Быть или не быть...

Даже в мае здесь всё серое. И не только могильные камни и  стена, с годами просевшая и покосившаяся, но даже редкая трава между деревьев, шелестящих кронами где-то в небе.

Остановка у старого кладбища, на которую автобус только раз в неделю привозит небольшую группу людей из Копенгагена, состоит из деревянной скамейки, бетонной стены и перекрытия, которое раньше было прозрачным — но со временем даже ливень не в состоянии размягчить корку из листьев и грязи. Бездомного старика на скамейке, лежащего на газетах или иногда листающего одну из них, приезжающие на кладбище воспринимают как часть остановки.

Внезапный порыв ветра выхватывает из рук старика одну из газет.
Без большого интереса он следит как она исчезает за кладбищенской стеной.

Перелетев через стену, газета танцует на ветру над могилами, распадаясь на отдельные листки, статьи, заголовки — пёстрое свидетельство того, что где-то ещё смеются, плачут, убивают, разоблачают,любят.
Внезапное затишье позволяет газете опуститься и обнять надгробный камень некого Гильденстерна, так, что дата его рождения и смерти больше не видна, зато можно прочитать заголовок над большой фотографией в газете: «Королева Дании рада рождению внука».
    Новый порыв ветра, перелистав в воздухе газету, кладёт её бережно на       соседнюю могилу — к некому Розенкранцу, и теперь можно видеть, что оба они покинули этот свет в один и тот-же день.

Пару сотен лет назад кто-то даже утверждал, что они были убиты.
Нелегкое это дело - присматривать за датским принцем.
Недосмотрели...
Тишина.
Только шум листвы где-то в небе.
И едва слышный шёпот:
 - То ему было, видишь ли, БЫТЬ, то опять-таки, НЕ БЫТЬ.... Позволю заметить, это был глупейший вопрос, который я когда-либо слышал... Да ведь, Господин Гильденстерн?...
 - Вот уж точно, господин Розенкранц....Наиглупейший.

Вздох.
Ещё один.
Тишина.
Газета на сером камне, пестрая и яркая до следующего дождя...