Застенки

На окраине ничем не примечательного города который год стоит небольшое с виду здание. Оно имеет вид мрачный и чуждый развесёлый улочкам города. Тропинка к нему поросла бурьяном да крапивой и редкий горожанин осмелится приблизиться к странному дому по своему желанию. На крыше здания скрипит давно проржавевший флюгер, отчего пробирает дрожь любого смельчака. Окна, частично выбитые местным хулиганьём, пропускают внутрь здания ветер. Однако, несмотря на внешнюю заброшенность, все окна тщательно забраны решётками, а входная дверь обыкновенно закрывается на огромный амбарный замок.

Здесь несёт службу Иван Афанасьевич, мужчина лет сорока пяти, в прошлом главный прокурор города, которого жители интуитивно старались обходить стороной. Крепко сбитый, высокий, с вынимающим душу взглядом чёрных глаз, он сидит в своём кабинете и задумчиво барабанит пальцами по широкой столешнице письменного стола. Кабинет просторный, но без окон, так как располагается в подвальном помещении странного здания, которое хранит немало секретов. Например, никому в городе неизвестно, что, несмотря на внешнюю заброшенность, здесь вовсю кипит жизнь, но жизнь эта не поднимается выше первого этажа. Вглубь здание прорастает на несколько уровне, а на сколько именно знает, пожалуй, только Иван Афанасьевич.

Кабинет настолько просторный, что не сразу можно заметить скрюченного человечка, притулившегося на краешек роскошного кресла. Человечек никак не сочетается с кричащей вычурностью комнаты, отчего испытывает постоянный дискомфорт. Усугубляет ситуацию прожигающий взгляд Ивана Афанасьевича, отчего человечек неосознанно втягивает голову в плечи, становясь ещё незаметнее.
– Милейший, крайне не рекомендую вам играть в молчанку, – бархатный голос Ивана Афанасьевича обволакивает и вводит в состояние транса. – Итак?
– Я не помню, – человечек трясёт головой, словно ему в ухо попала вода, и почти рыдает.
– Не помните, значит, – Иван Афанасьевич встаёт, вальяжно шагает по дорогому персидскому ковру и резко останавливается. – А я вам напомню! – вскрикивает громко и неожиданно, отчего человечек вздрагивает, сжимаясь пуще прежнего. – Вы, Алексей Петрович Смирнов, нарушили закон о писательстве! Помните, а? Помните его?
– Д-да, – заикаясь, соглашается Алексей Петрович, уставившись в пол.
– И что же, сударь, нам с этим делать? – кивает на стол Иван Афанасьевич, где скромной стопкой притулились книги.
– Отдайте мне их! – одержимостью исказилось лицо Алексея Петровича, он даже привстаёт, потянувшись в сторону книг.
– Сидеть смирно! – рявкает Иван Афанасьевич и Алексей Петрович покорным кулем валится обратно в кресло. – Вот что я вам скажу, милейший. Dura lex sed lex, я понятно изъясняюсь?
Не обращая внимания на реакцию несчастного Алексея Петровича, он продолжает:
– Так вот, законы придуманы не просто так. И это не всякие ваши фантастики, детективы и, – тут он скривился, – стихи. А это означает, что просто нужно не писать. Не пи-сать! – повторяет по слогам Иван Афанасьевич, любуясь на гримасу ужаса на лице Алексея Петровича. – Ну неужели это так сложно?
– Невозможно, – со слезами в голосе хрипит Алексей Петрович и утыкается лицом в ладони.
– Ах, невозможно! Значит, время излечит ваш недуг, сударь. Раз общества вы чураетесь настолько!
– Это несправедливо, – ещё тише бормочет Алексей Петрович.
– Несправедливо то, что вы делаете, батенька, – голос Ивана Афанасьевича срывается в фальцет. – А правила есть правила!

Он подбегает к столу мелкими шагами и хватает стакан с водой.
– Правила есть правила, – уже спокойнее повторяет Иван Афанасьевич, чуть отдышавшись. – Если на государственном уровне запрещена вся эта писанина, значит это должны соблюдать. Все! Мало от вас бед и несчастий. Что ни напишите – всё сбывается. Всё самое плохое!
Иван Афанасьевич принимается энергично сгребать книги в кучу и торопливо закидывать их в камин. Через полминуты языки пламени весело перелистывают страницы, навсегда стирая тексты. Алексей Петрович дёргается и бессильно оседает в кресле. Он знает об этом законе, но остановиться писать не может. В его голове постоянно рождаются новые миры и потребность делиться ими с окружающими.

– Уведите, – громко произносит Иван Афанасьевич и устало опускается в своё кресло. Алексей Петрович исчезает за дверью, влекомый двумя охранниками. В городе его больше никогда не увидят, а он, в свою очередь, не увидит город и родных людей, вынужденный до конца дней оставаться в заточении подвала странного здания.

Сегодня начальник департамента по борьбе с несанкционированным писательством разоблачил одного из опаснейших преступников города – писателя-фантаста Смирнова Алексея Петровича. Он спокойно смотрит на то, как уводят из кабинета преступника, наливает в бокал красное вино и придвигает к себе следующее дело. Араева Нина Васильевна. Поэтесса. В розыске.

16.09.2021