Дочь продолжение

Пришёл конец блокаде, а затем и войне, но никто из мужчин не возвращался.
Бабушка стала совсем старенькая и слабенькая, но все ещё приглядывала за всеми ребятами - Иришкой, Валерой, Петей и Леночкой.
В январе сорок четвёртого мама Лены пропала, не вернулась с работы. Она была уже очень слаба, но все-таки ходила в госпиталь, помогала санитаркам ухаживать за ранеными. 

Как-то поздно вечером девочка, горько плача, зашла к Марфе Степановне:
-Баба Марфа, мамочки нет моей больше! - девочка с такой тоской посмотрела на Марфу Степановну, что старушка, уже давно переставшая плакать, повидав столько горя, тоже не удержала слезу:
-Ну что ты, милая! Как это нет? Придёт скоро, - утешала она девочку.
-Нет, бабуля, нет! - и девочка зарыдала ещё сильнее, - она обещала прийти пораньше, у меня же день рождения сегодня, восемь лет!
-Ах ты милая моя заюшка! - бабушка ласково погладила девочку по волосам и поцеловала, - а у меня подарок для тебя есть, как же я забыла-то, дурья моя старая голова! - и Марфа Степановна залезла в чудом уцелевшую тумбочку и достала оттуда маленькую тряпичную куколку.
-Вот! - протянула она девочке игрушку, - это Иришкина, мы с ней ее в пятом классе шили! - бабуля, с трудом усадив девочку на руки, ещё крепче прижала ее к себе и стала петь ей песенку совсем ослабшим голосом.
-А за маму не переживай, она в ночную осталась. Не впервой. Раненых, видать много привезли! Придёт! Обязательно придёт! - приговаривала Марфа Степановна, уложив Лену, у себя в комнате.

Но Леночкина мама не пришла ни утром, ни вечером. На следующий день Ира пошла в госпиталь, но там ей сказали, что Васильева ушла ещё позавчера вечером, отпросилась, сказавши, что у дочери день рождения. Ей хороший паёк собрали по этому поводу - дали банку тушёнки, хлеба немного, сала, вяленой рыбы, несколько кусочков сахара, крупы, гороха, изрядный по весу мешок получился. По тем временам - богатство.

Страшная догадка осенила Иру, и она пошла тем путём, которым женщина возвращалась домой. Но не нашла никаких следов пропавшей.
«Как же быть! Что же мне сказать Леночке? Да и вообще всем?»
Домой Ира зашла, опустив голову. Четыре пары глаз смотрели на неё с надеждой! Ира развела руками, Лена с громким криком подбежала к ней и уткнулась куда-то в живот. Девочка совсем не выросла за годы войны, была очень худенькой и маленькой.
У Иры не было сил, а ей хотелось поднять ее на руки, отнести в комнату и качать ее, успокаивать, говорить ласковые слова. Так они стали ещё сплочённее и дружнее. Лена не была им родной, но ребята считали ее своей сестренкой, а бабушка - внучкой.

Как-то уже в конце мая сорок пятого поздно вечером кто-то тихонько поскребся в дверь. Если бы Ира не оказалась рядом, то и не услышала бы. Она открыла створку. На пороге стоял незнакомый мальчик, плохо одетый, лохматый, с котомкой за плечами.
-Тётенька, - обратился он к Ире, - а Игнатовы здесь живут?
У Иры бешено заколотилось сердце:
-Да, здесь, - подтвердила она, - я - Игнатова! - и она вопросительно посмотрела на мальчика.
Слёзы покатились из глаз Иры. Она словно бы предчувствовала что-то, но не знала что. То ли беду, то ли радость.
-Пойдёмте, тётенька, со мной, - и мальчик, не дожидаясь Иры, будучи точно уверенным, что она побежит за ним, стал быстро спускаться по лестнице.
У Иры откуда-то взялись силы, и она побежала вслед за ребёнком. На лестнице она потеряла шлёпанец, но не стала возвращаться, а так и выбежала на улицу с босой ногой.
На скамейке сидел абсолютно седой мужчина. Через все лицо у него шёл багровый шрам. На груди сверкало несколько медалей, за спиной висел заплечный мешок, рядом лежала шинель. Мужчина как-то странно скручивал самокрутку, не глядя на неё, а устремив глаза вдаль.
Это был Николай.
«»»»
Часть 3

-Папка, миленький! Живой! Родной мой! -
Ирка кинулась к отцу, обняла его крепко. Расцеловала.
Он тоже обнял ее! Слёзы покатились из его глаз. Тут только Иришка заметила, что он смотрит куда-то мимо неё!
-Не видит он. Слепой! - мальчик тихонько подошёл и присел рядом, - и слышит плохо, орать надо, чтобы понял, - помолчав, добавил он, - контуженный. Я его в Гомеле нашёл. На вокзале он сидел, один. Вот как сейчас, сидел, самокрутку крутил. Я ему - дядь, а дядь, дай закурить-то! А он мне и говорит - «по голосу слышу, что мал ты ещё курить»! Он тогда ещё хорошо слышал, но слепой уже был. Мы с ним познакомились. Он мне все рассказал про свою жизнь. Как воевал, как ранение серьезное получил, в госпитале два месяца лежал. И про вас, и про жену рассказал. Бумажку дал с адресом. Вот мы  и пробираемся к вам. Под бомбежку попали. С тех пор он плохо слышит. Я тоже не слышал, но потом отошёл, а он нет. Нам как-то военврач встретился, я ему рассказал все. Он вопросов много задавал, а потом сказал, что может вернуться слух. Надо ждать.

Слёзы лились градом из Иркиных глаз. Она взяла руку отца и провела по своей щеке, по волосам, поцеловала руку, приблизилась близко-близко к Колиному уху и громко сказала:
-Папочка, миленький ты мой! Это я, Ира, дочка твоя!
-Ирочка, доченька, слышу твой голос, милая! Как же хорошо! А бабуля? Бабуля жива?
Отец заплакал как ребёнок, не стесняясь.
-Живая! Ждет тебя! Только писем давно от тебя не было. Победа уже пришла, а тебя все нет! Господи, да что же это я! - спохватилась Ира. - Пойдёмте, домой пойдёмте. Да как же ты его доставил-то! - обратилась она к мальчишке. - Молодец какой! Как зовут-то тебя? - спросила Ира.
-Александр! - по-взрослому представился малец, - но мамка называла Шуркой!
Ирка вздрогнула. Погладила мальчишку по голове.
-Вот и папка ваш тоже сразу меня по голове погладил. А потом сказал, что жену его тоже Шурой звали, - мальчик помедлил, у Иры снова набежала слеза, - но умерла она. Это правда?
-Правда, мой хороший. Правда. Как же ты с папой моим разговариваешь? Ой, - опомнилась Ира, - а где же твои родители? Ты сам чей?
-Папку моего давно убило! Ещё в сорок первом похоронка пришла. А с мамкой и с тётей Людой мы потерялись в сорок третьем. Я за водой побежал, а поезд разбомбило, я перепугался и в лес деру дал. А там в яму провалился. Не знаю, сколько в ней просидел. Не мог выбраться долго. Потом очнулся, рядом со мной тётенька. Спасла меня, и к  себе в избу принесла. Я у неё в деревне в доме жил. Недолго правда, потому что фрицы пришли туда. Тётеньку Валю мою… изнасиловали… и убили…а я спрятался, а утром убежал. До города дошёл. Вот с тех пор я один, - Шура помолчал и добавил, - нет, уже не один. Где-то полгода как не один. А с дядей Колей. Не бросил я его, жалко мне его стало. Плохо слепому, а теперь ещё одна напасть - глухой. Иногда он вроде как хорошо слышит. А иной раз, совсем как пень! - мальчишка потешно махнул рукой. Ира улыбнулась и снова погладила Шуру по голове.
Она крепко обняла мальчика, поцеловала:
-Спасибо, что привёл моего папу домой! Как же ты настрадался, мой хороший! Я буду называть тебя Шурой! Можно?
-Конечно! Вот и дядя Коля меня так называет. Дядя Коля, - заорал он так громко, что Ирка вздрогнула, сразу поняв, как Шурка общался с Колей, - вот я обещал тебя доставить, - продолжал орать малец, - и доставил! Тётенька, - обратился он к Ирке уже тихо, а вы меня теперь выгоните? - у Шуры покатились слёзы из глаз, - мне совсем идти некуда! Совсем, - и мальчик обнял Колю, а тот обнял его, приговаривая:
-Шурка, ты чего это? Ревешь, что ли, а?
Ира обняла их обоих и сказала:
-Никогда, никогда больше так не говори! С этой минуты ты - мой младший брат! Я всю жизнь мечтала о брате! Как здорово! То ни одного не было, а теперь трое вас у меня. И сестричка есть. Пойдём, я тебя со всеми познакомлю.


Когда подошли к подъезду, Ира снова громко крикнула на ухо отцу:
-Пап, я сейчас бабулю подготовлю. Она старенькая, слабенькая совсем. Вы в коридоре посидите.
Отец кивнул, давая понять, что понял. Слёзы душили его, и говорить он не мог.
 
Коля, попав в квартиру, стал потихоньку ощупывать все руками, гладить стены, прижиматься к ним, слёзы катились из глаз мужчины беспрестанно.
-Ира, дочка, как же так! Как же! Поговорить бы! Эх, Ира! Как же поговорить-то нам с тобой. Ты бабуле тихонько скажи. Я понимаю. Здесь с Шуркой посидим, подождём, а ты иди, Ира! Скажи бабуле потихоньку. Вот ведь как! Слепой я! Эх, да ещё и глухой! - бормотал Николай.

Но в этот момент из комнаты выскочили Лена и Петя! Увидев Колю и пацана, они немного стушевались. Не узнали соседа. Маленькие были совсем, когда Коля уходил на фронт, да и изменился он сильно. Постарел.
Ира шёпотом сказала, чтобы бабуля не услышала:
-Тихо, это папа мой с войны пришёл. Он слепой и плохо слышит. Я пойду бабушку подготовлю.
Ребята с пониманием кивнули.
-А это Шура, познакомьтесь. Он теперь наш брат.
Петя не выдержал и заорал от счастья:
-Здорово! Вот здорово! Играть будем вместе! А то пацанов совсем не осталось.

Ира зашла к бабуле. Та лежала на кровати.
-Ба! - позвала Ира.
-Чего там ребята раскричались, словно манки переели! - пошутила бабуля.
Не обращая внимания на бабушкин вопрос, Ира снова позвала:
-Ба! Ты же обрадуешься, если папа домой придёт живой, но не совсем невредимый?
Бабушка как могла быстро поднялась и присела на кровать, схватившись за сердце.
-Коля! - вскрикнула она, - что с ним?
-Бабуль, все хорошо. Сам пришёл, своими ногами, и руки на месте, да ещё и мальчишку привёл. Хороший такой пацан. Шурой зовут, представляешь. Как маму!
Бабушка поднялась с кровати.
-Помоги! Что-то я ослабла совсем. Где он? Ира, не томи, - бабушка плакала.
-Подожди, Ба! - Ира мялась. - Слепой он, - Ира снова помедлила, - и не слышит почти!


Бабушка вышла в коридор. Увидев Николая, она вскрикнула.
В этот момент Коля поднял голову и посмотрел невидящим взглядом прямо на бабушку.
Бабушка остановилась, осела, Ира поддержала ее, к Коле подскочил Шурка и все ребята, подхватили его под руки и подвели к бабушке.
Старушка заплакала и обняла внука.
-Бабуля! - прошептал он, - Здравствуй, родная! Слепой я, и глухой! Вот так получилось! Война проклятая! Шура моя, Шура. Не дождалась меня! - и Коля заплакал больно и надрывно как раненый зверь.
Ира обняла бабулю и отца, все ребята тоже подскочили ко взрослым, пролезли в середину. Так они стояли долго, плакали, утешая друг друга.
-Ничего, ничего, снова вместе! Как-нибудь справимся, - проговаривал Николай.

Продолжение следует