Из российской постели в Израиль 1

“Косит” под Жаботинского - ? Ду... опаснее врага - ?
   
Получил, в составе группочки из порядка 12 человек в израильской структуре поддержки пострадавших в Холокосте, книгу с автографом ЗНАЧИТЕЛЬНОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ ФИГУРЫ (?) - Эдуарда Тополя. “Юность Жаботинского”.

Когда-то в молодости прочитал его “Россия в постели”. Теперь из биографической справки в интернете узнал, что был написан и второй том исследования этой волнующей темы; отпраздную свой 100-летний юбилей (в 2040) и на досуге почитаю.

Навскидку, некоторые признаки и уровень ЗНАЧИТЕЛЬНОСТИ:

- подобно Жаботинскому - одному из создателей сионизма, приведшего к появлению уникального государства с уникальной миссией восстановления ментального здоровья целого народа..., воззвал:

1.Эдуард Тополь. Открытое письмо Березовскому, Гусинскому, Смоленскому, Ходорковскому и остальным олигархам “АиФ” №38, 1998 г. leon-rumata.livejournal.com/533602.html

- “... нам и даны наши таланты, сметливость, быстрота ума, воля... Всевышний задаст нам только один вопрос - Я дал тебе такой-то талант, а на что ты его употребил? ... трахнуть миллион красивых женщин? И отвечать мы будем соответственно размеру полученного Дара и нашим способам его употребления.
... Наши возлюбленные, русские женщины, на панели. Так скиньтесь же, черт возьми, по миллиарду или даже по два, не жидитесь и помогите этой нации ... ”   

2.“обращение ко всем, кто понимает” ошибочность проявлений “уважаемого мною главы МИД России Сергея Викторовича Лаврова, который вслед за Обамой ...”. www.mk.ru/politics/2011/07/08/604285-spasite-izrail.html

- Спасите Израиль! А вместе с ним и всю европейско-российскую цивилизацию

3.Эдуард Тополь - Наказ новоизбранному Президенту Израиля от рядового гражданина Израиля. 2021. - “Душевно поздравляю Вас с избранием на столь высокую и почетную должность. Я не послал это поздравление раньше, дабы остыла суета первых дней Вашего вступления в президентство, и у Вас появилось время для чтения моего письма. ...
Поскольку за четыре года проживания в Израиле я более-менее освоился с местными реалиями,...”   

4.Эдуард Тополь. 2022.
Задан вопрос “что думает об этом духовник Путина митрополит Тихон, выпускник, как и я, сценарного факультета ВГИКа ... Неужто он... благословил нашествие Путина на Киевскую Русь?”
и предположен ответ “ПАЦАН ДОЛЖЕН ЗАСТРЕЛИТЬСЯ. ... ЗАСТРЕЛИСЬ!”.   

И, видимо, множество других...

Ну, а прочтение “Юности” подвигло скачать с https://litvek.com/br/562037?p=28 книгу - Иосиф Недава. ВЛАДИМИР ЖАБОТИНСКИЙ: вехи жизни.  Предполагаю, что нам - людям ниже уровня непосредственного общения с олигархами и президентами - сначала надо получить более целостное представление о жизни (о личностном вкладе в Жизнь) заинтересовавшего человека. А уже затем, более содержательно и в более целостном контексте, - посмотреть отдельный, юношеский период.

Цитируемый исследователь личности Жаботинского - Иосиф Недава обнадеживает:  “... революционный дух Жаботинского живет. Он придает народу силы в борьбе и строительстве, укрепляет надежды на будущее”. (Почитаю дальше, поищу встречу с “революционным духом Жаботинского”, может, получу прибавку “силы в борьбе и строительстве, надежды на будущее” Израильской Еврейской Массы. - М. Х.)

Естественно, мой “анализ” носит эскизный характер. Я анализирую личность, а не текст книги. Поэтому цитаты из книги я привожу не в той последовательности, как развивается текст книги, а в структуре логики моего анализа.

Рисунок над текстом - предварительный, эскизный - символический набросок Системы взаимопроживания Личности и релевантной ей зоны общества. Авторский текст Иосифа Недавы реструктурировал под набор представления элементов этой Системы. Сформировал свой комментарий.

====     ИСТОКИ      ====    

Цитирую:

“Пять десятилетий со дня смерти Зеева (Владимира) Жаботинского были судьбоносными в жизни еврейского народа:

- годы провоцирования собою опасностей и бед, преследований и вандализма и
- одновременно годы творчества и подъема, начала возможного осуществления идеи освобождения. В течение минувшего полувека политическое сионистское движение, основанное Герцлем, сформировалось и окрепло в форме государства Израиль.

Жаботинский был одним из отцов сионизма, благодаря которым произошли глубокие изменения в национальном самосознании еврейского народа. Политики и политологи декларируют, что влияние его учения в государстве Израиль ощущается до сих пор”.

====     Личностная компетентность      ====    

“Ни одна из его книг не раскрывала личность Жаботинского так полно, как его «Слово о полку»... В ней ощущается его мощная сила воли, страстная вера и могучий дух, способные преодолеть серьезные трудности и испытания”.

Видимо, “мощная сила воли, страстная вера и могучий дух” - поэтическая, эмоциональная форма подсистемы личностных качеств Субъекта рассматриваемого Проекта самоактуализации.

“В этой борьбе как рефрен звучат слова: «Я один, и все против меня!»

Невольно возникают  аналогии с античными героями типа Геракла и Сизифа. Он бесстрашен, не останавливается перед трудностями, ибо уверен в своей правоте. Это свойство - национальная черта евреев, и хотя Жаботинский неоднократно утверждал, что у него «нееврейская голова», на самом деле он был настоящим евреем, потомком еврейских пророков и героев, образцом для тех, кто выстоял благодаря вере, упорству, «вопреки всему» и «все-таки»...”

Вот здесь я бы опять порассуждал.

О “еврейских пророках и героях” я высказывал свои сомнения в нескольких главках сборника “Многогранная Массада”.

Параметры “мощность силы воли; страстность вера во что-то, могучесть = интенсивность (- не многоаспектность видения области интереса, не глубина проникновения!) духа; уверенность (интенсивность - не многоаспектность видения области интереса, не глубина проникновения!) в своей правоте; ...”, в контексте анализируемой книги, не охватывают нравственные установки, адекватную ориентированность в условиях проживания - в системе “Я/мы в среде проживания”.

Жаботинский состоялся как замечательная личность и интересен нам в этом качестве, именно в свойственном ему /и ему подобным/ особом сочетании (1) нравственной установки на самоактуализацию, а не покорное проживание в навязанном миропонимании, + (2) холистического, системно-целостного видения среды возможной самоактуализации.

====     Нравственный аспект       ====    

“... будучи пионером в революционном движении, он не стремился к власти при помощи аппарата. Он был слишком страстен (доминанта побужденности к самоактуализации - подчиненность нравственным побуждениям, а не моральным - ведет к проявлениям лидерства, а не способности быть менеджером. М.Х.), чтобы спокойно рассуждать о структуре политических сил, чтобы выжидать удобный момент, сосредотачиваться на маневрах и сделках, создавая для себя сферы влияния. Ему было трудно принимать участие в органах «государства в пути». Он усматривал в них черты делячества, а это претило ему. Его не удовлетворяли умеренные шаги (вместо Целенаправленной Системы шагов - М. Х.) типа «капля камень точит». «Не любил я сионистские конгрессы, кроме шестого, первого для меня, - писал он в книге «Повесть о моей жизни» (1936). - Я всегда терялся в них, как чужой, и теперь, я боюсь, что меня, может быть, заставят участвовать в них еще не раз». Вместо того чтобы заниматься мышиной возней сионистского «парламентаризма», он предпочитал обращаться через головы официального руководства к молодежи, призывал ее расшатывать существующие основы, изменять застывшие формы, возобновлять героические традиции Израиля,  «плевать» на законы и запреты, не имеющие морального (нравственного, развитого до уровня морального - М. Х.) оправдания, восставать против общепризнанного”.

В наши дни это “обращение через головы” к дееспособным субъектам повторит Эдуард Тополь. Но, если прецедент Жаботинского - история, то копирование его поступков специалистом по “России в постели” это уже - фарс.
 
Но, “воспитанный на русской литературе и русском языке”, он не взял оттуда “болезненное копание в собственной душе”. Возможно, это ограничило его способности к управлению собой и, соответственно, к влиянию в группе лидеров движения за создание еврейского государства. Прямолинейность проявлений препятствовало ему явить “драматургию лидерского проявления” для более существенного влияния на поведение группы. “Он был человеком простым, открытым, с ясным мышлением. По душевному складу был южанином, жителем

В молодые годы связь Жаботинского с еврейством была довольно слабой — не хватало «внутреннего общения»..., его не привлекали религиозные обычаи, казавшиеся ему искусственными. (Он ощущал, что его пытаются лишить личностности и сделать подчиненным трансактным лидерам - пророкам и “толкователям”/раввам. - М. Х.) Были в Одессе светила еврейского просвещения, но Жаботинский не искал их общества. Он не был совсем чужим в еврейском мире, В 8 лет начал изучать иврит, Библия и новая еврейская поэзия стали для него источником гордости за свой народ. Заинтересовался Талмудом, а позднее, живя в Иерусалиме, пытался изучить его поглубже, но так и не смог приобщиться к кладезю его мудрости.

====     нравственная и когнитивная основы ориентированности в самоактуализации
 
Однако понимание особого предназначения своего народа укоренилось в Жаботинском с детства. «Мне было лет семь или даже меньше, - напишет он в книге «Повесть о моей жизни», - когда я спросил у матери, будет ли у нас, евреев, в будущем свое царство. И она ответила: «Конечно, будет, дурачок» - ... этого было достаточно” для четко определенной жизненной ориентации ...

====     Когнитивный аспект      ====    

- Жаботинский действительно был прорицателем. ... его бескомпромиссность и оригинальность... Свойства эти характерны для пророка... Некий журналист и писатель  однажды попросил Жаботинского определить понятие «гениальность». «Гений, - сказал Жаботинский, - это тот, кто видит и чувствует то, что произойдет через десять лет».

====     холистическое видение

“Ноябрь 1938 года, не результат мистических провидений, а логический вывод из развития событий в геополитической совокупности: «... Пусть не дрогнет твое сердце от массовых убийств; все, все силы жизни и смерти должны быть отданы одной цели -  еврейскому государству и великому переселению в Эрец-Исраэль. Я думаю, что в ближайшие десять лет, по очень осторожной оценке, еврейское государство не только будет провозглашено, оно станет фактом, скорее всего, даже меньше, чем через десять лет»...”

Через какие же вычувствованные/сознаваемые им явления он выявил и содержательно определил в еврейском народа и окружении потенциал продвижения и достижения обозначенной цели? Каким ему виделся механизм актуализации выявленного потенциала? И его личное участие в этом механизме и процессе?

“В начале 1902 полиция нагрянула к нему на квартиру с обыском - искали запрещенную литературу. Обнаружили несколько брошюр, послали на проверку - нет ли «оскорбления престола». Без суда заключили в тюрьму, но вскоре освободили. Семь недель в камере, расположенной в крыле «политических» (стали содержательным этапом созревания лидерского видения переживаемой проблемы.- М. Х.)
 
====     мыслитель и политик, мечтатель

(сионизм он чувствовал и сознавал, как “мечтатель, мыслитель и политик” - ощущал и сознавал цель, которая мыслилась ему как политически достижимая.- М. Х.)
 
Цитирую.

“Жаботинский был за активную политику, понимая, что народ, не имеющий ничего, вынужден быть активным. «Бездействие» не может быть основой политики для народа без родины. ... Народ еще никогда не получал родину задарма. Так было в прошлом и так будет всегда”.

Если народ численно и имущественно - карлик в соотнесении с гигантами из окружения, причем - привыкшими злоупотреблять провоцирующей слабостью менталитета карлика, то выигрышная “активность” - формирование компенсирующего превосходства в менталитете.

Гиганты, предполагающие при ожидаемом противоборстве на каком-то этапе схватиться в месте проживания Израильской Еврейской Массы (один из этих гигантов - Америка со своими, американскими евреями), создали у себя “мозговые центры” и эффективно сдерживают ментальное развитие Израиля. Смотри, например, - “Hitler rightly called the Jews doomed”, “The deadly game of four”, http://proza.ru/avtor/moikharitonov1.   

====     Основной ресурс и “технологическая” концепция его актуализации

“Жаботинский категорически отрицал диаспору, не принимал тип еврея, проникнутый духом диаспоры, хотя такой тип и вызывал его жалость.
Познакомившись поближе с выходцами из народа, он быстро оценил скрытую в них могучую силу и верил, что из них можно выковать настоящих борцов. Он не признавал униженную формулу «Кто мы такие и что мы можем?», знал недостатки и слабости, типичные для личности отдельного еврея: отсутствие родины согнуло его спину и исказило его понятия, но как коллектив еврейский народ в основе своей сохранил исконную силу. Поэтому он способен совершить национальную революцию.”

За Жаботинским уверенно предполагается видение “скрытой в выходцах из народа могучей силы, что позволяет выковать из них настоящих борцов”, но ПРИЗНАКИ, дающие основание для такого видения не приводятся. Но, без представления соответствующих признаков сообщения о прозорливо “увиденном” являются или искренней фантазией увлеченных авторов публикаций о Жаботинском, или пропагандистским штампом.

“Проникшись сознанием того, что «мир в основе своей добр» и человечеством все еще управляют гуманизм и правосудие, он верил, что сионизм в конце концов найдет свое воплощение. Надо только внедрить в души народа, самого гонимого и самого преследуемого, веру в то, что его требования справедливы. Эта вера будет настолько сильной, что преодолеет любые барьеры и откроет любые двери. Он понимал сионизм как революцию и прежде всего видел необходимость изменить умонастроение еврейского народа. Он был убежден, что наш народ достигнет цели не пресмыкательством, а борьбой, и цель сионизма - извлечь еврея из гетто, а гетто изгнать из еврея.”

М. Х. - Спасибо этому абзацу - он подтолкнул к новому для меня соображению. Зло бывает двоякой, принципиально различной, природы.

Случается, видимо, зло имманентное, беспричинное побуждение вредить другим.
Возможно, чаще зло, как элемент механизма приспособления к среде обитания,  возникает и является средством мобилизации усилий и активности в конкурентной борьбе за существование. “Спортивная” злость. Активируется и проявляется это средство, когда возникает ощущение/сознавание возможности перехватывания чего-то у другого обладателя. И вот здесь, как подсказывает виктимология, слабость одного субъекта провоцирует насилие со стороны другого.

Конечно надо изобличать и укорять тех, кто виновен в притеснениях евреев, но радикальное излечение от латентного и открытого антисемитизма заключается только в устранении ПРОВОЦИРУЮЩЕЙ СЛАБОСТИ еврейских сообществ различного масштаба - от мирового еврейства до семейных ячеек. Слабость евреев, как мне видится, состоит в издревле порожденной явной готовности расслаиваться на “верхних” и “нижних” с готовностью “верхних” сдавать “нижних” социальному окружению для получения поблажек себе.

“С начала 1МВ Жаботинский три года служил разъездным корреспондентом Московской  газеты «Русские ведомости» - «в районе Западного фронта». У него был острый глаз опытного газетчика (не придумывал, а ощущал/сознавал объективную данность, интуицией и сознанием выявлял глубинные системные взаимосвязи - М. Х.). Статьи его отличались глубоким и серьезным анализом, помогали читателям разобраться в быстро меняющихся ситуациях. Он считал - фронтовой репортер должен быть военным дипломатом, обозревателем и аналитиком, уметь предвидеть, когда и где произойдут интересные для его читателей события.”

====  Взаимовлияние холистичности мировосприятия и нравственной установки  ====    
 
Осенью 1898 Жаботинский переехал в Рим для продолжения учебы. Иосиф Недава отмечает, что “в Италии он сформировался как личность”. Научился ценить все хорошее и красивое в жизни. (Может быть и Марусю в “Юности Жаботинского” он воспринимал по итальянским образцам, а не в свете “постельного” опыта Эдуарда Тополя - М. Х.). Его учителями в университете были люди, оставившие след в своей эпохе, - Антонио Лабриола и Энрике Пери. (Их влияние было таким, что он воспринял не только содержательную часть преподаваемых предметов, но и глубокие смысловые взаимосвязи в социальных явлениях. Молодым человеком прочно завладел либерализм- М. Х.) - любовь к человеку, вера в доброту человечества, мечта о порядке и справедливости, как общечеловеческой мечты, к которой продвигает сочетание жалости, терпения и веры в честность человека».

Из Талмуда (Мишны) Жаботинский усвоил мысль, что каждый человек - царь, и его надо соответственно уважать. ... личность добровольно склоняется перед нацией, но власть ни в коем случае не должна принуждать личность к послушанию.
Человек может идти выбранной им дорогой - это его право. Задача общества - не угнетать личность, оно обязано помочь ей, когда она оступается. 
Поэтому он питал отвращение к любым проявлениям диктата; он был демократом до глубины души. (Аналитически слабый абзац, слабый тезис. Обратимся к схеме подсистемы “Взаимовлияния Личности и других субъектов”.- М. Х.)

Вскоре после переезда в Рим Жаботинский перешел на работу в газету «Одесские новости». Из Рима регулярно посылал свои заметки под псевдонимом «Альталена», которые вскоре стали популярны, особенно в среде российской интеллигенции. Остроумие, яркие афоризмы, легкий и отточенный слог - были проявлением незаурядных способностей автора. Темы были разнообразны и касались в основном вопросов литературы и искусства, иногда политики. Впечатляющими были зарисовки повседневных мелочей итальянского быта. Создать такое явно мог лишь опьяненный включенностью в жизнь, побужденный самоактуализироваться. (Сконцентрированность на литературе и искусстве, видимо, отражает во-многом интуитивный, частично сознаваемый поиск ориентирующих принципов, норм и форм для самоактуализации в общественной среде.- М. Х.)   

“Одновременно он публиковал свои статьи в газете итальянских социалистов «Аванти».
...
Пророческое чутье Жаботинского часто вредило ему, ибо не каждое поколение любит тех, кто предвидит будущее и плывет против течения. В последней своей речи в Польше (май 1939) Жаботинский сказал - Я всегда что-то говорил и всегда натыкался на сопротивление. Затем наступал момент, когда сопротивлявшиеся признавали: а ведь я опять был прав. И так каждый раз. Если бы я был моральным банкротом, я обязан был бы сдаться и сказать: вижу, что я ошибся, что был слеп... Но все эти годы за мной гонятся как проклятие слова: он был прав. Он, этот человек, всегда был рабом еврейского народа, у него не было другой жизни; он искал правду и указывал дорогу правды. А еврейский народ продолжал идти своим путем - и обанкротился...»

====     Волевой аспект     ====    

====     истоки стойкости

====     ЮНОСТЬ В ОДЕССЕ

Зеев (Владимир) Жаботинский родился в 1880 году в Одессе, в зажиточной семье.
Отец - служащий Российского общества мореходства и торговли, занимался закупкой и продажей пшеницы по всему Приднепровью. Одесса была главным зернохранилищем тогдашней Украины. По словам сослуживцев, эго был гениальный человек с феноменальными способностями. Отец умер, когда мальчику было шесть лет.

Вдова, младшая из двенадцати детей в семье преуспевающего торговца, продолжила воспитательное воздействие на сына. Она два года отчаянно сражалась за жизнь своего мужа, больного раком, заложила и продала все имущество, показывала его лучшим врачам в Германии, но все ее усилия были тщетны. А после смерти супруга восприняла заботы о пропитании семьи. Открыла небольшую лавочку письменных принадлежностей и на скромные доходы вырастила детей.
Влияние матери заложило у Зеева основы стойкости в борьбе с жизненными бурями.

Неприятие режима послушания в гимназии приводило мальчика и юношу к бесчисленным конфликтам “с чиновниками от российской педагогики». В конечном итоге, его выгнали с последнего экзамена за то, что передал соседу перевод латинского текста... В 16 лет, в одесском журнале «Южное обозрение» появилась его первая статья  «Педагогическое замечание» с острейшей критикой системы школьных оценок.
Позитивное воспитательное воздействие оказывали книги. Читал Толстого, Чехова и Горького. К 14 годам знал наизусть Шекспира в русском переводе, Пушкина и Лермонтова (позднее он мог цитировать наизусть лучшие произведения мировой литературы в оригиналах. В 2013-2014 я процитировал случай в римском музее, “Лермонтов? Маяковский? Ваш кто?” в сборнике “Евреи -Маяковские- и -Лермонтовы-”, http://proza.ru/avtor/moikharitonov1&book=3#3 - М. Х.) 

====     Устойчивость в самоактуализации, устремленной к цели
 
Случалось разочаровываться в политических лидерах и в их приверженцах, которые бездумно следовали за ними, но не в самой сионистской идее, навсегда захватившей его.

считал святым служение сионизму -> забыл о «посторонних» занятиях, посвящал дни и ночи лишь одному - служению сионизму и скончался, служа ему».
(О решительности в концентрации своих ресурсов на продвижении к цели указывает то, что- М. Х.) “ему предсказывали большое будущее, но он без сожаления расстался с литературной деятельностью в начале своей писательской карьеры”.
С того дня, как он примкнул к сионистскому движению, Ей он отдавал все свои силы. ... не видел смысла в служении другим идеям. ... Лишь в родных духовных ценностях он находил наибольшее удовлетворение.

Жаботинский никогда не был конформистом и не следовал по проторенной дорожке.

(Значит, он, прежде всего - интуитивно, затем - осознавая мечтал и выбирал женщину, которая не будет “посторонней” его служению сионизму.- М. Х.))

В 1911 он основал издательство «Тургман» (Переводчик), которое выпускало на иврите лучшие произведения мировой литературы - «Спартак» Джованьоли (в переводе и обработке самого Жаботинского), «Дон Кихот» (перевод Бялика) и «Тысяча и одна ночь» ...
Язык творчества Жаботинского, письменного и устного, отличается исключительной ясностью, В предисловии к «Переводам» он писал: «Тог, кто перевел стихи, собранные в этой тетради, не поэт. Но он считает, что язык нашей современной поэзии - иврит в сефардском наречии. И хотя его рифмы оставляют желать лучшего, его точка зрения победит». В этом пассаже - характерная для Жаботинского скромность, так как на самом деле в каждой его строчке чувствуется поэт с тонким музыкальным вкусом. Еще
больше свидетельствуют об этом его переводы, которые стали классикой в литературе на иврите: «Ворон» Эдгара По, «Ад» Данте, отрывки из «Фауста» Гете, стихи Омара Хайяма, Ростана и другие.
В дни кризисов и стесненных обстоятельств Жаботинский всегда искал спасение в литературе. Он говорил, что в нем борются два начала: то, что ищет разрядку в царстве духа, литературном творчестве, поэзии, и то, что толкает его к борьбе, общественной деятельности. Временами он не знал, чему отдать предпочтение. (Это оказалось слабым местом у него как разработчика стратегии создания еврейской государственности.- М. Х.)

====     энергетический потенциал

В молодости Жаботинский много писал. Это была своего рода разрядка для его творческих сил. Показал свой перевод на русский язык поэмы Эдгара По “Ворон”  известному русскому писателю Николаю Федорову (религиозный мыслитель, философ, православный священник, объявленный в конце жизни еретиком - автор оригинальной неохристианской  системы - космизм, - подчиненной идее воссоздания всех живших поколений, их преображения и возвращения к Богу). По просьбе Жаботинского, писатель порекомендовал газете «Одесский листок» послать его корреспондентом за границу. Газета не имела своих представителей в Берне и Риме. 17-летний Жаботинский выехал в Берн, полный уверенности, энергии и творческих замыслов.


====     Коммуникативный аспект      ====    

====     прагматический аспект коммуникативности

Своими гневными речами он порой восстанавливал против себя даже своих соратников. Сам Жаботинский признавал, что, где бы он ни выступал, его неординарные мысли постоянно вызывали горячие споры. Он был не простым, трудным человеком, даже для своих единомышленников. ... он вызывал споры и ссоры на еврейской улице...

На конференции га-Цоар в 1932, когда во время его речи раздался выкрик с места со стороны максималистов о том, что «кровью и мечом, а не водичкой мы добьемся избавления», оратор спросил: «Почему не водой? Чтобы построить еврейское государство нужны и вода, и огонь - все свято. Нельзя, чтобы кто-то сказал: я займусь водой, и поэтому тебе нельзя заниматься огнем...
Все нужно в моем хозяйстве, и все это я люблю».

В движении, которое он возглавлял, всегда существовал свободный обмен мнениями. Как истинный демократ, он уважал мнение своих товарищей и учеников. Когда в 1931 был основан Союз бунтарей, протестовавший против британского правления в стране, Жаботинский поддержал его, хоть он и не принимал некоторые его положения. Основателя же союза, доктора Абу Ахимеира он называл своим учителем и наставником.

Из Италии Жаботинский вернулся в «новую» Россию. Эго был 1901 год. В воздухе стоял запах мятежа. Все было охвачено революционным духом: действовали подпольные партии, звучали революционные лозунги. К приятному удивлению
обнаружил, что стал одним из самых популярных фельетонистов в стране, особенно в кругах интеллигенции. (Ощущение востребованности активировало интерес к среде возможной эффективной самоактуализации.- М. Х.) Остался работать в Одессе.
 
Поскольку у «Альталены» был широкий круг почитателей, редактор предоставил ему возможность писать все, что он хочет. (Оснащенность усвоенными /познанными/ и присвоенными /впитанными в личностный мир/ принципами побуждала и делала - М. Х.) Жаботинского “способным будоражить у читателей совесть, раздражать их своими сентенциями, нарушать их душевное спокойствие”. По-существу, он оказался органично принадлежащим к радикальному лагерю, проповедовавшему изменение режима и общества.
Власти отреагировали. В начале 1902 полиция нагрянула к нему на квартиру ...

====     ПРОПАГАНДИСТ СИОНИЗМА       ====    

Сионистские статьи Жаботинского печатались отдельными брошюрами и широко распространялись. А завершив перевод стихов Бялика на русский язык (перевод, по мнению многих, не уступающий оригиналу), он выполнил важную сионистскую миссию - ознакомил десятки тысяч еврейских семей со словом Сиона.
Тогда же евреи России узнали, что сила речи Жаботинского не уступает силе его пера. Впервые он покорил евреев Петербурга в большой синагоге столицы в 1904 году на собрании в память о Герцле. Сначала он прочитал написанное им стихотворение, затем произнес свою знаменитую речь «Сидя на полу».
Он умел задевать струны скрытой арфы, потрясая души слушателей. В сионистском лагере не было оратора, равного Жаботинскому.
 
В молодости Жаботинский испытал влияние итальянской школы: пульсирующий ритм и обращение к душе и чувству. Главным в них был пафос. Чтобы усилить влияние на слушателей, широко применялись поза и жестикуляция. Позднее он стал сдержаннее; речи стали более содержательными и менее цветистыми, с меньшим расчетом на внешний эффект. Он быстро обнаружил, что логикой и внутренним чувством тоже можно вызвать немалое внимание. Так Жаботинский стал и устным агитатором.

Вдоль и поперек исколесил еврейские поселения в черте оседлости, Произносил речи в каждом городе и в каждом местечке, вселял надежду в сердца угнетенных, ободрял и воодушевлял слабых, будил умы и радовался росту доверия со стороны слушателей.

====     Личностный аспект коммуникативности       ====    

В октябре 1907 года, в самый разгар избирательной кампании в третью Госдуму, он женился на Анне Гальпериной. Ему не свойственно описывать в своих произведениях личную жизнь. В “Повести о моей жизни”  рассказывает в основном об общественной деятельности. Большинство личных переживаний унес с собой в могилу.
Лишь изредка в его сочинениях можно встретить кое-какие лирические отступления. Касались они в основном женщин, которых он считал вершиной творения. Он называл себя «прогрессивным феминистом» и утверждал, что «каждая средняя женщина, без исключения, ангел». Восторгался «нитями стали и нитями шелка», из которых соткана женская душа. Эти рыцарские чувства были результатом влияния на него трех женщин: матери, сестры, жены.
Он рассказывает, что завоевал сердце жены джентльменским поступком еще в возрасте 15 лет, когда учился в Ришельевской гимназии в Одессе. Ей было 10 лет. При первой их встрече она пошутила по поводу его «негритянского профиля под растрепанной шевелюрой», но он первый из ее знакомых назвал ее «мадемуазель». С такой вежливостью он обращался ко всем, даже к трехлетней девочке.
Анна полностью ему доверилась, пожертвовав семейным уютом ради его святой цели. Она была надежной спутницей в его рискованных походах. Жаботинский посвятил ей свое лучшее стихотворение «Мадригал»: «...Вся моя жизнь цикл поэм, и все их содержание - только ты ..., столько струн сменила моя арфа..., но Бог свидетель, что Он в своей милости свил их из твоих локонов».
 
С конца 1901 по июнь 1908 Жаботинский жил в Вене. Жена уехала во Францию, в Нанси, завершать агрономическое образование...

М. Х. - Похоже, что коммуникативность была у него относительно слабым элементом личности. В сравнении с (1) масштабностью холистически ощущаемой/сознаваемой системы, (2) мотивирующим переживанием ценности, конкретно - ценности восстановления нормальной позиции еврейского народа в среде других народов.

Поэтому, он чаще всего оказывался в положении пророка, чьи пророчества оказываются за пределами восприимчивости тех, для кого, по-существу, эти пророчества имели бы экзистенциально важное значение. И эффект его самоактуализации сказывается, в подавляющей степени, уже за пределами его жизненного пути.
Возможно также, что глубоко подсознательное ощущение такой “отложенности” эффекта прожитой самоактуализации вызывало переживание, подтачивающее физическую оболочку. И это вело к потере жизненных сил и уходу из жизни уже в возрасте 60 лет.

Кроме того, “отложенный” характер эффекта проживаемой самоактуализации ограничивал возможности осуществления эффективной корректируюшей “обратной связи”. Что тоже могло порождать несознаваемые переживания, способствующие износу физической оболочки личности.

Размерное несоответствие ограниченных возможностей осуществления эффективной корректирующей “обратной связи” потенциалу взаимодействия с более прагматичными фигурами - Вейцманом, Бен-Гурионом, Бегиным. И, вместо эффективной команды из личностей с взаимодополняющими ресурсами, реальная жизнь получила гибельные конкурентные отношения в лидерском ядре европейской еврейской массы.

Таким образом, психологический портрет Жаботинского (с динамикой от детских лет до периода сознаваемого расставания с жизнью) мог бы служить тренингом к сознаванию для тех из относительно молодых людей, кто побуждаем к самоактуализации или кто, по складывающимся ситуациям, имеет объективные возможности кооперироваться с людьми, побуждаемыми к самоактуализации.

Конечно, речь идет о психологическом портрете от компетентного (квалификационно и нравственно) специалиста. Поделка ремесленника по конструированию “постельных ситуаций” Эдуарда Тополя в “Юности Жаботинского” - не более чем конъюнктурная имитация компетентности бедолагой из маргинальной среды.
 
====     Метастратегический выбор     ====    

“Хотя основной вклад Жаботинского в сионизм связан с укреплением военной мощи, он считал себя прежде всего последователем Герцля, т.е. сторонником политических действий.
Он всегда отдавал предпочтение политическим решениям, подкрепленным убежденностью и высокой моралью.”

====     Прояснение комплекса “я - стратегии - тактические решения - оперативные задачи”    ====    

====     Определение конечной цели проекта (метастратегической миссии)

“С того момента, как он примкнул к сионистскому движению, Жаботинский старался действовать самостоятельно. Знал, что, будучи свободным, сможет сделать для своего народа гораздо больше, чем в рамках навязанной ему дисциплины. Он не привык к беспрекословному подчинению.

В речи на учредительном съезде Новой сионистской организации в 1935 - «Двенадцать лет тому назад у меня появилась идея и надежда на новую сионистскую организацию». С тех пор обдумывал этот вопрос, строил планы осуществления своей мечты, но верность товарищам брала верх, и ради единства партии он уступал им.
Перед конгрессом 1931 он чувствовал, что время не терпит, дальше медлить нельзя. Поэтому еще до открытия конгресса руководство га-Цоар решило, что, если конгресс не объявит еврейское большинство в Эрец-Исраэль целью сионизма, партия поставит вопрос о выходе из организации.
Конгресс отклонил подготовленный ревизионистами проект решения о «конечной цели». Сразу после этого вновь проявились внутренние распри, которые привели к разрыву на конференции 1933”.

====     Одна из стратегий

Еще до основания Новой сионистской организации Жаботинский сделал несколько самостоятельных политических шагов. Один из них выразился в борьбе против «Третьего рейха». Цель была гораздо шире, чем объявление бойкота товарам нацистской Германии. «Мы не должны думать, что стоим перед железным великаном,
против которого нет смысла применять силу», сказал он в 1935. Хотел сплотить все организации, борющиеся против нацизма. Пытался даже предотвратить передачу Германии Саарской области. Но мир остался равнодушен, и еврейство вместе с ним пребывало в преступной беспечности; вместо того, чтобы защищаться в полную силу, оно приняло участие в постыдном деле «передачи» - было заключено соглашение о передаче еврейского имущества («трансфер») из Германии в обмен на покупку германских товаров евреями.

====     тактические операции      ====    

====     явно политический шаг - «петиция».
Много лет обдумывал Жаботинский эту идею, будучи уверенным, что можно потрясти мир мощью еврейского протеста, который в конечном итоге превратится в широкое политическое наступление и заставит Британию изменить ее политику и вернуть еврейскому народу его родину.
На всемирной конференции га-Цоар (1932) он сказал, что петиция будет «процессом, который всколыхнет мир, и вручение самого документа будет только заключительным актом последнего действия пьесы: наблюдатели со всех концов планеты увидят миллионы рук, протянутых в одном направлении, зовущих, ищущих, требующих...»
Кампания за петицию началась в 1934. Разные по содержанию тексты были отправлены королю Великобритании, британскому парламенту, мандатной комиссии Лиги Наций, главе правительства той страны, гражданином которой был подписавший послание, к парламенту этой страны. К концу 1934 под посланиями подписались более 60 тысяч евреев из 24 стран.

Решение сионистского исполкома (весной 1935), требующее строжайшего соблюдения партийной дисциплины от каждого члена организации и таким образом исключающее самостоятельную политическую деятельность, окончательно разорвало связь между га-Цоар и сионистской организацией.

====     формирование метастратегического средства: создание Новой сионистской организации    ====    

Плебисцитом 1935 члены га-Цоар призывались к созданию Новой сионистской организации. Призыв поддержало 167 тыс. голосов против 3000. Так закончилась длительная борьба Жаботинского за создание независимой сионистской организации.

...Выборы на учредительный съезд Новой сионистской организации прошли на волне всеобщего подъема.

====     конкретизация метастратегической цели (миссии)

На учредительном съезде Жаботинский произнес блестящую речь с изложением  программы, где он впервые сформулировал мысль о ликвидации диаспоры и о новом «исходе из Египта». Он заново определил «высокий сионизм», стремящийся к осуществлению мечты поколений - созданию еврейского государства. Он определил также в общих чертах «десятилетний план», а также коснулся вопросов религии, которых до этого времени не подымал.

«Мы живем, по-видимому, на пороге бездны, накануне решающей катастрофы мирового гетто, в период, который называют «мессианские дни» или по крайней мере, «мессианские муки». Перед этим всемирным крахом еврейство стоит невооруженным. Есть мелкие цели, карликовые организации, режим препятствий в стране и ничтожность сионистской политики...
... Не исправление диаспоры при помощи образцового кусочка земли в Палестине, а ликвидация рассеяния - «исход из Египта» для всех жаждущих родины, который явится концом диаспоры.
Может быть, цель слишком скромна - только нормализация еврейского народа. Пусть он будет нормальным, как великая французская нация или как маленькая датская; все они в своих государствах; все они свободны, без диаспоры...
Еврейское государство тоже не является коечной целью. Это всего лишь первый шаг к осуществлению высокого сионизма, затем придет время для второго шага - возвращения народа в Сион, исхода из диаспоры, решения еврейского вопроса. Конечная же и истинная цель высокого сионизма проявится только на третьей стадии.
Она содержит то, для чего, собственно, существуют великие нации: создание национальной культуры, которая обогатит весь мир...

====     подпроект формирования организационного механизма метапроекта

«Десятилетний план» основывается на мысли, что в стране поселятся полтора миллиона репатриантов-евреев, которые создадут государство с еврейским большинством по обе стороны Иордана.
Этим определяется наше отношение к Британии, С ней мы будем разговаривать так, «как большая, благородная и нравственная нация говорит с другой большой, благородной и нравственной нацией». Хотя Жаботинский и не поддерживал религиозного фанатизма, он признавал огромное духовное значение религии, «дела высшей важности для государства, а у нас и для нации - чтобы вечный огонь не погас, чтобы среди бесчисленных влияний, ныне увлекающих молодежь, а иногда вводящих ее в заблуждение и отравляющих, сохранилось влияние Божьего духа, несомненно самого чистого из всех...»
Поэтому Жаботинский приветствовал группу набожных евреев, приехавших на съезд из Польши, «чтобы представить вечную правду и вечную тоску». К концу съезда Жаботинский был избран президентом Новой сионистской организации и ее правления.

====     стратегический выбор

====     Формирование стратегических средств

Создание еврейской военной силы было в его глазах - политическим средством для достижения благородной цели. 

====     Работа с оргструктурой по поддержке продвижения к цели

====     Лидерское ядро оргструктуры

Случалось разочаровываться в политических лидерах и в их приверженцах, которые бездумно следовали за ними.
Новаторские и революционные взгляды Жаботинского не всегда признавались даже его союзниками - такова судьба первопроходцев. Оригинальный мыслитель чаще всего опережает свое время, кроме того, не всегда просто преодолеть инертность масс.

====     Целевой объект - еврейский народ    ====    

====     исходное состояние

====     МОЛОДЫЕ ГОДЫ

По дороге в Берн получил первые представления о еврейской провинции. ... Старые евреи снимали шапку, разговаривая на улице с «барином», со своими угнетателями они смело «расправлялись» за их спинами, не смея открыто отказаться от позорных традиций. Другая картина: на железнодорожной станции десяток евреев, не обращая внимания на присутствовавших, в том числе железнодорожных служащих и полицейских, окружили рабби и смело болтали с ним о своих делах. (По этим проявлениям, как я понял, юный/молодой Жаботинский уловил глубинный смысл еврейской обреченности: сочетание рабской зависимости с культурным пренебрежением к нееврейскому окружению - М. Х.).

1903 год стал поворотным в жизни Жаботинского - перед ним встал во всей своей мрачности еврейский вопрос. В канун пасхи распространились слухи о предстоящем еврейском погроме. Жаботинским овладела идея самообороны, он немедленно стал действовать. Этим началась его сионистская деятельность в России.

Первый шаг оказался опытной проверкой и разоблачением примитивной идеи - обратиться к значимым фигурам, чтобы они, в силу своей значимости - имущественной, статусной, интеллектуальной - повлияли наперекор угрозе. Он послал письма десяти наиболее известным деятелям Одессы и предложил им организовать отряд самообороны. Ни от кого из них он ответа не получил. (Для него это был первый существенный опыт выявления качеств “обреченности” еврейской массы: страх, провоцирующий нееврейское окружение к проявлениям агрессии; внушаемое извне и поддерживаемое в самом еврейском сообществе понятие своего статуса - «еврей под покровительством». Трусливое ожидание и вымаливание защиты или пощады от “покровителя” народа-хозяина территории или его государственности. Одесские евреи надеялись = заставляли себя надеяться - М. Х.) на полицию, которая не допустит погрома. 

Иосиф Недава верно констатирует общеизвестное “Когда разразилась первая мировая война (август 1914), шестимиллионное еврейское население России находилось в инертном состоянии”.

- целевое состояние

Из каких личностей должен (и может!) существовать народ?

Цитирую Иосифа Недаву:

“Для победы революция требует использования всех сил народа. Нужно отдаться ей без ограничений, служить ей со всей охотой и не отклоняться в сторону от ее столбовой дороги. ... он видел возможность сотрудничества между сионизмом и коммунизмом, особенно ввиду опасности, скрытой в очаровании, исходящем от идеи «универсальной» справедливости, заложенной в ОТВЛЕЧЕННОМ КОММУНИЗМЕ.

М. Х. - Выделенная формула подсказывает и формулу ОТВЛЕЧЕННЫЙ СИОНИЗМ = мы съехались на землю исторической родины и:

НАМ НИКТО (!) НЕ МЕШАЕТ + И МЫ, ВСЕ ОДИНАКОВЫЕ МЕЖДУ СОБОЙ, ЖИВЕМ СВОЕЙ ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬЮ.

“... В молодости под влиянием его учителей в Риме, он склонялся к социализму, но затем изменил свои взгляды и приблизился к анархистскому, индивидуалистическому течению Макса Штирнера.
Жаботинский ставил личность в центр своей идеологии в духе талмудического изречения: «Каждый еврей - сын царя». Это свое мировоззрение он в общих чертах охарактеризовал в книге «Рассказ о моей жизни». «Вначале Бог создал личность, - пишет он, - каждая личность - царь, равный другим, и этот другой тоже царь. ... будущий конец, идея мессианских дней - это рай личностей, блестящее царство анархии, борьба личных сил без законов и без границ”.”

М. Х. - Макса Штирнера, кроме как в Википедии, не читал; «Рассказ о моей жизни» Жаботинского - не читал. Воспользуюсь известной советской формулой 1960-х годов.

“не читал, но”... СУЖДЕНИЕ ИМЕЮ.

А именно: 
1.“каждая личность - царь, равный другим, и этот другой тоже царь” означает:

Каждый с ЦАРСТВЕННОЙ точностью понимает себя, понимает другого, видит возможность взаимодополнительных проявлений с получением желательного эффекта для обоих и каждого. Побужден и умеет осуществлять такое взаимодействие.

2.Таковы “райские” личности и “рай” это - состояние ЦАРСТВЕННОГО ОБЩЕНИЯ с выявлением и актуализацией взаимодополнительности царственных личностей с получением синергетического эффекта к пользе обоих и каждого.

Недавно автор книг о “России в постели”, ставший израильтянином и как таковой предложивший ряду значительных мировых персон что им сделать (президенту России предложил застрелиться), этот Чел подарил свою книжку “Юность Жаботинского” с добрым автографом небольшому сообществу евреев-израильтян. Я тоже член этого сообщества.

С детских и юных лет, когда ЗАКЛАДЫВАЛАСЬ и ФОРМИРОВАЛАСЬ личность Жаботинского, переживания сочувствия страдающим от чего-то сочетались с побужденностью к сущностному мировосприятию, а значит - к целостному, холистическому восприятию. И эти переживание сочувствия и побужденность к целостному восприятию стимулировали одно другое. Эта пара взаимовлияний, видимо, составила стержень личности.
Общественная значимость этой личности в том, что мы получаем содержательный образец к осмыслению пары естественных для человека задач:

- как проживать собственную жизнь,
- использовать себя для содействия проживанию своих жизней теми, кто нам естественно дорог.

Специалист “по российским постелям”, как мне видится, чисто спекулятивно попытался пристегнуть себя к имени Жаботинского.
После публикации книги он воспользовался войной России и Украины для того, чтобы повторить историческое проявление Жаботинского, выступавшего с предупреждениями о катастрофической угрозе европейским евреям. Угрозе, которая, таки, осуществилась: Катастрофа-Шоа-Холокост.
Фарс, пародирующий историю, состоялся в обращениях “специалиста по постелям” к миллиардерам, российскому президенту, к кому там еще ...      

Ну, а какой народ видел Жаботинский? Цитирую Иосифа Недаву:

“В годы, предшествовавшие Второй мировой войне, на еврейской улице шла
ожесточенная борьба между сионизмом и социализмом за душу еврейской молодежи.
Жаботинский отрицал любую «идеологическую мешанину» и рассматривал ее как поклонение двум богам. Он не верил в возникновение идеологической мозаики. По его мнению, нельзя добиться настоящего слияния сионизма и социализма. Классовая идея повредит единству, необходимому для всех частей национально-освободительного движения.
Он отрицал идею классовой борьбы и тем самым восстановил против себя сионистские рабочие партии, считавшие, что можно совместить оба идеала - сионизм и социализм - в борьбе за независимость евреев. Он настойчиво утверждал, что каждая забастовка вредит строящемуся еврейскому хозяйству и что в конечном счете теряет народ. Противники обвиняли его в «фашизме» и в антидемократических настроениях, но это были несправедливые обвинения. Он чувствовал отвращение ко всякому проявлению деспотизма, к любому нарушению прав личности”.

====     Задачи

Вскоре после основания Новой сионистской организации Жаботинский приступил к активной политической деятельности в ряде европейских столиц и в Женеве, где находилась штаб-квартира Лиги Наций. Он добивался поддержки правительств «стран еврейского бедствия» в борьбе за то, чтобы заставить Великобританию выполнить обещания, данные еврейскому народу.

М. Х. - Энергично самоактуализируясь в практической деятельности Жаботинский не мог за актуалиями политических дискуссий и противоборств сосредоточиться на предвидении того варианта образования и развития еврейской государственности, который состоялся уже без него.
С создателями государственности из собираемой в Палестинском регионе еврейской массы.
Классические межклассовые противоречия, действительно, оказались не определяющими проблемность жизненной перспективы собираемой здесь еврейской массы.
Жаботинский не мог предвидеть в полной мере проблемы “плавильного котла” и подсистему тех интересантов-гигантов, которые умело и тонко осуществляют подсистему воздействий на “варево”. Превалирующую роль в состоянии “варева” играют не межклассовые противоречия, а непонимания и столкновения интересов мозаики социальных страт. “Мозговые центры” гигантов-интересантов принципиально лучше различают происходящее с Израильской Еврейской Массой в мировом контексте, чем люди из этой Массы.

“Жаботинский хотел отложить обсуждение характера еврейского общества на то время, когда будет образовано государство, об этом он писал 2 мая 1935 Бен-Гуриону: «Я уверен, что есть сионисты, которым безразлична социальная окраска государства; я один из них. Если бы я убедился, что нет иного пути к государству, как социализм, или даже что это ускорит создание государства на одно поколение, я был бы готов. Более того, государство религиозных фанатиков, в котором меня заставят есть фаршированную рыбу с утра до ночи (ну, пет другого пути) - согласен. Еще хуже: идишистское государство, что для меня означает конец очарования, - ну, нет иного пути - согласен.”

М. Х. - В наше время, когда конкретная еврейская государственность существует и есть ситуационная некоторая “сплавленность” Массы в народ, богатство личности Жаботинского должно бы использоваться как когнитивный и мотивирующий пример для тех, объективно и искренне заинтересован в длении существования Массы и государства. Для этого надо нравственно (система ценностей и воля) и интеллектуально ПЕРЕИГРАТЬ влиятельных и СИЛЬНЫХ интересантов-гигантов. Внешних интересантов-гигантов с их внешними для Израиля прокси и с внутренними, сознающими или невольными, сырьевыми элементами.
Примеры таких элементов - воображули, имитаторы значимости, каковым, похоже, является и Эдуард Тополь, специалист по российским постелям, пристегнувший себя к юности Жаботинского.
 
====     Процесс  ====    

====     формирование и развитие ресурсной базы для самоактуализации

Развитие холистического видения сложных проблемных ситуаций, наращивание осведомленности, тренировка сфокусированности (волевой и организационной) на решении проблем ...

С конца 1901 по июнь 1908 Жаботинский жил в Вене. ... он целые дни проводил в библиотеках австрийской столицы, изучая проблемы национальных меньшинств и разные языки центральной Европы.

М. Х. - Поскольку Жаботинский - самоактуализирующаяся личность, у него нет /большого/ интервала между идеей и действием. Идейная находка сразу претворяется в действие, а действие дает корректирующее обратное воздействие на управляющую идею. Так ведет себя потенциальный Лидер - если появляются впечатленные им и последующие за ним, он оказывается состоявшимся лидером.

====     приобщение к сионистской среде

“В 1898 поступил на юрфак Бернского университета. Быстро включился в жизнь «русской колонии», состоявшей из трех сотен молодых людей, в большинстве - евреев; некоторые бежали от притеснений и полиции, некоторых не приняли в российские университеты из-за «процентной нормы». Спорили о  путях изменения политического режима в России, сущности революции, социализме и сионизме ... Однажды туда при
ехал доктор Нахман Сыркин. (В 28 лет - в 1896 году вышла первая научная работа Сыркина, носившая название «Размышления о философии истории». Один из основателей еврейско-рус. науч. ассоциации в Берлине. Первый идеолог социалистического сионизма. Политическое кредо Сыркина было изложено в работе «Еврейский вопрос и еврейское социалистическое государство», 1898 — через два года после книги Герцля «Еврейское государство». По мнению Сыркина, непременным условием национального возрождения еврейского народа является его социальная перестройка и построение социалистического еврейского государства. Путь к такому государству, как считал Сыркин, проходит через поощрение производительного труда евреев в промышленности и сельском хозяйстве на кооперативной основе и упразднение частной собственности, социального неравенства и стихийных рыночных отношений. Ему принадлежит заслуга популяризации сельскохозяйственных поселений-кибуцев. Сыркин также выступал за создание национального фонда, который будет осуществлять приобретение земель под еврейское сельское хозяйство)
В докладе перед бернской еврейской молодежной аудиторией он призывал к объединению сионизма с социализмом. Жаботинский тоже осмелился высказать
свое мнение. Назвал себя сионистом, отметил ненависть, окружавшую еврейский народ в Европе, и предсказал ему «Варфоломеевскую ночь» и единственное, что может защитить - эго всеобщая репатриация евреев в свою страну». А большинство присутствовавших сочло Жаботинского явным антисемитом. А это была его первая сионистская речь. (Народу, для решения, его проблем, объективно нужен не выплеск переживаний, а содержательные цель и путь продвижения к ней, и нужен не пророк, а лидер с обоснованным планом.
И Жаботинский начал работать над доразвитием народа до такого состояния - от задолбанного равами и Талмудом- М. Х.)

====     сближение Жаботинского с сионистским движением в России

В канун пасхи 1903 распространились слухи о предстоящем еврейском погроме.
Жаботинский решил действовать самостоятельно.
Случайно ему стало известно, что в Одессе уже существует ядро самообороны, он немедленно присоединился к нему. Вместе с несколькими молодыми людьми собирал деньги и приобретал оружие. В одном из подвалов печатали на гектографе прокламации с очень простым содержанием - “два параграфа из уголовного кодекса, где ясно сказано, кто убивает в целях самообороны, свободен от наказания, и короткий ободряющий призыв к еврейской молодежи - не подставлять шею под нож”.
 
Погром, который ожидался в Одессе, разразился в Кишиневе: 41 человек убитых, сотни раненых. Просвещенный мир был возмущен этим злодеянием, еврейство впало в оцепенение. Газета «Одесские новости» получила денежные пожертвования и одежду для пострадавших, Жаботинский был послан раздавать их в места кровавой расправы. Там он увидел результаты резни и там впервые встретился с лидерами русского сионизма (Усышкиным, Темкиным, Бернштейном-Коэном и другими) и поэтом
Бяликом, выразившим свое гневное обвинение в поэме «В городе убийств». Вскоре Жаботинский перевел поэму на русский. Перевод, сопровождавшийся предисловием переводчика и прокламацией самообороны, был распространен среди всех еврейских общин России.
Состоялось сближение Жаботинского с сионистским движением в России.

====     первый опыт столкновения романтизма с прагматизмом

Когда он вернулся в Одессу, его друг из сионистского общества «Эрец-Исраэль» предложил ему поехать на Шестой сионистский конгресс в качестве делегата общества. Этот конгресс в Базеле был последним, в котором участвовал Герцль. Яркое выступление Герцля очаровало Жаботинского страстной убежденностью идеолога и величием лидерского проявления.
Но, призыв Герцля рассмотреть британское предложение о создании еврейской государственности на территории в Восточной Африке - без Сиона - побудило Жаботинского присоединиться к оппозиции, которую тогда возглавил еще не знакомый ему доктор Вейцман (впоследствии председатель Всемирной сионистской организации, а затем первый президент государства Израиль).

М. Х. - Пока что, романтизм не опирается на конструктивную проработку, близкую к уровню прагматической обоснованности

====     включенность в поле противоборства “сионисты-ассимилянты-бундовцы”

Смерть Герцля в 1904 году вызвала в сионистском движении замешательство. Некоторым сионизм стал казаться маленькой мечтой в контексте обозначившегося революционного преобразования на обширной территории. После русско-японской войны и революции 1905-07 годов в России со всей очевидностью обозначилась такая перспектива. Крепла сила «Бунда», верившего в социализм и еврейскую культурную автономию, поднимали голову и разного рода ассимилянты.
 
Капитулянтские настроения не затронули Жаботинского. Уже тогда проявилось его основное качество - не бояться остаться в меньшинстве. Ему верилось, что довольно одной искры, чтобы разжечь пламя устремлений.
Вернувшись с конгресса, он вскоре уехал из Одессы - раздражали конфликты с полицией - и поселился в Петербурге, хотя и не имел прав на жительство в столице.
В 1904 году был основан ежемесячник «Еврейская жизнь», который стал официальным органом сионистского движения в России. Со временем он был преобразован в журнал
«Рассвет», формировавшийся в Москве, Берлине и Париже, сыгравший существенную роль в истории российского сионизма. С первого номера Жаботинский был в нем центральной фигурой и определял направленность журнала. Журнал активно выступал против ассимилянтов и «Бунда», проводил идеи самообороны и национальных прав
евреев России.  Системная логика и способность привлекать релевантные факторы выделяли Жаботинского как блестящего полемиста. Даже самые ярые его противники всегда отмечали его рыцарское поведение.

Когда евреи оказались в поле 1МВ, некоторые сионистские лидеры боялись, что в результате открытого присоединения к странам Антанты еврейское население будет брошено на произвол судьбы и превратится в заложников в руках турецких властей.
Жаботинский соглашался с этими аргументами. Но в начале войны он не мог даже предположить, насколько сильным будет сопротивление сионистских деятелей попытке создать еврейский легион. Впервые он это понял в беседе с Максом Нордау в Мадриде (тот был выслан французами из Парижа как «немец»), сомневавшемся в возможности осуществить идею легиона.

М. Х. - Многие сионистские руководители называли безумной идею создания еврейского легиона. Со времен восстания Бар-Кохбы (132-135 гг.) еврейский народ не участвовал в войнах; его направлял дух Иохана-на Бен Закаи (главка “Изнасилованная ментальность” в сборнике “Многогранная Массада” ). “И само существование еврейского народа в условиях рассеяния с незапамятных времен определялось его нейтралитетом -  он не вмешивался в споры других народов, в этом и есть секрет его вечности... А с началом 1МВ, в Эрец-Исраэле, где правил деспотичный турецкий губернатор Джемаль-Паша, население Эрец-Исраэля уменьшилось со 100 до 85 тысяч человек. Турецкие власти относились к евреям как к подданным вражеских государств.

Жаботинский продолжил устремленно действовать в осуществление своей идеи. Встретился в Италии с Пинхассом Рутенбергом, одним из активных деятелей российского революционного и сионистского движения, тот обещал развернуть пропаганду идеи создания легиона в Америке.

Была встреча с бароном Ротшильдом, опекуном еврейской диаспоры во Франции. Тот  выразил восторг от плана, но не предложил никакой помощи.

Лидеры сионистской организации стремились к нейтралитету. Только Вейцман обещал Жаботинскому поддержку, но она была ограниченной - Вейцман был сосредоточен на осуществлении декларации Бальфура. Лишь изредка знакомил Жаботинского кое с кем из своих влиятельных друзей.
Летом 1915 года Жаботинский в последний раз побывал в России. По дороге, в Копенгагене, был приглашен принять участие в совещании сионистского исполнительного комитета. Там потребовали отказаться от идеи создания еврейского легиона, так как это «уголовное дело», которое может навсегда похоронить все сионистское движение. Напрасно он обвинял их в политической слепоте, убеждал, что их вера в победу Германии ни на чем не основана. Даже предложил компромисс: пусть сионистская организация заявит, что она нейтральна и у нее нет никакой связи с теми, кто выступает за создание легиона, сам же Жаботинский выйдет из организации и будет действовать самостоятельно. Этот компромисс был отклонен. Лидеры движения решили всячески мешать Жаботинскому в осуществлении его идеи.

Сионистские организации всех стран получили указание бороться против пропаганды в пользу легиона.

Жаботинский оказался один в борьбе с сионистскими организациями во всем мире, но  не сдался, усилил свою борьбу. Нашлись люди поддержавшие его, но они ничего существенного не могли сделать против мощных сионистских центров.

Против идеи создания легиона выступила еврейская молодежь в восточном пригороде Лондона - Уайтчепле. Эти потомственные ремесленники, эмигрировавшие из России, сначала проявили к идее Жаботинского полное безразличие, а затем и открытую неприязнь. Назначенные собрания в пользу легиона были сорваны, а ораторов забросали камнями и картошкой.

После мировой войны, он вовремя заметил арабо-британские интриги, направленные против еврейского населения. Большинство еврейских деятелей не верили в возможность погромов и пытались «успокоить» народ. В июле 1919 года страну посетил один из руководителей американских сионистов судья Луи Брандейс. Жаботинский высказал ему свои опасения: «Мы, выходцы из России, чувствуем запах крови издали, как охотничьи собаки». Но Брандейс игнорировал его предсказание и назвал Жаботинского человеком, сеющим панику. В письме Вейцману в Лондон Жаботинский писал: «Погром может здесь разразиться каждый день».
Его предупреждения не были услышаны. 6 января 1919 года Жаботинский был назначен начальником политического отдела Комитета депутатов. Но когда британские чиновники выразили недовольство его «агрессивностью» и несговорчивостью, Вейцман отстранил его от должности.
После того, как бразды правления в комитете взял в свои руки Усышкин, Жаботинский уже не был туда вхож. Но то, чего он боялся, случилось. Ободренные скрытым и явным сочувствием властей, арабы подняли голову. До их поселений быстро дошел слух, что правительство с ними. Более того, им разрешили устроить демонстрацию против сионизма”.

====     внутриеврейская борьба за 1.конкретизацию цели и 2.конкретику концепции стратегии продвижения к цели

Теперь борьба евреев, занимавших по численности четвертое место среди народов империи, шла не только за равноправие, но и за национальные права. Некоторые сионисты усматривали в идеях Жаботинского ошибки. Они полностью отрицали диаспору и не видели пользы в попытке использовать ее. По их мнению, каждое отклонение от дороги к Сиону наносило вред движению. Жаботинский, с его системно-целостным видением сложной проблемной ситуации, не усматривал в требовании национального равноправия противоречия с последовательным сионизмом. Напротив, он хотел возложить на сионистов дополнительную задачу: направить диаспору на осуществление идей сионизма. «В диаспоре мы не создаем никаких ценностей, - говорил он, - единственное, что можно делать сейчас, это организовать еврейство для взаимопомощи перед исходом из Египта». В этой стратегической концепции был отзвук требования Герцля завоевать еврейские общины в странах рассеяния для сионизма. В своей концепция Жаботинский не отказался от принципа ликвидации диаспоры и хотел создать предварительные условия для этой ликвидации.

Жаботинский был главным редактором был  Гельсингфорской программы, принятой на  всероссийской конференции сионистов в 1906 году в Гельсингфорсе, ныне Хельсинки... Он до конца жизни считал эту программу вершиной своей сионистской молодости, мечтой объединенного сионистского лагеря, сочетавшего политические взгляды Герцля с «практической работой» палестинофилов.

В соответствии с Гельсингфорской программой было решено, что голос сионизма должен прозвучать в самой главной аудитории страны - в Государственной думе. Три раза баллотировался Жаботинский в Думу, но все попытки были тщетны. Виной тому ИНТРИГИ и СКЛОКИ ВНУТРИ еврейского движения.

В июле 1908 года разразилась Младотурецкая революция. Со свержением деспотического режима султана Абдул-Хамида II вновь появились надежды на осуществление идей сионизма в рамках Оттоманской империи. Когдатошние переговоры Герцля с султаном ни к чему не привели. До самой смерти Герцль верил, что евреи сами виновны в провале его усилий. Он утверждал, что, если бы в его распоряжении были 15 миллионов фунтов, можно было бы добиться успеха, но акции банка, основанного в Лондоне, принесли лишь 80 тысяч фунтов, и возможность была упущена.
Теперь, после изменений, которые произошли в Турции, вновь забрезжила надежда. В первые месяцы революции ее руководители, стремясь к широкой общественной поддержке, объявили - не будут противиться еврейской иммиграции в Эрец-Исраэль.

В 1908 Жаботинский впервые, на короткое время, посетил Эрец-Исраэль и непосредственно увидел все, что там происходит.
В 1909 в России был организован сбор средств для отправки сионистской делегации в Турцию. Жаботинский привлечен к руководству пропагандисткой работой
в Константинополе, ... ведет активную устную пропаганду. Знакомится с евреями сефардами и очарован ими; у них нет «согнутой спины» их братьев ашкенази, они далеки от казуистики, калечащей душу.

- обретение осведомленности к пониманию палестинского ишува (местной специфической организованности еврейской массы)

При посещении Эрец-Исраэль в 1908 Жаботинский  видел деятелей «старого ишува» и первые ростки рабочих партий. Все находилось в начальной стадии. К северу от Яфо (где потом возник Тель-Авив) простирались дюны.

- руководящая функция в “турецком” подпроекте проекта обретения еврейской государственности

Жизнь в Вене была лишь затишьем перед бурей, на которую не мог не откликнуться этот мятежный дух! В июле 1908 года разразилась Младотурецкая революция. Со свержением деспотического режима султана Абдул-Хамида II вновь появились надежды на осуществление идей сионизма в рамках Оттоманской империи. ... В первые месяцы революции ее руководители, стремясь к достижению широкой общественной поддержки, объявили, что не будут противиться еврейской иммиграции в Эрец-Исраэль.
 
В 1909 в России был организован сбор средств для отправки сионистской делегации в Турцию. Жаботинский привлечен к руководству пропагандисткой работой
в Константинополе, включая проведение контактов с новыми лидерами страны,
С июня того же года Жаботинский курирует широкую сеть печатных изданий -  ежедневную газету на французском «Жен Тюрк», французский еженедельник «Л’Орор», еженедельник на языке ладино «Эл Жудео» и еженедельник на иврите «А-мевасер». ... младотурки его разочаровали. Он понял, что в действительности в Турции не произошло никаких коренных изменений. Руководство страны по-прежнему боялось каждого проявления «сепаратизма» и вместо того, чтобы разрешить репатриацию евреев в Эрец-Исраэль, было готово разрешить въезд в Македонию. Поэтому вся сионистская работа в Турции показалась ему  бессмысленной.

Позднее, с началом первой мировой войны, в книге «Турция и война» он предлагает расчленить страну и раздать народам, населяющим ее. От этого выиграют и сами турки, которые освободятся от «груза» народов, входящих в империю. Сионизм, по его утверждению, тоже извлечет пользу из распада империи, ибо опыт прошлого доказал, что там, где ступает турецкая нога, не может быть ни роста, ни процветания.

====     БОРЬБА ЗА ИВРИТ

“1910 - 1913 прошли под знаменем упорной и бескомпромиссной борьбы за иврит и за внедрение его в диаспору. Здесь он тоже был пионером, новатором. Причем его не понимали не только ассимилянты, но даже сионисты. Никто не предполагал, что  когда-то иврит станет разговорным языком - языком жизни, науки и быта”.

М. Х. - Мне представляется, если бы государственность собираемой в Палестине еврейской массы формировалась на уровне пользования холистического представления о проекте - израильтяне были бы “умнее” держав и глобальных движений; еврейское сообщество ТАКОГО уровня говорило бы на своем, понятийно ОСОБО адекватным сложной проблематике мирового существования и содержательно богатом языке. На иврите. А окружению, заинтересованному в отношениях с такой огосударствленной общиной, приходилось бы учить иврит.
Но, Жаботинского не стало, победили прагматики, конкурирующие между собой, и окружение, заинтересованное в ОГРАНИЧЕННО сильном еврейском государстве, поддержало становление иврита как государственного и обиходного языка в еврейской среде. Это язык своеобразного гетто, зависимого от попыток сверхдержав и глобальных движений манипулировать этим гетто; иврит ограничивает возможности израильтян и неизраильских евреев понимать сверхдержавы и глобальные движения, соответственно - маневрировать в контексте их манипулятивных политик.   

Внедрение иврита - у Жаботинского было элементом системно-целостной стратегии, адекватной тому потенциалу образования еврейской государственности, который виделся ему в его системно-целостном мировосприятии.

“Жаботинский был человеком высокой души и тонкого вкуса, поэтому он не только искал сторонников в борьбе за иврит, но предъявлял высокие требования к его пропагандистам, борясь за красоту языка и мелодичность его звучания. ... много делал для улучшения произношения, учил артистов еврейского театра в Берлине правильно говорить и даже написал оригинальную и ценную брошюру «Еврейское произношение».

В 1913 на съезде сионистов России, проходившем в Вене, он предложил принять решение о том, что иврит должен стать единственным языком преподавания во всех национальных школах страны. Его радикализм вызвал негативную реакцию многих делегатов, они несколько смягчили формулировку, выдав предложение Жаботинского за желанный идеал для мессианских времен. Однако Жаботинский продолжал бороться, иногда в полном одиночестве”.

М. Х. - А мне представляется следующее.

Выбрать иврит как опосредующий элемент в системе стимулирования процесса становления еврейского единства и целеустремленности - оказалось ОБЪЕКТИВНО-СУБЪЕКТИВНО обусловленным историческим промахом.
Жаботинский и ментально ему близкие были поглощены актуальной прагматикой побуждения и организации бегства европейских евреев из зоны битвы гитлеризма-коммунизма-нефашистского “Запада”.

Глобальные гиганты (сверхдержавы и глобальные движения) манипулятивно переиграли сионистов - иврит оказался средством формирования масштабного гетто в ближне-восточном регионе.

Дальновидное влияние Америки (включая американских евреев) привело к тому, что это гетто - средоточие еврейской массы на пути возможной схватки “джихадизма+...” с “Западом”. Вооруженность и идеологическая закалка израильтян представляются достаточными для некоторой задержки и ослабления проходного потока “джихадизм+...” на “Запад”.

Цитирую.

“У Жаботинского были феноменальные способности к языкам. Говорил, что может научиться любому языку за три месяца. При этом имел в виду глубокое овладение языком, основанное на знании его законов, понимании духа народа, говорящего на нем”.

М. Х. - Мне кажется, что глубокое - действительное понимание “духа народа” не было выявлено с глубоких психологических глубин подсознания, не было оформлено языком и потому тот иврит, который изучали столь доверчиво евреи, не стал выразителем и носителем “духа народа”, не стал средством проявления “духа народа” и формой существования этого “духа”.
 
Цитирую.

“Когда XI конгресс в Вене (1913) принял предложение Вейцмана создать еврейский университет в Иерусалиме, Жаботинский возглавил организационный отдел и приложил много сил для сбора денег и определения структуры университета. Ездил в Бельгию и Италию изучать положение в университетах, имеющих ограниченный бюджет. Идея создания университета вызвала серьезный спор в сионистском руководстве относительно его предназначения. Жаботинский хотел создать учебное заведение, воспользовавшись мировым опытом. В нем получат возможность изучать науки еврейские юноши, осаждавшие в то время чужие институты и натыкавшиеся на ограничения из-за процентной нормы. Иначе думал доктор Вейцман, считавший, что университет должен стать исследовательским учреждением, «духовным центром», научной академией, которая будет выращивать будущих нобелевских лауреатов”.

М. Х. - Я понял, что ни тот, ни другой не видели в университетах формирование средства, которое явится исполнителем функции “мозгового центра”, как системообразующего элемента. Они рассматривали университеты не по существу их функционального назначения, а по второстепенным, подсобным функциям.

“А пока шел спор о существе университета, разразилась первая мировая война.

“Выстрел в Сараеве, ставший спусковым крючком к мировой войне, разбудил многих. Сионизм переживал период застоя. Жаботинский почувствовал, что грядут большие перемены, но еще не знал, в каком направлении они пойдут. Тут же выехал в Москву и заключил контракт с газетой «Русские ведомости», три года служил разъездным корреспондентом «в районе Западного фронта».
 
1 сентября 1914 он начал свое путешествие и в течение десяти недель посетил Швецию, Норвегию, Данию, Англию, Голландию, Бельгию, Францию, Испанию, Португалию, Марокко, Алжир, Тунис, Сардинию и Италию, Египет. После такой поездки все политические и стратегические проблемы были ему совершенно ясны.
 
30 октября узнал, что Турция вступила в войну на стороне Германии. Понял - настало время борьбы за освобождение Эрец-Исраэля от турецкого владычества: «... Без падения Оттоманской империи нет надежды на возвращение Эрец-Исраэля к жизни».

Был убежден в поражении Турции, так как ЗНАЛ СИТУАЦИЮ В ЭТОЙ СТРАНЕ. Сознавал - для оздоровления и решения основных проблем региона надо ликвидировать существовавшую там имперскую структуру”. 

Логично возникла подпроблема средств актуализации перспективы создания еврейского государства в этих обстоятельствах.

====     ЕВРЕЙСКИЙ ЛЕГИОН. “Еврейство должно принять активное участие в расшатывании оттоманского режима. Идея легиона захватила его.

Жаботинский всегда видел в легионе не только военную, но и политическую силу, работающую в пользу сионизма. По его мнению, половина декларации Бальфура -  заслуга легиона. Но его основная цель - переворот в настроении народа, в восстановлении его славных боевых традиций. Благодаря легиону понятие «портной», символизировавшее еврея во мраке гетто, осветилось ореолом мужества. В прощальной речи перед однополчанами - «портными» во время последнего парада в Ришон-леЦионе Жаботинский сказал: «Ты вернешься к своей семье, и там, далеко за морем, развернув как-нибудь газету, прочтешь о свободной жизни евреев в свободной еврейской стране, о мастерских и кафедрах, о полях и театрах, и, может быть, о депутатах и министрах. ... Встань тогда и подойди к зеркалу, посмотри на себя с гордостью, подтянись и отдай честь: это твоя работа».

Борьба Жаботинского за основание еврейского легиона, один из наиболее активных периодов его жизни, отражает и основу его мировоззрения (его личность - М.Х.). Является логическим продолжением его общественной деятельности до начала войны и после нее.

Жаботинский использовал «Русские ведомости» и под свои “сионистские миссию и” цели (моя редакция текста книги, для более ясного проявления смысла сказанного Автором - М. Х.). С помощью газеты он продолжал борьбу за еврейский легион. Известность как журналиста помогла ему установить контакты с руководителями официальных учреждений в Лондоне, включая работников посольства России.

Хотя Жаботинский по природе своей был человеком мирным, а по мировоззрению убежденным пацифистом, он понял, что наступил решающий момент - еврейский народ должен определиться, на чьей он стороне, и принять участие в этой войне.

В Египте Жаботинский нашел более 11 000 человек, высланных из Эрец-Исраэля. Принял активное участие в работе комитета беженцев. 1200 депортированных евреев поселили в старой казарме вблизи Александрии. Из них было создано ядро еврейского легиона. Там Жаботинский впервые встретил Иосифа Трумпельдора, однорукого героя русско-японской кампании. Был очарован им, его жизненной философией, выражавшейся одним словечком - «неважно». Трумпельдор увлекся идеей и они принялись за дело. На учредительном собрании комитета из 8 человек Жаботинский изложил свой план. Пятеро голосовавших «за» образовали Комитет еврейского легиона, который взял на себя задачу создания еврейских вооруженных формирований в составе британской армии для освобождения Эрец-Исраэль.
 
Молодежь с восторгом откликнулась на призыв Комитета. Однако, когда Жаботинский и Трумпельдор начали переговоры с британскими властями в Египте об участии в боевых действиях еврейских волонтеров, они встретили возражения. Британской генерал предложил создать «батальон погонщиков мулов», который будет послан на другой фронт. Жаботинский воспринял предложение как оскорбление - мулы да еще другой фронт! Но Трумпельдор подошел к этому трезво, по-солдатски, и принял его. 600 погонщиков мулов оказались отличными бойцами, положив тем самым начало новой эпохе в сионистском движении. Их командир, ирландец Джон Генри Паттерсон, дал им самую высокую оценку. Жаботинский впоследствии признал правоту Трумпельдора: на войне каждый фронт - фронт Сиона.
120 человек из погонщиков мулов стали потом ядром еврейского легиона в Англии.
 
Жаботинский взялся убедить лондонское правительство. Сначала предпринял эту попытку в Париже, натолкнулся на глухую стену. Во встрече с французским министром иностранных дел услышал знакомый мотив: «... еще не известно, будет ли наступление на том фронте, когда и кто будет наступать».
Самое сильное сопротивление было в Лондоне. Там господствовало мнение военного министра лорда Китченера, полностью отвергавшего мысль о создании «игрушечного полка» в составе британской армии.
Неудача в Лондоне не заставила Жаботинского отступить. Он следовал разработанной им «теории терпения»:
«После поражения проверь себя, был ли ты прав? Если не был, сойди с трибуны и молчи. Но если был, не отступай: поражение — не поражение, нет — это не ответ, подожди часок и начни сначала».
 
Атмосфера ненависти и клеветы сгущалась вокруг него. Все были против, даже «уважаемые евреи» из ассимилянтов, действовавшие за кулисами. На «левом» фланге им подыгрывал и Георгий Чичерин (будущий наркоминдел СССР).

Жаботинский был непоколебим. Вначале как-то признался: «Я не смог бы работать в такой атмосфере ненависти, среди враждебных мне людей. Такое ежедневное давление угнетало бы меня, парализовало бы желание работать». Но, он боролся и постепенно тучи стали рассеиваться. Его личные контакты расширялись. Он встречался с членами английского парламента, план основания легиона обсуждался в нижней палате, хотя не удалось заинтересовать Черчилля, тогда -  министра военного снабжения.
Встреча с редактором внешнеполитического отдела газеты «Таймс» открыла перед Жаботинским многие двери. С мнением влиятельной газеты считались даже высшие эшелоны власти. Большую помощь оказал ему член парламента и один из секретарей военного министра - помог передать в кабинет министров докладную записку Жаботинского и Трумпельдора, и весной 1917 план создания легиона был в принципе принят. Помог и полковник Паттерсон, когда приехал в Лондон. Поддержали две крупнейшие английские газеты «Нейшн» и «Манчестер Гардиан». Идея легиона заинтересовала также выдающегося южно-африканского политического деятеля Смэтса.

К тому времени усилилось влияние «восточной» школы, утверждавшей, что основные военные действия будут разворачиваться на востоке. В обоснование новой ориентации внес немалый вклад и Жаботинский, опубликовав на английском языке книгу «Турция и война», в которой снова высказал идею расчленения Турции и включения Эрец-Исраэль в британскую сферу влияния.
Трумпельдор выехал в Россию, чтобы организовать там стотысячную еврейскую армию, которая через Кавказ будет пробиваться к палестинскому фронту. Революция в России и начавшийся там хаос помешали осуществлению этого плана.

Борьба Жаботинского увенчалась успехом.
В августе 1911 официальная английская «Газет» объявила о создании еврейского легиона - «38-го батальона королевских стрелков». Его солдаты носили обычную форму британской армии, лишь на кокардах красовался семисвечник со словом «Кадима» (Вперед). Командиром назначен полковник Патерсон.

Жаботинский, верный своему правилу подавать пример, был зачислен рядовым. Позднее, обдумывая этот шаг, он пришел к выводу, что ему лучше было бы оставаться вне армии и продолжать пропаганду, не будучи стесненным армейской дисциплиной, но характер взял верх над логикой.

Он стал рядовым (за два дня до выезда в Эрец-Исраэль его произвели в офицеры) и к мрачному «Слову о полку» - зеркалу подавленности - прибавилась насмешка над самим собой: «Очкарик, который, как и его товарищи, нападал по приказу на мешок с сеном, имитировавший немца, и попадал штыком в живот вместо сердца...»
Подметал пол в казарме, драил столы в сержантской столовой, мыл посуду. В феврале 1918 батальон маршировал по улицам Лондона. Люди приветствовали: над крышами реяли белоголубые флаги, а дочери Израиля забрасывали солдат цветами...
Батальон прибыл в Эрец-Исраэль до того, как были освобождены Самария и Галилея. Тем временем был организован 39-й батальон, американский (мобилизацией в США и Канаде занимались Рувен Брайнин, Давид Бен Гурион и Ицхак Бен Цви), а в самом Эрец-Исраэле под влиянием выступлений Жаботинского в Иудее был сформирован 40-й батальон.
Летом 1918 еврейские части прибыли на фронт и заняли позиции в районе дороги из Иерусалима в Шхем. В августе их направили на Иорданский фронт (в 15 километрах от Мертвого моря), где провели пять недель в крайне тяжелых условиях. Солнце -  страшнее артиллерийского огня, очень утомляли и пешие переходы. От малярии  больше потерь, чем в боях.

Жаботинский мечтал мобилизовать 20 - 30 тысяч человек, которые составили бы впоследствии гарнизон Эрец-Исраэля до принятия решения о политической судьбе страны. Но, препятствовали британские власти и всевозможные еврейские организации. Полковник Патерсон тоже считал, что если бы еврейских солдат из британской армии перевели в еврейский легион, то образовалась бы могучая сила примерно в сто тысяч человек. Но этого не произошло. Было мобилизовано около 10 тысяч человек, и только
половина их попала на фронт в Эрец-Исраэль, а тем временем война закончилась.

====     Самооборона. Хагана в Иерусалиме, 1920

1920 - год отрезвления после иллюзий и надежд. Британский союзник не только не выполнил своего обещания, но делал все возможное, чтобы забыть о нем. Такова была политика британских властей в стране. Военный аппарат захватили антисемитски настроенные чиновники.

Вероятно, это был самым бурный год в жизни Жаботинского. Вначале он думал с наступлением мира осесть в Иерусалиме и отдохнуть после изнурительной борьбы. Наступил час спокойного созидания, осуществления декларации Бальфура. Хотел быть всего лишь одним из строителей. В конце 1919 приехали в Иерусалим его жена и сын, затем удалось привезти из России мать и сестру.

Деятельность его была весьма активной. Участвует в работе комитета депутатов сионистской делегации, прибывшей в страну в 1918, потом становится одним из его членов. Работает в области еврейской культуры, публикует статьи по всем важным текущим вопросам в газете «Га-Арец» («Страна»).

Но, ... Силы зла подступали со всех сторон, чтобы утопить «еврейский национальный дом» в море крови и слез.  
Само существование декларации Бальфура, обещавшей содействовать созданию в Палестине «национального очага для еврейского народа», раздражало командующего британскими силами в Палестине генерала Алленби, он просто не признавал ее. В  переписке с Лондоном недвусмысленно заявил - декларация восстановит против Британии всех арабов. Большинство военных вело себя так же. Руководством для них стали «Протоколы сионских мудрецов» - фальшивка от российской охранки. С каждым днем увеличивалось число антисемитских выходок. ...
Те, кто обязался помогать строительству «национального очага для еврейского народа», стали вредить, как только могли. Большинство из них смотрело неодобрительно на то, как сионисты «меняют ландшафт». 

Жаботинский не мог мириться с этими настроениями в среде британских военных. Послал главнокомандующему вежливое, но достаточно резкое письмо. Там, где надо было защищать национальные интересы, он был непреклонен. Укорял Алленби за антисемитизм, которым поражена гражданская и военная администрация. Алленби разгневался - И это офицер главнокомандующему?!
Жаботинского заставили уволиться из армии. Так закончилась история его участия в создании еврейского легиона, приправленная горечью расформирования последнего.
В 1919 в стране насчитывалось 5 тысяч еврейских солдат, к весне 1920 - 400.
Вопреки предупреждениям Жаботинского добровольцы слишком увлеклись демобилизацией. Впоследствии ему пришлось защищать на суде некоторых из них, в своей поспешности нарушивших воинскую дисциплину. На одном из собраний он сказал: «Самый ответственный период в жизни легиона только начинается. По всей стране идет мутная волна призывов к погромам. Такой интенсивности еще никогда не было. Ни британские, ни индийские солдаты и пальцем не пошевелят, чтобы защитить еврея... Единственная сила, которой боятся погромщики, - это еврейские батальоны».

Пока еврейские батальоны охраняли транспортные магистрали страны, было более или менее спокойно. Но когда уже нельзя было надеяться па эту силу, Жаботинский организовал в конце самооборону - «хагану». В самом начале ее деятельности возник спор между ним и представителями рабочих. Последние требовали создать подпольную хагану, он же хотел отрытой деятельности. Он сообщил начальнику штаба британской армии о существовании военной организации. Этот шаг он считал необходимым и соответствующим духу декларации Бальфура. В каждом колонизаторском режиме следует обеспечить охрану поселенцев от произвола туземцев. Уход в подполье без принуждения со стороны властей был бы признанием того, что сионисты отказываются от своего основного права. Такой отказ непременно повлек бы за собой и другие отказы. Жаботинский требовал от властей оружия. Получив отказ, стал приобретать его тайно. В Иерусалиме в рядах хаганы объединились 300 - 400 юношей. Возглавлял ее Жаботинский. Все действия проводились с ведома Комитета депутатов и от его имени.
На севере начались нападения бедуинов на разрозненные поселения евреев в Верхней Галилее. Район был ничейной землей: британские войска покинули его, французские еще не вошли. Бедуины могли бесчинствовать безнаказанно. При нападении на поселение Тель-Хай погибли Трумпельдор и его товарищи. Жаботинский, потрясенный этой трагедией, произнес в Иерусалиме прочувственную надгробную речь, посвященную однорукому герою. Газета «Га-Арец» писала: «Многочисленная толпа стояла в полной тишине, завороженная речью оратора.  Мощный голос был слышен в самых отдаленных уголках площади. Иногда он возвышался в неожиданном волнении и походил на пророчества и откровения, несущиеся к нам через множество поколений».

Месяц спустя в Иерусалиме разразился погром. Мусульманский праздник «Неби Муса» («Могилы Моисея») совпал с еврейской пасхой. В Иерусалим прибывали арабы из других городов и из деревень. Провокационные речи, выкрики, лозунги с призывами к убийству евреев. Британские власти не приняли мер для поддержания порядка. Алленби и Сторс присутствовали на богослужении в мечети. Это было воспринято как выражение симпатии к арабскому населению. Атмосфера сгущалась. Хагана была приведена в состояние боевой готовности. Новый город разделили на зоны, за которыми были закреплены свои защитники. Население Старого города отказалось от защиты, понадеявшись на хорошие отношения с арабскими соседями. Погром начался в первый день праздника. За два дня погромщики убили 6 человек, более 200 ранили, изнасиловали двух девушек, разрушили несколько синагог. Все это произошло в Старом городе. Когда отряды хаганы попытались прорваться в  него, британские военные части заперли ворота.
Власти, решившие восстановить порядок, не делали различия между убийцами и жертвами. Вместе с руководителями погрома арестовали 19 членов хаганы в центре Нового города, конфисковали найденное там оружие. На другой день Жаботинский явился в полицию и сообщил дежурному офицеру, что является командиром хаганы и поэтому несет полную ответственность за действия арестованных. Через несколько часов и он был заключен под стражу. Арест Жаботинского и товарищей потряс еврейское население. В солидарность с защитниками города верховный раввин Кук в седьмой день Пасхи разрешил подписывать (и первым подписал) обращение к суду, в котором евреи Иерусалима заявили, что являются соучастниками Жаботинского и его товарищей. Суд над Жаботиинским проходил в военном трибунале. Обвинительное заключение содержало 5 серьезных пунктов: владение оружием, заговор и вооружение граждан с целью вызвать насилие, грабеж, разрушения и убийство, нарушение порядка. Власти пытались переложить ответственность за погром на хагану. Жаботинский защищал себя сам, ему помогал адвокат, выступавший как «друг обвиняемого». Речь Жаботинского была эмоциональной и полной достоинства. Превратил сухой юридический процесс в драматический спор с властями. «Я ответствен за организацию еврейской самообороны, цель которой защищать евреев от нападений», заявил он. Далее доказал - властям было известно о хагане и они молчаливо согласились с фактом ее существования. Показал двуличие Сторса, который выступал свидетелем обвинения, и напомнил ему, что тот давно знал о “мальчиках Жаботинского”, которые учатся обороняться. Представил суду копию секретной телеграммы, посланной властями центральному командованию в Каир, где прямо было сказано - кровавые беспорядки в Иерусалиме являются результатом подстрекательства со стороны арабских агитаторов. Жаботинский выдвигал смелые и неопровержимые обвинения. Позднее английский журналист писал - начальник еврейской самообороны чувствовал себя не как обвиняемый, а как обвинитель, почти глумился над тремя судьями, собирающимися его судить; неважно, какой приговор они вынесут - значения он иметь не будет...
Но приговор был предрешен - 15 лет каторжных работ с последующей высылкой из страны. Его товарищи получили по 3 года каторжных работ. Приговор вызвал волну возмущения. Горечь от несправедливости усугублялась так называемой «политикой равновесия»: аналогичное наказание было вынесено двум арабам, изнасиловавшим еврейских девушек, и двум главарям погромщиков - Хадж Амину эль Хусейни  (впоследствии «великому муфтию», активно поддерживал Гитлера) и Лрефу эль Арефу. Но Жаботинский не пал духом. «Сущая чепуха, - говорил он соседям по тюрьме - ... Обещаю вам, что не останемся здесь долее пятнадцати недель».
Жестокие приговоры взволновали общественность, еврейский Иерусалим объявил забастовку протеста. Были закрыты все школы и магазины. Солидарность с арестованными была всеобщей. Вскоре британские власти предприняли первую попытку выслать Жаботинского и его друзей из Эрец-Исраэль. Их отправили в Египет, но из штаба Алленби поступило сообщение, что он не заинтересован в «сионистских преступниках» в Египте, где и без того наблюдается брожение среди арабов. 
 
Приговор в Иерусалиме вызвал негативную реакцию в Лондоне, где многие политические деятели хорошо знали Жаботинского еще со времени, когда он выступал с идеей создания легиона. «Таймс» и «Манчестер Гардиан» выразили сомнение в «разумности» оккупационных властей и суровых приговоров. Черчилль, в то время военный министр, вынужден был отбиваться от вопросов по поводу судьбы начальника хаганы и его товарищей, которыми его забрасывали в палате общин.
Поток протестов захлестнул общественные учреждения, Вейцман тоже был потрясен приговором - правда, его больше занимала приближающаяся конференция в Сан-Ремо и предполагаемое назначение еврея Герберта Самюэля Верховным комиссаром Палестины. Он боялся перегнуть палку.

Жаботинский считал свой арест частью политической борьбы. Из застенка пытался преподать не только уроки, извлеченные из ареста и суда, но и теорию революции, внедрить в сознание еврейского народа, что дорога к национальному освобождению и революции непременно проходит через тюрьму. 
Собственная судьба совсем не заботила Жаботинского. Он приобрел тюремный опыт еще в молодости в России, и иерусалимский приговор его ничуть не испугал. Он установил для себя и своих товарищей жесткий режим. Все учились и занимались спортом, а сам он погрузился в мир литературы - переводил Данте и Конан-Дойля, читал лекции по истории освободительных движений, рассказывал о подвигах Трумпельдора. Там он сочинил свою знаменитую песню: «От Дана до Беэр-Шевы, от Гилеады до моря нет и пяди земли не обагренной кровью.. Нашей, нашей будет вершина горы Хеврон».
Множество людей приходило к крепости ежедневно - местные общественные деятели, почетные гости из-за границы, молодежные делегации.
«Либеральная» администрация тюрьмы разрешала визиты и беседы почти без ограничений. Но Жаботинский хотел не поблажек, он жаждал стать глашатаем политических требований еврейского населения Палестины, чтобы добиться коренных изменений в отношениях британских властей к сионизму. Уже тогда наметились расхождения между сионистским руководством и Жаботинским относительно политических задач движения.
Временный комитет и раввины объявили пост и забастовку в знак протеста против приговора. Но в тот день в Иерусалим пришла телеграмма из Сан-Ремо с известием о международном признании декларации Бальфура. Усышкин, председатель Комитета депутатов, делал все, чтобы превратить день поста в день радости. Многие пошли в синагогу в Старом городе отпраздновать доброе известие, и арестанты были забыты.

Такое отношение возмутило Жаботинского, он усмотрел в этом грубую политическую ошибку. «Мы, члены хаганы, заключенные, спокойно восприняли арест, приговор, перевозки и унижения. Мы всем сердцем верим, что служим делу самообороны, и что вместе с нами и за нас борется все население Иерусалима. Мы хотим продолжить нашу борьбу. Только это может быть целью жизни в нынешних условиях. Наша судьба это в конечном счете вопрос личный, но арест членов хаганы еще раз демонстрирует вопиющую несправедливость, которой подвергается еврейский народ. Мы думали, что наш арест поможет объединить боевые силы от Израиля до Нью-Йорка, поднять голос протеста против погромщиков, превративших Иерусалим в Кишинев, а декларацию Бальфура — в жалкую бумажку». Во втором письме, написанном лично от себя:

«Нет более глубокого и более горестного унижения, чем сидеть в тюрьме в качестве защитника народа, в то время, как народ забыл и тебя, и твои протест, и твою борьбу... Да, вы получили указания от Вейцмана, с одной стороны, и Комитета депутатов, с другой, не продолжать борьбу, успокоить население. Послушавшись этих указаний, вы совершили большую глупость и политический грех. Вейцман блестящий дипломат, но политического положения в стране он никогда не понимал, не понял он и той роли, которую сыграли годы бесконечных погромов, вследствие которых пустила корни и расцвела наглость наших врагов, в чьих глазах мы стали объектом произвола.

Самое большое преступление, - пишет он, - совершает тот, кто бросает своего раненого защитника, чтобы плясать перед убийцей. Где молодое поколение? Где партии, денно и нощно толкующие о борьбе и восстании? Не понимаю их, не понимаю вас ...».

Вскоре приговор был смягчен: вместо многолетней каторги Жаботинский получил год тюрьмы, а его товарищи - 6 месяцев вместо 3 лет. Жаботинский отказался признать новый приговор - не хотел милости и требовал полной отмены приговора. Знал, что если проявит слабость и согласится с новым решением, то на нем навсегда останется пятно виновного в «грабеже и убийстве». Он требовал справедливости и продолжал борьбу. Арестованные объявили о своем решении провести голодовку. В стране прошли митинги солидарности. Напуганные власти уговорили заключенных отказаться от голодовки. Тем временем Герберт Самюэль был назначен Верховным комиссаром, и в стране была установлена гражданская власть. Была объявлена всеобщая амнистия для всех, кто был осужден по делам погромов. Свободу получили и евреи, и арабы. Жаботинского и его товарищей встретили, как героев. Особенно бурный прием был устроен в Иерусалиме. Но Жаботинский отказался признать амнистию. Выехал в Лондон и продолжал там борьбу за отмену приговора. Военное министерство переслало судебное дело главному командованию в Каир, и там весь процесс в Иерусалимском суде был признан недействительным. Жаботинский и его товарищи были полностью оправданы.