Лонг-лист тем. конкурса У природы нет плохой погод

1 Сибирские морозы 2018 года. сказка-быль
Татьяна Домаренок
Где-то очень далеко на Севере Земли, в сибирской тайге, живет сибирский Дед Мороз. Известно, что Снежная Королева, верховная устроительница зимних холодов на Севере Земли, умело распределяет обязанности между всеми своими подчиненными Дедами Морозами.
Сибирский Дед Мороз морозит российскую Сибирь – огромные просторы северной Азии от Тихого океана до Уральских гор. В этой части Земли растут большие таежные леса, в них водится много разных зверей и птиц. В Сибири построены многочисленные города и поселки, где живут сибиряки. Сибирский Мороз уже не молод, но очень старается хорошо выполнять порученную ему работу. Как и всем старикам, ему совсем не хочется уходить на покой и целыми днями просиживать без дела в своем сибирском поместье.
В конце года, едва дождавшись начала Зимы, Дед Мороз тут же принялся за работу – сковал льдом сибирские реки и озера, окутал лютым холодом тайгу, в города напустил студёные метели и трескучие морозы.
Сибиряки не ожидали такого быстрого начала Зимы. Люди поднимали воротники пальто, натягивали на лицо шапки и недовольно шептались:
– Что за Зима такая выдалась нынче! Не успела она начаться, а у нас мороз аж под тридцать градусов, да еще с ледяным ветром и снегом!
– Молодец! – похвалила сибирского Дедушку Снежная Королева. – Пусть люди одеваются теплее. Небось, шубы и теплые шапки у них далеко в шкафах запрятаны. Но детишек не нужно морозить. Надеюсь, родители купили шубки и меховые сапожки своим малышам.
Слышали сибиряки такие наставления Снежной Королевы или нет, не известно. Вот только свою зимнюю одежду они тут же достали из шкафов, а детей в лютый мороз во двор гулять перестали пускать.
– Мама! Мы хотим покататься с ледяной горки! – хныкали малыши. 
– Вы же заболеете! Посмотрите на термометр! Мороз 25 градусов.
Только маленьким сибирякам не привыкать к такой погоде. К тому же теплая одежда – унты и валенки, меховые пальто и шубы спасают детей от ледяного сибирского мороза.
Но, что это за мороз в 25 градусов? Для Сибири – не так уж и много. А зима-то идет. Декабрь месяц кончается, скоро Новый год наступит.

Сидела как-то Снежная Королева в своем ледяном дворце на троне из сверкающего хрустального льда и надумала вот что: “Попрошу-ка я сибирского Деда Мороза добавить холода. Раз он заморозил сибирскую землю до 30 градусов, может и до 45 заморозить”.
Но, получив такой указ от своей повелительницы, Дедушка сибирский Мороз немного приуныл. Понимал он, что не выполнит такую задачу, сил у него уже маловато. Пришлось ему просить у Снежной Королевы помощи. Послал Дедушка в ее ледяное королевство ответ: “Мол, не справиться мне одному. Пришли мне, голубушка, Снежная Королева, помощника, да помоложе”.
– Ах, этот старикашка сибирский! Где же мне ему помощника взять?” – рассердилась вначале Снежная Королева.
Но, выйдя из своего мрачного холодного дворца на крыльцо и увидев лучезарный небосвод, она повеселела и вскоре сообразила, что нужно сделать.
– Пошлю-ка я на помощь сибирскому Деду Морозу одного из своих молодых слуг, – решила повелительница и созвала всех своих помощников.
А когда собрались ледяные снеговики, Снежная Королева выбрала из них самого шустрого и веселого Снеговичка, превратила его в молодого Мороза и наказала верно служить своей Королеве вместе с сибирским Дедом Морозом. Обрадовался ледяной Снеговичок такому неожиданному повороту своей жизни и умчался на скоростных санях из владений Снежной Королевы на Крайнем Севере в южную сторону Земли – Сибирь.
Сибирский  Дед Мороз срочно обучил молодого помощника своему ремеслу. Хорошо, что у Дедушки в чулане стоял запасной волшебный посох. Отдал он этот посох молодому Морозу и наказал:
– Морозь землю, но постепенно, и знай меру. Ведь в Сибири люди и звери живут. Они могут не выдержать очень сильный мороз.
– Хорошо, – пообещал молодой Мороз.
Но, как вы успели догадаться, он вовсе не собирался это делать. Ему не хотелось сидеть сложа руки, когда можно так позабавиться!
Молодой шустряга схватил Дедушкин посох и умчался на своих скоростных санях путешествовать по Сибири. И стучал, и стучал он волшебным посохом, пока не опустил температуру в Сибири до – 40, а то и – 45 градусов.
– Ох, как холодно! – стонали женщины и дети, бабушки и дедушки. А мужчины хмурились и плотнее натягивали на лицо шарфы и шапки.
– Что это такое творится в Сибири! – говорило московское радио.
А по телевидению показывали засыпанные снегом сибирские города и людей, убегающих от колючей, отмораживающей носы и уши метелицы в теплые дома.
Да и москвичам уже оставалось не долго ждать, когда на них обрушится эта суровая сибирская зима. А все потому, что молодому Морозу надоело морозить одну только Сибирь. И он напросился у Снежной Королевы в “командировку” за Уральские горы, в восточную Европу – поближе к Волге и Москве.
Что тут началось! Большой мороз и снежные бури обрушились на западные районы России.
В аэропортах замерзали самолеты, они не могли подняться в воздух из-за  метелей и снежных заносов взлетной полосы. Автомобили вязли в снегу на дорогах, а люди – в сугробах на улицах городов и поселков. Хорошо, что шубы, теплые шапки и зимние сапоги у запасливых россиян тоже были. И своих детишек они старались тепло одеть.
 
А что же дальше? Успокоился ли на этом молодой Мороз? Вовсе нет.
Ему теперь захотелось еще дальше творить свои лютые дела, хотя Зима уходила, ей нужно было уступать место Весне.
– Можно мне и западную Европу немного подморозить? Говорят, что там на берегах Атлантического океана, Средиземного и Черного морей зимой люди ходят в легких куртках. И что они будут делать, если я возьму и подморожу улицы да снег им набросаю? Хорошо?
– Ладно. Только не долго там задерживайся да и не морозь очень сильно, – разрешила Снежная Королева. – Весна приближается, скоро Март.
Шутник и проказник, молодой Мороз срочно умчался на Запад. Вскоре и совсем некстати все европейские страны, ожидавшие, что со дня на день начнется теплая весенняя погода, окутал мороз и засыпал снег. В этих европейских странах мало у кого в шкафах нашлись теплые зимние шапки и куртки.
Молодые люди, чуть приодевшись, в восторге выбегали на улицы, чтобы поиграть в снежки или слепить снеговика. Белый снег они видели первый раз в жизни!
– У нас снега не было 50 лет! – говорило южно-европейское радио. – Что это такое творится в этом году? Сегодня же первое марта, начало Весны!

Да, да! Девушка Весна уже ступила на Север нашей Земли. Она стояла и наблюдала за расшалившимся молодым Морозом, укоризненно грозила ему пальчиком и показывала на часы. Мол, твое время вышло, улетай восвояси.
Пришлось проказнику срочно улетать обратно, в сибирскую тайгу. Там он постепенно успокоится от таких бурных страстей. Вместе с сибирским Дедом Морозом они отправятся отдыхать в поместье Дедушки Мороза до начала следующей зимы. А какая она будет, такой же лютой и морозной или нет, покажет время.
2 Что оказалось сильнее страха
Виктор Панько
ЧТО ОКАЗАЛОСЬ СИЛЬНЕЕ СТРАХА

Моя соседка Ольга Е., пожилая полная женщина, на вид лет шестидесяти пяти, много чего пережила на их протяжении. Дожила до внуков и даже правнуков. В семнадцать лет вышла замуж, не очень удачно. Во втором браке жила счастливо лет тридцать, если не целых сорок, вдали от нашего села Данула, где она родилась, училась в школе и провела своё детство в маленьком домике, крытом камышом, в долине на берегу безымянной речушки, впадающей в нашу речку Калдарушу. 
Судьба распорядилась похоронить мужа, оставить любимых детей и внуков с невесткой и приехать в незабываемое родное гнездо, чтобы ухаживать за больной матерью, тётей Марусей, чей возраст уже приближался к девяноста годам.
Тётя Маруся тоже кое-чего повидала на своём веку, достаточно назвать только голодовку 1947 года, когда умерли почти все её близкие родственники. А после голодовки жизнь наладилась, они вырастили с мужем Саввой двоих детей, Бориса и Ольгу. Долго печалилась после смерти Саввы, но выстояла, как могла, и, слава Богу, осталась здоровой, до самого последнего времени, когда возраст начал диктовать свои правила. Силы  начали иссякать, всё чаще стали навещать болезни, оставаться одной уже становилось опасно.
Поэтому и приехала Ольга за сотни километров, чтобы побыть с матерью в самый ответственный период, в конце жизни, сколько потребуется.
Домик тёти Маруси был построен ещё в девятнадцатом веке. Тогда данульцы дома строили из прутьев.
Каркас формировался из толстых брёвен, скреплявшихся друг с другом без гвоздей, при помощи пилы и топора. Это была надёжная конструкция. Пространство будущих стен между брёвнами-углами представляло собой плетень из кольев и прутьев высотою около двух с половиной метров. Стены не были высокими, чтобы зимой было в комнате теплее. С внешней и внутренней сторон будущие стены закидывались глиной, смешанной с соломой. Для изготовления замеса селяне навозили побольше глины, которая в наших почвах имеется в изобилии. Кучу глины растягивали до толщины сантиметров в 30 и поливали обильно водой, чтобы она размокла. К замесу приводили лошадь, чтобы она ходила по этой размокшей глине, то и дело подкидывали ей под ноги ржаную или пшеничную солому, до готовности.
Вот эта глина, которой закидывали плетень, и служила первым слоем будущих стен крестьянской мазанки. Эту же глину использовали и для чердака (горища).
Второй слой стен такого дома («на сохах») состоял из глины, смешанной подобным же образом, но уже с половой,
Третий – из глины с конским навозом.
И уже после того, как все эти слои высохнут, происходила побелка известью.
Дом принимал симпатичный вид. По периметру стен из оставшейся глины вперемешку с камнями формировалась «приспа» (завалинок, от слов «при избе»), которая не только укрепляла низ дома, но на ней можно было сидеть по выходным дням и праздникам собравшимся вместе соседям, или сушить фрукты, или ставить на неё какие-нибудь мешки с пшеницей или подсолнухом.
Особенно красиво выглядел такой дом, если в нижней части стен над «приспой» по периметру выкрашивали синькой неширокую полосу и такой же полосой оформляли углы здания.
Когда дом был полностью готов, его конструкция приобретала большую устойчивость и прочность, не случайно некоторые мазанки сохранились в наших сёл до сей поры.
Я так подробно остановился на описании домов потому, что в наше время мало кто помнит и знает, как они строились. А также ещё и потому, что настала пора переходить к кульминации этого рассказа, а без этого описания было бы трудно понять, какие чувства пережили Оля и тётя Маруся в течение очень непродолжительного времени, того события, которое запомнится Ольге, как говорится «на всю оставшуюся жизнь».
Как я уже упоминал, Ольга приехала ухаживать за своей старенькой матерью. Некоторое время тётя Маруся чувствовала себя, несмотря на свой преклонный возраст, неплохо, за исключением некоторых недомоганий, была, как говорится, «практически здоровой». Но пришло время, и старушка слегла.
Известно, что значит «лежачий» или «нетранспортабельный» больной, за которым нужен постоянный уход с применением памперсов, противопролежневых присыпок, необходимостью кормить больного с ложечки и время от времени переворачивать неожиданно ставшим тяжёлым тело родного человека.
Ольга восприняла свои нелёгкие обязанности как должное. Она была готова сделать всё возможное, чтобы облегчить страдания матери , не раз вспоминала, с какой душевностью и пониманием относилась к ней тётя Маруся в детстве. Хотя детство уже отошло так далеко по времени, но память сохранила запах маминых рук, вкус свежевыпеченных плацинт с творогом и зелёным укропом – любимым кушаньем в этой семье.
Конечно, Ольге приходилось нелегко. Но она когда-то работала поваром в детском саду, умела и любила готовить, это было ей не в тягость, и она старалась обрадовать маму, приготовив ей что-нибудь вкусненькое.
Она своевременно меняла памперсы, стирала пелёнки, но с трудом приходилось приподнимать и поворачивать больную.
Была готова к любому повороту судьбы, ведь никто не знает, сколько кому отмерено жить.
Конечно, она уставала. Приходилось по нескольку раз вставать ночью, то и дело проверять, всё ли в порядке, не нуждается ли мама в чём-нибудь.
И вот наступило событие, которое и послужило поводом для написания этого рассказа.
В один из вечеров, справившись с дневными заботами, Ольга вздремнула. Успокоилась и заснула, как у нас говорят, «заячьим сном».
Внезапно, среди ночи послышалось какое-то гудение.
«Откуда ночью появился тут тяжёлый трактор или комбайн?» - подумала она встревоженно.
Странный звук усилился, и, казалось, какая-то огромная машина уже задела угол дома. Стены начали трещать, стали подпрыгивать тарелки на столе, дрожать и качаться шкафы.
«Землетрясение!» - вскочила Ольга с постели. Ужас пронзил всё ёё тело. Волосы на голове зашевелились.
«Бежать! Немедленно – на улицу!». Животный инстинкт самосохранения, заложенный в человека на протяжении тысячелетий, или даже находящийся с рождения в наших генах, требовал действий.
Для принятия решения было очень мало времени – десятые доли секунды.
Кто хотя бы один раз в жизни пережил землетрясение, знает, что такое страх.
У Ольги страх был очень сильным. Откуда-то появилась в её теле сила, чувства обострились до крайних пределов, и она была готова была вылететь пулей из комнаты.
Но в эти десятые или сотые доли секунды, в которые поместилась целая жизнь пожилого уже человека, в какой-то миг из этих десятых долей в мозгу молнией пронеслась мысль:
«Бежать нельзя! Вынести маму я не смогу, а оставить – может отвалиться потолок, и она погибнет под грузом глины! А потом люди скажут: бессовестная!».
Руки опустились, тело размякло.
«Что даст Бог, то и будет»- подумала. Эта поговорка у нас в Дануле имеет широкое хождение.
Долг оказался сильнее страха.
Человек победил в себе зверя.
И произошло это в какие-то доли секунды…
Толчки более не повторялись..
***
Это событие побудило меня пересмотреть свои идеи, связанные с восприятием человеческих страхов при землетрясениях.
Мне довелось переживать это природное явление каждый день на протяжении трёх месяцев во время землетрясения в Ташкенте в 1966 году, и я считал себя знатоком в этой области. Поэтому, когда литературный портал «Стихи.Ру» объявил конкурс на лучшее стихотворение, описывающее страх, я решил в нём участвовать и написал стихотворение «Инфразвук».
Привожу его полностью:
ИНФРАЗВУК

Говорят, что есть люди особого склада,
Им не ведомы страх, и боязнь, и испуг,
Потому - суждены им почёт и награды,
Но не верю я в это, не верю, мой друг!

Знать, не всё испытали они, и не знают,
Как волосы дыбом от страха встают,
Как валятся стены и как возникает
Из центра Земли ужасающий звук.

Когда среди ночи внезапно проснёшься
От лая собак и мычанья коров,
Увидишь, как люстра вдруг сильно качнётся,
Услышишь испуганный крик петухов,

И дом затрещит, и шкаф вдруг запляшет,
Вот тогда появляются страх и испуг!
Он не слышен, не слышен, но в памяти нашей
Зафиксирован в генах, в веках ИНФРАЗВУК.

Он – ниже нижайшей слышимой ноты,
И ухо не ловит наше его,
То знают солдаты строительной роты,
Что были в Ташкенте, знают его.

Мы жили в палатках, не рушились стены,
И не разверзлась под нами земля,
Но звук этот ИНФРА сильнее, чем стоны
Сильнее, чем крики тревожит меня.

От него ведь бросаются люди с балконов
Высотных тревожных кричащих домов,
Попав в ИНФРАЗВУКА опасную зону,
Теряют и память, и жизнь, и любовь.

Ну, а коль в море случится такое -
Матросы прыгают в ужасе за борт,
В кипящее море, рискуя собою,
Бросая корабль и всё дорогое…


Ну, а если есть люди особого склада,
Не ведомы им ни страх, ни испуг -
Пусть им будут, конечно, почёт и награда,
Но не верю я в это, не верю, мой друг!

31 октября 2014 года
Мне казалось, что это стихотворение могло бы привлечь внимание членов жюри, но это не случилось, и я не оказался в списке победителей конкурса.
И только теперь, спустя два года после этого конкурса, я понял, что моё недоверие, высказанное в том стихотворении – не имеет под собой никаких оснований.
Такие люди есть! И один из них – моя соседка, незаметная, обыкновенная, простая односельчанка!
Признаю, я признаю, что есть люди, способные поставить свой долг выше страха.
***
Тётя Маруся прожила после этого события почти два месяца.
Когда мы, соседи, провожали её в последний путь, кто-то из женщин, купавших её, заметил:
«Тело было на удивление чистое, без пролежней».
«Я делала всё, что могла» - ответила Ольга.
3 Ташкент 1966
Виктор Панько
ТАШКЕНТ, 1966.
(Из мемуаров)
После того события, о котором пойдёт речь, прошло более полувека, но я, время от времени, возвращаюсь к нему, пытаясь осмыслить глубже и разобраться в причинах происшедшего в июле 1966 года неподалёку от Ташкента, пострадавшего от землетрясений.
Этому землетрясению посвящена статья в «Википедии». В ней содержатся важные детали, на которых я теперь не буду останавливаться, сошлюсь только на цифры, свидетельствующие о масштабах трагедии.
Тогда подверглись разрушению более 2 миллионов квадратных метров жилой площади, без крыши над головой остались 78 тысяч семей или свыше 300 тысяч человек из проживавших тогда полутора миллионов.
Кстати, если мне не изменяет память, по статистике 1965 года Кишинёв насчитывал около 290 тысяч жителей.
Конечно, весь народ тогдашней большой страны был свидетелем огромной помощи столице Узбекистана, поступавшей ей тогда ежедневно на протяжении многих месяцев. Поезда со строительными материалами, предметами первой необходимости, квалифицированными строителями самых разных профессий следовали почти беспрерывными потоками к Ташкенту.
Среди них - и наш поезд специального назначения войсковой части 1132 Белорусского военного округа, в которой я служил третий год в должности инспектора по учёту личного состава в звании старшего сержанта.
Штаб нашей части находился в деревне Козенки Мозырского района Гомельской области, а личный состав четырёх рот был распределён по строительным площадкам в разных местах далеко за пределами штаба. В частности, наша вторая рота одно время возводила в Мозыре пятиэтажный жилой дом с кафе на первом этаже. Там я и получил в начале службы квалификацию штукатура второго разряда, которой мне не пришлось воспользоваться в связи с переводом в штаб.
Из Белоруссии для работы по восстановлению и строительству Ташкента были направлены две войсковых части. Военно-строительные отряды были известны тогда в гражданском и солдатском обиходе как «стройбаты».
Множество стройбатов из военных округов Советского Союза внесли тогда свой значительный вклад в восстановление Ташкента, и это было зафиксировано, в частности, в названиях улиц построенного города-спутника Ташкента: Московская, Киевская, Прикарпатская, Дальневосточная, Ленинградская, Одесская….
Наш «стройбат» сдал свои строительные площадки в Белоруссии и отправился на помощь Ташкенту 8 июня. Добирались поездом 8 суток.
В\ч 11832 построила тогда улицу Белорусскую. Сборно-щитовые восьмиквартирные дома – это наш вклад. Я в строительстве лично не участвовал в силу специфики моей службы в штабе, но горжусь тем, что был там, что перенёс тряски и жару, что был удостоен Знака «Строителю Ташкента», что участвовал в мероприятиях, посвящённых Дню строителя в Театре имени Алишера Навои.
Через много лет, в 1982 году, я, будучи тогда журналистом, заместителем редактора районной газеты в Глодянах в Молдавии, поделился своими воспоминаниями на эту тему. Маленькую заметку об участии военных строителей в Ташкенте опубликовала газета «Правда».
Откликом на эту публикацию было адресованное мне письмо из Ташкента, полученное в Глодянах.
Вот его содержание:
«Здравствуйте, В. Панько!
Прочитала в газете «Правда» про наш Спутник.  Вот уже 15 лет я живу в этом районе.  Огромное вам спасибо всем за эти дома.  Приезжайте к нам, и вы посмотрите, как всё изменилось за эти 15 лет.  Выросли мои дети. Когда переехали в 1967 году, мой старший сын пошёл учиться в первый класс.  Сейчас уже отслужил армию.  Да и младший – на третьем курсе техникума.  Вокруг нашего Спутника настроили 4-, 5- и 9- этажных домов.  К нам ходят 4 автобуса, троллейбус и маршрутка.  Население очень увеличилось. Стало очень красиво у нас.  Много зелени. Построили озеро – зону отдыха, народу всегда много. Строителей мы никогда не забудем.
В общем, город Ташкент стал очень красивый город – молодой.  Много красивых зданий.
Приезжайте, будем очень рады. Вот наш адрес: Ташкент – Спутник, квартал 6, дом 31, кв.4, Егорова Зоя Н., автобус 58, остановка «Кафе» или «Прокуратура».
С уважением – Егорова. 29.11.1982 г.».
«Кто Вы, Зоя Егорова? Как Ваши дела? Спасибо Вам за искренность и доброту, за приглашение. Желаю Вам счастья и радости человеческой!».
Это был уже мой ответ Зое Егоровой.
Не помню, посылал ли я ей письмо с этими строками по почте в Ташкент, прошло с тех пор много лет, но они были опубликованы в моих воспоминаниях «Память» в книге, составленной Евгением Марковичем Ткачуком «Большая родня», выпущенной в Кишинёве издательством «Картя Молдовеняскэ» в 1988 году.
Возвращаясь к статье в «Википедии», хочу только отметить, что в статье не упоминается о том, что «афтершоки», то есть землетрясения вторичного характера, следовали не только 26 апреля после основного, «главного» удара стихии по мирному городу, но и происходили чуть ли не каждый день и в последующие дни и даже месяцы.
Как участник и свидетель этих событий могу подтвердить, что Московское радио уделяло тогда много внимания событиям в Ташкенте, ходу восстановительных работ и сообщало на всю страну о фактах землетрясений в тот или иной день даже в июне и июле 1966 года.
Остаётся неосвещённой в этой статье история участия в строительстве и восстановлении столицы Узбекистана военных строителей. Но я пытаюсь уже на протяжении полувека осмыслить и понять причины происшествия, имевшего место в один из воскресных дней июля 1966 года в палаточном городе военных строителей, поднимавших Спутник Ташкента в 20-ти километрах от столицы Узбекистана, недалеко от аэропорта «Сергели» и рядом с совхозом «Узгарыш».
В этом событии меня больше всего интересуют психологические моменты, касающиеся особенностей психологии толпы, законов взаимовлияния людей и роли интуиции в экстремальных ситуациях.
Но это – особая тема.
4 Как в деревне Гадюкино
Ольга Сквирская Дудукина
- Поехали в «Теско Лотус», возьмем рыбки на обед.

Это большой сетевой супермаркет, в тайском варианте, о чем говорит слово "Лотус". Там продают все, что угодно, от печенюшек до стиральной машинки. Буквально за гроши можно купить рыбу, да еще попросить ее почистить и даже пожарить. Правда, тайские продавцы рыбу принципиально не солят, но ничего, мы ее с рыбным соусом! Нас уже не пугает, что он приготовлен из тухлых анчоусов; мы их определяем как "ферментированные".

Пообещав коту «рыбный день», я залезла в тележку,  и наш «тук-тук» (грузовой байк под красным тентом) тронулся с места.

В магазине Саша решил выбрать себе лампочку, для освещения нот во время игры на пианино. Выбор - дело серьезное.

- Иди погуляй, - спровадил он меня.

Я наковыряла по мешку помидоров и огурцов, позарившись на большую скидку, взяла батон, заказала лентообразную рыбину, на ледяном прилавке, которая в прайсе значилась как «длинная рыба с волосатым хвостом». Тайский парнишка мне ее почистил, но долго не мог понять, зачем я хочу забрать себе голову и внутренности.

- Это для кота, - пришлось объяснить.

А Саша все стоял над лампочками, с глубокомысленным видом. Наконец, выбрал самую маленькую и самую дешевую.

Утомленные "шопингом", но удовлетворенные, мы вышли из магазина. На пороге под навесом уже толпилась кучка покупателей, пережидавших дождик.

- И мы подождем чуток, - сказал Саша.

Как только ливень слегка приутих, мы добежали до стоянки, муж завел «тук-тук», и мы двинулись домой.


- Нам ничего не нужно в «Макро»? - поинтересовался Саша, проезжая мимо другого, оптового, супермаркета.


- Да ну его, побыстрее домой, есть хочется. Кажется, дождь начинается.

Однако «побыстрее» не получилось: дорожное движение вдруг застопорилось, образовалась пробка.

- Что там такое? – недовольно спросила я.

Мы заметили, что некоторые машины и байки разворачиваются в обратную сторону. Остальные продолжали стоять на месте.

- Вода, - понял Саша. – Дорогу затопило... Приплыли...

До очередного супермаркета под названием «BigC» оставалось метров пятьдесят. Вереница машин медленно преодолевала это расстояние.

- Можно доехать до «БигСи», там переждать: все-таки там и туалет, и кафе.

- А можно припарковать «тук-тук» на стоянке и оттуда дойти пешком до дома – всего полчаса ходу, – прикинула я.

- Ну нет, лучше свернем по перпендикулярной дороге от «БигСи» и попробуем прорваться по другой дороге, приморской, - решил Саша. – Она выше кольцевой, как ни странно.

Свернув, мы рванули через пальмовую рощу. Ливень снова зарядил что было мочи. Ехали довольно долго, почему-то одни, без людей. Может, мы что-то не то делаем? Где все?

- Зря не зависли в «БигСи», - пожалел Саша, по инерции продолжая рулить по незнакомой дороге. – Надо было там перекантоваться.

Я обернулась: нас догонял огромный самосвал с бетономешалкой. Ну хоть не одни мы такие.

- Пропущу его, - Саша посторонился.

Самосвал промчался мимо нас. За ним обнаружилась куча разных машин и байков. С одиночеством было покончено. Зато на повороте на приморскую дорогу самосвал застрял, и мы засели в новой пробке.

- Зря его пропустил, - посетовал Саша. – Надо было ехать впереди.

Наконец гигант свернул, и мало-помалу все прочие переместились на дорогу вдоль моря. Однако перед нами все машины по одной снова неловко разворачивались обратно. Наконец, мы сами заметили впереди вместо дороги грязное озеро - с уже застрявшими в нем пикапами. Приморская дорога, увы, тоже оказалась затоплена. Развернувшись, мы двинулись назад вместе со всеми. Мое платье давно и безнадежно вымокло, я здорово продрогла, но старалась об этом не думать.

Наша обычная вылазка в магазин вдруг плавно перетекла в какой-то триллер... В течение двух часов мы то куда-то мчались в общей толпе, то стояли в пробках, снова ехали, натыкались на новые водные препятствия, разворачивались, проезжали дворами, где-то срезали, кто-то навстречу показывал нам, что дороги нет, мы снова в панике разворачивались. А ливень не прекращался...

- Нет, это не Таиланд, а какая-то деревня Гадюкино! – ругался Саша. - Стоило ради этого ехать так далеко!

Теперь мы были гораздо дальше от дома, чем два часа назад, когда вышли из «Теско Лотуса». Хуже того, мы просто заблудились - и уже не понимали, как нам снова попасть на круговую дорогу.

- Зря я свернул, - ворчал Саша. – Надо было там и остаться. Что делать? Что делать!?

И мы снова и снова куда-то отчаянно поворачивали и выворачивали, с трудом объезжая заглохшие, застрявшие в глубоких лужах машины.

- Как же выехать на круговую дорогу»? – гадал Саша.

Вдруг я заметила указатель на «Теско Лотус».

- Саша, туда!

И мы рванули по этой узкой улочке.

- Да где же этот «ринг роуд» - уже давно должен быть поворот, – забеспокоился Саша.

Наконец, мы выехали на кольцевую, и нам сразу стало спокойнее. По крайней мере мы знаем, где мы. А еще через полчаса езды мы достигли ... «Теско», который показался нам таким родным.

- Ну что, зависнем здесь? – спросил Саша.

- Да ладно, поехали дальше, вроде бы движение не прекратилось, - мне  хотелось приблизиться к дому как можно сильнее. – До «БигСи» дотянем, если что – там тормознем.

Интересно, что вода за пару часов все же куда-то утекла, и на местах прошлых затоплений остались лишь лужи. Остров есть остров: вода рано или поздно стечет в море. Кое-где уже стояли большие машины, которые откачивали воду, сливая ее куда-то под асфальт, через толстые длинные трубы.

Вот мы уже доехали до «Макро».

- Так нам точно ничего не нужно в «Макро»? – вдруг спросил Саша, как ни в чем не бывало.

Я нервно захохотала.

- Ты чего? – удивился он.

Просто какой-то «день Сурка»!
 
Вон и «BigC» показался.

- Ну что, заедем? – предложил Саша.

- Нет уж, едем, пока едется, - возразила я. – Если что, там где-нибудь бросим «тук-тук», пешком доберемся.

- А если там вода по грудь?

- А какая уже разница? – резонно заметила я, мокрая, как мышь.
 
Мы добрались до большого буддийского храма. О, это было самое низкое место, и в «прошлое» наводнение тайцы здесь плавали на кайяках, а их тайские дети купались в надувных кругах.

- Нет, не будем сворачивать, лучше объедем по дороге, - решил Саша и двинулся дальше.

Но объехать не удалось, дальше «ринг роуд» превратился в озеро, и пришлось развернуться обратно вместе с толпой.

- Ладно, была-не была, попробую проехать мимо храма, – махнул он рукой. – Если что, оттуда уже можно и пешком дойти.

И он храбро направил мотобайк прямо в озеро, рассекая волны. Озеро выглядело страшнее, чем было на самом деле, и на скорости мы смогли преодолеть препятствие, не заглохнув.

- Все! – облегченно вздохнули мы, зная, что дальше дорога идет в гору. - Йесс! Мы сделали это!!
 
На пороге домика сидел голодный Тигра и возмущенно мяукал: дескать, где  пропадали?

- Ладно, не ори: мы в магазин съездили, рыбки тебе привезли, – утешила я его, отпирая дверь.

- Да уж, сходили за хлебушком, – усмехнулся Саша.   
5 Та же проблема
Ольга Сквирская Дудукина
- Боже, какой ужас: мой сын стал христианином, - жалуется Б-гу раввин.
- У Mеня та же проблема, - отвечает Господь.

                ***

Сезон дождей на Самуи - вещь непредсказуемая.
Тропический ливень того и гляди норовит перейти в наводнение. Электричество без конца гаснет, ученики в школе разносят какую-то заразу, каждый год разную.
В этом сезоне повальная вирусная инфекция провоцирует у людей боли в животе, температуру и расстройство желудка.

С таким букетом симптомов Саша мужественно пережил концерт, затем дайвинг. Оказалось, самое неприятное впереди: вследствие заполнения дождевой водой выгребной ямы вода в нашем домашнем туалете перестала уходить, и дом моментально потерял свой уют, несмотря на наличие двух беременных ласковых кошек. К тому же вирусом от Саши заразилась и я, и полноценно действующего туалета стало не хватать вдвойне.
Вот почему в это воскресное утро я с особым энтузиазмом засобиралась в церковь. Во-первых, обычно после хорошей молитвы житейская ситуация меняется к лучшему; во-вторых, пардон за интимные подробности, я рассчитывала посетить церковный туалет.
Не успели мы подъехать на моторбайке к церкви, как я бросилась в укромное заведение, на ходу снимая дождевик.
И что?.. Вода в унитазе стекала точно так же, еле-еле...

- Жаловаться некому, - мрачно сообщила я Саше, вернувшись в зал и усевшись на соседнее сидение. - У Него та же проблема, - кивнула я на распятие, висевшее над алтарем.
6 Весна идет! Весне дорогу!
Валентина Майдурова 2
          Каждое  утро часть пути на работу прохожу вдоль нашего дендропарка. Весеннее солнышко сквозь  утреннюю дымку несмело пригревает голые полянки, заглядывает под  веточки пониклых кустов, ищет, кого бы приласкать. Вот раздвинулась пожухлая  полуперепрелая листва, и   юная пролесочка вытянула шейку,  с умилением подставляя солнышку свои голубые кудряшки.  На открытых местах мать-и-мачеха демонстрирует свои  нарядные желтые соцветия, похожие на маленькие солнышки.  Рядом форзиция развернула свои  ярко-желтые  с хохолком цветки, густо облепившие голые ветки кустарника.  Ветерок чуть колыхнул её гордые ветви, дернул игриво иву за сережки. Тонкие веточки ивы закачались, захлопали, прогнали проказника и еще долго возмущенно качали сережками, рассыпая тонкую желтую пыльцу. А неугомонный ветерок уже запутался в ветвях полусонных деревьев:  "Весна, весна идет! Просыпайтесь весну встречайте!"         
          И недели не прошло, а уже зазеленели все проталинки, открытые полянки, очистившиеся от остатков зимнего снега. Милая фиалочка свесила свои  нежно-фиолетовые цветки  с тонким запахом весны и юности.   Хохлатки  сиреневым дымком покрывают открытые места, пытаются отодвинуть в тень пробивающиеся к солнцу стебельки чистотела. Диковатая ветреница до яркого блеска начистила свои цветки и ловит-отражает солнечные лучики.
          Загадочный шум слышен из парка. Это пробуждаются от зимней спячки деревья и кустарники,  разгоняют по застывшим стволам и ветвям  живительный сок, меняют   зимние мрачные наряды на  весенние одежки зеленовато-серых,  дымчато-зеленых пастельных тонов.  Расправляют, протягивают ветви свои навстречу солнцу.
          –  Здравствуй, Ярило! Поклон тебе низкий!  – шумит, кланяется лесной народ.
           Стремительно  врываются в полусонную весеннюю жизнь веселый говор воробьев, их беспричинные ссоры и драки.  В глубине кустарников   невидимый глазу фазан  короткой любовной  песней сзывает свой гарем. На гортанно-визгливый вскрик бегут-сбегаются бежево-серые курочки, тихим шепотом переговариваясь между собой. А вот и дятел – настырная птица - дробью барабанной заявил, что зиму снежную пережил и готов создать семью.
          И от весеннего шума растет, ширится в груди благодарное чувство природе, и срывается  с губ мелодия вечной любви к жизни: Весна, Весна  идет! Весне дорогу!
7 Холодные слезы небес
Валентина Майдурова 2
           Капли дождя  суетливо стучат по перилам крыльца. За окном осень. Наша южная, жданно-нежданная, мокрая, бесснежная. Третьи сутки плачет-шуршит капелью в ночной темноте по намокшим стволам в саду, забытым на улице  скамейкам, струйками скользит-заглядывает в темные  окна, растекаясь по стенам домов  мокрыми пятнами нежеланной сырости.  Просится в дом погреться, но странные существа люди - не пускают ее в тепло,  плотнее закрывают двери перед непрошенной  гостьей. 
       Вот чуть слышно скрипнули  несмазанные петли на дверях. Ныряют в темноту  тени рано проснувшихся хозяев. Крякают от остуды, забегая с улицы в дом с охапкой дров, трясут  плечами, смахивая с наплечной мешковины холодные слезы небес.  Приседают перед печной дверцей, суетливо  чёркают спичкой, разгоняя предутреннюю темень, запускают живительное тепло в остуженную за ночь горницу.
          Тихо и спокойно вступает в свои права работяга-день. Чуть заметная светлеющая полоска отделила земную твердь от  туманного,  насыщенного влагой  небосвода.  Гулкую тишину нарушил одинокий брех собаки, придушенным криком оповестил о наступлении дня соседский петух.   Чуть слышное, донеслось теплое мычание коровы.  Металлом звякнула ручка, белые струи молока запели утреннюю песню, разлетаясь  вкусными каплями по стенкам ведра.
           Из печных труб,  прижимаясь к крышам пополз дым, разгоняя остатки ночного промозглого холода. Лучи солнца, скрытые низкими белёсыми  насыщенными водой тучами, пытаются пробиться к мокрым озябшим домам, поделиться теплом. В отдельных домиках сквозь закрытые шторы пробивается желтый свет  лампочек, мелькают  безмолвные тени  людей. Все ждут снега и морозов.
           А пока хозяйкой струится вода с небес,  насыщая  землю влагой, убаюкивая и обещая: придут, придут морозы со снегом, белым нарядным покрывалом покроют  серую слякоть улиц, теплой шубой укутают деревья и кусты, заметут  следы на дорожках, снежками залепят окна, крыши украсят белыми шапками, повиснут сосульками,  которые звенящей капелью  напомнят  о будущей весне.
          ... Тишина. Южная  осень льет холодные слезы небес ...
8 Лавинная служба в Хибинах
Зинаида Малыгина 2
   
   Противолавинная служба в Хибинах (Кольский полуостров) создана в 1935 году, когда случился большой снежный обвал  и под лавиной погибло около 80 человек из посёлка Кукисвумчорр.
  Первым начальником снежной службы был назначен Зеленой  Илья Константинович, бывший военный, житель Ленинграда. Он предложил расстреливать снежные скопления из миномёта, что впоследствии было применено в стране в военное время в лавиноопасных районах.
  Он же поставил изучение лавин на научную основу, издавая сборник "Снег и снежные обвалы в Хибинах".
  Но случился новый обвал снега в 1937 году. Лавина разрушила столовую, и несколько людей под снежным обвалом не удалось спасти. Вот тогда и объявили Илью Константиновича японским шпионом.

   Вдова начальника службы рассказала о том времени:

 "На следующую ночь  пришли с обыском. Взяли фотографии, несколько книг. Тамара Ивановна больше всего боялась, что обратят внимание на книгу, которая называлась “Род Зеленых”. Только этого сейчас не хватало – узнать родословную задержанного! Ведь род Зеленых имел старинные дворянские корни. Выходцы из него особенно проявились в ратных делах, командуя военными кораблями и флотилиями".

 Его дед, капитан первого ранга и флигель-адъютант, состоял воспитателем императорских детей, великих князей Константина, Дмитрия и Вячеслава. Его  отец также был флигель-адъютантом, полковником элитного Преображенского полка.  Такие факты из биографии , попавшие в руки чекистов, стали бы крайне опасными в те годы.
 К счастью, тот чекист, который вертел в руке эту книгу, не удосужился ее раскрыть и,  в конце концов, отложил ее в сторону.
  Следователь, допросивший Зеленого, никак не мог добиться от него нужных  ответов и пошел на провокацию. Он дал подписать допросный лист, а затем своей рукой дописал несколько фраз, резко ухудшавших положение арестованного. “Вот ты и попался!” – засмеялся он.

 Зеленой на опухших от ночных допросов ногах бросился к нему с криком: “Со мной у вас это не пройдет!” – вырвал протокол допроса и порвал его.
Сбежавшиеся на шум сотрудники НКВД схватили строптивого арестанта, а следователь приказал: “Немедленно отправить его в Мурманск!”

  Следствие тянулось больше года. На Зеленого собирался компромат, но к чести всех, кого допрашивали,  ни один из них не усомнился в невиновности своих начальников. Тем не менее,  от подследственных добивались признания того, что они работали по заданию иностранных разведок, т. е. были врагами народа.

  Зеленой вел себя в тюрьме мужественно и стойко. Его всегда выбирали старостой камеры, потому что никто, кроме него, не мог перехватить лишнюю порцию баланды, чтобы разделить ее потом поровну с сокамерниками.
 Именно он обнаружил в дверях маленькую дырочку, через которую умудрялся получать информацию о происходящем в тюремном коридоре. Из найденного  во время прогулки кусочка проволоки он сделать иголку, чтобы латать изношенную одежду.

  Будучи высокообразованным человеком, Зеленой стал учить товарищей по камере математике и французскому языку.  Неизвестно, чем бы все это кончилось, но в это время был снят со своего поста сталинский нарком внутренних дел Ежов и, чтобы несколько сгладить жуткие впечатления от кровавого террора, начали пересматривать отдельные дела и выпускать некоторых людей.

 В этот «обратный поток» попали Зеленой и его помощник Борушко, которые вышли на волю, как говорится, без суда и следствия.
  Когда Зеленому сказали: «Вы свободны!» - он ответил: «Этого мало! Вы меня сюда привезли, вы меня и отвезете домой. У меня нет денег». Пришлось органам  раскошелиться на билет до Кировска.


   Добавлю, что я была лично знакома с этим мужественным человеком. Статья написана к 110-летию его дня рождения (1902 год) - использованы дневниковые записи Ржевского Б. Н.

 Фото - мой родной город Кировск (ранее Хибиногорск)  окружён горами с трёх сторон (долина Умптэк - трижды замкнутая, саамское название).Сегодня,18 февраля 2016 года, под лавиной с горы Юкспор погиб человек. В городе объявлена высшая степень лавинной опасности.
9 Мы живём в удивительное время
Валерий Слюньков
Мы  живём в удивительное время. Оказывается человеки, сами того не желая, бросили вызов  природе, климату Земли; дымами, выбросами в атмосферу, начиная от промышленных, от машин и самолётов, даже от домашнего скота, и кончая...а вот конца не видно. Так и хочется поразмыслить, порассуждать, а так ли стал велик и силён человек, что меняет климат. Рассуждения эти - личные наблюдения и домыслы, может, и неверные. Но ...всё-таки! Начнём с погодных реалий уходящего года.

Ушедшие весна, лето, уходящая осень показались необычными и небывалыми в наших краях, да и многих соседних регионах. Непонятна  скупость тёплого сезона на дожди в наших краях. С самой весны установилась малооблачная погода, перешедшая летом в небывалую по продолжительности и цифрам жару.

Иногда, при смене фронтов, набегали облака, гремели грозы, и проливались чуть дожди, небывало короткие, не смачивая иссушённую землю. Про урожай, на который надеялись селяне, и говорить не приходиться. Но необычно то, что как бывало на памяти в прошлые засухи, в начале августа начинались дожди, и люди сетовали, что  даже то малое, что удавалось вырастить, не получается убрать. А в этом году уже и октябрь к концу, а дождей так и нет, не считая ту морось, что временами начинается, так и не перейдя в нормальный дождь. Озимые, на урожайность которых в наших условиях надеются как на более или менее гарантированные, сеяли в сухую пашню. А о пожарах, полыхавших на степных просторах, в невеликих наших лесах и вспоминать не хочется. Они в этом году прошлись по многим краям страны, да и мира.

 Что же нам дальше готовит осень, да и недалёкая уже зима? Не оставит ли неуступающая сушь эти просторы без снега? Не накроет ли сумасшедшими морозами, как летом жарой? Никто не знает. Пока не в состоянии, выходит, мировая наука точнее прогнозировать. Это как в известном анекдоте, когда в центр прогноза некто прислал сообщение, что "вашу лёгкую облачность уже неделю вычерпываю из подвала".

 И это что? Что-то необычное и ранее не бывалое? Но на памяти погодные условия полувековой давности. Лето 66 года без дождей, а потом зима-67 год - без снега. Весной  в тог год наша река не набрала воды даже на малое половодьё, и лёд, припаянный к берегам, так и растаял. И после такого скудного лета небывалая зима 67-68 г., и её морозные рекорды до сих пор не побиты.

К чему все эти воспоминания? Да всё к тому же, что все или похожие катаклизмы в прошлом уже были. И уверен - не деятельность человека тому виной. Если за отсчёт взять тот же, упомянутый 66-ой. Есть такая научная данность - цикличность солнечной активности. И тот, 66-ой, завершал  одиннадцатилетний цикл, а  мы помним  2010-ый, как его назвали, горящий год, и нынешний 2021-ый. Одиннадцать лет. Значит главенствует во всем происходящем на Земле  она - звезда по имени Солнце? Можно посчитать с того же 66-го. Даты укладываются точно в этот цикл - одиннадцать лет.

 И как это связать с деятельностью человечества? В давние времена наши пращуры грелись у костров по пещерам, да и ещё раньше - на земле происходили катаклизмы, глобальные изменения климата. Возникали гигантские пожары, которые не тушили, вулканы и землетрясения активно наполняли атмосферу теми самыми выбросами.

Думаю, загазованность атмосферы была  несоизмерима. На что откликнулись гигантским прибавление массы разнообразные растения, потребляя этот газ. Нынешние папоротники, хвощи и пр, - микроскопические модели тех, первородных. Не от того ли периода, высокого содержания углекислоты в атмосфере, ставших причиной гигантского обилия растений, и образовались залежи углеводоров.

Значит... тайга, сельва, просторы, покрытые кустарником и травами, а также неизмеримое водное одеяние земли обязательно откликнется на повышение содержания углекислого газа, потребляя его для своего роста, развития планктона в морях и океанах и рост количества и массы их обитателей, тем самым уменьшая содержание выбросов.

 И трудно вериться в перегрев атмосферы. Её, атмосферу,  окружает абсолютный холод космического пространства. И то равновесие, установившееся за миллиарды лет существования Земли на космическом уровне, вряд ли по силам нарушить нам, человекам, что-то там делающим на земной поверхности.

Но, ведь происходит... в Европе, Америке, ... везде. Засухи, наводнения и пр. Да. Но ничего нового не происходит. Только Солнце с его циклами, а их не один  не два, разных по количеству лет, и обуславливает погоду на Земле.
Значит нет никакого трагизма в изменениях климата, всё ещё будет много и всякого: хорошей и доброй погоды, "средних" лет и зим, и, к сожалению, недобрых к нам, людям годам.

Уверен, абсолютно далёкий от науки, что пройдёт и это время кликушества о приближающейся катастрофе из-за климата. Как прошли очень давние опасения человечества о том, к примеру, что скоро комета уничтожит Землю, или о том, что наступает дефицит кислорода, и  недавнее  - о гибельности "озоновых дыр", когда считали каждый баллончик косметики опасным, да мало ли. Думаю, что всё будет так, как было много лет до нас, и будет для новых поколений. Тем более, что есть наблюдения о том что прекратилось таяние вечных льдов в Антарктиде, растёт "ледовая шапка" Арктики.

  Земля, её устоявшееся за миллиарды лет состояние, вряд ли измениться от действий человечества.  Этот мизерный отрезок времени, его изменившиеся показатели среды, ни о чём не говорят. Мне кажется наступит и другое время, с другими, противоположными показателями, потому что так было и не раз в истории Земли. А нынешние стоны и кликушества "зелёных"... да не с тайным ли и хитрым умыслом? Не греют ли на этом определённые люди свои не очень чистые руки? И надо быть готовыми к тому, что в виновниках засорения атмосферы привычно и бездоказательно назовут Россию.

Но бесспорно одно: ничто не остановит стремление людей искать и находить новые, возобновляемые виды энергии. И их немало, и не только пресловутые ветряки. Не хлебом единым жив человек, и многим не нравится, что виды природы, далёкого горизонта,  рассветы и закаты - теперь испорчены рядами ветряков.

Есть немало и других источников получения энергии. Приливы и отливы, создающие мощные течения, океанские штормы, раскачивающие многотонные волны, энергия солнца... А там, глядишь, и произойдёт открытие способа приручить термоядерные процессы. И вот тогда углеводороды станут неиссякаемыми источниками для производства из них массы полезного для людей. А пока... они вне конкуренции. Только газ, нефть. уголь, атомная и гидроэнергетика - в состоянии поддерживать достигнутый человечеством уровень существования. И отказываться от него уже вряд ли получится.

Мои извинения перед учёным народом. Здесь просто моё, нажитое, надуманное от увиденного и удивившего меня в этой удивительной жизни. Так думаю, не претендуя на правоту. А как будет? Как есть?  Не уверен, что кто-то знает точно. Тем и интересна и удивительна наша жизнь.
10 Спасение
Татьяна Аггуриева
          Ослепительное сияние солнца. Ясное лазурное небо. Знойный полдень. Открытая палуба теплохода. Равномерное движение вперед, рассекающее темно-лиловую морскую гладь. Вокруг бесконечный водный простор. Волны плавно и мягко катятся в одном, известном лишь им направлении. Высоко в безоблачной синеве парят белые чайки. Виолетта наслаждается свежим воздухом, насыщенным крепким запахом йода, и звонко смеется, когда соленые брызги попадают на лицо. Ветер треплет ее локоны, и они золотистым нимбом развеваются вокруг головы. На Виолетту с восхищением смотрит мужчина в белом кителе. Такой близкий, такой любимый. Склоняется к ней и нежно целует в губы. Они очень-очень счастливы...
          - Просыпайтесь! Просыпайтесь! - незнакомый резкий мужской голос чужеродным элементом врывается в чудесное видение, которое разом сморщивается, рвется на мелкие кусочки и разлетается...
          Незнакомая комната. Белый потолок. Узкая кровать. Перед глазами туман, постепенно рассеивающийся. На фоне белого потолка возникает озабоченное лицо:
          - Проснулась! Вот и отлично! Как вас зовут? - голос звучит требовательно и властно.
          - Ви... Виоле... Виолетта... - еле слышно, с трудом разлепляя запекшиеся губы, шепчет Виолетта.
          - Фамилия! - приказывает голос.
          - Пе...рова... - также тихо отвечает больная.
          - Умница! - хвалит голос. - Что с Вами произошло?
          - Я... тонула? - неуверенно поизносит Виолетта и, чувствуя тупую боль в запястье, не может сдержать стон.
          - Тонула и не только. Вам почти оторвало правую кисть! Я оперировал Вас пять часов. Руку спасти удалось. Как Вас угораздило на надувном матрасе подплыть вплотную к теплоходу?! Да ещё и лёгкий шторм начинался, который очень скоро стал довольно-таки ощутимым! Пока Вы были без сознания наш городок основательно затопило... Конечно, сейчас разговаривать Вам нежелательно, но постарайтесь вспомнить поточнее, потому что очень скоро к Вам придут из полиции для выяснения всех обстоятельств.
          - Я... заснула... Я... случайно... - собравшись с силами, выговорила Виолетта.
          - Милая девушка, Вам несказанно повезло. От гибели Вас отделяли секунды. Кровопотеря была колоссальной. Кстати, Вы обязаны жизнью капитану теплохода. Он вытащил Вас из воды, грамотно оказал первую помощь и даже стал Вашим донором.
          - Донором?.. - тихо повторила Виолетта.
          - Да, у Вас обоих редкая группа крови - третья отрицательная. Больше никаких разговоров. Спасибо, что так мужественно держитесь и помогаете и себе, и нам! Вы - молодец! Но впредь, пожалуйста, не спите не воде! - улыбнулся доктор.
          - Пожалуйста... Передайте капитану спасибо... - попросила Виолетта.
          - Да с удовольствием! - весело ответил доктор. - А если хотите, можете сделать это сами. Он рядом, за дверью. Переживает за вас очень, не уходит. Позвать? Только недолго!
          - Конечно! - окрепшим вдруг голосом ответила Виолетта.
          - О, я вижу, Вы на пути к выздоровлению! Так держать! Рука, безусловно, будет сильно и долго болеть, но, главное, что она в целости и сохранности! Заходите, Константин Петрович! - повысив голос, позвал доктор.
          Хлопнула дверь, и через мгновение в поле зрения Виолетты появился... тот самый мужчина из ее полусна-миража...
          - Виолетта! - наклонившись, ласково произнес он. - Как Вы себя чувствуете?
          - Замечательно! - искренне ответила Виолетта. - Спасибо Вам огромное... Константин...  И... пожалуйста... простите меня! Я нечаянно...
          Из глаз выкатились слезинки и стекли в подушку.
          - Не плачьте, прошу Вас! - испуганно воскликнул бывалый морской волк, много чего повидавший на своем веку, но пасующий перед слезами ставшей за короткое время столь дорогой и необходимой ему девушки. - Когда Вы поправитесь, я приглашу Вас на теплоходную прогулку! Поедем?
          - Обязательно... Костя... - нежно выдохнула Виолетта...
11 Про погоду и облака
Валерий Слюньков
 Интересное, завораживающее явление - кучевое облако.  Много лет, проведённых в открытой степи, на аэродроме авиазавода, дали возможность наблюдать их зарождение, волнующее превращение безобидного облака в мощную грозовую тучу. И чаще всего такое начинается после затяжной жары, когда ,по научному, зона высокого атмосферного давления. Измученные пеклом люди, животные и птицы, засыхающие растения -результат установившегося надолго антициклона.

 На небе много дней ни облачка, но вот появятся небольшие мазки полупрозрачных полос перистых облаков,  первые предвестники разрушения антициклона. И  очередным утром появляются небольшие облачка, комочки белоснежной ваты. Они не пришли откуда-то, образуются здесь и проплывают над нами. Это выходящий из земли воздух, накопившийся там от зоны высокого давления, и  если будет достаточной влажность этого воздуха, начинают расти в размерах облака. В них  из-за прохлады  чуть ниже давление, и воздух со всех сторон начинает втягиваться внутрь, прогретые потоки   стремятся вверх облака, отдавая влагу и тепло, и облако стремительно растёт, увеличивается в стороны клубящимися выступами, захватывая всё больше пространства. И вот перед нами, во всей грозной красе,  сформировавшая туча. Хаос потоков внутри её порождает накопление статического электричества, разряжающееся молниями. Гроза.

 Вот она идет на вас. Впереди клубящийся тёмный вал, сверкая молниями, погромыхивая громом, а за ним ровная тёмно-серая стена надвигающегося дождя. Исчезают полоска леса на горизонте, потом домики дальней деревни, поочерёдно самолёты на бетонке, и... мощный вихрь гонит облака пыли, и вот он, мнгновенно начинающийся ливень. Не дай Бог залететь в эту тучу самому современному самолёту и попробовать поспорить с её необузданной силой. Восходящие потоки, беспорядочные и мощные, чередуясь с нисходящими, создают мощную круговерть, способную разрушить всё.  Мощная гроза раскалывает молниями тучу во всех направлениях. И это не безобидная сила. Путник, застигнутый  в поле, имеет реальную возможность стать мишенью огненной стрелы, и бывалые люди находят любую ямку и ложатся туда, не боясь испачкаться от мокрой земли, реально спасая свою жизнь.

Наш заводской, ЛИСовский руководител полётов, быший пилот, рассказывал как будучи молодым командиром, пилотировал ЛИ-2. Он вёл самолёт чуть сзади и сбоку другой машины, ведомой опытным пилотом, командиром эскадрильи. На пути развивающаяся кучёвка. Надо обходить, но вдруг командир по радиобмену сказал, что пройдёт напрямую. "Ещё слабое облако. пройду, а ты обходи". И потрясённые лётчики, обходившие облако, увидели как из него вываливаются обломки того, что минуту назад было самолётом, пилотируемого живыми людьми.

Запомнился случай из аэродромной жизни. Это как напоминание о реальной силе грозовых молний. В тот день вытащили на бетонку самолёт для облёта, но синоптики прикрыли полёты, заходила грозовая туча. Оставив дежурного, отправились на автобусе в свой домик, как раз время обеда. По пути видели пасущуюся корову, тогда ещё не было ограды аэродрома, и забредали коровы, деревня рядом. Гроза отгремела, поехали к самолёту и увидели ту корову, лежащую без движения, убила молния.

Чем выше разовьётся туча, тем сильнее будет поток устремлённый ввысь, удерживающий до поры капли дождя, и  тем крупнее будут капли. А заброшенные на высоту эти капли превратяться в градины.  Грозная красота, мощь грозовой тучи, её энергетика сравнима с энергией ядерных взрывов. И на земле,
взбаламученная приземная атмосфера преподнести может не просто ветер, а может и шторм, и даже организовать, правда на минуты, ураганные порывы.И не всегда туча  следует в общем воздушном потоке, у такой тучи, как приметили в народе, бывает свой ветер. И развитие грозовой тучи, и её истощение, порой неожиданны и трудно предполагаемы.

Как-то, в середине дня, мощная кучёвка слилась где-то в тёмную тучу, и приближающаяся та самая ровная, тёмно серая стена, грозила ливнем. Срочно прикрывали машины, проверяли колодки под колёсами шасси, что бы ветер не развернул машины. Но туча как будто остановилась. И самый старый наш технарь уверенно сказал, что дождя не будет. "Ветер повернул от тучи". И мы через несколько минут увидели как полиняла, размылась грозная стена, не донеся до нас и капли дождя.

Про ветер потом не раз замечал правоту того утверждения. Если подуло от тучи, дождя не жди. Получается, что влажный и нагретый воздух стремиться в зону низкого давления в прохладе тучи, подпитывая её отдаваемой влагой,   как бы тянет тучу на себя. А вот в тылу облака, куда идёт сброс "отработанного воздуха" сухого и прохладного, ветер дует от тучи. Вот и в нашем случае, наверное, чуть поднялось давление, иссякли восходящие потоки, и туча, разряжаясь, потихоньку распалась. Но не путать с ветром, когда облако уже подошло вплотную. Тогда и шквал и прочие прелести возможны в потоках воздуха, сходящиеся под тучей

Навеное, да наверняка, учёные метеорологи, синоптики и прочие специалисты посмеются над наблюдениями и выводами дилетанта. Может и так. Да, к сожалению, так много приходиться горько посмеиваться над прогнозами
учёных, окружённых прибрами, снимками из космоса, схемами-изобарами и пр. Особенно этим летом, в засуху, небывалую жару, не сбывающиеся прогнозы о дождях -ливнях, постоянные предупреждения от МЧС о катаклизмах, якобы через часы, и даже признаков которых не было. На всякий случай? Сложна кухня погоды. И накопленные в народе приметы о ней чего-то стоят.Знаю точно о неком синоптике, который в сложных случаях, уточняя прогноз на завтрашние полёты, брал бутылку спирта и шёл в гости к старине,бывшему прапорщику. И его прогнозы бывали очень и очень точны.

А здесь просто приглашаю всех  почаще посматривать вверх, примечать и запоминать. Это интересно и бывает очень полезно в повседневной жизни: вовремя оказаться под крышей, правильно спланировать отдых на природе,
работу и пр. А наблюдать волнующее развитие, превращение кучевого облака в грозовую тучу - поверьте, интереснейшее занятие. Всем хорошей погоды.
12 Снегурочка
Ольга Кучеренко 2
         Наталья  медленно  шла по центральной улице родного города. Уже стемнело. Накрапывал  дождь. Витрины магазинов,  окна кафе, деревья в новогоднем убранстве светились множеством разноцветных огоньков. Их силуэты  сквозь призму мелких капелек-дождинок чуть расплывались, и  было что-то сюрреалистичное, загадочное   в этой нечеткости форм. Редкие прохожие спешили домой к заждавшимся их  родным,  включенным телевизорам с предновогодними шоу, к кухонному колдовству над праздничными яствами.
Наталью дома никто не ждал.  Бывший муж встречал праздник с новой семьей- худенькой неброской женщиной много моложе его и ее детьми от предыдущего брака. На фоне этой женщины Наталья выглядела королевой- статная, ухоженная, моложавая, в модной одежде и сапожках на высоких  каблуках. И такая невостребованная, одинокая, чужая в этой предпраздничный вечер…

        Двери кафе с шумом раскрылись,  выпустив на улицу любителей покурить и поболтать в перерывах  праздничной программы. Следом за ними кафе покинула пара  обязательных новогодних персонажей.  Дед Мороз был высок ростом, строен и худ. Снегурочка же была низенькой толстушкой с большим количеством косметики на немолодом лице,  да к тому же изрядно «подшофе». Они  ссорились, но тоже как-то по-разному: на ее крики с вкраплениями русского мата он отвечал негромко и коротко.  Последнее слово, конечно же, осталось за дамой- пожелав напарнику всех возможных и невозможных неприятностей в наступающем году, она нетвердой походкой скрылась в подворотне старого двухэтажного дома.

        Наталья  поравнялась  с мужчиной. В этот момент он  снял бороду, и нелепый маскарадный румянец подчеркнул худобу щек и бледность кожи. Правая рука, уже без рукавицы, была прижата к сердцу. Вопрос «Вам плохо?»  вырвался у Натальи неожиданно для нее самой. Повисла неловкая пауза, а затем мужчина с еле заметной улыбкой произнес: «Спасибо, уже хорошо!»
…Утро оказалось таким же серым и дождливым, как и вечер накануне праздника. Наталья приподнялась на локте, рассматривая небольшую очень скромно обставленную комнату. Круглый стол под клетчатой скатертью с пустой бутылкой и фужерами, тарелки и одна красная роза в вазоне из чешского стекла. И она сама на потертом диванчике, одетая, укрытая заботливо подоткнутым с боков клетчатым пледом…

       Память вернула  Наталью в  год прошлый, в самый его конец. Изрядно промокнув под дождем и рассказав неожиданному спутнику свою невеселую историю,  Наталья оказалась в подъезде старой пятиэтажки с купленной по дороге в круглосуточном цветочном магазине  розочкой в руках.  До Нового Года оставалось всего полчаса, а предложение незнакомца зайти к нему и отогреться выглядело вполне дружественным. Оставшегося времени хватило на сервировку  скромного стола. Купленная  Натальей накануне «на всякий случай»  бутылка  шампанского и плитка горького шоколада, извлеченные из сумочки и выложенные на стол,  сразу создали атмосферу праздника.  Бой курантов…  Шампанское,,,  И крепкий, как в детстве, сон…

        Запах  свежесваренного  кофе помог окончательно прийти в себя. В комнату с двумя чашечками в руках вошел вчерашний Дед Мороз и с улыбкой произнес: «Доброе утро, Снегурочка!» 
13 Закат
Ольга Кучеренко 2
       Чудом сохранившаяся еще с советских времен танцплощадка с полуразрушенной оградой,  заснеженный обрыв и багрово- оранжевый шар солнца,  который вот-вот  исчезнет за таинственной и недоступной линией горизонта. Так было и много лет назад – ослепительно белый снег,  скованный льдом залив и  прощальные отблески заката…  Тогда ты держал мою руку в своей и говорил, говорил…  А потом были сотни, тысячи закатов и рассветов без тебя.  И вот снова ты держишь  меня за  руку и молчишь, а я боюсь нарушить эту тревожную  тишину,  вернуться в реальность и …  потерять тебя...
14 Свет в окне
Альба Трос
Сказать, что никто не ждал Севу Званцова этим дождливым ноябрьским днём, было бы верхом несправедливости по отношению к родным мальчика. Его бабушка уже достала из холодильника кастрюлю с борщом и сейчас ловкими движениями раскатывала по столу тесто. Время от времени она бросала взгляд из под очков в толстой роговой оправе на настенные часы, отмечая для себя, сколько осталось до прихода внука. Обычно по средам он возвращался около пяти, потому что посещал школьный кружок изо, начинавшийся сразу после седьмого урока. На самом деле Севу не слишком прельщала карьера художника, просто однажды мама решила, что её болезненно застенчивому ребёнку необходимо чаще бывать в коллективе. Спортивные занятия Званцову-младшему, с малых лет страдавшему разнообразными ОРЗ и ОРВИ, были противопоказаны, о танцах или театральной студии речь даже не шла. Из всех оставшихся вариантов рисование выглядело наиболее приемлемым. Сева, отягощённый ответственностью во всём, что казалось требований взрослых, старательно изображал в альбоме яблоки и конусы, заслуживал похвалы учителя и совершенно не понимал, зачем это было нужно. Однажды руководитель кружка, седовласый мужчина с профилем патриция, принёс в класс альбом с репродукциями картин великих живописцев. Тогда, вглядываясь в изменчивые глаза Джоконды, Сева вдруг остро почувствовал всю нелепость того, что они делали на занятиях. Впрочем, ему очень нравились рассказы о жизни художников, которыми всегда оканчивались их встречи. Слушая их, он словно бы взлетал над монотонностью   будней и устремлялся туда, где его ждала другая, исполненная волшебства и тайны жизнь.
Сегодня, подходя к кабинету № 218, Сева с удивлением обнаружил группу юных любителей изобразительного искусства, недоумённо толпившихся под запертой дверью. Явилась завуч Тамара Михайловна и объявила, что занятие отменяется из-за болезни руководителя. Званцов посочувствовал Анатолию Петровичу, который, несомненно, разжёвывал сейчас стрептоцид, морщась от горечи, и направился к выходу. Он совершенно не думал о том, что только что получил в распоряжение целых полтора часа свободного времени, и, выйдя за ворота, сразу же свернул на привычную дорогу к дому. Через два десятка шагов мысли мальчика приняли направление, в котором текли весь последний месяц. Очнулся он от того, что голове его стало подозрительно мокро. Все признаки указывали на то, что начался дождь, причём уже в третий раз с утра. Сева с некоторой укоризной посмотрел в небо, откуда лила холодная вода, приподнял воротник и вдруг обнаружил, что каким-то непостижимым образом оказался аж в трёх кварталах от нужного маршрута. Он не знал даже, как долго пробыл в своих мечтаниях, а мысль о том, что придётся узнавать время у незнакомого человека, повергала его в смятение. Неизвестно, сколько ещё Сева стоял бы на месте, беспомощно озираясь по сторонам, если бы не заметил большой циферблат над зданием универмага. Оказалось, что до возвращения домой оставался ещё почти час. Немного успокоившись, Сева направился в сторону улицы, которая, в конце концов, должна была привести его к тому месту, откуда он начинал путь.  Минуту спустя одна юная особа вновь завладела его сознанием.
Юля Белецкая пришла к ним в класс в начале этого учебного года. Отец её, кадровый офицер, несколько лет провёл в гарнизоне на севере и вот, наконец, получил долгожданное назначение в столицу. Поначалу Сева не обратил на новенькую внимания. Невысокая, тоненькая, с длинными русыми волосами, она ничем не выделялась на фоне остальных его одноклассниц, и уж конечно не шла ни в какое сравнение с Надей Верхоглядовой или Лерой Штерн, первыми красавицами 7-А и, как водится, невероятными воображалами. Всё изменило то самое сочинение. Творческие письменные работы по изученным произведениям были для Званцова невыносимой мукой. У него не укладывалось в голове, как можно на пятидесяти строчках передать эмоции, которые захлёстывали его при чтении «Принца и нищего» или «Мальчика со шпагой». По сравнению со словами, приводившими Севу в восторг на страницах любимых книг, всё написанное им самим казалось смешным и жалким. Темы в духе «Как я провёл лето» или «Что я мечтаю совершить в жизни» вдохновляли не больше. Делиться подробностями своей жизни, а уж тем более мечтами, с чужими людьми казалось Севе чем-то постыдным. Такое можно было позволить себе лишь с лучшим другом, которого мальчик из 7-А пока что не сумел найти. Тридцать шесть дней тому назад Вероника Игоревна,   учительница русского языка и литературы, задала классу домашнее сочинение на тему «Чем я чаще всего занимаюсь в свободное время». Битых два часа Сева не мог заставить себя подойти к письменному столу и ещё примерно столько же вымучивал корявые бессмысленные фразы.  В душе он был благодарен Веронике Игоревне за то, что она никогда не комментировала его «творения» перед классом и даже ставила за них нейтральные «четвёрки», и лишь однажды вскользь обронила, что «такой способный мальчик мог бы писать значительно лучше». Ему очень хотелось хоть как-то порадовать свою учительницу, но проклятый страх открыть кому-либо свой мир был выше этого желания. Пятью днями спустя Вероника Игоревна вошла со звонком в класс, села за стол и придвинула к себе стопку тетрадей. Объявив оценки, она сдержанно похвалила несколько работ, а потом внезапно подняла глаза и пристально взглянула на замерших за партами учеников.
«Я хочу, - сказала она, - прочесть вам сочинение Юли Белецкой. Оно получилось совсем маленьким, но в нём сказано больше, чем другой выразил бы на десяти страницах. Послушайте».
Свободного времени у меня и мало, и много. Мало, потому что мама и папа целыми днями работают, и кроме того, чтобы делать уроки, я ещё помогаю им по хозяйству. Правда, я часто отвлекаюсь. Например, начинаю гладить, задумываюсь и полчаса стою с утюгом в руке. Поэтому, свободного времени у меня много. О чём я думаю? О разном, о цветах, которые растут в жарких странах, о том, как здорово было бы спать летом на крыше, о волнах на море, которое я ни разу не видела. А ещё у меня есть карманный фонарик. Иногда вечером я тушу в комнате свет, сажусь на кровать и то включаю, то выключаю его много раз. Я представляю, что это маяк, и кто-то сейчас смотрит на него с корабля и радуется, потому что теперь знает, куда ему плыть. Вот то, что я больше всего люблю делать, хотя в моей жизни есть ещё много других хороших вещей.
Вероника Игоревна закрыла тетрадь. Ни единый звук не нарушал тишину. Никто не знал, как себя вести, и даже Верхоглядова со Штерн, надевавшие презрительные гримасы всякий раз, когда хвалили не их, сидели с недоумевающими лицами. Вдруг откуда-то с задних рядов раздался хлопок, потом ещё один, и вот уже звук аплодисментов заполнил класс. Все глаза обратились к тому месту, где сидела Юля, и Сева тоже повернулся в её сторону. Девочка никак не реагировала на такое проявление внимания, лишь слегка опустила взгляд. Учительница дождалась, пока стихнет шум, встала и подошла к парте виновницы столь бурного проявления эмоций.
-Скажи, Юля, ты когда-нибудь думала, кем хочешь стать, когда вырастешь? - с улыбкой спросила учительница.
-Я ещё не знаю, но самое главное, чтобы я никогда не переставала мечтать, -  тихо произнесла девочка, и Сева почувствовал, как что-то оборвалось внутри него от этих слов.
Никогда раньше ученик 7-А Сева Званцов не думал, что с ним может произойти нечто подобное. Ничем себя не обнаруживая, теперь он постоянно наблюдал за девочкой, каждый день открывая что-то новое. Ему нравилось в ней всё: то, как она сидела за партой, не горбясь и не сутулясь, всегда с прямой спиной, как здоровалась с одноклассниками, как спокойно отвечала у доски. В такие моменты он старался отводить глаза в сторону, чтобы  никто случайно не заметил его заинтересованности, но взгляд помимо воли хозяина упорно возвращался к лицу Юли. Он думал о ней над тарелкой с остатками остывшей котлеты в школьной столовой, по дороге на занятия и домой, перед сном в темноте своей комнаты, сидя в продавленном кресле на даче, куда часто ездил на выходных с родителями. Вечерами, под бесконечный стук дождя по стёклам, Сева подолгу вглядывался в осенние сумерки, представляя, как где-то в огромном городе в одном из окон сейчас вспыхивает слабый свет.
Мальчик так глубоко ушёл в свои воспоминания, что не заметил лежащий на дороге обломок кирпича, зацепился за него и на полусогнутых ногах пролетел вперёд несколько метров, чудом избежав падения. Затормозить ему удалось лишь в центре огромной лужи. В результате он оказался с головы до ног покрытым брызгами грязной воды. Сева выбрался на сушу и, огорчённо пошмыгивая носом, стал анализировать потери. За прорезиненную обувь можно было не волноваться, грязь на форменных школьных брюках тоже не бросалась в глаза, а вот с курткой следовало срочно что-то делать. Всегда аккуратный, Сева даже не представлял, что скажут мама и бабушка, если он предстанет перед ними в таком виде. Мальчик покрутил головой по сторонам и обнаружил в нескольких метрах от себя арку подъезда. Подойдя ближе, он увидел, что проход за ней вёл во внутренний двор-колодец, каких много в этой части города. Зная, что в подобных местах часто можно найти колонку с водой, Сева  вступил под арку, однако ожидания его не оправдались. Двор был абсолютно пуст, лишь на асфальте сиротливо валялись несколько размокших обрывков бумаги, по видимости, кем-то содранные со стен объявления. Сева уже собирался повернуть назад, но неожиданно уловил краем глаза что-то необычное наверху. Мальчик поднял голову. Сначала он не увидел ничего примечательного, как вдруг за одним из тёмных окон третьего этажа появилось и исчезло едва различимое пятно света. Званцов застыл на месте, не отрывая глаз от оконного стекла. Он был почти уверен, что увиденное только что произошло лишь в его воображении, но спустя несколько секунд вспышка повторилась, а за ней последовала ещё одна, и ещё, и ещё. Словно во сне Сева  нетвёрдыми шагами двинулся к ближайшему к себе входу в парадное. Он ни о чём не думал, его вёл какой-то необъяснимый инстинкт, и лишь в голове то вспыхивали, то гасли круги света. Мальчик добрался до площадки третьего этажа и остановился. Прямо перед ним находились две двери, ещё по одной располагались слева и справа. Протестующий голос раздался у него внутри, но тут же инстинкт снова взял верх над разумом. Сева подошёл к правой двери, на мгновение замер, глубоко вздохнул и нажал кнопку звонка. Какое-то время ничего не происходило, а потом изнутри послышался звук приближающихся шагов. Дверь отворилась, и в проёме возникла невысокая миловидная женщина.
«Ты что-то хотел, мальчик?», - спросила она, и Сева почувствовал, что не может даже пошевелить языком. Женщина внимательно посмотрела на него, чему-то улыбнулась и повернула голову назад.
«Юля, это, кажется, к тебе», - крикнула она, развернулась и исчезла в квартире. Будто со стороны ошеломлённый Сева наблюдал, как из глубины коридора к нему приближалась та, к кому он так стремился в своих мыслях. Юля остановилась возле мальчика и взглянула ему прямо в глаза.
«Здравствуй, Сева. Ну что же ты стоишь на пороге?».   
15 Когда льёт дождь
Альба Трос
-Все вы пишете про смерть, но сами умирать не хотите. Вы же тогда не узнаете, кому понравились ваши стихи. – Она отложила телефон. На улице шёл дождь, пора было собираться на работу.
-По крайней мере, мы не просчитываем целевую аудиторию, когда пишем. А тебе всё творчество нужно свести к схемам и моделям. – Он оторвался от экрана, чтобы сделать глоток кофе. На погоду ломило голову.
-Эти схемы работают и приносят прибыль. Можно подумать, ты против гонораров. Экзистенциальный кризис легче переживать в своей машине, чем в ржавом трамвае. – Внутри было уютно, снаружи промозгло и холодно. Муж за рулём молча всматривался в полотно дороги, работали дворники.
-На машине не доедешь до истины. Человеку необходимо чистое искусство, чтобы он начал видеть суть вещей за декорациями, разве это нужно объяснять? – Он спускался по лестнице, провожаемый взглядом жены, с её стынущим на щеке поцелуем, с мыслями о жалком пафосе последнего отправленного сообщения.
-Истина в том, что здесь и сейчас. Зачем тратить жизнь в поисках того, чего в ней нет? – Дверь балкона отсекала офисный гул. С площади доносился звон колоколов.
-Зачем нужна такая жизнь? – Он оторвался от строчек текста на мониторе. На столе лежали крошки табака из сломанной сигареты.
-Для радости, открытий, самореализации, любви, в конце концов. – На столике у кровати дымился слабый чай с мёдом и лимоном.
-Что такое любовь? – Капельки зубной пасты попали на зеркало, и он вытирал брызги кусочком ваты.
-Наверное, партнёрство. Когда оба понимают, чего хотят и как этого добиться.
-А чувства? Те самые, безумие, головой в омут, будущего нет.
-Они были.
-Жалеешь?
-Не жалею, нет, скучаю иногда. Если хочешь, напиши об этом, женатый мужчина.
-Как получится. Может, однажды и прочтёшь, замужняя женщина.
В последнем окне на улице погас свет. Ещё один день подошёл к концу. Лил дождь.
16 Весенне-зимняя зарисовка
Тося Кузнецова
Последние денечки февраля – в воздухе запахло весной. Вчера уже и лужи на дороге появились, и довольно глубокие – пришлось достать резиновые сапоги, чтобы не промочить ноги.
А ночью выпал снег… Ослепительно-белый, пушистый и нежный, он скрыл вчерашние лужи, покрыл деревья и крыши домов. Утром солнце взошло, брызнуло яркими лучами.
Снег заблестел, заискрился – вот, мол, я какой: смотрите, любуйтесь, радуйтесь!
Безветрие… Безмолвие... Лишь ослепительная белизна снега…
Сосны застыли в своем великолепии – величественные и прекрасные. Кроны берез, опушённые и посеребрённые, рассматривают друг друга и, кажется, тоже восхищаются своей красою.
Все вокруг пронизано умиротворенностью и благолепием.
Даже птички обрадовались этому подарку уходящей зимы: перелетают с дерева на дерево и щебечут, щебечут восторженно.
Но вот на ясном, синем и по-весеннему чистом и глубоком небе появились белые облака.
Вскоре они заволокли все небо. Солнце спряталось в этих облаках, боясь, видимо, растопить своими лучами снежную красоту…
Да, недолго уже ей радовать глаз: вот-вот начнет солнышко посильнее пригревать, растопит снега, побегут ручьи и придет весенняя распутица… Вот тогда-то, наверное, и будет вспоминаться девственная краса зимы, ее великолепие.
Только и век распутицы недолог: подсохнет земля и украсится первыми цветами, нежными и трогательными. И вновь будет замирать сердце от восторга и восхищения первозданной красой.
В природе все прекрасно – просто надо научиться видеть…
17 Грусть осени
Тося Кузнецова
   Последний день октября.
   Вчера ещё выходила прогуляться за село – в поле, к речке. Смотрела, как, кружась в воздухе, опускаются на землю узкие и длинные, похожие на лодки индейцев листья раскидистых ив. Да… последние листочки. Оголились деревья. Теперь сквозь заросли их на берегу застывшей, как во сне, речушки видны далёкие луга. На них пасутся ещё стада овец и коров, которые старательно выискивают в пожухлой траве сохранившиеся зелёные росточки.
   Рядом с дорогой поле. Урожай собран, и поле уже вспахано тракторами. Помню, как за трактором ходили грачи: выискивали себе корм перед отлётом на юг. Теперь грачей уже нет – улетели. И на поле пусто. Чёрные, вывороченные плугом пласты земли смотрятся неприглядно, навевают грусть.
   Вспоминаются строки Н.А.Некрасова:
   «Поздняя осень. Грачи улетели.
    Лес обнажился. Поля опустели…»
   Да, всё так. У поэта эти строки – прелюдия к «несжатой полоске»… Грустная прелюдия. И тоже ждёшь чего-то более грустного…
   И вот сегодня с ночи идёт дождь… Стучат капли по крыше, по стёклам… Стекают вниз, освобождая место новым капелькам. Занудно, однообразно, монотонно… Но – странное дело – приятно, хотя и грустно. Кто-то назвал это «музыкой дождя».
   Музыка… Похоже… Грустная музыка.
   Ветви слив и вишен в саду усыпаны дождевыми каплями – украшают голые веточки, пытаясь заменить опавшие листья. Грустная замена…
   Посеревшее опустившееся небо уныло и тоже навевает грусть.
   Грусть, во всём грусть… Грусть осени. Она отяжеляет душу. Душа замирает под грузом грусти, цепенеет. Она – в преддверии изменений. Она ожидает чего-то нового и, хочется верить, лучшего!
18 Незабываемое путешествие
Вера Шкодина
               
                (Из дневника)               
Все-таки какое удивительное это время – весна!
        Рождение нового, ожидание счастья, обновление природы. И ты тоже, как птица Феникс, восстаешь из пепла старых тревог, забот, с новыми надеждами, которые могут и
не сбыться, но это сейчас совершенно не имеет значения.
        Март кружит голову. Деревья расцветают, и скоро, совсем скоро, вот только закончатся занятия в школе, и мы поедем к своим родным на Кубань!
Это очень далеко, но я там родилась и выросла. Там моя малая родина.
И наконец у отца  закончилась служба, и мы навсегда уедем домой, на Кубань!
        Жду и не дождусь, считаю дни и ночи и даже часы…
Июнь неуклонно приближается, начались сборы и хлопоты. И вот канун разлуки и прощаний, слез и клятв.
          Как  все-таки трудно отрываться от всего, уже ставшего привычным. Разрывать милые путы дружб и привязанностей.
Но в душе  - уже дробный перестук вагонных колес…
          Прощай, Дальний Восток, прощай уссурийская тайга, прощай, океан!
Я передам от всех вас привет теплому и ласковому Черному морю, бескрайним степным просторам, рекам и озерам Кубани!
                И вот он – день первый. Владивосток, 16 июня.
Сегодня  наконец  все готово. Мы отправляемся. Впереди – восемь дней пути через всю мою необъятную Родину – Россию. Мы побываем в Москве, Петербурге и затем – Кубань.
            Восемь дней и ночей, через всю страну. Вообразить трудно!
                День второй.
За окном проносятся дубовые рощи, сбегающие с крутых дальневосточныхсопок, они печально машут мне вслед своими густыми ветвями.
            Какие-то безымянные речушки, заросшие яркой зеленью, горные  реки бурлят в каменистых берегах.
            Прощай Дальний Восток!  Я никогда не забуду тебя!
Пестрые ковры полей перекатами несутся навстречу поезду. «Возвращайся. Возвращайся, возвращайся», - стучат колеса. Оторваться от окна невозможно. Боюсь пропустить, боюсь отойти, даже поесть некогда.
              Мама ворчит, а сама тоже смотрит и смотрит в окно, на глазах у нее слезы.
                День третий
Кончилось Дальневосточье,  и открылась сказочная страна – Забайкалье.
Звучит  почти, как Зазеркалье.
              Зеркальны воды огромного озера, зеркально небо, повторившееся в нем.
Зеркально отражение прибрежной  живописнейшей природы.
Десятки мелких речушек со сказочными, завораживающими именами -  Селенга, Баргузин – впадают  в это величавое озеро.
                Железная  дорога проходит по самому берегу, из окна вагона хорошо видны
каменные валуны,   отшлифованные волнами, на них примостились утки, гуси, прожорливые чайки. Вдали виднеются рыбацкие баркасы, груженные богатым уловом. Они возвращаются домой.
               А на берегах, где речки впадают в озеро, даже теперь, в июне, лежит лед.
Вот, где лето встречается с зимой.


                День четвертый.
Но вот и Байкал позади. Следующий день встречает меня волнующим морем пихтовой тайги. Дикая, нетронутая, мрачноватая и величественная. Близко к окнам поезда – темно-зеленые ветви, усыпанные молоденькими буроватыми шишками.
                А вот и белка устремилась вдогонку за поездом. С ветки на ветку, с ветки на ветку, но разве угнаться ей за нами? За окном мелькают какие-то  заброшенные  деревушки, заросшие высокой травой, провалившиеся крыши, покрытые мхом.
Где хозяева этих селений, чья жизнь недавно еще теплилась здесь, а теперь угасла?
Очень грустно и странно видеть эти покинутые гнезда.
                Наступает вечер. Грустно становится на душе.
                День пятый.
Утром солнце весело приветствует нас, но от слепящей белизны за окошком начинает рябить в глазах. Это целое море белоствольных березок выбежало навстречу поезду и кланяются, кланяются нам и нежно машут вервями.
                А вот между веток  спрятался филин,притих под ярким солнцем,. это ночной житель, день для него – передышка.
                А березки все не кончаются, точно на каком-то торжественном параде  выстроились вдоль дороги. Не хотят отпускать нас.
                День шестой.
Но вот другие лиственные деревья появляются среди редких берез. И огромные экскаваторы, как египетские пирамиды, возвышаются среди редеющих деревьев. Они вынимают породу, чтобы найти полезные ископаемые.
                Природа резко меняется: зеленеющие луга, обширные пастбища, на которых пасутся стада коров, отары овец. Это поезд уже мчит нас по Уралу.
Огромные валуны среди редких сосен – следы древних землетрясений. Урал – граница между Азией и Европой. Урал – родина сказочника Бажова. Урал – волшебный каменный цветок Данилы Мастера. Урал – сокровищница  хозяйки Медной горы.
                И прекрасные, светловолосые и голубоглазые, трудолюбивые люди.
                День седьмой.
Все ближе Москва. Сердце моей России. Все чаще – селения, города, речки и речонки.
Уже и природы почти нет, местами она беднее, скромнее, незаметнее.
Поезд отстукивает последние километры.
                Москва…Вот она появилась из-за горизонта. И дух захватывает: Москва!
Москва – это музеи, парки, Кремль, Красная площадь.
Словно века сгустились, спрессовались в этих древних памятниках, торжественно и величаво. Благоговейно взираем мы на них.
                Назавтра – Петербург. Каменный гимн создетелям и живущим в нем.
Город – музей, город – история. Петродворец, Эрмитаж, Дворцовая площадь.
Влажный невский  воздух, знаменитые разводные мосты и молочно-белые ночи.
                Незабываемые минуты и часы!

Но вот наступает день, когда мы отправляемся на Кубань.
Чем ближе к Краснодарскому краю, тем чаще встречаются фруктовые сады, огромные поля пшеницы.
                Солнышко нежное, ласковое, ветерок мягкий, южный, гостеприимный!
Здравствуй, Кубань!
 Здравствуй, родимая!
Я так давно не касалась тебя! Ты не забыла, как горячо бьётся мое сердце?
Я не забыла букет степных твоих трав, их запах, сухой и пряный.
             
 Мне часто  снилась обожженная зелень твоих стойких деревьев, бледно-голубое высокое небо.
Я помню, как по утрам будил меня голос неунывающего скворца, как баюкали меня твои сверчки и цикады.
                Как прекрасен мир, как прекрасна земля, когда на ней есть место клеверу, горицвету, бессмертнику.
                Здравствуй, Кубань!
Ты научила меня мечтать и надеяться на лучшее.
 Житница и работяга, богатая людьми, не умеющими отдыхать, не разгибающими спины в страдную пору и всегда хлебосольная с разговорчивым и открытым народом.
                Кубань – моя родина! Казачий край!
Кубань, имеющая особый исторический колорит.
                Кубань – земля воинов и хлеборобов.
Земля, впитавшая в себя буйную красоту южных растений. Земля, на которой жили мои героические предки с суровым и непреклонным характером, не раз встававшие на защиту рубежей нашей Родины, перенесшие голод и мор, подвергавшиеся репрессиям в годы тоталитаризма, но непокоренные.
                Трудолюбивый и гордый народ!
Это они распахали её нам в наследство, чтобы мы помнили, чтобы берегли….
                Мне посчастливилось проехать всю нашу необъятную Россию с востока на запад.
                Это незабываемо!
Нигде на свете нет такой прекрасной богатой, огромной и бесконечно родной страны.
И я поняла, как я богата.
Как все мы богаты.
                И как нужно сохранять и беречь это богатство – нашу Родину, нашу великую Россию.
19 Уроки жизни
Вера Шкодина
Свирепела декабрьская вьюга. За ночь намело выше крыш, напрочь задуло окна, двери.
Наталья умирала незаметно, в ночь, ровно боясь побеспокоить семью. С вечера еще наказывала старшей дочери Антониде:
- Береги Саньку-то. Эти повырастают, анчихристы, ничего с ними не станется. А эта – одна, девчонка-то, забьют ведь, балды эти, как есть, забьют.
- Ты  чего  это, мам? -испугалась Антонида
- Ничего, я так, на случай, - успокоила Наталья, - не полошись больно. Все помрут – старые-то. А я чо ж? А вы живите, да миритесь, хватит уж, душа-то вся изболелась на вас глядючи. 
Простила бы его. Отец, чать, им-то. Ну, гульнул разок, мужик ведь.Да уж не со зла он... Мужик ведь.
Антонида наклонила голову, вспыхнула:
- Не могу я, мама, пойми ты, не могу.
- Ну, ну, - слабо махнула на нее Наталья, - ты потихоньку, да не озлобляйся больно. Злого тож жизнь не тешит. Тяжко злому-то, ох, тяжко. Смолчала Антонида.
- А перину мою, - продолжала старуха, - Саньке отдай. Ей готовила.
- Мам, – похолодела Антонида, - ты чего?
- Иди, ничего я, иди спи. Поздно уж, - слабо улыбнулась Наталья, - вспомнила тока.
- Может, врача, а мам?
- Не. На кой врача? – испугалась старуха.
Говорю, спи иди, и я уже устала, иди.
   ...Гудело и повизгивало в трубе, и глухо, тяжко выла, упав на материнскую постель, Антонида.
Покойница, обряженная, со строгим застывшим лицом, лежала в горнице. Рядом бормотали молитвы черные старушонки.
Ждали младшего сына Петра с кордона.Любимый Натальей зять Николай откидывал проход к дверям. Снегу – с человеческий рост
- Строгая Наталья была, ишь, погода-то выкомаривает, - заметил, остановившись, шабер Василь, весь облепленный снегом. Постоял молча и побрякал с ведерком к колодцу.
- Заходи! – крикнул Николай ему, проходившему уже с полным ведром. – К завтраму, должно, к утру.
- Зайду, - просипел тот, задохнувшись ударившим в лицо встречным ветром. Повернулся задом, поставив рвущееся из рук ведерко, поцарапал ногтем заледеневшую корку на валенке.
 - Скоро не стихнет, суток трое еще покрутит! - выкрикнул почти на ухо Василий. - Язви ее совсем! – махнул рукой и поплескал с ведерком к дому.
Возникла, внезапно вынырнула из белого смутья запорошенная повозка. Завозились в ней точно куклы укутанные, забеленные фигуры. Еще от порога, бросив шаль на руки остолбеневшей соседке Зинке, едва размотавшись, завыла, заголосила сноха.
Петр тяжело молчал, лишь руки его мелко подрагивали.
 Потянулись ко двору припорошенные снегом бабы, мужики. Испуганная Санька забилась на печку рядом с притихшим Леником. Младшенький спокойно спал в люльке, умаявшись на чужих руках.Старший сын  Вовка помогал отцу прокладывать дорожку к сараю.
Раскачивался от ветра поднятый на полотенцах гроб. Большими охапками швыряла разъяренная пурга колючий снег в лица людей, забивала глаза, перебивала дыхание. Вывели под руки почерневшую, шатавшуюся Антониду.
Через сутки отбыли все.
Опустело в доме.
Антонида сидела в горнице, уткнувшись глазами в одну точку, ровно покачивалась на стуле, точно все еще баюкала кого-то.
- Пойдем спать, Тонь, - с жалостью попросил Николай.
Антонида молчала.
- Ну, Тонь, - осторожно взял он ее за плечи, - мать помириться велела, слышь? Виноватый я, а, Тонь? Мать велела, Тонь.
Антонида вздрогнула, внезапно судорожная гримаса нестерпимой боли исказила ее лицо, и, уткнувшись в плечо мужа, она беззвучно затряслась, цепляясь за него руками...
20 Три намокшие розы
Ирина Христюк
                ТРИ НАМОКШИЕ РОЗЫ
               

        Всё началось с мелочи: слово за слово, слово за слово, и понеслось. И вот уже полетели обидные фразы, колкости, припомнили друг другу несправедливые упрёки.  Назрел очередной скандал. Каждый пытался доказать свою правоту.

        –  Не надо, пожалуйста, ничего уже не надо! – замахал руками Гордей и, обрывая разговор на полуслове, торопливо оделся и рванулся к двери.

        На секунду остановился, внимательно взглянул Даше в глаза, словно что-то обдумывая.

        Испуганно стоявшая жена спокойно выдержала пристальный взгляд. В это мгновение ей не хотелось ни останавливать его, ни спрашивать о том, что он намеревается делать и куда уходит.

        А Гордей резким движением открыл дверь и, громко хлопнув, исчез за ней, оставив после себя тихий звон хрустальной люстры в прихожей.

        Едва дверь за ним закрылась, как Даша в отчаянии обеими руками схватилась за голову и сжала губы. В её душу закралась бессильная злоба на него, на себя, на жизнь. Всё тело задрожало, словно мороз прошёлся по нему. В необъяснимом оцепенении она пробыла несколько минут. Наконец, собравшись с силами, слабой походкой начала ходить из угла в угол, мысленно прокручивая случившееся. Борясь с туманом в голове, она несколько раз на цыпочках подходила к двери, прилипала ухом к ней, прислушиваясь что за ней происходит, но в коридоре было тихо.

        Целый час при малейшем шорохе за дверью она напрягала слух и, затаив дыхание, вслушивалась в окружающую тишину, но там ничего особенного не возникало. Тревога возрастала, и она решила выглянуть на балкон. Только схватилась за ручку двери, как сверкнула молния и ударил в литавры гром. Всё замерло.

        Через пару минут за стеклом балконной двери, по крыше, забарабанили мелкой дрожью первые капли, стекая и солируя по виноградным листьям, словно по клавишам органа, извлекая ещё не написанную мелодию, и вместе с миллионом хрустальных бус, звонко и громко падающих на деревья, кусты и цветы, точно колокольчики, вызванивали сложные мелодии. Тоненькой струйкой они соскальзывали в маленькие грязноватые лужицы, перетекающие в гулкий, напоминающий звуки рояля, ручеёк природного оркестра, пропадающий в глубоких трещинах земли, образовавшихся от невыносимой жары. На время первые аккорды небесной мелодии дождя затихли, но через несколько минут всё повторилось.

        Прислушавшись внимательней, Даша уловила завораживающую музыку, навевающую любимую прелюдию №15 Фредерика Шопена, пронизанную нежными и ласковыми интонациями дождя, отдалённо перекликающуюся с негромкой и проникающей в душу композицией «W of Rain», более узнаваемой, как «Вальс дождя». И эта нежность в музыке дождя, и эта красота в каждой ноте за балконной дверью успокоили её сердце. Слушая её, она ловила себя на мысли, что жизнь, несмотря на сложности, прекрасна, хотя хрупка и скоротечна!

          И невольно в памяти всплыли замечательные слова из песни гениального композитора Евгения Доги на стихи талантливого поэта Владимира Лазарева в исполнении Надежды Чепрага: «Мне приснился шум дождя и шаги твои в тумане…». И что-то тяжёлое отлегло от сердца, просто хотелось слушать дождь, смотреть вдаль и наслаждаться красотой мира... И чтобы рядом был любимый человек.

          Стало приходить понимание того, что люди, приходят в этот мир, где всё меняется с невероятной скоростью, на мгновение, а уходят из него навсегда. И только природа остаётся первозданной: то же небо, те же звёзды, то же солнце и луна, те же леса, поля, реки. И всё так же, как и тысячу лет назад, идёт дождь, и падает снег. И нежно льющийся за дверью дождь, капля за каплей, музыкой ангелов просачивающийся в её душу, связывает все времена воедино: и прошлое, и настоящее, и будущее. И как же люди не ценят жизнь, не ценят тех, кто рядом с ними!

        – Господи, да что же с нами происходит?! Что мы с жизнью своей творим?! – шёпотом произнесла она. – Дай же нам понимания и терпения, Боже!

        Краем уха уловила, что за дверями в прихожей кто-то тихо, неслышно пробует замок и потягивает за ручку. Она вздрогнула. Подошла. Прислушалась. Кто-то, действительно, стоял за дверью. И радость близкого счастья затеплилась в её сердце.

        Раздался лязг открываемого замка. Дверь отворилась. На пороге с опущенной головой стоял Гордей. Капли дождя стекали с его коротких волос по слегка небритым щекам и, свисая, падали на промокшую насквозь футболку, прилипшую к телу. Безнадёжно мокрые кроссовки оставляли влажные разводы на паркете. Почувствовав на себе взгляд, он поднял глаза и, встретившись с нею взглядом, зашептал, вкладывая в слова всю силу долго сдерживаемой нежности и любви:

        – Прости меня, дорогая! Я люблю тебя! Как хорошо, что у меня есть именно ты, – и протянул спрятанные за спиной три намокшие розы….

        Опустив глаза, она долго смотрела на беззащитные и нежные, торжественные и грустные цветы с капельками дождя на лепестках и понимала, что они всё равно остаются божественно красивыми, как сама жизнь. И как была права бабушка, когда говорила: умный мужик покоряет сердце любовью, а не страхом.
21 Новогодние волонтёры
Александр Козлов 11
Метель диким зверем завывала в вентиляционных каналах, ветер громко хлопал незакрепленной входной дверью подъезда, а за заляпанной грязью дверью квартиры на первом этаже с нескрываемым лицемерием, полным отсутствием совести и издевательством над милосердием разрабатывался план обогащения.

Васька с Тамарой допивали последние капли водки. Всё, деньги кончились, а до Тамаркиной пенсии ещё целая неделя.

- Ну, чо, как дальше жить-то будем? - философски спросил Василий, отправляя под стол пустую бутылку..

- Это они ТАМ живут, а мы существуем! А как? Как в прошлый месяц! Я из деревни картошку привезу, а водка за тобой, иди, зарабатывай! А то трутнем сидишь на моей шее! - грубо ответила Тамара.

Бомж Васька уже больше года проживал в квартире у Тамары в качестве собутыльника. Пили на Тамаркину пенсию, Васька иногда подрабатывал у женщин близлежащих деревень - кому огород вскопает, кому дрова нарубит. Мужиков-то своих почти не осталось. Но сейчас халтурку подыскать трудно. На дворе декабрь, вона как погода разгулялась.
 
- А что, если нам в самодеятельность податься! - предложил Васька.

Тамара с удивлением посмотрела на него и без того пьяными глазами:
-А тебе ничего мешать не будет? Танцор ты наш!

- Да причем тут танцы? В прошлогодние Новогодние праздники я как-то поинтересовался, скока Дед Мороз и Снегурочка получают за визит с поздравлением к ребёнку. И знаешь скока? Три тыщи! - выпалил Васька.

- Да ну! Ты врешь! Три тыщи за полчаса! Не верю, - отмахнулась Тамара.

- Да ты и в бога то не веришь! А я узнавал! Вона над тобой врачиха, к ней приходили, её внука поздравляли! Такой, пьяненький Дед и молоденькая Снегурочка. Дед покурить вышел, вот тут и сболтнул, что за один вечер твою пенсию заработал! А мы чо, не смогём? Вот только снегурка из тебя никакая, ни кожи, ни рожи, на Бабу Ягу похожа! - хохотнул Васька.

- А сам - то, Дед Мороз штоли, конь ты пеший, хоть хомут вешай! – хихикнула  Тамара.

- Ни чо! Страшны рожи - мы прикрыть сможем! Маски можно надеть, и костюм соответствующий.

- На какие шиши костюмы купиши? Вон, на водку уже нет! – сердито возразила Тамара.

- Деньги - навоз, сегодня нет, а завтра воз! – парировал Васька.

- Пока я от тебя один навоз только и вижу.

- Ты, Тамара меня не обижай, лучше своей башкой соображай!

- Может у кого-нибудь взять на время...

- А в Доме культуры на прокат возьму, тама есть! Я ещё в прошлый год разведал. С заведующим договорюсь, отработаю потом! Или сразу. У них на входе в фойе плитка рассыпалась, - прервал Васька размышления Тамары

- Ну, ты всё уже распланировал, а кто ж тебя, алкаша, к ребёнку приглашать будет? Ты ж его своим сиплым голосом напугаешь, а своим перегаром отравишь!

-А я и тут предусмотрел, не надо приглашений, мы сами приходить будем, и не к детям, а к пенсионерам! – хитро сморщив нос, сказал Василий.

- И чо, они тебе по три тыщи платить будут?

- А зачем нам три тыщи? Мы придём, поздравим и вручим подарок. А кто же под Новый год Деда Мороза без стопки отпустит! Ну, а где стопочка, там и закусочка. А по одной не наливают. А чётное - только на поминках! Вот и получится, значит так: пришли, поздравили, выпили и закусили! И так три раза в день! Завтрак, обед и ужин! – гордо разъяснял Василий.

- А какие подарки ты пенсионерам собираешься вручать? Угостишь поцелуем страстным да фигой с маслом! Или на тебе боже, что мне негоже! У меня ничего не нужного нет!

- А я в фикспрайсе по дешёвке что-нибудь куплю. Считай – подарок полсотни рублей, а выпьем бутылку, даже паленой -150р. Да ещё и закуси на сотню съедим. Вот тебе и двести рубликов в прибыли!

- А как ты объяснишь пенсионеру, откуда подарок? Они ведь уже в Дедушку Мороза не верят!

- Скажем, гуманитарная помощь от президента.

- Это на 50 рублей! Да они сразу на тебя жалобу накатают, скажут, что украл президентские деньги! – возмутилась Тамара.

- Ну, тогда от губернатора Московской области.

- Тоже жидковат подарок.

- Если скажем, что от главы поселка, нас побьют, а не накормят! А давай-ка, создадим свой фонд – «Фонд помощи пенсионерам»! – неожиданную идею выдал Василий.

- И кто же в твой фонд деньги давать будет?

- А мы в «Пятерочке» поставим трехлитровую банку с надписью о пожертвовании в наш фонд, вот покупатели и будут туда мелочь кидать! – предложил Васька.

- А ведь может сработать, как только первого пенсионера поздравим, слух по посёлку о нашем фонде расползётся быстро. А что одинокому пенсионеру, и бутылку на стол поставить не жалко, чтобы в компании выпить и поговорить по душам!

Васька с Тамарой даже не предполагали, насколько популярным станет их фонд, и какими желанными, а для некоторых спасительными, будут их визиты к пенсионерам, уставшим от тоскливого одиночества в эти длинные морозные вечера. А на скудность новогодних подарков ни кто и не обращал внимание...
22 Клюква сорок лет спустя
Александр Козлов 11
         Любимой учительнице, Вере Александровне Махлиной, посвящается.

Вера Александровна с трудом стояла у окна. Вся красота осени терялась за сумрачной пеленой мелкого дождя, и без того плохое настроение стало скверным при виде мокрой безлюдной улицы с высоты второго этажа. Осторожно развернувшись, делая мелкие шажки и переставляя ходунки, она добралась до кресла и с большим трудом уселась в него.

Жила она одна, у сына своя семья в Санкт-Петербурге, но навещает он её часто. Предлагал переехать к ним - отказалась. Предлагал устроить в элитный дом престарелых – отказалась. Нанял сиделку, которая вот уже четыре дня не приходила, наверно заболела. А тут, как нарочно, что-то случилось с сотовым телефоном, а городской уже больше месяца не работал, поэтому никому она позвонить не может. Соседи по лестничной площадке с весны жили на даче. Одна она по лестнице не спускалась и уже года три в магазин не ходила. А продукты закончились, сиделка-то и должна была сделать закупку четыре дня назад. Попросить помощи не у кого, хоть открывай окно и кричи: "Караул!"

Серое, промозглое марево за окном давило на душу, обостряло в груди ощущение одиночества, наполняло сердце щемящей тоской. «Господи, хоть кто-нибудь зашёл бы», - подумала Вера Александровна, смахивая задержавшую на щеке слезу. - А кто зайдет? Заходят первого сентября бывшие ученики, её любимого 10А класса 1971 года выпуска. У них она была классным руководителем. Потом здоровье резко ухудшилось, проработав ещё несколько лет, ушла на пенсию. За прошедшие сорок лет много изменилось, школу перевели в другое здание, все преподаватели обновились, о ней уже и не вспоминали, даже на ежегодный вечер встречи перестали приглашать. Вот только ученики этого 10А класса и помнят. Если бы телефон работал, нашла бы кому из них позвонить».

С помощью пульта включила телевизор, единственный её собеседник за последние четыре дня. Телевизор не мешал ей задуматься, в памяти всплывали лица её бывших учеников.

«Оля Валина, староста класса, умничка, с золотой медалью окончила школу, поступила в МИФИ, вернулась в городок на ткацкую фабрику и очень быстро добралась до кресла директора.
Володя Копейкин, комсорг класса,  какие интересные стенгазеты оформлял. Сейчас главный художник на фабрике игрушек.
Рая Скворцова, бесшабашная девчонка, всё хотела казаться старше своих лет – прически, помада. Голос замечательный, на всех школьных вечерах выступала, но в артистки не попала. С работой тоже не везёт, всё ищет чего-то, а петь со сцены не бросила, постоянная участница городской самодеятельности.
У Валеры Астахова с Таней Серёгиной детская дружба переросла во взрослую любовь, поженились.
В девятый класс после восьмого пошли не все, но класс пополнился сельскими ребятами, из восьмилетней школы.
Наташа Капустина, боевая, напористая девочка, вышла замуж за еврея и уехала в Израиль.
Таня Петрова с Валей Савиной, скромные и тихие, учились средненько, остались работать у себя в совхозе.
Володя Краснов, прилежный и старательный мальчик, учился неплохо, но не повезло, в МАИ поступил лишь со второй попытки.
Валя Круглов и Саша Баранов, в классе неразлучные друзья, а такие разные. Валя в интернате стал жить, боксом увлекся, планировал в летное военное училище поступать. Саша в интернате жить не стал, каждый день двадцать километров ездил на автобусе в школу и обратно. Потянулся за Валентином в военное училище, но по зрению забраковали. Оба способные, но безалаберные, на уроке, то и дело, игру в морской бой устраивали. Даже на контрольных работах, бывало, увлекутся и спорить на весь класс начинают. - У Веры Александровны даже улыбка проскользнула. - Вызываешь к доске, а у них задание сделано правильно, материал усвоен. Пришлось третий вариант для них подбирать, посложнее, из курса вступительных экзаменов в ВУЗы. К ним в группу ещё несколько учеников посильнее включила, кто дальше планировал учиться. Были и обиды, ведь не всегда удавалось решить сложную задачу, а оценку – то ставила реальную, несмотря на сложность. За всю учительскую карьеру она старалась не выделять из класса «любимчиков». Но деревенские мальчишки вызывали у неё положительные эмоции, несмотря на это, им она делала замечания, чаще, чем другим. Иногда они даже возмущались этому вниманию. Сколько души было отдано чужим детям! Расставаясь, невозможно было скрыть слёзы. Господи, как это давно было! Как быстро пролетела жизнь!»

Не заметив как, она задремала. Но голод не давал покоя, выйдя из забытья, Вера Александровна, с трудом встала с кресла и, пользуясь ходунками, отправилась на кухню. Зажгла газ, поставила на плиту кастрюлю с водой и, порывшись в тумбочке, достала пакет с крупой. Выручает старая привычка, приобретённая в годы развитого социализма,  - запасать кое-какие продукты впрок. Ожидая, когда закипит вода, она присела на табурет. Снова мысли вернулись в 1971 год.

«Все жили небогато, но у каждого была надежда на светлое будущее. Для всех детей были равные возможности поступить в ВУЗ, лишь у медалистов были преимущества. А Оля шла на золотую медаль. И тут учительница химии Нина Петровна, жена директора школы, стала ставить Оле тройки, не понравилось ей, что та недовольна уровнем преподавания материала, мол, только то, что в учебнике. Медаль оказалась под вопросом. Видя несправедливость, 10А класс забастовал, все ученики перестали ходить на урок химии. Это было ЧП районного масштаба. У Веры Александровны, как и тогда в 1971 году по спине пробежал холодок. Приехали из РОНО, пригрозили ей, как классному руководителю, увольнением, если её класс не прекратит забастовку. Пришлось встать на защиту класса. Убедила представителей РОНО проверить знания учительницы химии. Оказалось, знаний круглый ноль, да и справка об окончании какого-то сомнительного заведения оказалась «липовой». Нину Петровну и директора уволили, а ей предложили временно исполнять обязанности директора школы. После этого случая её отношения с 10А стали ещё ближе».

Вода закипела, Вера Александровна всыпала в кастрюлю крупу и представила, как она будет есть эту пустую кашу, без масла и молока. Вспомнила, как в детстве было очень вкусно запивать кашу клюквенным киселём. Мама давила клюкву в блюде стаканом, вываливала полученную массу в марлю и закручивала в ком, выжимая сок. А маленькая Вера терла картофель в кастрюлю с водой и размешивала ложкой. Спустя некоторое время воду с крошками картофеля она сливала и ложкой соскабливала со дна кастрюли белую массу крахмала. Мама соединяла оба компонента, добавляла туда сахар и, быстро помешивая ложкой, вливала кипяток из самовара. Жидкая молокообразная розовая масса на глазах становилась красной, прозрачной и густой.  Пар от готовой каши пахнул ей в лицо, и она наяву услышала запах свежеприготовленного киселя. Внезапно она почувствовала себя маленькой девочкой, оставшейся одной без мамы, голодной и беззащитной. Волна досады и жалости к себе сжала горло, глаза вновь наполнились слезами.

Вдруг в прихожей раздался звонок. «Кто–то пришёл! Господи! Ты услышал мою просьбу!» - промелькнула мысль в её голове. Громко крикнув: «Иду! Иду!» она, погасив пламя под кастрюлей, вытерла слёзы и застучала ходунками в прихожую. Открыв дверь, она увидела улыбающегося мужчину с мешком в одной руке и корзиной в другой. Мига хватило ей, чтобы вспомнить эту простодушную лучистую улыбку.

"Саша! Конечно Саша! Я чувствовала, что сегодня случиться чудо! Ты даже не представляешь, как я рада видеть тебя!" - отставив в сторону ходунки, Вера Александровна обняла его за плечи и уткнулась в его грудь, пряча вновь навернувшие на глаза слёзы.

«Здравствуете, Вера Александровна! Как быстро вы меня узнали!» - немного смутился Саша, не ожидал такого приёма. Как смог, он обнял свою любимую учительницу, мешали вещи, которые он не успел поставить на пол.

«Вот, собрал урожай на даче, сходил на болото за клюквой, вспомнил про Вас» - волнуясь, скороговоркой проговорил он.

В мешке была картошка, а в корзине, поверх моркови, свеклы и кочана капусты, лежал пакет с красной клюквой.

Р.О. Рассказ основан на реальных событиях с художественной обработкой, Имена и фамилии изменены.
23 Новогодняя сказка
Елена Путилина
                Новогодняя сказка
У природы нет плохой погоды,
Ход времен нельзя остановить.
Осень жизни, как и осень года,
Надо, не скорбя, благословить.
                Эльдар Рязанов

        Алла давно почувствовала, что её время начало обратный отсчёт… Сначала это знание испугало её, но понимая бессмысленность протестов, не то чтобы смирилась – смириться с таким невозможно – но приняла как данность: у природы нет плохой погоды, и нет смысла плакать из-за того что за окном дождь… или из-за того, что весна вдруг сменилась зимой… или из-за того, что время – твоё время! – кончается… и знание ответило неожиданным подарком. Оно дало ей несравнимое ни с чем щемящее чувство неповторимости каждого мгновения, и Алла не уставала любоваться всем, что видели её глаза. Эта радость, возникавшая сама по себе, тоже была подарком, одним из прощальных подарков уходящего времени.
        Много ли осталось песчинок в склянке её часов? Какая разница, раз уж нельзя их перевернуть… Когда-то она прочитала в какой-то книжке, как герой научился представлять свой день в виде разных снов: зашел в кафешку выпить кофе перед работой, сидел у окна, смакуя чёрный напиток и глядя на бегущую за стеклами улицу – какой замечательный сон!.. Переходил реку по мосту и увидел в воде отражение домов и деревьев в ореоле заходящего солнца – какой красивый сон!.. и уже любые неприятности, мелкие или крупные – дурак-начальник, потерянный телефон, предательство друга – не казались такими страшными… ещё один неприятный сон, подумаешь!.. А ведь и правда – подумалось Алле, наше настоящее превращается в воспоминания, а чем они отличаются от снов?.. Теперь, ложась вечером спать, она с удовольствием перебирала свои «дневные сны» – сон о распустившейся у крыльца сирени… сон о сладком яблочном пироге к чаю… сон  о чашке кофе на качелях в саду… а просыпаясь утром – вспоминала «ночные сны»… И каждый её день теперь состоял из множества прекрасных и, возможно, нескольких неприятных снов – о пошатнувшемся здоровье… о морщинках вокруг глаз… такие сны следовало быстро забывать… У Аллы был свой собственный способ забывать плохие сны: посмотри в небо и выдохни – сон улетит...
        Вот и сегодня Алла проснулась и долго лежала, не открывая глаз, пытаясь вспомнить свой сон. Снилось что-то хорошее… очень хорошее, от чего до сих пор сладко замирало сердце. Вот только что? Сон ускользал, таял, превращаясь в легкое утреннее облачко… Что же это было? Ах да, что-то про Новый год и день рожденья… Сегодня же день её рожденья! Это надо было ухитриться родиться 31 декабря! В детстве ей было очень обидно, что у всех два праздника, а у нее только один. И только бабушка Валя понимала её и потихоньку дарила ей два подарка – один Алла находила под ёлкой, другой – под подушкой, проснувшись в первый день нового года. Теперь подарков не будет, ни под подушкой, ни под ёлкой…
        Утро прошло как всегда не спеша. Завтракая под бормотание телевизора, Алла продолжала думать про свой сон…
«Говорят, под Новый год, что ни пожелается, всё всегда произойдёт, всё всегда сбывается!»– распевал герой старого мультфильма, и Алла вдруг подумала, что неплохо было бы ради этого двойного праздника исполнить какое-нибудь своё желание, раз уж других подарков не будет. Какое же? Не так уж много желаний в восемьдесят пять лет!..
        Стукнула калитка, скрипнула входная дверь. Весёлый голос произнёс:
        – Аллочка, а я к тебе чайку попить!
        Алла поморщилась. Она не любила своё имя. Ну что это за имя – Алла – дважды две буквы слепленные как попало… В школе всегда дразнили – «Алка-нахалка» и «Алка-палка»… А от «Аллочки», этого слащавого уменьшительного имени, её всегда просто тошнило… Только бабушка Валя умела называть её ласково, и так как она, больше не называл никто - Алёнушка…
        Пришлось, однако доставать ещё одну чашку, ставить на стол вазочку с печеньем, и выслушивать дурацкие деревенские сплетни о людях, до которых Алле не было никакого дела…
        Голос соседки, не достигая сознания, журчал и журчал, как ручеек, перемывая кости жителям деревни… Алла сидела, рассеянно глядя в чашку и прикидывая, как бы отделаться от непрошеной гостьи и вдруг что-то в словах соседки привлекло её внимание.
        – Что ты сказала? Извини, я отвлеклась немного…
        – Я спросила, как Новый год встречаешь – гостей ждёшь или сама приглашена куда?
        Вот оно! «Приглашена»! – одно слово как вспыхнувший огонёк спички в тёмной комнате вдруг осветило утренний сон… приглашена…
        – Да, знаешь, меня пригласили. Я сначала вроде и не хотела, но неудобно оказываться. Поэтому, пожалуйста, извини меня, мне собираться надо, – ухватилась Алла за удобный повод.
        Закрывая дверь за соседкой, Алла усмехнулась про себя: «Надо же, как сон помог, а то бы она и до вечера здесь просидела… однако, может и правда, поехать, проветриться? На огоньки новогодние полюбоваться. Развеюсь немного, засиделась!»
        Убрала со стола, перемыла посуду. Рассеянно начала прибирать в доме, расставлять и раскладывать по местам вещи. Алла любила свои вещи. Она даже иногда разговаривала с ними, рассеянно говорила: «извини» случайно задетому стулу, или складывая в раковину посуду после завтрака утешала её: «Потерпи. В обед помою, хорошо?» Это не означало, что она выжила из ума, но надо же с кем-то разговаривать? Не с соседями же…
        Итак, дом был убран, обед съеден, посуда вымыта. И Алла, подумав, стала собираться в дорогу. Ну не сидеть же перед телевизором в праздничный вечер, так почему бы не прогуляться по предновогоднему Городу? Многое утратив, Алла ценила то, что сохранила несмотря на годы – ясный ум и способность двигаться. Она любила длинные прогулки и не уставала восхищаться тем, что видела. Общение с людьми давно уже не приносило ей такой радости, как  тихий летний вечер или солнечный зимний день. А уж новогодние огоньки она любила с детства. Они обещали  волшебство, счастливые перемены и бесконечную сказку...

        Электричка набрала ход. За окном замелькали зимние пейзажи… Воткнув в уши  маленькие пробочки-наушники, чтоб не слышать назойливых криков продавцов и болтовни случайных попутчиков, Алла встречала и провожала знакомые картинки, некоторые равнодушно, некоторые с любопытством, а от некоторых  щемило сердце внезапное «дежа вю», так явственно представлялось, будто когда-то входила в эти двери, заглядывала в эти окна, шла по этим тропинкам… Приятный голос в наушниках всё плёл и плёл историю о том, как старый мудрый индеец дон Хуан безуспешно пытался обучить тайной древней магии бестолкового толстого Карлоса… Алла всегда брала в дорогу эту аудиокнигу. Чтец ей нравился, содержание не особо занимало её, но позволяло отгородиться от  внешних шумов и в тоже время не мешало думать о своём.
        За окнами вагона началась метель. Ветер поднимал снег, закручивал его, швырял и снова подхватывал разлетающуюся белую пыль. Он дул навстречу поезду и поэтому снежные вихри неслись за окнами с удвоенной скоростью. За этой белой летящей завесой только угадывались тёмные силуэты деревьев, а огни полустанков посверкивали подобно падающим звёздам.
        «Хорошо бы стать ветром… таким разумным ветром… летать везде, заглядывать в окна… всё видеть, всё слышать и ни о чём не грустить». – думала Алла рассеянно глядя на метель за окном.
        Тем временем электричка наконец-то въехала в Город  и теперь не спеша двигалась к вокзалу. Метель тем временем утихла, ветер угомонился. Небо прояснилось. Ещё несколько остановок… За окном давно стемнело и Алла видела только отражение вагона, сквозь которое пробивались огни фонарей и реклам, да ярко освещенные окна домов…

        Вокзал… Метро… Наконец Алла вышла на улицу. Да, Город сегодня украшен как никогда. Или это она давно не была в Городе? Площадь Великого Поэта переливалась огнями и сам бронзовый Великий Поэт наклонив немного голову, казалось, любовался этой феерией. Бульвар сиял. Никогда ещё Алла не видела такой прекрасной, почти сказочной новогодней иллюминации. Впрочем, она давно не бывала в Городе, а в ближайшем к ней городке ограничивались двумя-тремя ёлками на площадях да гирляндами в окнах магазинов...
        Подумав немного, Алла свернула и пошла вверх по улице Пролетарского Писателя, которой давно уже вернули старое имя, но Алла никак не могла к этому привыкнуть. Она шла по нечетной стороне. По этой стороне они всегда шли в гости к бабушке Вале. Вот здесь был  раньше магазин – в его больших витринах стояли разноцветные хрустальные вазы, рюмки, графины – в одном синих оттенков, в другом – красных и розовых.. а вот в этом последнем окне раньше был огромный аквариум с рыбками, и в детстве Алла всегда залезала на выступ цоколя и подолгу следила за ними…
        А вот и арка. Большая центральная для проезда машин и две боковые поменьше для пешеходов. Здесь впадал в реку улицы Пролетарского Писателя ручеёк улицы Великого Режиссёра и Основателя, теперь вновь переименованной в переулок Генерал-Аншефа и Домовладельца… Как любят люди переименовывать улицы своих городов! А всё оттого, что дают им неправильные имена – в честь временщиков или любимцев муз, а вкусы переменчивы.
        Вот здесь раньше стоял дом, в его высоких окнах висели темно зелёные шторы, а если они были раздвинуты, то можно было увидеть большие картины в золочёных рамах, развешанные на стене...
        А вот эта дверь иногда снилась ей… Сюда по праздникам ездили они «в гости»… Сюда можно было прийти и без приглашения, и тебе всегда были рады… Как жаль, что она не так часто бывала здесь, когда подросла — дела… учёба… подружки… А здесь всегда ждали. Эта дверь приснилась ей сегодня, сюда приглашали её зайти, навестить, проведать… И вот она пришла и стоит в нерешительности, разглядывая тёмные окна большого старого дома. Пять этажей и ни одного освещённого окна… Ремонт, перестройка, реконструкция…
        Алла потянула дверь и та открылась. Она вошла в сумрак подъезда и прежний запах старого парадного, запах камня и дерева защекотал память...
Как из-под земли выскочил охранник и попытался преградить ей дорогу.
        – Куда вы? Ремонт идёт. Закрыто всё!
        Но Алла вдруг различила в сумраке за его спиной истёртые мраморные ступени и замысловатые изгибы решётки, поддерживающей перила, и решительно шагнула вперёд, слегка отстранив ошалевшего охранника. Легко и быстро поднимаясь по лестнице, она узнавала каждую площадку, каждую дверь, каждый подоконник… Иногда ей казалось, что вместо потёртого временем и ногами мрамора остались одни железные прутья, а стены местами обрушены, тогда она слышала крики охранника, карабкавшегося по остаткам лестницы вслед за ней, а ноги отказывались слушаться и сердце бешено колотилось в груди… усилием воли она отгоняла от себя эти видения и снова легко и быстро поднималась по истёртым белым ступенькам. Вот и четвёртый этаж, Алла толкнула дверь и вошла. На пороге она обернулась и ей снова показалось,  что лестница разбита, от площадки, по которой она только что прошла, остались только железные балки а сквозь открывшийся пролёт видно, как быстро мелко крестится, глядя вверх, охранник, стоящий на два этажа ниже...
        Гулко хлопнула, притянутая упругой пружиной дверь и Алла оказалась в коридоре… Пожав плечами, пошла вперёд, свернула вправо – вот он, знакомый с детства длиннющий коридор бывшего доходного дома, сюда выходили все – нет, не квартиры – комнаты… Алле никогда в голову не приходило их пересчитывать. Она шла по темному коридору и он казался ей то длиннее, то короче, но в конце его неизменно светлел прямоугольник окна и Алла уверенно шла много раз пройденным путём, не глядя по сторонам. Еще один поворот – вот эта дверь. Алла на минуту остановилась, переводя дыхание и потянула ручку обитой чёрным дерматином двери.
        Дверь скрипнула и открылась. Алла увидела пустую комнату, освещённую скудным светом из единственного окна на противоположной стене. Вошла, прикрыв дверь за собой, осторожно ступая по полу, где сохранились обрывки линолеума подошла к окну… Да, вот он этот двор-колодец, маленький и гулкий, с единственным деревом непонятно как выросшим в углу заасфальтированного маленького двора, засыпанного сейчас снегом. Прижалась лбом к холодному стеклу, закрыла глаза…
        Зачем она пришла сюда? Что надеялась увидеть? И только из-за этого сна в котором видела себя маленькой девочкой, которую обнимают бабушка с дедушкой: «Алёнушка! Какая ты большая стала!» И так было тепло и радостно на душе от этого сна, вот и пришла… Господи, как же давно это было… Восемьдесят лет прошло… Восемьдесят! Целая длинная жизнь. И сейчас она ровесница бабушки Вали… И надо ехать обратно, никто её здесь не ждёт. А она так устала, и кажется совсем не осталось сил на обратную дорогу. И ещё этот идиот-охранник, что она скажет ему… Какая разница. Надо идти… сейчас... ещё немного, вот только успокоится бешено колотящееся сердце и перестанет темнеть в глазах… сейчас, надо взять себя в руки… Алла с усилием открыла глаза – никогда бы не подумала, что это так трудно. В темноте за окном она видела отражение комнаты за спиной и свой собственный силуэт, прижавшийся к стеклу… Свет лампы освещал привычный мир старых вещей. Свет… Алла повернулась.
        Ничего не изменилось с тех пор как она была здесь последний раз. Та же полочка с любимыми безделушками в углу, увенчанная большой, синего стекла, вазой с павлиньими перьями… Бронзовая лампа в виде совы под зеленым стеклянным абажуром… Старинный буфет с красивыми чашками и причудливым чайником из светлого металла, стоящим на маленьких козлах над спиртовкой. Резное кресло с высокой спинкой а в нём высокий красивый совершенно седой старик…
        – Алёнушка! Какая ты большая стала! – обняла ее старая женщина с такими добрыми глазами, что хотелось прижаться к ней, заплакать и рассказать… что рассказать? Мельком увидела рядом смутно знакомую худенькую девочку с косичкой до пояса и, быстро повернувшись к ней, встретилась глазами со своим отражением в дверце высокого чёрного шкафа.
        – Баба Валя, что это?
        – Всё хорошо, Алёнушка... Мы так ждали тебя! Сегодня твой день рожденья, а мы так давно не виделись… Будешь чай? Дядя Коля купил у Филиппова для тебя пирожки с повидлом…
        Да, чай! Этот чай она пила только здесь и вспоминала всю жизнь: крепкий, красноватого цвета, ароматный и сладкий в чуть просвечивающей на свет фарфоровой чашке…
        Алла засмеялась и подбежала к окну, легко взобравшись на подоконник она открыла форточку.
        – Баба Валя, я скоро вернусь, ставь чайник, я только немного…

        ...Легкий ветер вылетел из форточки, тронул ветки старого деревца в глубине двора, взметнул снег, пролетел над крышами, раскачивая антенны, прошелся несколько раз вдоль окон верхних этажей, проскакивая мимо тёмных и делая круги у освещённых; вылетел на улицу Пролетарского Писателя, единым духом перемахнул её, весело смёл снег со шлема Основателя Города, поиграл разноцветными стеклянными шарами, украшавшими высокие ели справа и слева от памятника, и повернул обратно. Пролетел через подворотню, качнув фонарём, штопором ввинтился в узкий колодец двора, снова взлетел вверх и, прикинувшись скромным сквознячком, снова проскользнул в приоткрытую форточку…

        – Как же я соскучилась по твоему чаю! – сказала Алла.
24 Ангел-хранитель
Елена Путилина
                Ангел-хранитель
      
...Она работала вместе с мужем в районном доме пионеров. Педагог дополнительного образования, детский туризм. Каждые каникулы – дальний поход, летом иногда даже два.
          Вот и на этот раз они с мужем вели группу из пятнадцати школьников, он – руководитель группы, она – его заместитель, с ними шли двое их детей. Это был обычный поход со школьниками, даже не категорийный. Маршрут давно знакомый и довольно простой, насколько может считаться простым поход по предгорьям Кавказа в межсезонье.  Весь поход был рассчитан на осенние школьные каникулы: подняться по речке Бешенке к хребту, пройти по хребту до горы Агой, спуститься по долине одноимённой речки к Чёрному морю.
          Погода баловала их, ноябрьское солнышко светило ярко,  настроение было под стать этим погожим осенним дням. Утомительный переход по каньону речки Бешенки был позади. Там приходилось всё время перескакивать с камня на камень, а с рюкзаком за плечами это не так-то легко. Впрочем, речка неглубока, почти ручей, а мокрые ботинки можно вечером высушить у костра, главное быть внимательным и не сжечь их. Хорошо, что давно не было дождей. В таких узких ущельях во время дождя вся вода со склонов быстро стекает вниз, и бывший мелкий ручей становится бешеным потоком.
          Они перевалили через хребет и вышли к реке Агой. Сделали привал, пообедали и можно было бы идти дальше. Агой река небольшая, она начинается почти от горного хребта и течёт к морю, петляя по ущелью, которое становится то шире то уже. Тропа идёт по берегу реки, а когда крутой горный склон подходит слишком близко – переходит на другой берег. Горы теснятся к реке то с одной стороны, то с другой, и приходится постоянно переходить реку вброд с берега на берег вслед за тропой. Это не трудно, в сухую погоду Агой  в верховьях совсем мелкий, не выше колена, и путь до моря занимает меньше одного дня.
          Солнышко светило, а переход по хребту всех утомил. Поэтому решили заночевать в верховьях Агоя, отдохнуть, пособирать каштаны, а завтра с утра двигаться в путь. В запасе было ещё четыре дня, которые они планировали провести у моря.
          Вечером начался ливень.  Он продолжался всю ночь.
          Утром дождь и не подумал ни кончиться, ни хотя бы притихнуть. Дети сидели в палатках, и никто не хотел вылезать готовить завтрак. О переходе в такую погоду не могло быть и речи, оставалось подождать, пока дождь кончится. После обеда дождь всё ещё шёл, но стал гораздо слабее. Дали команду собираться, выгнали всех из палаток снимать лагерь. Чуть ли не целый час ушёл на сборы, на которые обычно хватало десяти-пятнадцати минут. Начали спускаться по тропе, но прошли не более минут тридцати, когда у первого брода увидели, как сильно поднялась вода в реке. Сегодня перебраться по камушкам уже никак не получалось, глубина была по колено. Ещё час ходьбы, ещё два брода и стало ясно, что нужно останавливаться. Дождик не прекращался, дети вымокли. Пришлось разводить костёр и ставить лагерь. По счастью увидели впереди сарай не сарай, скорее барак, балаган – временное пристанище охотников и собирателей каштанов. Внутри оказалось две комнаты с деревянными настилами, на которые можно было постелить спальники и даже печка, небольшая чугунная «буржуйка». Настроение у детей сразу поднялось. Над печкой натянули верёвки, развесили вымокшую одежду. Пока быстренько собрали дрова и приготовили ужин, уже совсем стемнело: начало ноября, дни уже довольно короткие. Все надеялись, что утром погода переменится.
          Однако дождь не прекратился и к утру. Было понятно, что гнать детскую группу вперёд через многочисленные броды под дождём нельзя. Вода в реке продолжала прибывать. Река принимала в себя ручейки и ручьи, стекавшие с крутых склонов и чем ниже по течению, тем она становилась более многоводной и бурной. Муж принял решение взять четверых самых сильных ребят и идти с ними вниз по реке искать помощь, а она осталась в бараке с группой…
          Мрачный барак с маленькими окошками, печка и жмущиеся к её огню вымокшие и замёрзшие дети. Неизвестный шутник разрисовал когда-то углём стены, и с них на незваных гостей смотрели уродливые рогатые рожи неведомых чудовищ. В слабом мерцающем свете свечей и пламени топки казалось, что чудища кривляются и корчат гримасы. Дети совсем приуныли и ей пришлось весь вечер рассказывать истории, чтобы как-то развлечь и поддержать, чтоб не задавали вопросов: «А они вернутся?», «А нас найдут?» и самый страшный вопрос: «А мы успеем на поезд?»
          На поезд надо было успеть во что бы то ни стало. Билеты были куплены ещё в Москве, поэтому, если бы группа опоздала на поезд, то наличных денег на покупку новых билетов просто бы не хватило. Пришлось бы звонить домой в Москву, и в ожидании денежного перевода жить на вокзале, потому что денег на гостиницу тоже не было, и кто знает, какие приключения это сулило бы им…
          Тем времени ушедшие за помощью с трудом преодолевали разбухшую от непрерывных дождей реку. Мутная вода неслась, вспениваясь бурунами, крутясь водоворотами, глубина местами была уже почти по пояс. Они проходили броды, становясь в ряд, крепко ухватившись за плечи друг друга. Первым шёл её муж, чтоб принять на себя основное давление потока, затем эти четверо ребят. Они, конечно были постарше и покрепче остальных, но всё равно дети. Их маленькая группа могла двигаться только вниз по течению. Они пересекали поток наискосок и вода помогала им, подталкивая вперёд, к берегу. Но если бы оказалось, что по течению идти нельзя, то вернуться назад они бы всё равно не смогли,  преодолевать броды против течения сил бы не хватило.
          Тропа вильнула, поворот, ущелье сильно сузилось и дорогу преградил новый брод. Но назвать это бродом было нельзя. В узком ущелье река, сжатая с двух сторон крутыми склонами, тоже стала гораздо уже, а значит глубже, и мутный поток нёсся бурля бурунами. Понятно было: им не преодолеть его. И обратно вернуться тоже нет никакой возможности, вверх по течению им не пройти. Выбираться вверх? Но склоны, поросшие кустарником и травой, слишком круты, по ним не взобраться. Заперты.
          Он распорядился собирать дрова. Предстояла холодная ночь, а все насквозь промокли. Надо было если не просушить одежду, то хотя бы согреться. Вскоре в темноте замигал огонёк костра. Ребята обступили костёр тесным кружком, протягивая к огню окоченевшие пальцы. А он пытался придумать хоть какой-нибудь выход из этой ловушки. Дождь прекратился, тучи разогнало ветром, показались яркие звёзды. Начало резко холодать. Теперь вода в реке начнёт понемногу спадать, но медленно, потому что дождевая вода, выпавшая вверху в горах, ещё продолжала стекать ручейками по склонам в реку…
          …Она тогда до утра не сомкнула глаз, прислушиваясь к дождю, стучащему по крыше и ожидая, когда к ним придут на выручку. Она не могла знать, что муж вместе со своей маленькой группой оказался отрезан рекой и тоже нуждается в помощи…
          Под утро она всё-таки уснула, думая только о том, как в этой ситуации вытащить группу, как получить подмогу. Ей снилось, что она идёт по какой-то незнакомой деревне и заходит в маленький домик на самом её краю. Войдя в комнату видит старуху и просит её помочь группе детей, застрявшей в горах из-за внезапных дождей. Старуха почему-то не удивляется просьбе, но спрашивает, кто она такая. И неожиданно для самой себя она отвечает: «Я их ангел-хранитель»…
          …Проснувшись утром и выйдя из барака, она почувствовала, как похолодало за ночь и увидела, что горы вокруг побелели: ночью выпал снег. Это означало, что вода постепенно начнёт спадать. Пока она прикидывала, сколько пройдёт времени, прежде чем уровень реки позволит им идти вброд, вдали раздался шум мотора. Машина! Большой грузовик,  преодолевая течение, подъехал к их убежищу. Из барака выбежали обрадованные  дети…

          …В то утро в маленьком доме на краю посёлка Куйбышевка проснулась старуха. Ей приснился странный сон. В этом сне ей явилась незнакомая женщина и сказала: «Разбуди своего внука. Он водит большую грузовую машину. Путь едет по лесовозной дороге вверх по течению Агоя до охотничьего балагана. Дети в беде, он должен спасти их». «Кто ты?» – спросила старуха у женщины, а та ответила: «Я их ангел-хранитель». Потрясённая старуха разбудила домашних и рассказала, что ей являлся ангел и просил спасти каких-то детей в верховьях Агоя. Сын было засмеялся, дескать тебе просто сон приснился, мать, а ты весь дом на ноги подняла. Но старуха твёрдо стояла на своём и успокоилась только тогда, когда зевающий спросонья внук сказал отцу: «Я поеду посмотрю, что там. Может бабушке и правда видение было, так зачем нам грех на душу брать? Если никого не найду, так поохочусь по свежим следам: в горах-то снег выпал сегодня ночью, чувствуешь как похолодало…». Прихватил ружьё, уселся в кабину своего лесовоза, припаркованного у ворот, и скоро большая машина, прорезая светом фар утренние сумерки, тронулась в путь…

          …Шофёр, молодой парень, который приехал за ними, толковал что-то о вещем сне, об ангеле, приснившемся его бабушке. Но никто не понял его слов: какая-то бабушка, какой-то сон… Все радовались, что неприятности позади. Муж со старшими ребятами грузили в кузов машины рюкзаки… На поезд они успели!
25 Когда же, наконец, пойдет дождь?
Владимир Погожильский
У нас в Литве совсем не стало проливных и многодневных занудных дождиков. Как-то, даже неудобно получается.
Во-первых, Литва- страна дождей. Литовцы говорят: «Здесь Литва, здесь дождик льет». "Ча Летува, ча летус лия". По-литовски это звучит более складно, в рифму. Вроде как «Литва» (Летува) и «лить» (лети) и даже «дождь» (летус) из одного корня. Может так оно и есть.
Во-вторых, дождь для простого человека великое благо. Только в дождь он начинает понимать как хорошо иметь крышу над головой, причем не дырявую. Как под этой крышей приятно и уютно, особенно, если от окна не дует. Камин можно затопить и у него посидеть, в баньке погреться… Спится замечательно когда дождь барабанит. Были затяжные дожди – проблем с деторождением не было. Население как на гидропонике росло. Теперь еле-еле первые классы набирают.
Отсутствие дождей заставляет людей, живущих здесь, беспокойно ерзать, летать на машинах к холодному и неуютному Балтийскому морю, все время жарить шашлыки и пить пиво. И без конца поливать газоны и огороды, выкачивая последнюю воду из обмелевших колодцев. Почва то у нас – песок, сколько ни лей, через минуту не видно.
И с досадой смотреть по телевизору, на какое безобразное дело пошли дожди, предназначавшиеся нам. Англия там, Германия и прочие наши Евросоюзные республики все по пояс в мутной воде, дома отсырели и разваливаются. Единственная радость, что потом, как наводнение у них кончится и сразу начнутся лесные пожары, они по дешевке перегонят нам свои притопленные машины. А наши умельцы их оботрут, просушат, малость подлатают, где проплывающей по ихней улице доской садануло. И начнем мы на этих машинах кататься. У нас таких машин уже немало - «русалками» называются.
Когда идет дождь, конечно, на природе не очень уютно. Зато потом! И тебе радуга, и зелень отмытая сияет, и небо имеет опрятный вид ... А если дожди надолго – полно грибочков в лесу, черника на корню не сохнет, клюква на болотцах краснеет…
Впрочем, от дождя и другая польза – дельтапланеристы перестают трещать над головой своими моторами и сидят по домам. И воздушные шары в небе не мельтешат, горелками своими не шумят. Живу то я невдалеке от спортивного аэродрома. Считай на природе. Только вместо птичек с чириканьем всяким - то планеристы, то парашютисты, то еще кто... На дорогах, опять же, не пыльно. А если днем машину забрызгает грязью, то ночью дождь помоет.
Одна теперь надежда что Ледовитый океан растает, как обещали, воды станет побольше и  похолоднее… Небо будет чаще заволакивать тучами, а там и до проливного дождя недалеко.
26 Стёпка
Светлана Тен
Я люблю зиму, стихи и собак. Людей я тоже люблю, когда они еще не сбились в толпу, не срослись со стереотипами, не надели маскарадные маски. Но собак все-таки люблю больше.  Душой. Все началось еще в детстве. Идем с мамой в магазин. Мне четыре года. Зима. Мама оставляет меня ждать у магазина, иначе вспотею и заболею. На больничный маме нельзя, в школе этого не любят. Мама учитель русского и литературы. Бреду мимо витрины, читаю вслух, - «мэ-йа-сы-оо, рэ-ыыы-бэ-ааа». Ровными рядами стоят пирамиды из консервов. Аппетитно нарисованные колбаса с белыми кругляшками, сыр с дырочками, золотая рыбка точно, как из сказки Пушкина. Я знаю эту сказку с самого рождения, -  «Бог с тобою, золотая рыбка! Твоего мне откупа не надо; Ступай себе в синее море, Гуляй там себе на просторе». Все-таки кто-то поймал золотую рыбку. Теперь она живет в витрине.
Дохожу до следующей витрины, а там … собака! Да какая!  Я остолбенела. Большая-пребольшая, почти с меня ростом,  с черной блестящей шерстью, треугольными висячими ушами и печальным меланхоличным взглядом. Собака напоминает старого благородного  графа из сказки. Я так и назвала пса: Граф. С замиранием и восторженным страхом смотрю в его карие, слезливо опущенные глаза. Мне кажется, он плачет. Подхожу ближе, обнимаю за мощную шею – страха больше нет. Теперь мы одно целое – я и Граф.


С тех пор я бредила собаками: покупала фотографии в «Союзпечати», вырезала картинки из журналов, аккуратно вклеивала в альбом, брала книги из библиотеки и изучала породы собак. Я знала почти все породы и обязательно хотела стать ветеринаром.


Как-то накануне зимы зимой я нашла у подъезда замерзающего рыжего, испуганного щенка. Ему было месяца три-четыре, мне девять лет. Притащила его домой, накормила, отмыла в тазике. Щенок смотрел глупыми веселыми глазами, мотал свисающими лохматыми ушами и улыбался. Я назвала его Стёпкой. Стёпка маме понравился, и мы стали жить втроем. Через год щенок превратился в добротную рыжую дворнягу с висячими, как флаги, ушами, с шикарным шелковистым хвостом-трубой, слегка дурашливую, но необыкновенно сообразительную, с добрым и задумчивым взглядом.
Стёпка, как и я, обожал зиму.


Середина ноября. Минус десять с хвостиком. Или хвостом? Степка зарывается носом в свежий снег. Белый, нежный, хрустящий, искрящийся, как ванильный сахар. Под валенками снег поёт: шепчет, свистит, поскрипывает, подвывает, всхлипывает, визжит — и никогда не молчит.  Снежинки летят навстречу свету фонарей.  На фонарях сдобные мягкие  булки. Все скамейки в парке укрыты плюшевыми белыми покрывалами. На свету снегопад кажется гуще и живее. «Белые деревья, белые дома, белые прохожие, белая зима…».
Стёпка достает белую морду из сугроба, вскидывает лобастую голову вверх, выдыхает прямо в звезды. Они отражаются в его карих, почти черных глазах бриллиантовой россыпью. Долго так смотрит, пристально и заинтересованно. Что он там высматривает? Созвездие Андромеды или Большой Медведицы? Или, может, созвездие Гончих псов?


Бесконечный зимний лес, укрытый по самую верхушку снеговым мехом, дремлет тихо и покойно, пока мы все втроем: мама, Стёпка и я, оглушительно не врываемся в его сон. Мы идем на дачу за овощами и соленьями. Я за каюра – в санях, Стёпка - вожак, мама замыкающая - на лыжах. Стёпка, запряженный в санки, выглядит нелепо. Он похож на переросшего кокера, этакий милый бочонок с мощной грудью и короткими задними лапами. Но в душе Стёпка несомненно ездовая собака – хаски или лайка. В лесу он пахнет волей, как волк, небесной желтой пылью, таежной жизнью.
- Стёпка! Вперед, рыжий! – в моем возгласе ликование, в его – не собачий, а собачачий восторг! 
 Позади мама громко декламирует Пушкина: «Мороз и солнце; день чудесный! Еще ты дремлешь, друг прелестный…» Это она лесу. Я подхватываю: «Пора, красавица, проснись: Открой сомкнуты негой взоры Навстречу северной Авроры, Звездою севера явись!» Лес наполняется человекособачьим счастьем. Деревья чуть приплясывают, снежный мех легко рассеивается, посыпая нас предновогодней  морской солью.


Обратно идем в гору, нагруженные. В санках картошка, моркошка, свекла, маринованные огурчики, помидоры. Стёпка сильный, крепко тянет за собой санки, старательно, со всем собачим усердием: дышит тяжело с присвистом, розовый язык лопатой свешивается из пасти. Я помогаю – подталкиваю санки сзади. Мама поотстала, тяжело ступает лыжами по блестящей лыжне. Она говорит, что давно уже не восемнадцатилетняя девочка. Ей почти сорок, Стёпке три, а мне – двенадцать. Самая младшая в этой компании я, потому что Стёпке по человеческим меркам уже двадцать один год. Рыжий юноша со взором горящим – так его называет мама.


Мы со Стёпкой уже забираемся на гору. Здесь всегда привал.
- Стёпка, стой, песа. Отдыхаем, ждем маму, - командую я.
Стёпка покорно останавливается, садится, устремляет взор вниз. В сотый раз рассматривает панораму и каждый раз по-новому удивляется, наклоняет голову в разные стороны.
Под горой лежит наш городок, словно пазл из незатейливых картинок бело-красных девяток, серо-желтых пятиэтажек, маленьких магазинчиков, оранжевых фонарей. Улицы   расходятся будто солнечные лучи на детском рисунке. Крошечные, точно игрушечные, машины неспешно двигаются по узким белым дорогам. Люди, похожие на  разноцветных солдатиков, медленно перемещаются от дома к дому.


Сажусь на колени в снег, обнимаю Стёпку за шею, целую в курчавую лобастую голову, ещё не подозревая, что Стёпка  со мной не навсегда. Мы разговариваем о людях, о зиме, о небе, о звездах. Стёпка повизгивает, машет своим рыжим опахалом, лижет мои щеки, нос, губы. Язык у него теплый и шершавый. В глазах  бесконечная преданность, всепрощение и любовь, сильная и страшная, как самая главная во Вселенной Любовь.


Стёпка проживет еще тринадцать лет. Уйдет тихо, по-собачьи. В последние полгода его глаза смотрели на меня и плакали, словно он предчувствовал скорое расставание. Душа моя тогда озябла, осиротела. Снег казался мертвым. Для меня все замерзло: зима, люди, собаки, лес, птицы, звезды. Я перестала останавливаться на горе, смотреть на город и  звездное небо. Я плакала в себя, плакала прямо в мир, в небо, в Стёпкины прекрасные глаза. Душа моя плакала в душу Стёпки.


Сейчас мне почти сорок, как тогда маме. Мы сидим с Ричи, рыжым кокер-спаниелем, на горе под морозным куполом неба. Мимо, то в гору, то с горы, рассекая январский воздух палками, бегут  лыжники. Снег под лыжами свистит, вскрикивает, визжит, всхлипывает. Лыжня поблескивает в свете желтоглазых фонарей.
Мы разговариваем с Ричи о людях, о зиме, о небе, о звездах. Ричи – философ: слушает сосредоточенно, наклонив рыжую голову набок, слегка поскуливает. В его умных сливовых глазах бесконечная преданность и бесконечная Любовь.

Хорошо, что в нашем маленьком городке есть небо. В больших городах неба нет. Здесь, в лесу оно везде: там, высоко, и внутри тебя.  Душа моя смотрит на небо — звезды! Много звезд! Душа моя вздрагивает.
Душа хотела б быть звездой,
Но не тогда, как с неба полуночи
Сии светила, как живые очи,
Глядят на сонный мир земной…
                Ф.И. Тютчев

 Вон там созвездие Андромеды, Малой и Большой Медведицы, созвездие Гончих псов. Душа Стёпки живет где-то среди этих звезд и где-то рядом со мной. Счастливые слезы катятся по щекам: жив, жив мой Стёпка, жив мой песа. Сейчас его душа смотрит на нас и улыбается. Иногда она говорит со мной. Беззвучно. Стёпкина душа любит мою душу. Моя душа в Стёпке, Стёпкина - во мне. И когда-нибудь наши души встретятся. И будут гулять вдвоем по звездному небу и любоваться ярким Орионом. Ангел увидит их и улыбнется.
27 Бес попутал
Нина Пигарева
Порой случаются такие истории, которые помнятся всю жизнь, особенно если происходят они в Новогоднюю ночь.
 
... В просторной крестьянской избе в простенке между окнами уже неделю стояла лесная красавица-ёлка, радуя разноцветной мишурой и блёстками шесть пар детских озорных глаз. 31 декабря старший из детворы десятилетний Егорка, ни свет, ни заря в тулупчике и валенках уселся под ёлкой, ожидая отца, когда тот управится на подворье.

С вечера батя прирезал барашка в намерении свезти мясо на рынок, а всю выручку потратить на новогодние подарки ребятишкам. В помощники он обещал взять Егора! День, проведённый в городе, оказался канительным и быстротечным.
   
Вечерело. Выйдя из автобуса, довольный Егор поспешил за отцом, терпеливо поглядывая на мешок с гостинцами, висевший через его плечо и представлял, как обрадуются сладостям младшие братья и сестры, как мама выложит всё на праздничный стол, и как через несколько часов телеведущие «Голубого огонька» поздравят всех с Новым годом. От приятных мыслей у Егора кружилась голова.

Проходя мимо столовой, отец предложил сыну зайти погреться. Пока мальчик согревался чайком, его батька – Антон Поликарпович – побаловал нутро столичной водочкой.

А за окном все сильнее и сильнее разыгрывалась пурга.
Несмотря на опьянение, заботливый Поликарпыч проверил застёжки на одёжке сына, затянул ему потуже поясок, натянул на лоб ушанку и закутал шарфом всё лицо, оставив лишь глазки.

Дорога до дома была неблизкой и всё время через голый пустырь. Лёгкие сумерки давно сменила непроглядная тьма. Колючий ветер вихрем кружил снежные хлопья. Не надеясь на подвыпившего отца, дальнейшее ориентирование взял на себя малолетний Егорка.

И если бы не одно обстоятельство, они с отцом благополучно добрались бы до дому. Но усиливавшийся мороз заставлял мальчонку дышать всё чаще и чаще, а подымавшийся из-под пухового шарфа тёплый влажный воздух оседал на ресницах, превращаясь в ледяные «корки».

Через какое-то время мальчуган испуганно вскрикнул: «Папа, я ничего не вижу!» Антон Поликарпович быстро принялся отогревать обледенелые веки сына. Благодаря жарким ладоням отца и его дыханию, хоть, правда, отдававшему спиртным, Егорка вновь заморгал.

Но в момент «лечения» Поликарпович несколько раз поворачивал сына, ограждая его от завихрений ветра. В результате они сбились с пути и теперь продвигались совсем в противоположную от села сторону. Когда Егорка это понял, он своё сомнение высказал отцу, но тот даже не задумался над опасениями сына и продолжал следовать в ложном направлении, подбадривая мальчика: «Не боись, сын, всё верно». Егорка лишь сопел и послушно плёлся за отцом. 

Примерно через полчаса и до Поликарпыча дошло, что они заблудились. Обессилевший Егорка в отчаянии не знал, что делать. Кричать толку мало, только силы тратить, куда ни кинь – сплошная мгла и тьма, нигде ни души, ни звука. То в одну сторону метнутся заплутавшие путники, то в другую. Но всё же чудеса в Новогоднюю ночь случаются...
      
Завидев вдалеке еле заметный огонек, Егорка подпрыгнул от радости и, вцепившись в отца, закричал: «Видишь, батька, видишь свет, пойдем быстрее, пока не погас».
Путеводный огонёк вывел их на окраину села за несколько верст от родного крова.

Стоявшая там на пригорке хатка походила на огромный снежный ком, светилось лишь одно оконце, чудом оставшееся не занесённым. На стук в стекло из избушки откликнулся её хозяин – седобородый старичок: «Сейчас отворю, а вы покудова дверь откапывайте, чтоб войти». И почудилось Егорке, что на пороге их радушно встретил Дедушка Мороз.
Доброту и гостеприимство того дедка Егор не забыл и поныне.
      
Обогрел старик нежданных гостей, накормил, чем Бог послал, оставил заночевать. На его тёплой русской печке встретил Егорка тот необыкновенный Новый год, про который он в каждый канун 31 декабря, словно сказку, рассказывает теперь своим детям.

А Антон Поликарпович до сей поры утверждает, что его тогда бес попутал и водил нечистый, доколь не напотешился.
28 Капризы природы
Валерий Неудахин
   Глафира третий день не могла прийти в себя, «ахами да охами» сопровождая воспоминания о буднях, проведенных в необычной обстановке. Именно по причине неординарности произошедшего, она находилась в сельской  школе в классном кабинете на втором этаже, повыше и подальше от водной стихии. За окнами хмурая ненастная погода, отмеченная вчера небольшими проблесками солнца сквозь плотную завесу туч, и возрождением надежды на скорое окончание половодья, удавшегося в нынешнем году на славу. Темная от дождей кромка гор нависала над селом угрожающе и неотвратимо. Привлекала дожди, заливающие в своей разнузданности лога и дороги, ограничивая передвижение вдоль распоясавшейся реки, снесшей в раже своем все, стоящее вдоль берегов.

   Посреди большой комнаты, застеленной матрасами и постельными принадлежностями, на открытом полу резвились щенок и котенок, спасенные внучкой в ту самую ночь,  когда едва не расстались с жизнью чуть ли не половина жителей ближайшей к реке улицы. Радовались животные жизни.  Их кормили и жалели, ласкали. Им в радость была такая обстановка – никто не выгонял наружу, на стылый и влажный воздух. Пусть весна непогодой резвится без них, а потеплеет – вот тогда на улицу и выберутся народившиеся в начале весны четвероногие.  Порадоваться зеленой траве, ласковой и смолянистой листве  да прогретому песку…

   Зима в предгорьях Алтая выдалась малоснежной. Горы и долины сверкали залысинами черной земли и пожухшей травы. Хвойники пугали взгляд черными ветвями, не смыли дожди, не прикрыло снегом пыль, наслоившуюся за лето от суховеев. Огороды и поле под картофель чернели вдоль села, посреди него, черными проплешинами, привлекая стаи ворон, открытые участки. Замерзшая река образовала единый каток, блестя под лучами низкого солнца, а лед прозрачный и не присыпанный сверху, давал возможность любоваться жизнью обитателей глубин. Мужикам в удовольствие наблюдать, как рыба подходит к наживке и лениво заглатывает ее, попадаясь на крючок.

   На Новый год из досок сколотили горку для детей, поскольку не набралось снега на ежегодную забаву. В другие года катались с невысокого обрыва к реке, да нынче только на коляске по земле да по камням. Фермеры горевали – нет снега на полях, а где же влага возьмется для подъема посевов? Трава не поднимется по весне, голодно для скота. Вроде морозы невелики, не выхолащивает жизнь в корнях, да проснутся после Карачуна на четвертый месяц  деревья и как жить?

   Население ходило, задумчиво удивляясь таким капризам погоды. Только самые нерадивые радовались: не нужно снег чистить зимой и тропинки пробивать в сугробах. Солнышко припечет бока у избушек да стаек, отогреются завалинки, лужами сверкают. Навоз парит, как в марте,  на солнцепеке трава молодая зеленью пробилась.  Рачительные хозяева радуются экономии дров, чего печь топить, коли на улице тепло. У прибойного камня выше села по течению, омут открылся. Отродясь в этом месте теплых родников не наблюдалось. Видимо, мороз не в силах простудить глубину, оттого и река открыта.

   Февраль сменил погоду и спутал карты. С первого дня, в часы почернело небо с западной стороны,  наползла темная хмарь на все небо от края до края. Снег крупными хлопьями посыпался с неба, окунул в пушистую купель село и окрестности. От тепла и влаги потяжелели ветви, деревья ломает под тяжестью. Ночами бураны задули, днем недосуг.  И наворотило снега под все застрехи. Заборы,  вчера сиротливо стоящие в чистом огороде, открытые ветру, спрятались в неделю под сугробами. Дома под крышу замело, стайки подавно с головой под залипухой скрылись. Переправу через реку только пробьют тракторами, глядь, не видно и следа. В белоснежном царстве природы постепенно возвратились уют и крестьянское спокойствие: быть урожаю!

   С гор спустились козы, корма засыпало. И здесь нисколько не лучше, не добыть травы из-под белой убродной зимы. Лоси облюбовали острова, объели не только кустарники,  но и низко висящие ветки. Волки ночами выли, трудно в сугробах охотиться и пропитание добывать, к селу близко подошли. Народ с утра следам удивлялся, откапывая тропинки, торя направления вдоль улиц, что уж и не угадывались заборами. Редкий день дымы в небо свечками стояли, ветер и ветер, метет и метет. Основательно погода постаралась, упрятала все, любо-дорого смотреть на снежную благодать.

   К февралю и март присовокупил свою порцию снега.  Передавая бразды правления апрельскому солнцу, передал и землю, засыпанную сугробами, как ни в какие другие годы. Второй весенний месяц, оценив обстановку, увидел, сколько работы предстоит, чтобы растопить такое обилие белого. Раздумывал первую неделю, и брызнул яркими лучами в последующие дни.  Расстарался от души, погнал ручейками и речками талую воду, да все по поверхности, поскольку грунт замерзший. Быстро насытил русло реки водой, оторвал лед от берегов и спровадил вниз по течению. Так рано и быстро ледоход не проходил. От  перепуга обмелела Бия: открылись мели и перекаты, острова голыми хребтами торчали среди русла, на них обглоданные зверьем кусты.  Развезло в грязь улицы и дороги к селу, одна «гравийка» соединяла с миром надежной артерией.

   Окончательно распоясалась погода, продолжая преподносить сюрпризы окружающему миру. Апрель закончился дождями, сгоняя остатки снега и насыщая ручьи в логах. В один вечер повисла туча над селом, соединила противоположные стороны горизонта черной непроглядной ватой, насупилась, пугая народ. Затихло в округе перед грозой. Вот сейчас ударит! Засверкали зарницы, прогромыхало пару раз, проверяя мощь, и упало несколькими каплями на берег. Поднялся ветер, угнал скопление туч. Отправил небесный шабаш в верховья реки, там, где горы вершинами небо подпирают.

- Ох, не к добру, - проворчал дед Семен, стоя на крыльце своего старенького, как и он сам, дома.

- Да отчего не к добру? Пусть гонит дальше, хватит водой полоскать, устали уже.

- Молодо – зелено, - осерчал старик, - а ну как белки растопит, и вода большая придёт? Что тогда скажешь?..

   Провидцем дед Семен оказался. Пришла вода, да такая большая, какой старики не помнили.

   Село спало.  А сверху реки уже стремительно летела вода, передовой волной сбивая препятствия и заполняя собой все пространство. Не хватало русла для такого количества, и река, разыскивая место для неожиданно располневшего тела, плеснулась на земную твердь в низины. Там где и стояли поселки, прижимаясь улицами к не особо высоким берегам. Подъем оказался стремительным, к тому же люди спали, только первый самый крепкий сон взял. Вода прибывала и заполняла собой все. Выплеснулась из берегов, затопила огороды,  вошла в дома. Сорвала сараи, дровяники, туалеты, разметала и понесла с бешенной скоростью поленницы дров. Поплыли стайки, прямо со скотиной, которую не успели вывести селяне наружу. Рев коров, визг поросят и кудахтанье кур слышалось криками отчаяния и исчезало в ночи вниз по течению.

   Глафира проснулась от звука  ударов рельса: неужели пожар. Нет. Не видно отсветов пламени. Опустила ноги на пол и оказалась в воде по колено. Позже не могла припомнить своих действий, но гордилась, что поступала именно так. В охапку схватила одежду: свою и внучки, подхватила на руки девочку и побрела к выходу. Малая, успела подхватить щенка и котенка, забравшихся  к ней на кровать, спасаться от воды. Открыла дверь и еле успела шагнуть в сторону, волной чуть не сбило с ног. Вытянулась в струнку и подсадила внучку на крышу веранды, забросила туда же охапку одежды, велела одеться.

   Сама шагнула в пугающую глубину комнат. Документы и деньги!  Имущества уже не спасешь. Жить дальше нужно!  И, не осознавая опасности, поднырнула в проем двери, пробираясь к комоду. Схватила документы и поднялась к потолку, чтобы подышать и набрать воздуха. Потеряла где выход и в панике заметалась из стороны в сторону. Нужны ей эти документы, жизнь нужно спасать. Как там внучка одна на крыше?

   Оставалась воздушная подушка, где она дышала, но от холодной воды стиснуло грудь и, уцепившись руками за шифоньер, Глафира затихла готовая к смерти…

   Такое масштабное наводнение не приходило в их село, под крыши затопило ближние к реке дома. По окна удерживаясь от давления воды избы у соснового бора. Школа, стоящая на пригорке принимала потерпевших, растерянных людей, многие из которых полураздеты. Мужики на лодках пытались собрать скарб, который притянуло в закутки, где не было течения. Спасали скотину.

   Наконец догадались пересчитать: все ли выбрались. Не доставало двоих: Глафиры и внучки ее Настеньки.

- Петя, Петя! Скорее к Глафире, пропала, не вышла! У нее и внучка гостит,-  закричали парнишке люди. Бабы не разобравшись, ударились в рев, готовые посеять панику.

   А юный рыбак уже загребал в сторону исчезнувшего берега, в темноту и холод.
Настю увидел, вернее, услышал издалека. Несмотря на рев воды, голос и плач девочки слышны в темноте. Подплыл и привязал лодку, помог перебраться перепуганной девчонке на корму.

- Где бабка?!

- Т-а-а-м, в доме. Ой, батюшки, утопла.

- Не ори. Сиди смирно, я сейчас.

   Перевалился через борт в холодную воду, глубоко вздохнув несколько раз, опустился к окну. Холод сдавил грудную клетку, мешая дышать.  Распахнул закрытые ставни и выдавил стекло ногой. Поднялся к потолку и оказался в воздушной подушке, задышал, отгоняя холод и страх.

- Бабка Глафира, ты где?

- Здесь я, здесь. Внучку спасай, -  едва слышно прошелестела женщина. От холода голос пропадал и срывался. Пробрался к ней, успокоил. Заставил сделать несколько глубоких вдохов и за руку потащил к окну. Выбрались в проем,  вынырнули у борта лодки. Внучка в отчаянии плакала, поскуливал щенок. Уже через пару минут Петя загребал в сторону школы, согреваясь движением…

   Утром перед жителями села открылась водная гладь на многие километры. Сосны свечками «росли» из воды, березы касались поверхности прядями. От водной стихии в гору забегал косогор, укрытый сухой травой.  И мутно, грязно, холодно и неуютно. Вода прибывала еще сутки и затем пошла на спад. Но то, что успела натворить за время наводнения, поражало масштабами. Сиротливо стояли дома, посреди грязи и луж. Большинство хозяйств улицы Прибрежной остались без стаек и сараев. Уплыли гаражи, затоплены погреба и подполья. Люди входили в дома, засучивали рукава и привычно принимались за работу. Впереди еще и посевная, нужно работать.

   Глафира собирала просушенную одежду и половики, когда услышала знакомый гогот, повернулась в сторону реки. «Батюшки!» - всплеснула руками. Гордо двигаясь впереди, шествовал гусак, следом гусыни. Спаслись, выплыли и дом нашли. Привычно шлепая красными лапами по дорожке, тянулись шеями в стороны, разыскивая зеленые побеги свежей молодой травы. Вожак раскинул крылья в стороны и двинулся навстречу хозяйке, показывая всем своим видом, как рад встрече.

   С неба светило подсушивая грязь на улицах села майское солнце. Топорщилась ветками в голубое небо яблонька, проклевывая листочки к свету. Набирала цвет черемуха. Оставшийся в земле чеснок,  свежими стрелками выстрелил в ровных  грядках.  Любила Глафира порядок во всем.

   Будем жить…
29 Чудесное спасение
Валерий Неудахин
   Непроницаемая тьма опустилась на ущелье, прижимая тяжелыми валами туч остатки света. Катком прошлось близкое, благодаря высоте, небо и прижало к стенам узкой теснины весь воздух насыщенный озоном. Только что сверкали молнии причудливыми изломами кромсали атмосферу, ударяя кончиками своих нитей в бурный от непогоды ручей, без того переполненный водами сошедших снежных вершин. Гроза продолжала бесноваться в тесной горной щели, словно пыталась найти выход вниз, к равнине. Но безнадежно проигрывала каменным уступам, которые веками держат здесь оборону с небесными силами. Страшно противиться грозной природной мощи, но положение, в котором оказался Бануш, обязывало. Страшно саднило в боку, горело тело от удара о камни, но времени заниматься раной, нет. Огонь! Главная мысль, которая его донимает. Без костра не выжить и тем более не спасти друга пса Берю. Тридцать минут назад рискуя своей жизнью он, вытаскивал человека из ледяной воды.

   Тьму пронзил пучок искр от удара  лезвия ножа  о камень. В отсутствии других звуков это прозвучало ударами меча о доспехи. Словно силы добра вступили в схватку с темной стороной планеты и высекают, вытачивают крупицы победы. Как умудрился в темноте, почти на ощупь найти то, что необходимо – кремний. И теперь размахивался и ударял, чтобы высечь искры и воспламенить сухой мох. Рядом на подстилке можжевельника лежал друг - кобель породы лайка, нуждающийся в срочной помощи. Прежде всего в тепле и свете. Впрочем, им обоим нужна помощь, но в отличие от собаки, Бануш на ногах и может хоть что-то делать для спасения. С отчаянием ударял лезвием из закаленной стали по куску кремния, руки плохо слушались, скрюченные от мороза пальцы держали рукоятку ненадежно. Тогда он упал на колени, сгреб мох под камень, встал на кремний сгибом ноги и обеими руками размахнулся и ударил, рискуя от озноба промахнуться и рассечь колено.  Появился небольшой дымок и тонкой струйкой начал извиваться над местом будущего очага. Пока ненадежной, едва заметной ниточкой в проявившемся лунном свете. Голубая надежда и жажда к жизни, зародившейся второй раз в этом страшном от погоды ущелье…

   Где он промахнулся?! Бануш жил в селе и поднимался на ноги один, ему давно за тридцать. Родители пропали в горах,  ему тогда два года исполнилось.  Бабушка как могла, тянула мальчишку.  И подняла, да не дождалась из армии.  Только к холмику из свежей, еще не подсохшей земли на кладбище пришел молодой мужчина, поклонился с благодарностью и принялся жить. Остался небольшой домик, что нуждался в ремонте, но нужны деньги, а где разжиться ими в столь сложные и ненадежные времена? Запил горькую, крепко запил. Возвращаясь однажды ночью, упал посреди улицы и замерз бы, если не соседская собака.  Та, обнаружив человека, принялась трясти за воротник. Прихватила зубами до боли, но он лишь мычал нечленораздельно. Тогда животное сообразило, село и завыло на луну, да так. Всполошила народ в ближайшей округе. Наутро бабушка Айбала (красивая как Луна) укоризненно покачала головой, пожевала какую-то травку и дала ему, пошептала над лежащим, хотя он сопротивлялся, и отправила домой.

   Словно отрезало, только подносил стакан к губам – выворачивало наизнанку. Началась другая жизнь. Работы не найдешь, занимается всяк своим делом.  В России все так, нет у простого человека фантазии, полета нет. Оттого и не видит перед собой перспектив, дела не видит. Занимается тем, чем большинство вокруг. Как проживать Банушу, коли ни поддержки, ни помощи, ни от кого нет? Бабка научит парение  во сне видеть?  Завалился однажды по весне в дом крупный мужчина: кто ему посоветовал завернуть в этот двор? Тайна. Посоветовал заняться заготовкой сырья, обещал хорошую оплату и своевременно. Заказал добыть золотой корень, родиолу розовую. Произрастает высоко в горах, рядом с вечными снегами.  Добираться до нее непросто, но дело поправимое тому, кто знает все места в округе. Бануш сомневался вначале, растение-то красно книжное. Узнают старики – проклянут.  Как обижать землю, на которой живешь? Совсем негоже!  Да в отчаянном положении находился, пришлось согласиться. Боязни нет, даже если обнаружат потраву – в тюрьме тоже живут люди, ему терять нечего.

   Уже больше десятка лет занимался этим промыслом, обзавелся лошадьми. Прикупил вещи, дом обставил.  Словно обжил заново, но нет в нем хозяйки, неуютен стенами.  Большую часть времени проводил в горах. Добычу вел в одиночестве и небольшими партиями, много ли денег ему  одному нужно? В поселке партию товара не передавал, встречались с перекупщиком в условленном месте. Год назад  присмотрел другое дело, случайно произошло. В одном горном ручье попалось золото, уже несколько самородков поднял с земли. Заприметил карниз небольшой, а за ним полоску россыпи с нужными растениями. Круто, но поднялся. Два шага и сделал, да споткнулся. Упал, вспоминая недобрым словом всех шулмусов – злых духов, а под самым носом взгляд остановился на непривычном камушке. Поднял, рассмотрел и сразу понял, что за вещицу взгляд отметил.

   О находке своей никому не сказал, в дом не принес, прямо в горах схрон оборудовал. Отдельно от схрона для травы, чтобы потаеннее.  Благодарил верховного бога Кудая за нежданную помощь и все опасался. Вроде как заманивает его судьба. Он ведь нарушает законы гор добычей корня, а тут, словно подарок привалил. Не играют ли с ним духи? Да все гладко обходилось, золото уж в горсти помещалось.  А он все мысль в голове держал: памятник бабке поправить и родителям поставить. Родовое гнездо – дом отстроить. С  тем и жил.

   Осенью, уже глубокой собрался последнюю ходку сделать за корнем. Лошадей не брал, мороки с ними в камнях много, обернется за неделю. Заодно решил и припас свой тайный принести в дом. Вот только не определился, как воспользоваться своим нежданным счастьем.  Природа красотой  баловала, желтые в лиственничном уборе склоны четко рисовались черным камнем на голубом небе. Приезжих туристов в лощинах у бирюзовых рек и ручьев, не смотря на холодные ночи, останавливалось много. Тихо, дуновенья ветра нет.  Удивительное затишье, нежданно кончится, судя по всему.  Верха уже подмораживало, ручьи мелели от недостаточного таяния снега и трава пожухла от заморозков. Примолкли птицы, зверь редко на глаза попадался – готовятся к смене погоды. Тихо в горах, удивительное время.

   Рядом семенил верный пес - кобель по кличке Берю (волк). Соседская лайка загулялась и ушла в горы.  Пропадала три месяца и по возвращении принесла щенка. Одного, крупноголового, с волчьим окрасом.  Крепкой любовь оказалась в горах, выплеснулась в жизнь так нежданно. Родители всех себя вложили в это продолжение рода.   Хваткий щенок оказался, зацепился за жизнь вопреки всему.  Много неприятностей хозяину принес: то покусает кого, то потраву устроит. Собрался избавиться от зверины, да Бануш остановил: не бери греха на душу, отдай. Так и прижились.  Сядет новый хозяин вечером на крыльцо, теребит за уши, а псина молчит. Смотрит голубыми глазами, все понимает, а сказать не может. Затем от отчаяния, что выразить себя не в состоянии, взвоет на луну, всех собак в поселке переполошит. Но чаще конечно в горах время коротали. За лошадей не страшно – охрана на зависть. Днем и ночью рядом, свыклись, безоговорочно доверяли друг другу.

   Поднялись без приключений.   Забрал Бануш свои припасы, загрузил остатки корня в мешок и с утром направились вниз. С первых шагов вкрались подозрения, уж очень ласковым солнце казалось и температура приемлема для движения. Но его на мякине не проведешь, знал хорошо, чем может закончиться такая безоблачная тишина. Собираясь, положил ближе – в карманы куртки -  спички, хлеб и вяленое мясо, чтобы можно быстро воспользоваться. И действительно потянуло ветерком с вершин, оглянувшись, увидел, как поземка сорвала с места свежий снег, и потянуло снежной завесой вниз к альпийским лугам. Он прошел открытое место до обеда и углубился в ущелье, сужающееся ниже в щель. Место неудобное, поскольку ветер поддувал постоянно, а при такой погоде будет понужать в спину, только держись, а то и с ног собьёт. Решил перекусить. Бросил Берю добрый кусок, себе оставил только на перекус. С удовольствием отрывал зубами полоски лосятины и тщательно пережевывал, не спешил. Знал, что ниже несколько сот метров остановится на ночевку.

   И словно подтверждая опасения, сверху ударили порывы ветра: раз, второй, третий. Нес с собой мелкие камни, снег. Ну что ж, ему знакома такая погода, прижался к выступу в каменной стене, поднял капюшон и приготовился переждать. Ветер словно взбесился, как умудрялся разогнаться до такой скорости, невероятно. Ярости его можно только удивляться.  Собака забилась в ноги, легла спиной к ветру, положила морду на передние лапы и закрыла глаза. Лишь повизгивала при особо сильном попадании камней в тело. Бануш накрылся с головой, пережидая порывы. Не скоро, но почувствовал, что рывки прекратились, ветер набрал определенную скорость и не менялся уже.  Дул постоянно.

   Отбросил капюшон, поднял голову и не узнал местности. Черные космы туч стекали в ущелье, небо давно не видно. Сыпал мелкий дождь, температура понизилась до отрицательной, и падающие капли леденели уже на лету, не достигнув земли. Где только возможно замерзающая вода цеплялась за выступы и повисала сосульками, сверкающими своей прозрачностью от редких уже вспышек молнии. Камни покрылись корочкой льда, стали страшно опасны для движения. Любое неловкое перемещение готово опрокинуть человека на поверхность к острым граням и выступам гранита. Ручей превратился в мощный поток и, закручивая струи воды, ударялся в преграды на пути, расплескивал свое тело в стороны, дополнительно создавая ледяной панцирь на камнях. Страшно шагать в темноте по скользкой тропе, даже если дорога знакома. Не устоишь, упадешь, подвернешь ногу и тогда смерть.

   Но стоять нельзя, неизвестно сколько воды нагонит погода. Случится так, что выйдет ручей из русла, понесет воды по тропе, сметет камни, человека, животное. Бануш выбирая каждое движение, тронулся в путь. Можно бросить мешок с корнем, но что-то удерживало. А в голове родилась мысль - вот оно наказание Кудая за неразумное использование природы родных мест. Учили старики: не бросайте люди сорняки в эту райскую землю, Алтай!  Дал бы силы добраться.  Прекратит промысел, будет жить как прежде. Дождь набирал силу, крепчал и мороз – ополчились силы Земли против человека. Человека ли? Ведь обижал Бануш природу. Ради денег! А это и есть самый страшный грех для местного жителя. Рядом семенил пес, мелкими шагами, тщательно выбирая, куда ставить лапы. То прижимался брюхом к ледяным камням, то обходя препятствия крупнее. Ему за что такое наказание досталось?

   Впереди ждала переправа, небольшая по размеру. В хорошую погоду перепрыгивал ее с одного камня на другой, только далеко внизу вода струей резвилась и показывала свою силу. Вот и приметный камень, нужно встать удобнее и шагнуть. Только шаг такой может закончиться вечностью, сорвешься, и понесет, вниз бросая на скалистые выступы. Вода бурлила поверх площадки. Это к лучшему - нет под ней льда, и нога станет тверже. Тщательно прикинул, как прыгнет и приземлится, приметил и выступ, за который ухватится руками. Посмотрел вверх по течению, не ожидает ли какой-нибудь сюрприз.

   Сверху, от кромки скал в воду ударила близкая молния. Ярким гигантским мечом расколола тьму, глазам невыносимо больно. Ударила  в воду, не остановила полет в воздухе. В месте соприкосновения с водой подняла большую волну, что понеслась с огромной скоростью вниз по течению. Ударила в ноги выше колен, подсекла, лишила опоры. Бануш ничего не успел понять, не говоря о том,  чтобы предпринять что-то. Сбросила в воду, закрутила, ударила о выступы русла раз, другой. Хлебнул воды от неожиданности, воздуха хотел вдохнуть, да накрыло. Грудную клетку сковали холод и ужас, держали ремни от мешка, груз тянул вниз и перевернул тело на спину. Для спасения пришлось сдвинуть руки назад за спину и сбросить мешок. Помогло это мало, намокшая одежда, сковывала движения.  Хорошо не потерял сознание, и судорожно принялся хватать руками, свободными теперь от груза. Скорость потока не давала остановиться, только пальцы разбил в кровь.

   Уже простился с жизнью Бануш, смирился с происходящим мыслями, хотя организм стремился выжить и хватался за любую возможность. Скинул куртку, все полегче. Ударило о камень грудью, боль пронзила все тело, в очередной раз глотнул воды, закашлялся и снова ушел с головой под воду.  Все, отбегался! И почувствовал облегчение, но не от того, что простился с жизнью, а от того, что голова оказалась над водой и смог вдохнуть. Понял – верный пес Берю схватил зубами за ворот рубахи, прикусив шкуру и работая лапами, тянул хозяина к берегу. Принялся помогать руками и ногами и, наконец, увидел удобное место, прицелился, ухватился рукой. Спасение! Хватка ослабла, пса потянуло в русло, и он отпустил человека, рискуя не выбраться сам. Второй рукой Бануш схватил за шкуру пса и потянул на берег. Выбросившись на твердую поверхность, ноги в воде еще были, уронил голову на камни и принялся дышать.

   Постепенно пришел в себя и нутром почуял - не услышал, что-то странно замолк пес. Не радуется спасению, не прыгает вокруг. Лежит рядом. Начал ощупывать шкуру, но рука окунулась во что-то теплое и липкое. Подхватился, поднялся на локтях и при очередной вспышке увидел рваную рану в боку собаки. Животное закрыло глаза, не в силах справиться с болью. Почуяв поглаживания, тихо заскулило в ответ на ласку. Огонь, только огонь спасает в первую очередь. Бануш схватился рукой за нагрудный карман,  куртки нет, только рубашка! Спички уплыли вниз по ручью. Провел рукой по поясу – нож на месте. Он разведет огонь, обязан! Другу помощь нужна! Превозмогая собственную боль и дрожь от холода, подсунул руки под тело Берю, поднял, согнувшись от тяжести, донес до стены ущелья. Метнулся вправо и в десятке метров увидел небольшой грот, куда и перетащил собаку. Наощупь сорвал со скалы несколько крупных листьев бадана, приложил к ране. Теперь костер. Давно ушли холод и дрожь, только пальцы, сбитые в кровь, плохо чувствовали.

   У изогнутой лиственницы нащупал в полутьме сухой мох, прихватил пригоршнями, перетащил в грот. Хоть здесь сухо. Поискал глазами, где можно взять дрова, уж очень плохо загорается плотная древесина тыды-лиственницы.  Увидел карликовую березку, как сюда забралась на такую высоту? Нарезал бересты для розжига, жарко горит, от нее и займутся дрова. Нащупал подходящий камень и приступил к добыче огня. Время торопит…

   Бануш наклонился, принялся раздувать тлеющий мох, подкладывая тонкие волокна бересты. Дым попал в глотку при очередном вдохе, от него закашлялся так, что выворачивало легкие. Наконец, справился, подул вновь. Вспыхнул ненадежный огонек. Накрыть его своим телом, не дать погаснуть. На второй раз может не хватить сил, руки окостенели. Подкладывая бересту и мелкие ветки, добился устойчивого горения и  укладывал  уже крупные палки. Ломать не хватало  сил. Спиной почувствовал, а скорее боковым зрением уловил – светло.  Ветер и дождь прекратились, с неба сыпались крупные снежинки и покрывали черные мрачные камни. Все веселее, правда тепла ждать не приходится.

   Заскулил пес. Бануш выбрался наружу и увидел недалеко заросли можжевельника. Попросил прощения у дерева и наломал веток. Постелил ложе, перенес собаку и улегся за ее спиной, прижавшись к ней всем телом. Костер давал устойчивое тепло, и тело согревалось, отзываясь болью во всех членах.  Видимо при падении или когда болтало в ручье, сломал ребро, надсадно болел бок. Но главное сейчас поспать, дальнейшее подскажет время. Не срок его душе уходить в иной мир, крепко за него молится бабка там наверху. Родовые духи поднялись на защиту, да и спас его волк.   Кыпчаки его своим родовым животным считают, когда-то последний парень племени стал жить с волчицей, и родились у них десять сыновей, которые и пошли по всему миру.  Волк – это, в первую очередь, высший символ свободы в животном мире, символ самостоятельности. Символ бесстрашия. В любой схватке волк борется до победы или до смерти. Они будут жить, не нужна им смерть.

   Рассвет встретили посреди белого безмолвия. Едва слышно бежал ручей, за ночь воду согнало, в русло вошел. Приморозило с берегов. Бануш осмотрел Берю, очень глубокая и опасная рана, отвар бы приготовить, да не в чем. Котелка нет, флягу унесло, а в ладонях не согреть. Поискал между камнями и на счастье нашел старую консервную банку. В ней вскипятил воду, приготовил отвар, сложил в него все, что мог найти полезного: ветки можжевельника, уже окрепшие шишки лиственницы, травы. Не хватало знаний, но уверенность в целительной силе поборола сомнения.  Промыл рану, собака молча сносила прикосновения, лишь слегка поскуливала. Понимала, что помогают. Согретыми за пазухой листьями бадана закрыл рану. И только когда пес устало закрыл глаза, принялся осматривать себя. Разбитые и содранные в кровь руки, ноги, голова – не страшны. Бок главное. Он осмотрел разодранное до мяса тело, промыл тем же отваром что и собаку, наложил повязку из разорванной рубахи. Затянул потуже. Принялся думать, где раздобыть пищу.

   Долго они не протянут, нужно двигаться и спускаться по ручью. В здоровом состоянии здесь пути на полновесный день. В размышлении принялся рыскать по карманам и наткнулся на размокший кусок мяса, который положил, чтобы в пути не развязывая мешок, перекусывать. Большую часть отдал своему спасителю. Пожевал немного сам и оставил часть на дорогу.  Оттягивать время не стал, срубил ножом два небольших деревца, навязал жгуты из трав и скрепил волокушу. Встал на берегу ручья, достал из нагрудного мешочка самородки, подержал их на раскрытой ладони. Один вернул на место, надо таки родителей уважить. Не в золоте счастье, а в том, что жив. Алтай любит и не даст с этого дня в обиду. А жизнь? Ну что ж справлялся как-то до этого. Нельзя у природы брать больше, чем тебе на сегодня нужно. Размахнулся и без жалости бросил в ручей вверх по течению маленькие тяжелые слитки. Положил на жердины  собаку, попросил у духов помощи и тронулся в путь…

   Берю как щенок радовался, что хозяин с ним играет. Бок зализал, рана еще розовая. И теперь резвиться. Ожил. Посреди небольшой комнатушки, единственной в стареньком доме находились человек и собака. Сожаления нет, каждому свое на роду написано. И направляет помыслы и действия твои верховный бог Кудай, на сакральной местности Алтай, что зовут еще золотым.
30 Изглаживается память
Ирина Христюк
                ИЗГЛАЖИВАЕТСЯ ПАМЯТЬ

          Последние оторвавшиеся листья, похожие на маленьких птичек, медленно кружились в воздухе. Верхушки голых деревьев изредка качались, словно кивали им на прощание. Городской парк скучал без посетителей, спрятавшихся от осеннего холода в уютных домах, квартирах и кафе. Притихший, он не издавал ни звука, словно тут вовсе и не жили птички, белочки, ёжики, мыши. Не волновали его и детские голоса, как это бывало в тёплые и будние дни, когда дети толпами выбегали из школы, расположенной напротив, шли через парк, бурно обсуждая школьные новости и проделки.

          Только парочка старичков одиноко сидела на скамейке под старым, облетевшим клёном, тесно прижавшись друг к дружке, наслаждаясь холодным дыханием последних осенних дней, а главное – присутствием друг друга. Издали казалось, что  они сидели неподвижно и молчаливо. Только изредка мужчина брал руки женщины, согревал своим дыханием, заглядывая в её глаза, и нежно обнимал. На вид им было под семьдесят. Скромно одетые они производили приятное впечатление. На нём – чёрная кожаная куртка, синие джинсы и чёрные с белыми полосками кроссовки, на голове – шерстяная шапочка тёмного цвета. Она – в демисезонном пальто малинового цвета, чёрной вязаной шапке и чёрных сапожках. Они долго молчали, наблюдая, как налетевший ветерок ерошил мокрую от вчерашнего дождя листву, сдувая с ней последние капли осенних дождей.

          – А помнишь, как мы с детьми ходили сюда на детские сеансы? – взглядом указывая на бывший кинотеатр, ныне неизвестный долгострой, грустно спросил мужчина.

          – А потом мы шли вон туда, где сейчас пустует площадка, а раньше был тир, и ты учил их стрелять. И сколько радости было в их глазах, если удавалось выиграть какую-то игрушку!

          – А как они любили осенний парк! Помнишь, как осенью, после садика, а потом и после занятий в младших классах, мы часто приходили сюда? Вы читали стихи про осень, а потом все «шуршали листьями»: мы с тобой сгребали опавшие листья, а детки, громко смеясь и радуясь, падали в них, или просто бегали и своими маленькими ножками, словно нежный ветерок, шуршали покрывалами осенних листопадов, поднимая листья вверх?

          – Интересно, что и внукам это нравилось. Сколько раз, возвращаясь из школы или после занятий в кружках, они спрашивали: пойдём «шуршать листьями»?..

          Старики замолчали. Прожив вместе около полувека, каждый знал, о чём молчит другой, и какие мысли его гложут. Вот уже много лет, с приходом осени, не зависимо от погоды, они часто приходят в этот парк. И только они ведают, зачем  и почему…

          Уплыли годы, что вешние воды. Выросли дети, получили образование, женились. У каждого - семья, дети. В поисках хорошей работы уехали за границу: кто – в дальнее зарубежье, кто – за океан. Забрали и внуков потом. Вроде бы на короткое время, получается навсегда. У каждого – свои заботы, хлопоты. Есть работа, жильё, достаток. Всё – хорошо. Но внуки уже учатся на чужом языке, забывая родной, на котором красиво изъяснялись. Уже чтут традиции страны проживания, забывая свои. Учат историю чужой страны, не зная своей. Придерживаются чужой культуры, забывая про свою. А эту великую культуру целого народа, которую предки, как огонь, передавали из рук в руки, и которая дошла до потомков, просто так взять и загубить, превратить в пепел?! Эти мысли давно не давали покоя старикам. Вопросы, вопросы, вопросы... Без ответов.
      
           А тут ещё старший внук, в котором души не чаяли, учудил в последний приезд: не переживайте, если что случится или заболеете, есть специальные интернаты для стариков, там хорошо.
Как объяснить ему, что хорошо только там, где рядом родные и близкие?!

           Уезжая, у многих детей изглаживается память. Сначала звонят часто, грустят по дому, по родным. Потом начинают привыкать к новой жизни, и звонки становятся всё реже и реже, а потом и вовсе исчезают. Не находится ни в их доме, ни в их душах местечка для родителей.
 
            А старики с болью в сердце ждут. До последней минуты. До последнего вздоха. И, придумывая отговорки и разные истории, только чтобы оправдать своих чад, надеются, что те позвонят, ответят, навестят. Кто же боль эту выдумал? Кто же пытку такую придумал?
            
            Во время прогулок по осенним аллеям, наедине с природой, зачастую обостряются мысли о скоротечности жизни. За молодостью неизменно приходит болезненная и немощная старость, а за самой жизнью всегда стоит смерть. Ничто и никто не вечны на земле.
Только в зрелые годы человек начинает особенно обострённо чувствовать и понимать, насколько бесценна жизнь во всех её проявлениях. Это у молодых время тянется, а у стариков оно бежит. И что принесёт день завтрашний, никому не ведомо. Но очень важно, чтобы стариковское одиночество не было удушающим.
Пусть сбудется то, о чём молчит эта пара сиротливых и одиноких стариков…
31 Когда шторм деревья сносит
Нелли Камерер
Я вскочила в 5:50 утра, потому что ветер и водные  массы с силой ударили в мое окно на верхнем этаже. Затем я сбежала по крутой лестнице вниз, на нижний этаж, чтобы проверить другие окна и двери. Мучило беспокойство. Но я подумала, что в это время мой сын наверное на работе и с ним ничего не случилось.

Но в эту самую минуту он попал в аварию. На работу он приехал спустя два часа, в покрытой вмятинами и царапинами машине. После того, как пожарники расчистили дорогу.

События в этот день развивались с молниеносной последовательностью. Между 5:30 и 7:30 вызовы пожарников следовали один  за другим. На въезде трасса была забита, на выезде с нее поваленные деревья вклинивались друг в друга. Деревья лежали на дороге, улица была частично затоплена.

Деревья, ветки, черепица - все это лежало на многочисленных улицах и тротуарах. Дождь лил как из ведра, за короткое время температура упала с 13 до 5 градусов. Горы листвы создавали повсюду дополнительную опасность, так как в городе стало очень скользко.

Около 9 часов ветер переменился и значительно утих. И службе пожарной охраны удалось вкратце подсчитать. К тому времени в списке было около 35 вызовов. Жертв не было.

С моим сыном тоже почти ничего не случилось. На въезде на трассу внезапный ветер швырнул в его машину облако листьев, была видна только стена из лисвы. Он остановил машину и в этот момент на нее упала крона дерева. Зеленые ветви приземлились перед его носом.

А сын выбрался из машины, из-под заваливших ее веток и стал фотографировать ЧП и вызывать помощь, пожарников.

Когда он мне это рассказывал, я вспомнила, как одна знакомая сказала:
- «У каждого человека есть ангел-хранитель, но у некоторых их двое, у него тоже».
Тогда сын пошутил:
- «Ага, два ангела взяли под руки, когда дьявол по середине ударил.»

По данным полиции, о ЧП моего сына было сказано в прессе:

«На трассе машина въехала прямо под дерево, упавшее секундой ранее. Водитель испытал "счастье в несчастье", он не пострадал».
 
Слава Богу...
32 Шашлычная история в пустыне Кызылкум
Нелли Камерер
 Учкудукский автобус с отдыхающими ехал с базы отдыха "Горный" в Учкудук. Дорога предстояла дальняя, более 300 км по горячей пустыне. По пути водитель заехал на Навоинский базар. Базар в Средней Азии - это что-то особенное. Тут купишь не только самое необходимое, но вкуснейшие и редчайшие вещи, сушёные и свежие фрукты, арбузы и дыни, виноград... Всё, что душе угодно.

 У кого были деньги, купили кому что было нужно. Мне подарили бумажный мешок и заняли денег на помидоры, огурцы и перец, которыми я этот мешок наполнила.

 Между Навои и Учкудуком, на Горячей скважине, водитель остановил на перекур. Пассажиры проголодались за несколько часов езды.

 Тут все стали смотреть, у кого что есть. Водитель вёз свежее мясо, он пожертвовал пару килограмм, кто-то нарезал свой лук, кто-то полил белым вином, замариновали и разошлись разминать ноги.

 Я с шестилетним сыном развели недалеко от скважины, среди редких кустиков верблюжьей колючки, торчащих из песчаной почвы, небольшой костёр. Шашлычных палочек не было и мы нарезали веточек от кустарника, росшего возле скважины с серо-водородной водой, нанизали на них куски мяса и так жарили шашлыки над костром. Потом всем автобусом ели этот импровизированный шашлык. Нашлось и вино к шашлыку, которое пожертвовал один из пассажиров.

 Домой в Учкудук мы приехали к вечеру уставшие, но счастливые и довольные. Водитель развёз нас по домам, чтобы нам легче было тащить наши мешки с покупками с базара. Это была незабываемая поездка по азиатским пустынным дорогам, но и вкуснейший шашлык.
33 Принцесса дождя
Ольга Клен
   Опять этот нудный осенний дождь... Сыро и бесцветно... Влажность такая, что скоро начнут отрастать жабры. И зонтик, по закону бутерброда, дома забыла. Закон бутерброда объясняется, конечно, законами физики, ничего в нём мистического нет, мол, потому он всегда падает маслом вниз, что оно тяжелее хлеба, но для меня закон бутерброда так и останется законом подлости.
   Вот и сегодня подлость что-то разгулялось вовсю. Я проспала на автобус, и вот теперь иду на работу пешком, старательно обходя лужи. А как их обходить-то, если вокруг - одна сплошная лужа! День только начался, но уже не задался.
   Вдруг мимо меня проскакало разноцветное чудо с бантиками, весело топая по лужам и извергая из них огромное количество брызг. "Ещё один закон физики", - краем сознания зафиксировал мой мозг. Развить научную тему не удалось: мне досталась приличная порция воды, вытесненная из лужи помещенными туда ногами маленького чудовища.
   Открыть рот для возмущения я не успела: вслед за брызгами из лужи на меня обрушился поток восторженных возгласов:
   - Тётенька! Как вас любит дождь! Какая вы красивая! Я - принцесса дождя, а вы - королева дождя! Весело, правда?
   И мокрое чудо с бантиками помчалось дальше, не дожидаясь моего ответа. Да он ей и не был нужен.
   Девчонке было хорошо и весело бежать наперегонки с дождём.
   И в самом деле, чего это я? Дождь... Серо... Грустно... Плохо... Всегда и от всего будет плохо, если ныть.
   Робкая улыбка пугливо выглянула из-за полуоткрытых губ, опасаясь, не прогоню ли... Ноги, не спрашивая, уже бодро шлёпали по лужам (всё равно ведь, мокрые). Я не знаю, что произошло, но мир вдруг незаметно изменился: стал светлее и добрее. В небе появилась радуга. Может, она была и раньше, но я её не замечала?
   В этот день у меня всё спорилось и удавалось. Благодаря чуду с бантиками.
34 Воскресение
Игорь Гудзь
… небо сурово насупилось, закружились черные тучи. Солнце быстренько шмыгнуло за них. Сверкнуло, ... громыхнуло. Людишки засуетились, заметались, стремясь поскорее укрыться.
Взъерошенная крыса пересекла враз потемневший тротуар, поднялась на задние лапы, задрала острую морду вверх, тревожно принюхалась и юркнула в подвал дома. Обшарпанный котяра, как бы преследовавший ее,облегченно развернулся и тоже укрылся под ларьком.
Первые капли с тихим шорохом падают на землю, и тут же поглощаются пересохшей землёй. Следом летят другие, их становится всё больше, миллионы, миллиарды капель - они сталкиваются, теснятся, бьются друг о друга … . Сливаются в сплошной поток, и дождь льёт уже во всю свою неистовую силу … .

Ливень!

Дождь, дождь, дождь… весь мир – один сплошной дождь. Стучит по крышам, подоконникам, оконным стёклам, заливая всё вокруг бурными потоками.

Спрятавшись в телефонной будке рядом с полуразрушенной остановкой Андрей лениво наблюдает за снующими вокруг людишками. Возле остановки мечется худенькая девушка. Её попытки укрыться уже и не имеют смысла - нежно-голубое платьице промокло насквозь, длинные, льняного цветы волосы свисают влажными сосульками. На милом личике кривенькая испуганная улыбка.

Единственное убежище занято, девушка беспомощно отходит в сторону и покорно отдается буйствующей стихии. Струи воды ручьями стекают по лицу, падают на грудь и бурным водопадом устремляются к ногам, заливая промокшие вконец розовые балетки.

- Сюда! – сжалился Андрей. – Скорее! Совсем вымокнешь!

Девушка с сомнением всматривается внутрь будки, но оставаться наружи уже нет никакой возможности. Честно пытается втиснуться, попеременно благодаря и извиняясь. Вся замерзла, дрожит. Он изо всех сил старается потесниться, но ... будка слишком мала для двоих. Девушка смущенно улыбается и ... медленно выходит наружу. Андрей выскакивает вслед за ней, уступая место.

Через мгновение уже и он мокрый с головы до ног, будто его три часа «тушили» пять пожарных расчетов. Время от времени милая головка виновато высовывается из будки.  Он лишь пожимает плечами, … подумаешь, дождь. На лице бессмысленная улыбка. Как у всякого, вот так вот внезапно втюрившегося.

Появляется переполненный троллейбус, все - на штурм.

Они оказываются рядом. Мокрые, промерзшие, холодные виснут на верхнем поручне. Андрей тайком скашивает глаз на почти детский профиль. Троллейбус дергает, их руки случайно касаются и тут же испуганно разбегаются. Дождь заливает стекло, за окном ничего не видно, но оба упорно всматриваются в проплывающие окрестности, словно видят их в первый раз.

Его мизинец несмело скользя по поручню на сантиметр приблизился к божественному пальчику девушки. Тот поспешно отодвигается. Андрей переводит дух, ощущая странный нарастающий восторг.

Оба всё так же, не отрываясь всматриваются в залитое дождем окно. Мизинец Андрея предпринимает новую попытку, которая оказывается гораздо успешнее - дрожащий мизинчик девушки остается на месте. Сердце Андрея бешено колотится. Он негромко откашливается и совсем уж неприлично приближает свой мизинец к её. Тот и сейчас не двигается с места!

Волшебный танец мизинчиков продолжается.

Объявляют остановку, девушка собирается на выход. Троллейбус медленно тормозит. Сейчас всё ЭТО закончится, а он не может выдавить из себя ни слова! В горле пересохло, тело обездвижилось. Всё кончено!

И вдруг...мизинчик девушки слегка касается его. Андрею хватает сил лишь чуть скосить глаз влево  … » 


Баба Стеша, как все ее звали в реанимации, уже собиралась домой. Смена заканчивалась, ночь была тяжелая. Одного не спасли, другой – тяжелый совсем. Как говорят, не сегодня - завтра, прости Господи!

Третий, молодой совсем парень, после аварии уже какой месяц не шевелится, парализованный, на всем искусственном.

Она подошла к Андрею, поправила подушку, подоткнула одеяло. И пошла себе, тяжело переваливаясь с ноги на ногу.

Уже на выходе что-то заставило ее обернуться. Левая рука парализованного, да какой там рука, всего-то мизинчик, чуть-чуть... дернулся, потом еще, и еще разок. Один глаз слегка приоткрылся и робко скосился куда-то влево…. .
35 Оттайка
Пранор 2
         «Опять весна, опять ручьи»... - И сколько же этих ручьёв образовалось! Даже ночью столбик термометра держится выше ноля градусов, всё кругом тает, течёт и капает.
         В силу особенностей местного климата (вечная мерзлота, ведь) талая вода не впитывается в почву, а заполняет малейшие углубления и повсеместно образует лужи. Из луж вода неисчислимыми ручейками стекает в ручьи, которые в свою очередь полнят притоки близлежащих рек и вызывают просто невероятные паводки в устьях рек на побережье северных морей.
         По причине всё той же вечной мерзлоты даже при плюсовой температуре днём натаявшая за ночь влага обращается в конусные наледи по периметру зданий и корку льда поверх луж. Обледенение на дорогах становится поводом непрекращающихся празднований «дня жестянщика» для автомобилистов, а на тротуарах – причиной весёлого и не очень настроения пешеходов и источником творческого вдохновения для праздных зевак.

         На остановке служебного транспорта собирается народ, ещё по-зимнему сонный и неразговорчивый, но уже сменивший тяжёлые зимние шапки-куртки-шубы на более лёгкие и яркие одеяния. Хоть и прохладно поутру, но женская половина трудящихся, в особенности, те из них, кто помоложе, уже приукрашивается и робко заголяется по-весеннему. Плотный снежный наст тротуара весь истыкан каблучками лёгких дамских сапожек, пришедших на смену массивным зимним сапогам и торбазам из оленьего меха.
         К восьми часам утра солнышко поднялось выше крыш домов и во всю свою весеннюю мощь принялось лупить вдоль улицы, ярко подсвечивая людскую суету, предшествующую трудовому дню. Солнечный свет, дополненный множественным отражением и блеском зеркальных оледенелых поверхностей, стал просто непереносим, и все ожидающие служебного автобуса невольно повернулись к светилу спиной, устремив взоры в сторону западную.

         Навстречу им непрерывной вереницей мамы-бабушки, старшие братья-сёстры и редкие отцы-деды, подслеповато щурясь на яркий свет, везут на санках, ведут за руку или несут на руках сонных детишек в расположенный за остановкой детский сад.
         Вдруг среди этой унылой кавалькады появляется яркое и стремительно движущееся пятно - молодая мамашка энергично тащит за руку, как на буксире, спящего на ходу сына. Просто невозможно было не обратить на неё внимание.
         Длинные чёрные волосы развеваются у неё за спиной, аки крылья, а коротко подстриженная чёлка подпрыгивала в такт размашистым шагам.
         Густо подведённые брови-ресницы, губы в алой помаде и ярко разрумянившиеся щёки так и бросаются в глаза.
         Под расстёгнутой короткой кожаной курткой красного цвета в такт шагам упруго колышется грудь, обтянутая чёрной кружевной рубашкой.
         Чёрная короткая юбка нисколько не сдерживает широкий шаг и обтягивает-подчёркивает изгибы весьма аппетитных стройных бёдер.
         Высокие, выше колена сапоги-ботфорты, опять же красного цвета, вполне естественно дополняют-завершают её наряд.
         Высокие каблуки были всё же пока ещё не по сезону. И портили они красотке походку от бедра, через шаг утопая в размякшем насте, и сыграли с ней в конечном итоге весьма пикантную шутку.

         Когда на подходе к остановке мамашка поравнялась с придорожным рекламным щитом магазина женской одежды «Стильная штучка», один её каблук увяз в снежном насте, а другой предательски заскользил по льду обширной и глубокой лужи на тротуаре, исторически существовавшей чуть ли не со времени основания города.
         Взмахнув рукой, она безнадёжно попыталась сохранить равновесие, да куда там! В полёте-падении умудрилась схватить сына в охапку, как заправский вратарь мяч, и в обнимку с ним завалилась на спину, продемонстрировав всем присутствовавшим на остановке не только свои длинные и стройные ноги, обтянутые чёрными чулками в крупную сетку, но и красные кружевные трусики.
         Выцветшая за зиму рекламная фотодива после такого яркого и смелого дефиле просто слилась с плакатом от стыда за свой тусклый и невзрачный вид.
         Зато не одно мужское сердце дрогнуло при виде этой душераздирающей картины, и сразу несколько человек (включая солидных и при портфелях) бросились на выручку.
         Один мужчинка так торопился помочь юной даме в трудную минуту, что сам не удержался на ногах и прилёг с ней рядом ко всеобщему восторгу. Лёд под внушительным весом сердобольных помощников треснул, и мероприятие стало напоминать спасение на водах.
         У мальчонки сон как рукой сняло, и глазёнки заблестели от поднявшейся вокруг него суеты, прекратил которую очень некстати подъехавший служебный автобус.
         На работу трудящиеся отправились в бодром и приподнятом настроении.

«Журчат ручьи,
Слепят лучи,
И тает лед, и сердце тает.
И даже пень
В апрельский день
Березкой снова стать мечтает.
Веселый шмель гудит весеннюю тревогу,
Кричат задорные веселые скворцы!
Кричат скворцы,
Во все концы
Весна идет - весне дорогу»! (Дунаевский, песня из фильма "Весна")
36 Человек родился
Алёна Токарева
Холодно, очень холодно… Костя поглубже натянул ушанку и принялся что есть силы дуть на озябшие пальцы, которые не спасали даже рукавицы из собачьей шерсти. «Всё, ещё несколько минут и - домой! А то, того и гляди, превращусь в сосульку! Да и Настёна, наверное, заждалась, волнуется…» Вспомнив о жене Насте, Константин заулыбался. Смешная она, а сейчас ещё и такая трогательная со своим огромным животом! Маленький, подвижный колобок, который всюду суёт свой носик, и до всего ему есть дело…
Больше всего на свете Константин Самсонов любил рыбалку. Ну, после своей Настёны, конечно. Ночь-полночь, зима ли лето - он прихватывал необходимое снаряжение и отправлялся один или с друзьями на берег их северной речки, чтобы часами терпеливо ждать своей удачи. Но, надо сказать, фортуна была к нему благосклонна, и он всякий раз возвращался с приличным уловом. А, может, это река у них, в общем-то, удалённая от цивилизации, ещё была щедра на подарки, да и Костя славился рыбаком отменным. Кто знает… Был он самым отчаянным среди своих сотоварищей, просто-таки фанатично преданным любимому делу, и никакая опасность не могла служить ему помехой. «Что ты, Михалыч, - говорил ему приятель, - ледоход уже идёт вовсю… Я - пас!» А Константин, лишь махнув рукой, отправлялся на речку. «Костенька, миленький, уймись! - утром Настёна чуть не плакала, забавно сложив руки на животе. - А вдруг…» Но уговорить мужа остаться дома было делом абсолютно  безнадёжным. «Бог не выдаст - свинья не съест, - Константин весело сверкнул зубами. - Не трусь, Настёна, жди с уловом!»
Вот и сейчас он сидел на льдине совершенно один. Весна в этом году пришла с опозданием. Ночи стояли ещё холодные, зима нехотя сдавала свои позиции и иной раз, словно озлобленная неизбежным отступлением, давала о себе знать ночными заморозками и ледяным ветром. Но наступал день, и уж тут весна становилась полновластной хозяйкой. Солнце  пригревало, снег потихоньку оседал под его натиском, но всё же никакой тулуп не спасал от долгого сидения на  месте. Холод пробирал до самых костей, предательски заползая в рукавицы и валенки смельчака. Самсонов с удовольствием посмотрел на сегодняшний богатый улов. «Вся рыба - моя! И никаких конкурентов!» - он довольно хмыкнул и плотнее запахнул тулуп.
- Горе ты моё! - вдруг раздался рядом знакомый голос. - Сколько же можно сидеть! Простудишься!
Самсонов обернулся и увидел, как к нему, забавно переваливаясь с боку на бок, спешит его Настёна.
- Ты что! - напустился он на жену. - Я же тебе запретил приходить!
- Ну да, конечно… Тебе, значит, можно, а мне нельзя!
Настёна, добравшись до цели и смешно отдуваясь, воинственно подбоченилась.
- Да, мне - можно, а тебе - нет! – прикрикнул Костя.
В его глазах светилась нешуточная тревога.
- Ну, Самсонов, ну, миленький, я тебе горячий кофе принесла…- вкрадчиво произнесла жена, доставая из объёмистой сумки термос.
Она знала, чем задобрить мужа. Ибо на втором, нет, на третьем месте, после Настёны и рыбалки, у него был горячий крепкий кофе, который он мог поглощать литрами. Настёна отвинтила пробку и стала наливать в пластиковый стаканчик дымящуюся жидкость. Почувствовав любимый аромат, Самсонов сменил гнев на милость.
- Ну, ладно, давай, что там у тебя… - приподнялся он, потирая руки.
- Тут ещё пирожки с мясом… - обрадовалась Настёна, извлекая из сумки пакет.
Она уселась на складное кресло мужа, а Константин примостился на одной из деревянных чурок, которые принесли сюда на всякий случай предусмотрительные рыбаки. Самсоновы уже хотели было приняться за аппетитные пирожки, как вдруг раздался треск, и лёд под ними качнулся. Они в испуге уставились друг на друга, отчётливо ощущая, что опора уходит из-под ног.
- Мать честная! - помертвевшим голосом проговорил Самсонов, отказываясь верить в происходящее, а оторвавшаяся льдина тем временем уверенно поплыла по течению.
- Костенька, что же это… - тоненько пискнула Настёна и в ужасе прикрыла рот рукой.
Самсонов выхватил из кармана тулупа мобильный, с которым он теперь не расставался, лихорадочно набрал номер - первый, который пришёл ему в голову.
- Милиция!!! - крикнул он, когда ему ответили. - Мы тут, на льдине…
Но связь прервалась.
- Чёрт! Заряд закончился! - выругался Самсонов, швырнув бесполезный теперь телефон. - Дай свой мобильник!
- У меня его нет, - тихо проговорила Настя, глядя на мужа огромными глазами, которые, казалось, занимали пол-лица.
- Как – нет? – Самсонов уселся на снег.
- Понимаешь, я так спешила, что забыла его дома…
Константин побледнел и стремительно поднялся. От его резкого движения льдина качнулась, и он еле устоял на ногах.
- Осторожней! – крикнула Настя.
И вдруг схватилась за живот.
- Что? Что? – кинулся к ней Самсонов.
Льдина опять опасно накренилась.
- Тише ты… - еле выдавила из себя Настя. – Кажется, началось…
Самсонов ползком к ней подобрался.
- Настенька, милая ты моя…потерпи… не надо сейчас, а? – молил он прерывающимся шёпотом и больно сжимал ей руку.  – Потерпи, моя красавица…
Но Настя, с исказившимся от страдания лицом, лишь тихо застонала.
- Боже, что же ты делаешь? – Самсонов поднял лицо к небу. – Я никогда ни о чём не просил, но сейчас умоляю: помоги нам!
В высоком, уже по-весеннему голубом небе пролетела птица. «Эх, хорошо ей…» - мелькнула у него бесполезная мысль.
Льдину относило течением всё дальше. Вокруг них, мерно покачиваясь, плыли глыбы льда, и Самсонова пронзило новое страшное предположение о том, что их просто-напросто могут затереть другие, более мощные льдины. Но он приказал себе не думать об этом. Насте на какое-то время стало легче, но вскоре её скрутил новый приступ боли. С каждым разом она мучилась всё сильнее, а передышки становились всё короче. Казалось, время замерло. Самсонов держал её за руку и чувствовал своё полное бессилие. Он лишь молился про себя скупыми мужскими словами. Только бы их нашли! Только бы льдина не перевернулась и в более узком месте реки не была затёрта массивными глыбами! Только бы с Настей всё было в порядке! Только бы, только бы…
- Костя, что-то быстро у меня… - прерывающимся голосом проговорила Настя во время очередной короткой передышки.
- Быстро? – глупо уставился на неё Самсонов. Он бросил взгляд на свой старенький "Полёт", ещё доставшийся ему от отца, и с удивлением обнаружил, что прошло уже больше трёх часов. – А сколько должно быть?
- Дольше, гораздо дольше! Я скоро… рожу! – выдохнула она и пронзительно закричала от нового приступа боли.
Самсонов беспорядочно метнулся вправо-влево. Вид корчащейся от боли жены его буквально парализовал. И, главное, он ничем не мог ей помочь! Он даже не знал, останутся ли они живы! Так, стоп! Не думать об этом! Только не думать! Но что же делать?
- Самсонов, не мельтеши! – вдруг услышал он деловитый голос Насти. – Помоги мне снять куртку и расстели её подо мной…
У него сразу отлегло от сердца. Если Настёна называет его по фамилии, значит, всё не так плохо! Хуже, когда она говорит «Костя…» Тогда – труба! «Господи, какой бред лезет в голову!» - подумал Самсонов, но нашёл в себе силы улыбнуться жене и сделать так, как она просила.
- Так, теперь помоги мне снять лишнее… - продолжала командовать Настя. – Скорее, Самсонов, скорее!
Её вновь скрутил ужасный приступ боли. Она закусила губу, из глаз хлынули слёзы. Константин трясущимися руками освободил жену от лишней одежды.
- Холодно же…- деревянным голосом констатировал он.
- Дурак ты, Самсонов! – отдышавшись, бросила жена. – Нож приготовь… протри  его водкой…
- Нож? – ужаснулся Самсонов. – Зачем?
- Перережешь пуповину… - успела сказать Настя и опять закричала.
- Я? Пуповину?
У Самсонова от страха  зашевелились на голове волосы, но делать было нечего. Он ползком добрался до своей сумки, достал нож и флягу с водкой, которые всегда бывают в арсенале заядлого рыбака…. Руки дрожали, и он никак не мог открыть флягу. Наконец, с третьей попытки ему это удалось. Он как следует промыл нож водкой. Так, что дальше? Почему-то до сих пор ему не приходила в голову мысль о том, что вот-вот должен родиться их ребёнок. Есть он, Самсонов, есть Настёна, а ребёнок казался чем-то далёким, которое будет, конечно, но ещё очень не скоро…
- Самсонов, где ты там? – не крикнула, а скорее прорычала Настя. – Помоги!
Он метнулся к ней. События развивались стремительно. Настя уже вовсю тужилась. Её лицо покраснело от напряжения, а лоб был покрыт испариной. Она прерывисто дышала. Самсонов посмотрел –  и ахнул! Уже показалась головка ребёнка. Этот факт его поразил до такой степени, что он замер на месте.
- Держи-и-и! – на каком-то страшном выдохе прокричала Настя.
И оживший Самсонов успел подхватить своё дитя. Мальчика! Его сына! Самсонов всматривался в крошечное, сморщенное личико и не верил глазам.
- Ну? – тихо спросила Настя, блаженно улыбаясь.
- Парень! – сообщил Самсонов охрипшим голосом.
Ребёнок слабо пискнул, словно пробуя  силы, а потом закричал во всю силу своих маленьких лёгких.
- Скорее оботри его и давай сюда, - скомандовала Настя, с беспокойством глядя на новорожденного сына.
Самсонов так и сделал. Он положил ребёнка Насте на грудь, а сам поспешно скинул с себя тулуп и накрыл их.
- Где нож? Режь пуповину! – последовала новая команда жены.
Самсонов бросился за ножом и, страшно побледнев, перерезал пуповину. Всё! Его сын родился! Он зачерпнул горсть снега и вытер вспотевшее лицо. У него было такое чувство, словно он перетаскал две дюжины мешков с цементом. Ему казалось, что это он, а не Настя, только что произвёл на свет ребёнка. А Настя, счастливо улыбаясь, прижимала к себе сына, старательно прикрывая его тулупом.
- Настёна моя! – он обнял жену.
- Осторожней! – прошептала Настя.
Только сейчас Самсонов вспомнил, в каком плачевном положении они находились. По его подсчётам, льдину скоро должно было вынести в открытое море. «Их надо срочно в больницу…» - пронеслось у него в голове. И тут он услышал звук, который в ту минуту показался ему самым прекрасным на свете. Самсонов поднял голову и увидел вертолёт.
- Нас нашли, Настя! – закричал он, не помня себя от радости. – Мы спасены!
Самсонов вскочил и принялся размахивать руками. Благодарение Богу, их заметили! Вертолёт завис над ними, словно гигантская стрекоза, и начал понемногу снижаться…
37 Дочка Деда Мороза
Любовь Казазьянц
Рассказ-быль
Снега намело! Идёт Демидыч по зимнему, родному посёлку, любуется снежными елями. На душе празднично, радужно. «Скоро Новый год, Рождество. Приближается пора наряжать ёлку, дом украшать снаружи иллюминацией. Хорошая традиция! Детишек соберу, порадую подарками, как всегда. Интересно, что на сей раз жёнушка новенького придумает из кулинарии? Пироги у неё удаются лучше всего. Конфетами надобно запастись, шоколадок накупить. Детишки соседские любят их пуще пирожков, предпочитают фигурный шоколад, с орехами, мармеладом и всякие печенья. Да, жаль, что Б-г не дал нам с Марусей деток, а то жили бы припеваючи! Ну, что тут поделаешь… На нет и суда нет», - так думал Анатолий Демидович по дороге домой, шёл не спеша по заснеженной тропинке.
Как вдруг, послышался детский плач или кошачье мяуканье из соседнего заколоченного дома. Точно, не разобрать то ли кошка, то ли ребёнок! Вначале отогнал беспокойную мысль, да и кому надобно в заброшенный дом залезать, да ещё зимой - жуть, как холодно. Но Анатолий снова услышал плач ребёнка уже яснее и ближе. Демидыч пробрался вплотную к дому, попытался заглянуть внутрь. Да ничего не видать, потемнело уже, а фонаря поблизости нет. Прислушался. И точно, из дома приглушённо слышится детский плач. Демидыч очень удивился, но оторвал от окна прогнившие доски, открыл одну половину рамы и увидел посреди комнаты завёрнутого в одеяло ребёнка. Он был ошеломлён находкой. Кое-как перелез через окно весь в снегу, подошёл к живому свёртку. И действительно, увидел плачущее дитя. Подхватил ребёнка на руки и, прижав к груди, стал успокаивать. Ребёнок, почувствовав тепло, быстро притих. От прилива эмоций, Демидыч почувствовал озноб, поднял глаза вверх и глубоко выдохнув, прошептал:
- Господи! Неужели ты услышал наши молитвы! Девочка, мальчик – всё равно. Благодарю тебя, Господь! – прокричал он во весь голос. – Вот Марусенька обрадуется!
Бережно завернул ребёночка в одеяло, да ещё сверху прикрыл тулупом, обнял. И той же дорогой вышел из заброшенного сырого помещения. Ребёночек заснул по дороге. Демидыч вошёл в хату, не снимая сапоги, негромко позвал жену.
- Маруся, подь сюда, гляди, кого принёс!
Жена подошла и как увидела ребёночка, разрыдалась.
- Ты где такое чудо добыл? – со слезами дрожащим голосом произнесла Маруся. – Ну-ка, дай глянуть!
Жена нежно взяла ляльку на руки.
- Спит, ангел! Девочка или мальчик? – не отрывая взгляда от малыша, спросила женщина.
- Мне-то откуда знать. В соседском заколоченном доме нашёл. Тихо плакал малыш.
- Понятно. 
В избе было натоплено. Маруся бережно развернула ребёнка, увидела, что девочка беленькая, волосики светлые, шёлковые, пелёнки чистенькие, распашонка новенькая, малышка ухоженная, совсем не худая, а даже пухленькая. В одеяле к ленточке привязана записка: «Девочку зовут Анюта, 1год и 5 месяцев. На прикорме, коровье молоко – можно, аллергии нет. Совершенно здорова. Сохраните, у неё на шее серебряная цепочка с крестиком, колечко с изумрудом». Девочка открыла голубые как небосвод глазки.
- Ах ты моя бедняжечка! Бросили кровиночку! Ты не бойся, маленькая овечка, мы о тебе позаботимся. Ты попала в надёжные руки, правда, Толичка! – Женщина радостно и с теплом глянула на мужа. – Очень хорошо, значит Нюточка теперь наша, никто её искать не станет.
Маруся старательно перепеленала девчушку в свои пелёнки, какие нашла дома, сняла дорогое золотое колечко, укутала девочку потеплее и, улыбаясь, добавила:
- Ну вот, Дед Мороз есть, а теперь и Снегурка у нас сыскалась!
Девочка прямо, как в сказке, росла не по дням, а по часам. Справляли Новый год и Рождество счастливыми родителями. А односельчанам сказывали, что девочку привезли и оставили им на воспитание родственники, которые укатили за бугор. Так и стали жить поживать, да добра наживать. Да только это не конец истории, а начало.
    Прошло четыре с половиной года. Анютка выросла.  Ей исполнилось шесть лет. Девочка бойкая, смышленая, пригожая. Подружек у неё – куча. Все её звали «дочкой Деда Мороза». Ведь папой у неё - деревенский Дед Мороз, который каждый год устраивал детям посёлка новогодний праздник, исполнял всегда роль Деда Мороза. Толика она называет «папа», а Марусю – «мамулечка».
Наступило долгожданное лето. Прибегает она какая-то домой встревоженная.
- Мамулечка, там во дворе какая-то тётя странная. Смотрит на меня, зовёт, плачет. Но я не подходила к ней. Ведь ты же наказывала: к чужим не подходить и не разговаривать. Правильно?
- Да, доченька, конечно, так и есть. Молодец, что делаешь, как я учила. Что за женщина тебя преследует? Она молодая или старая? – спросила Маруся.
- Ну-ну,… не старая.
- Пойдём, посмотрим.
Маруся взяла дочурку за руку и вышла во двор. У ворот стояла молодая женщина.
- Вам кого? – спросила Маруся.
- Вас, - утвердительно ответила та. – Меня зовут Марина. Можно с вами поговорить?
- Конечно, пойдёмте в дом. А ты, куколка моя, иди погуляй, мне с тётей поговорить надобно. - С этими словами хозяйка завела незнакомку в дом. Усадила гостью на диван.
- Слушаю вас.
- Дело у меня к вам серьёзное. Вот только не знаю, с чего начать, - растерянно проговорила гостья.
- А вы начинайте с самого начала.
- Хорошо. Живу я в городе с мужем. Здесь у меня живёт тётка. Так вот, бес меня попутал, нагуляла я ребёнка, каюсь, влюбилась не на шутку. Думала, с мужем разведусь, детей с ним у меня не получалось завести. Вот и стала встречаться с другим. Поначалу всё было благополучно: мы встречались на его квартире. А потом, как заметил, что я в положении, он меня, как водится, обманул, бросил. Вот я и осталась с ребёночком никому ненужная. Приехала беременная к тётке с Анютой. Упросила девочку оставить ей. А она заболела, попала в больницу и какие-то люди мою кровиночку бросили на произвол судьбы.
- А что ж это вы, милочка, только сейчас спохватились? Ведь время прошло достаточно!
- Понимаете, я за границу уезжала. А теперь вернулась, буду жить здесь по соседству. Я всё понимаю, ни на что не претендую. Я вам очень благодарна, что вы мою дочурку, можно сказать, от смерти спасли, приютили, приголубили, полюбили. Очень я перед нею виновата. Отбирать её у вас не собираюсь. У меня ещё сынишка есть от второго мужа. Прошу только разрешите навещать Анюту.
- Что ж, этого я вам запретить не могу. Но не говорите ей, кто вы. Зачем травмировать ребёнка.
- Ой, спасибо вам огромное. А это вам, возьмите, пригодится для Анюточки. – И она вручила Марусе увесистый пухлый конверт. Повернулась и ушла.
Дома Маруся открыла синий конверт, там была огромная пачка долларов. А Нюточка вскоре узнала, что у неё теперь две мамы, чем была очень счастлива.
38 Огонь памяти
Любовь Казазьянц
Соавтор - моя младшая дочь Маргарита.
Посвящается памяти маминой подруги – Татьяне Николаевне Калядиной.
(Написано к картине Романа Величко "Свет осени".)

Наконец я дождалась, и сегодня мы с дедом отправляемся в лес к нашему Русалочьему озеру. О нём в округе рассказывают много загадочного.
Дед у меня очень интересный человек. Он так много знает и всегда занимательно рассказывает! Я люблю с ним беседовать. 
Отправились к озеру утром. Ранняя весна напоминала о себе набухшими почками на деревьях, еле пробивающейся из-под земли молодой травкой. Природа просыпалась от зимней спячки, обновляла и расправляла свои замёрзшие очертания. А вместе с растениями просыпались звери, птицы, букашки, всякая живность лесная.  В лесу свежо и сыро. В воздухе стоял густой туман, от чего было загадочно и немного страшновато. Если дедушка отходил от меня на несколько шагов в сторону, я не видела даже его силуэта, поэтому приходилось ориентироваться на голос. По дороге дедушка рассказывал о разных лесных зверушках, об их повадках, местах обитания. За это время постепенно потеплело, из-за облаков выглянуло долгожданное солнышко. Туман рассеялся. Вокруг пели птички. Звуки леса наполнили жизнью всё пространство.
К Русалочьему озеру дошли к полудню. Дедушка ставил палатку, я помогала, чем могла. Закончив с установкой, мы пошли рыбачить. Было весело, дедушка всё время шутил и рассказывал свои прибаутки. Пока дед рыбачил, Танюшка сидела на пенёчке рядом с ним и, прищурив глаза, с любопытством разглядывала солнечные лучи: сквозь ресницы они разделялись на радугу, Танюшка нетерпеливо пересчитывала, сколько в радуге было цветов, но окончательно запуталась и спросила об этом у деда.
-Вообще-то в радуге семь цветов. Знаешь стишок: "Каждый охотник желает знать, где сидит фазан". Так вот первая буква каждого слова совпадает с названием цвета в радуге и их последовательностью в ней. Ну-ка скажи, какие цвета?
Танюшка задумчиво промычала.
-Не знаешь!? Ну, так вот, запомни, в жизни пригодится: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый.
-А другие? – требовательно воскликнула она.
-А эти оттенки получаются от смешения основных цветов радуги. Вот когда у вас в школе начнётся рисование, спросишь у художника сама.
Потом он сварил из улова на костре вкусную уху. На ароматный запах сбежались любопытные белки.  Мы их угощали обедом, но оказывается, они рыбу не кушают! Дедушка сказал, что они любят кое-что повкуснее. После обеда, мы  немного погуляли вокруг озера. Дедушка рассказал мне про виды лесных деревьев: больше всего мне понравилась грустная плакучая ива, она росла у самой воды. А ещё я обратила внимание на аллею из ровно подпиленных пеньков со следами огня сверху. Спросила деда о них, на что он ответил: "Это особенная история, расскажу тебе у костра".
К вечеру похолодало. Дед надел на меня тёплую куртку и шапку. Я помогла ему собирать хворост. Когда дедушка разжёг костёр стало намного теплее и уютнее. Танюшка любовалась пламенем костра и вспомнила:
-Дедушка, ты же хотел мне рассказать про ту аллею!
 И дедушка начал свой рассказ:
-Я расскажу тебе древнюю легенду о нашем озере. Ты узнаешь, почему оно имеет такое загадочное название – "Русалочье". В этом месте давным-давно жили древние племена. Народ этот назывался "суричами". У них принято было иметь  много детей, и чем больше детей в семье, тем выше становился её статус. Особую роль в их обществе играли женщины, они почитались, им поклонялись. Когда в семье рождалась девочка, устраивали большой праздник на весь город. Правила суричами женщина – её называли "прародительницей". Власть передавалась по родословной женской линии. И вот, жила в том городе одна семья,  все женщины из их рода считались ведуньями, к ним приходили лечиться, узнавать будущее, причины неудач, несчастий люди со всего города и окрестностей. В их семье было двенадцать дочерей. Все -  писаные красавицы, одна другой краше. Девушкам в их семье принято было давать имена на "А" - первую букву древнерусского алфавита. Но, в этой семье был непререкаемый закон, своего рода табу - запрет: женщинам их рода строжайше запрещалось выходить замуж, похоже на закон жриц в Древнем Египте. Самая старшая дочь Анфия влюбилась без памяти в одного парня и решила нарушить запрет – выйти замуж, рожать, воспитывать детей и вести обычную жизнь, как положено женщине в их народе. Она не послушала свою мать, которая хотела уберечь дочь от роковой ошибки. И случилось несчастье с её суженным: почти перед самой свадьбой он охотился в лесу вместе с соплеменниками, на него упала огромная ветка дерева, видимо обломилась. И он погиб. Девица не смогла перенести смерти любимого и утопилась в озере, о потом пропали все её одиннадцать сестёр. Сгинули, будто их и не бывало. С тех пор рассказывают, что все двенадцать сестёр превратились в русалок и живут в нашем озере, раз в году в полнолуние они выходят из озера, и в огне, принимая образ девушек, то есть самих себя, танцуют на этих пнях страстный танец огня. А ещё их называют – "огненные девственницы". Есть поверье, кто их увидит, либо умирают, либо сбываются все их мечты.
Танюшка слушала удивительный рассказ деда, раскрыв рот, впитывая каждое слово.
-Ну, как? Тебе понравилась история про русалок? – спросил внучку дед.
-Конечно, дедуля! Как в сказке! А откуда ты это знаешь? – спросила Танюшка, востоженно глядя в глаза деда.
-Рассказал один старик в лесу, когда я был совсем молодым. А теперь спать пора.
Танюшка удобно устроилась в спальном мешке, рядом с дедом в палатке. Она думала о русалках из дедушкиного рассказа. "Интересно, какие они – русалки, существуют ли они на самом деле? Неужели они превращаются в девушек? А куда они прячут свои хвосты?.."
И приснился Танюшке удивительный волшебный сон. Увидела она серебрящееся в лунном свете озеро, а по лунной дорожке плывут стайкой русалки и, превращаясь в девушек, выходят они друг за дружкой на берег, освещённый серебристым светом полной луны. Идут молча, гуськом в  ночной тиши, встают на пенёчки и вдруг, всё озаряется яркими вспышками, как фейервек, а на земле сверкают золотые блёстки. Вокруг каждой из них кружится радужное кольцо. И под аккомпанемент арфы, под волшебные переборы одной из них, русалки-девственницы начинают свой дивный танец, извиваются их нагие тела в темп напевной мелодии, которая постепенно превращается в обжигающую анфиладу аккордов и трезвучий. А вокруг каждого пня радужное кольцо разгорается пламенем. Это огненное пламя страсти, невостребованной любви! На изумление пластичны и воздушны! Огнём памяти они отдавали дань своей матушке-прародительнице. Чуть забрезжил рассвет, танец замедлился, каждая из них присела и, превратившись в русалку, девушки исчезли, а огненные блики растаяли в предрассветном тумане. И волшебная мелодия унеслась в даль как эхо.
Утром Танюшка рассказала дедушке свой сон. И когда она проснулась, обнаружила в своей руке удивительную ракушку, с маленькой розовой  жемчужиной внутри. Дедушка взглянул на жемчужину и многозначительно сказал:
-А ты, сохрани этот подарок, внучка, тебя ждут впереди счастье и удача! Вот посмотришь!
Танюшка улыбнулась ему в ответ.
39 Жара
Александр Сапшурик
   
   
АЛЕКСАНДР САПШУРИК - http://www.proza.ru/avtor/sapshurik - ПЕРВОЕ МЕСТО В 14 НОМЕРНОМ КОНКУРСЕ КЛУБА СЛАВА ФОНДА
               
    Город, пропитанный смогом, задыхался в ожидании дождя или хотя бы ветра. Насыщенный ядовитыми испарениями воздух неотвратимо проникал в подъезды, квартиры, лёгкие людей и животных. Жара и безветрие действовали заодно, и не было никакой возможности обновить проклятую атмосферу.
    Даже немногое из того, что ещё как-то двигалось - немногочисленные автомобили, разогретые как изнутри, так и снаружи, ничуть не перемешивали воздух, а лишь усугубляли ситуацию газовыми выхлопами. Постепенно к мутному застоявшемуся воздуху подмешивалась темнота. День иссякал. Но облегчения от желанной вечерней прохлады не было. Наоборот, утомлённое сознание больше не могло опереться на ложный вид свежести за окном. И рождало внутренних демонов...

      Терзаемый жарой и необъяснимым внутренним беспокойством, я вышел из дома. За углом подъезда тайно грешила соседская девочка. Причёска под эмо. Чёрные, зло раскрашенные глаза. Маечка, совсем не на вырост, скорее наоборот. Девчонка настолько энергично затягивалась сигаретой, что сгорая, та потрескивала. Казалось, звуки издаёт сама юная соседка: от наслаждения и суетливой поспешности. Внутренне усмехаясь, я представил, что хрустят её молодые челюсти, сдавливая вожделенную дурь.
   Она вздрогнула, увидев приближающегося мужчину. Видимо спутала со своим отцом, которого очень боялась. Узнав меня, облегчённо пыхнула дымом и снова погрузилась в свой мир искусственно созданных ощущений. Видно молодой организм легко преодолевал губительное воздействие  субстанции, представляющей собой смесь смога и табачного зелья. Хорошо, если только табачного, без этих современных модных примесей.
- Здрасти, дядя Женя. Отцу не расскажете?...
- А тебя только это может остановить в желании раньше умереть? - неожиданно для себя выплеснул я на ребёнка своё раздражение.
- Просто жизнь такая, дядь Женя. И потом, каникулы же, - виновато опустила она к заплёванному асфальту взгляд ярких, чуть затуманенных дымком глаз.
- В школе учишься ещё?
- Учусь.
- Неужели. И в каком же классе? - съехидничал я.
- В девятый перевели, - пыталась она задобрить меня вежливым тоном.
- А есть за что? - продолжал я выдавливать из себя яд.
   Кажется, добился своего - её благодушное настроение растворилось вместе с последней струйкой дыма. Знал же, что она учится плохо. И она знала, что я знаю. Обиделась, решила не отвечать. Да ещё уходя, вмяла в стену окурок, обозначив своё полное равнодушие к окружающему миру: нашему новому дому, собственному здоровью, да и вообще - бытию. Разве может она нормально учиться, если травится с юных лет? Родители простые, если не сказать - упрощённые. Пьют. Как освоить школьную программу в этом окружении и подобном образе жизни? А ведь глаза у девочки умные...

   Я передумал гулять и уже собирался вернуться, чтобы продолжить злиться на мир в одиночестве. Но тут к двери подъезда, рыча и покачиваясь на волнах грязного асфальта, подъехало такси. Автомобиль обдал меня дополнительным жаром от двигателя и выпустил потных пассажиров. За ними, вкручиваясь причудливыми спиралями в знойный воздух, из салона вылетели звуки музыки, порождаемые раскрасневшейся магнитолой.
   На меня всегда непостижимым образом действовало сочетание такси и музыки, особенно при плохом настроении. Хотелось немедленно умчаться куда-нибудь - сменить обстановку, компанию, взглянуть на этот недружественный мир под другим углом. Проверив карман, я вопросительно посмотрел на таксиста. Тот мгновенно определил во мне клиента.
- Куда вам?
- До Лавочкина довезёте? - спросил я, подспудно желая получить отказ.
- Двести, - равнодушно бросил водитель, кивком небритого подбородка приглашая в салон.
   В машине ещё было время, чтобы усомниться в целесообразности поездки, пока таксист крестясь, прикладывался к рабочему месту: ключ зажигания, передача, руль. Нет кондиционера, но хотя бы есть движение воздуха через открытые окна, куда испарялся и улетучивался мой пот. И не только от жары, ещё от волнения. А волновался я оттого, что на улице, которую заказал, живёт одна девушка. Это к ней я так спонтанно собрался. Мы недавно поссорились, я не звонил три дня. А всё ревность, сидевшая во мне так давно и прочно. Видимо, с рождения.
- Это ужасное чувство. Такое обидное и устаревшее. Как в старинных романах,- говорила Наташа.
- Но ведь настоящую любовь всегда сопровождает ревность, - возражал я. - Как большую рыбу в океане сопровождают маленькие рыбки. Они разные. Но одна из них, это точно ревность.
- Главное, чтобы ревность не превратилась в большую рыбу, а любовь в маленькую,- с грустью повторяла моя девушка.

   В автомобиле я несколько раз взглянул в зеркало. Потрогал лицо, проверяя степень побритости.
- Заедем в круглосуточный магазин цветов, - предложил таксисту. - Очень надо.
- Понимаю, - кивнул тот.

   Извиняться легче с цветами. Конечно, на такой жаре они быстро засохнут. Но это даже лучше - быстрее забудется обида. Таксист не взял денег за добавку к маршруту. И правда, понимает.
   Я решил пока не звонить Наташе. Вдруг магазин не работает, или растения погибли от жары и смога. А без цветов я как охотник без ружья или плотник без топора. Что за сравнения, и вообще - что за настроение сегодня?... Не смог из-за смога...  Удастся ли найти цветы? Вроде приметы: любит - не любит. А что, если ромашек купить? Или диких нарвать, они выносливее. Да и дешевле...

   Улыбаясь мыслям, я вошёл в цветочный магазин. Пёстрая одежда продавщицы делала её почти незаметной среди цветов. Эта скучающая дама с цепким взглядом смотрела на меня с нескрываемым интересом. Видно тоже всё понимала про меня. Ещё бы. Наступает ночь. Самое время просить прощения с букетом в руках.
- А ромашек нет? - осторожно спросил я, побаиваясь её всевидящего взгляда, усиленного очками.
- На розах тоже можно погадать, - выдала она тайну. - Только возьмите побольше.
- И как гадать?
- Если две недели простоят и не завянут, любовь есть.
- В такую жару - две недели?
- Правильно. Любви же не существует. Мужской - так точно. Какие вам?
- Теперь всё равно. Можно вот, по девяносто. Семь штук.

   Обнимая розы, ещё прохладные после магазинного холодильника, я подошёл к дому Наташи. Теперь можно звонить. Нет, не получится. Батарея телефона испустила свой электрохимический дух. Похоже я становлюсь всё более рассеянным. Забываю заряжать карманного приятеля - и рублями, и ампер-часами. Пойду так, напролом. Я же с букетом. Увидит меня, потного и усталого, оценит. Скажу, что шёл к ней сквозь леса и поля. Жаль, что в руках не ромашки.

   Свет ещё живёт в её окне. Хорошо, что завтра выходной. Она дома, и надеюсь одна. Ну, вот! Ещё одна жертва ревности: волнуясь, я слишком сильно сжал стебелёк одной из роз.
  Дверь открыла быстро, словно ждала. Тоненькая, в уютном домашнем халатике. Без косметики глаза кажутся намного роднее. Улыбнулась смущённо и радостно. Пригласила на кухню сразиться с жарой с помощью чая. Захотелось обнять. Но только вот, беда. Уже издалека я увидел на столе открытую банку с вишнёвым вареньем. Невольно оглянулся. Никого. Значит, недавно был мужчина. Я же знаю - моя милая нежная девушка не умеет открывать такие банки. Это подруга, у которой, кажется, родственники в деревне, подарила ей недавно несколько таких.

   Она всегда просила меня их откупоривать. Звонила: "Приезжай, я хочу чаю с вареньем, а банки открывать не умею". И я приезжал, открывал. И потом мы слипались в сладком вишнёвом поцелуе, словно малыши в детском саду. Почему-то мне в такой момент всегда вспоминалось это милое заведение.
   А сейчас из глубин бессознательного снова выплыло чудовище. Демон ревности. Ведь кто-то открыл варенье. Вежливо так, с ехидной улыбкой. "Пока, мол, ты там чего-то себе воображаешь, меня попросили тут открыть баночку". Эти слова, обозначенные на крышке вмятинами разной формы и глубины, читались очень явно. Словно были написаны понятными лишь мне знаками - что-то вроде китайских иероглифов. И было видно, что почерк мужской.
    Демон уже душил мне разум, менял голос на грубый, вызывал дрожь в руках, державших уже совсем тёплые цветы.
- Я на минуту. Это тебе, - протянул я букет милой притворщице.
Кажется, цветы стали вянуть прямо у неё в руках...
- Ты... не останешься? - робко спросила она.
- Нет, - гордо бросил я, ныряя в дверь. - Привет открывателям банок!
- Женя, вернись, - её слова разбивались о лестничные площадки и разлетались по этажам, нечаянно попадая в квартиры засыпающих соседей.

   Изнуряемый внешним и внутренним жаром, я долго не мог заснуть. Думал о ней и о злополучной банке с вареньем, открытой неизвестно кем и незнамо с какой целью. Конечно, цель - не содержимое, какое бы вкусное оно не было...
   К утру демон ревности не исчез. Наоборот, к нему прибавился демон упрямства. Всё! Больше никаких такси, цветов и всё понимающих продавщиц. Хорошо хоть жара немного спала. Терзаемый набором самых негативных мыслей, я вышел во двор.
   Как-то вдруг захотелось заговорить, всё равно с кем. Телефон я выключил, опасаясь, что позвонит она, любительница сладкого. Чтобы врать, врать! А за дверью подъезда снова скрывалась юная особа - моя соседка с дымящейся сигаретой в губах, подведенных чёрным. Теперь даже она не казалась такой уж грешницей.
- О, опять ты.
- Доброе утро, дядя Женя!
- Здравствуй. Тебя же Аня зовут? - сделал я попытку оторваться от всё ещё сопровождавших меня монстров.
- Точно. А куда это вы вчера так поздно гоняли? Да, и спасибо, что не сказали отцу...
- Тебе сколько лет, Аня?
- Четырнадцать.
- А ты умеешь открывать банки с металлическими крышками?
- Чего там открывать, вы что?
- А вот некоторые взрослые барышни не умеют...
   Не знаю, что побудило меня рассказать ей о случившемся. Безысходная тоска? Тайное желание сочувствия? И это у девчонки, не отягощённой собственными душевными переживаниями, живущей так легко и свободно. Да, взрослому человеку не стал бы рассказывать...
- Вы курите?
- Нет, к сожалению.
- На всякий случай спросила. У меня кончились. И денег нет. Приходится вон, окурки... Вы знаете, дядь Женя. Сдаётся мне, что ваша девушка сама умеет открывать эти банки.
- Почему же тогда...
- Да она просто хотела сделать вам приятное. Типа, вы такой умелый мужчина и всё такое. Как вы не понимаете?

   Я удивлённо смотрел на собеседницу. Четырнадцать лет. А ведь рассудила, разобралась, поняла.  Девочка, не ладившая с математикой, но будущая женщина, уже разбирающаяся в жизни. А со мной что? Великовозрастная глупость, жара или этот  вечный демон всеобъемлющей ревности? Я рванулся вперёд, лихорадочно доставая телефон, отыскивая номер Наташи. Вернулся назад.
- Вот, возьми... на мороженое.
- Тут много.
- Не простудись.

   Прилетевший откуда-то сверху, с небес, ветерок быстро наполнял застоявшийся воздух исцеляющей свежестью. Жара спадала. И наверняка цветы, стоящие где-то на улице Лавочкина рядом с вишнёвым вареньем, почувствовали теперь себя значительно лучше. Те розы, что по мнению одной цветочницы так восприимчивы к человеческим чувствам. Было самое время в этом убедиться.
40 Завируха
Ольга Альтовская
«Ну вот и зима», – думала Зоя, глядя в вечернее окно. Ещё днём всё было по-осеннему серо и сыро. Шёл нудный мелкий дождь, добивая дороги, и казалось, конца не будет этой унылой тоске. Но к вечеру внезапно повалил снег и подул ветер. Закрутились, падая с неба, снежные хлопья. Сначала несмело, словно пробуя силу, потом сильнее, и наконец,  как в каком-то бешеном танце, всё завертелось. Снегопад раздавал оплеухи направо и налево: слепил машины, белил крыши, налипал на провода и ветки деревьев, и  за какие-то два часа всё вокруг преобразилось до неузнаваемости.

Зоя стояла у окна и смотрела на улицу. Сумерки густели, и в снежной суете на город опускалась ночь.   Освещённые фонарём,  пролетали снежные заряды, бились в оконное стекло и сползали по нему вниз. Из окна дуло. Девушка, поёжившись, отошла, накинула на голову белую пуховую шаль «паутинку» и снова подошла к окну, отодвинула  в сторону герань и протёрла запотевшее стекло. Часы на стене  пробили девять раз. «Бом-бом, бом-бом...», – лился в тишине их мягкий, округлый звон. Свет от торшера освещал  застывшую в полудрёме комнату.  Предметы, как в зеркале, отражались в  чёрной глади окна.

Девушка переживала ссору с другом и рассеянно смотрела на улицу сквозь своё отражение. И  в какой-то момент ей показалось, что это не отражение, а она сама из зазеркалья, с улицы, снаружи смотрит на себя. Это ощущение  длилось какой-то миг. Но по спине пробежал холодок. Зоя снова протёрла окно, словно стёрла это видение. И в окне опять отражение. И она снова, словно сквозь себя, смотрела на улицу, и опять видела пролетающие под фонарём снежинки. Но за их мельтешением заметила проскользнувшую смутную женскую фигуру в белом платке. Какая-то женщина, показавшаяся Зое странно знакомой,  прошла под фонарём и скрылась во тьме.

Завируха мела не переставая. Улица пустела.  Народ, растворяясь в снежных завихрениях, постепенно рассасывался, и тёмные дома,  когда в них загорались огни, словно просыпались, открывали глаза.

Зима колдовала,  наметая сугробы... Девушка отошла от окна, улеглась на диван, взяла  сказки Шварца и, завернувшись в плед, углубилась в чтение. От книжных чудес её отвлёк телефонный звонок.  Звонила подруга.

– Ты почему не зашла? – голос Нины звучал обиженно. – Я чай поставила, а ты махнула мне рукой и пробежала мимо. Ну, думала, на обратном пути заскочишь. Где тебя носит в такую погоду?

– Ты ошиблась...  Я сегодня никуда не выходила. Я дома. Лежу – читаю...

– Не морочь мне голову! Ошиблась!... Не выходила! Я что, слепая, тебя не узнать? Чё врать-то?.. Признавайся, к Сашке бегала? Точно, к Сашке! Куда ещё по такой погоде?... Ладно, я не обижаюсь. Завтра приходи, расскажешь, как там у вас было...

Зоя не стала спорить и доказывать. Согласившись, отключилась.

"Сашка",– подумала она и его образ всплыл в памяти. Уже целая  неделя прошла с тех пор, как они с Сашкой поссорились.«Чудес не бывает, –  думала девушка. –  После всего, что я ему наговорила, он не позвонит».  Так глупо вышло! Собрались пойти в театр, она, «как дура»,  нарядилась, а он забыл купить билеты! Сказал, на работе аврал, не до того было. Девушка, не разобравшись, вспылила: у него аврал, а у неё вечер испорчен!

«Надо бы помириться, – подумала Зоя. Но первой, решила, ни за что не позвонит. – Ещё подумает, что я за ним бегаю...  А как хочется увидеть его, просто сил нет!..» Зоя страдала, а снег за окном будто нашёптывал: "Пора мириться..." И тут опять раздался звонок.

– Привет!Это я! – услышала Зоя в телефоне Сашкин голос. – Ты куда пропала? Стукнула в окошко, глянул, обрадовался – ты пришла. Пошёл дверь открывать, а тебя нет!  Что за шутки?

 Зоя быстро соображала:«Это была не я! Как Сашка мог ошибиться? Ему что, тоже привиделось? Если скажу, что это была не я, то кто? Тут главное – не зашла... Значит, можно переиграть. Придумай что-нибудь скорее!» – торопила она себя.

– Ой, прости, пожалуйста!..– стала она сочинять на ходу. На углу встретила Валю с Гошкой, и они меня затащили к себе... Не смогла им отказать – у них сегодня годовщина свадьбы... Хочешь, приезжай сейчас ко мне.  Я уже дома.  Не обижаешься?..

– Нет. Всё хорошо! Еду, лечу! – радостный Сашкин голос вселял надежду, что всё у них наладится.

Предвкушая встречу, Зоя, подбежав к зеркалу, поправила причёску, подкрасила губы, улыбнулась своему отражению, включила телевизор и полетела на кухню – ставить чайник.  Как хорошо, что она с утра испекла кекс!

И вот уже Зоя  весело хлопочет у стола, а из «ящика»  несётся  любимое и забытое:

Завируха-метель, завируха...
На дворе ни машин, ни людей.
Белый снег...
41 Если бы не Мальчик
Нина Пигарева
(Фото автора)

Рассказ - быль

О преданности и любви животных к человеку слагают песни, сочиняют стихи, ходят легенды.
Известно немало фактов, когда четвероногие друзья выручали своих хозяев из беды и даже спасали им жизнь.
      
Об одном таком случае, произошедшем в нашем селе несколько лет назад, и пойдёт рассказ.
Предисловие к нему будет печальным.
      
Тяжёлая неизлечимая болезнь внезапно настигла 28-летнюю Светлану. Несколько месяцев врачи пытались вырвать её
из холодных объятий смерти. К сожалению, безуспешно. Всё это время рядом со Светланой находилась её мама Валентина,
на глазах которой угасала жизнь дочки.
   
…Проводить Светлану в последний путь собралось всё село. 
      
Потеряв дочь, Валентина сильно похудела, постарела, стала часто болеть и утратила всякий интерес к жизни.
А ведь ей не было ещё и пятидесяти. Никуда Валя теперь не торопилась, лишь пустота и горечь «поселились»
в душе несчастной матери.

Но в то утро, взяв себя в руки, она засобиралась в дорогу. Приближалась скорбная дата - 40 дней как не стало Светы,
и Валентина решила заказать в церкви молебен об упокоении души усопшей. В один из храмов Воронежа она и направилась, пробыв там допоздна.

Начавшаяся в полдень лёгкая заметь, к вечеру переросла в настоящую вьюгу, навстречу которой Валентина шагнула из автобуса. От остановки до её дома километра три будет, и, как на грех, колючий ветер со снегом хлестал прямо в лицо.
      
Пошла женщина не по улице, а знакомой просекой, не хотела слышать лай и вой дворовых собак, нагонявших тоску на её и,
без того больную душу.
      
Вот в полутьме показалось кладбище старообрядцев, но Cветлана покоится не тут, а на мирском в другом конце села.
При виде крестов ноги Вали подкосились, из груди вырвался глубокий тяжёлый вздох, сердце сжалось от резкой боли,
и она в бессилии опустилась на корточки.
      
Метелица словно того и ждала: заюлила, закружила вокруг, поспешая укутать в пушистое одеяло еле живую одинокую путницу.
      
А меж тем, муж Валентины Василий то и дело поглядывал на часы, беспокоился, и ожидание вскоре переросло в тревогу.
Никогда прежде не было необходимости встречать жену, а тут будто неведомый некто так и подталкивал его к действию.
Напряжение и волнение усиливалось с каждой минутой.

Замкнув двери на замок, он мигом запряг своего вороного и помчался по селу. Не найдя жены, взял обратный курс,
по которому следовала Валентина.
   
…Она уже ничего не слышала и никого не видела. Очнулась в домашней постели, над которой склонялись взволнованный муж и местный медработник, выведший Валю из забытья.
      
А спас её их конь - Мальчик. В нескольких метрах от замерзающей хозяйки Мальчик вдруг резко остановился. Оглядевшись
по сторонам и не заметив ничего подозрительного, Василий потянул вожжи и повелел: «Пошёл!» Но тот стоял как вкопанный. Тогда хозяин стеганул коня кнутом, но Мальчик и не собирался трогаться.

Сойдя с саней, Василий за непослушание ударил Мальчика прямо по морде и потянул за узду вперёд. А вороной лишь бьёт передними копытами, встаёт на дыбы, да пускает клубы пены.
- Да что с тобой случилось?! - заругался Василий, - сбесился ты что ли, полоумный.

Никогда прежде подобных номеров Мальчик не выкидывал. Оставив упрямца, Василий принялся тщательно вглядываться
в сумрак и обходить окрестности. А Валю уже замело снегом, на ветру развевался только краешек её шарфа.
      
С той поры ни зимой, ни летом Василий никуда не отпускает супругу одну…
42 Фантасмагория Удачи
Геннадий Казанский
— Скажи, а зачем нам нужен зельеваритель? — спросил Томас. Его сильный акцент Тиквавских островов выдавал в нём иноземца не меньше, чем тёмная, как безлунная ночь, кожа.
— Потому что, чёрт побери, командор Вагнер приказал доставить опреснитель на судно, — ответил запыхавшийся Эйб.
В лучах вечернего солнца моряки поднимались по извилистому серпантину, ведущему к городу. Фрегат «Каллисто» встал на якорь в бухте, где моряки спустились на землю и отправились в путь.
Наряд их как нельзя лучше подходил тёплой погоде: матросы были облачены в жилетки, белые парусиновые штаны, а на ногах — бамбуковые сандалии. Обувь сковывала движения, привыкшие ходить босиком по палубе моряки чувствовали себя неловко.
— Зачем командору понадобился опреснитель? — продолжил задавать вопросы Томас.
Эйб остановился, пытаясь привести дыхание в порядок. Он согнулся пополам, шумно откашлялся и сплюнул.
— Томас, чёрт тебя возьми, ты уже ходишь под парусами шесть лет, а всё никак не можешь разобраться. За что тебя только перевели из юнги в матросовые, не понимаю?
Томас насупился. Эйб ещё раз сплюнул, распрямился и встал на торчащую из земли корягу, чтобы возвышаться над Томасом.
Томас не так давно отпраздновал не только восемнадцатилетие, но и окончание испытательного срока.
Ещё мальчиком его приняли в должность юнги на пиратский фрегат. Не успел он запачкать репутацию и опорочить честь, как корабль был захвачен взбунтовавшимися пленными и передан служителям закона. Из всех пиратов меньшее наказание постигло юного Томаса. Командор Вагнер принял мальчика и поручился, что не спустит с него глаз до окончания наказания.
Испытательный срок вышел месяц назад, а Томаса по-прежнему никуда не отпускали без сопровождающего. Но в этот раз Эйб сам изъявил желание отправиться вместе с молодым матросом. Командор удивился просьбе, исходившей от того, кто давно мог стать офицером, если бы не его беспечное поведение. Абрахам умудрялся проявлять себя не только как опытный моряк, кем он являлся, а также как лицедей и шут Эйб. Командор ждал момента, когда Эйб повзрослеет, при этом регулярно выносил выговоры за нарушение дисциплины.
— Командор не должен отчитываться перед матросами. Приказ есть приказ, — проговорил Эйб с умным видом, поправляя воображаемый монокль. — Понимаешь?
— Какое название у города?
Эйб закатил глаза, достал кисет из широких карманов парусиновых штанов. Он мгновенно принял образ знатока картографии, плотно набил трубку и важно запыхтел ей.
— Шемеш, — ответил псевдокартограф. — Местные жители так называют солнце, которого тут в избытке.
Клубы густого дыма ударили Томаса в нос. А Эйб продолжал рассказ:
— Видишь ту грозовую тучу на горизонте?
Томас молча мотнул головой.
— Готов спорить на деревянную ногу лоцмана, что туча растворится ещё до захода шемеша. — Эйб с задумчивым видом, извергая клубы трубочного дыма, уставился вдаль. На границе видимости блеснула молния.
— Пойдём, — предложил Томас.
Извилистая тропа в гору с одной стороны утопала в зелени горных растений, с другой открывала вид на бескрайнюю водную гладь Симфонического моря.
Томас вновь повернулся к Эйбу:
— Расскажи мне про зельеварителя.
— Чёрт побери, Томас! Сколько в тебе любознательности, неужели ты решил стать мудрецом и посвятить жизнь науке? — Удовлетворившись ухмылкой собеседника, Эйб продолжил излюбленное занятие, а именно разглагольствовать: — Зельеваритель, или, как его тут называют, алхимик, — дряхлый мудрец, у которого для командора мы должны взять песок, обессоливающий воду. Этот песок необходим на случай, если наш фрегат попадёт в штиль, а запасы воды иссякнут.
Томас долго обдумывал услышанное, шаркая ногами при каждом шаге.
— А у алхимика есть что-то не для командора?
Эйб закусил трубку и улыбался. Его гладковыбритые щёки покрылись складками. Ему не было и двадцати восьми лет, но солёный морской воздух и палящее солнце старили кожу раньше времени.
— У зельеварителя всегда есть настойки вкуснее и крепче, чем всеми любимый ром.
— Какие настойки? — переспросил Томас.
— «Зелёная ведьма», — прошептал ему на ухо Эйб.
Глаза Томаса полезли на лоб:
— Та самая, от которой Монтора чуть не вывалился из вороньего гнезда?
— Монтора сам виноват, — отрезал Эйб, — откуда мне было знать, что этот пьянчуга вылакал месячную норму «Зелёной ведьмы»? Я лишь подмешал ему немного в чай, а ему мерещилось всякое-разное. Он кричал: «Киты! Готовьте гарпуны!», до того усердствовал, что чуть не перевернулся. Пришлось карабкаться наверх и устраивать возню на узкой площадке вперёдсмотрящего.
— А командор? — с издёвкой спросил Томас.
— А что командор? Влепил нам обоим выговор. Монторе за неподобающий вид для моряка, а мне за то, что я подверг товарища опасности.
За разговорами о «Зелёных ведьмах» и последствиях их злоупотребления моряки достигли вершины подъёма.
Алое солнце, отдавая последние лучи, почти скрылось в водах моря, а грозовая туча уже дотянулась до границ города.
Моряки направились дальше. Перед ними простирались немногочисленные улицы города Шемеш. Двухэтажные дома были покрыты побелкой, а крыши застелены зелёной черепицей. Лавка зельеварителя находилась на входе в город, но разглядеть дом не представлялось возможным.
— Чёрт побери, Томас, что тут происходит? — растерянно спросил Эйб.
По всей видимости, все жители города выстроились перед лавкой алхимика. Они скандировали требование:
— НАМ НУЖНО ЕЩЁ! НАМ НУЖНО БОЛЬШЕ УДАЧИ!
— Да что же тут происходит? — повторил вопрос Эйб.
Расталкивая моряков, пробежал музыкант, желая присоединиться к кричащей толпе. Томас молниеносным движением схватил кофр, тем самым развернув бедолагу.
— Нам нужна удача! — крикнул скрипач, выдрав инструмент, и скрылся за спинами горожан.
Эйб обернулся, увидел, что солнце окончательно погрузилось в море, и проговорил:
— Томми, нам нужно торопиться, командор нам отрядил две склянки на выполнение поручения.
Матросы по кругу обходили толпу. К двери пробиться не представлялось возможным. Горожане продолжали неистово требовать удачи. Ситуация начала накаляться, послышались предложения пойти на штурм.
— Эйб, встань мне на плечи, посмотри, что там у дверей, — предложил Томас.
Матрос с проворством капуцина запрыгнул на плечи более рослого товарища.
— Ну? — спросил Томас.
— То же самое. Ближние бунтари стучат кулаками по двери.
— Понятно, — кисло сказал Томас, — спускайся.
— Томми, подожди.
— Что там ещё?
— Есть идея.

***
Мастер Николас сидел за столом. Дрожащими руками он выводил формулы. Лицо старика было отмечено морщинами прожитых лет и взглядом, полным скорби и разочарования.
— Что же я натворил? Что натворил? Вот старый дурак! — бубнил мастер, продолжая зачёркивать одну формулу за другой. — Не то, всё не то!
Дрожь в руке с пером усилилась, и он прижал её к столу.
— Руки совсем перестали слушаться, — шептал он.
Входная дверь сотрясалась от очередного удара.
Мастер подскочил на стуле, испуганно посмотрел в сторону деревянной защитницы, отделявшей его от обезумевшей толпы. Николас нервно поправил, сползавшую ему на лоб бескозырку. Старый мастер продолжил наносить формулы, как вдруг его глаза округлились, он закричал:
— Ну конечно!
Николас вскочил со стула и хотел было пуститься в пляс, как дверь сотрясла новая россыпь ударов. Алхимик вновь повернулся к пергаменту со свежевыведенной формулой.
— Как я мог, как я мог так ошибиться?! — Николас вновь схватился за шапочку на голове. — Старый дурак! Ой, старый дурак, — шептал он, смешивая ингредиенты в колбе.
— Теперь щепотка марганца.
Он зачерпнул несколько гранул ложечкой и отправил в сосуд. Марганец мгновенно вступил в реакцию, окрашивая раствор в пурпурный цвет. Алхимик поболтал колбой, взялся за перо и радикальными движениями обвёл формулу, как бы подтверждая расчёты. Николас пристально посмотрел на полученный раствор.
— Этого должно хватить, — сказал он, — но как мне напоить весь город разом?
Удары в дверь не дали мастеру Николасу услышать барабанивший по крыше дождь. Алхимик встал из-за стола, потер затёкшую поясницу и начал расхаживать кругами. Послышался жуткий грохот, и окно, что вело во двор и было недоступно для бунтующих, разлетелось на мириады осколков.

***
— Давай, Эйб, торопись, — негромко сказал Томас, перегнувшись через патрубок дождевого слива.
Эйб уже держался руками за крышу, пытаясь закинуть ногу.
— Томас, я занят, — прокряхтел он в ответ. — Не мешай.
Несколько капель дождя со звоном разбились о черепицу.
— Командор нас не похвалит если мы опоздаем ко времени отхода судна, — продолжал Томас.
— Томми, чёрт тебя побери, — Эйбу удалось забраться на скользкую крышу. — Я знаю командора как родного дядюшку, он никогда не отдаст швартовы, пока не увидит своего любимого племяшу на марс-мачте.
Эйб потянулся за кисетом в карман, но на половине пути остановил движение. Под ливнем табак мгновенно промок бы, а извлечь искру не было возможности.
— Твоя взяла, Томас, давай уже заберём у зельеварителя опреснитель и пару капель «Зелёной ведьмы» и отправимся обратно.
Под коньком покатистой крыши располагалась бельевая верёвка, протянувшаяся между домами.
— Слушай мою команду! — прокричал Эйб, пародируя голос командора. Он даже сделал вид, что достал несуществующую шпагу из воображаемых ножен. — Сейчас мы покажем этим сухопутным каракатицам настоящий штурм!
Томас вопросительно смотрел на компаньона.
Эйб закатил глаза, скинул маску лицедея и проговорил:
— По верёвке мы переберёмся на крышу дома зельеварителя и зайдём через ту маленькую дверцу в крыше. План ясен?
Томас лёг на живот, перевесился через конёк, схватился за веревку.
— Эйб, помоги! Я падаю! — закричал Томас, скользя по мокрой поверхности.
Эйб успел схватить товарища за ворот безрукавки, но, не привыкший ходить в обуви, оступился. Эйб свалился на Томаса и, лёжа на нём, как на санях, оба соскользнули через край . Моряки повисли нос к носу между панталонами и кафтаном.
ПУНЬГ! Ближний крюк, удерживающий верёвку, вылетел из стены.

***
Николас остолбенел от грохота битого стекла.
Он осмотрел лавку: стол, колбы, мензурки, ампулы, снадобья, чаша с марганцем, зелья, заметки были либо разбиты, либо разбросаны, а порошки рассыпаны.
— Не успел, — молвил алхимик.
Из-под завала выпрыгнул моряк. Свежий порез на щеке говорил о том, что приземление прошло не так гладко, как он рассчитывал. Моряк приложил руку ко лбу и произнёс:
— Мастер Николас, матросы Абрахам и Томас прибыли по поручению командора Вагнера. Нам поручена миссия принести опреснитель.
— Эх, мальчики. Сегодня не лучший день для торговли. Видели, что творится?!
Удары в дверь становились все более акцентированными.
— Да, а, собственно, об этом: что тут происходит? — спросил Эйб.
— К моему стыду, стоит признать, что мне пора на покой.
— Мастер Николас, у нас не так много времени. Я плохо понимаю загадки, поэтому скажите прямо: что случилось? — с тяжёлым акцентом проговорил Томас.
Алхимик снял бескозырку, открывая изрядно поредевшие седые волосы.
— Мне необходимо напоить весь город этим эликсиром, — произнес Николас указывая на колбу с пурпурной жидкостью.
— Что это? — спросил Томас.
— Отменяющее зелье, — ответил мастер.
— Что оно отменяет? — изумился Эйб.
— Отменяет действие моего ошибочно составленного эликсира удачи, — пояснил Николас.
— Так вот что они требовали! А то мы с Томасом гадали, что значит «Нам нужна удача, больше удачи!», — Эйб поднял кулак вверх и потряс рукой, изображая людей из толпы за дверью.
Старик вновь вздохнул. Ему явно было сложно признавать, что он был виной городского переполоха.
— На прошлой неделе я вывел формулу жидкой удачи. Согласно расчётам, колодезная вода была последним ингредиентом, но добавлять нужно было сразу из источника. Вода, которой касались лучи солнца, не подходит. Понимаете?
Моряки кивнули, не понимая ничего, но Николас продолжил:
— Я начал поднимать ведро из колодца и нечаянно опрокинул колбу со смесью. Не успел я предпринять меры по ликвидации, как люди начали пить получившийся эликсир. На них обрушился неслыханный успех: дела пошли в гору, коробейники скупали продукты на перепродажу, долги прощались, невесты давали согласия на самые выгодные партии, а карточная игра приносила прибыль всем без исключения. Люди обезумели от счастья и в один миг осушили колодец с эликсиром. Они думали, что это лекарство от их бед, а я считаю, что любое лекарство скорее яд. Эликсир отравил их веру в себя. Они стали бояться принимать решения. Вконец обезумев, они собрались и начали требовать новой порции зелья, тут через окно влетели вы двое. Там что, идёт дождь? — Николас только сейчас увидел намокшую одежду гостей.
— Вопреки всем заверениям предсказателя солнца, — сказал Томас и с укором посмотрел на Эйба.
Алхимик мгновение пребывал в раздумьях, поднял с пола листок бумаги с обведённой формулой, поставил знак «плюс» и добавил пару символов. Дверь задрожала, будто от удара тарана.
— Томас, сейчас тебе выпадет честь принять бой с сухопутными! — снова голосом командора распорядился Эйб.
— Никому не придётся принимать бой, если я успею обратить их безумие вспять, — сказал Николас, беря мешочек с порохом.
— Мастер, вы решили взорвать лавку? Если так, то дайте нам опреснитель, немного «Зелёной ведьмы», и мы не станем вам мешать, — потребовал Эйб.
Николас схватил с полки металлический цилиндр на подставке, какие-то свёртки и деревянную толкучку с заострённым концом.
— Не дайте двери упасть. А мне понадобится вся имеющаяся удача, — сказал алхимик, высыпал щепотку смеси на кончик языка и поспешил вверх по лестнице.
— Томас, для меня была честь служить с тобой. В минуту, когда жизнь наша висит на волоске, я хочу, чтобы ты знал: ты для меня как сын, которого я никогда не ожидал встретить. — Эйб говорил, прижав ладонь к сердцу, а на глазах его выступили наигранные слёзы.
— Прекрати лицедействовать, Эйб, и помоги мне завалить дверь, — проговорил Томас, уперевшись плечом в шкаф.
— Скучно, Томми. Ты как командор — он никогда не даёт мне доиграть сцену до занавеса.
— Если бы все давали тебе доиграть твои сценки, мы бы даже в море не побывали. Толкай уже!
Они навалились на шкаф, и тот с грохотом упал.
— Томас, на правах убийцы театрального настроения командуй дальше.
— Почему ты только не путешествуешь с менестрелями? — бубнил Томас, хватая останки стола и закидывая их в проход.
— Странствующие артисты не мой уровень. Тем более ничто не сравнится с улыбкой командора.
— Да? — удивился Томас, — Никогда не видел его улыбающимся.
— Я ведь про это тебе и говорю, что ничто не сравнится с тем, чего нет.
Наверху раздался громкий хлопок. В этот момент таран пробил дверь.
— На абордаж! — крикнул Эйб, запрыгнув на баррикаду.

***
Николас, громко дыша, поднимался по узкой лестнице. На ходу он высыпал часть пороха из мешочка в металлическую трубку, сверху уложил пыж, сделанный из винной пробки, и начал уминать всё содержимое, пропихивая пыж всё глубже по шахте трубки.
Мастер Николас подошёл к маленькой дверце, ведущей на крышу. Он поставил металлическое приспособление на последнюю ступеньку.
— Готовил на праздник, а пригодилось для боя, — проговорил алхимик трясущимся голосом.
В заранее просверленное отверстие он поместил нитку-фитиль. Николас достал из кармана раствор с клейким веществом, смазал тупой конец палки, засунул в трубку.
— Вот, почти всё, пускай подсохнет.
Из бездонных карманов жакета алхимика он извлёк эластичные кисеты для снадобий и начал засыпать в них эликсир отмены. Дождь звонко барабанил по черепице. Алхимик не слышал падения шкафа и мотивационных речей Эйба. Николас методично переливал снадобье.
Три невзрачных брезентовых мешочка с зельем он привязал под остриём палки, а четвёртый с остатками пороха и фитиля разместил под ними. Николас всегда всё делал с небольшим запасом, поэтому немного зелья осталось в колбе.
— Надеюсь, подъёмной силы хватит, но точные расчёты делать уже некогда.
Мастер открыл маленькую дверцу на крышу, ему в лицо полетели дождевые брызги.
— Ничего, ничего, — заклинал он себя, — Всё должно получиться.
Ракетницу он расположил перед дверцей и высек искру огнивом. Огонёк зашипел, поглощая фитиль, ведущий к металлической трубе. Ещё искра — и зашипел фитиль, ведущий к пороху под мешочками. Алхимик схватил приспособление и выпрыгнул на мокрую крышу.
Впопыхах он совсем забыл переобуть домашние тапочки, ноги заскользили по мокрой поверхности. Николас плашмя приземлился возле конька здания и схватился за него одной рукой, а второй установил ракетницу, направляя её в небо. Огонёк, спрятавшись в тубе, прекратил шипеть.
Какой-то миг алхимик слышал только бой дождя и тихое шипение второго фитиля.
«Неужели удача оставила меня? Ох, надо было сделать глоток побольше. Необходимо сделать много зелья, без удачи ничего не получится! Нужно больше удачи!» — пронеслось у него в голове.
Капля зелья удачи закончила действие непосредственно перед отчаянным рывком, мастер Николас впадал в уныние.
Ф-ф-ф-ф-ф-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш…
Палка взмыла в небо, как стрела.
Бум!
Ночное небо зарделось пурпурной вспышкой.
Зелёная молния расчертила тучи над городом, окрашивая каждую каплю в цвет зелья.
Первые фиолетовые капли упали на голодную до удачи толпу. Крики начали сходить на нет, люди останавливались, прекращая пробиваться в сторону вышибленной двери в лавку, они озирались по сторонам, пытаясь понять, что делают в темноте, в дождь возле лавки алхимика. Один за другим они расходились в сторону своих домов.
Николас моргнул, пытаясь вспомнить момент, когда он очутился на крыше, но не смог. Алхимик осторожно сполз вниз и на карачках протиснулся в маленькую дверку.
Снизу доносились крики отчаянной борьбы. Мастер схватил остатки эликсира и поспешил на помощь дерущимся.
Томас защищал вход на лестницу от двоих нападавших. На лбу темнокожего моряка выступила огромная шишка. Томас выставлял перед собой остатки стула.
— А ну, разойдитесь, отступите! — с жутким акцентом вопил Томас.
— Чёрт побери, Томми, выруби их! — стонал Эйб, придавленный исполинских размеров кузнецом.
Здоровяк прижал моряка к полу и наносил удары.
Эйбу казалось, что каждый кулак кузнеца весит не меньше пуда. После каждого попадания из моряка вырывался стон. На теле его не осталось живого места.
— В сторону! — крикнул Николас, отталкивая Томаса от прохода.
Он ворвался в помещение как фурия, вылил на ладонь несколько капель эликсира и обрызгал нападавших.
Суматоха прекратилась. Ближайшие к Томасу отступили, их лица в удивлении вытянулись. Занесённый над Эйбом кулак кузнеца застыл.
— Ты кто? — спросил кузнец.
— Судя по тому, как ты меня отбил, я антрекот. Слезь с меня, верзила!
Кузнец в ужасе от содеянного поднялся. Он постарался помочь Эйбу, но тот отпихнул протянутую руку. Огромные ручищи повисли вдоль тела кузнеца.
— Мастер Николас, что происходит? — кротко спросил здоровяк.
— Происходит? — алхимик пребывал в недоумении. — Происходят последствия моей ошибки.
Он прошёл в оставшийся от двери проём, посмотрел по сторонам. Пурпурные ручьи бежали с каждой крыши.
На улице ни души.
— Если на этом всё, нам необходимо доставить командору Вагнеру опреснитель, — прокряхтел Эйб, поднимаясь на ноги.
Алхимик обернулся.
— Конечно, конечно, сию минуту, — сказал он.
Только теперь он обратил внимание, что его лавка превратилась в поле битвы: шкафчики, полочки, чашечки — всё перевёрнуто или рассыпано. От готовых товаров ничего не осталось.
— Простите, меня, но вам придётся подождать, — со стыдом проговорил мастер Николас.
Эйб прислонился к стене и осел.
— Нам нужно успеть к назначенному времени! — взмолился Томас.
— Не переживай, Томми, мы уже опоздали, часом раньше, часом позже, но скоро ты услышишь грандиозный концерт. Солировать будет командор Вагнер. — Эйб говорил с побелевшим лицом. — Скажите, мастер, а теперь с горожанами всё будет в порядке? Есть вероятность, что по воле командора мы с Томасом сойдём на берег и останемся тут на какое-то время. Я буду давать концерты по заявкам, а Томас… — он запнулся, не зная, какую альтернативу предложить товарищу. Эйб размышлял, перебирая перспективу досрочного увольнения со службы.
— С городом все будет в полном порядке, матрос Абрахам, я постараюсь уладить вашу затянувшуюся отлучку, — заверил алхимик, замешивая снадобья.

***
Стараниями мастера Николаса, который лично принёс командору объяснения за задержку моряков и щедро подаренный опреснитель вместе с бочкой «Зелёной ведьмы», которую доставил могучий кузнец, командор не уволил матросов.
Большая удача, что оба отделались строжайшим выговором, а Эйб — последним замечанием за нарушение дисциплины.
43 Времена года - времена жизни
Евгения Козачок
Проснулась от ярких лучей солнца, прикоснувшихся к лицу. Подбежала к окну – какая красота! Тают свисающие с крыши "хрустальные"  сосульки, образовав громкую капель и искрящиеся брызги разбивающихся о дужку ведра капелек.

Воробушки  весело зачирикали: «Чирик-чирик – весна пришла!»

 Природа просыпается...
Чуть распустившиеся листочки блестят, словно покрытые воском. Легонько погладила их рукой, прикоснусь к прорастающим стеблям травы, нежным листочкам гиацинтов, и сладкая нега умиротворения окутала меня, словно ласковые поцелуи мамы и папы.

На душевный восторг откликнулась зародившаяся во мне доченька – наша с мужем радость и счастье. Застучала ножками, словно просилась на встречу с природой. Успокоила её:

– Всему своё время, доченька. Скоро и ты увидишь свой первый цветок, услышишь пение птицы, журчание воды в чистом ручье, встретишь свою первую весну.

…Природа мои слова подтвердила – белым цветом деревьев раскрылась. В мае  доченька родилась! Восторженное сердце радостно забилось. Какое счастье слышать первые слова доченьки, видеть её первые шаги, радостную улыбку, которую она дарит нам, раскрывшимся цветам и тёплым лучам солнышка, нежно прикасающимся к ней!

Жизнь человека и природы продолжается.
Расцвет жизни – лето, благоухающее разноцветьем, изобилием фруктов, овощей, свежестью моря. Радость в душе - всё прекрасно!

Для человека и природы такой поток времени – возрождение, расцвет, увядание, - привычен. Как и лёгкая грусть от пожелтевших листьев, улетающих на юг птиц и прячущихся под землю жучков, готовящихся к новым изменениям в природе – осени, наполненной жизненной силой и своей особенной красотой.

Осенью сильнее чувствуешь связь с природой. Может быть от того, что из года в год видишь, как на любимом платане желтеют листья, теряя свою силу, отделяются от ветки и тихо опускаются на землю. Сбросив свою пышную крону платан  устало вздыхает, как и мы, – от учащённого биения сердец.


Всё чаще на скамейке под платаном  сижу, а не, как прежде, бодро хожу, за течением времени слежу, замечая, как сильный порыв ветра переставляет стрелки часов на одну секунду, потом минуту... добавляя часы, дни, недели, месяцы, годы...

И человек, как уставшее  дерево, сбрасывает с себя частицы жизненной силы, готовясь к неизбежности увядания и уходу...

А природа по-прежнему щедро дарит нам красоту  нового периода жизни – зиму, где невидимый скульптор отточил льдинки в красивые, лёгкие снежинки и разбросал их под облаками. Они под музыку ветра кружатся в вальсе, а потом тихо опускаются на подставленные для приветствия ладошки. Тая от тепла, оставляют на них маленькие капельки, которые, как живые, вздрагивают при каждом ударе сердца, распространяя лучи отражённого в них солнца.

Господи, какое же это счастье - жить в гармонии с природой!

Улыбаюсь чуду, наслаждаюсь покоем и совершенством её перехода из одного временного состояния в иное, несмотря на потери и невозврат в прежнюю форму существования. Как и у капельки, которая может превратиться в льдинку, а вот в снежинку уже нет, так же и у человека всё неповторимо. Но всё, что дано нам в жизни, "надо благодарно принимать", - как поётся в песне на стихи Эльдара Рязанова:

...Смерть желаний, годы и невзгоды -
С каждым днём всё непосильней кладь.
Что тебе назначено природой,
Надо благодарно принимать.
Смену лет, закаты и восходы,
И любви последней благодать,
Как и дату своего ухода,
Надо благодарно принимать.
Надо благодарно принимать…
44 Осень ее одиночества
Евгения Козачок
Пожелтевший  лист  трепетал под  порывами ветра, пытавшегося  сбросить его на землю. Но он чудом держался  на самой верхушке ветки. Надежда несколько дней наблюдала за его усилиями  прожить ещё несколько дней, питаясь живительными соками дерева. Но жизнь постепенно угасала в нём,  не оставив даже части зелени. Почти высох. Его края свернулись в трубочку.   Крона  дерева была необычайно красива, украшенная жёлто-оранжево-красными листьями. Надежда не замечала  этой красоты. Она видела только  этот одинокий лист на удалённой от кроны ветке.  Как и она, лист держался из последних сил. И сегодня он выиграл у жизни ещё один день.

Надежда смотрела на него и старалась вспомнить,  сколько же лет она ходит по проторенной ею  дорожке к одинокой скамейке в глубине парка?  Не вспомнила. Грусть камнем давила на плечи, припечатывая уставшее тело к скамейке.

Они  словно  срослись за долгие годы – старые и одинокие. Потихоньку разговаривала с ней, как со свидетельницей всей её жизни. Не ожидала ответа. Просто рассказывала о каждом прожитом дне своей жизни - от первых шагов до первого свидания на этой скамейке. Она в любую погоду приходила сюда. Только путь к ней словно удлинился в несколько раз. Каждый шаг отдавался болью. Боль, словно молния, пронзала тело  и сердце.

 Сжимая трясущимися руками  трость,  встала со скамейки. Прошла несколько метров. Дышать стало тяжело. Попыталась вдохнуть, но глубокий вдох не получился.  В глазах потемнело. Так и стояла, согнувшись почти до земли.  На скамейку возвращаться  не собиралась. Отдохнёт  и пойдёт дальше.  Наконец,  немножко прояснилось. Стала различать деревья, листья, узкую тропинку. И, главное, ей удалось сделать глубокий вдох…

На следующий день пошёл дождь, холодный,  как льдинки.  Забирался под зонт, усложнял движение.  Добралась  до заветной скамейки.  Села, и снова погрузилась, как в зыбкий песок, в грустные, тяжёлые воспоминания.  Они бросали Надежду в прошлое, словно ветром несущийся осенний лист, который пролетая, прикоснётся на миг к земле, вспомнив,  что был  зелёным  листочком и с грустью  улетит в осень – в постаревшее лето!  Лето, которое,  как и она,  сгорбившись и опираясь на палочку, тихо уходит в никуда, и  листья его желтеют, как седеют волосы на голове.  Вот и ее жизнь пролетела.  Пришла  ее пора. А сердце отпускать не хочет, все тянет  в  ту далёкую осень, когда счастливее Надежды не было никого в целом мире!

Игоря  любила, чуть ли не с детского садика. Но он ни разу не одарил её взглядом или улыбкой.   Страдала, плакала,  по ночам боялась спать. Стоило ей закрыть глаза, как его образ, словно отражение в  зеркале,  появлялся в темноте. 

Утром шла в школу, через силу улыбалась,  равнодушно смотрела  на Игоря и его заигрывание  с девочками. Сосредоточилась на учёбе и стала лучшей в классе.  Лучшей, но  не для него…

Однажды на перемене услышала, как Игорь объяснялся Ирке в любви, обещая после армии жениться на ней. От отчаяния Надежда решила  ночью уйти  из  этого   жестокого мира. О том, какое горе  готовит родителям, даже в самом потаённом уголочке мозга не «ёкнуло». Было полное безразличие к окружающим.

Но судьба или Бог были милостивы. Не получилось уйти из жизни. Спасли. Позже Надежда вспоминала себя в том стрессовом состоянии  и не находила  этот эпизод в своей жизни. Стёрлось всё. Мозг защитил её от неё же. Но  тот осенний день, когда Игорь неожиданно пригласил её на свидание на эту скамейку, помнит так  чётко, словно это было вчера. И она до сих пор ходит к ней  каждый день и ждёт,  ждёт Игоря…

 Игорь только после окончания школы заметил, что она, Надежда, существует на этой Земле. А не только её одноклассницы, знакомые и незнакомые девушки, которым он лучезарно улыбался.

Когда  пришёл на свидание,  то  говорил,  не умолкая, о том, что был слепым и не видел золотую россыпь среди массы песка. Заверял её в своей любви до последней секунды своей жизни, до последнего вздоха. Верила. Хотела верить. И таяла. Слово горящая свеча, от каждого его слова и прикосновения.  Она тоже призналась, что любит его  больше жизни. Любит давно  и эта любовь сильна и вечна, как  мироздание.

- Игорь, родной мой человек, ты не беспокойся ни о чём.  Я буду учиться и ждать тебя с армии каждый день, каждую секунду.  Только и ты меня люби, никогда не бросай. Помни, что без тебя мне это мир неинтересен  и не нужен.

 Они были невероятно счастливы!   Дарили друг другу  шепот листвы, прохладу воды, аромат  цветов,  пение птиц, рассвет, мечты…

Пять лет  любви  и счастья втроём.  Игорь, Надежда и сыночек  Митенька.  Повзрослев,  стали больше ценить  простые бриллианты утренних рос,  золото цветущих одуванчиков и осенних листьев, нежели материальные блага.  Им казалось, что  их  счастье не имеет времени – оно вечно.

Но судьба внесла свои коррективы в их жизнь.  Одноклассница Ирка после развода с мужем  возвратилась  в родительский дом. И с первых же дней, ни на кого не обращая внимания, встречала Игоря с работы, обнимала, целовала у всех на виду  и хулила Надежду.  Вначале Игорь пытался  погасить  пыл Ирки, объясняя, что любит жену, и души не чает в сыне  и что не собирается терять голову из-за её выходок.

Но капля камень точит.  Вскоре Игорь потерял не только голову, но семью и честь. Ничего  не сказав Надежде, он  просто  в один из вечеров  не пришёл домой.  Она же металась по улицам города,  искала, плакала, звала, кричала. Тщетно. Исчез.

Больше она никогда не видела Игоря.  Душа Надежды онемела,  в голове  словно вулкан взорвался. Надежда потеряла чувство времени. Оно остановилось.  Она не  может сказать,  сколько лет провела в больнице. Не помнит сына.  Но помнит молодого Игоря, к которому каждый день идёт на свидание на их заветную скамейку и  ждёт его...

Снова пошёл дождь. Каждый день дождь. Дуновением ветра золотые листья бросало на плечи, руки, одежду, зонт.  Мокрые, они прилипали к щекам и лбу.  Один лист упал на губы, словно поцеловал. Так нежно целовал её Игорь. Закрыла глаза в сладостном воспоминании, не ощущая холодных капель дождя и  не замечая, что ветер унёс её зонтик.  Он прокатился немного по земле и остановился недалеко от скамейки, охраняя её - хрупкую,  измученную,  поникшую.

Неожиданный, оглушительный раскат грома возвратил Надежду  с её иллюзорного мира. Удивлённо посмотрела по сторонам, поднялась, оставив на скамейке сухой след, неподалеку  осиротевший зонт  и пошла к выходу из парка. Завтра  она обязательно придёт,  будет ждать свою единственную любовь…

 И Надежда  дождалась Игоря. Через сорок пять лет он пришёл в парк  к их скамейке, на свидание с прошлым. Сердце забилось. Ноги подкосились.  Схватился обеими руками за трость, чтобы не упасть.  Игорь  не был в городе с тех пор, как Надежду положили в больницу и он забрал Митю с собой.  Один Бог знает, как горько  сожалел он о своём предательстве и о том, что случилось из-за него  с Наденькой. Мучился. Каялся. Проклинал Ирку, ненавидел себя. Не хотелось жить. И только забота о сыне давала ему силы.  И перед сыном он виноват.  Ничего не рассказал ему о родной матери.

Сидел и думал о прошедшей жизни, о том, что человек  к  концу своего жизненного пути  осознает, как он прошёл этот путь, оценивает, праведно прожил эту жизнь или нет.  Задумался и не услышал приближающихся шагов. Слышал только шелест опавших листьев. Их шелест усилился.

Оглянулся - и увидел старенькую женщину с тросточкой. Она шла  к скамейке. Игорь уловил  в этой женщине до боли знакомые черты.  Поднялся и пошёл навстречу.

 В несколько пройденных шагов он успел, как в калейдоскопе, прокрутить всю их жизнь.  И ещё подумал о том, как же сказать Наденьке, что это он, Игорь. Ведь она может и не узнать его.  Но Надежда, увидев его, засветилась вся. Протянула навстречу ему руки, уронив трость:

- Игорь, родной, любимый, ты пришёл?  Я знала,  что ты обязательно придёшь. Я ждала тебя все эти годы!

Игорь не мог говорить. Сердце сжало тисками. Слёзы  текли  на  руки Наденьки, которые целовал, целовал…

Он  просил у неё прощения.  Надежда  не отвечала.  Она  повторяла  признание в своей любви  к нему, которое сказала на первом их свидании.  Он видел,  каким счастьем светились глаза  его  любимой  и  не  смел  разрушить её мир блаженства и умиротворения…

… Под  ливнем осыпающихся золотых осенних листьев стояли двое старых  людей, уставших от ошибок,  горя,  отчаяния  и не могли насмотреться друг на друга.

Вдруг Надежда перестала улыбаться, глаза потускнели и она сказала: «Как быстро осенью темнеет. Поздно.  Уже очень поздно. Мне пора домой». Повернулась  и…  снова ушла в свой мир.

Они в последний раз, уходили друг от друга. Старенькие, сгорбленные, с тросточками, а тень прошлого не отпускала их. Их  некогда молодые души не хотели  быть уходящими, в разные стороны стариками. И длинной тенью тянулись друг к другу.Они оба слышали слышали мелодию "Осеннего вальса"- http://www.youtube.com/watch?v=uH6jY_cKmZM*
 А осенние листья падали и падали  на  одинокую скамейку и вокруг нее, накрывая всё золотым покрывалом…  Покрывалом грусти и одиночества.
45 Молниеносное спасение
Анатолий Алексеевич Никитин
- Знаете сами, июльский дождь недолог...


Север. Лето.

К нам на практику из Московского университета прислали студента третьекурсника.  Спокойный такой, сильно воспитанный. Зовут Рома.
На вид худощавый и совсем без вредных привычек. Странно это. Не пьёт, не курит. И вообще ничего такого! К тому же выяснилось, парень поцелован богом! Любимые темы у него, лазеры и "Единая теория поля" Эйнштейна. Для нормального человека тёмный лес! Таких слов многие и не слышали никогда. Не то чтобы понять. Так вот, молодой гений читал эту книгу как библию всегда и везде. В рабочем автобусе, в обеденный перерыв в столовой. С утра и до вечера в общаге. Одним словом там, где мог выкроить свободную минутку! Всегда спокоен как удав. И улыбается довольно мило. 
После пятиминутного разговора, нормальные люди понимали, человек этот прибыл к нам с другой планеты! Во всём он был не как люди!
Слишком далёк от Земной суеты, страстей. Интересовало лишь одно: пыльные книги, формулы, теории. О них он с увлечением мог говорить часами не переставая. Днём и вечером! Как ни странно, нашей группе парень понравился в первую очередь своей искренностью!
И вот. Как бы само собой стихийно, сформировалась некая активная женская группа по возвращению нашего умницы назад, к людям. Так сказать к естеству! Необходимо вырвать парня, пока ещё есть такая возможность из мифических грёз. Вернуть к земным заботам, соответствующим его возрасту! А именно: девушки, вино, отдых на природе! Желательно всё вместе и как можно дальше от скучных книг! Вырвать из цепких лап архивов, читальных залов, ночных бдений над заумными текстами! Что говорить, так ведь недолго и свихнуться молодому парню! Лето на дворе!

Не мудрствуя лукаво, разделили между собой обязанности шефства над ним. Пока всё было засекречено, он об этом даже не подозревал.
Кто-то из ребят взял на себя девушек, кому-то досталась дегустация вин. Мне же, опоздавшему к этому пирогу, досталась Природа и рыбалка! Я конечно с радостью готов был поучаствовать и в других номинациях, но увы, осталось только это. Причём выяснилось, что перед окунанием Романа во все разумные тяжкие, вначале решили развеяться именно на Природе. И чтобы не затягивать, назначили на завтра! То есть в эту субботу! Ну, или в пятницу вечером после работы! Таким образом, неожиданно я оказался первым в ряду. Главный выход на сцену, мой!

- Понимаешь!
Говорил мне хором родной любимый коллектив.
- Необходимо тонко донести до него разнообразие жизни! Чтобы горожанин слился с природой! Вплотную прикоснулся к ней! Видел не только формулы, интегралы и теоремы, но и зелёную травку! Слышал шум листвы, пение птиц, удары грома! Журчание струй на реке. Показать  жизнь как она есть! Нутром своим за вечерним разговором у костра прочувствовал запах ухи из свежей северной рыбки. Бодрящую силу мужского благородного напитка в гранёном стакане! Пусть мысли его на время улягутся, разложатся по полочкам! Понимаешь! Делается это для того, чтобы отдохнув, он смог достигнуть недоступные ранее ему более высокие творческие вершины!
Слушал я их, а сам думаю, как мне это дело исполнить красиво, не завалить благородное дело на корню! Так сказать в самом начале. Ведь действительно ничего ведь не готово! На двоих у меня ничего не было. Ни одежды, ни снастей. Народ же, дав ценные указания, по тихому, незаметно, тихонечко так по одному исчез, растворился после работы в пятницу.
В запарке получилось, что я не отладил главный вопрос! Транспортный!
Вопрос доставки! Это могло быть чревато!
Обстоятельства сложились так, что человек возивший меня на рыбалку, в данный момент в отпуске. Чего удивляться! Июль! Время такое. Люди сейчас в основном на Югах. Это мы тут белыми ночами комаров кормим! Но решать вопрос надо!
Быстренько переодевшись после работы, с огромным трудом поймал таки оказию. Уболтал, уговорил, умолил чтобы забросили нас двоих на место планируемой рыбалки.

Оказию нашу подвернувшуюся звали Валера. С ним я был знаком довольно шапочно. Где-то, когда-то очень давно мы с ним легонько пересекались. Но в данный момент, это был для нас идеальный вариант! Валера же при всём своём согласии, катастрофически куда-то опаздывал. И только из уважения ко мне, подписался на это темное дело. Быстренько забросить нас с вещами за сорок с лишним километров. Всего-то. Итак.
Пятница. Вечер. Июль. Душно. Парит. Наверное будет дождь?! Хорошо! Значит скоро пойду грибы! Но не всё так просто. Пока заехали в гараж, пока на ходу вспоминая что надо взять загружали вещи в багажник. Пока он выбирался на своём «Москвиче-412» из огромной лужи перед гаражами. Пока заехали в магазин за едой на выходе из посёлка. Времени прошло немало! Будем нагонять!

С двумя лодками, рюкзаками, снастями, кучей нужных нам вещей выбрались наконец на асфальт и сразу с места в карьер! Пришпорили так сказать всех коней, что спрятались у него под капотом. Двигатель не просто урчал, он выл! При этом машина как на шарниреочень сильно вибрировала по горизонтали! Рулил советский автопром!
Казалось ещё немного, ещё совсем чуть-чуть и оба передних колёса обгонят нас. Очень уж подозрительно подпрыгивала машина на выбоинах, к большому несчастью в изобилии встречающихся на нашем асфальтовом пути. Поначалу это слегка нервировало. Мы с Ромкой как могли пытались развеселить нашего хмурого водителя. Разве что не танцевали гопака. Но  в итоге получалось не очень. Тем не менее, преодолев основное расстояние по асфальту, въехали в очаровательное старинное Северное село. Резко свернули влево на грунтовку и по пылили вдоль полей огибая замысловатые повороты. Едешь и думаешь.
- А что будет, если вдруг из-за этого вот поворота выскочит такой же встречный нетерпеливый товарищ на машине?
Мимо мелькали кусты и невысокие берёзы. Одно хорошо, дорога сухая и укатанная. До реки остался какой-то десяток километров. Да по такой дорожке мы их и не заметим!
На очередном перекрёстке, поднимая сзади пыль вновь резко повернули влево. При этом, тотчас обратили внимание на появившуюся внезапно на горизонте неизвестно откуда взявшуюся чёрную как смоль мрачную тучу, наползающую прямо на нас. Водитель сразу же решил подстраховаться:
- Ребята! Мне конечно жаль Вас, но ждать пока туча пройдёт некогда! Так что парни извините! Как договаривались. Приезжаем, быстренько выкидываем вещи и я немедленно обратно! Чтобы без обид!

Природа тем временем прямо на глазах, буквально в секунды разыгралась не на шутку. Чудеса, да и только! Получилось так, что наше движение на машине было строго параллельно открывшемуся слева грозовому фронту. Мы впервые видели уникальную, восхитительную, визуально притягательную, но по сути своей страшную картину! Словно в кино, на чёрном фоне туч одновременно бегали десятки молний различного размера и конфигураций! Мгновенно освещая всё вокруг. Ветер был от нас в ту сторону, поэтому грома пока не было слышно. Лишь яркие вспышки, да гул от двигателя машины.
Молнии бегали так, словно их чертил зигзагами какой-то не видимый нам гигантский художник. Причудливо то тут, то там, по всему фронту огненные стрелы мгновенно пронзали пространство. От этой завораживающей картины невозможно оторвать глаз. Природа зачем-то демонстрировала нам серьёзную часть своих возможностей. А они у неё безграничны! Нам с Ромкой совсем не хотелось находиться у неё на пути, но судя по всему к этому всё шло. Вероятно через несколько минут, нас неминуемо ждёт шквалистый ветер и очень много прохладной воды с небес. Сухими сегодня нам из воды не выйти! Похоже рыбалка начинается в мокрую!
В мои планы совсем не входило оказаться с городским парнем в эпицентре разбушевавшейся стихии. Ещё неясно, чем это всё может для нас закончится. Место там открытое, деревьев почти нет. Чистое поле. Спрятаться негде, вокруг одни кустики карликовой березы. Водитель наш гнул свою линию, нажимая на газ. В очередной раз предприняв моральную подготовку к нашему скорому десантированию на месте выброски, вместе с вещами. Мы же в свою очередь не хотели мокнуть. Пытались донести до него как нам казалось, железные аргументы!
- Валера! Ты же сам видишь! Ситуация изменилась по не зависящим от нас причинам! В такую погоду как эта, не только людей, собаку на улицу выгонять нельзя! Тем более нас! Вот пройдёт дождик, тогда конечно! Тогда пожалуйста никаких вопросов, летний дождик скор! Но Валера с каменным лицом был не преклонен и твердил одно:
- Извините ребята, опаздываю, мне очень надо!
Но не говорил куда же ему надо. Так вот, за милой беседой в прекрасной компании, в разрозненных чувствах подъехали мы к речке. Через неё лет тридцать пять назад,  кем-то наскоро был переброшен временный мостик состоящий из двух металлических сегментов, отдалённо напоминающих понтон. Никаких тебе перил, бордюров на нём нет и не было. Да и к чему, всё без излишеств! Сурово как в жизни. Слева обрыв, справа тоже обрыв! Посредине пустота! А внизу река журчит! Есть только две параллельные металлические рифлёные доски соединяющие берега.
Отличное надо отметить средство, чтобы ввести водителя в стрессовое состояние! Он со своего места не может видеть, как именно идут у него колёса. Поможет в этом деле только практика и чутьё! Правильность процесса движения в таком случае полностью зависит от опыта водителя.
Как правило, перед самой речкой пассажир выскакивает из машины и начинает перед ней пятиться, руками показывая как надо ехать. Своими дёрганными, часто неумелыми и противоречивыми движениями он окончательно вводит в ступор и так уже страдающего от нервных перегрузок шофёра. Но как ни странно, большой статистики падений именно с этого моста я не припомню. Можем ведь, когда припрёт!
Показывая высочайший класс вождения, наш водитель не притормаживая с разгону влетел на мост, пронесся не заметив его и повернув резко вправо.

Всё, нам капец! Приплыли! Дальше дорога к воде без объездов напрямую через посевы. Впереди финишный рывок! Какой-то жалкий километр, полтора по хорошей укатанной дороге! Мы с Романом понимали, наши шансы избежать грозы на улице тают буквально на глазах. Как приговорённый, из последних сил пытаюсь давить на все болевые точки.
- Валера! Ну как так можно! Посмотри! Сейчас упадёт стена воды, будет страшный ветер! Ты же сам видел, вещи от дождя в спешке рассовали неизвестно куда, они где-то там, внутри рюкзаков. Когда и где нам их теперь искать!!!
С каждым метром мы приближались к теперь уже ненавистной намеченной мною цели. Тут вдруг я нечаянно ощутил, как внутри меня вызрела абсолютная уверенность того, что ни за что на свете мы с Ромой не вылезем из машины пока не пройдёт дождь! Хотя предпосылок для этого не было.
- Через минуту здесь будет Ад! Гляди!!!

Как назло, дорога была просто замечательная: сухая, ровная и мягкая. Даже наш разболтанный «Москвич» абсолютно не трясло! Словно мы не ехали, а плыли на нём. Не прошло и двух минут, выскочили на конечную точку маршрута. Перед нами открылась следующая картина.
Край огромного поля, покрытая травою большая площадка. На ней уже стоят несколько автомобилей оставленных прибывшими ранее туристами и рыболовами. В основном проходимых марок. «Нива», «Буханки», «УАЗ-469». В реку в этом месте шириной около двухсот метров перпендикулярно впадает малая речка, через мост которой мы только что лихо пронеслись. Напротив, в плавно бегущих водах реки, метрах в пятидесяти от берега, стоял на якоре упорный, видимо ничего не боящийся рыболов. Его красивая синяя двухместная надувная лодка смотрелась на воде шикарно. Было отчётливо видно, что он в данный момент делал для себя серьёзный выбор. Или немедленно убираться с воды подобру-поздорову. Или, идя на серьёзный риск пережить эту страшную грозу как есть, в реке. Приехали на место, встали. Водитель:
- Всё ребята. Выгружаемся! Честное слово, ждать больше не могу ни минуты!
Он зачем-то ручкой открыл окно. Мы, цепляясь как за соломинку оттягивая из последних сил эвакуацию. Тоже автоматически открыли за ним свои окна. Сидим, молчим. Вдруг вокруг нас резко стемнело, стало совершенно неуютно. Странно, но стояла какая-то абсолютно нереальная тишина! Тишина звука, тишина воздуха. Ни ветерка, ни порыва! Полное оцепенение. Природа замерла! Видно быть беде!

В этом году, трава выращиваемая на корм коровам вымахала практически на уровне глаз. Нам хорошо было видно всё поле и вокруг на километры. Грациозные колоски стоящие стеной в метре от машины не колебались ни на миллиметр. Гнетущая, давящая тишина! Человек, есть часть Природы. Всем телом чувствовалось приближение чего-то ужасного, чего мы в своей жизни ещё никогда не видели! Ощущалось стремительное и неотвратимое как цунами приближение большой беды! Прилипнув к сидениям «Москвича», обескуражено крутили головой по сторонам, с тревогой ожидая неминуемого могучего удара стихии. Даже наш водила и тот понял, ввиду сложившихся чрезвычайных обстоятельств, мы и под пушкой не покинем салон его замечательной машины! Поэтому как-то сник и замолчал. Да и ему безопасней переждать грозу с ливнем здесь, на стоянке. Воздух разряжён, чувствовалось сильная нехватка кислорода. Дышалось тяжело, сейчас, сейчас! И вот, наконец оно случилось!!!

Сначала по верхушкам колосьев пробежала первая, быстрая волна. Следом за ней буквально через секунду вторая, уже более насыщенная. Вдруг прямо перед нами, брошенный кем-то лист газеты завертелся волчком на одном месте и взмыл как ракета вертикально ввысь. Следом за ним устремился белый пакет. И всё!

Нас накрыла преисподняя, небо упало сверху прямо на голову. Мрак закрыл Землю от Солнца, стало темно как ночью. Находясь на земле, мы будто оказались на небе!
Звуковой удар немыслимой силы возник где-то совсем рядом. Не сговариваясь, быстро закрутили свои ручки поднимая вверх окна. Вот звучно упала на крышу первая мощная капля, следом за ней застучали остальные. Молнии словно галки летали мимо нас в разных направлениях. Салон машины освещался импульсно, словно на дискотеке. Вокруг страшно загрохотало! Ещё немного и разорвёт перепонки! Пошла такая канонада, будто мы оказались на переднем крае. Именно нас сейчас обрабатывает целая армия тяжёлой артиллерии условного противника. Стеклоочиститель с радостью вступил в единоборство с ливнем.
- Не держитесь за металл!
Озвучил я мысль вслух. Через окно и сквозь пелену дождя все увидели, как рыболов преодолев расстояние по воде выскакивает из лодки на берег. Нагибается, поднимает её. И тут произошло нечто сложноописуемое.
Ровно в том месте на реке, где только что стояла синяя лодка рыболова, возник огненный столб молнии огромного диаметра, с крайне неприятным скрипучим звуком. Он был словно сталагнат, представляющий собой колонно-подобное образование. Напрямую закоротив небо с рекой, буквально в нескольких метрах от нас. Похожее бывает разве что в кино. После такого, является сам Господь!!! ШОК!!!

Молния была не в виде стрелки, как все привыкли. Это был столб необычайной ширины, можно смело назвать её огненной трубой соединяющий верх и низ. Землю и Небо. В качестве Земли выступила вода в реке. Всё вокруг осветилось каким-то странным белым электрическим светом, чуточку с синевой. Картина маслом!
Вокруг полная тьма, а перед нами открыт занавес в преисподнюю. Одновременно над нашими головами раздался страшной силы удар, машину вместе со всеми находящимися в ней высоко подбросило в воздух. Какое-то время земное тяготение было без властно над нами. Мы были в коллективном полёте!
- Нам П.…Ц!!!
Синхронно, не сговариваясь из разных мест салона послышалось в темноте. Машина скакнула еще пару раз, но уже не так сильно. Было полное ощущение, будто только что в автомобиль попала прямой наводкой молния! Потихоньку все приходили в себя. Голова гудела словно чугунок. Будто мы были только что внутри звонящего колокола. Оглушённые, поддерживая свои головушки руками смотрели мутными глазами непонимающе друг на друга и вокруг. Батюшки, что делается-то! А?

Кругом нас продолжалось полное светопреставление! Теперь я точно знаю, как оно выглядит наяву! Дежурно мелькали молнии, практически одновременно громыхало над головой. Миллионы вольт и десятки тысяч ампер заряжали электричеством всё вокруг. Мы оказались в его самом эпицентре! Вода лилась не как из ведра, а как из Ниагарского водопада! Это был настоящий тропический ливень! Световые и звуковые вспышки словно мячики метались кругом. Со всех сторон одновременно гремело, вспыхивало и ухало. Будто кто-то свыше, за все прежние грехи наши подверг этому жестокому испытанию. Направив все какие только были под рукой огненные стрелы и громовые раскаты в Нашу сторону! Не хватало ещё, чтобы сейчас к нам внутрь салона влетела шаровая молния! Что в такой кутерьме было бы совсем не удивительно. Воздух вокруг пресытился характерным запахом озона. Возникла ситуация, что только от трения наших мыслей здесь и сейчас произойдёт грандиозная вспышка!
Всё это разрывало на части шквалистым ветром перпендикулярных направлений. Вот застучали по корпусу машины крупные горошины града. Получите всё разом и в одном флаконе! Машина заходила ходуном, будто мы летим в центре торнадо.
- Интересно, а не уедем ли мы сейчас на ней да прямо в реку?
Несколько раз казалось, что снова отрываемся от земли. Амортизаторы машины работали так, словно мы неслись по ухабам. То вниз, то вверх, то надолго зависали в верхней точке. Переживания наши вдруг резко возросли. Это был сущий конец света, полный апокалипсис! И он что-то затянулся! Мы все всё давно уже поняли, осознали и ощутили. Наш моральный дух заметно упал.
Если вначале, когда только началось сверкать и греметь пытались шутить, то сейчас после столь затяжной атаки, об этом даже никто не помышлял. Каждый переживал по-своему. Лишь голая констатация фактов, не более того. Исправно работало только зрение. Съёжившись в креслах, смотрели не мигая фиксируя всё вокруг. Крутили головой как голуби во все стороны. Гроза, по какой-то нам не известной причине, остановилась прямо над головами и на нашу беду никуда не собиралась уходить. Будто чем зацепилась за машину! Видимо этот водный перекрёсток, посылающий ввысь потоки влажного воздуха, скорее всего и был виной всему. Вспышка! Незамедлительно гремит гром! Сколько можно, когда это всё закончится!!! Эмоции соседей иногда непроизвольно вырывались наружу в могучих выражениях. Надо отметить, что и мои собственные совсем не терялись на общем фоне. Даже напротив. В самом мягком приближённом переводе они означали примерно следующее:
- Ух, ты!
- Ничего себе!
- Вот это бабахнуло!
Или мы стали привыкать к ударам судьбы, или всё же бог на свете есть. Похоже, мы уже сполна испили отмеренную нам громовую чашу. Вспышка. Считаю:
- Раз, Два. Разряд!!!
Ура! Сместилось на шестьсот метров!
В голове не укладывалось, как бы мы пережили весь этот катаклизм на улице, да без укрытия! Прошло всего каких-то минут двадцать, от силы полчаса не больше! А кажется целая вечность! Замечу, когда гроза проходит где-то там, в стороне поливая приятным дождичком, это не то! Вот если в самом эпицентре, то сильно отрезвляет и ставит мозги на место. Даёт понять, что значит человек по сравнению с мощью неукротимой, необузданной Стихии!

Внезапно дождь практически прекратился. Чихая и кашляя вывалились все на улицу беспрерывно матерясь. Осматриваем машину, ищем место удара молнии. И только теперь, когда мозги чуть обдуло ветерком начали соображать. Вдруг вспомнили про человека, ну того, что с синей лодки! Сомнений в том, что его уже нет на этом свете практически не было ни у кого. Выжить в тех условиях в которых он оказался, невозможно! Видимо его насквозь прошил тот страшный огненный шар! Может даже испарился мужик! Это же молния! Миллионы вольт!
Мы с внутренним содроганием глядим вперёд, ищем глазами где именно находится поражённое молнией, изуродованное обугленное тело. Но почему-то нигде ничего похожего не было видно. Лишь в метрах двух от воды на жёлтом песке, лежала его перевёрнутая резиновая двухместная лодка. Ни удочки, ни рюкзака от рыболова к сожалению не осталось. Увы. В жизни и так бывает...

Может его смыло потоком воды в реку и он захлебнулся?! Невесёлые мысли посещали наши головы. Водитель наш совсем забыл, что полчаса назад куда-то сильно опаздывал. Наоборот, именно он чуть ли не возглавил поисковую операцию. Мы тихонько подошли все вместе вплотную к лодке.
Подождите. А как вообще могла остаться лодка здесь на берегу? При тех шквалах ветра которые были её должно было унести в море метров на сто, или больше! Я видел однажды, как на горном озере внезапный порыв ветра унёс перевёрнутую лодку будто бумажный листок метров на сорок, пятьдесят! Но сегодня был не ветер, ураган в последней стадии! Нас троих с машиной чуть не унесло, а тут резиновая лодочка! С её-то парусностью! Здесь что-то не так!
Вдруг, снизу из-под лодки показалась чья-то грязная, вся в серой глине рука. Следом появилась такая же грязная страшная глиняная физиономия. Быстро помогли подняться. Средних лет мужчина, небольшого роста в пиджаке, с огромными глазами и испуганным взором смотрел на нас беззвучно, не мигая. Аккуратно усадили сверху на борт перевёрнутой лодки. Понимали, человек находится в сильнейшем шоке. Тут же поинтересовались, как он себя чувствует. Слышит ли нас? Где болит? Может нужен глоток воды? Но тут услышали:
- Ребята, у Вас выпить есть?!

И вытянул вперёд руки. Они у него тряслись словно осиновый лист на октябрьском ветру. Я быстро слетал к машине. Взял в рюкзаке бутылку, кружку и подвернувшуюся закусь. Нам это средство сейчас тоже было не лишним. Но первый стакан конечно ему. Подхожу, наливаю. Протягиваю. Человек с трудом, но тем не менее справляется с этой работой без нашей помощи. Молодец! Забираем посуду, пускаем по кругу. Потерпевшему в руки кусок хлебушка чёрного с колбаской, сверху сырок. Выпили все кроме водилы, ему как ни крути обратно ехать надо.
- Ребята, а я думал, что мне хана!
- И мы думали, что тебе уже хана! Как же ты мужик выжил-то, а?
Расставив чуть по шире ноги, почесав затылок начал.

- Увидел я эту чёрную страшную тучу ещё когда на воде сидел, всё думал ещё успею! Заберусь подальше в кусты, привяжу лодку к берёзе, и под ней пережду непогоду! Знаете сами, июльский дождь не долог! А тут вон оно как всё вышло! Будто специально начал бешено клевать сиг! Не крупный правда, зато каждый заброс! Больно уж мне не хотелось такое место терять! Ищи потом эту струю! Вот и потерял  время. Видел как Вы подъехали удачно, в самый нужный момент! Смотрю, рядом молнии стреляют одна за другой! Ужас какой-то! Страшно мне вдруг стало! Пришло вдруг осознание, надо бросать всё к чёрту, немедленно плыть на берег! Так и потонуть не долго! Пока вынимал якорь, пока собрал удочку, пока грёб к берегу, время моё и кончилось! Выгребать начал с первыми порывами, а на берег выходил когда уже шёл дождь. И тут она как ударила!!! Представляете, прямо в то место где только что я на лодке стоял! Как же это так ребята?! Ведь если бы я не уплыл, сгорел бы заживо! Вместе с лодкой на воде и сгорел?! Вот ведь судьба какая, сижу здесь, пью с Вами водку. А мог уже в небесах полчаса как летать! Честно скажу, не хотел я плыть! Клевало!!!

Он охватил свою голову руками и замычал. Видимо потихоньку отпускало. Нужно срочно повторить! Я снова пустил кружку по кругу. Почему-то вдруг все обернулись назад к полю. Его теперь было не узнать. С огромным трудом выращенный северный урожай начисто полёг. Мало того, по нему будто пробежало целое стадо африканских слонов. Удручающее, крайне неприятное зрелище! Стебли переломаны во многих местах. То тут, то там остались белые кучки ещё не тающего града. Будто в этом месте страшным штормом на берег выбросило целую эскадру парусников. Кладбище кораблей. Их мачты торчали под разными углами в разные стороны.
- Скажи нам, как тебя молнией не ударило? Она же была такая огромная! Может всё-таки зацепила? Может болит где, или жжёт? А ты сейчас в шоке, поэтому не чувствуешь! Нас самих ещё штормит!
- Да я её почти не видел, только свет вокруг как от солнца и жар, как в аду! Это Вы лицом к воде стояли, а я на Вас бежал! Обернулся поднимая лодку, тогда и увидел! Тут сразу и гром, да и не гром это. Сущий Ад!
- Током тебя ударило?
- А я уже и не вспомню, ударило меня или нет! Сзади сначала сильно опалило, думал штаны сгорят! Потом сверху чем-то пристукнуло и толкнуло, удачно упал! Успел ещё в полёте сверху лодкой закрыться, чтобы не улетела! Какие порывы были! Я под сиденье снизу, с головой и руками по грудь залез как червяк! Несколько раз приподнимало, думал лечу уже как на дельтаплане! А если на воду! Задохнусь! Но слава богу! Когда уже непрерывно гремело, похоже потерял сознание…

- Сейчас как себя чувствуешь?
- Уже лучше. Только голова гудит!
- Знаешь, у нас тоже гудит! Тоже перепало с лихвой! Хоть и в машине сидели.
- Что-то я ни удочки своей, ни рюкзака, ни пакета с рыбой не вижу!
- Молодец, стал соображать!
Все приступили к поискам. Удочку и рюкзак нашли в воде, недалеко от берега. Пакета с рыбой не было, смыло. Водила наш предложил подвести рыболова до дому, он немедленно согласился. Мы с Ромой выгрузили из машины вещи на плащ ОВЗК, поднесли ближе к воде. Нашли бугорок на суше, спустили воздух из его синей двухместной лодки. Аккуратно скрутили, уложили в машину, следом удочку и мокрый рюкзак. Выяснилось, машина его была самой дальней белая «Нива». Но за рулём он сегодня точно не поедет, вернётся потом и заберёт. Очистили немного человека от глины. Умыли, усадили рядом с водителем. Передвигался он пока ещё не очень. И вправду видно, оглушило не на шутку. Повезло ведь мужику! Мы душевно попрощались с нашими случайными попутчиками.

Обернувшись, спросил Романа.
- Не боишься? Вдруг снова всё повторится?! Это ведь только начало! Теперь мы будем два дня без машины! Гляди! Вместе с палаткой унесёт! Может с ними обратно домой махнём, пока не поздно? Как считаешь?!
С хитрецой спросил я.
- Ну, уж нет! Мне это очень даже понравилось! Ни в одной лаборатории такое не увидишь! У меня в связи с этим, уже появились некоторые интересные мысли! Надо проверить!
С юношеским задором ответил он. Тем временем «Москвич-412», разбрызгивая воду из вновь образовавшихся луж быстро помчался обратно.

А у нас всё только начиналось! Впереди целый мир положительных эмоций. Огромные, рекордные щуки в пол лодки. Отличная стоянка на берегу кипящей всплесками рыбы.  Дивный костёр, сон в палатке и уха с дымком! Мужской разговор.
Вокруг нас с Ромой, была матушка Природа с её непростым, не прогнозируемым характером!
46 Чудес не бывает?
Ольга Гаинут
 
1.
Мальчик медленно спускался по ступеням. Одной рукой держал пузатый мусорный пакет, а другой разворачивал листок бумаги, чтобы лучше рассмотреть. «Вот так и напишу», - углубился в строчки черновика, то оступался и попадал ногой не на ту ступеньку, то пакет чуть не падал, грозясь рассыпать выпирающее кухонное «добро». Наконец двумя руками успел схватить пакет, зато выронил листок.

Навстречу как раз поднимались молодожёны, Паша и Наташа. Несли новогоднюю ёлочку и радостно обсуждали её будущий наряд. Свежий хвойный запах крепко уцепился за них, вился чудесным шлейфом. Нёс, собственно, Паша.  Жена дурачилась и пританцовывала чуть не на каждой ступеньке. Она-то и наклонилась, чтобы поднять листок.

Крупная последняя строчка «Дедушка Мороз, прошу подарить мне велосипед» непроизвольно бросилась в глаза. Наташа задумалась на долю секунды, но решила, что от мужа незачем скрывать. Сразу после озвучивания выпучила весёлые глаза, надула щёки и резко прикрыла рот ладошкой, давясь от смеха. Не удержалась, и словно озорной колокольчик зазвенел по подъезду.

- Тебе сколько лет, мальчик? Ты до сих пор веришь в сказку про Деда Мороза?

Петя надулся: «Вот угораздило её оказаться именно сейчас рядом.  Чего гогочет, как ненормальная? А не знает, что в том году на просьбу к Деду Морозу подарить футбольные бутсы на утро под ёлкой бутсы и стояли.  - “Сколько тебе ле-е-ет?” –передразнил мысленно соседку. – Сама-то только учится, как мамка рассказывала».

Паша и Наташа поселились полгода назад в квартире, где жил дедушка Паши. Хоть и лет деду было, на взгляд Пети, уже ого-го, однако на машине ездил и гараж свой имел недалеко от дома. Паша зарабатывал на молодую семью, как и полагалось, а жена училась на юриста. Соседи видели, что втроём они очень неплохо уживались.

- Мальчик, чудеса просто выдумали, запомни, - Наташа подняла плечи и выразительно-назидательно так оглядела его большими озорными глазами.
- А вот и не тому учишь, Снегурочка. Разве не чудо, что мы встретились?  Как раз на прошлый Новый год.
- Ой, и правда. Не верь мне, мальчик, - вскинула вверх руки, с трудом дотянулась до шеи мужа, и сквозь распущенные кудрявые волосы только доносились звуки частых поцелуев. Петя видел лишь ласковые глаза Паши.

«Нашли чудо: встретились они. Ничего в жизни не понимают. Вот велосипед – это да! Осенью мальчишки собрались ехать вместе на озеро, а Серёга с первого этажа объелся мороженого и лежал с обмотанным горлом, поэтому дал свой велик мне, не жадный, сам предложил. Ну и мчались мы! Я врезался в кучу из опавших листьев, а они, как бабочки, разлетались веером. Смехота. Пытался перегнать ветер, да куда там! Здорово...».

- Мальчик, а ты отвернись, - снова зазвенел «колокольчик», - ты ещё маленький.
- Ну чего ты, Натальчик, пристала к молодому человеку? Он просто невысокий. А лет ему... – и вопросительно кивнул Пете, подняв брови.
- Почти девять, - недовольно пробурчал паренёк, вырвал листок из рук соседки, подхватил пакет и понёсся к выходу.

2.
- Неплохо мы от него избавились, – мужской голос довольно хохотнул. – Пусть в гараже полежит до времени.
- Да уж.  Вынесли из дома спокойно, по частям, - поддержал женский. - Ты молодец, что придумал так. А то бы сколько мучились: и тяжело, и соседи могли встретиться и помешать.
- Правильно, что решились, - послышался звук поцелуя, - старый был, только мешал. Теперь без него так свободно.
Диалог закончился тихим счастливым смехом, похожим на воркованье.
 
Петя стоял около своей двери этажом ниже, и ни одно слово с верхней площадки не пролетело мимо ушей. Если бы кто увидел его в эту минуту, понял бы всю силу бурливших эмоций. Мальчик скрестил в замок пальцы рук, прижал к груди, хитро прищурил глаза и судорожно обдумывал услышанное. Только вчера перед сном дочитал детективную историю.  Там девчонка разгадывала преступления. А чем он, Петя, хуже?  Говоривших он, конечно, узнал: Паша и Наташа.

«Ага, голубчики, попались, - поделился шёпотом с кем-то неизвестным, - я вас выведу на чистую воду. И дело хорошее сделаю, и девчонке из книги не уступлю. Письмо к Деду Морозу, ладно уж, порву».

С этого часа мальчик лишился покоя, изображая из себя умного сыщика. «Так, сначала – следить за каждым их шагом. Ну студентка пусть учится, а вот Паша не улизнёт от меня. Ба-а... а ведь дед-то и правда пропал. Уже сколько дней его не видел. Это улика».

Потом - гараж. Как почти любой мальчишка, Петя прекрасно знал, какой замок висел на каждом гараже.
Десять автовладельцев скинулись деньгами, получили разрешение и выстроили в одну линию на пустом месте за домами гаражи, вокруг которых летом дети играли в прятки, а зимой прыгали с крыш в сугробы.

«Замок-то другой, навесной, - пацан встал как вкопанный, поражённый догадкой. – Как бы туда попасть?». Потянул за дужку, и... Паша забыл закрыть! Вот радость. Не доверяя дневному свету, достал заранее приготовленный фонарик и принялся рассматривать. Что это? Отшатнулся в страхе: в углу, слева от машины, стоял большой завязанный мешок. Воображение рисовало ужасную картину, мерещился мерзкий запах. Хоть и холодно, но всё-таки... Отдышался, чуть успокоился, снова направил луч на мешок и выхватил тёмные пятна на узле. Кровь! Выскочил на улицу как ошпаренный, толкнул плечом дверь и дал дёру.

Паша нёс из магазина сумку с продуктами. На ладони белел бинт.

Через час мальчишка, после борьбы с собой и убеждений в свой адрес, что сыщик не смеет бояться, снова сделал вылазку в район гаражей и обнаружил за ними метрах в двадцати свежий холм земли, еле-еле припорошённый снегом. «С чего бы это? – задумался. – Подозрительно.  Пора и в полицию, пока улики не исчезли.  Ведь сегодня - Новый год».

3.
Взрослый серьёзный полицейский усадил Петю на стул, но мальчишке не сиделось, он был полон решимости рассказать всё-всё, что «накопал» на соседей, поэтому затараторил, захлёбываясь и теряя слова.
- Погоди, пострел, - поднял руку мужчина, - давай по порядку. Первое – избавились от кого-то, говоришь?
- Да, сказали, что старый и мешал им.
- Гм, мешал. Второе – дед пропал. Как давно?
- Неделю точно не видел никто.
- Неделю, - записал. – Третье – мешок в гараже. И пятна крови, говоришь?
- Мешок большущий, на узле пятна, - Петя горел нетерпением. - Найти преступника — это ведь самое важное? Да?  Вы зачем смеётесь? Надо быстрее действовать, а не смеяться. У него ещё и рука перевязанная. Все улики же перед вами.
- В-четвёртых – свежевскопанная яма. Да уж, подозрительно, - поцокал языком, выпятил губы и захлопнул папку. – Сейчас захватим участкового и втроём проверим твои улики. Ну веди, Шерлок Холмс.
- Нет, писательница Энид Блайтон, - поправил Петя и услышал за спиной зычный хохот.

4.
Паша и Наташа лепили пельмени.
- Дед обрадуется. Страсть как любит поджаренные пельмешки, - парень понёс в морозилку очередной круг, заполненный ровными рядами вкусняшек.
 Раздался звонок. Паша увидел на пороге полицейских, крепко зажмурил глаза, быстро открыл и тряхнул головой. Думал этим движением откинуть нежеланное видение.
- Поступило на вас заявление. Проживаете с дедом?
- С дедом и с женой, - обнял подошедшую Наташу.
- Вот деда уже давненько не видели соседи, зато слышали разговор об...  гм, объекте, который вынесли по частям. Поясните, будьте добры.
Молодожёны раскрыли рты, будто пришибленные сообщением. Может, кто оклеветал их?   Про деда что там сказали?
- Дед приезжает... через два дня приезжает поездом в десять ночи. Вот сообщение в телефоне, - Паша быстро отыскал и выбросил вперёд руку. - Будем встречать. Ездил в гости к сыну, моему отцу.
- Мы должны проверить содержимое гаража. Проводите нас, сделайте одолжение.
За взрослыми и Петя подвязался хвостиком.
- Что в том большом мешке? Можете открыть?
- Да, пожалуйста: диван старый давно мешался, вот я его разгромил на куски, чтобы легче вынести.  Сюда сложил, весной на даче у друга будем костёр жечь, тут же дрова отменные. Только порезался проволокой, когда завязывал. Ну это пройдёт.

Полицейский обернулся и осуждающе-иронически глянул на Петю. Мальчик не знал, то ли плакать, то ли смеяться. К довершению несчастий подошёл некто и сообщил участковому, что за гаражами какие-то заботливые хозяева, видимо, так переживали за старого питомца, что захоронили бедного кота, почти как человека.

- Так вот кто затеял сыр-бор, - наклонился Паша к мальчику. Но увидел состояние ребёнка, одобрительно похлопал по плечу: - Так и надо, молодой друг. Лучше перестраховаться, чем упустить… врага.

Полицейский тоже заявил: «Петр (не знаю отчества), вы будете награждены грамотой за бдительность в соблюдении закона. А что ты там по пути про велосипед рассказывал? Это, брат, не входит в полномочия полиции. Дед Мороз, тот может», - и мальчика почти оглушил уже знакомый зычный хохот.

- Да вот он! - воскликнула Наташа и сдёрнула чехол. - Для меня уже мал, а Пете как раз подойдёт. Мы дарим его тебе, Петя, - торжественно отчеканила, - за неравнодушие. Представь, я в детстве тоже играла в сыщиков и уж точно не упустила бы подобный случай, не разобравшись. Поэтому и на юридический поступила. Ты смелый и решительный.

Наклонилась, обняла, и... мальчик почувствовал на щеке поцелуй.
«Я ошибался. Встреча - это тоже чудо. Какие Паша и Наташа классные!», - он ещё не совсем верил глазам и ушам. Едва приходил в себя от двух чудес, такой нежданной радостью свалившихся на него.

- Видишь, пусть не Дед Мороз, так хоть Снегурочка исполнила твоё заветное желание, - пожал руку Паша.
- А говорили, чудес не бывает, - робко оглядел всех и пролепетал Петя.
- Теперь знай, что в Новый год может быть всё. Понял? Всё! - каждый перекрикивал другого и рассказывал свой случай.
Пробегающие мимо озабоченные люди слышали громкий смех из гаража, сами непроизвольно улыбались и спешили домой готовиться к празднику.
47 Морской круиз
Ольга Гаинут
Днём приехал на обед муж. Суп Марина успела сварить, а пироги в духовке только начинали покрываться нежным румянцем, доставать их было рано. Эркин накричал на жену. Она знала, что вечером он извинится, но было обидно: сама прибежала с работы за час до его прихода.

Вопреки ожиданию и вечером Эркин дулся, молчал, рано лёг спать. Марина тихонько взяла своё одеяло и ушла в соседнюю комнату. Думала, всхлипывала. Неожиданно большие ласковые глаза красивого мужчины согрели пристальным вниманием. Он приблизился, сильный, одетый в зелёную накидку, будто хотел услышать её дыхание.

- Мне хорошо рядом с тобой, – словно сказочный, голос очаровал взволнованным мужеством.

- Хорошо… - всё существо тридцатилетней женщины затрепетало.

- Я давно мечтал о тебе, - обдало дыхание горячих губ. – Ты замечательная. Ты создана для меня.

- Создана… - сладкое блаженство слегка кружило голову.

- Я положу к твоим ногам сердце, отдам всё, чем владею, - незнакомец распрямил плечи, заполнил собой комнату. Царское величие не ускользнуло от Марины. – Ты будешь моей королевой?

- Королевой… - ноги обмякли. Зелёные, как и плащ, глаза согревали, ласкали, обнимали, целовали, наполняли неземным блаженством.

Всё смешалось, оба кружились, летали, держались за руки. В божественном вихре сверкали распахнутые раковины жемчужин, наполненные бриллиантами, маревом плескались диковинные ткани. Невиданная красота волшебного мира сводила с ума. Марина так и не узнала, соединились ли их губы. Вынести столько дурмана было не по силам.

Утром сон не исчез, как обычно. Женщина почти наяву видела, что ночной незнакомец пожирает её зелёными глазами, куда бы ни пошла. Она вслушивалась в себя, пыталась понять, что происходит. Эркин отметил, что жена за эту ночь изменилась, не замечала его. Озадаченный, ушел на работу.

Зато вечером сразу с порога махал какими-то бумажками: «Маринка, смотри. Твоя мечта скоро исполнится». В его руках оказались билеты на круиз по Средиземному морю. Самолётом они прилетят в Венецию, оттуда пересядут на лайнер.

В каюте было уютно. Для обеда публика одевалась, как в ресторан. Сам капитан спускался к общему столу, и велись долгие беседы на шикарной палубе. После плавания в бассейне Эркин и Марина отдыхали перед ночными танцами. Необычность обстановки немного изменила отношение Эркина к жене: он стал чуть внимательнее и добрее. Незаметно перелистнулись, как листья висячего календаря от ветра открытого балкона, три дня.

Во время танцев на четвёртый день чёрное покрывало ночи за бортом неестественно качнулось. Резкий скрежет и могучий удар всколыхнули людей. Свет погас.

Кто-то крикнул безумным голосом: «Катастрофа!». Онемевшие на мгновение люди внезапно задвигались, побежали в разные стороны. Послышался звук, похожий на отламывание могучей ветви от гигантского дерева. Марина обняла мужа, трясясь, как последний осенний лист: «Мы останемся здесь. Нам ничего не страшно. Десять лет вместе, любимый».

Эркин с силой развёл обвившие его руки, оттолкнул хрупкую женщину и закричал: «Наконец-то это случилось! Иди, куда хочешь, но одна. Я не люблю тебя. Я терпел столько лет. Вот оно, избавление». И побежал к корме, которая круто поднималась вверх. Там он видел спасение.

Ступнями Марина чувствовала холодную воду, стояла, оглушённая признанием и предательством мужа. Обхватила себя тонкими руками и не понимала ничего, кроме ужасных слов. Ей хотелось исчезнуть навсегда куда угодно. И это непременно случилось бы.

Невесть откуда её подхватило что-то могучее, перед глазами мелькнула зелёная ткань. Шум волн, крики, призывы, треск металла и дерева, метания обезумевших толп – всё смешалось в нелепую и дикую картину. Марина потеряла сознание.

Очнулась в теплой большой комнате со стенами – окнами, за которыми, как в телевизоре, разворачивалась трагедия круизного лайнера.

- Вон и твой муж, - услышала ироничные слова, - ему осталась минута жизни.

От стыда, пронзившего её всю, опустила голову. Перед ней стоял красавец с зелёными глазами. Тот самый, из сна.

- Я владею всем подводным миром. Так уж случилось. Увидел тебя года два назад через эти экраны, когда купалась в реке. С тех пор я не живу нормально. Только ты перед глазами.

- Раз ты так могуч, спаси их, - осмелилась женщина. – И зачем ты допустил крушение?

- За морские суда я не отвечаю. Это проблема людей. Равно как и спастись они должны сами. Если всё приносить на блюде, это не оценят.

- Но ведь меня…

- У тебя другая история. Я слышал ваш разговор. Допустить твоей гибели я не мог.

Взял её за руки, притянул к себе, накинул полу царственного зелёного плаща и отвёл в другой зал, к большому экрану.

- Господи, красота какая! - вырвалось у Марины.

«Только так и могла воскликнуть моя женщина. Я покажу ей мой мир и отвлеку от страданий из-за мерзавца», - сказал себе мужчина, потерявший от любви голову.

- Смотри, - забывшись, обратилась к чужому, как к другу, - рыбы с небывалым разноцветьем, словно цветы. Кораллы - чистая фантастика. Вода наполнена бурлящей жизнью и излучает свет. Ой, черепахи. Да какие большие. Это волшебство, чудеса, рай.

- Да, это волшебное царство. Моё царство. В нём свои законы и правила.

Невиданная доселе картина потрясла чувствительную женщину. Красота заворожила. Никому бы не поверила, что под водой – прекрасная жизнь, не наблюдай своими глазами.

- Это совершенно иное измерение. Рыб такой красоты невозможно даже представить. А моллюски, морские звёзды, акулы, скаты! Я хочу потрогать их, жить с ними бок о бок. Ходить в садах из кораллов и водорослей, - обернулась и заглянула в глаза, которые грели больше зелёного плаща. А ещё сводили с ума силой любви, скрыть которую он не мог и не хотел.

- Красоты подводного мира неповторимы, великолепны и восхитительны. Я любуюсь ими тридцать лет. Сравнить нельзя ни с чем. Это загадка. Но ты прекраснее всего этого. У них, - кивнул за экран, - нет души, а твоя душа бесценна.

Марина растворялась в потоке ласки, к которой не привыкла. Столько на неё свалилось событий! Не удержалась бы на ногах, если бы мужчина не обнял. В тот миг она не сомневалась, что их губы соединились.

- Мы всегда сможем выходить и в твой мир, моя королева.

Божественный вихрь сверкающих жемчужин, груды бесценных бриллиантов, маревом плескавшиеся диковинные ткани не могли затмить чистоту бьющихся в унисон сердец.

Проваливаясь в сон, Марина последним усилием подумала: «Как справедливо, что был круиз».

Сидя у ног любимой, мужчина с почти неограниченной властью прижал сложенные ладонями руки к груди: «Как правильно я сделал с билетами на круиз».