Пещеры Глава 3 Найденыши

     Прежде, чем отправиться на Совет, Курша решил заглянуть домой, проверить вс; ли благополучно у малышей. Перед глазами сразу возникла стряпня Лали и, хотя он и подкрепился, воспоминание о е; кулинарных экспериментах, вызвали новый приступ голода. Традиционная кухня боа нешла ни в какое сравнение с е; шедеврами. Никто не мог понять, по каким принципам она подбирает ингредиенты, но аромат, цветовая гамма, оформление и самое важное – вкус, вызывали неописуемый восторг. Мери, жизнерадостная и любвеобильная молодая боа, которая присматривала за всеми найд;нышами, снимала свой белоснежный фартучек, аккуратно вешала на спинку кресла и с удовольствием уступала ей место в просторной кухне замка, увешанной травами и связками высушенных грибов. Там, у весело пылающего очага, начиналось таинственное действие. Лали перелетала с одного места на другое, от сосудов с различного вида мхами к кадкам, полным всевозможными продуктами, часть из которых боа выращивали на своих фермах, а другую собирали или добывали в пещерах и в глубинах водных потоков. Легко помахивая розовыми крыльями, она зависала у гирлянд из трав и грибов. Четыре руки орудовали быстро и ловко, глаза, на вытянувшихся стебельках, поблескивали красными огоньками не то от яркого пламени, не то от возникающих идей. У наблюдателей отвисали челюсти и текли слюнки. Периодически слышались звуки долгого всасывания и трудного глотка, но почему- то никто из присутствующих, и ни сам повар, никогда не могли рассказать, что было использовано в процессе приготовления пищи и в каких пропорциях. Лали отмахивалась всеми четырьмя руками и говорила: «Не знаю, на меня накатило». Ни одно из приготовленных блюд не повторялось ни разу, и если вы не попробовали хотя бы одного, у вас не было шанса узнать его вкус в другой раз. Эта странная способность не осталась не замеченной в обществе и, может, поэтому боа стали е; побаиваться. А после того, как она ещ; более странным образом приготовила снадобье и спасла одного из многочисленных малышей Мери, лечить которого отказались все известные знахари Телеси, и даже сам Наимудрейший Додж посчитал это дело совершенно безнад;жным, е; просто стали избегать. Хотя, Лали это особо и не волновало, слишком уж она была независимой. Зато Мери со всеми
своими родственниками и отпрысками, е; обожали, впрочем, как и все найд;ныши, да и сам Курша не раз ловил себя на том, что с восторгом смотрит на это нежное, розовое создание. Никто и никогда в пещерной стране не видел такого цвета – она была единственной и в этом.
      Дом найд;нышей, вернее, небольшой замок, стоял поодаль от городского комплекса, у входа в туннель с множеством разветвлений, ведущих в другие пещеры, в большинстве из которых располагались небольшие поселения и фермы.
      Единственный город страны - Тел занимал самую большую из обитаемых пещер и представлял собой высеченный в сплошной скальной породе комплекс замков. Величественное зрелище открывалось взору. По центру протекает Бордж. Пещера, как и пещера Гора, черного камня, только здесь гораздо больше прожилок всевозможных оттенков серебристого и белого цвета. Через поток перекинуты резные, ажурные мосты. Весь город воспринимается как сплошной ажурный замок с восходящими ввысь и нисходящими вниз спиралями, в завитушках растительного и геометрического узора. Низ и верх зеркально отражают друг друга, и этот переход осуществляется на стенах пещеры так органично и плавно, что созда;тся полная гармония, и даже Бордж воссоздан на потолке серебряной стру;й.
      В центре пещеры не поддерживаемая никакими нитями висит сфера - Капл, излучающая мягкий, голубовато-серебристый свет, проникающий в самые отдал;нные из обитаемых пещер по лабиринтам туннелей, отражаясь в гладко отполированных камнях, в прозрачных водах рек и струях водопадов.
      Этот город, к великому сожалению, не является творением мастеров боа. Они пришли сюда в очень давние времена из других пещер, в которых текли другие потоки. Какая-то великая трагедия заставила их покинуть свою родину и искать новые пещеры и новые потоки, пригодные для жизни. Говорят, что это был долгий и трудный путь, и не все смогли его преодолеть. Множество легенд, правды и сказок связанно с этим переселением. Есть и такое, что известно только посвящ;нным – Наимудрейшим.
      «Знание не должно исчезнуть, но оно не должно быть достоянием каждого».
      «Нельзя посягать на то, что не доступно твоему пониманию».
      «То, что доступно твоему уму, не всегда доступно твоему разуму».
      Так отвечал Феа, и так говорили правила.
      Боа повезло. Телеси оказалась покинутой страной. Е; оставили гораздо раньше, чем водное племя нашло е;. Никто из них не знает, почему народ, построивший такой величественный город, уш;л из этих мест и куда? Что с ними стало? Вряд ли боа смогут найти ответы на эти вопросы, но одно останется бесспорным – те, кто создали эту красоту, были великими строителями.
      Город жил своей обычной жизнью. За последнее время Телеси благополучно пережил не одно трясение, и испуг первых минут быстро вытесняли повседневные заботы.
      Курша ворвался в дом, забыв обо всех своих опасениях, в радостном предвкушении встречи с друзьями, смакуя момент, когда он будет рассказывать о сво;м неожиданном приключении, - встрече с зубастым и кровожадным тевзом, и заодно уплетать вкуснятину, приготовленную Лали, но его ждало разочарование, хотя осознал он это не сразу.
      На столе, на огромном блюде, возвышалась башня удивительной красоты, испускающая необыкновенный аромат, но над ней, на потолке, сидел Оба, напряж;нно вцепившись в каменную балку всеми своими восемью лапами и тараща свои четыре блестящих ч;рных глаза с таким остервенением, что Курша от неожиданности даже присел.
      Оба был спокойным, флегматичным паучком. Его ч;рный цвет делал его совершенно не заметным на фоне скального камня, но сейчас он просто светился, и то был свет не радости, - злость лилась с него блестящим потоком.
      Но ещ; больше Куршу удивило то, что под столом, забившись в самый дальний угол, сидел Зави, и вся его золотистая шерсть в милых кудряшках висела на н;м в таком унынии, а весь его вид был так беспомощен и жалок, что у Курши защемило где-то там, в груди, и он понял, что произошло что-то очень плохое.
      -Великий «СО», что же это такое?
      Увидев, появившегося в дверях, Куршу, Зави расплакался навзрыд, кинулся к нему на шею и, вцепившись в его серебристую шерсть, стал отчаянно всхлипывать и завывать.
      Оба не замедлил свалиться Курше на голову, и тоже вцепился в него своими острыми коготками.
      Молодому боа было нестерпимо больно, но то, что творилось с малышами, было так необычно и удручающе, что собственная боль, неудобство и некоторая комичность положения уходили на задний план. Да и о какой собственной боли и прочем можно было говорить в этот момент? Два, почти би, они только, только перешагнули эту грань и стали бо,- самым безутешным образом выражали сво; горе.
      Оба вс; перебирал и перебирал своими лапами на голове у Курши, не замечая, какие страдания причиняет другу, а малыш Зави пытался прильнуть как можно ближе к Курше и утопить свои долго сдерживаемые и, ставшие от этого ещ; более нестерпимыми, рыдания у него на груди. И это абсолютное отчаяние, и боль малыша, и сдерживаемая ярость Обы, разрывали сердце Курши.
      После долгих поглаживаний, уговоров и увещеваний, удалось усадить малышей в маленькие кресла, выбитые из камня, будто специально для них, и обитые мягким, пушистым мхом.
      Вообще, мох разных видов, форм, размеров и цветов составлял основной вид растительности Телеси, наряду с всевозможными грибами. Не маленькую группу представляли ползучие лианы и карликовые деревья. Обильная растительность живописно украшала большинство пещер страны, а берега потоков и протоков просто утопали в ней. Конечно, были и пустынные пещеры, и пещеры со скудной растительностью, но красота камня в сочетании со стремительными реками, образующими многочисленные водопады и каскады, не позволяла отдавать предпочтение каким-то одним местам перед другими. Просто, каждый выбирал то, что ему больше подходило по вкусу или по настроению. Боа никогда не спорили по этому поводу. Места, еды, воды и света хватало всем.
      В густой растительности прятались насекомые, черви, мелкие грызуны, хоть и доставляющие некоторые неудобства местным терадельцам, но с удовольствием подаваемые ими на стол в жареном, пареном, вареном и других видах с приправами и мхом. Стайки диких чрилов пробегали по верху пещер в поисках новых пастбищ. Порой огромный, четыр;хкрылый кра, пролетал над потоком и, стремительно снизившись, выхватывал из него зазевавшуюся живность. И, конечно, почти вс; из того, что росло или обитало в потоках, вполне могло попасть в кастрюлю или на сковороду.
      Воистину, боа, в сво;м поиске новых мест обитания, не могли и мечтать о таком. Великий «СО» оказал им милость. Водное племя, зная это, неукоснительно следовало всем правилам, которые «Он» дал им. Наимудрейшие, избранные быть проводниками этих правил, считались неприкасаемыми, и их слово было решающим в любом деле и в любом споре. Неисчислимое количество поколений боа жило по этим правилам и, слава «СО», до сих пор им не приходилось жаловаться.
      Малыши с трудом успокоились. Курша дал им время прийти в себя, заботливо прин;с им смесь из молока одомашненного чрила и потока Нуниси. Два, довольно резких на вкус и запах продукта, в умелом сочетании мягко гасили друг друга, и в итоге получался приятный, со сладковатым ароматом, пузырящийся напиток. Пузырьки набивались в ноздри, щекотали горло и создавали вес;лое, игривое настроение. Но, главное, у этого напитка был успокаивающий эффект и его всегда давали не в меру расходившимся малышам.
      Зави пил свою порцию мелкими глотками, потягивая воздух носом и при этом слегка всхлипывая, а Оба, сунул милую мордочку в любимую пиалку и урчал и посапывал, но урчание звучало отнюдь не удовлетворительно, а скорее угрожающе.
      Наконец малыши пришли в себя настолько, что в состоянии были говорить.
      Завитки Зави, пришедшие в относительный порядок, при первом же усилии рассказать, что привело их в такое состояние, снова стали выпрямляться и тускнеть. Тогда Оба своим глухим голосом, с трудом выговаривая слова от спазма, сжавшего горло, выдавил из себя:
      -Лали!
      И тут полилось. Перебивая друг друга, всхлипывая и урча, перескакивая с одного на другое, поправляя друг друга, они, наконец, сумели поведать, что произошло.
      Утром, после того, как Мери со своими малышами навела порядок в доме, все вместе позавтракали, и их при;мная мать ушла, собрав сво; многочисленное потомство. Лали решила, естественно, прибравшись после такого нашествия, приготовить для Курши что-нибудь особенное, ведь сегодня был его первый самостоятельный день, и друзья не могли оставить это событие без внимания.
      Лалина стряпня была завораживающим действом, но малыши старались не поддаться чарам и помогали, как могли, носясь по кухне и бегая в кладовую за требуемыми продуктами. Вдруг вс; затряслось, с потолка посыпались мелкие камни. Лали, с перепугу, вс; побросала и, схватив малышей, вылетела из дома. И как она их подняла, они же такие тяж;лые? Вс;, слава «СО», вскоре улеглось, и они вернулись к прерванному занятию.
      -В самый разгар действия, когда пирожное…
      -Это, вовсе, торт!
      -Нет, пирожное, просто большое и очень вкусное! – Наверно?
      -Ну, посмотри, разве это не торт?
      -Эй, эй! Ближе к делу!
      Ну, в общем, когда оно стало приобретать вид и какую-то форму, - дверь без всякого звука, звона или стука открылась. На пороге появился Додж, один из Наимудрейших, в своей повседневной, но роскошной, фиолетовой тунике с оранжевым цветочным орнаментом у подола, и т;мно фиолетовой накидке, что могло означать только одно, - он даже не совершил переодевания для визита! Его тяж;лый посох громким стуком возвестил о прибытии важной, требующей немедленного внимания, персоны.
      -Дааа…!
      Само по себе, его появление, уже было странным. Наимудрейшии не посещают простых смертных. Тем более ему нечего было делать в доме найд;нышей. Ведь все знали, что он был против того, чтобы найд;ныши оставались с боа, и, о ужас!, ещ; и получали их знания. Но Совет Наимудрейших, каждый раз при совершенно неожиданном появлении очередного из них, выносил положительный вердикт, и не последнюю роль, надо особо отметить, в принятии такого решения, играл старый Феа.
      Естественно, Лали и вместе с ней малыши не приостановили своего дела. Это было невозможно. Лали была в той стадии творчества, когда она ничего не замечала, и это длилось до тех пор, пока продукт е; деятельности не был бы готов и не принял бы одной ей известную, заверш;нную форму. Ну, а как могли остановиться зачарованные ею малыши?
     Додж замер у дверей. Весь грозный вид, с которым он переступил через порог, медленно сполз с него и исчез как тень под Каплом. Видно было, что зрелище заворожило и его, и он поддался чарам этого воздушного, розовокрылого создания так же, как простой боа.
      Десерт, а маленькие бо не сомневались, что это могло быть только великолепным десертом,
      -Ну не жаркое же,
      - готово. Целая башня неописуемой красоты и вкуснейшего запаха громоздилась на блюде в середине стола. Лали опустила крылья и, в изнеможении, присела на стул, который ей поспешно подставили малыши. Их лица светились обожанием, и им казалось, что и Додж не сможет устоять перед е; красотой и талантом. Но не тут то было. Пришедший в свою естественную форму, Додж, вдруг странно собрался и изверг из своего горла кучу брани и проклятий. Никто и никогда не видел Наимудрейшего не то, что в ярости, но даже волнение не могло и не отражалось на их лицах, в их горделивом стане и движениях. Невозмутимость была первейшим достоинством Наимудрейшего. Публика была ошеломлена и даже не сразу смекнула, какой кровопийца - бурнус укусил Доджа? Но Лали не нужно было гадать по этому поводу, она сразу поняла, что привело Доджа в такое состояние, и что эта брань и эти проклятия направлены в е; адрес. Она поднялась, раскрыла свои крылья, ставшие вдруг удивительно плотными и устрашающими, распахнула все свои четыре руки. Глаза взвились на стебельках. Вс; е; тело засветилось и, казалось, что она готова обрушить этот уничтожающий свет на Доджа, но вдруг сникла. Какая мысль заставила е; остановиться? На миг потерявший дар речи, уменьшившийся и посеревший от страха, Додж опомнился. Такая ненависть и злоба отразились на его лице, что Оба в несчитанный момент оказался на потолке, а Зави забился в наиболее отдал;нный угол под столом. Вся поза Лали говорила о том, что она безропотно готова принять любой поворот судьбы, принять наказание, неизвестно за что и неизвестно почему. Малыши не могли понять этого смирения.
      Додж сумел побороть свою непростительную слабость, однако все понимали, что видели то, что видеть не должны были, и им этого не простят.
      Посох в лапе Доджа поднялся.
      -Ты и остальные найд;ныши принесли в наш мир несчастье. Вы прокляты «СО» и должны покинуть нашу страну. Я буду настаивать на этом на сегодняшнем Совете и у меня есть на то все основания и неоспоримые доводы.
      Лицо его снова исказилось ненавистью.
      -Я избавлю страну от Твари.
      Громкий хлопок и сильный порыв ветра, – Лали взвилась под потолок и стремительно вылетела в открытую дверь, чуть не задев Обу и заставив повалиться на пол Доджа. Сегодня ему явно не везло, во всяком случае – пока. Он поднялся и выскочил вслед за ней с не меньшей скоростью, оставив после себя побежд;нных, беспомощных малышей.
      Курша был в недоумении. Картина, нарисованная малышами, была настолько не обычной, практически не представимой, что больше походила на сказку, чем на реальность. Ну, этого просто не могло произойти в их слаженном, отполированном до мелочей, правильном мире. Ведь здесь царят добро и порядок? Разве это не так? Курша чего-то не понимал.
      Времени на долгие размышления не было. Надо позаботиться о малышах, повидать старого Феа и успеть на Совет. К тому же приодеться.