой роскошью, поэтому вся связь, все оповещения осуществлялись только ногами - посыльными или курьерами, как принято говорить в настоящее время.

  Карточка посыльного, о которой говорил мне дежурный по роте, имела двоякое назначение. Во-первых, на ней были указаны фамилии и адреса всех офицеров, которых необходимо оповестить. А во-вторых, и это самое главное, она являлась подтверждающим документом для наряда по КПП и для военного патруля от комендатуры, осуществляющего своё патрулирование в ДОСах, что ты идёшь не в самоволку, а выполняешь некое служебное задание.

  Нередко этой карточкой, тайком от офицеров и по согласованию с дежурным по роте, мы пользовались и в личных целях - сбегать в магазин или на почту, расположенные на первых этажах тех же ДОСов.

...Размеренно и по давно налаженной схеме, пока остальной личный состав роты мирно спал в спальном помещении нашей казармы, мы несли службу в суточном наряде по роте, находясь в ожидании тревожного сигнала.

  В ночной тишине, из спального помещения, подсвечиваемого только красной лампой дежурного освещения, до тумбочки дневального доносились лишь звуки, издаваемые спящими в нём людьми - скрип кроватей, сонное бормотание, а иногда и чей-то залихватский храп.

  Часа в два ночи эти звуки ночной казарменной жизни начали меркнуть на фоне других звуков, начавших проникать внутрь помещения с улицы - начиналась летняя гроза. При этом ветер, раскачивающий стволы и ветки деревьев, стучавших в наши оконные стёкла, свистел и завывал, а ночное небо изредка разрывалось вспышками молний, через несколько секунд доносящихся до нашего слуха глухими раскатами грома.

  Небо моментально заволокло тёмными тучами, не пропускающими через себя свет луны и далёких звёзд, и на улице резко потемнело, а по стёклам, крупными каплями, забарабанил дождь, в воздухе явственно начала чувствоваться примесь озона, придававшая ему свой неповторимый аромат.

"- Если не закончится до утра, то промокну до нитки!", - с тоской глядя в окно на это буйство природы, думал я.

  Ровно в четыре часа утра раздался телефонный звонок.

  Дежурный по роте подошёл к телефонному аппарату, находившемся на тумбочке дневального и, подняв телефонную трубку, представился:

- Дежурный по четвёртой роте курсантов младший сержант К...!

  Выслушав собеседника на другом конце телефонной линии, дежурный по роте ответил:

- Так точно! Есть!

  Положив телефонную трубку обратно на рычаг телефонного аппарата, дежурный по роте, на наш немой вопрос, утвердительно кивнул нам головой - мол, всё началось, и вышел на центральный проход спального помещения. Я, тем временем, включил основное освещение, которое осветило огромное спальное помещение, разогнав царивший в нём ночной мрак и загнав его остатки по плохо освещаемым углам.

- Рота, подъём! Тревога! Сбор!, - громко и чётко подал команду дежурный по роте.

  Пока сонные заместители командиров взводов и командиры отделений хриплыми ото сна голосами дублировали поступившую от дежурного по роте команду, вырывая тем самым своих подчинённых из ласковых и тёплых объятий постелей, сам дежурный уже вскрывал оружейную комнату, возле двери которой я уже и находился.

  Получив первым закреплённый за собой автомат и подсумок с магазинами, сунув в нагрудный карман "афганки" карточку посыльного, я покинул расположение роты, с царившей сейчас в нём суматохой, сопровождаемой толкотнёй, раздражёнными криками младших командиров, недовольным бурчанием сонных подчинённых....

  Громыхнув подкованными каблуками сапог по лестнице, придерживая рукой болтающейся на ремне за спиной АК-74, я сбежал со второго этажа по лестнице вниз и, толкнув входную дверь, оказался на ночной улице.

  Дождь к этому времени практически закончился, лишь изредка падая вниз одиночными крупными каплями, да где-то вдали иногда вспыхивали зарницы молний, освещая чёрный ночной небосвод, затянутый тёмными тучами.

  Пробежав по асфальтированным дорожкам, тускло освещенным редко стоящими друг от друга фонарями, в большом количестве из края в край пересекавших территорию военного училища, я добрался до КПП-2.

  Дежурный по КПП, проверив мою карточку посыльного и уточнив цель моего убытия, открыл передо мною металлическую калитку, предусмотрительно запертую на ночь на навесной замок, и выпустил меня за территорию военного училища.

  Сделав несколько шагов от калитки, закрывавшейся за моей спиной с противным скрипом давно не смазываемых петель, я очутился на дамбе, пересекающей местный водоём - речку Переплюевку.

  Спереди от меня редкими огоньками светились ДОСы, куда я сейчас и держал свой путь, а за моей спиной освещалась территория военного училища, гостеприимно раскинувшая свои объятия и ставшая моим домом на четыре года.

  Не успел я пройти и нескольких шагов, как ночная гроза решила сделать свой прощальный жест - у меня так громыхнуло над самой головой, заставив инстинктивно втянуть её в плечи, что зазвенело в ушах. Раскат грома сопровождался ослепительной вспышкой ударившей в ближайшую сопку молнией, на миг осветившей всё вокруг как днём.

Несколько секунд спустя, пару раз моргнув, как-будто бьясь в предсмертных конвульсиях, отключилось электричество, сразу же погрузив в кромешный мрак всю нашу долину, расположенную между сопок, со всеми её зданиями и строениями.

"- Везёт же, прямо как утопленнику!", - чертыхнулся я про себя.

  Это сравнение было не очень далеко от истины, которая меня поджидала в кромешной тьме - только что закончившаяся гроза оставила за собой многочисленные следы в виде огромных луж, невидимых в темноте и куда я мог ежесекундно окунуться с головой, поскользнувшись в грязи грунтовой дороги.

  Ориентируясь на силуэт ближайшего дома, изредка видимый на фоне далёких зарниц, я, практически без приключений, добрался до нужного мне адреса.

  Это был типичный панельный пятиэтажный дом на четыре подъезда, облепленный балконами и смотрящий на меня тёмными окнами, в стёклах которых отражались далёкие зарницы молний.

  Дойдя до нужного мне подъезда, я поднялся на его бетонное крыльцо из бетонной плиты, покрытое навесом в виде такой же бетонной плиты и уперся во входную дверь, не подозревая, что сейчас я и нахожусь на самом пороге приключений, ожидающих меня впереди.

  Нащупав в темноте дверь, оказавшейся закрытой, я начал шарить по её поверхности в поисках дверной ручки, прощупывая её пальцами - сантиметр за сантиметром. Вскоре мои пальцы нащупали металл накладной дверной ручки и, обхватив её поудобнее, я потянул дверь на себя.

  Дверь немного поддалась под моим натиском и, чтобы завершить начатое, мне пришлось увеличить прикладываемое усилие. С большой натугой дверь распахнулась, давая мне допуск в тёмный тамбур подъезда, который и в лучшие времена никогда не освещался, а сейчас и подавно.

  Я не курил, поэтому в моих карманах спичек и зажигалок отродясь не водилось, а наличие фонарика - вообще из области фантастики, мне пришлось действовать на ощупь. Помня, что за наружной дверью находилась ещё одна дверь - внутренняя, я попытался её отыскать вытянутой вперёд рукой.

  Удерживая одной рукой с большим усилием дверь, всё норовившую выскочить и вернуться в исходное положение, я немного подался вперёд и протянул вторую руку в поисках внутренней двери, находившейся где-то в метре от наружной.

"- Да кто же сюда такую пружину тугую присобачил?, - в сердцах ругался я про себя, борясь с мощной пружиной и продолжая поиски злополучной внутренней двери. - Она же так, наверное, хлопает при закрытии, что весь дом на уши поднимает!".

  Сместившийся центр тяжести моего тела сыграл со мною злую шутку - ещё немного подавшись вперёд, я потерял равновесие, а мои сапоги, с налипшей на их подошвы глиной, заскользили по мокрой бетонной поверхности крыльца.

  Восстанавливая равновесие, я машинально взмахнул руками, выпустив дверь, которая, воспользовавшись моей оплошностью, со всей дури приложила меня по спине и затылку, придавая мне ускорение и отправляя в короткий полёт.

  Получив удар сзади подпружиненной дверью, запнувшись ногами о нижнюю перемычку дверного косяка, я "щучкой" пролетел через дверной проём внутренней двери, оказавшейся открытой нараспашку.

  Мой краткий, но эффектный полёт, был цинично прерван нижней ступенькой первого лестничного марша, в которую я, со всего размаха, въехал головой, приземлившись на живот.

  Сзади, как бы ставя жирную точку и подводя итог, громыхнула входная дверь, со всего маха вернувшаяся на своё законное место, с которого я, по её представлениям, нагло и грубо, сдвинул. При этом она ещё некоторое время скрипела и вибрировала, как бы издевательски смеясь надо мною.

  Охая, ахая, матерясь сквозь зубы, которые, по счастливой случайности, остались на месте и, дождавшись, когда в голове прояснится, а в глазах потухнут вспыхнувшие искры, я поднялся на ноги.

  Утерев тыльной стороной ладони своё лицо, которое почему-то оказалось влажным - то ли от выступивших слёз, то ли от вышибленных ударом слюней и соплей, то ли от грязи на бетонном полу - я, в кромешной темноте, продолжил свой путь.
 
  Поднявшись на нужный этаж и обнаружив на ощупь двери необходимой мне квартиры, я постучал. Затем второй раз...

- Кого там черти принесли? Кому и что надо?, - через минуту послышался из-за двери квартиры знакомый, вечно недовольный, а сейчас ещё и заспанный голос моего командира роты.

- Товарищ капитан! Посыльный курсант Ч...!, - ответил я ему через закрытую дверь его квартиры.

- Сейчас! Опять света нет! Задолбали..., - раздражённо бурчал мой командир за дверью, судя по доносившимся до меня звукам, постоянно что-то роняя на пол и на что-то натыкаясь.

  Затем я услышал его облегчённый вздох и он, немного повозившись с дверным замком, открыл дверь.

- Что случилось?, - спросил он у меня, материализовавшись на пороге с зажжённой свечой в руках.

- Товарищ капитан, в 04:00 поступил сигнал "Тревога! Сбор!", - доложил я ему, как загипнотизированный глядя на дрожащий и потрескивающий огонёк свечи в его руках.

- Принял! Выдвигайся дальше по маршруту, - выслушав мой доклад, отпустил меня командир роты, закрывая за собой дверь и, тем самым, отрезая от меня внезапно появившийся и так же внезапно исчезнувший, источник света.

  Перед моими глазами снова сгустилась непроглядная мгла, глаза после неяркого, но всё же источника света, никак не хотели адаптироваться к темноте. Одной рукой ухватившись за перила, я начал осторожный спуск вниз, пытаясь не оступиться и не загреметь кувырком вниз по лестнице, рискуя свернуть себе шею.

А затем, спустившись вниз, я оказался перед выходом из дома, облегчённо переводя дыхание и успокаивая напряжённые нервы, готовясь выйти на улицу, когда услышал ЭТО...

....Натужный скрип дверей, чьё-то кряхтение и шумное дыхание, прохладный ветер в лицо, скребущие звуки и, в завершение всего, ощущение прикосновения к чему-то и ледяные пальцы на своём лице....

  И вот теперь, под шум проснувшихся от наших криков жильцов дома, высыпавших на лестничные площадки с фонарями и зажжёнными свечами в руках, в их причудливом переливающемся свете, на входе в дом, между первым лестничным маршем и дверьми тамбура, на грязном бетонном полу лежали мы - я и "привидение", одновременно матерясь и смеясь во весь голос...

  "Привидением" оказался такой же бедолага-посыльный из соседней роты курсантов, как и я искавший дверь в кромешной тьме и наткнувшийся на меня. А источником грохота являлась злополучная наружная дверь с мощной пружиной, отправившая и его в незапланированный полёт, закончившийся для него более "мягкой" посадкой на более подготовленном аэродроме - на мне....

  Дальнейшее моё движение по указанному маршруту и возвращение в расположение роты, прошло без каких-либо особых происшествий и приключений.

....Через пару часов, по окончании тревоги, я под дружный смех сокурсников рассказывал им, почему я вернулся в казарму весь избитый, исцарапанный, грязный, про "привидение" и про злополучный дом...

  Дом с привидениями....