Добровольный яд

    Девчонки купили килограмм сушёного урюка. По дороге им встретился Ночкин.
- Мура, айда с нами урюк есть, - пригласила Дашка.
- Да было бы предложено! – облизнулся пацан.
   Придя в общагу, глупые студенты не спешили соблюдать гигиену чистоты. Как есть в грязном виде, кулёк сухофрукта высыпали на стол и принялись наперегонки пожирать урюк, сковыривая с него опилки, мелкие камни и землю. Урюка показалось мало. Дашка притащила молоток, и переколоченные косточки были умолочены за милую душу нарасхват! Больше всех урюка и ядрышек съела Гурвина. Меньше всех Ночкин.
- Вы, девки, такие жадные! Сами меня пригласили в гости, и сами меня обожрали! Чё приглашали тогда?! – недовольно возмутился Мурат.
- Хга-хаха! В большой толпе клювом не щёлкают! – расхохоталась Гурвина.
- Да ну вас таких негостеприимных, - обиделся Ночкин и поднялся из-за стола.
- Да ладно, посиди с нами! – вцепилась Розина.
- Не. Больше к вам не приду в гости, - оттолкнул её Ночкин и направился на выход.
- Придёшь, как миленький! – усмехнулась Груша и подмигнула девчонкам: - Уж мы-то знаем, как ты у нас угощаться любишь!
- Ага. Я теперь буду иметь в виду, как кто меня угощает, - фыркнул Ночкин и ушёл.
- Хоть бы спасибо сказал! Неблагодарный! – крикнула в спину Городская.
   Ночкин вернулся, просунул в двери голову и с подковыркой произнёс:
- Кушайте на здоровье! Не подавитесь от жадности!
   Потом хлопнул дверью и ушёл из квартиры.
- О как! Вы видали такого неблагодарного? Нахаляву нажрался и спасибо даже не сказал! – обиделась Городская.
- Сама его позвала, - отозвалась Розина.
- Больше не буду звать, - парировала Дашка.
   Ночью у Мурата неожиданно открылась жестокая рвота! Она так измотала пацана, что он лежал на кровати в образе тряпки. Среди ночи пришёл Мухин. Увидев бледно-жёлтого товарища под носом с ведром, он всполошился не на шутку:
- Ты чего где нажрался, что тебя так выворачивает?
- Не знаю… - простонал позеленевший Ночкин и поморщился: - Может от урюка…
- От какого урюка? – насторожился Фрол.
- Девочки угостили. Мы потом ещё косточки с него съели.
- Какие косточки?! – нахмурился Мухин и покрутил в виске: - Ты чё, дурак что ли?! Там же синильная кислота!
- Какая ещё кислота? – оторопело уставился Ночкин воспалённым мутным взглядом.
- Синильная. Это же сильнейший яд! - Как по лбу стукнул словесным толкованием бывшего двоечника Фрол и неодобрительно покачал головой: - Ну ты и лох, однако! Это ж надо, добровольно яду нажраться.
   Ночкин испуганно смотрел на товарища горящим от высокой температуры взглядом. Как он мог об этом знать, если прогуливал уроки ботаники и биологии?!
- Чего ты вылупился как дурак? – рассердился Фрол и направился к двери: - Короче, пошёл я на вахту «скорую» тебе вызывать, пока ты ещё жив.
- Э! Не надо! Проблююсь и очухаюсь! – подскочил было Ночкин.
- Ляг и не прыгай! – наехал Мухин и ещё больше напугал: - Ты знаешь, что сейчас можешь просто уснуть и больше не проснуться?! И потом, я не намерен твои вяканья слушать всю ночь, а потом с трупом возиться!
   Ночкин послушно бухнулся на подушку и натянул одеяло до подбородка. Он испугался не на шутку и схватился за рот. Перед глазами сразу нарисовались в горести дед и бабка. От испуга вновь подступила нестерпимая тошнота. Мухин хлопнул дверью и торопливо ушёл на вахту.
   Ночкина лихорадило и продолжало жестоко тошнить. Вякать над ведром было уже практически нечем, изо рта шла ужасная горечь. Бедная отравленная желчь юной жизни не желала принимать смертельный яд.
   Вскоре в комнату двери распахнулись и торопливыми шагами вошла врач скорой помощи и Мухин. После проверки пульса, языка, глаз и прочих вопросов, Ночкина немедленно госпитализировали в больницу Боткина. Уходя из общаги с огромной неохотой, Ночкин даже украдкой всплакнул, так ему не хотелось ложиться в больницу.

продолжение следует -------------------