Джим Кьелгаард. История Джеронимо

                ГЛАВА ВТОРАЯ.

                Набег на папаго.
 
Три дня спустя, на рассвете, возбужденный Джеронимо сидел на стареющем жеребце своей матери и ждал, когда соберутся все участники рейда.  Помимо Дельгадито, который был лидером, и Джеронимо, было еще четверо храбрецов по имени Надезе, Санчез, Такон и Чие (Nadeze, Sanchez, Tacon, Chie).

Куполообразные викиапы, в которых жили жители деревни, были красиво очерчены в свете раннего утра. Кое-где тлеющие угли вчерашнего костра — ведь в эту прекрасную весеннюю погоду апачи большую часть времени готовили на открытом воздухе — светились как звезды, упавшие на землю. Но за исключением часовых, которые не спали всю ночь, и конокрадов, собиравшихся выступить, вся остальная ранчерия апачей еще спала.

Когда все рейдеры сели верхом, Надезе и Санчез покинули остальных. Вскоре они вернулись, ведя за собой дюжину лошадей, среди которых была красивая пятнистая аппалуза. Эта лошадь принадлежала шаману, или знахарю, апачей Белой Горы и была отобрана у него недавно во время ночного набега.

 

Всегда необходимо было иметь дополнительных лошадей, когда по какой-либо причине отправлялись во вражескую страну. Они могли служить также и в роли провизии, и если не было другой еды, их можно было съесть, и еще их можно было продать, или обменять, если вдруг появлялись выгодные варианты для торговли либо обмена.   Но Джеронимо недоумевал, почему Надезе и Санчез включили в поход аппалузу, ведь эта пятнистая лошадь была известна на все прилегающие земли. Ее знали даже папаго и пуэбло-зуньи, и всякий, кто ее увидит, непременно пошлет известие шаману, ее хозяину.

«Тогда придет военный отряд апачей Белой Горы, чтобы спасти лошадь их знахаря» — подумал Джеронимо, но разумеется, лишних вопросов не задавал, ведь наверняка Дельгадито точно знал, что делает.

Надезе и Санчез гнали лишних лошадей во весь опор, потому что чем раньше животные устанут, тем скорее они захотят остаться с остальными и тем меньше неприятностей они доставят. Остальные рейдеры уезжали из деревни медленнее.
Через час они нагнали Надесе и Санчеза, а также загнанных лошадей, слишком уставших, чтобы бежать. Они остались сзади отряда и казалось, были довольны этим.  Джеронимо почувствовал растущую тревогу.


Он всегда представлял себе, что рейды — это тайный бизнес. Эти люди смеялись, кричали и весело подражали койоту, который пищал с близлежащего хребта.

 

В это время гибкий, стройный Такон вызвал толстого Чи на скачки. Крича во весь голос, они умчались. Джеронимо перестал беспокоиться. Дельгадито был слишком опытным рейдером, чтобы делать глупости. Если он позволяет воинам вести себя таким образом, как будто в радиусе двадцати миль нет врагов, то видимо их и нет.

Той ночью они расположились лагерем на вершине скалистого холма, откуда они могли вести наблюдение во всех направлениях, и сразу потушили все костры, как только стемнело.

«В темную ночь издалека можно увидеть огонь — сказал себе Джеронимо -именно поэтому они и были потушены».

На следующее утро налетчики поехали дальше, и до самого полудня они не предприняли ни малейшей попытки прятаться. Но когда они наконец остановились под затянутым облаками небом, в каждом из апачей вдруг  произошла разительная перемена.

Это была пустынная местность, и они остановились среди скалистых холмов. Дельгадито и Чи спешились и взобрались на самый высокий холм, чтобы осмотреться с его вершины. Вскоре они вернулись и велели остальным тоже спешиться. Плетеные веревки были накинуты на шеи лишних лошадей, которых теперь вели налетчики, и пока все шло тихо.
Через полчаса рейдеры сделали вторую остановку в арройо. Берега этого высохшего ручья были около четырех футов высотой, и обрамлялись кактусами и деревьями пало-верде.

 

Санчез и Дельгадито срубили одно из этих деревьев медными топорами (copper hatchets), отрезали две крепких палки и привязали к ним концы длинных сыромятных ремней. Затем они растянули их так далеко, как только смогли, и закопали палки в землю, на дне русла ручья (арройо). Аккуратно поместив кроткую лошадь между двумя горячими скакунами, они привязали всех животных к этой веревке. Сделав это, все взяли оружие и двинулись дальше.

Джеронимо радостно побежал за своим луком и стрелами, и последовал было за ними, но внезапно Дельгадито повернулся, приложил ладонь к лицу юноши и толкнул его так сильно, что Джеронимо оказался на земле.

— Оставайся здесь и наблюдай за лошадьми — прорычал вождь.
— Но я тоже воин! – запротестовал Джеронимо.

Дельгадито снова рыкнул на него, и на губах остальных апачей мелькнули веселые улыбки. Рейдеры растворились в пустыне.

Пламя гнева обожгло щеки Джеронимо, а ярость сжигала его сердце. У него было сильное желание догнать и убить Дельгадито в отместку за то, что он сбил его с ног. Но он знал, что должен подчиняться своему руководителю и решил, что гораздо лучше все-таки охранять лошадей воинов, чем играть в детские игры в деревне.

Джеронимо прислонился спиной к валуну и какое-то время не сводил глаз с лошадей, но вскоре ему стало казаться глупым смотреть на них. Животные стояли спокойно, и мысль о том, что в русло пересохшего ручья может зайти враг, казалась маловероятной, Джеронимо расслабился и заснул.

Через некоторое время он проснулся. Сначала он подумал, что его беспокоят сгущающиеся тучи и предчувствие, что скоро пойдет дождь. Затем он выглянул из-за камня и увидел двух почти голых индейцев с боевыми дубинками, которые подбирались к лошадям, и уже были всего в сорока ярдах от ближайшего животного. Их дубинки и то, как они носили свои прямые черные волосы, и их татуированные лица выдавали в них воинов папаго, и не было никаких сомнений в том, что они намеревались украсть лошадей.

 

Воин папаго (Tohono O'odham).
Убедившись, что ни один из папаго не смотрит в его сторону, Джеронимо закинул свой колчан со стрелами за спину. Взяв лук в руку, он быстро подполз к ближайшей лошади и улегся под ней.

Лошади стояли не ровной линией, но все стояли совершенно неподвижно, с любопытством рассматривая подкрадывающихся врагов, а их ноги образовывали неровный туннель, по которому Джеронимо и начал ползком пробираться. Добравшись до последней из лошадей, он остановился и облизнул пересохшие губы.

 

Ему хотелось, чтобы Дельгадито или кто-нибудь еще из воинов были рядом.   Одно дело — мечтать стать воином, и совсем другое — самому сразиться с врагом. Что ему теперь делать? В этот момент враги вдруг заметили его, подняли свои дубинки и бросились вперед.  Джеронимо смог сделать только одно - он вытащил из колчана стрелу, бросил ее на тетиву, натянул лук, тщательно прицелился в ближайшего к нему из бегущих папаго и выстрелил, попав ему прямо в сердце. Единственным звуком при падении сраженного врага был резкий удар, когда он свалился с разбегу на твердую сухую пустынную землю. Его спутник  развернулся и бросился бежать.

Забыв наложить на тетиву еще одну стрелу, Джеронимо вяло выполз из-под лошади и несколько минут сидел, дрожа всем телом. Затем он вспомнил, что, хотя он все еще мальчик, но скоро он станет не просто воином, а воином-апачем. Заставив себя подняться, он пошел, чтобы взглянуть на мертвого папаго, и подумал про себя, что рад, что покончил с одним из врагов апачей. Но он был так же счастлив и от того, что не убил и второго папаго тоже.

Вскоре вороной конь в сопровождении серого и четырех гнедых с флангов спрыгнул в сухой ручей, пробежал по нему и остановился. Они уставились в ту сторону, откуда пришли, и привязанные лошади тоже подняли головы, чтобы посмотреть. Джеронимо подумал, что вороной был чудесным жеребцом и наверняка был украден с какой-нибудь мексиканской фермы, потому что никакие папаго не разводили столь прекрасных лошадей.

Теперь по пустыне мчалось еще больше лошадей, пока не образовалось стадо из восьмидесяти голов, сбившихся в арройо. По большей части это были тощие пони папаго, но Джеронимо рассмотрел еще одного прекрасного жеребца, темно-серого с черными пятнами.

Верхом на украденных пони, которых они вели без седла и уздечки, Дельгадито и его налетчики шли по пятам за последними из них. Когда их лошади прыгнули в русло ручья, они спешились. Дельгадито подошел к Джеронимо и посмотрел на мертвого папаго.

- Как это случилось?— спросил вождь.
- Он хотел украсть наших лошадей — ответил Джеронимо.
- Был ли он один?
- Нет, с ним был еще один — признался мальчик - я не убил его.
- Ты должен был! -  отругал его Дельгадито – иди готовься к отъезду.

Джеронимо побежал за ним к линии пикета и оседлал старого жеребца своей матери, а затем был поражен, увидев, что Дельгадито нашел время, чтобы снять седло и уздечку со своей лошади и надеть их на аппалузу.  Это была вражеская страна, и когда папаго обнаружили, что некоторые из их лошадей были украдены, они обязательно бросились в погоню. Но Дельгадито казался таким спокойным, каким он редко бывал даже дома, в своей собственной хижине.

 

Оседлав аппалузу и во весь голос закричав, Дельгадито погнал стадо. Остальные всадники один за другим сорвались с места и на полной скорости поскакали прямо на север. Это озадачило Джеронимо. Наконец он подъехал, чтобы поговорить с Надезе.

— Почему мы идем на север? - спросил он – ведь наш дом почти прямо на востоке!
— Не волнуйся и не задавай вопросов — холодно сказал Надезе - наблюдай и учись!

В это время на полном скаку Дельгадито мчался от одного конца стада к другому. Аппалуза уже пробежала как минимум в шесть раз больше расстояние, чем любая другая лошадь.

Примерно через полтора часа Дельгадито поймал свою лошадь и перекинул на нее седло и уздечку от аппалузы. Измученная аппалуза, пошатываясь, прошагала десять футов и встала с опущенной головой. Джеронимо наконец все понял.

Вне всякого сомнения, следопыты папаго уже вышли на след налетчиков апачей-мимбреньо Дельгадито. Они не могли не найти утомленную аппалузу и припомнить, что ее владельцем был ни кто иной, как шаман апачей с Белой Горы. Они также поймут по оставленным следам, что украденных лошадей погнали на север, к дому этих апачей. Таким образом, папаго подумали бы, что на них совершили набег люди из племени Белой Горы, и отомстили бы им, а не апачам - мимбреньо.

 «У нас мудрый вождь» — подумал Джеронимо, когда ему стал понятен хитроумный план Дельгадито.

В этот момент Дельгадито сказал:

- Чи, продолжай движение на север с тридцатью уставшими лошадьми. Оставь ровную тропу, как будто мы бежим в панике, и ускоряйтесь сразу, как только увидите преследователей!

Чи кивнул, и остальные начали делить оставшихся лошадей на более мелкие группы.

- Зачем они это делают? — спросил Джеронимо, ехавший рядом с Надезе.
- Легче скрыть след небольшой группы лошадей — сказал Надезе – и папаго будет гораздо труднее выследить нас, так как мы будем вести каждое стадо в другом направлении, прежде чем вернемся в нашу деревню.
- Я поведу некоторых из них?
- Ты слишком беспокоишься, юноша! - Надезе был гораздо более уважителен с тех пор, как Джеронимо убил папаго — ты поедешь с одним из нас.

Внезапно дождевые тучи, которые Джеронимо заметил ранее, исторгли сокрушительный поток. Рейдеры заулыбались. Уссен, бог их племени, действительно благословил их. Хотя следопыты папаго обязательно найдут аппалузу, они никогда не узнают, куда ушли остальные лошади после такого потока, как этот.

Погнав лошадей  под проливной дождь, налетчики наконец повернули в сторону дома.

На следующий день при ярком солнечном свете украденные лошади папаго щипали траву на склоне напротив викиапа Дельгадито. Джеронимо с тревогой слушал, пока Дельгадито, как и подобало вождю, возглавившему отряд набегов, делил добычу.

Вождь оставил себе двадцать лошадей, и среди выбранных им двадцати были два прекрасных жеребца. Затем он раздал лошадей тем четырем воинам, которые были с ним, и число их зависело от того, насколько усердно каждый их них старался для того, чтобы рейд был максимально успешным. Затем последовала справедливая доля для всех семей, в которых некому было украсть для них лошадей.

Сердце Джеронимо упало, когда всех хороших лошадей раздали. Он надеялся получить что-нибудь и для себя, но теперь животных осталось всего лишь с дюжину, или около того, да и то - годных только для котелка.  Дельгадито и объявил их таковыми. Затем он сказал так громко, чтобы все смогли его услышать:

- Я отдаю часть своей доли - черного жеребца и серого жеребца с черными пятнами — сказал он – Джеронимо - апачскому юноше, который их заслуживает, потому что во время этого рейда он показал себя, как настоящий воин.

На мгновение Джеронимо застыл неподвижно, ибо был слишком удивлен и обрадован, затем он наклонил голову, расправил плечи и с гордостью пошел за своей добычей.





Глава 3.
Алопе.

Это было весной 1846 года, через пять лет после первого набега Джеронимо. В десяти милях к югу от границы Аризоны и Мексики Джеронимо молча сидел на вершине невысокого холма. Его нож висел в кожаных ножнах на поясе. Его дульнозарядное ружье, рожок для пороха и сумка для пуль лежали в пределах досягаемости. Красное одеяло было накинуто на его тело, которое было обнажено, если не считать набедренной повязки, мокасин и воинской повязки, стягивавшей его черные волосы.

Рядом с ним сидели два молодых воина, Зайиго и Педро Гонзалез. Оба были старше Джеронимо. Тем не менее, оба решили позволить семнадцатилетнему воину возглавить этот набег на Мексику, из-за его хитрости и храбрости.

Теперь они были немного обеспокоены молчанием своего лидера. Обычно Джеронимо любил поболтать и уже был ведущим оратором среди апачей-мимбрено. Когда он был наименее разговорчив, он был наиболее опасен. Наконец Зайиго нетерпеливо сказал:

- Мы сидим рядом с самым молодым мимбреньо-апачем, когда-либо ставшим членом Совета воинов. И все же он дуется, как ребенок, которого ругают. Это ему не подобает.

 

- Да — согласился Педро Гонзалез - с тех пор, как ты покинул деревню мимбреньо, Джеронимо, ты тлеешь как огонь, который не может разгореться. Это потому, что некоторые воины выступили против тебя, когда собрались чтобы решить, можно ли тебя допустить в Совет?

- Меня не волнуют те, кто говорят против меня - отмахнулся Джеронимо – с  любым, кто считает меня недостойным быть воином мимбреньо, я с радостью буду сражаться.
- Те, кто не хотел принимать тебя в Совет Воинов, никогда не сомневались в твоей храбрости или твоих боевых навыках - быстро сказал Зайиго - говорили только, что ты безрассуден и упрям, и что поэтому беда приходит туда, куда ты приходишь. 
- Есть некоторые воины мимбреньо с трусливыми душами мексиканцев - проворчал Джеронимо – но я не хочу сказать что ты трус, Педро.

Педро Гонзалез тихо ответил:

- Когда-то я был мексиканцем. Теперь я апач.

Это было правдой. Захваченный в Мексике, когда ему было пять лет, Педро был усыновлен семьей апачей. Он так легко усвоил обычаи апачей, что теперь стал одним из их лучших и свирепейших воинов. Он снова заговорил:
- Если тебя не волнует, что кто-то высказался против тебя, то в чем же тогда проблема? Нет никакого удовольствия в рейде или в другом месте с тем, кто мало что делает, кроме как варится в собственном гневе.

Джеронимо с горечью сказал:

- Не-по-се был одним из тех, кто высказался против меня.
- Ты не нравишься отцу Алопе — сказал Зайиго - но это не новость в деревне мимбреньо. Не-по-се не хочет, чтобы Алопе вышла замуж за простого воина, предполагая, что какой-нибудь вождь предложит хотя бы пять лошадей, в обмен на нее.

Какое-то время Джеронимо не отвечал. В течение пяти лет он наблюдал, как Алопе с каждым годом становится все краше. Ее образ сопровождал его, куда бы он ни шел днем, и преследовал его во сне по ночам. Он был так глубоко влюблен, как только может быть влюблен любой молодой человек.
Наконец он сказал:

- Когда я стал воином, я пошел к Не-по-се и попросил его отдать мне Алопе. Он насмехался надо мной и сказал, чтобы я вернулся не раньше, чем когда смогу предложить десять лошадей за руку его дочери.

- Десять лошадей! – с негодованием воскликнул Зайиго – да ведь это неслыханно даже для такой невесты, как Алопе! И что же ты собираешься делать?
- Заплатить за мою невесту столько, сколько она стоит – твердо ответил Джеронимо – и вот почему мы в Мексике, где имеется достаточно много лошадей для захвата.

В разговоре ему стало легче, потому что поделившись своими проблемами, они показались ему меньшими. Зайиго и Педро Гонзалез улыбнулись, их белые зубы сверкнули в темноте.
- Теперь ты говоришь как лидер, за которым мы и последовали - радостно сказал Педро Гонзалез - конечно, в Мексике много лошадей. А когда дело доходит до кражи лошадей, нет более ловкого воина, чем Джеронимо. Ты получишь, чем оплатить свою невесту.

- Или я получу это, или я не вернусь больше в деревню мимбреньо - поклялся Джеронимо – но я точно знаю что вернусь, потому что мы идем против мексиканцев.
- Я думаю, должно быть правдой, что что-то в еде, которую они едят, или в воде, которую они пьют, превращает костный мозг мексиканских мужчин в желе, как только они становятся взрослыми. Пленные мексиканские женщины очень хорошо вписываются в наше племя, как и дети, если их взять в раннем возрасте. Мужчины же ихние мало что умеют, кроме как дрожать от страха, и поэтому лучше убивать их, чем брать в плен.

Педро Гонзалез весело рассмеялся:

- Я давно не дрался с мексиканцами. Будем надеяться, что это будет хороший бой!
Они завернулись в свои одеяла и заснули. Ночь вокруг них была еще черной, когда они поднялись, чтобы следовать дальше. Передвигаясь легкой, полубегущей  походкой, которая покрывала землю с поразительной скоростью, они были уже за много миль от своего места стоянки, когда взошло солнце. Они остановились, чтобы погрызть подсохшую кукурузу из мешочков, висевших у них на поясе, позволили себе отдых не более пяти минут, и устремились дальше.

Джеронимо, который ходил по этому пути много раз и обладал врожденным чувством ориентации, вел остальных через каньоны с крутыми стенами и по заросшим кустарниками вершинам холмов. К полудню,  они осматривали с вершины холма ранчерию, на которую собирались совершить набег.

Дом и другие постройки были сделаны из сырцового или саманного кирпича (глина с соломой). С одной стороны тянулся обширный корраль (загон) из жердей, вытащенных со дна какого-то арройо, где росло много деревьев. В коррале было в общей численности около пятидесяти лошадей.

Трое апачей притаились в кустах и выжидали. Они не обращали внимание на палящее солнце. Жажда, которая свела бы с ума любого белого человека, их совершенно не беспокоила. Они были с детства обучены терпеть жажду.
За час до наступления темноты приехали несколько мексиканских всадников с табуном из сорока лошадей. Они поместили их в тот же загон, где уже содержались пятьдесят голов, и оставили также вместе с ними и своих оседланных коней. Подошли еще двое всадников, сняли с коней седла и уздечки и заперли их в коррале. После этого, все мексиканцы вошли в дом.

Наступила ночь, прежде чем трое апачей шевельнулись. Джеронимо отдал приказ:
- Зайиго и Педро, не выпускайте тех, кто в доме. Я иду в загон.

Джеронимо ускользнул в темноту. Корраля в темноте видно не было, но молодой воин ориентировался интуитивно настолько уверенно, что он направился именно туда, куда было надо. Мексиканцы накинули свои седла на верхнюю балку и повесили уздечки на рожки седел. Не собираясь седлать коней, поскольку все трое налетчиков были опытными наездниками, Джеронимо накинул на плечо три плетеные кожаные уздечки, и вошел в загон.

Лошади тревожно фыркнули, учуяв его запах, и развернулись, собираясь бежать к дальнему краю загона. Джеронимо ничуть не торопился, ибо, во-первых, любое его резкое  движение испугало бы лошадей. Во-вторых, поскольку Зайиго и Педро Гонзалез следили за домом, он не боялся, что мексиканцы смогут появиться неожиданно. В-третьих, Джеронимо проделывал это уже столько раз, что точно знал, как это сделать наилучшим образом.

 

Вскоре он отогнал группу лошадей в угол корраля. Джеронимо поймал одного, удержал, накинув поводья одной из трех своих уздечек ему на шею, и вскочил на него.

В этот момент жеребец испуганно заржал.

Дверь дома быстро распахнулась, но когда заговорила винтовка Зайиго, дверь так же быстро захлопнулась. Все еще отказываясь спешить, Джеронимо поймал и взнуздал еще двух лошадей. Сев на своего скакуна и держа поводья двух других, он пронзительно свистнул.


Из темноты появились Зайиго и Педро Гонзалез. Не говоря ни слова, поскольку каждый точно знал, что он должен делать, они сели на двух взнузданных лошадей. Джеронимо открыл корраль, и все трое погнали стадо.

На огромной территории ранчерии паслись сотни других лошадей. Но это было единственное стадо, содержавшееся возле дома, и налетчики позаботились о том, чтобы забрать всех этих лошадей поголовно. Остальные были в нескольких милях от других водоемов. Даже если бы мексиканцы сразу пришли в себя, им все равно потребовались бы часы, чтобы набрать необходимое количество лошадей и начать погоню.

Налетчики легким галопом гнали свое стадо к землям апачей.

По возвращении Джеронимо вручил Не-по-се двадцать прекрасных лошадей. Это был настолько щедрый подарок, что даже сам Мангас Колорадас, вождь-гигант  мимбрено-апачей, пришел посмотреть на это необычное представление. И Не-по-се уже никак не смог запретить Алопе выйти замуж за храброго молодого воина Джеронимо.

В деревне Мимбрено проживало очень много людей. Но поскольку большинству апачей нравилось, чтобы между ними и их соседями было много места, деревня была раскинута на нескольких холмах.

Джеронимо и Алопе, однако, построили прекрасный викиап недалеко от дома овдовевшей матери Джеронимо. Алопе украсила его как могла, а Джеронимо принес шкуры лосей, оленей, антилоп, пум и других животных, которые попали под его охотничьи стрелы. Не было в ихнем викиапе лишь медвежьих шкур, потому что медведи считались священными существами для апачей.

 

 

Следующие двенадцать лет были, как наиболее вероятно, единственными по-настоящему счастливыми годами, которые когда-либо знал в своей жизни Джеронимо. В шалаше у них сначала появилась дочь, потом сын, потом еще одна дочь. Это была полная и прекрасная жизнь,  для всех для них.





Глава 4.
Резня в Кас-ки-йе.

Снова была весна, весна 1858 года, и почти вся деревня мимбреньо-апачей пребывала в оживленном движении.

Двадцать или больше юношей, которые не могли сдержать свой буйный нрав, и не сдерживали своих резвых пони, вели основную колонну на полмили впереди. Следующим, верхом на своем огромном боевом коне, в окружении своих младших вождей, был сам Мангас Колорадас, человек-гигант и великий вождь. Сразу за этой группой шло более трехсот вьючных лошадей и ослов. В их грузовых тюках были дубленые шкуры, плоды кактуса сагуаро, съедобные корни растения мескаль, и еще многие другие вещи и товары.

Вьючный обоз охраняли воины, ехавшие с обеих сторон. Достаточно далеко позади, чтобы их не слишком беспокоила пыль каравана, ехали остальные воины, старики, женщины и дети. Все они были верхом. Некоторые из младших детей сидели на пони вчетвером или впятером. Апачи спешили на самый желанный  праздник.


 

Хотя они обычно и воевали с мексиканцами, но сейчас был заключен мир, чтобы иметь возможность провести в Мексике большую ежегодную торговую фиесту, по обоюдному согласию сторон. Большая часть их торговли будет осуществляться в городе Касас-Грандес (Большие Дома) в глубине мексиканского штата Чиуауа. Но не доезжая до Касас-Грандес, они намеревались остановиться и торговать в маленьком городке, который назывался Кас-ки-йе (Kas-ki-yeh).
 



В двух с половиной милях от города они остановились и разбили лагерь. Это был достаточно простой способ торговли. Большинство индейцев просто бросали свои одеяла на землю и устраивали рядом очаги. Некоторые срезали зеленые саженцы и втыкали их толстые концы в землю, образуя круг. Затем сгибали вершины вместе и связывали их ремешками из оленьей кожи. Затем они покрывали стены оленьими шкурами,  или одеялами (в походных условиях использовали ветви, траву).

Джеронимо начал строить такой викиап для своей Алопе и троих ихних детей. Две его дочери, десяти и пяти лет и семилетний сын с таким энтузиазмом старались помочь ему, что шалаш так и не был бы построен, если бы не вмешательство Алопе.

Апачи в отдалении от Кас-ки-йе, потому что боялись мексиканцев. И хотя мексиканские женщины могли свободно бродить по деревне апачей, ни одна женщина из апачей даже не подумала бы показать себя в мексиканском городе. Да и, кроме того, торговля и обмен были сугубо мужскими делами.
 

Оставив достаточно воинов для защиты мирного лагеря, восемьдесят человек, направлявшихся в город торговать, отправились в путь во главе с самим Мангасом Колорадасом. Они взяли только тридцать лошадей, двенадцать из которых были нагружены товарами. Остальные товары, а также вьючные лошади и ослы, были оставлены в запасе, для  последующей торговли в Касас-Грандес.

У каждого воина, кроме Джеронимо, был спрятан нож. У некоторых было спрятано и оружие - в их штанах явно выпирали части карабинов или укороченных винтовок. Войти в город с открытым оружием — это означало почти наверняка спровоцировать драку, которая испортит праздник. Но даже при том, что они якобы были в мире, ни один апач никогда не доверял мексиканцам, и ни один мексиканец никогда не собирался доверять апачам.

У Джеронимо был только мешочек из оленьей кожи, наполненный желтым металлом, который для него не имел ни малейшей ценности. Сделанный в виде наконечника стрелы или копья, он быстро портился, сгибался и тупился, почти об любую цель. Он был слишком тяжел для головных или ушных украшений и бесполезен для апачей, разве что как игрушка для детей. Но мексиканцы, которые называли этот металл оро (oro) - золотом - очень его ценили.

Торговцы подошли к стене из высушенного на солнце кирпича, окружавшей город Кас-ки-йа, и обнаружили отряд из сельских жителей, выстроившихся у ворот. Все эти солдаты-полицейские были конными и вооруженными, а их бегающие черные глазки были полны ненависти к апачам. Как точно знал Джеронимо, для этой ненависти были веские причины. Апачи слишком долго, слишком часто и слишком успешно совершали набеги на Мексику, чтобы заручиться дружбой с сельскими жителями, обязанностью которых было остановить их. Мангас Колорадас обратился к офицеру в форме:

- Buenas tardes (добрый день), сеньор руралес (конная сельская полиция). Мы на торговлю.

Офицер попытался посмотреть на Мангаса Колорадаса сверху вниз, а когда у него это не получилось, сердито покраснел. Но он вежливо ответил:

- Buenas tardes, добрый день, сеньор апач.  Вы можете войти.

Сельские отошли в сторону, пропустили апачей через ворота, а затем зашли за ними сзади. Апачи увидели толпу торговцев, которые визжали и что-то кричали им.

Джеронимо столкнулся с долговязым мужчиной, единственной одеждой которого было рваное серапе, похожее на одеяло, перекинутое через одно плечо и заколотое по бокам иглами от кактуса. Его волосы выглядели так, как будто их не расчесывали годами, а борода была спутана. Его тело было грязным. Его взгляд был одновременно и хитрыми, и смиренным.

Резким контрастом были свирепые глаза золотого орла (golden eagle, беркут), которого мексиканец держал в деревянной клетке. Несмотря на сломанные и взлохмаченные перья, орел все еще выглядел по-королевски. Мексиканец поднял клетку.

- Видите?- заскулил он - видите, сеньор апач? Хотя я должен быть опечален тем, что расстаюсь с таким богатством, но эта благородная птица будет принадлежать вам, и всего за трех лошадей!

Джеронимо надменно прошел мимо мужчины и пошел дальше. Торговец с надеждой вопросил ему в спину:

- Вы не нальете мне немного мескаля?

Глаза Джеронимо выражали отвращение. Если бы дикие животные не предназначались для диких мест, бог Уссен не поместил бы их туда. На них можно охотиться ради еды, но ни в коем случае нельзя сажать в тюрьму.

- А табака? - завопил снова хозяин орла.

Джеронимо повернулся, свирепо посмотрел на него, и мексиканец быстро отошел в сторону.  Джеронимо продолжал свою неторопливую прогулку. Кас-ки-йа был действительно замечательным во многом, подумал Джеронимо, потому что так много людей могли жить на такой маленькой территории. Их было так много, что Джеронимо недоумевал, как это только они  не задыхаются друг  от друга.

Он увидел лежащего человека, с головой на куске самана, того самого высушенного на солнце кирпича, из которого были вылеплены городские стены и все постройки. Внезапно мужчина вскочил и начал кричать. Другие мексиканские мужчины, женщины и даже дети тоже начали кричать так громко, как только могли. Шум поднялся оглушительный.

Изумленные апачи остановились и замерли. Немного погодя, убедившись, что этот бессмысленный крик,  должно быть, является обязательной болезнью всех  тех, кто позволяет себе слишком мало места для всеобщего проживания, Джеронимо продолжил прогулку.

Вскоре он остановился рядом с мексиканцем, у которого через плечо была перекинута драная веревка с корзиной. Корзина была разделена на ячейки, каждая из которых была наполнена стеклянными бусами (бисер), разделенными по цветам.

 

Бусины были так очаровательны, что Джеронимо едва заметил, что ужасный шум стих.

Он взял полдюжины разных бусинок, и одну за другой положил их обратно в нужные ячейки. Он вытащил свой мешочек с золотом. Но хотя он очень хотел купить бисер и охотно отдал бы за него все свое золото, он был слишком хорошим торговцем для того, чтобы предложить все сразу. Джеронимо бросил на ладонь два маленьких самородка и протянул их.

 - Нет - отказался продавец бисера.

Но волнение заставляло его тяжело дышать, и он не мог оторвать глаз от мешочка. Джеронимо дал ему еще два самородка. Мексиканец ахнул, и Джеронимо подумал, что он снова отказывается. Безрассудно он высыпал половину золота в ладонь продавца бисера. Мексиканец застонал, снял корзину со своего плеча и повесил ее на плечо Джеронимо, схватил золото обеими руками и побежал.

Джеронимо бросил наполовину наполненный золотом мешочек в пыль и забыл о нем. Он впервые заметил, что его товарищи пробираются к воротам. Торговля была оживленной. Торговые товары апачей исчезли, и у каждого воина было как минимум две горсти безделушек. Сельские отвели лошадей в сторону и пропустили уходящих апачей через ворота.

Индейцы вернулись в свой лагерь. Но когда они были на полпути, Мангас Колорадас внезапно остановился, и через долю секунды все воины также были настороже. Из заросшего кустарником ручья, или оврага, донесся приглушенный голос Педро Гонзалеза, одного из тех, кто остался охранять стоянку.
- Сюда!

 

Восемьдесят апачей растворились в арройо так же тихо, как перепела могут ускользнуть от приближающегося охотника. Они нашли Надезе с Педро. Там же были жены пятерых мужчин, ушедших в город, и жены четырех оставшихся. И две девочки. На лицах всех читалось потрясение, онемение и горе, но глаза их, даже у маленьких детей, пылали яростью.
- Появились руралес! - прорычал Педро – не известно откуда, но они превосходили нас числом в два раза. И когда мы, воины, предпочли сражение тому, чтобы впустить их в лагерь, они напомнили нам, что сейчас ведь мирное время! Они сказали, что хотят только немного поторговать и поговорить, но затем внезапно они напали на нас, без предупреждения! Мы убили многих, но наши лошади, наше оружие, наши товары теперь принадлежат им! Из всех мужчин, женщин и детей, которые оставались в лагере, выжили только мы!

- Где сейчас руралес? -  спросил Мангас Колорадас.
- Там же, где был наш лагерь, в ожидании твоего возвращения - сказал Педро.

 


Мангас Колорадас сказал:

- Когда апачи не выставляют мексиканцев дураками, мексиканцы, кажется, полны решимости выставить дураками самих себя. Руралес  должно быть  знают, что некоторые апачи сбежали, и что они нас уже предупредили. Поэтому, они наверняка устроили нам засаду.

С грустью подумал он обо всех, кто был убит. Затем вождь добавил:

- Я заберу с собой жен наших храбрецов и этих двух детей, и я возьму на себя ответственность за их безопасность. Что касается остальных, то каждый выбирает свой путь сам, и скрывает свои следы. Мы встретимся позже, в одном из известных всем мест.

Мгновение спустя,  арройо был пуст от апачей.





Глава 5.
Бегство.

Свет от тонкого серпа луны отражался от вод реки Бависпе, просачивался сквозь тонколистные деревья и окрашивал лунными цветами покрытый коркой лишайника валун.

Но лунный свет не производил ни малейших изменений в густой роще толстоствольных, тяжелых деревьев на берегу реки. Под деревьями было достаточно темно даже для того, чтобы черти устраивали там свои пляски. Но любые дьяволы, которые могли находиться  там, были бы отпугнуты апачами, которые пришли в Мексику с миром, но теперь понимали, что будет война. Эта роща была их назначенным местом встречи на случай, если что-то пойдет не так, пока они торговали.

Джеронимо сидел так, словно он был лишь тенью от человека, но все же еще не умер. Он смутно слышал, что Мангас Колорадас разговаривает тихим голосом с людьми, которых Джеронимо не узнавал, пребывая в прострации.
Вождь мимбреньо сказал:

- Мы должны отправиться в нашу деревню.
- И оставить наших мертвых? – этот вопрос был наполнен горем.

Мангас Колорадас сказал:

- Мы глубоко во вражеской стране, у нас мало оружия, еды и лошадей. Есть ли другой путь?

- Я не пойду - твердо сказал Надезе.
- Тогда ты не вернешься, чтобы снова встретиться с теми, кто вырезал наш народ - сказал вождь.

- Не вернусь? - Надезе был озадачен.
 - Мы придем снова - пообещал Мангас Колорадас - но только с воинами.
 - Ха! -  Надезе зарычал, как разъяренная пума - если мои мертвые узнают это, они простят меня за то, что я ухожу! Я должен пойти и сказать им!

Другие объявили о своем намерении вернуться в лагерь, чтобы в последний раз навестить своих мертвых родственников.
- Мы можем идти, но мы должны идти осторожно и не должны задерживаться - сказал Мангас Колорадас - руралес все еще могут поджидать нас там. Если они этого не делают, то ночь - наш друг.  И мы должны попросить нашего друга защитить нас, пока мы уходим далеко.

Ясная мысль пронзила оцепеневший мозг Джеронимо. В то время, когда должна была произойти резня, жители Кас-ки-йе подняли оглушительный шум. Зачем, если только не для того, чтобы воины в городе не смогли услышать выстрелы из винтовок?

Мысль исчезла, и Джеронимо снова стал живым телом с онемевшим мозгом и больной душой. Он смутно понял, что они должны вернуться в свою деревню, но сначала они нанесут последний визит в разрушенный лагерь. Он поднялся только потому, что поднялись другие, и вышел за ними из рощи.

 

Они нашли направление и направились к стоянке апачей. Это был смелый шаг, и под руководством меньшего вождя, чем Мангас Колорадас, он мог иметь катастрофические последствия. Но вождь мимбрено справедливо решил, что мексиканцы судят поведение апачей по себе. Если бы такая беда постигла мексиканцев, выжившие никогда не осмелились бы показаться на опасной тропе. Они также не посетили бы и место резни.

Когда разгневанные и убитые горем апачи достигли лагеря, они обнаружили, что руралес уже  ушли. Луна была милостива. Скрюченные фигуры, лежавшие вокруг, казались множеством спящих людей.

Джеронимо искал викиап, в котором он оставил свою семью.
Он внезапно остановился. Алопе лежала перед ним во весь рост, повернув голову и подперев щеку правой рукой. Ее длинные черные волосы упали на бок. Много раз Джеронимо наблюдал, как она спит именно так, и теперь она казалась спящей. Но она не проснулась.

 

Мать Джеронимо лежала у входа в шалаш, а мертвые дети были рядом с ней. Две маленькие девочки обнимались, когда мексиканцы убили их, и  остались лежать в обнимку.  Мальчик был у ног своих сестер. Его правая рука была протянута к ним, и он все еще сжимал камень, который собирался бросить в коварных мексиканцев.

Джеронимо не заметил прикосновения руки, пока Мангас Колорадас мягко не потянул его:

- Пойдем с нами, брат.

Джеронимо пошел, как послушная собака. Он не чувствовал ни горя, ни потрясения, ни боли, потому что он был слишком потрясен, чтобы что-то чувствовать. Он знал, что должен следовать за вождем только потому, что ему сказали, что он должен это делать.

 

К восходу солнца апачи были за много миль от места трагедии. Мангас Колорадас провел их по самым суровым и каменистым местам. Они переходили ручьи вброд везде, где они протекали, и делали все возможное, чтобы скрыть свои следы.

Наконец Мангас Колорадас остановился и отправил одних на охоту, а другим приказал развести бездымный костер из сухостоя. Один за другим возвращались охотники. Поскольку выстрел из ружья привлек бы внимание, дичь забивали брошенными камнями или ножами. Их рацион состоял из нескольких кроликов и побитого камнями пекари. Поели, отдохнули и пошли дальше.


Джеронимо ничего не помнил о бегстве. Приехав в деревню, он первым делом направился к викиапу своей матери. Он вошел, но тут же снова выскользнул наружу и стал искать свой дом. Медленно туман рассеивался в его мозгу. Он обнаружил, что у него все еще есть корзина с бусами, за которую он выменял полмешочка с золотом в Кас-ки-йе.


В ту ночь, когда тощая луна освещала место резни, он не понял, что любимые люди, на которых он смотрел, мертвы. С тех пор он ничего не понимал. Но теперь он осознал это.


Джеронимо вошел в свой викиап и отыскал тайник с оружием. Дробовики, винтовки, мушкеты, порох, дробь, ножи, топоры, копья, луки и стрелы были перенесены на безопасное расстояние от жилища и аккуратно уложены. Рядом с ними оставил и корзину с бисером.

Затем Джеронимо подошел к ближайшему огню. Подхватив горящую головню, он поджег викиап, в котором жил с Алопе, а затем метнул головню в дом своей матери. Он повернулся спиной к пылающим шалашам. Как и его прежняя жизнь, они скоро превратятся в пепел. Но будет новая жизнь, сказал он себе. Жизнь, наполненная страшной  местью!

Педро Гонзалеза привлекли пожары, и Джеронимо спросил у него:

- У тебя есть оружие?
- Лук и стрелы, нож, копье, топор.
Джеронимо указал на свой собственный арсенал:

- Выбирай, что хочешь.

Брови Педро удивленно изогнулись:
- Ты делаешь такие подарки?
- Я даю оружие тому, кто поедет со мной и встретится с руралес, убившими наших людей.
- Я поеду, но только когда так решит Мангас Колорадас. Он по-прежнему вождь.

 
- Испугался! - Джеронимо сплюнул.

Лицо Педро напряглось от гнева, и он выхватил нож. Джеронимо презрительно хмыкнул и схватился за собственный нож. Прежде чем кто-либо из них успел сделать выпад, между ними встал Мангас Колорадас.

- Что это за безумие? - прогремел голос вождя. 
- Я предложил ему выбор оружия, если он вернется и сразится с руралес! – вспыхнул  Джеронимо – но он не пойдет!
- Я пойду! - отрезал Педро - но я жду, когда Мангас Колорадас нас поведет!"
Вождь повернулся к Джеронимо:

- Ты превратился в глупца?
- Я иду сражаться с убийцами моей семьи! - упрямо повторил Джеронимо.
- Никто из нас не забыл своих погибших - ответил вождь - мы пойдем, чтобы отомстить за них, но для этого мы должны не просто сражаться с мексиканцами. Мы должны победить их!  А чтобы победить их, мы должны все обдумать и спланировать.

- Строить планы? - уточнил Джеронимо.
- Мы будем искать Кочиса, вождя апачей-чирикауа, и Ху, вождя недни - серьезно сказал Мангас Колорадас - мы попросим их о помощи и начнем готовиться к  рейду мести.  А потом поедем!

 
Глава 6.
Рейд мести.
 
Все костры в лагере у реки Бависпе были потушены до захода солнца. Найче -  молодой, высокий и мужественный сын Кочиса, сидел в темноте рядом с Джеронимо. Джеронимо говорил:
- Осень, зима и весна родились и умерли с тех пор, как Мангас Колорадас послал меня, в качестве своего представителя, просить помощи у людей из чирикауа и недни.
- Я хорошо помню твой визит - сказал Найче - когда ты говорил, твои слова были как огонь, который прожигал мое сердце. Пока я слушал, я знал, что если ни один другой чирикауа не последует за тобой в Мексику и не поможет отомстить за резню твоего народа, то это сделает Найче.
- Скоро битва - сказал Джеронимо.
- Скоро битва - повторил Найче - и, наконец, я все узнаю.
- Что ты должен узнать?
- Почему такой могучий воин, как Джеронимо, у которого много хороших ружей, идет сражаться с мексиканцами, вооруженный дробовиком, мешочком с бусами, ножом и копьем.
Джеронимо мрачно смотрел в темноту. После побега из лагеря он жил только для того, чтобы вернуться в Кас-ки-йе. Но потребовалось намного больше времени, чтобы спланировать достаточно крупную экспедицию, для атаки на тамошние сельские районы.
Было найдено новое оружие. Мангас Колорадас, Кочис и Ху - три вождя -  обменялись за это время бесчисленными сообщениями. Женщин и детей всех трех племен отправили в тайные убежища в горах, единственными подходами к которым были узкие каньоны, которые легко могли защитить всего несколько воинов. Тогда эти отступления были снабжены достаточным количеством провизии и амуниции.
Планирование кампании было непростой задачей. Все воины горели желанием отправиться в Мексику и сражаться с руралес. Никто не хотел оставаться дома, чтобы охранять женщин и детей. Ни один воин не будет служить под началом какого-либо лидера, кроме своего вождя.
Наконец, каждый из трех лидеров выбрал своих избранных людей. Мангас Колорадас включил в число своих воинов всех, кто был в Кас-ки-йе. Теперь, с двумястами пятьюдесятью храбрецами под командованием Кочиса, двумя сотнями под командованием Мангаса Колорадаса и ста пятьюдесятью во главе с Ху, они были глубоко в Мексике.
Каждая из трех групп держалась отдельно от другой, но не так далеко, чтобы они не смогли объединить свои силы, когда наступит время для битвы. Найче предпочитал путешествовать с апачами мимбреньо, а не с чирикауа во главе с его отцом Кочисом. Это было из-за его большой симпатии к Джеронимо.
Наконец Джеронимо сказал:
- Я взял бусы у мексиканцев. Теперь я возвращаю их. Это и есть справедливость!
- Только справедливость - согласился Найче. Трижды ухнула сова, и Найче заметил:
- Это сигнал. Разведчик возвращается.
Джеронимо сказал:
- Пойдем!
Они встали и направились к лагерю Мангаса Колорадаса. Вскоре в темноте появился Педро Гонзалез, одетый как мексиканец и управлявший осликом. Он был на разведке в Мексике раньше воинов, чтобы собрать как можно больше полезной информации.
Мангас Колорадас поднялся ему навстречу:
 - Что ты видел? - спросил он.
- Я видел руралес - сказал Педро - я даже разговаривал с ними, так как они приняли меня за мексиканца. Там две роты пехотинцев и две роты конных. Среди них те, кто напал на нас у Кас-ки-йе. Но их сейчас нет в Кас- ки-йе. Они находятся в Ариспе, в мексиканском штате Сонора, к западу от Кас-ки-йе.
Джеронимо выпалил:
- Тогда мы идем в Ариспе!
- На Ариспе! - повторил Найче.
Мангас Колорадас надменно спросил:
- Воины решают, где будет проходить битва?
- Я буду сражаться с руралес, которые убили мою жену, мать и детей - упрямо сказал Джеронимо - если мы должны напасть на жителей Кас-ки-йе, то это может произойти и позже.

Найче прорычал:
- Я сражаюсь рядом со своим другом!
 - Мы все отправимся в Ариспе - сказал Мангас Колорадас - мы начнем немедленно. Мы должны сражаться с теми солдатами, которые вырезали наш народ!
— Я сообщу Кочису - сказал Найче.

Мангас Колорадас сказал:
- Попроси Кочиса сообщить Ху.  Пусть оба знают, что мы объединяем силы для броска на Ариспе.
- Я сообщу и Ху - пообещал Найче.

Найче исчез в темноте. Молва распространилась, как лесной пожар, и воины приготовились к походу. Никто не сидел верхом. Даже почти через год на подготовку, апачам не хватило времени захватить достаточное количество боевых коней для всех. Кроме того, такое большое количество всадников было бы гораздо легче обнаружить, чем пехотинцев. Поэтому никто не ехал верхом.
Джеронимо пошарил в темноте, чтобы убедиться, что его нож на поясе. Также, он проверил свой рожок для пороха, мешочек с бусами, сверток с вяленым мясом и сушеной кукурузой.

Он повесил на плечо одеяло, которое служило ему постелью ночью и накидкой днем. Как и все остальные воины, он шел в бой в минимально одетым, а одеяло будет отброшено в сторону, когда начнется бой. Взяв копье в левую руку, Джеронимо держал дробовик в правой руке.
Мангас Колорадас сказал:
- Вперед!
Джеронимо шагнул в темноту. Отчасти потому, что он так хорошо знал Мексику, а отчасти из-за его замечательного чувства ориентации, он был назначен проводником всей экспедиции.
Ближе к вечеру третьего дня они подошли к обнесенному стеной городу Ариспе.
Они остановились в лесу ярдах в пятистах от города, и сердце Джеронимо подпрыгнуло, когда он встал рядом с Найче. Снова в воображении он видел свою мать, свою жену, своих убитых детей. В нем поднялась великая радость от осознания того, что здесь, совсем недалеко, находятся их убийцы. Апачи подошли к Ариспе так незаметно, что деревенские ничего не заметили. Битва была обеспечена.
Но вскоре об их присутствии стало известно, и можно было ожидать каких-нибудь действий со стороны Ариспе. Солнце уже садилось, когда Найче процедил:
- Они идут.
Восемь горожан с белым флагом перемирия покинули обнесенный стеной город и направились к деревьям. Джеронимо не мог не восхищаться ими. Восемь мексиканцев, вышедших к любому количеству апачей, должны быть очень смелыми.
- Что бы ты с ними сделал, брат? - спросил Найче, подойдя ближе к Джеронимо.
- Держите их в плену и заставьте солдат-руралес выйти на помощь - ответил Джеронимо - таким образом, мы сможем быть уверены в битве.
- Их флаг означает, что они пришли говорить. Нечестно их пленить.
 - Руралес, которые убили наших женщин и детей в Кас-ки-йе, тоже были менее чем честными - мрачно заметил Джеронимо.

- Это правда, но будем мы захватывать их, или вести переговоры, это решать вождям. Давай послушаем.
Они направились туда, где Мангас Колорадас, Кочис и Ху  ждали восьмерых горожан. Ни один апач не шевельнулся, пока мексиканцы не оказались так близко к лесу, что у них не осталось шансов вернуться в Ариспе. Тогда Мангас Колорадас приказал:

- Захватите их, чтобы солдаты попытались их спасти.
Джеронимо и Найче остались с вождями, ибо они презирали воевать с горожанами. Но другие воины побежали вперед. Мексиканцы остановились и сгруппировались, каждый стал спиной к товарищу.
Педро Гонзалез, один из тех, кто собирался их пленить, сказал по-испански:
- Подчинитесь, и вам не будет больно.
 - Вы пришли убивать! - закричалмексиканец, и восемь рук метнулись к ножам.
Окружающие воины обнажили собственные клинки. Почти голые апачи окружили мексиканцев, и все было кончено. Педро Гонзалез пришел к вождям.
 - Мы бы взяли их в плен, но они решили сражаться -  сказал он.
 - Это неважно - пожал плечами Кочис - руралес сейчас придут мстить.

На следующее утро пришли солдаты полиции. Двадцать всадников поскакали к лесу, где прятались апачи, открыли по ним яростный огонь и отступили, никого не ранив. В тот вечер апачи захватили мексиканский обоз с припасами, члены  которого ничего не знали о мощном военном отряде, скрывающемся недалеко от города. Помимо запаса продовольствия, апачи взяли много ружей и патронов.
В десять часов утра следующего дня в бой вступили сельские войска. Две роты пехоты в боевом порядке двинулись к лесу, где все еще скрывались апачи. Еще кавалеристы находились в резерве, сразу за городскими стенами.
Лежа рядом с вождями, с Найче с одной стороны и Надезе с другой, Джеронимо насыпал порох в похожее на пещеру дуло дробовика. Он добавил сверху бусы из мешочка вместо дроби, утрамбовал их, запыжевал и зарядил пистолет. Найче ухмыльнулся, наконец все поняв.
Надезе воскликнул:
- Это убийцы из Кас-ки-йе!
- Это так? - спокойно спросил Мангас Колорадас - что ты думаешь, Кочис? Что ты думаешь, Ху? Эти враги убили мать Джеронимо. Они убили его жену. Они убили его детей. Должен ли Джеронимо возглавить первую атаку?

- Да,  хорошо - промолвил Кочис.

- Это справедливо - согласился Ху.

Джеронимо повернулся к Найче:

- Возьмите пятьдесят воинов и незаметно пройдите в ту полосу леса, которую мы видим отсюда. Подождите, пока враги не пройдут мимо и мы не нападем. Затем атакуйте их с тыла!

- Я иду, брат - мрачно сказал Найче -  удачной охоты.

Когда руралес были в четырехстах ярдах, они прекратили огонь. Те, кто был впереди, встали на колени, чтобы задние  смогли стрелять поверх их голов. Скрывая своих людей, Джеронимо заметил, что все оружие было разряжено.
Солдаты дали второй залп с двухсот ярдов, и, как и прежде, все оружие было разряжено. Теперь, прежде чем они успели перезарядиться, пришло время взять их.

С дробовиком в одной руке и копьем в другой, Джеронимо издал боевой клич апачей и бросился из леса на врага. Мексиканцы отчаянно работали со своими ружьями, но вовремя перезарядиться успели менее половины. Остальные обнажили сабли и ждали атаки.

Когда Джеронимо отделяло от мексиканцев всего пятьдесят футов, он поднял дробовик, взвел курок и выстрелил. Оружие извергло стеклянные шарики, и полдюжины мексиканцев упали. Выбросив из рук уже бесполезный дробовик, Джеронимо поднял копье и помчался дальше.

Он видел, как Найче и его воины выскочили из леса, чтобы атаковать с тыла. В то же время он увидел, как мексиканская кавалерия бросилась на помощь своим товарищам.

Офицер с поднятой саблей поскакал прямо на Джеронимо, решив сбить его с ног. Джеронимо отступил в сторону, ударил копьем, выбил офицера из седла,  но при этом потерял копье.

Вооружившись лишь ножом, он ждал следующего всадника. Он увернулся от сабли солдата, поймал руку, которая держала ее, и выдернул деревенщину из седла. Они катались в отчаянной борьбе за саблю, пока шальная пуля, прилетевшая из поля боя, не вонзилась в череп солдата, и он обмяк.

Джеронимо вскочил на ноги, схватил саблю и продолжил яростно сражаться с ней до тех пор, пока не подобрал еще одно копье, лежавшее рядом с мертвым воином.   

Перед заходом солнца потрепанные остатки руралес дрожали от ужаса за стенами Ариспе. Скоро в некоторых хижинах мимбреньо, недни и чирикауа раздастся траурный плач. Но на каждого мимбреньо, убитого во время резни в Кас-ки-йе, и на каждого воина, погибшего у Ариспе, приходилось как минимум по два ненавистных руралес, оставшихся на этом поле битвы.