Хочу посмотреть в глаза убийцы. 6

                6

   Янина с ребенком и сумками, садилась в такси. Куда это она? Выбежал Сашко схватил сына. Видно, что он опять нетрезв. Ребенок заплакал, мать бросилась на помощь.
   - Оставь ребенка в покое. Можешь пить дальше, пока не сдохнешь, - в сердцах бросалась словами она. - Лох и неудачник.
Она запихнула ребенка в машину и села сама.
   - Ну и катись, дура. Пусть твоя мама тебя кормит теперь, - махнул рукой в отчаяние Сашко.
   Она показала средний палец из окна, и машина тронулась. Сашко утер сопли и нетрезвой походкой направился к дому. Продолжая спор с женой, что-то обиженно бормотал себе под нос.

   Люба на минутку задумалась. Удобный момент, лучшего наверно не найти. Сашко сегодня дома один, на работу явно не собирается. Надо как-то попасть в квартиру, не привлекая внимание соседей. До вечера ждать не стоит, когда люди начнут возвращаться домой. А сейчас в доме одни пенсионеры, которые с утра сходили в магазин и теперь сидят, смотрят сериалы по телевизору. Мысли работали в правильном направлении. Тогда нужно тоже сходить в магазин, купить бутылку водки и напроситься в гости.

   Пройти незаметно в подъезд, не составило труда. Тихо, не души. Позвонила в дверь, внутри квартиры раздалась трель. Прислушалась, работает телевизор. Неужели уснул? Подергала ручку двери, закрыто. Что же делать? Она не может так просто уйти, второго такого шанса может не представиться. Нажала на звонок, задержала палец на кнопке подольше. Подождала. Еще раз позвонила коротко, боясь, что могут выйти соседи. Ну что же, не судьба. Зайдет попозже, не стоит упорствовать. Она быстро выскочила из подъезда и свернула за угол дома.

   Может даже хорошо, что не открыл дверь, надо немного успокоиться и обдумать свои действия. Не торопясь побрела в сторону набережной. Это стало ее любимым местом в городе, где хорошо дышится и думается. Вода, одна из стихий, на которую можно смотреть бесконечно. На море небольшое волнение. Волна за волной набегает на берег, затем переворачивая мелкие камешки откатывается назад. А потом следующая и следующая волна возвращается, и нет этому конца. 
   Завороженно наблюдала за неменяющимся пейзажем. Появилось чувство голода, достала из сумки булочку с джемом и бутылку воды. Если бы чувство горя так сильно не угнетало ее, она сейчас была бы счастлива и простила бы всех врагов. Но… нет. Светлые, чистые глаза сына всегда пред ней, она не может их предать. Сидела и размышляла о превратности судьбы, разве она думала, что окажется здесь с такой тяжелой миссией, которую сама на себя наложила. Мысли вернули ее к действительности, попробовала просчитать свои действия, хоть на один шаг. Но это никак не удавалось, потому что она сама не знала до конца, что она хочет.
   В голову неожиданно пришла ясная мысль, надо в водку подлить отравы. Вспомнила как на работе травили мышей, сейчас бы ей не помешал крысиный яд, но где же его взять. Может таблетки какие? Химия, химикаты. Чем алкаши травятся? Вывеска «Аптека» попалась на глаза вовремя.

   - Дайте снотворные таблетки.
   - Какие? Дивчина, говорите точно, що вам треба, - торопила злая женщина фармацевт.
   - Я не знаю. Капли.
   - Девяносто одна гривна, - выложила на стойку коробочку с препаратом.
В укромном месте перелила содержимое пузырька в бутылку с водкой.

   Прошло два часа, и она вновь стоит у закрытой двери квартиры. За дверью все также бубнит телевизор, других звуков не слышно. Один короткий звонок. Подождать. Снова короткий звонок. Ничего. Длинный, предлинный звонок. Терпение, только терпение, уговаривала она себя.
   За дверью явно появилось какое-то движение, почувствовала она острым слухом. Переступила с ноги на ногу и приготовилась улыбаться. Дверь резко распахнулась.
   - Привит, - растерялась она, от неожиданности забыла натянуть улыбочку.
На пороге стоял заспанный, небритый, в мятой одежде и со взъерошенными волосами Сашко.
   - Че надо? – не открывая полностью глаза спросонья, спросил он.
   - Привит, - еще раз сказала Люба заученную фразу, не забыв на этот раз доброжелательно улыбнуться. – Я от Михася.
   - А йому че надо?
   - Привит тоби передае.
   - Оно мне надо?
Люба полезла в сумку достала бутылку водки и широко улыбнулась. У Сашка нервно задергался глаз, судорожно сглотнул слюну.
   - Проходь, - отошел от двери приглашая войти.

   Хозяин прошел на кухню. Люба пошла за ним, осматриваясь по пути. Обыкновенная квартира с обычным дизайном, то есть бумажные обои в цветочек и скромный, необходимый набор мебели. Это был их дом, их мир и жизнь в нем. И вот она здесь, чтоб разрушить его. Сами виноваты. Их не звали, а они грубо и жестоко вторглись, разрушили их дома и их жизни. Думали все будет безнаказанно. Нет.
   Маленькая тесная кухня, в которой могут едва уместиться два человека, тусклая и прокуренная, требует ремонта. На столе остатки от трапезы и пепельница с окурками, под столом пустые бутылки. Он потер руки и выжидательно посмотрел на нее.
   - Ах, да, - она поставила бутылку на стол.
   - Сидай, - налил себе полную рюмку. – Будеш? – показал на бутылку.
   - Давай трошки.
Достал из верхнего шкафа рюмку, дунул в нее и наполнил на половинку. На этом гостеприимство хозяина закончилось, дальше самообслуживание. Схватил рюмку и одним махом опрокинул полностью в себя. Замер на минутку, по телу пробежала судорога. Затем с шумом выдохнул и со стуком поставил рюмку на стол. Откусил от вялого соленого огурца, зажевал и только потом сел.
  Вот он, убийца ее сына, сидит напротив нее, и она может взглянуть ему в глаза. Задать свой вопрос «За что?» Но она боится, что его слова снова убьют сына и разорвут ей сердце.
   - Ну, як там Михась?
Услышала она голос Сашка.
   - По ризному. Дюже жалеет, що з армии звильнили.
   - Та був веселий время.
Он налил себе еще.
   - Будеш?
   - Ни, у мене е.
Сашко снова выпил в один глоток. Настроение улучшалось на глазах, закурил сигарету. Зажав ее в уголке рта и сощурив один глаз от дыма, замурлыкал что-то под нос.
   - Та був веселий время, - снова повторил он.
   - Шутишь. Шо може бути веселого у вийни.
   - О не кажи, - выпустил клуб дыма с наслаждением.
У него появилось желание пофилософствовать, для этого и слушатель есть.
   - Во-перших, жинки там немае – никому лисину проедати. Хочеш пий, хочеш гуляй.
   - А як же стреляти, убивати?
   - Давай выпьем, - предложил Сашко на чистом русском.
   - Давай, - она подняла рюмку.
Выпили, то есть он выпил, а она только пригубила.
   - Тебе приходилось стрелять и убивать?
   - Конечно, это же война, етит твою мать!
   - Страшно было наверно? 
Сашко поднялся, пригрозил пальцем.
   - Сейчас, - направился в туалет.

   Может он раскаивается и сожалеет, из-за этого не может свою жизнь наладить, подумала Люба с надеждой. Она должна это услышать и увидеть. И тогда она встанет и уйдет - пусть все останется на его совести.
   Мужчина пошатываясь вернулся на кухню.
   - Да, - задумчиво сказал он, как будто что-то подтверждая.
Люба внимательно наблюдала, в его напряженном взгляде промелькнула трезвая искорка и быстро потухла, как только увидел бутылку.
   - Наливай.
Сжал в кулаке рюмку, икнул и быстро опрокинул содержимое. Затем занюхал хлебом, выдохнул.
   - Жинка вспоминает, - снова громко икнул и сматерился. – А тебя как зовут?
Старался сфокусировать мутный взгляд на ней, вспоминал, кто она? Тряхнул головой. Люба решала, наливать ему еще или нет? Он скоро совсем опьянеет, на старые дрожжи много не надо и уснет. А это не входило в ее планы.
   - Совесть твоя! – серьезно сказала Люба.
Он рассмеялся, смех смешался с надрывным кашлем и икотой. Тело задергалось в мучительном экстазе. Напрасно колотил себя по груди кулаком, еле остановился. Утер рукой выступившую слезу.
   - Мать твою, так и помереть можно. Кто ты? Ик. Совесть?! Ну ты опоздала. Там, где совесть была, хрен вырос.
Взял чайник с плиты и прямо через носик стал жадно пить, чтоб избавиться от икоты.
   - Все вы, бабы, дуры, с куриными мозгами. Вам только денег дай. А как они достаются понятия не имеете. Никакого уважения к мужику, - видно, что это больная тема для него.
– Все вы проститутки.
   - Выпей, успокойся, - Люба налила водки.
Сашко выпил и продолжал разглагольствовать, что значит сел на любимого конька.
   - Я на войну пошел из-за чего? Там хоть какие-то деньги платят, можно что-то конфисковать у сепаров. А она по мужикам шастать и все ей мало, мало, - брызгал слюной.
   - Ты не переживай, скоро будете жить как в Европе шведской семьей или мужик с мужиком, а женщина с женщиной. Не жизнь, а сплошное удовольствие. И будет вам счастье.
   - Охренела что ли? Да ни в жизнь этого не будет на Украине, мы нормальные мужики. Пидорасты конечно есть, как везде, но их мало, чтоб нам диктовать.
   - Да, ну?! Европейцем быть – по-европейски жить! Это уже произошло. Маленькая кучка бандеровцев смогла же захватить власть. Парад извращенцев прошел. Ты не заметил?
До пьяного мозга Сашка плохо доходила информация. Он задумался на минуту. Затем недоуменно посмотрел на девушку.
   - Да кто ты такая, не пойму?
   - А помнишь маленького мальчика, которого вы убили с Михасем. С дрона скинули снаряд, - подсказала она.
 Мужчина замер на минутку, соображая. Что за хрень? Помотал головой и взглянул на Любу.
   - Помню. Нас из-за него с армии поперли, чтоб скандала не было. Теперь ни работы толком, ни денег и семейная жизнь туда же. Все из-за этого пацана.
   - Сожалеешь?
   - Да шоб ему провалиться. Еще помахал нам ручкой перед смертью. Всю жизнь мне поломал.
Чем больше он говорил, тем больше она утверждалась в своем решении.
   - Тебе то какое дело до этого?   
   - Я мать Егорки.
   - Какого Егорки? – не понял он.
   - Того малыша, который вам помахал.
Сашко недоуменно остановил свой взгляд на ней. Нет, он не испугался.
   - Не пойму я тебя. Ты что-о хочешь от меня?
   - Ответь мне пожалуйста, а за что вы убили ребенка? –  тихо спросила она.
   - Вот откуда ты взялась? Вы как тараканы, вас убивают, а вы все ле-езете и ле-езете, -растягивая пьяно слова презрительно смотрел на нее.

   Он злился и с каждой минутой становился страшней и агрессивней. Он нашел врага, вот он, можно не сдерживать себя и отомстить за все свои неудачи в жизни. Схватил ее за волосы и приблизил к себе близко-близко. От него разило свежевыпитым алкоголем. В лицо полетели брызги слюней. Она заглянула ему в глаза. Ее передернуло от страха. В серых глазах с темными зрачками сквозил стальной холод, ненависть и смерть. Ничего хорошего не сулил этот взгляд.
   - Сама виновата, не надо было приходить сюда. Сидела бы дома щи варила. Прав был Михась, давить вас надо еще в люльке, чтоб потом вот так не пришли и не убили моего сына. Убивал вас и убивать буду.
Сашко сильно потянул ее за волосы, голова откинулась назад. Продолжил свой монолог.
   - Надо полностью стереть с лица земли всех уродов на Донбассе, этих животных. А потом и москалей уничтожить. Тут нам Америка и Европа в помощь. И мы пройдем парадом по Красной площади на танках. Ты, поняла? Я тебя спрашиваю, ты поняла? - угрожающе спросил ее.
Стало не по себе. Шизофреник. После войны у них у всех мозги наперекосяк.
   - Поняла. 

   Она ни о чем не жалела, про свою жизнь она не думала. Пусть будет, что будет. Никто в этом мире не призовет к ответу убийц сына, никто не встанет на защиту. Кроме нее. Много лет люди мучаются и живут в страхе, из-за этих фашистов. Разве можно так издеваться над народом? Пора начинать партизанскую войну и карать их за каждого убитого. Он должен знать за что его наказывают, подумала Люба. Ситуация конечно комичная, кто кого наказывает? Но она должна донести до него суть, возмездие обязательно будет.
   - От имени матери Егора и всех матерей Донбасса, Гнатюк Олександр приговаривается к смертной казни. Если хочешь, можешь оставить прощальную записку жене и сыну, - смело в лицо, как на суде, выговаривая каждое слово, сказала она.
  Ну, она сама напросилась! Сашко отпустил ее волосы и кулаком врезал в лицо. Люба слетела с табурета и сильно ударилась головой об стенку. Она услышала этот глухой стук и отключилась.

   - Очнулась, - мерзкий человек смотрел на нее и бил по щекам. – Потерпи немного, скоро я отправлю тебя к твоему сыну. Вот только решу, как?
   Люба не знала точно, сколько она так пролежала. Придя в сознание обнаружила, что руки и ноги стянуты скотчем, а рот заклеен. Из разбитого носа, кровь медленно стекает по лицу на грудь, на светлую футболку, в ушах как молоточком отбивает пульс. Не хватает воздуха, с шумом потянула носом, во рту появился сладковатый вкус крови.

   Сашко шатаясь встал на табурет и потянулся к вентиляционной решетки. Без особого труда вытащил ее и привязанный к ней пакет.
   - Вот и пригодился, - в пакете, завернутый в тряпку, оказался пистолет. 
Холодок пробежал внутри у нее. Это уже не игрушки. Но убивать у себя дома он вряд ли решится, даже пьяный.
   - Вечером выведу в посадку и порешу тебя там, голодным собакам на съедение. И никто не найдет тебя, а найдут не опознают ты же неместная. Ха-ха-ха, - повеселел Сашко.
Он был уже достаточно пьян, а снотворное его не брало. Люба беспокоилась, что оно вообще не подействует, может слабое или мало одного пузырька препарата. Тогда все будет плохо для нее.
 
   Закончилась первая половина дня, солнце перешло с зенита в закат, но еще пройдет много времени, когда на город опустится тьма. За это время можно успеть сделать много дел, хороший и плохих.
    После эмоционального всплеска силы у Сашка быстро иссякли и потянуло в сон, может стало действовать снотворное. Люба не мешала, сидела и хладнокровно ждала. Некоторое время он еще сопротивлялся, поднимал покачивая голову и пытался что-то рассмотреть. Потом все стихло. Молодой мужчина спал, уронив голову на стол, в пепельнице еще дымилась сигарета. Сон его был глубоким, дыхание шумное.
   В первую очередь надо освободиться от пут. Связанными руками Люба нащупала нож под подкладкой, острым концом прорезала тонкую ткань и вытянула пальцами холодное оружие. Дальше дело техники. Зажала нож между коленями и усердно работала руками, пока не перетерла путы. Сорвала скотч с лица и жадно набрала воздух в легкие и только потом освободила ноги.

   В голове крутилась мысль, что дальше? Можно открыть газ и спокойно уйти, но, если он взорвется, взлетит весь подъезд и пострадают невинные люди. Плохая идея. Она резко встала и пошла в ванную. Чистая комната, с белым кафелем, напоминала больничку. Из зеркала, на стене, на нее смотрело напряженное и суровое лицо незнакомой женщины, перепачканное кровью. Она провела рукой по стриженным волосам, хотела улыбнуться, губы натянулись и получилась горькая усмешка.

   Пустила теплую воду в ванну. Надо как-то перенести сюда Сашка. Она девушка крепкая, на работе приходилось и мешки, и бачки тягать, но взрослый мужик – это тебе не мешок с картошкой. А как же санитарки в войну, на себе раненых выносили с поля боя? Попробовала его поднять, схватив под руки, но он не стоял на ногах и грузно оседал. Расслабленное тело было невыносимо тяжелое. Что делать? Время идет. Закинула его руку на плечо, а другой ухватилась за штаны, слегка приподняла, а дальше никак. Черт! Слезы наворачивались от бессилия. Взялась не за свое дело. Разозлилась она.

   В ванной набралась вода, закрутила краны. Не дай бог затопить соседей. Ну все хватит сопли распускать. Она аккуратно свалила Сашка на пол и волоком потащила к ванной. Благо квартиры малометражные, все в шаговой доступности. Сняла с мужчины одежду, надо все обставить, как несчастный случай. Ни что не могло разбудить его. Жалко, что он не почувствует ужаса от неизбежного наказания и примет смерть легко. Ну ладно.

   Отдохнула. Пора. Приподняла под руки обмякшее тело, надо перекинуть через ванну. Резко развернулась всем корпусом, тело поддалось вперед и оказалось лицом вниз. Пусть так, потом повернет. Опустила туловище в воду. Сама немного замочилась. Тяжело вздохнула и закинула свисающие ноги. Тело в воде легко перевернула лицом вверх. Сашко мирно спал, ничто не потревожило его сон. Можно еще передумать и выпустить воду из ванны. Пусть живет. Посмотрела на него внимательно. Но нет. Завтра он придет к ним и с новой яростью будет убивать их детей. Не бывать этому. Возможно она спасет чьи-то жизни? Надавила рукой на голову убийце, пока она не скрылась под водой и попридержала. Затем отпустила, Сашко остался лежать под водой, только маленькие пузырьки воздуха поднимались к верху и лопались на поверхности, это говорило, что он еще жив.
   - Прости меня, Господи! – шепотом произнесла она и перекрестилась.

   Аккуратно протерла поверхности, где могли остаться ее следы, помыла и убрала рюмку, а бутылку положила в сумку. Наглухо застегнула куртку, спрятав кровавые пятна на одежде и тихо захлопнула входную дверь за собой. Выйдя на улицу растворилась в толпе возвращающихся с работы людей.