Сказания земли Александровской

Путь домой.
Интересно создан человек. Любит он истории страшные, легенды и предания о нечистой силе.
Соберутся ребятишки где-нибудь вечером, в сумерках, в беседке и давай «травить душу». Тут и о несчастной любви подростков, и о криминальных разборках услышишь. Только пройдёт сердитая тётечка мимо и разгонит молодёжь словами: «Расселись тут, глупости болтают! Быстро домой уроки учить!»
Но давайте подсмотрим за взрослыми. Стоит собраться им вместе (пусть даже это две соседки), как потекут неисчерпаемым потоком истории о заговорах, о сглазах, о целительницах, о чудо-старушках.
Правда одно обстоятельство удивляет. Герой историй – люди выдуманные, жили которые в давние минувшие времена и далеко от здешних мест: в суровой тайге, на Кавказе или, в лучшем случае, на Урале, только в верховьях его, в местах, о которых сам Павел Бажов рассказывал.
И невдомёк всем, что интересное рядом, что наполнен им воздух Оренбургских степей. И участники событий – наши современники.
Кто часто покидает границы города Оренбурга и любит поколесить по просторам нашей губернии, тот не удивится, услышав название «Александровский район». Богат он не полезными ископаемыми, людьми, живущими в нём. И по сей день трудятся рядом татарин и русский, немец и украинец, мордвин и чуваш. Даже в далёкие времена, когда сильны были религиозные предрассудки, селились они рядом. Свидетельствуют о том и названия деревень и сёл. В Юртаеве жили мордва, в Тукае – татары, а название Украинка говорит само за себя.  Окружают эти деревни три села, объединённые в своё время в колхоз «Заветы Ильича», Успенка, Чебоксарово и Стрелецкое. О последнем у нас и речь пойдёт.
Случилось это не так давно, в 80-е годы 20столетия. Ещё живы её свидетели. Зимы в то время были снежными, суровыми. Сугробы прятали избы, играючи: только трубы торчали. Чтобы из дома в амбар или хлев, или к соседям добраться – тоннель в снегу рыли. Об этом Димке мать рассказывала. Она часто ездила в Успенку к бабушке и тёткам своим.
В такие моменты почта из райцентра добраться могла только раз в две недели, а то и реже. А писем и телеграмм ждали в ту пору с нетерпением, особенно из армии. И тревожно с губ слетало: «Афган! Цинковый гроб!» Выполняла Россия интернациональный долг в республике Афганистан. Много парнишек легло в чужой стороне. И как счастливы были семьи, чьи сыновья возвращались живыми.
Автобус довёз его до Александровки только часам к трём. Казалось, ещё день на дворе, а темно, хоть глаз выколи. С утра мело, мороз стоял рождественский. Надо было бы дождаться утра и попутчиков, но кровь молодая кипела. Хотелось скорее домой, к матери. Да и «заговоренный» он. Полтора года воевал в чужой стране. В пустыне не заблудился, даже маленькой царапин не было на его молодом теле. Так что же ему бояться?!! Часам к двенадцати ночи доберётся он до Стрелецкого, до родного порога.
Сначала всё шло благополучно, хотя лицо обжигало, и почти ничего не было видно. Но вскоре он почуял, что начал ходить кругами. И понял: заблудился. Его не отпускала родная Александровская степь. И все было бы ничего, но за его спиной слышно было злобное голодное рычание волков. В такую суровую пору волчьи стаи всегда подходят близко к жилью.
 Нужно было что-то делать. Он в снегу раскопал скирду. Достал коробок спичек и попытался поджечь. Это далось ему нелегко: сырые спички, сырое сено. Большого костра не получалось. Всё только тлело. Этого было достаточно погреться час, другой. Но волки не отступили, а сели кругом, словно понимали, что ждать осталось недолго.
И вот на окоченевшей, промёрзшей земле остались последние искорки. Стая встала на лапы. Волки ждали только сигнала вожака.
Юноша отбросил в сторону свой чемодан, встал на ноги. Он впился глазами в вожака. Так стояли они друг против друга, посреди зимней степи. Их глаза горели в кромешной тьме. И вдруг в ночи раздался душераздирающий вопль, который соединил в себе человеческий крик и звериный рёв…
На утро в дом жителя Стрелецкого постучали. Это пришла почта. Все узнали, что их сын возвращается домой 6 января. А на календаре было            8 января.
Его нашёл дед Михаил. Вокруг лежали три волчьих трупа. Охранял вечный сон юноши вожак. Увидев человека, хищник исчез, как будто и не было. А на молодом теле опять ни царапины.
Сама мать Димки слышала эту историю от деда Михаила и была знакома с тем юношей. Летними вечерами вместе ходили в сельский клуб на танцы. Да беда только, забыл Димка фамилию и имя участников, а спросить у матери стыдно: подумает, что не интересны ему рассказы её, обидится.