Огненное сердце

             Небольшой провинциальный городишко с населением чуть более двухсот пятидесяти тысяч человек живёт спокойной размеренной жизнью. Март. Яркое весеннее солнышко топит большие снежные сугробы, превращая их в ручейки. Те наполняют городской воздух волшебным журчанием, а оно, в свою очередь, наверняка вызовет из памяти какого-нибудь влюблённого юноши стихи о весне, которые он непременно захочет прочесть своей девушке. Всё это было бы хорошо и мило, если бы не обильные снегопады, ещё недавно радовавшие всех великолепными пейзажами, а теперь быстрым таянием снега создающие людям массу проблем. Ливневая канализация не справляется с огромным количеством воды, в городе появляются большие лужи, на тротуарах и дорогах наледь. Как результат, в травмпунктах растёт число травмированных граждан, а в ремонтных мастерских количество битых автомашин. Тут невольно задумаешься о том, что правы те, кто утверждает – за всё хорошее и красивое придётся когда-то платить.

             Полдень. Председатель Степан Аркадьевич ведёт приём членов гаражного кооператива. Кроме него и казначея Веры Павловны, ухоженной пожилой дамы с пышной причёской и строгим взглядом, никого нет. Время чиновники зря не теряют, председатель уткнулся в отчётные бумаги прошлого года и готовит новую смету расходов. Казначей, охая и причитая, подсчитывает должников по членским взносам, награждая особо отличившихся метким колким словом. К счастью, никто этого не слышит.
 
            В несколько строк опишу вам нашего председателя. Степан Аркадьевич уже на пенсии, невысокого роста, полноват, лицо обычное, нос картошкой. Таких много. Любит точность в формулировках. По характеру отзывчив и добр, в общении прост, в критических ситуациях горяч и упрям. При своих скромных габаритах, когда на его глазах случается что-нибудь несправедливое, не задумываясь, встаёт на защиту обиженного. Однажды, не разобравшись, оказался не прав и получил по носу, выводов не сделал – получил ещё раз.
 
            Первый год его работы подходил к концу, и спустя месяц он должен будет отчитаться перед собранием. До председательской должности Степан Аркадьевич сорок лет отработал на заводе железобетонных конструкций в должности инженера. Выйдя на пенсию, пару лет отдыхал, пока не надоело. Призадумался – жизненной энергии ещё предостаточно и есть большая нужда в средствах.
 
             Взвесив свои возможности, он решил рискнуть и предложил свою кандидатуру в председатели гаражного кооператива, когда прежний, в связи с возрастом, попросился на отдых. Второго сумасшедшего, желающего взвалить на себя хлопотное дело, не оказалось. Проголосовали практически единогласно, один воздержался. Кто именно? Скоро узнаем.

               За работу Степан Аркадьевич взялся рьяно, перебирал в голове различные варианты улучшения работы кооператива, присматривался к опыту соседей. Прежний председатель был представителем старшего поколения и работал по старинке, не утруждая себя освоением интернета и современных технических устройств, так что, было, чем заняться. И начал он свою работу с приведения в порядок бумаг и переноса всей информации на компьютер. Работа, скажу вам, не простая, разобраться во многом надо, ничего не упустить, а в кооперативе нет-нет, что-нибудь да случается и отнимает массу времени.
 
              Приём посетителей проходил в маленькой тесной сторожке, но учитывая, что их бывало не много, это всех устраивало. До конца приёма оставалось всего полчаса, когда к сторожке решительным бодрым шагом подошёл очередной посетитель – крупный мужчина с большим животом и удивительно круглым подвижным лицом с парой живых выразительных глаз, за что получил от жены ласковое прозвище «моё солнышко». Для жены-то он, может быть, и был солнышком, а вот для руководства кооператива, выражаясь образным языком, чаще представал в виде промозглого осеннего дождя, сопровождаемого порывами холодного ветра.

            – Можно к вам? – громко спросил пришедший, открывая дверь сторожки.
 
            – Будьте любезны, – ответила казначей. Сначала в сторожке появился живот господина, а потом и он сам. На вид ему было лет шестьдесят, от лица исходило недовольство, поздоровавшись, он бодро представился:

            – Рэм Михалыч. Революция, Энгельс, Маркс! Назвали в честь деда, – и закончил дружелюбным, – можно просто Рэм.

            Не поинтересовавшись, не занят ли сейчас председатель важными делами? Рэм Михайлович прямо с порога, без каких-либо объяснений, предложил ему пройтись по кооперативу и, не дожидаясь ответа, тотчас развернулся и вышел. На что Степан Аркадьевич, почувствовав недоброе, живо откликнулся, абы как накинул на себя куртку и быстро направился к выходу, у двери спохватился, что забыл на столе очки, резко развернулся при этом задел рукой бумаги казначея, и они упали на пол.
               Промямлив:
 
               – Извините, – не поднимая бумаг, выскочил на улицу.
 
               Шагая рядом с, Рэм Михайловичем, он выглядел уж очень мелковато, смотрел на него снизу вверх и слегка напрягал лицо, будто силился разобрать, что ему тот выговаривает. Я не ошибся, именно выговаривает.

             – Вы меня извините, Степан Аркадьевич, я сейчас вам буду говорить неприятные вещи. Кстати, я тот единственный, кто за вас не голосовал. Вам скоро на собрании отчитываться, а отчитываться нечем. Старый председатель, хоть что-то делал, а вы ничего.

             – Так ли уж ничего? – попытался возразить Степан Аркадьевич. – Всё, что предусмотрено уставом, я выполняю.

             – Есть и другие мнения, привыкайте. Вот! Пришли. Гараж номер тридцать. Три дня заливает водой подвал. Вы что-нибудь сделали?

              – А, что я должен был сделать? – искренне удивляется председатель и впадает в некоторое замешательство от столь дерзкого напора.

              – Для чего мы вас выбирали? Вы должны были, как минимум, пройти утром по кооперативу, обнаружить непорядок и позвонить хозяину. А вообще-то, это уже летом ожидалось, во время дождей. Канаву нужно выкопать и отвести воду за территорию кооператива. Вот от сих и до сих!
 
              – Легко сказать. А кому копать? У меня четыре сторожа в подчинении и казначей.

             – Наймите таджиков, они вам весь кооператив перекопают и возьмут не дорого. Идём дальше.

             – А на какие средства, позвольте узнать? – обиделся председатель. – На эти работы денег предусмотрено «чуть-чуть», а должников по взносам «пруд пруди». Я им звоню, только обещают.

             – Отговорки! Куда не посмотри, никто не хочет работать, зато деньги получать все любят, – вывел на чистую воду председателя Рэм Михайлович и тут же выдал решение, – А вы с должниками не цацкайтесь! Топорик в руки и отрубите кабель, пусть без света посидят.

             – В суд подадут и выиграют. Штраф сто тысяч. Тут процедура длительная нужна, – попытался защитить себя и должников Степан Аркадьевич, – Да и причины у людей могут быть уважительные.

                – Вы прямо как Путин. Объясняете складно, не прикопнёшься. А дела-то не делаются!
 
                – Я ж вам говорю – средств кот наплакал. Вы смету посмотрите.

             – Не буду я ваши бумаги смотреть, я им не верю. Они нужны только для одного – задницу, извините, начальственную прикрыть, – сказал, как отрезал Рэм Михайлович.

             – Стоп! – подвёл черту председатель, не желая далее продолжать разговор и остановился. – Не складывается у нас разговор. Я, наверно, вернусь. У вас ко мне ещё что-то есть?

              – Есть. Смотрите. Со стороны парка вода прёт. Ещё три гаража подтопило, а там у людей соленья, варенья, картошка. Я МЧС вызывал, а они говорят, пусть председатель нам позвонит. Звоните. Вот телефон.
 
             – Да не буду я с ними разговаривать, они сюда не приедут. Вокруг города жилые дома в воде, а вы со своими гаражами лезете. Чтобы вы знали – выезжают сейчас только на жильё.

             – А как же наше имущество? Мы что же, не люди?

            – Перенесите продукты в другое место. Никто не виноват, что зима снежной выдалась. Форс мажор. Денег на откачку воды из подвалов – ноль.
 
             – Значит так, да? Как вы на собрании людям в глаза будете смотреть, ну правда? Стыдно не будет?
 
              – Так и посмотрю, как на вас сейчас, и скажу: смету надо пересмотреть, взносы повысить. Будут деньги, будут канавы и всё остальное. А за своими гаражами сами смотрите. Сами.

             – Ну, вы и гады! У меня пенсия с «гулькин нос». Я против! Да и деньги у вас есть, не верю, что нет. Идите сюда, ещё покажу.

             – На собрание приходите, там и поговорим, – ответил председатель и направился в противоположную сторону.

            – Я вам не всё сказал! – полетело вслед Степану Аркадьевичу.

            – На собрании, на собрании.

            – Имейте в виду. Я не один такой, мы все придём!

            Возбуждённый, красный, как рак, с бьющимся и готовым выскочить из груди сердцем, Степан Аркадьевич вернулся в сторожку.

            – Вера Павловна, это что за человек, кто такой? Почему себя так ведёт? Не понимает ничего, а туда же – критиковать! Сядь на моё место, поработай. Не справедлив, совсем не справедлив! Крайнего нашёл…

            Не дослушав начальника, казначей его прервала: – Это Рэмка – одноклассник мой. Холерик. Во все дыры нос суёт. Мы в школе его звали на манер индейцев – Огненное Сердце. Очень шумный. Не обращайте внимания. Кстати, в задолжниках его нет.

            – Ничего себе – не обращайте, такого наговорил…

            Вплоть до самого собрания у Степана Аркадьевича не выходил из головы тот неприятный разговор. Особенно последние его слова – «Я не один такой». Он представил, что может быть.

            «Заявятся на собрание вдесятером, наверно, как и этот – ничего не понимают, гам устроят. Мне бы подход к нему найти, разобраться, что за «фрукт», чего хочет? Вспомнил, как однажды, один знакомый следователь сказал: «важно не преступление, а мотив, толкнувший бандита на это самое преступление». Вот именно! Каков же мотив? На моё место метит? Да нет, нет! Не похоже».

             Долгие думы ни к чему не привели. Месяц пролетел быстро, наступил день отчётного собрания. Собралось немногим более одной десятой части членов кооператива – человек двадцать пять, зато самых активных и неравнодушных. Огненное Сердце в ожидании начала энергично делал отмашку руками то в одну сторону улицы, то в другую, на манер Ленина, что-то показывая стоящим рядом. Те смешно вертели головами, не поспевая за его руками.
 
           Наконец, поступило предложение:
 
         – Начинай! Никто уже не придёт.

            Быстро выбрали председателя собрания и секретаря. Затем Степан Аркадьевич отчитался о проделанной за год работе и предложил задавать вопросы.

             Вопросов не было. Народ недолго о чём-то пошептался, и вперёд вышел член ревизионной комиссии – мощный крепкий старик с густыми кудрявыми бровями и, не терпящим возражения громким гнусавым голосом, потребовал:
 
             – Нет полноты картины. Озвучьте новую смету расходов.

              – Озвучить, озвучить, – поддержало собрание.
 Когда услышали об увеличении размера членских взносов, до ушей председателя донёсся глухой недовольный ропот. В пять минут оглашение сметы было закончено и началось обсуждение. Проходило оно для непривыкшего к огульной критике Степану Аркадьевичу бурно. Одни граждане делали упор на его расточительстве, другие, наоборот, обвиняли в жадности и безразличии к проблемам людей, выраженных, с их точки зрения, «буквально в ничего не делании». Три члена правления, присутствовавшие на собрании, люди не глупые и воспитанные, глядя на устроенную вакханалию, молча хлопали глазами и, видимо, не понимали, что с этим всем делать? Отдувался за всех председатель.

             Он сильно разволновался и стал походить на спортсмена, бегущего многокилометровую дистанцию. С лицом, покрывшимся красными пятнами, не успевая сообразить, чем ответить на очередной заковыристый вопрос, он, то и дело, забегал в сторожку, где с испуганным лицом казначей наливала ему в стакан воду. Залпом её выпивал, чтобы убрать першение в горле. Иногда после выпитой воды негромко восклицал: «Дурдом!» или «Умники тут собрались!», «Расстрелять всех и точка!»

             И снова торопливо выходил к разъярённой толпе, готовой разорвать его на части, таковой она ему в этот момент представлялась.

              Непримиримый тон критике задавали три человека, главным в этой компании был, конечно же, Рэм Михайлович. Огненное Сердце давал жару собранию, подбрасывая всё новые и новые обвинения. Степану Аркадьевичу вменялось в вину буквально всё: бездельники сторожа, просиживающие штаны в сторожке вместо того, чтобы пройти с ведром по кооперативу и собрать мусор, хотя в их обязанности это не входило; отсутствие воспитательной работы, оказывается, председатель должен научить некоторых бескультурных граждан не справлять малую нужду под стены чужих гаражей, а ходить в туалет. Ещё он обязан следить за ямками на дорогах внутри кооператива и вовремя их засыпать, а также самолично обрубать кабели должникам. Прекратить нецелевое использование гаражей отдельными гражданами, если не получится, то сообщить о них в налоговую инспекцию, и много чего ещё такого, что может быть неинтересно читателю. Степан Аркадьевич критику не принимал и занудно твердил:
 
           – Я против, так нельзя, вы не правы!
 
          Пытался им что-то доказать – бесполезно. Споры, как известно, решаются не на митингах, а за столом, с холодной головой и калькулятором в руках. Собрание продолжалось почти два часа. К единому мнению не пришли, но большинством голосов за новую смету всё-таки проголосовали.

           Спустя месяц Рэм Михайлович, внося в кассу кооператива увеличенные на уровень инфляции годовые членские взносы, с обидой на лице и горечью в голосе бросил:
 
          – Берите, всё равно ведь отнимите. Кто бы мне такую пенсию платил, чтобы на всех вас хватило?

            Вера Павловна захотела его одёрнуть, но решила поостеречься, зная буйный нрав одноклассника и, молча приняла деньги. К сожалению, помочь Огненному Сердцу не в силах ни Степан Аркадьевич, ни казначей, ни их гаражный кооператив, на котором лишь отражаются процессы, проходящие в нашей огромной стране, в которой ещё очень многое надо изменить и улучшить.
 
            Время шло. Отношения между нашими героями оставляли желать лучшего. Что один, что другой, внешне не подавая вида, носили в душе обиду друг на друга и недосказанность, а спустя пару месяцев случилась большая авария, которая вновь свела их нос к носу.
 
               Дело в том, что на глубине приблизительно трёх метров, рядом с кооперативом, проходит водопроводная труба диаметром семьсот миллиметров, называемая работниками предприятия Водоканал – «семисоткой». Так вот, эта «семисотка» была старой, проржавела и дала течь. И надо же было такому случиться, вода, прежде чем выплеснуться на поверхность, принялась наполнять подвал одного единственного гаража, который принадлежал не кому-нибудь, а нашему Огненному Сердцу. Не повезло? А может быть не зря говорят люди: «Не думай о плохом. О чём много думаешь, то и случается»?

                Степан Аркадьевич, исполняя свой долг, немедленно вызвал аварийную бригаду. Вы думаете, они сразу стали искать место течи на трубе? Как бы не так! Пятеро добрых молодцев приехали не сразу, а только на второй день, вошли на территорию кооператива и, сопровождаемые председателем, проследовали к залитому водой гаражу. При этом скорость движения председателя была в два раза выше скорости аварийщиков и ему всё время приходилось притормаживать. Наконец-то подошли. Гараж был распахнут и из него не вышел, а как чертёнок из табакерки, выскочил пострадавший.

         – Сделайте, что-нибудь побыстрее! Заливает! – взмолился Рэм Михайлович. Он уже около трёх часов вместе с женой вытаскивал воду вёдрами из подвала и сливал её в канаву.

         – Сначала разобраться надо чья вода, природного происхождения или наша? – глубокомысленно изрёк бригадир аварийщиков. Затем достал из кармана спецовки поллитровую бутылочку из-под минералки, открутил крышечку и принялся неторопливо осматривать её внутренности, периодически что-то из неё вытряхивая. Добры молодцы, окружив своего начальника, внимательно следили за его манипуляциями, дружно попыхивая папиросами. Убедившись в том, что она пуста, он направился к подвалу и наполнил её водой.

          Как только бригадир вышел из гаража, Степан Аркадьевич выступил вперёд и задал первый из имеющихся у него вопросов:
 
         – Когда результат?
 
        – Вопрос к специалистам лаборатории, – отмахнулся от него бригадир и, сославшись на наличие в городе других аварий, заторопился к выходу, дав понять, что не намерен заниматься пустой болтовнёй. Добры молодцы с озабоченными лицами молча и неспешно последовали за начальником.

          – Работнички, – зло бросил им в след Рэм Михайлович и устремился в подвал за очередным ведром воды. Уже на следующий день вода была признана водопроводной. Однако, к работе по устранению аварии приступили только через неделю. А все эти дни Огненное Сердце выносил мозг аварийной диспетчерской службе, обвиняя их в бездействии и безразличии. Попытался пройти на предприятие, но не пустили. Оставалось только кричать в телефонную трубку, что он ежедневно и проделывал:
 
             – Спрятались за вооружённой охраной, это нормально?! Дайте хотя бы телефон начальника! Никто не хочет работать!
   
             Степану Аркадьевичу тоже досталось:
 
             – Вы председатель или кто? Немедленно идите к директору Водоканала, меня не пускают. Не хотите? Бессмысленно? Тогда берите ведро и черпайте воду вместе со мной.

             Попытки объяснить Огненному Сердцу, что кооператив не может приказать стороннему предприятию немедленно приступить к ремонту трубы, успеха не имели. Виноват и точка!
 
             Пока не начался ремонт, Степан Аркадьевич при виде приближающегося Рэма Михайловича сразу переходил на другую сторону улицы и старался общаться с ним только по телефону. К счастью, всё когда-то заканчивается, и спустя десять дней течь трубы устранили. Звонки от Огненного Сердца прекратились, можно было вздохнуть свободно. Однако, неприятный осадок в душе остался.

               Однажды, в один из вечеров, Степан Аркадьевич поставил свой автомобиль в гараж и уже собирался уходить, как вдруг услышал тихий стук в гаражные ворота и вопрос:

             – Можно к вам?
             – Входите.
 
              Оглянувшись, в проёме двери увидел огромную фигуру Огненного Сердца. Мгновенно испортилось настроение:
 
              – Опять что-то не так?
              – Нет-нет! Всё хорошо, я по другому поводу.
 
              Огненное Сердце вынул из авоськи неполную бутылку коньяка и закуску:
 
             – Не гоните, Степан Аркадьевич, у меня неприятность.

             Прошли к небольшому верстаку в углу гаража, рядом с которым стояли два складных стула. Хозяин накрыл верстак чистой бумагой. Присели. Огненное Сердце молча открыл бутылку и наполнил два небольших походных стаканчика. Предложил выпить и, не дожидаясь Степана Аркадьевича, выпил.
 
            – Жена ушла, – словно выдохнул, сказал Огненное Сердце и снова наполнил стаканчик и опять выпил. Степан Аркадьевич пить не собирался, но услышав о печальном известии, сделал тоже самое и закусил.
 
           – «Всё проходит и это пройдёт», – произнёс он дежурные слова.
 
           Гость грустно продолжил:
 
          – Сказала: «Достал. До всего тебе дело есть, кроме меня.» А что я с собой могу сделать? Отец мой был милиционер, жизнь людей лучше хотел сделать. Я такой же. Правда, в милицию не пошёл, а дело его продолжаю. Он с хулиганами боролся, а я с нерадивыми чиновниками¬. В советское время, помните? Руководители, поднимая людей на трудовые подвиги, говорили: «Кто если не ты?». Вот я и спросил себя, по серьёзному: «Кто, если не я?».

            – Ах, вот оно что – вы у нас миссионер.
 
           – Я не знаю, кто такой миссионер, в институтах не учился, но догадываюсь, что это неплохое слово.
 
            – Можно сказать проще: «Мужик сказал – мужик сделал».
 
            – Точно. Это про меня, – с гордостью подметил Огненное Сердце.

             – Приносит плоды ваша борьба? – поинтересовался Степан Аркадьевич.

              – Какие плоды? Всем на всё наплевать. Мир катится в тартарары. Да хоть наш гаражный кооператив взять. Все думают только о себе. Или вот вы. Вы же со стула лишний раз не встанете, а должны быть в курсе всех дел раньше других – что, где и как? Предпринять меры. Плодов и в вашей работе нет, только цветочки.

               – Вы, Рэм Михайлович, со мной поругаться хотите? Недочёты в работе выискиваете, обязанности не нужные на меня навешиваете, не надоело? – начал сердиться председатель.

             – Не надоело. Цель у меня благая. Критикую, чтобы вы знали, что за вами наблюдают и лучше работали. И ещё, критика – это своего рода вам подсказка, в каком направлении надо двигаться. Со стороны виднее.

             –  Это лишнее, я и без вашей критики стараюсь хорошо работать.

             – Хочу вам открыться. Вы вот не догадывались, а я своего рода ваш внештатный сотрудник. Консультант-советник. «Послушайте. Ведь, если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно? Значит — кто-то хочет, чтобы они были?», – выразительно привёл он слова поэта Маяковского, решив, что они-то уж точно сейчас донесут до сердца председателя смысл его, Огненного сердца, жизни.
               
             – Что это вы тут про себя навыдумывали, какой ещё консультант-советник?  Меня люди ждут, – Степан Аркадьевич попытался остановить гостя, почувствовав, что разговор пошёл куда-то не туда, что опять подтвердило правило: чем реже встречаешься с неуёмным человеком – тем работа продуктивнее, а сон крепче.
 
            – Тише, тише. На собрании я оценил ваше стремление наладить работу кооператива и решил выступить с вами одним фронтом. Правда не сразу, вначале надо было подготовиться. План накидать. Сегодня я готов.
 
            – Какой план? Зачем? Смета есть. И вообще – меня люди ждут.
 
            – Ну, уж нет! Дайте договорить. Я хочу, – выдержав паузу, Огненное Сердце многозначительно посмотрел в глаза Степану Аркадьевичу, – хочу стать вам другом. Вдвоём мы горы свернём.

            – А знаете, давайте свой план, только побыстрее. У меня дел полно, – сообразив, что остановить самозванца просто так не получится, сказал Степан Аркадьевич.

            – Мне только зачитать пару пунктов, а остальное дома посмотрите, – обрадовался Огненное Сердце. Он торопливо достал из кармана вчетверо сложенный лист бумаги, развернул его и зачитал первый пункт.

            – Заменить всех членов правления, как не справляющихся со своими обязанностями…

             – Стоп! С чего вы решили, что они не справляются?

             – Так видно же!

             – Во-первых, их выбрало собрание на три года, им ещё два года работать. Во-вторых, они меня устраивают, – Степан Аркадьевич понял, что шутки кончились, этот товарищ уже даёт ему прямые указания.
 
              «Нет! Этому не бывать! Станешь председателем – тогда и командуй!».

               – Да не обманывайте вы себя! Тут у меня несколько фамилий, эти ваших получше будут. А к тем я давно присматриваюсь – работать не любят. Их мы обязательно уберём.
 
           Председатель собрался открыть рот, но Огненное Сердце жестом попросил замолчать и продолжил:
 
            – Это не обсуждается. Дела пора делать. Кстати, не подумайте, что я карьерист какой-нибудь, моё место останется за штатом. Буду вашими глазами и ушами инкогнито! – безапелляционно заявил консультант-советник.

             А что же председатель? От такой наглости у него неожиданно пропал дар речи и, кажется, подскочило давление. Он покраснел и один его глаз нервно задёргался. Я не знаю, чем бы закончился этот задушевный разговор, но в этот момент приоткрылись гаражные ворота, и не вошла, влетела в гараж разъярённая дама с веником в руке.
 
              – Вот ты где! Стоило мне отъехать на пару дней, так ты опять за своё! Не даёшь людям спокойно пожить. Пшёл отсюда!

             Криком дело не ограничилось, дама фурией налетела на Огненное Сердце и стала наносить удары веником по спине и голове. Тот соскочил со стула и, ни слова ни говоря, укрываясь руками от ударов, рванул к выходу и был таков. Степан Аркадьевич, прижавшись к стене, с каменным лицом наблюдал за происходящим. Дама в погоню не бросилась, а повернулась к председателю и представилась:
 
            – Варвара Семёновна – жена. С моим мужем надо так: не слушать, уходить, сослаться на срочные дела, в конце концов – закрыть на замок дверь и не пускать.

             – Вар-Варвара Семёновна, – с трудом выговаривая слова, произнесла неподвижная фигура у стены, – поговорили только.

              – Я когда от него устаю, к сестре уезжаю на день – два. Попросила его кое-что по дому сделать. Куда там! Сказал: «У нас с председателем задачи помасштабнее», – сообщила супруга и, гордо вскинув голову, вышла вслед за мужем.
               
              Степан Аркадьевич сделал пару шагов от стены и остановился. Слегка покачивало. Пока приходил в себя, несколько раз непроизвольно сделал отмашку руками, в одну и другую стороны, точно так, как это делал Огненное Сердце перед собранием. Придя домой, попытался посмотреть телевизор – ничего не вышло, понял, либо он найдёт решение проблемы, либо превратиться в скором времени в неврастеника. Ночь прошла почти без сна, а утром, Степан Аркадьевич уверенным шагом отправился в типографию.

             К концу дня на входе в кооператив висел плакат, на котором ярким красным шрифтом было напечатано: «Внимание! Предложения по улучшению работы кооператива принимаются только в письменном виде и рассматриваются на заседаниях правления в присутствии заявителя. Добро пожаловать!»

             Ни одного предложения от Огненного Сердца не поступило, но отчего-то, по неизвестным причинам, люди в кооперативе стали поосмотрительнее и вежливее.