Мировой Интернат

Барсук Эм забил свою трубку и задымил, насупился, пуская светло-серые облака прямо из-под седых раскидистых бровей.
Вопрос человека ему не особо понравился.
– Проект "Интернат" не закрыт. Просто... Модель перенесли на полтона выше в Веере миров...
– Из-за людей?
– Да. Из-за способности этого вида убивать стариков и детей из коммерческих соображений. И контрсоциальности.
– Это как?
– Смотри. При помощи "Интерната" мы хотели ускорить процесс просоциальной мутаци. У нас были свои Белые кролики, свои Избранные, по одному на курс. Были и иные существа "разбудименяутромиузнаешьктоя" с больной, слишком гибкой психикой. Хищники, травоядные. Процесс безопасного сосуществования срывался каждый раз, когда сап матерели. У них появляются мощные сексуальные фантазии на тему... гхм... каждый раз эксперимент заканчивался трупом. Жертва хотела быть убитой, хищник хотел убивать.
– Но межвидовое скрещивание...
– Любишь кроликов? – Барсук посмотрел на человека в упор своими глубоко посаженными блестящими глазами – словно дуплетом.
– Дн...
– Особенно, белых, да? – Эм густо пыхнул трубкой. – Без паники, товарищи. Все это нормально. Ты любишь кроликов, потому что они и милые, и вкусные. А если существо-хищник избирает только один из этих параметров, при этом полностью нивелируя другой, то это уже либо эволюционный прогресс, либо регресс. Соответственно.
У него появляется общественный, либо сексуальный интерес к травоядному, и это уже тот шаг, который нам нужен. Полезная девиация. Понял, зачем всё это? Внедрение новых элементов в схему, стройка новой матрицы аффективного поведения.
– Нужно переварить...
– Вот и переваривай... Говоришь, как типовой хищник... Да, кстати. Олень снится?
– Что?
– Устин, мать твоя Капитолина! – Барсук раздражённо выбил трубку о пень и снова пристально уставился на человека.
– Что?
– Ты же не смог его сожрать, признавайся, не смог... Что, и олешку своего не помнишь, с влажными глазками и милым носиком?.. Ничего, вспомнишь. Это дело времени. Ладно, ты иди переваривай, а я посплю.
Барсук как сидел, так и провалился в пень, оставив после себя табачный душок и непонятную тяжесть под сердцем. Человек посидел с минуту, пусто глядя в пространство, встал, одёрнул пиджак. В лесу быстро темнело. Человек, которого назвали Устином, тряхнул головой и, осторожно шагая лакированными туфлями по мягкой лесной подстилке, пошёл по едва заметной тропе, ориентируясь на запах собственной туалетной воды. Вот примешался ещё один аромат, а вот в серо-зелёном сумеречном мареве влажно блеснул крупный испуганный олений глаз.

Жертва хотела быть убитой, хищник хотел убивать.

"Давай!" сказал себе Устин, и в его руке мутно сверкнул автоматический пистолет. Ноздри втянули сладковато-летучий аромат, который пришёл в него, как кувалда из горного хрусталя. Другой человек сделал шаг навстречу, уверенно и сильно взял руку с оружием, прижал дульный срез к своей груди. Устин через раму оружия  почувствовал, как бешено колотится сильное сердце травоядного. Перед глазами плыло. Во всём теле хрипела, орала, билась в экстазе алая оскаленная пасть, истекающая слюной: "Убей! Убей! Убей!".
Он осторожно снял курок со взвода, выщелкнул патрон из патронника, поставил оружие на предохранитель и убрал в кобуру.
– Прости, – голос хрипел, не слушался.
Сильная рука взяла его под локоть.
– Всё хорошо, пойдём.
– Патрон...
– Я подниму.
– Оставь себе. На память...
В ухо ткнулся влажный олений нос, над головой затрещали ветки. Они вышли к машине. Всю дорогу Устин почти ничего не видел и не слышал. Внутри него металось эхо того крика.

Двое человек ждали их у машины. Один – в камуфляже и с пистолетом-пулеметом у бедра, другой – в белом халате.
– Он тебя пристрелит когда-нибудь, – проворчал врач. – Или глотку перегрызёт. Быстро в машину. Пистолет не облизывал, я надеюсь, извращенец? – Хохотнул он, хлопая дверью. Человек, остановивший Устина, сильно сгорбившись, влез в заднюю дверь.

Автомобиль, старинный "Форд", грузно тронулся и, взмыв в воздух, поплыл над макушками деревьев.

– Таблетки! – Скомандовал врач. Оба вынули одинаковые пластиковые тубы, проглотили по таблетке. Устин тяжело вздохнул и провалился в сон.
– Лу, – сказал врач, пристально глядя на второго. – Он тебя убьёт.
– Не убьёт, – широко и уверенно улыбнулся тот. – Уже нет.