42. Террор и Добродетель

   До Лаваля доносился отдаленный грохот пушечных и ружейных выстрелов... 

  Было жарко, Данжу открыл окно, оперся локтями о подоконник и выглянул на площадь.

  Местные жители, столпившиеся кучками выглядели притихшими и взволнованными, обменивались своими впечатлениями и страхами.
   
  Майеннцы боялись любого исхода, за истекшие три года эти края видели и зверства шуанов, убивавших за Веру и Короля, но никогда им не забыть и ответную жестокость карательных "адских колонн" революционной Республики, возглавляемых генералами Тюрро и Вестерманном...

  В отличие от простых горожан, местные власти и национальные представители хорошо понимали, что там происходит.

   Шуаны, столкнувшиеся с солдатами генерала Марсо  после ожесточенного сопротивления, рассеялись на малые отряды и отступали в сторону Бретани...в глухие лесные массивы к своим тамошним собратьям.

  Противостоять регулярной армии разрозненные шуанские группировки уже не могли, массу бойцов и своих лучших, наиболее талантливых командиров они растеряли после ряда крупных поражений в девяносто третьем и девяносто четвертом...

   Те вожаки роялистских мятежников, кто уцелели после гибели таких достойных противников Республики, как Морис д,Эльбэ и Анри де Ларошжаклен это уже  не "Белые Волки", это скорее стаи шакалов...отчаявшихся, а потому озлобленных, кровожадных.

  Все пленные предстанут перед военным судом, офицеры будут расстреляны, штатские гильотинированы.

  Нельзя быть к ним снисходительным, это принимается "лесными братьями" за слабость и они снова схватятся за оружие...

  Чем ответит на эти действия сегодняшний "умеренно-либеральный" Париж, одобрением или осуждением? Кто знает.

   Сегодняшняя власть... Директория хочет, чтобы и овцы были целы и волки сыты, они хотят, чтобы с роялистскими фанатиками было покончено, но крови и жестких мер они не хотят...

  Отчего вышла амнистия им, "патриотам 1793 года"? Выкидыши Термидора напугались нешуточно перспективы роялистского реванша и "белого террора", а роялисты, презирающие этих  новых республиканцев боятся только их,  якобинцев, страшных и ненавистных им робеспьеристов ..

  От раздумий Шарля отвлек стук в дверь:

- Гражданин представитель! По вашему приказу доктор Розели доставлен!

  Полицейский агент легко толкнул Розели в спину и исчез за дверью.
 
  Доктор Розели был очень бледен, но держался со свойственным ему  спокойным достоинством.

- Присаживайтесь, гражданин Розели! При всей сложности ситуации, рад вашему обществу, ведь вы спасли мне жизнь... -  Данжу разлил по бокалам бордо, один бокал подвинул доктору - но что-то вы плохо выглядите...

   Арман Розели нервно сверкнул глазами и чуть удивленно взглянул на республиканца:

- Вы считаете, что после ночи в городской тюрьме, в ожидании решения моей участи, я могу хорошо выглядеть?! Странный вы "революционный народ", якобинцы... - на секунды Розели замолчал и закончил фразу тихо - хоть убейте меня за эти слова...

  Данжу отодвинул от себя бокал и перегнувшись через стол, опустил руку на плечо Розели:

- Извините... честное слово, но я очень опасался, что доставив меня в Лаваль вы исчезнете...присоединившись к шуанам,  я не дал вам  совершить роковую ошибку... которая привела бы вас на эшафот и поставила под угрозу безопасность вашей сестры с мужем.

    И еще... я хочу, чтобы вы ответили мне на ряд серьезнейших вопросов. Ответьте честно...настаиваю, это крайне важно... для наших отношений, для вас и ваших близких...

   Вы знали этого... графа д, Альбарэ... но откуда, если вы не связаны с шуанами? Отвечайте честно, я не могу желать зла человеку, который спас мне жизнь...

   Я не мог не оценить того важного факта, что вы знали, я не просто рядовой республиканец, но национальный представитель, а по прежнему парижский комиссар и... ничего не сообщили шуанам... Как вас понимать, Розели?

- Хорошо... - одним залпом опрокинув бокал, Розели нервно облизнул губы и с минуту помолчал, собираясь с мыслями - понимаю... вы всё равно не поверите мне, но я скажу...

  За последние три месяца несколько раз ко мне домой посреди ночи являлись вооруженные люди от командира де Лезардьера и просили оказать медицинскую помощь их раненым  товарищам...аппелировали к моему дворянскому происхождению.
 
   Во-первых, вы должны понимать, что значит "просим" в устах вооруженных людей? Мне случалось... не раз лечить их раненых... я не мог отказать... это мой профессиональный долг.

  Вы спросите, почему... если я был против отношений с ...деятелями... контрреволюции... я  не обратился к властям? По всё той же причине... я дворянин по происхождению... я сам в   глазах  республиканских властей подозрителен и неблагонадежен...

   В один из таких "визитов" я и познакомился с д, Альбарэ... он умён, добр и благороден...  человек чести... я имел возможность в этом убедиться. 

   Среди офицеров были несколько человек, которые были решительно настроены расстрелять меня... как изменника, сотрудничающего с республиканцами. Он защитил меня от этих людей... обратившись к де Лезардьеру...

   Стук в дверь кабинета прервал объяснения Розели. Дверь осторожно приоткрылась, на пороге показался молодой секретарь с папкой в руках.

- Гражданин представитель, вы хотели ознакомиться со списком пленных офицеров-роялистов, которых ожидает расстрел, вот, пожалуйста...

  Черная папка легла на рабочий стол. Розели при виде зловещей папки невольно замер.

  Данжу встретился с ним взглядом. Доктор держался так скованно, было видно, что он чувствует себя почти заключенным-смертником...

   Что ты на самом деле думаешь, БАРОН ДЕ РОЗЕЛИ...ты сочувствуешь им, ненавидишь и боишься меня? Как ни крути, но ты аристократ и... что важнее, ты сам роялист... пусть даже и конституционный... в этом меня не обманешь... Но и то, что не воюешь, никого не убиваешь, что ж и это правда... Как тебя понять до конца, Розели? Что-то есть в тебе этакое, что невольно привлекает и заставляет уважать...

  А секретарь продолжал:

- Вот еще... графа д, Альбарэ, о котором вы спрашивали... в списке нет. Майор Жютле сказал, если он состоял в отряде под командованием Лезардьера, то, скорее всего он ушел вместе с ними... к Бретани... если не погиб, конечно...

  Данжу поднялся из-за стола, отошел к раскрытому окну и отвернулся от Розели, застывшее в напряжении лицо успокаивающе ласкал теплый майский ветер, свежая яркая зелень кустарников и молодая травка приятно радовали глаз:

- Всё-таки рай существует... и это наша земля... - на бледных губах Шарля на секунды появилась и тут же исчезла слабая улыбка - но ад человек выдумал сам  и упрямо возводит ... своими руками...и без помощи потусторонних сил... - замолчал, задумавшись о своем.

  Из груди вырвался невольный вздох облегчения.

  Итак, д, Альбаре жив... да, он враг Республики и белый офицер, но... у Шарля по многим причинам не могло быть личной ненависти к нему... а если он погиб, то это произошло не по его приказу и без его участия... война...

   Где же высшая справедливость, отчего так...когда такой достойный человек, как д, Альбаре, которого хотелось бы видеть другом,  оказался среди врагов... а уроды вроде Меневаля, Тальена или Фуше считаются его товарищами-республиканцами...

   Данжу вздрогнул, когда сквозь густой туман мыслей и воспоминаний к нему прорвался резкий голос секретаря:

 - А вот другой роялист, которым  вы интересовались, гражданин представитель... де Жюссак нашелся в списке, он был схвачен и уже скоро предстанет перед военным трибуналом Республики в числе прочих....

    Шарль сделал властный отстраняющий жест, который означал для секретаря, что он свободен и может выйти.

   Юноша слегка склонил голову и покинул кабинет, закрыв за собой дверь.

- Я непременно должен повидаться с ним в тюрьме... перед казнью...Я готов и к высокомерному презрению с его стороны и к вспышке ненависти, мне все равно.

   Лучше бы он погиб в бою под Лавалем...было бы легче... МНЕ было бы легче... - Данжу блеснул темными глазами в сторону молчаливого, настороженного Розели - в отличие от других, вы то знаете, что он брат моей жены?

    Мари так надеялась, по ее словам, все эти три года, что он жив... и что теперь... ее брат будет расстрелян, да еще по моему приказу? А он будет расстрелян, по другому не будет и быть не может...
 
   Де Жюссак агрессивный контрреволюционер и военный преступник, на нем много крови...

   Что думаете, гражданин Розели? Ответьте же... не бойтесь...

   На бледном лице доктора Розели были живы только опасливо и нервно блестящие глаза, он не торопился с ответом.

- Считаете меня кровожадным якобинским чудовищем, Розели? - Данжу мрачно улыбнулся и облизнул губы - что ж, как вам угодно... но если я и хищник... то хищник разумный... вы человек деликатный, мне интересно, как бы вы поступили в такой ситуации...

- Я думаю... вашей жене ни к чему вообще знать об этой встрече...можно сообщить ей просто как факт, что ее  брат погиб и вам это точно известно... но и то... не сейчас... когда она ждет ребенка, когда-нибудь...

   И да... я не считаю вас чудовищем... - последняя фраза прозвучала как-то не слишком уверенно, словно Розели пытался в этом убедить самого себя.