Свой парень

А была ли она красивой? А бог его знает. Может, была, а, может и нет. Сейчас, по прошествии более чем полувека, Сергей Михайлович не мог бы однозначно утверждать ни то, ни другое. Скорее всего – нет. Вот симпатичной, бесспорно, была, весёлой была, заводной… Всегда готовой составить компанию, куда-то пойти, кому-то помочь. Как это говорят – была «своим парнем». Наверное, поэтому-то и не отложилась в памяти её внешность. В общении с такими девчонками о внешности очень быстро забываешь. Ну, конечно, если девица не абсолютная уродина. Но она уродиной не была, отнюдь не была. Всё было при ней: и лицо, и фигура, и характер. А что ещё надо для двадцатитрехлетней девчонки, с красным дипломом окончившей столичный вуз и приехавшей на работу в провинцию? Да, собственно, ничего. И надо ли удивляться, что все молодые и неженатые парни в конторе влюбились в неё сразу и бесповоротно. Кстати, и некоторые женатые – тоже. Ну, и он – само собой. Скорее, даже не влюбился, но нравилась она ему – несомненно. Сколько ему тогда было? Девятнадцать? Двадцать?

 «Вот с какого перепуга я вдруг о ней вспомнил? – подумал Сергей Михайлович. – Полвека не вспоминал, а тут вдруг – ни с того, ни с сего. Кстати, а как её звали? Ленка? Да, точно – Ленка! Эх, Ленка, Ленка, отчаянная любовь ранней молодости!».
Он потянулся, было, к кружке с холодным чаем, стоящей на тумбочке в изголовье кровати, но боль в пояснице остановила его на полпути. Ладно, потом попьёт! Так, чего это он о ней вспомнил? А, бог его знает! Вспомнил и вспомнил. Может, прочитал где чего или услышал. Про юг услышал, про Сочи… Вот и вспомнилось. Мало ли, какие ассоциации могут возникнуть от услышанной фразы?
Сергей Михайлович лег на кровати так, чтобы боль его не беспокоила, и воспоминания вновь потекли плавной и спокойной рекой.

Была она… А какая она была? Он попытался вспомнить её лицо, но у него ничего не получилось. Что-то такое смазанное виделось, что-то смутное. Но приятное одновременно. Вот ведь, как получается! Кто бы ему тогда, когда он был не Сергеем Михайловичем, а просто Серёгой, сказал, что он не сможет вспомнить лицо любимой – пусть давно, но любимой – женщины, он посмеялся бы и всё. А сейчас это в порядке вещей. Но, всё же, обидно. Хотя, он уже многие лица начал забывать…
Мысли незаметно потекли в сторону, и он начал припоминать значимые для него лица: мамино лицо он помнил ясно. И отец стоял перед ним, как живой. А вот некоторые друзья юности, даже те с которыми он до сих пор поддерживал какие-то отношения, тоже представлялись чуть размытыми образами. Нет, он бы их, конечно, узнал при встрече, кабы такая случилась. А, может, и не узнал бы...  Или бы узнал, но не всех. Люди меняются…

А вот Ленку он точно бы сейчас не узнал. И даже не потому, что прошло уже больше полувека. Чёрт, больше полувека прошло! Просто она тогда ушла из его жизни так же внезапно, как и появилась. Нет, точно бы не узнал! Но, зато, он и сегодня ясно помнит, как она тогда подошла к нему и спросила:
– Ты, говорят, в отпуск идёшь?
– Ну, да, – ответил он ей, не ожидая от этого вопроса чего-нибудь каверзного. – С понедельника.
– Поедешь куда?
– Да не знаю. Как-то ещё не думал…
И, действительно, чего тут думать? Соберётся поехать – всё предельно просто: Москва, вокзал, ближайший поезд в южном направлении, конечная станция, желательно, нижняя полка. Что? Нет нижней? Только верхняя боковая? Ладно, сойдёт и боковая!
– Слушай, – вдруг сказала Ленка, – я тоже в отпуске с понедельника. Давай махнём куда-нибудь на юг? Знаешь, – она, вроде, как засмущалась, – я ещё никогда на юге не была. На море хочется. Давай, а?
– На юг? – переспросил Серёга. – Вдвоём?
– А что? – пожала плечами Ленка. – Вдвоём оно сподручнее. Да и спокойнее. А то одной как-то стрёмно ехать.
Серёга вдруг засмущался.
– Слушай, а это удобно? Мы ведь, вроде, как не это… – он попытался найти нужное, но приличное слово.
Ленка засмеялась.
– Какой ты ещё маленький! – она потрепала Серёгу по волосам. – И провинциальный! Ты и вправду считаешь, что если девушка едет с парнем в отпуск, то они непременно должны при этом вступать в какие-то отношения и весь отпуск заниматься сексом?
– А разве нет? – растерянно спросил Серёга.
– Ну, – опять засмеялась Ленка, – это не исключено, но вовсе не обязательно. Можно и просто дружески общаться, и получать удовольствие от отдыха. Это я тебе, как старший товарищ, говорю. – Она вновь потрепала его по волосам.
– А мы? – промямлил Серёга, ясно осознавая, насколько по-детски наивно звучит его вопрос.
– А мы – поглядим, увидим, – посмотрев на него, задумчиво произнесла  Ленка. – Если поедем, конечно.
– Поедем! – поспешно сказал Серёга и глупо улыбнулся…

К покупке билетов он в тот раз подошёл ответственно. Не просто южное направление, а конкретно: в Сочи. Не просто ближайший поезд, а на нужную дату. И места – в купе. И полки – нижние. И, самое смешное, что у него всё получилось.

Промаявшись чуть больше суток, они добрались, наконец-то, до заветной цели. Осталось определиться с жильём – и на море! До самого последнего момента Серёга всё ещё не мог поверить, что он приехал на юг вдвоём с красивой девушкой, которая ему всё больше и больше нравилась, и теперь они целых две недели будут жить под одной крышей.

Как выяснилось, жить им предстояло не только под одной крышей, но и спать в одной постели. Серёгу это, если честно признаться, поначалу весьма смутило. Он даже хотел, было, отказаться от этой комнаты, но бабулька, которая им её предложила, просила не дорого, до моря было десять минут пешком, а сам дом, вернее пристройка к нему, где эта комната располагалась, была новой и чистой.
– Кровать широкая, поместитесь, – уверенно сказала хозяйка, явно принимая их за молодожёнов. – И крепкая, – добавила она, лукаво улыбнувшись.
Серёга посмотрел на Ленку. Та уже откровенно беззвучно смеялась, прикрывая рот ладошкой. Никакого «за» или «против» предлагаемого жилья она не высказывала, как бы говоря Серёге: «ты мужик, ты и решай». Серёга от такой её позиции внутренне разозлился и согласился. И на комнату согласился, и на общую кровать.

Комната была небольшой, даже маленькой, но кровать и вправду была шикарной: где-то три на два метра. Она занимала почти всю комнату, оставляя для прохода по пол метра с каждой стороны кровати, и метр с небольшим свободного пространства у окна. Но и на этом кусочке уже стоял маленький столик да пара стульев.
– Ничего, поместимся, – резюмировала Ленка, осмотрев комнату. – В конце концов, нам здесь гостей не принимать... Чур, я сплю слева, – добавила она и бросила сумку на пол. – Быстро переодеваемся, и на море. На море хочу! Отвернись!
Ещё пару дней назад Серёга в такой ситуации умер бы от смущения, но сутки, проведённые в одном купе, как-то сгладили пикантность момента. Он отвернулся и уставился в окно. Во дворе, прямо под этим окном, росла большая жёлтая слива, и её ветви свешивались почти до самой земли.
– Интересно, – задумчиво сказал Серёга, – успеет она дозреть до нашего отъезда?
– Кто? – спросила Ленка и тоже подошла к окну. Трусики от купальника она уже надела, а вот обнажённую грудь небрежно прикрыла снятой майкой, которую держала в руках. И от этого выглядела более сексуально, чем, если бы вообще ничего не прикрывала.
– Слива, – ответил Серёга и, неожиданно для себя, нежно погладил её по спине. – У тебя вся спина белая, – пошутил он.
– Ничего, – сказала Ленка, – через пару дней загорю. Я быстро загораю. Помоги купальник застегнуть.
Она отбросила майку, надела лиф и повернулась к нему спиной. Её небольшая, но крепкая грудь, мелькнувшая на мгновение перед его взором, заставила Серёгу покраснеть. Ленка мгновенно заметила это и усмехнулась:
– Привыкай. У нас теперь время от времени будут возникать подобные ситуации. Но это пока ничего не значит. Губу не раскатывай.
– А я и не раскатываю, – сразу успокаиваясь, огрызнулся Серёга и застегнул крючки на лифчике. – Что я, женских титек не видел, что ли?
– Вот и прекрасно, – кивнула Ленка, надевая сарафан. – Пошли на море…

Море было ласковым-ласковым. Они купались, загорали, вновь купались и вновь загорали. Уже ближе к вечеру, наконец-то покинув пляж, по дороге домой купили пять килограммов помидор «бычье сердце» – огромных, тёмно-красных, вызывающих желание съесть их прямо здесь и сейчас.
– Если всё заберёте, – сказала тётка, продававшая помидоры, – за пятьдесят копеек отдам.
Ну, они всё и забрали. А потом зашли в магазин и купили литровую банку сметаны. Чтобы было, чем заправить помидоры.

Но на помидоры сметаны почти не осталось: минут через пятнадцать после возвращения у Ленки начала гореть спина, а потом и вовсе стала покрываться волдырями. Серёга решительно уложил Ленку на бескрайнюю кровать, раздел её и обильно смазал сметаной: и спину, и грудь, и ноги, и все остальные места – на всякий случай. Ленка поначалу пыталась протестовать, но потом махнула рукой и позволила вертеть себя в любом направлении.
– Прикрой меня чем-нибудь, – сказала она, когда процедура обмазывания была закончена. – Мне не совсем комфортно лежать перед тобой голой.
– Надо же! – ехидно сказал Серёга. – Не комфортно ей! Перебьёшься! Не фиг было в первый день столько под солнцем торчать. Полежишь так, пока сметана не впитается.
– Ну и ладно, – как-то сразу согласилась Ленка. – Ты чего думаешь, я теперь со стыда сгорю? Поздно! Я уже сгорела...
– Ладно, – сказал Серёга, – лежи. Пойду резать помидоры. Пару ложек сметаны я сэкономил. А, если не хватит, – тебя оближу.
– Фи! – отозвалась Ленка.

Конечно, ни о какой близости в этот вечер речи быть не могло. У Серёги хватило ума ещё раз сбегать до магазина, купить очередной литр сметаны, и всю ночь он домазывал горячую Ленкину спину маленькими порциями живительной субстанции. Ну, и грудь, конечно, не забывал. Ленка по началу ещё слегка смущалась, а потом даже сама стала поворачиваться, подставляя под Серёгины руки то одну, то другую часть тела. Наконец, часам к пяти утра, боль почти ушла, и Ленка заснула. А Серёга всё лежал и смотрел на неё.

Два дня они на пляж не ходили. Уже утром, после «горячей» ночи, спина у Ленки чуть побледнела, а к обеду и вовсе внешне пришла в норму, только чесалась. Видимо, сметанная терапия была проведена вовремя. Серёга купил в аптеке димедрол, и уже через час Ленка была почти совсем, как новенькая. И, раз уж море им в этот день обломилось, они пошли гулять по городу, разглядывая маленькие домики, имеющие и не имеющие историческую ценность.
Вдруг из-за угла донёсся пряный запах шашлыка.
– Хочу шашлык! – сказала Ленка.
– Хочешь – пойдём, – кивнул Сергей, и они направились к нескольким столикам, стоящим под навесом.
– Ай, гости дорогие, проходите, присаживайтесь! – приветствовал их усатый шашлычник, то ли грузин, то ли азербайджанец, Серёга их, ввиду крайне редкого общения, постоянно путал. – Что кушать будем?
– Шашлык, – сказала Ленка.
– Ай, такой красивый девушка! – растекался в любезностях шашлычник. – Такой красивый девушка надо кушать нектар!
– Шашлык! – повторила Ленка. – И чтобы не сухой. И не жирный. И хорошо прожаренный. И чтобы мясо свежее. – И зачем-то добавила: – Я шеф-поваром работаю, я проверю.
Словоохотливый кавказец сразу же умерил пыл и кивнул:
– Всё будет по высшему разряду! Сама убедишься. Потом меня к себе на работу звать будешь!
Когда шашлычник скрылся в недрах своего павильона, Серёга спросил:
– На кой фиг ты сказала, что работаешь шеф-поваром? Вдруг он с тобой заведёт разговор о рецептах готовки?
– Для солидности, – усмехнулась Ленка. – Чтобы не мухлевал там, и вообще... Да и вообще, – повторила она, – что я – готовить не умею? Да я, может, лучше, чем он, готовлю! А в случае чего дам ему пару бабушкиных рецептов…
– Ну, ладно, – успокоился Сергей. – Если бабушкиных, тогда ладно.

Шашлык оказался замечательным, порции огромными, так что бабушкины рецепты совсем не потребовались. А ещё, то ли из уважения к озвученной Ленкой должности, то ли по доброте душевной, хозяин щедро обложил мясо зеленью и специями. Серёга хотел даже повторить заказ, но понял, что вторую порцию не осилит. Да и Ленка пару кусочков доесть не смогла, чем Серёга сразу же воспользовался.
– Сколько с нас? – спросил он у хозяина.
– Ай, дорогой, ничего не надо! – воскликнул кавказец. – Ты у меня первый раз – я угощаю! Второй раз придёшь, тогда и платить будешь. А сейчас вы для меня – гости дорогие! – И положил перед ними ещё одну порцию шашлыка, завернутую в вощёную бумагу. – Дома съедите!

Поблагодарив хозяина, они вышли на улицу.
– По-моему, ты его напугала, – сказал Серёга. – Не иначе, он принял тебя за санитарного инспектора.
– А, и ладно, – отмахнулась Ленка. – Зато мы вкусно поели, и у нас теперь даже есть ужин.

Вечером Серёга, несмотря на Ленкины протесты, повторил процедуру обмазывания тела сметаной.
– По-моему, – сказала Ленка, – тебе просто нравится меня раздевать. А спина – это так, для отмазки.
– Нравится, – не стал возражать Серёга. – Но к спине это отношения не имеет. Мне больше нравятся другие места.
– Нахал! – шутливо шлёпнула его по щеке Ленка и завернулась в простыню.

На третий день они всё-таки выбрались на пляж. Правда, наученные горьким опытом, уже не лежали под солнцем, а, окунувшись пару раз, сбежали в город и вернулись к морю лишь под вечер, когда небесное светило уже не могло причинить им вреда. Вечернее море было просто обалденным! Спокойное, тёплое и ласковое. Оно вновь и вновь манило к себе, и домой они вернулись только, когда почти совсем стемнело.
– Слушай, – спросил Серёга, когда они легли. – А когда мы с тобой будем… ну, это…
Он, как всякий мальчик из интеллигентной семьи, никак не мог произнести вслух слово «секс» или другие, менее приличные синонимы.
– Трахаться, что ли? – усмехнулась Ленка. – Что ещё за «это»? Привыкай называть вещи своими именами. Не знаю, как хочешь. Мне, в принципе, всё равно.
– Как это – всё равно? – опешил Серёга. – Разве тебе не хочется?
– Не-а, – лениво протянула Ленка. – Понимаешь, этого хочешь, когда страсть. А у меня нет никакой страсти. У меня на душе мир и спокойствие. И вообще, после твоих медицинских процедур я воспринимаю тебя… ну, как мужа, с которым прожила несколько лет. Могу и переспать с тобой, но только из чувства уважения и благодарности…
Серёга опешил. От этих слов у него сразу пропало и чувство обожания, и чувство преклонения перед этой женщиной. И желание обладать ею тоже как-то сразу пропало. Он демонстративно отвернулся от Ленки и, стараясь, чтобы его голос звучал как можно равнодушнее, сказал:
– Ну, тогда – спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – ответила Ленка.

Больше они к этому вопросу не возвращались. Правда, однажды, когда они хорошо посидели в ресторане и весьма опьянели, у них, как показалось Серёге, что-то было. Но утром он уже не был в этом абсолютно уверен. И Ленка тоже не акцентировала на сём факте внимания. Она по-прежнему раздевалась перед сном, не стесняясь Сергея, но он больше не испытывал трепета от этого действа, а иногда даже демонстративно выходил на улицу покурить. Ну, а в остальном всё было весьма неплохо. Даже где-то – замечательно…

Домой из отпуска они вернулись отдохнувшие и загоревшие.
– Ну, как? – спрашивали Сергея коллеги по работе, пронзая его масляным взглядом.
– Нормально, – скупо отвечал Сергей, не вдаваясь в подробности. – Отдохнули, загорели…

А через месяц Ленка вдруг уволилась. Что на неё нашло – непонятно. Всё было нормально, и неожиданно, никого не предупредив заранее, не объяснив своего поступка, она подала заявление на увольнение и, отработав две недели, уехала к себе домой, в маленький районный городок, где, как оказалось, жила её мама. Серёга какое-то время тщил себя надеждой, что уехала она потому, что ей стало неловко перед ним за своё поведение в отпуске, но вскоре понял, что на их отношения ей было абсолютно наплевать. Она по-прежнему, до самого отъезда, шутила, смеялась, была со всеми одинаково приветливой и раскованной. Словом, оставалась тем самым «своим парнем». Со всеми. И с Серёгой тоже.

Сергей Михайлович всё же дотянулся до кружки и сделал большой глоток. И тотчас чай, попавший не в то горло, словно мстя ему, вызвал у него приступ кашля.
«Вот почему она тогда так со мной поступила – думал Сергей Михайлович. – Может, я тогда что-то не так делал? Может, надо было вести себя более решительно и напористо? Может быть, может быть. Только ведь не спросишь теперь ни у кого. Скорее всего, я тогда ещё был совсем зелёным пацаном. И много не понимал. А она, по сути, была уже взрослой женщиной. И дело было даже не в разнице в возрасте. А в том, что мы совсем по-разному смотрели и на жизнь, и на отношения… Наверное, поэтому так всё и случилось. А, впрочем, какая теперь разница…»