Глава 6. Ангелы

По широкому распаханному полю бежали золотые полоски солнца: его лучи просачивались в долины между пушистыми горами облаков. Этот полосатый вид то и дело закрывали клочья серого тумана, брызгами врезающиеся в лицо.

Я бы предпочел лететь чуть ниже, под линией облаков, рассматривая, как вспыхивает зеленое золото там внизу или как ему противостоит загадочная синяя глубина теней. Но прямо передо мной два сильных крыла раздвигали водяную вату. Моя спутница с упоением врезалась в каждое новое облако. А после смеялась переливчатым смехом, трясла головой, делая вид, что отфыркивается, и ее волосы разлетались в стороны невесомыми радугами.

Словно угадав мое желание, подруга внезапно пошла на снижение. Она расправила крылья и вошла в такую крутую спираль, что дух захватывало от одного вида ее маневра. Я вздохнул. Разве можно высмотреть опасность, если вести себя так беспечно?

Я не стал следовать примеру беззаботной спутницы и принялся спускаться вслед за ней, аккуратно покачиваясь из стороны в сторону на вытянутых крыльях, как по воздушным ступеням.

-Хороший мой, ты, как всегда, осторожничаешь! – прокричала Астрид, как только стабилизировала полет и обернулась.

Я давно привык к ее безобидному подшучиванию над моей бдительностью, но все же ответил серьезно:

-Астрид, моя светлая, мне тоже здесь очень нравится. Но не забывай, пожалуйста, что для нас это место небезопасно.

-Ты про сильный ветер здесь наверху? – подруга состроила непонимающее выражение лица. - Нас не продует! Ты же знаешь, насморк – развлечение только для тех, у кого есть тело. Для соплей нужен нос!

Легкая, как пушинка, Астрид закружилась вокруг меня, передразнивая местные вихри. Она и правда была похожа на ветерок: порывистая, свободная и упрямая.

-Сама прекрасно понимаешь, что я не о том.

-А-а, - Астрид с видимым удовольствием продолжала изображать недоумение, - Тебе не нравится простор? Этот пугающий лазурный цвет! Эти облака - пушистые разбойники!

Я с трудом сдержал улыбку.

-Если поддаться коварству простора и ветра можно та-ак закружиться! И покажется, будто есть только ты и этот прекрасный мир со сверкающим солнцем и подозрительно ласковой зеленью внизу… – продолжала «пугать» меня подруга. - Или, чего доброго, дотронешься до горизонта, если полететь чуть быстрее?

-Вот здесь ты отчасти права, - неожиданно для себя самого согласился я. – Действительно, если забыться и думать, что здесь никого, кроме нас, из других миров…

-Знаю-знаю, - перебила меня Астрид. – Можно не хило так напороться на темные силы.

-Да. Ведь я не меньше тебя люблю этот мир. Его солнце, просторы, поля. Только чтобы рассматривать формы облаков, стоило бы сюда возвращаться! Думаешь, мне не хочется расслабиться и ни о чем не беспокоиться?

-Тогда, может, и правда не беспокоиться? – Астрид дала поравняться с ней и теперь говорила серьезным вкрадчивым голосом. – Ведь мы все равно сильней. И этот мир, в сущности, светлый. Или станет таким со временем. Мы справимся!

-И все-таки я бы не хотел, чтобы тебе пришлось доказывать при столкновении, кто сильнее… Лишние шрамы на душе никому не нужны.

-Но мы никогда не перейдем на темную сторону! Значит сохраним целостность души, а все остальное – дело житейское. По большому счету, нам ничего не грозит.

-Ты предполагаешь, что с тобой будут бороться по правилам. Но темные силы коварны и непредсказуемы. В этом мире они могут подстерегать где угодно! Когда этого совсем не ждешь. И острыми шипами на стебле под прекрасным цветком, и штормом в только что безмятежной воде, и предательством того, кому ты доверяешь… Так тесно здесь переплетаются свет и тьма.

Астрид не любила долго спорить. Возможно, поэтому она примирительно похлопала меня по плечу и взмыла обратно к облакам. Она нырнула сквозь белые подушки, и мне пришлось очень поторопиться, чтобы не упустить ее из виду. Сверху солнце раскрашивало пушистую прослойку до ослепительной белизны, так что облака казались такими ощутимо телесными, плотными и одновременно мягкими, будто коробочки хлопка. Тянуло попрыгать на них, как на батуте, такими упругими они выглядели. И не хотелось отказываться от уверенности, что спружинишь высоко вверх!

 Да… Я рассмеялся про себя. Умеет подруга пробить оборону! Надо же было так незаметно пробудить во мне тягу к беспечности! И ведь выглядело, будто последнее слово в споре осталось за мной.

Но, похоже, для нас обоих разговор не прошел бесследно. Астрид уже не выделывала привычные кульбиты, хоть и двигалась довольно быстро. А если я отставал от нее, оттого что внимательно просматривал небо (возможность засады никто не отменял!), подруга оборачивалась, посылая мне миролюбивую и чуть-чуть снисходительную улыбку.

А мир, так и не поделенный окончательно между светом и тьмой, встречал нас синевой и зеленью. Внизу среди ровных квадратов вилась и блестела голубая тропинка, такая непохожая своими изгибами на прямые линии золотых и изумрудных клеток и серых полосок, их разделяющих.

Всякий раз, когда мы прилетаем на Землю из Светлого мира, мою душу переполняют противоречивые чувства. Это все равно, что встретить старого друга, которого не видел много лет, и пытаться выискивать в лице прежние черты. В этот момент осознаешь, какой большой путь вы проделали по отдельности.

Вроде бы все то же, что и прежде. Но насколько по-другому все выглядит сверху. Как странно, что здесь течет та же река, но в ней уже не искупаешься… Те же дороги, но уже нет необходимости по ним ездить.

Я же могу переместиться куда угодно лишь силой мысли! Конечно, если намерение будет достаточно чисто… Ведь это гораздо лучше, чем трястись на четырех колесах! Отчего тогда я так пристально следил за маленьким коробком, неутомимо ползущим по одной из серых полосок?..

Как-то неконтролируемо я спустился к грузовичку, везущему спелое зерно. Меня привлекло золотое свечение, исходящее от его кузова. Похоже, я до сих пор не привык, что могу теперь различать не только структуры, составленные из атомов, но (даже в большей степени) поля, сопровождающие их, - такой же природы, как и душа. Зерно светилось следами труда, вложенного жителями этого мира в созидание урожая. Это было так похоже на Светлый мир! Наше, родное…

Я не смотрел по сторонам, когда на меня из кабины грузовика вынырнула тьма в клубах едкого дыма. Демон кутался в одурманивающий смрад, его рога извивались вслед за серыми волнами и кольцами. Он со зловещей ухмылкой тянулся все ближе… А я от неожиданности совсем потерял управление полетом.

Не знаю, чем бы это могло кончиться, если бы не Астрид (откуда она только взялась рядом?). Подруга крепко схватила меня за руку и не отпускала, пока дымный демон не остался далеко внизу.

-Спасибо, моя милая, - мой голос прозвучал хрипло, хотя опасность уже миновала.

-Какие пустяки, - фыркнула Астрид. – Дело житейское. Ты бы сделал то же самое для меня.

Грудь обжигало острое чувство стыда. Ведь я сам только что предупреждал Астрид о таких западнях!

-Зачем я туда полез? Знал же, что так бывает! Сколько душ в этом мире в рабстве у демонов!

-Ну, я бы не назвала это рабством, - возразила Астрид. – Они еще могут вырваться. Этот мир дает возможность выбора…

-А как это еще назвать? Они вынуждены регулярно призывать их ядовитым дымом! Доказывать верность и покорность!

Я злился на себя и выплескивал эту злость, ругая мир, принявший нас в гости.

-И как все устроено! Заманивают душу, обещают успокоение! А потом требуют полного подчинения! Чтобы было, кому пропускать их дымом из Темного мира! И дым чтобы разрушал тела последователей. Чтобы не успели, как ты говоришь, сделать выбор в том месте, где он еще есть. А без тел-то то их уже поджидают там, откуда почти не выбраться!

Астрид неопределенно повела изящной головкой, как бы говоря: «Да, это очень печально».

-Я должен был помнить, что здесь человек может одновременно везти светлый груз и общаться с тьмой! Я сам во всем виноват…

После этих моих слов Астрид резко взмахнула крыльями. Подобный жест обычно служил проявлением праведного гнева. Это непредвиденное движение подняло ее несколько выше. Я мог бы поклясться, что тут же поймал на себе взгляд подруги, полный сочувствия. Но Астрид стала говорить в своей привычной манере:

-Что же ты, получается, сам призывал демонов?

Я отрицательно помотал головой.

-Или ты одурманивал людей, пока я отвернулась? Ой, как нехорошо… Что, тоже нет? Ну, тогда хотя бы подкрадывался с дымом и разрушал чье-нибудь тело? Ну, хоть чуть-чуть?

-Нет.

-Что, только сам оказался в опасности? Чуть не сверзился, забыл, как летать? Ну нет, мелковато как-то для главного злодея, ничего не скажешь. Так что если хочешь себя ругать, как ты сейчас делаешь, придется натворить что-нибудь покруче!

Я невесело рассмеялся. Не могла же подруга просто сказать, что ответственность за нападение всегда несет нападающий, а не жертва. Это было бы совсем не в ее стиле. Правда у нее получилось напомнить мне очевидную истину не менее доходчиво.

-Спасибо, Астрид. И все-таки не стоило мне подлетать так близко.

Однако ее слова, как свежий ветерок, успокаивали душу там, где она только что горела стыдом.

-Как бы мне хотелось, чтобы мы могли помочь тому, кто попал под власть дымных демонов! – тихо, как бы про себя, проговорила Астрид.

-Да, мне тоже очень бы этого хотелось, - я не стал делать вид, что не расслышал.

-Чтобы в душе у него были мир и покой, и ему не приходилось менять их на свободу своей воли…

-Ага, и чтобы свет наполнял не только кузов его грузовика, но и его душу. Сейчас нам это недоступно. Ты же знаешь, душа сама прежде делает выбор в пользу света, и только потом мы в силах ей помочь.

Некоторое время мы молчали. Астрид с поникшим видом покачивалась на расправленных крыльях, не пытаясь управлять полетом. Похоже, она не замечала, что спускается все ниже и ниже из-за мрачных мыслей. Я предполагаю, что мой вид в это время был не радостнее.

Вдруг закатное солнце вдалеке, только-только начавшее розоветь, расчертило множество легких крыльев. Я только успел позвать:

-Астрид, радость моя! Подними голову. Смотри, птицы!

И мы замерли, насколько это возможно на лету, очарованные легкостью и красотой. Стая белых чаек напоминала маленький кусочек моря: мерные поочередные взмахи крыльев были совсем как бегущие волны. Цвет оперения усиливал сходство: казалось, что волны покрываются жемчужной пеной.

Мы были обезоружены: в один миг потухло негодование, желание бороться с несовершенством этого мира отошло на второй план. Безграничная гармония птиц с окружающей природой, их крылья, созданные специально для местных ветров, вызывали единственное чувство: что все здесь правильно.

-Эге-гей! – подруга ринулась вслед за клином.

Конечно, долго оставаться на одном месте было совсем не в характере Астрид. В этот раз я ее понимал. Душа всегда тянется за летящими птицами – вперед и вверх. Хочется отбросить переживания, быть лучшей версией себя, увидеть каждый уголок всех непохожих друг на друга миров!

Пусть Астрид беспечно резвится, догоняя стаю. Она это заслужила. Мне же стоило помнить об осторожности, как всегда, оглядывая горизонт.

Птицы не могли видеть Астрид, но наверняка чувствовали ее присутствие. Оно не пугало их. И белые пушистые крылья подруги выглядели для меня как самая большая пенящаяся волна в этом летящем море. Сколько в ней было жизни, света, грации!

Мы двигались довольно долго, пока под нами не заблестел край настоящего моря. Его берег тянулся к нам мохнатыми зелеными вершинами. Птицы на бреющем полете совершили круг над уютным заливом и одна за другой опустились на поверхность воды. Когда Астрид вернулась ко мне, ее глаза сияли, а радужные волосы сами собой покачивались, будто наэлектризованные.

-Хороший мой! Теперь я не поверю, что они могут нас одолеть!

И она, не дожидаясь моего ответа, нырнула вниз, туда, где вились клубки дорог. Что мне еще оставалось? Я пустился вслед за подругой, хотя в глубине души у меня нарастало беспокойство.

Астрид совсем потеряла осторожность! Она огибала скалистые утесы, выступающие из воды.

-Радость моя! Ты даже не успеваешь заглянуть за угол!

Она проводила ладонью по волнам, облизывающим блестящие гладкие камни.

-Ты ведь не знаешь, кто может прятаться в этой воде!

На пустынном берегу ярко-оранжевым пятном пестрела палатка. Оттуда выглянула веселая девушка. Она посмотрела в нашу сторону, быстро вернулась в палатку и через пару секунд вернулась уже вместе с юношей. Девушка показывала ему в нашу сторону.

Они, вероятно, видели радужную дымку и думали, что это солнечные лучи разбиваются о мельчайшие брызги в воздухе. И даже не догадывались, что на самом деле это отсверки от развивающихся волос ангела, кружащегося в полном восторге.

Дальше по берегу из тумана выступали величественные вершины. Они напоминали хищных касаток из-за чередующихся черных и белых пятен.

-Астрид! Будь осторожнее. Не нравится мне этот черный песок… А эти голые скалы! Совсем как шрамы земли. Где-то поблизости опасность…

-А мне нравится белый снег. Видишь зеленый мох? Вот там внизу, за горой. Значит и эти шрамы заживают, исцеляются…

Астрид влетела в тесное ущелье и ловко маневрировала над струящимся ручьем. Вода казалась совсем черной из-за немыслимой глубины ущелья. Нависающие каменные стены загораживали любые пути солнечному свету.

Подруга задержала полет всего раз. Когда под нами показалось пронзительно голубое озеро. Синее, чем само небо. Будто круглая баночка с гуашевой краской в кольце гор.

-Этим цветом можно утешать испуганных и наполнять обессилевших, - прошептала Астрид.

Озеро смогло коснуться тонкой лирической части души моей подруги, обычно прячущейся под слоем шуток. Но когда я поравнялся с Астрид, она подмигнула мне и выпалила:

-Но это не касается таких здоровяков, как мы! Полетели дальше, пока не лопнули. Наберешься тут сил под завязку! Давай наперегонки!

Я догнал подругу только у водопада. И то, потому что она вздумала бросаться вниз вслед за струящимся потоком, ловко выходя из пикирования в самом конце.

Спикировав так один раз, Астрид тут же захотела повторить своеобразный водный аттракцион. Она поднялась вверх по водопаду и скрылась в паровой шапке над бурлящей водой. Я невольно вскрикнул. Подруга тут же показалась наружу и засмеялась:

-Хороший мой, что же ты пугаешься! Это ведь не тот дым, что чуть не сбил тебя с крыльев! Это всего лишь теплый пар! Посмотри на эти белые струи! Они выглядят как воплощение чистоты! Разве может здесь прятаться опасность?

То, что Астрид и на этот раз оказалась права, меня радовало не меньше нее. Но все равно не покидало какое-то нехорошее предчувствие.

-Не нравится мне этот пар… Где пар, там поблизости и огонь. Как бы не обжечься.

Природа на нашем пути становилась все мрачнее. Как только Астрид могла этого не замечать? Пар поднимался не только от горячих источников, но и клубился над безжизненной горной породой в центрах округлых чаш.

Мы пролетали над мертвым лесом. Стволы деревьев черной расческой торчали из обожженной земли. Астрид спустилась к земле, которая выглядела, как подгоревшая и растрескавшаяся корочка пирога.

-Что же здесь произошло? – в растерянности тихо обронила она. – Тьма, разрушения…

Слова утешения застряли где-то у меня в груди, столкнувшись с предостережением: «Астрид, давай вернемся!». Подруга обернулась ко мне, в ее глазах растерянность медленно сменялась грозой.

-Я хочу разобраться!

И Астрид, к моему ужасу, решительно взяла курс к далекой горе, откуда поднимался самый большой и самый зловещий поток дыма.

-Не надо, Астрид!

-Я не боюсь.

-Дело не в трусости, а в здравом смысле!

-Я разберусь, что произошло, и если не смогу помочь, вернусь…

-Разве не ясно, что произошло? Мы столкнулись с темными силами, которые собрали в этом месте мощь гораздо большую, чем у нас двоих.

-Дело не в количестве… Тьме никогда не победить свет!

-Астрид! Одумайся! Я не оставлю тебя, какое бы безумство ты ни затеяла, но и моей помощи тебе будет недостаточно!

Под нами проносилось поле, покрытое кислотно-желтым налетом. Тошнотворные испарения вызывали единственное желание – держаться от этого места подальше.

-Этот мир уже давно сформировался и живет по своим правилам! На месте разрушений вырастает новая жизнь, еще более непостижимая и прекрасная…

-Разве тебя может утешить, что вместо тех, кто страдал, погибая, придут новые? Так быть не должно!

На земле лежали обмякшие пушистые тельца зверей, неосторожно ступивших в долину удушливых паров.

-Астрид, послушай! Мне больно не меньше, чем тебе. Но предостерегаю тебя во имя всего светлого! Не подлетай ближе к жерлу, откуда валит дым. Я чувствую, что именно с этим местом что-то не в порядке. Там может быть что угодно! Вплоть до перехода в мир, где обитает тьма.

-А я чувствую, что мне непременно надо попасть туда. Извини…

Тут она взмахнула крыльями и оказалась уже за краем кратера. Первым порывом души было рвануть за ней, схватить и не пускать! Но голос рассудка вовремя вмешался. Если я ошибся насчет опасности вулкана для ангелов, на что я в глубине души надеялся, несправедливо было ограничивать свободу подруги. Если же нет, то кому-то необходимо было оставаться на надежном расстоянии, чтобы в нужный момент суметь прийти на помощь.

С такой дымовой завесой я мог только чувствовать настроение Астрид и ее примерное местоположение, но не видеть ее. Поначалу я ощущал только любопытство подруги и крайнюю сосредоточенность. Похоже, все шло неплохо. Астрид обследовала края кратера и направилась к его центру. Я уже было спокойно выдохнул, решив, что в очередной раз ошибся насчет опасности. Как вдруг у меня внутри будто все оборвалось. Я почувствовал сковывающий ужас Астрид и ее ощущение крайней беспомощности. У меня было всего несколько секунд, чтобы успеть рвануть за ней что есть сил.

В дыму, у центра кратера я успел подхватить обессилевшую подругу во время падения и, не снижая скорости, помчался дальше. Я надеялся покинуть пределы зияющего отверстия с противоположной стороны. Со страхом я осознал, что у меня странно немеют крылья. Стало понятно, отчего Астрид - мастерица свободного полета - внезапно безвольно устремилась вниз, как осенний листик. Неужели мы вместе попадем в ловушку, расставленную нашим противником?

Огромным усилием воли мне удалось удержать крылья в расправленном положении. Я мог рассчитывать только на то, что планирование не закончится раньше, чем мы врежемся в каменную стенку жерла.

Все это время, показавшееся бесконечно долгим, я думал об Астрид, доверчиво прижавшейся ко мне. Когда мы были уже совсем близко от края, я невзначай бросил взгляд вниз. Я увидел - или мне только почудилось в клубах копоти и красном мерцании жара – темных стражников в масках, закрывающих лица, как у палачей древности. Они поджидали нас, направив оружие вверх. Я не мог допустить, чтобы Астрид оказалась в их лапах!

Последним усилием я совершил какой-то жалкий взмах, благодаря чему мы выиграли несколько роковых сантиметров у препятствия. Вместе мы перелетели через мрачную стену и кубарем покатились вниз по склону. За пределами вулкана я и Астрид были в относительной безопасности.

Некоторое время после полной остановки мы лежали, прижавшись друг к другу. Небо возвращалось на привычное место - над головой, а земля в свою прежнюю позицию – под нами.

-Они не гонятся следом? – подала слабый голос Астрид.

Значит она тоже видела темных стражников.

-Нет, Астрид, все хорошо. Это только охранники у дверей. Они не могут покидать свой пост. Все позади.

-Я в какой-то момент совсем перестала чувствовать крылья, - она спрятала лицо в ладони. – Все так помутнело.

-Да, я понимаю. Они хорошо умеют одурманивать. Не вини себя.

-Спасибо тебе, Володя. – подруга подняла на меня ясные глаза. – Если бы не ты…

Вдруг что-то резко отвлекло ее внимание. Взгляд, только что обращенный ко мне с благодарностью, расфокусировался и перешел куда-то в себя. Астрид стала торопливо обшаривать землю в месте нашего падения.

-Ты не чувствуешь здесь что-то необычное для этого мира? - рассеянно спросила подруга. – Кажется, на этот раз светлое.

Признаться, я не сразу разделил ее энтузиазм. Все, чего мне хотелось, это побыстрее доставить Астрид обратно в Светлый мир, не напугав еще больше при этом. Я сказал правду: стражники действительно не могли гнаться за нами, если мы не покушались на их территорию. Но они вполне могут сообщить о нас другим. Кто знает, каких сюрпризов стоит ждать от темных сил вблизи ворот в их потайные лабиринты?

-Астрид, пора возвращаться! Думаю, за нас уже волнуются дома.

Но упрямая подруга не собиралась улетать. Она запустила руку в пепел. На что она надеялась? Без тела ни я, ни она не могли вот так воздействовать на материальные объекты этого мира.

-Ты же знаешь, что не сможешь ничего поднять из пепла. Даже не сдунешь сажу. Пора потороп…

Астрид подняла руку от земли, и с ее ладошки черными струйками быстро сбежал пепел. Крупинки улеглись на место, будто и не поднимались. А из-под черноты выступил свет. Чистый, как песня ручья. У Астрид в руке непостижимым образом остался кристалл, похожий на осколок хрусталя.

-Что это, Астрид? – спросил я уже совершенно другим тоном.

У подруги был взволнованный и торжествующий вид. Поникшие было крылья вновь обрели жизненные силы, погасшие волосы заиграли радужными оттенками, а в глазах зажегся прежний азартный огонек.

-Я не знаю. Но, похоже, именно из-за него меня так тянуло сюда... Понимаешь? Все было не зря!

-Ты думаешь, этот кусочек имеет отношение к Светлому миру? – насторожился я. – Хочешь взять его с собой?

-Не бойся, маленький! Мы тебя спасем, – это было не мне, а осколку.

Астрид успокоительно прижала кристалл к груди, затем поднесла к уху, будто пыталась послушать. Мне показалось, или от такого обращения осколок действительно засветился ярче, веселее?

-Володя, нам нужно как можно скорее отнести этого несчастного в наш мир, - серьезным голосом обратилась подруга ко мне.

Я еще раз с недоверием взглянул на осколок. Ничего подозрительного от него не исходило. Даже наоборот, от него так и веяло какими-то теплом и надеждой. Придраться мне было не к чему. Но кто знает, вдруг это только искусная маскировка?

Видя мои колебания, Астрид молча протянула мне кристалл. Сперва я лишь осторожно дотронулся до него. Ничего страшного не произошло. Когда осколок оказался в моих руках, я постарался прислушаться к его истории, хотя пока не особенно продвинулся в этой науке. В Светлом мире найдутся умельцы, способные рассказать, от какого целого откололся этот кусочек и при каких обстоятельствах. Я же к тому времени научился только улавливать общую атмосферу судьбоносных событий, произошедших с находкой в прошлом, но не их суть.

Казалось, кристалл сам шел мне навстречу, стараясь рассказать как можно больше о себе, хватаясь за меня, будто за соломинку. Даже такой слушатель, как я, сумел разобрать невиданное светлое чудо, сменившееся испугом, отчаянием и полным ужаса уничтожением. Было что-то до боли знакомое в этой истории. И я, отбросив сомнения, решил: надо помочь.

-Полетели скорее! – обернулся я к подруге.

Астрид радостно захлопала в ладоши, забрала обратно осколок и вновь прижала его к груди.

Было очень легко подняться в воздух с мыслью об освобождении некогда целостной сущности из плена раздробленности. Об онемении крыльев мы и думать забыли. Вулкан оставался далеко позади.

Природа под нами оживала на глазах по мере отдаления от обжигающего дыхания Темного мира. Обгоревшие горы несмело покрывались мхом. Как отдыхал взгляд на живом зеленом оттенке после угольно-черных и кроваво-красных тревожных скал! Дальше земля все пышнее озеленялась сперва стлаником, а затем и высокими деревьями.

Вопреки обыкновению, Астрид летела ровно и аккуратно, бережно сжимая осколок. Настало время бросить прощальный взгляд на Землю. Белыми хлопьями снега над океаном кружили чайки. На берег вышел бурый хранитель лесов - огромный мохнатый медведь переваливался возле кромки воды. Белая пена кружевом стелилась у него под лапами. Всем своим видом мощный зверь выражал силу и незыблемость живого мира этой планеты. Будто и не было никаких опасностей и разрушений неподалеку.

Я отвернулся от медведя и нашел на бархатно-голубом небе первую вечернюю звезду.

-Пора, Астрид, - указал я подруге на подходящий ориентир.

Чтобы переместиться домой с Земли нужно было сконцентрироваться на светлой мысли: наполнить сознание образами созидания, стать воплощением доброй идеи. Физический источник света подходил почти любой, например, звезда или свеча – это была не главная составляющая перехода. Он требовался, только чтобы выбрать направление и лучше сосредоточиться. Чтобы душа выразилась в идее и превратилась в луч, а не расплескалась по пространству.

В этот раз затруднений не возникло. А все благодаря найденному осколку. Я просто думал о помощи, которую мы можем оказать. Не сбивали с толку и не тянули вниз, как нечасто, но все же случалось, разрушительные мысли о мщении. Ведь даже благородный характер ярости нисколько не уменьшал груз, не дающий подняться в Светлый мир.

В таком случае присутствовал риск так и остаться на Земле - в промежуточной прослойке между светом и тьмой, не сумев переместиться домой. И в таком порядке не было жестокости, как могло показаться на первый взгляд. Просто тому, кто несет в душе что-то другое, будет очень неуютно в мире Света. Его будут разрывать внутренние противоречия, а это действительно больно. Так пусть лучше каждый находится там, где ему на тот момент самое место. И перемещается только в те миры, к которым он готов.

Звезда становилась все ярче. Она постепенно увеличивалась для нас двоих. Разрастаясь, она окутывала своим сиянием. И мы прошли по открывшемуся светлому коридору домой.

Каждый раз – одно и то же чувство, как когда после долгих скитаний по общежитиям, коммунальным и съёмным квартирам у тебя наконец-то появляется своя. Будто раскладываешь по полкам нехитрые потрепанные во множестве переездов вещи и можешь себе сказать: «Этот шкаф будет стоять здесь до скончания времен. Никуда не придется сбегать. Это мой дом».

Наш белый остров из пушистых облаков посреди небесного океана. Хрустальный город, переливающийся в теплых звездных лучах. Зеленое пристанище для беззащитных под высокими кронами. Священные мастерские. Свобода для творчества и труда, приносящих счастье.

Здесь можно не ждать удара исподтишка. Я убежден, когда бы мы ни оказались в Светлом мире, мы встретим только участие и поддержку, даже если наши мысли не совпадут с представлениями остальных. Ведь Свет тоже может быть разным.

Отовсюду послышались радостные голоса:

-Астрид! Володя!

-Вы вернулись! Как здорово!

Друзья встречали нас в удобных им обличиях. Мне на плечо опустился золотой орел и ласково клюну в правое ухо. Астрид гладила доверчиво прижавшегося к ней теленка цвета ночного неба. Желтый лев терся об нее с другой стороны и урчал, как котенок. Прекрасная девушка с крыльями цвета осеннего солнца раскрыла нам свои объятия:

-Как хорошо, что с вами все в порядке! Я всегда переживаю, когда кто-то улетает на Землю. Теперь вы дома…

-Смотрите, что мы нашли там, - затараторила Астрид. – Мы пока не знаем, что это. Но ведь мы смогли забрать его с Земли! Без тел. Не воздействуя физически! Представляете? Это вам не мешки разгружать! Это какая-то духовная сущность… Застывшая идея или что-то вроде того. Как считаете? Что скажешь, Катюша?

Она раскрыла ладонь с переливающимся осколком, и свет отразился в глазах склонившихся над ним ангелов. Я невольно залюбовался друзьями, поглощенными изучением неведомой находки.

Астрид была воплощением весеннего дня после первого обильного ливня. Радужные волосы, голубые глаза, белоснежное лицо и мягкие белые крылья. Порывистый характер, непреодолимая тяга к приключениям, путешествиям, новым открытиям.

Катя вызывала ощущение уютной осени, раскрашенной насыщенными оттенками коричневого и оранжевого, когда достают теплые пледы и согреваются дымящимся какао. Это ощущение усиливали кофейные волосы, карие глаза, смуглое лицо карамельного оттенка и золотистые мерцающие крылья. Но главное - в ее душе было то же тепло, что и в уютном осеннем дне. Если обратиться к ней за советом, она как никто другой умела пролить свет на то решение, которое созрело в тебе без посторонней помощи, но ты пока не осмеливался себе в нем признаться.

-Какой необычный комочек света… - пробормотала Катя.

-Вот именно – света! – подхватила Астрид. – Не сумрака, не тьмы! Думаю, если мы поймем, что это такое, нас ждут большие перемены!

-Ну, светиться на Земле может и фосфор… - задумчиво протянула подруга. - Но мы же знаем, что это не земной камушек.

-Это вообще не камушек, - возмутилась Астрид. – Вы же чувствуете, какие у него незавершенные очертания? Это что-то большее, разбитое на кусочки.

Мысль вертелась где-то поблизости. Из разговора пробивались одни и те же ноты, будто кто-то несколько раз по очереди нажимал на две клавиши пианино. Неземной камушек… Разбитое целое. Духовная сущность. Осколок. Свет. Часть большого и светлого… Меня осенило:

-Возможно, это мечта, - выпалил я. – Например, мечта о лучшем будущем для Земли.

-И правда, мечты время от времени разбиваются, - согласилась Катя.

-А если это добрая мечта, то она согревает светом, - задумчиво пробормотала Астрид.

-Есть мастера, которые складывают из небольших кусочков настоящие чудеса! Полетели к ним? – предложила Катя.

Я первым взмахнул крыльями. К чему были лишние разговоры и обсуждения предположений трех ангелов, никогда не имевших дело со светящимися осколками? Я весь обратился в мысль: попасть скорее в мастерскую, где собирают разбившиеся мечты.

В Светлом мире для полета не было преград из газов и жидкостей, что диктуют свои законы перемещения на Земле. И, конечно, здесь не было ничего быстрее мысли.

Когда окружение вновь стало принимать определенные очертания, я увидел прекрасный хрустальный замок. Его сверкающие остроконечные башенки парили в объятиях мягких облаков. Это было торжество светлой идеи, выраженное в невесомом архитектурном произведении. Удивительно, но огромное сооружение не заставляло чувствовать себя маленьким и незначительным. От его прозрачных стен исходило уютное желтое свечение. Я различал крылатые силуэты мастеров, вдохновенно трудящихся внутри. Время от времени в разных частях замка мелькали яркие разноцветные вспышки – значит работа шла хорошо, повседневные чудеса давали о себе знать. Из-за этого мастерская напоминала игрушечный фонарик, какие вешают на зеленые мохнатые ветки жители Земли, когда хотят принести в свои дома немного Света посреди самого холодного времени года.

-Возможно, здесь спасут разбитую мечту, которую вы встретили на границе миров… - с надеждой проговорила Катя. – Зайдем внутрь?

Астрид, Катя и я направились ко входу в воздушный замок.

За стеной мастерской все оказалось еще необычнее. Здесь хрусталь творил причудливый танец, подчиняясь надобностям мастеров. Прозрачные столы плавно выступали прямо из пола. Хрустальные выпуклости спиралями убегали по стенам и потолку на другие этажи, образуя гармоничные узоры.

На столах лежали всевозможные осколки: некоторые из них были похожи на нашу находку - такие же незамутненные, как горное озеро. Я подумал, что это были легкие мечты: о любви, о первом поцелуе, о свиданиях на закате… Другие выглядели гораздо тяжеловесней, почти как гранит или мрамор. Что это? Кто-то мечтал о собственном доме? О состоянии? О положении в обществе? Третьи скорее смахивали на обломки замшелого пня. Хм, интересно, здесь потрудился творческий человек, которому ничего не надо, кроме своего чудесного лесного произведения? Четвертные были совсем как мыльные пузыри. Они понравились мне больше всего. Детские, беззаботные мечты о веселье, конфетах и каруселях.

-Да… Размах, конечно, чувствуется, - растерянно прокомментировала Астрид. – Кто уже нашел горку с приятелями нашего осколка?

Она спросила, конечно, не всерьез, потому что охватить все неопытным взглядом было невозможно.

-Сейчас спросим кого-нибудь из мастеров, не волнуйся, - подбодрила ее Катя.

А навстречу нам уже спешила милая девушка в синем платье с россыпью воздушных кудряшек вокруг вдумчивого лица.

-Светлого дня! Вы пришли за помощью? У вас очень взволнованный вид.

Самой взволнованной, по-моему, выглядела Астрид. Она чуть не подпрыгивала от нетерпения. Катя с любопытством оглядывалась по сторонам. Моим же главным чувством на тот момент было облегчение от того, что история с вулканом осталась позади. Я, конечно, желал добра осколку, но если как следует подумать, сколько уже он оставался потерянным? Все наши возможные заминки были ничтожны по сравнению с этим сроком.

-Приветствую! – выпалила Астрид. – Вот. Мечта! С Земли. Можно сказать, горяченькая, свежая! Уф.

Моя шутница даже подула на пальцы.

-Ну, мы думаем, что мечта… - добавила она робко. – Соберите, а?

-Мы сделаем все, что в наших силах, - улыбнулась мастерица. – А сейчас не хотите попробовать порцию лунного света, отраженного от глади залива? Его концентрировали в полный штиль: на воде не было даже мелкого волнения. Он так хорошо успокаивает!

У Астрид вспыхнули и взвились вверх волосы. Она явно не понимала, как можно угощаться чем бы то ни было в такой важный момент. Но Катя со своим обычным добродушием опередила ее возмущенную реакцию:

-А давайте!

Мастерица так и засветилась радостью гостеприимства. Перед нами появились хрупкие белоснежные чашечки с тягучей жидкостью молочного оттенка. Бедной Астрид пришлось смириться с неизбежной заминкой.

После первого же обволакивающего сливочного глотка беспочвенные тревоги перестали заслонять реальную картину, которая была не так уж и плоха. Очертания стали четче и выразительнее. Мир выглядел точно таким, каков он есть, и это действительно успокаивало. Я больше не видел перед собой жерло вулкана, а только улыбающиеся лица подруг в чудесной прозрачной мастерской.

В этом и было главное отличие светлого угощения от темного дурмана: успокаивать душу правдой, а не ложью.

Астрид выглядела вполне расслабившейся: ее волосы спокойно улеглись, прежде напряженные плечи мягко опустились. Она с интересом вглядывалась в окружающую обстановку, будто только сейчас осознала, в каком необычном месте мы очутились. Катя парила в нескольких сантиметрах над хрустальным полом. Она явно была наверху блаженства: еще бы, изысканный напиток и познавательное приключение – что может быть лучше для любознательного ангела?

-Какой деликатный вкус, - похвалила угощение Катя. – Расскажите, пожалуйста, как вы определяете, от чего откололся найденный кусочек?

-О, это очень просто, - заверила хозяйка мастерской. – Достаточно лишь внимательно послушать.

-И только? – вырвалось у меня.

Мастера Светлого мира всегда представлялись мне кем-то между волшебниками и академиками. Я никогда не задумывался, как они добиваются восстановления, казалось бы, напрочь испорченных темными силами предметов. Но, вероятно, я не был бы разочарован, если бы узнал, что они используют сложные формулы, вековые знания или хотя бы труднодоступные заклинания. А что выходило? Они были кем-то вроде древних духовников, психологов-исповедателей. Слух и у меня есть.

-Да. После того, как привыкаешь слушать простые мечты, получается прислушиваться и к сложным. Ведь всякая мечта стремится рассказать свою чудесную историю и пообещать ее исполнение. Вдохновить к действию!

-Получается, разбитые мечты тоже? Они сохраняют эту способность? – осторожно спросила Катя.

Мастерица озабоченно нахмурилась.

-В том-то и дело, что темные силы были бы рады лишить мечты такой возможности. Конечно, если мечта разбивается, она говорит гораздо тише… Но можно услышать, если постараться. Мы не можем себе позволить не услышать!

По ее тону я понял, что достучаться до некоторых осколков бывает совсем не просто. Возможно, я слишком поспешно посчитал искусство мастеров недостаточно впечатляющим. Будто заглянув ко мне в мысли, мастерица предложила:

-Хотите попробовать?

-Думаете, можно так запросто взять и услышать мечту? Мы же этому не учились, - засомневался я.

-Уверена, у вас получится! – ободряюще улыбнулась хозяйка мастерской.

Астрид тоже не спешила согласиться на заманчивое предложение, но и не отказывалась.

-Я думала, только темные силы искушают сбиться с намеченного пути… - пробормотала она, в шутку погрозив мастерице пальцем.

Похоже, ее разрывали природная тяга к новым знаниям, присущая каждому ангелу, и желание как можно раньше заняться спасением нашего осколка.

Ситуацию снова разрешила Катя. При всей ее доброте, она не могла переживать за осколок так же сильно, как Астрид. Ее не было с нами у вулкана, их не связывало с обломком спасение от одной и той же беды.

-Мы с удовольствием попробуем!

Подруга, не задумываясь, приложила к уху переливающийся мыльный пузырь, который ей протянула мастерица. Я не слышал, о чем нашептывала эта легкая мечта, но по Катиным глазам было видно, что общение состоялось. Сперва они выражали напряженное ожидание и вдруг превратились в два удивленных карих блюдца, а после наполнились пониманием и тихим сочувствием.

С улыбкой Катя передала мне кусочек разбитой мечты:

-Держи, Володя. Это правда до гениальности просто. Но как поразительно!..

-Как и любое чудо, - проговорила мастерица.

Я с опаской принял эстафету посвящения в волшебное ремесло. Что если у меня не получится?..

Поначалу я не мог ничего разобрать. Стало неуютно: неужели я единственный среди ангелов оказался таким глухим? Тут я почувствовал запах сладкой ваты. Я даже оглянулся, не принес ли кто-то знакомое лакомство в мастерскую? Но нет. Тогда я полностью сконцентрировался на ощущениях. Образы подруг на какое-то время подернулись плотной завесой сосредоточенности.

Я чувствовал воздушность и мимолетность ваты, колкие пузырьки лимонада в носу. Врывалась звонкая музыка, голова кружилась от бега ярких каруселей, кожу грело, почти обжигая, могучее летнее солнце. Это казалось бесконечным, всеобъемлющим. Весь мир – парк с аттракционами, а жизнь – веселье и тепло заботы кого-то большого, мудрого и любящего – о тебе.

Но что-то омрачало эту чистую радость. В сознании возникли слова. Тоненький голосок говорил растерянно и жалобно:

-У меня улетел воздушный шарик. Мне так нравился мой шарик… Он был такой красивый! Красненький! Как теперь без него? Я не хочу, чтобы он улетал!

-Ой-ой-ой. Ведь мама говорила мне держать его крепче. А я отпустила! Вдруг она не будет больше меня любить за это? И мы никогда не пойдем в парк?

-Если бы шарик не улетел! Если бы у меня был еще шарик!

Я отвел осколок мечты от уха и молча передал его Астрид. Когда я окончательно осознал себя в своем первозданном воплощении в светлой мастерской, а не в теле маленькой напуганной девочки посреди земного парка развлечений, мастерица успела найти остальные осколки-мыльные пузыри. Катя пыталась применить новое умение к кусочку, что мы принесли с собой, но, похоже, с ним было все не так просто: подруга выглядела раздосадованной.

-Бедная девочка, - проговорила Астрид. – Мне было так хорошо, когда я начала слушать эту мечту. Будто ничего плохого не может случиться. Мир меня укутывал и оберегал. Это было так прочно, крепко… А потом - раз – и все рухнуло!

-Такой хороший день, и вдруг потерять воздушный шарик, - поддакнул я.

-Думаете, дело только в шарике? – загадочно сверкнула глазами мастерица.

Ее руки во время разговора быстро порхали над осколками. Богатый опыт позволял работать, почти не глядя.

-По-моему, дело в разрушенных представлениях о добром мире. Таком мире, который никогда ничем не омрачается, - оживилась Катя.

-Верно, - обрадовалась хозяйка мастерской. – Вы смотрите вглубь трудности!

Мне тоже захотелось высказать более глубокое наблюдение. Я прикинул, что бы сам чувствовал, если бы допустил оплошность посреди счастливого дня? Конечно, это был менее искусный уровень магии: он не давал такой точности, как умение услышать другого. Но все же и таким методом можно вести светлую работу, если, как я, пока не освоил более тонкий.

-Я думаю, что дело еще в отчаянном ожидании любви. От людей, от мира в целом. Девочка боится, что мама перестанет ее любить из-за способности совершать ошибки. Боится, что маме нужна идеальная дочка, которая не выпускает шарики…

Мастерица одобрительно улыбнулась мне. Вдохновленный этим, я продолжал:

-И, мне кажется, нам всем порой присущ такой страх. Вы не замечали?

Девушки удивленно переглянулись. Конечно, принято считать, что в Светлом мире, наполненном безусловной любовью, все страхи сходят на нет. Но мои спутницы оставались честны перед собой. Первой нарушила недоуменное молчание Астрид:

-А знаешь, Володя, ведь ты прав, - проговорила она ошарашенно.

Ну, здравствуйте! Будто я настолько редко оказывался прав, что это даже достойно изумления.

-Я так привыкла считать, что ты слишком пессимистично оцениваешь нашу жизнь… Но я сейчас вспоминала свои ошибки… Всякий раз так стыдно! Но не перед кем-нибудь, кого эта ошибка затрагивает. А перед вами!

Катя сочувственно обняла подругу за плечи.

-Например у вулкана… Я правда в глубине души боялась, что не достойна вашей любви, когда мы грохнулись из-за меня! Подумать только! Столько времени провести в Светлом мире и так и не избавиться от этого мерзкого комка в груди…

-Мы любим тебя! – поспешила заверить Катя. – Не за идеальность! Не за что-то еще. А просто потому что ты есть, ты с нами. Астрид, милая, ты же знаешь!

Ответом послужили веселые радужные переливы, запрыгавшие вокруг смущенного ангела.

-Может быть, просто надо еще дольше побыть среди таких странных, но милых бескорыстных созданий, как вы? – предположила Астрид. – И когда-нибудь этот страх отступит. Эге-гей! Со мной еще не все потеряно! Выше носы! Что вы такие кислые?

Она поспешила сменить тему:

-А что же с той девочкой? Как ей можно помочь?

Хозяйка мастерской тем временем почти справилась с мозаикой из кусочков «мыльных пузырей». Обломки мечты сложились в смутно знакомую форму. Не хватало пары каких-то деталей…

-Достаточно будет доброго слова, маминых объятий, - ласково проговорила мастерица, - Или случайного незнакомца, решившего из сочувствия подарить плачущей девочке новый воздушный шарик…

Последние кусочки, похожие на полупрозрачные сардельки, встали на место, и тут я узнал веселую собачку, каких скручивают из тонких надувных шаров мастера в парках Земли.

-Ага, только ходить никуда с такими добрыми дяденьками на той планете не стоит… - вырвалось у меня.

Вообще-то я сам не люблю портить момент. Мне нравится греться в оранжевой скачущей зайчиками радости друзей. Но темная тяжесть давно сидит во мне, точит, не дает покоя. Вырывается против воли черным маслянистым пятном.

Однако мастерицу мои слова ничуть не смутили.

-А ходить никуда не придется. Только представьте: продавец воздушных шаров и сам не заметит, как у него окажется лишний шарик. Но в глубине души будет знать, что не останется в убытке, если сделает доброе дело.

Собачка на руках очнулась, благодарно завиляла хвостиком в диком ритме, весело тявкнула на прощание и сорвалась с места, быстро перебирая надувными ножками. Она скрылась где-то внизу, за пределами хрустального замка.

Я представил, как мечта, протискиваясь среди ярких пузатых шариков, будет незаметно забираться в лоток продавца, и улыбнулся.

Наш хрусталик мастерица слушала долго, напряженно. Астрид несколько раз нервно дергалась, будто хотела поторопить, но уважение к чужому труду брало верх.

-Далеко не всякую мечту можно собрать в одиночку, - подняла на нас глаза мастерица.

-Но вы же сможете ее починить, правда? – тут же отозвалась Катя.

-У меня не выходит послушать этот осколок, - развела руками девушка. – Извините, ребята. Либо у меня не хватает опыта, либо это вообще не мечта…

Мы трое невольно понурились. Мастерица тут же замахала руками, спеша подбодрить нас:

-Но не волнуйтесь так, пожалуйста! Сейчас я покажу ваш осколок команде, чтобы точно не вышло ошибки. Если задача окажется не по нашему умению, вам помогут в другой мастерской. Вы только не отчаивайтесь!

Девушка пригласила нас в сверкающий сквозной проем между хрустальных этажей. В верхней мастерской двое ангелов работали над большой мечтой, переливающейся рубиновым светом. Позади них располагалась прозрачная доска со сложными чертежами. На одном я угадал очертания пятиконечной звезды. Та же форма с трудом прослеживалась на рабочей поверхности с частично собранными осколками.

-Они возвращают к жизни одну общую для многих людей мечту, – полушепотом пояснила встретившая нас мастерица. – О равенстве, справедливости и свободе для всех, кто трудится на Земле. Те, кто мечтал об этом, хотели жить честно и мирно. Но что-то пошло не так. Все началось с кровопролития, а кончилось предательством…

-Леля, ты привела гостей? – добродушным басом поинтересовался широкоплечий мастер.

-Нет, ты представляешь! –перебил другой ангел, тоже обращаясь к Леле. – Она все равно разваливается! Если склеивать идеями, вон тот лучик отваливается. Видите ли, скафандры для душ им нечем обслуживать! А если больше топлива для скафандров добавлять: еды, вещей там всяких… То не выходит поделить поровну. Кому-то идеи достаются, а кому-то – топливо…

Этот мастер выглядел более хрупко по сравнению со своим товарищем-богатырем. Их можно было сравнить с невозмутимой скалой и подвижным ручьем. Тут же мастер-ручеек оказался рядом с нами, незаметно обогнув стол с осколками.

-Казалось бы, соединяй с помощью разума! Что может быть проще? Так нет! Достижения разума идут на несчастья и уничтожение! И опять все разваливается.

-Снова не хватает любви? - сочувственно спросила Леля.

-Видите ли, - пробасил великан, взглянув на меня, Астрид и Катю – Любовь в нашем деле сложно растушевывать. В отдельных точках ее много. Очень много, поверьте мне. Столько, что ее хватило бы спасти всю огромную мечту. Но как ее переносить туда, где не хватает, — вот главный вопрос.

-А что, если начать заново со следующего поколения? Придут новые души, и дать всем столько любви, сколько нужно? –Катя искренне хотела помочь мастерам.

Я невольно поежился. Вспомнилось колючее ощущение брошенности. Какое-то оскаленно дружелюбное море, подозрительно яркое солнце, оздоровительный лагерь – как пыльным мешком по голове. Лучшие условия! А все родные души далеко-далеко дома, и тебе всего два года. У меня были некоторые основания поспорить с Катей. Мы с ней гостили на Земле в разные периоды. Именно моему поколению предназначалась любовь с нуля, на новый лад. Я робко высказался:

-Кажется, что-то подобное уже пробовали, и все равно мечта развалилась…

-Нельзя детей вырывать из семьи, - ласково, но твердо сказала Астрид. – Это же выбивает почву из-под ног.

Так мы невольно оказались втянутыми в дискуссию о самой большой мечте, что когда-либо случалась на Земле. Мастера стянулись вокруг нас в кружок и с интересом обсуждали нашу точку зрения. Я немного смутился от такого доверия. А подруги с удовольствием делились своими мыслями:

-Хорошо, когда рядом мама, не уставшая и опустошенная.

-И папа, которому ты так же важен, как и строительство лучшего мира.

-И, конечно, бабушки и дедушки.

-Не потому, что тебя спихивают к ним от безысходности!

-А потому что вы все друг друга любите!

-Ну вот, опять мы про любовь…

-Так все ведь на ней держится!

-Да, но, - возражали мастера, - вы забываете о том, как легко передаются старые заблуждения!

-Да, но если не собирать все силы взрослых на защиту светлой мечты, как легко будет темным силам добраться до нее и разрушить!

-Да, но когда в каком-то месте на Земле все начинают заниматься делом души, делом, которое подсказывает любовь, начинаются войны! На этих людей нападают! Потому что у них нет скрежета металла, выстрелов, взрывов… Им нечем воевать! И они становятся легкой добычей.

-А от войн мечты разваливается еще как, - печально подвел итог мастер-ручеек.

-И вот какое дело, - со смущенной улыбкой добавил его друг-богатырь. Кто бы мог подумать, что такой большой и опытный мастер может так по-детски улыбаться! – Не подумайте, что ничего не пытались предпринять! На Земле создавали специальные команды для защиты от нападений.

-Дурацкие команды… - буркнул юноша резко, будто вода плеснула о камень. – Один толк – от них все разваливается.

-Нет, не дурацкие! В них тоже было много светлых достойных душ, которые хотели только одного – выявлять лазутчиков, не дать помешать большой мечте.

-Но все равно их задача была – разрушение, - серьезно продолжила Леля. – Пусть разрушение черных планов противников, но разрушение.

-Да, - согласился мастер. – А где разрушение, там гораздо более уместно будут чувствовать себя темные силы.

-И они пробирались в эти команды? – догадалась Катя.

-В конце концов вышло так, что команды обратились против тех, кого должны были защищать… Незаметно, постепенно. Под видом перемен к лучшему.

-Требуют наши сердца! Перемен, мы ждем перемен! – мой ностальгический возглас явно не вязался с размеренным обменом мнениями гостей и мастеров. – Извините, вырвалось…

Один раз я застал на Земле крушение большой мечты. Тогда я не мог ничего поделать. Ощущал себя беспомощным, как и все.

-Никто не сумел разрушить мечту извне, так крепко вступились светлые души, которые ее защищали. Но оказалось, что ее можно разбить изнутри… Жестокостью и жадностью до власти.

-Войны, войны… Что же делать с войнами? – терла виски Астрид.

Я видел, как идеи ангелов витали в воздухе, переплетались светлыми линиями. Моих подруг и мастеров все сильнее окутывала искристая сеть причудливого кружева мыслей.

-А если пожертвовать не качеством исполнения мечты, не ее прочностью, а временем? – это вспыхнула еще одна искорка возле Кати. – Временем, которое потребуется на воплощение мечты в жизнь.

-Да, - подхватила Астрид. – Пусть бы каждое поколение приносило что-то одно новое – доброе и вечное. Как когда лепят снеговика– снежинка за снежинкой.

-Сперва, например, можно разобраться только с «топливом». Так вы называете вещи, которые нужны для поддержания тел в порядке? Пусть даже они будут не так справедливо распределены, как хотелось бы.

-Потом добраться и до светлых идей. Постепенно вспоминать о равенстве, о братстве.

-Хорошо бы, - спокойно улыбнулся большой мастер. – Но как же строить что-то материальное без светлой идеи? Из чего?

-Ерунда! – энергично махнула рукой Астрид. – Сколько всего понастроили на одном страхе остаться голодными, и ничего!

-Ну, не скажи, - засомневалась Катя. – Всегда была нужна душам хотя бы крупица Света, чтобы создавать. Хотя бы любовь к тем, кому сами помогли прийти из других миров – к детям. Молитвы, надежды, маленькие радости.

-Ладно, - согласилась Астрид. – Пусть будет крупица. Не так, чтобы ослеплять и гнать на всех парах за новым миром, попутно разрушая старый.

-Действительно, вдруг сил хватит только на то, чтобы разрушить, - вставил слово я.

Мастера одобрительно качали головами.

-Баланс тут нужен, баланс… - басил богатырь. – Все правильно вы говорите. И подбирать состав, которым склеивать, надо осторожно. Хоть с каплей чего-то переборщишь, и уже не держится.

Он указал на прозрачные чаши позади рассыпанных осколков. В них переливались, как самоцветы, парили светлячками частицы удивительных порошков ярких оттенков.

-Здесь у нас есть и любовь, и светлые идеи, и труд, и совесть, и смелость, и решительность.

Он по очереди указывал на чаши, и они загорались розовым, желтым, зеленым, фиолетовым, красным… Катя сунула нос в розовую чашу с любовью, а Астрид зачерпнула горсточку рубиновой смелости.

-Из вас вышли бы толковые мастера, - заметил богатырь между прочим. – Хотели бы поучиться нашему делу глубже?

-Ой, - всполошилась Леля, - Ведь товарищи пришли к нам за помощью!

-Да, - подтвердил я. – сейчас мы должны решить одну важную задачу. И, боюсь, мы не можем ждать, когда сами научимся собирать из осколков разбитые мечты… Поэтому и обратились к вам.

-Посмотрите, мечта это или не мечта? – выпалила Астрид и протянула мастерам нашу земную находку.

Богатырь слушал осколок совсем не так, как остальные: не ухом, а пальцами. Ангел нежно постукивал по осколку в ему одному известных точках. Я невольно изумился невесомым прикосновениям рук, которые, казалось, могли гнуть железо, поворачивать ход рек или вытаскивать из воды утопающих.

С каждым касанием обломок ярко вспыхивал, и мастерская попеременно озарялась такими же цветами, что испускали чаши. Мастер тихо шептал сам себе:

-Так-так… Тут есть мечта о счастье для человечества. О технических достижениях… О том, как разум победит старость и болезни, - проговорил он после небесно-синей вспышки.

-Ага! А это любопытство к новым местам, к чудесам всех миров, желание забраться в каждый уголок и увидеть все своими глазами, - отреагировал он на желтую.

-И любовь. Много любви, нежной и чистой, - сказал мастер громче в ответ на свечение оттенка рассвета.

Я понял, что сейчас мы услышим окончательное решение.

-Нет, ребята, - покачал головой умелец, возвращая нам осколок. – Здесь слишком много всего.

-Это точно не мечта? – взволнованно переспросила Астрид.

-Понимаете, здесь уживаются совсем разные мечты. Это что-то гораздо большее…

Мы выходили из хрустального замка обескураженные.

-Так и не приблизились к решению загадки… - выразил я общее, как мне казалось, огорчение.

-Не скажи, - тут же нашла, что мне возразить, Астрид. – Раньше мы знали только то, что это осколок. Что это не материальный осколок, потому что мы могли взаимодействовать с ним на Земле без тел. И что он светится. А сейчас мы знаем его гораздо подробнее!

-Знаем, что это не мечта, - печально улыбнулась Катя.

-И то, что он больше, чем какая-то там мечта! – торжественно провозгласила Астрид. – Чувствуете, какую важную птицу мы повстречали? За какое огромное дело взялись! Может быть, мы мир спасаем и не подозреваем об этом?

Подруга изобразила супергеройскую позу из земных фильмов. Я фыркнул. Астрид умела шутить даже в тупиковых ситуациях.

-Подожди-подожди, - вдруг оживилась Катюша. – Кто там у нас в Светлом мире собирает новые вселенные? Вдруг вы нашли осколок мира, которые только начал зарождаться, но почему-то так и не случился?

-А что? – оглянулась ко мне Астрид. – Это мысль, Володя!

-Как красиво он блестит! – продолжала подруга. – Возможно, здесь в новом мире собиралась родиться яркая звездочка, вот этот кусочек и светится!

Я призадумался. Осколок теоретически мог оказаться миром. Но какова вероятность? Поверить, что мы нашли обломок мечты, далось проще. Мечты появляются и разбиваются гораздо чаще, чем новые вселенные. Я попробовал поделиться своими сомнениями:

-Создавать миры – это очень редкое искусство…

-Ну и что? – красные пряди волос Астрид вспыхнули ярче остальных. – Ты же не перестаешь верить в чудеса из-за того, что они нечасто происходят? Иначе как бы ты здесь оказался? Нельзя списывать возможное спасение со счетов только из-за редкости!

-Она права, - мягко дотронулась до моего плеча Катя. – Если мы хотим вызволить осколок из раздробленности, то не можем себе позволить отметать версии, не проверив их.

Что ж, мне нечего было возразить.

-Хорошо, летим туда, где собирают новые миры.

-Володя, надеюсь, у тебя получится не разнести в пух мастеров, которые собрали Землю такой небезопасной! – подмигнула Астрид. – Они хотели как лучше.

-Вот и посмотрим на этих умельцев, - проворчал я. – Всегда было интересно. А тут и повод образовался.

У меня правда было много вопросов, очень много. Но сейчас мы спасали осколок. Мои отрицательные эмоции могли подождать. Я не позволил им помешать мне сосредоточиться, и вот мы трое, став единой мыслью уже мчались вдаль.

Как ни странно, вынырнули мы в густом лесу. Толстые многовековые стволы окружали нас, над головой виднелись только переплетения веток и листьев. Вокруг струился приятный зеленоватый свет.

-Мастерская должна быть где-то здесь… - неуверенно протянула Астрид.

-Здесь одни деревья, - откликнулась Катя с недоумением в голосе.

С ней было не поспорить. Но Светлый мир не мог вдруг начать водить нас за нос, когда мы четко попросили перенести нас в место, где собирают новые вселенные, и намерения наши были чисты. Так уж тут все устроено. Значит следовало лишь внимательнее оглядеться.

С этой уверенностью я стал присматриваться к каждому листику, сучку и участку коры. Густой тягучий запах грибов и желудей успокаивал. Неосознанно чувствовалось присутствие некоторой могущественной творящей силы. Все это напоминало об осенних лесах Земли, где влажная почва отдает накопленную под жарким солнцем энергию.

Со спокойным вниманием я обходил ствол за стволом и наконец встретил один, сильно выделяющийся среди всех остальных. Тонкая вязь коры складывалась в кружевной орнамент - настолько легкий и воздушный, будто поднимающий тяжеловесное дерево в невесомый полет пушинки на ветру. Как странно! Обычно цветы распускаются на ветках деревьев, из пестрых лепестков. Здесь же цветы, лепестки, тычинки и пестики – все сплелось на могучем стволе.

Постепенно, завиток за завитком, мне открывались более сложные комбинации. Узоры коры формировали символы, доступные разуму. Слова.

Только то ты здесь увидишь, что в тебе самом сокрыто. И тебе откроет тайну Древний Дуб с дуплом творящим, если Свет несешь в себе ты.

Обойдя вокруг, я обнаружил дупло. Оно располагалось невысоко, но, стоя под дубом, я не мог заглянуть внутрь. Я собирался подлететь к нему, когда из отверстия высунулся парень с пронзительными зелеными глазами и растрепанными черными волосами. Он замахал на нас руками:

-Не поднимайтесь! Не заходите сюда! Спугнете мне мир! Он еще не созрел… Он такой застенчивый… Подождите там. Сейчас я к вам спущусь, раз уж нашли мою мастерскую.

Юноша проворно выбрался из недр старого дерева и принялся прыгать с одной толстой ветки на другую, как белка, почти не пользуясь пышными белыми крыльями, довольно сильными на вид. С самой нижней ветки он бросил на нас быстрый оценивающий взгляд, задержался глазами на осколке, который Астрид держала на раскрытой ладони перед собой, и уверенно отчеканил:

-Нет.

Будто мы уже успели задать ему вопрос.

Лесной мастер уже было схватился за ветку, с которой только что спрыгнул, чтобы скрыться обратно в дупло. Видимо, он посчитал, что сообщил нам все, что мог. Но тут Астрид остановила его взволнованным возгласом:

-Постой Ты ведь тот, кто создает новые миры, верно? Помоги нам, пожалуйста!

Зеленоглазый ангел вернулся в прежнее положение на нижней ветке и спокойно развел руками:

-А разве вам нужна от меня еще какая-то помощь? Да, я занимаюсь мирами. А вы принесли мне осколок и думаете, что он откололся от одного из моих миров. Так?

Мы дружно закивали.

-Вот я и говорю вам сразу: нет, не откололся. Не хотелось попусту тратить энергию. Ни свою, ни вашу, прекрасные вы мои неравнодушные чудаки, - можно было бы обидеться, если бы сказано это было хоть чуть менее ласково. -  А отчего откололся на самом деле, я не знаю.

И он во второй раз дернулся в направлении уютного дупла.

-Но как? Разве тебе достаточно вот так просто взглянуть издалека, чтобы определить с большой точностью? – не унималась Астрид.

–В воздушном замке, где собирают разбившиеся мечты, несколько мастеров испытывали нашу находку, прежде чем дать окончательный ответ, - поддержала ее Катя.

-Они нашли, что здесь гораздо больше одной мечты, поэтому мы и пришли к тебе, -добавил я.

-Конечно, они проверяли, - ничуть не смутился самоуверенный юноша. – Мечты разбиваются на осколки сплошь и рядом. Мои же миры надежно защищены от этого, потому что устроены по-другому.

Я хотел предложить двигаться дальше. Похоже, у мастера было достаточно опыта, чтобы определить, по адресу ли мы обратились. Но любознательная Катя меня опередила:

-Расскажи, как защищены твои миры? Мы верим тебе! Просто это звучит по-настоящему интересно!

Когда мы собрались отправиться на поиски втроем, мы не учли, что придется задерживаться в каждой мастерской… Что ж, в нашем распоряжении была вечность, можно было и подождать.

Мастеру явно пришелся по вкусу такой вопрос. Слабость всех мастеров – рассказывать о своем искусстве. Сколько этому юноше пришлось провести в лесу наедине с творчеством? Гости, заинтересованные твоим любимым делом, всегда греют душу.

Мастер устроился в позе лотоса прямо на ветке и принялся объяснять:

-Знаете ли вы, из чего может вырасти новый мир? – и, не дожидаясь ответа, продолжал, - Из энергии притяжения родственных душ, из их желания взаимодействовать новыми и новыми способами, воплощаясь в неведомых ранее сущностях.

-В каких это сущностях? – приглушенно спросила Катя, будто старалась выдержать атмосферу таинственности.

-В свете звезд, в росте живучих стеблей самых душещипательных оттенков, в забавных мягких существах, согревающих друг друга своим теплом.

-Зачем им это?

-Чтобы лучше понять другие души и себя. Свойства личности проявляются самым неожиданным образом в стремительно изменяющихся обстоятельствах! Таких больших высот в понимании друг друга не удалось бы достигнуть, если бы все сидели в одном уютном мирке, в привычных воплощениях.

Я недоверчиво хмыкнул. Катя покосилась на меня и уверила мастера:

-Мы уважаем твое дело и осознаем его значимость.

-Теперь вы понимаете, что для нового мира нужна любовь – как коротко называют то самое притяжение душ. К тому же неплохо, если будет надежда, что мир окажется прекрасным, дружелюбным, и в нем мы сможем познавать наши самые светлые свойства. А если нет, чтобы нам хватило сил их проявлять даже в трудных условиях. И, конечно, большая вера в то, что все это возможно.

-Как много, - вырвалось у меня.

-Как мало! – одновременно со мной воскликнула Астрид.

-Вот именно! – ответил мастер. Было непонятно, кому он это сказал. – Когда я собираю воедино все эти энергии: ровно столько веры, надежды и любви, чтобы хватило на зарождение нового мира, получается почти осязаема форма. Можете представить, какой это соблазн для темных сил?

-Где было создано что-то светлое, они стремятся разрушить. Для баланса. Иначе нет им покоя, - нараспев протянула Катя известную истину.

-Но можно же выставить охрану! – воинственно отозвалась Астрид. – Неужели мы не сможем защитить то, что так ценно? Мы же не слабачки какие-нибудь…

-И устроить огромную бойню на границе миров?! Нет уж, я знаю способ получше.

Мастер хитро прищурился, потянулся и вдруг легко перепрыгнул на другую ветку. Нам пришлось обойти дерево вслед за ним.

-Какой же? – крикнул я в спину собеседнику.

Что-то мне не нравилось в том, куда клонилась наша беседа. Но пока я не мог себе объяснить, что именно.

-Мир может развиваться медленно, постепенно… - мастер повернулся к нам лицом. – Прятаться от посторонних глаз. Например, в творящем дупле дуба.

Ангел похлопал рукой ствол дерева.

-Тогда из него вырастет спокойное уравновешенное место. Совсем как наш Светлый мир. Но можно и по-другому…

Мастер сверкнул зелеными глазищами и выпалил так резко что Астрид вздрогнула, а Катя подскочила на месте:

-Взрыв, ураган, безрассудство, исступление… - он вскидывал руки в такт каждому слову, а затем кувыркнулся спиной вперед и повис на ветке вниз головой.

Я невольно отступил на шаг назад.

-И вот из идеи появляется материя. Из сингулярности рождается пространство.

Произнеся эту фразу, мастер легко опустился на руки рядом с нами, перевернулся опять и вот он уже стоял лицом к лицу с удивленными Катей и Астрид.

-Темные думают, что могут уничтожить без следа сосредоточение любви и света. Заставляют заготовку для мира перестать быть тем, что она из себя представляет. Но они не догадываются, что со взрывом этот маленький комочек не исчезает. Он перерождается, расширяется. Он больше не то, что раньше. Он становиться миром гораздо быстрее, практически в одночасье. Любовь в нем принимает другие формы. Ничто не разрушается.

Мастер остановился, будто хотел поставить точку в нашем разговоре последней торжественной фразой. Он выглядел безусловно довольным собой и всем своим видом как бы говорил нам: «Теперь-то вы поняли, почему осколок не мог отвалиться ни от одного из моих миров?»

Катя и Астрид смотрели на него с восхищением:

-Гениально придумано!

-Ты, оказывается, все предусмотрел! Они хотят отколоть осколок или даже взорвать, а мир все равно рождается – так или иначе.

Я же был не способен разделить их чувства.

-И какие новые свойства появляются у мира, создавать который помогала тьма? – спросил я с осторожным подозрением. – Демоны могут разгуливать там, как у себя дома?

Мастер, казалось, ничуть не смутился.

-А что бы вы делали без площадок, где можете на практике сравнить свое мировоззрение с противоположным? Что бы вы знали о себе, если бы не имели свободы выбора? Если бы существовали изолированно в светлых мирах?

-У нас уже есть светлые убеждения, - с гордостью отозвалась Астрид. – Зачем их с чем-то сравнивать?

-Какая ценность в убеждениях, если они были усвоены раз и навсегда? И больше никогда не подвергаются проверке.

-Но души в таком мире вынуждены страдать! – воскликнул я не менее горячо, чем обычно Астрид. – Они заточены в обшивку, которая разрушается от малейших внешних воздействий!

-Это верно, - поддержала меня Катя. – К тому же они страдают просто чтобы попасть в такой мир в качестве местных жителей или чтобы привести других в него. И перед тем, как его покинуть… А все из-за устройства обшивки!

Я с благодарностью взглянул на подругу.

-Они становятся беспомощными и слабыми, пока не созреет их скафандр! Да и после зависят от темных законов. Когда одни порабощают других, и при этом не свободны ни первые, ни вторые.

Астрид вздохнула:

-Да что тут говорить, они вынуждены причинять боль другим только чтобы оставаться внутри обшивки. Они поедают тела друг друга!

-Неужели ты не мог всего этого избежать? – обратился я к мастеру.

Я заметил, что мои спутницы в этот момент покосились на меня с недоумением. Они решили, что я перешел границы? Все равно… Я собирался высказаться до конца, несмотря на их непонимание. Пусть я не смогу так просто убедить умельца перестать творить сподручным способом, но я, по крайней мере, получу ответы на давно не дающие покоя вопросы из первых рук.

-Почему ты пошел на такие уступки тьме? Почему ты посчитал, что это соизмеримая цена за познание?

-Я думаю, если бы мастер мог избежать темных последствий, он бы обязательно это сделал, - тут же вступилась Катя. – Ведь правда?

Что-то изменилось в облике ангела. Теперь он уже не выглядел легкомысленным мальчишкой, готовым беспечно скакать белкой по веткам и кувыркаться, чтобы произвести впечатление на публику. В его взгляде проступила усталая мудрость. А сами глаза, только что сверкавшие пронзительным зеленым, приобрели оттенок мягкого лесного мха.

-Ты задаешь много вопросов, Володя, - вздохнул он. – Это вполне понятно. И хорошо, что ты их задаешь. Но загвоздка в том, что каждый сам должен ответить на них для себя перед тем, как отправиться в один из таких миров. Зачем ему туда? На какое влияние мира на свою душу он рассчитывает и как сам может повлиять на мир?

-Что может знать о мире тот, кто там еще не бывал? – возмутился я.

-А с другой стороны, - покладисто согласился мастер. – Настоящие ответы приходят после прохождения своего пути в мире. Возможно, не сразу.

Он замолчал. Но, видимо, не выдержав моего испытующего взгляда, заговорил снова:

-Я, конечно, могу сказать, как сам отвечаю на подобные вопросы. В этом нет никакой тайны. Только успокоят ли тебя чужие ответы, Володя, — вот вопрос. Даже если бы в них заключались вся мудрость Вселенной и бесконечная истина.

-Ты, главное, говори, - подбодрил я мастера. – Лишними твои ответы точно не будут.

-Хорошо. Вы перечислили много недостатков моих миров, которые в основном относятся к страданиям тела. Все эти страдания остаются в пределах миров, где тело необходимо, и не оставляют следов на душах, когда те покидают подобный мир.

Я покачал головой.

-Нет, в том-то и дело. Чтобы полноценно взаимодействовать с одним из таких миров, душа должна очень тесно связаться с телом. Так тесно, что становится сложно отличить страдания одного и другого. Или, например, если страдает близкая тебе душа в другом теле, и ты ничего не можешь с этим поделать?

Ангел успокаивающе поднял руку и кивнул в знак того, что понимает. Теперь он выглядел еще старше, серьезнее и печальней.

-Все те, кто решился на такие приключения, находят силы жить и бороться. Мир предлагает достаточно утешения всем, кто готов его принять.

-В том числе такое утешение, что еще больше разрушает в итоге…

Я чувствовал, что невольно закипаю. Мне отчетливо виделись одурманивающие наркотические пары, заполняющие Землю.

-Да, но не только такое. И снова – это выбор каждой души. Все же души в телах не становятся абсолютно беспомощными. Да-да, при всех ограничениях, которые накладывают эти защитные оболочки. Они способны всячески влиять на окружающий мир! Делать его более походящим для себя, уменьшать страдания тел.

-Порой это влияние кажется настолько незначительным… А беды, что наваливаются на обреченные души, по сравнению с ним - неподъемными, - проворчал я.

-Они не обреченные, - мягко возразил мастер. – Не надо их так называть. Они смелые, если решились пойти в новый мир, и сильные, раз он согласился их принять.

-Ах да, - вспомнил я еще кое-что, когда речь зашла о перемещении в новый мир. – Ведь души в большинстве случаев не могут даже обратиться к той части памяти, которую не вмещает тело! Воспоминания о многообразии других миров, о товарищах превращаются в какие-то смутные ощущения… Далеко не каждый решится доверять капризам подсознания!

-У людей есть все для преобразования смутных воспоминаний о прежних мирах в доступную для тел форму. У них это называется искусство. А для влияния на свой мир у них есть разум и наука.

-На ту же самую Землю можно попасть и деревом, и сельскохозяйственным животным… - напомнила Астрид.

-Да, - ухватился я за ее мысль. - Что толку тогда от науки и искусства?

-В таком случае у тебя будут другие способы взаимодействовать с миром, - пожал плечами мастер. – Это всего лишь пример. Он пришел мне на ум из-за формы, которую вы трое пока сохраняете…

Ангел обвел рукой меня, Катю и Астрид. Я хотел спросить что-то еще, но мастер остановил меня:

-Володя, пожалуйста, выслушай ответ на свой главный вопрос, прежде чем задавать новые, - он перевел дух. - Пройдя вместе через все испытания, насладившись радостями, которые дают новые миры, мы станем ближе, чем когда-либо прежде могли вообразить.

-Как мы можем стать ближе, если всякий раз приходиться узнавать друг друга заново? Разве это не отдаляет нас?

-А кто-то говорил, что новый мир помогает стать ближе исключительно с товарищами из прежнего мира?

-С кем же тогда?

-Только вообразите! Души, с полярными убеждениями, привыкшие к противоположным Вселенным и их правилам, приучившиеся враждовать при любой встрече… В конце концов, такие миры, где они могут относительно безопасно сосуществовать друг с другом – наш единственный шанс однажды прийти к согласию и единству.

-Да будет так! – отозвалась Катя.

Она смотрела на мастера, и ее глаза светились золотым теплом.

Пока ангел говорил эти слова, его одухотворенное лицо вновь помолодело. Он даже рассмеялся беспечно и звонко:

-Понимаете, мир – место, куда приходят души, чтобы жить вместе, принесет нам мир – отсутствие войны.

-Ну-ка поподробнее, - вдруг раздался голос Астрид. – С кем это мир? Что ты имеешь в виду? Уж не с демонами ли? Больше, вроде бы, не с кем…

-Мир с душами, которые сделали выбор в пользу другой системы координат, только и всего, - заявил мастер твердо. – Они то же, что и мы. Все мы одно.

-Брататься с темными душами? – возмутилась Астрид.

Похоже, до сих пор ее не задевал ход нашего разговора. Подруга привыкла смотреть на миры веселее, чем я, замечать в них добрые грани. Вопросы об оправданности существования некоторых противоречивых миров ее не волновали. Но тут Астрид – смелую защитницу слабых – сама мысль, предложенная светлым товарищем, поразила до самой глубины. Ее радужные волосы нервно зашевелились. Она отняла от груди осколок:

-Вот чем закончится такое перемирие! Согласие продлится до тех пор, пока нас не раскидают похожими кусочками! Разве можно это прощать? Разве можно быть такими доверчивыми?

Мастер не дрогнул.

-Когда-нибудь мы сможем взаимодействовать с пользой, общаться к общей радости и не причинять вреда друг другу. Не станет границ. Будет единый гармоничный мир.

-Как ты себе это представляешь? – не выдержал я.

-Постепенно мы присмотримся друг к другу, привыкнем быть рядом. Примем противоположные способы существования душ со всеми различиями.

-И тогда увидим, как много можем дать друг другу в единстве! – с восхищением воскликнула Катя.

-А до тех пор, пока нам мучительна их тьма, а им невыносим наш свет, душам нужны тела, чтобы сглаживать влияние, - продолжал мастер. – Что до меня, я продолжу строить свои миры как умею. Пусть те, кому они приглянуться, помогут сделать их лучше. Сделать из них подходящее место для воссоединения с нашими потерянными братьями и сестрами.

Вот мы и получили желанный ответ. Сказать больше было нечего. Я не ждал, что ответ мне понравится, поэтому и не был шокирован. А вот Астрид до сих пор хватала ртом воздух.

Сомнений не возникало, что мастер светло верил в свои слова и у него хватало оснований продолжать творить. Достаточно было один раз услышать, с какой безусловной любовью он говорил о душах всех миров – светлых и темных – для него не существовало различия.

Может быть, он понял что-то такое, чего не поняли мы? Возможно, он был светлее нас всех.

Или это правда наивность и доверчивость ангела, засидевшегося в укромном лесу Светлого мира? И никогда вместе не сойдутся души противоположных стремлений: созидания и разрушения… Как такое возможно, если одни будут если одни будут крошить все, что чинят другие? Значит ли это, что все наши страдания в пограничных мирах были напрасны? Или нет?

-Я вижу, что вам не пришелся по вкусу мой ответ, - развел руками мастер. – Я предупреждал. Ну, возьмите какой-нибудь другой, если хотите.

Он запрыгнул обратно на ветку.

-О родительской любви, например. Где еще кто-то возьмется быть для вас проводником по миру с таким теплом?

Он повис на следующей ветке.

-Вспомните, как это - пройтись босиком по кромке моря. Чтобы ступни проваливались в песок и волны лизали подошвы, м-м-м?

Он подтянулся и закинул ноги.

-Или где вы там успели побегать босиком? В каком уголке Земли? Шелковая трава на лугах, травушка-муравушка… Гладкие камни на берегах холодных фьордов? На вкус и цвет, как говорится…

Астрид не выдержала и хихикнула.

-Да вкусная еда, в конце концов! Блины, как солнце - блестящие, с маслом. Пицца – фейерверк вкусов. Плюшками побаловаться, правда, Астрид? И нисколько это не стыдно.

Он долез уже до самого дупла и вещал оттуда, выглянув, как кукушка из часов.

-Вы же любите мои миры! Каждый за что-то свое. Возможно, за что-то такое, о чем я и не догадывался, когда создавал их. Но любите!

-Любим! – горячо подтвердила Катя. – Это просто невероятное искусство!

Астрид пыталась спрятать смущенную улыбку. Я вздохнул, хотелось еще поспорить с мастером, но разве у меня было, что на это возразить? А он, тем временем, продолжал наступать:

-Почему вы возвращаетесь туда снова и снова? Даже просто в нематериальном воплощении, хотя бы ненадолго. Почему так крепко держитесь за них, когда удается попасть туда в теле? Почему до сих пор сохраняете свои юный облики? Ведь вы могли прийти ко мне в гости в любом виде. Да хоть бесформенное поле энергии, как вам угодно! А вы только крылья отрастили и все.

-И ты тоже, - заметила Астрид.

Мастер подмигнул нам и скрылся в дупле. Похоже, все обильные вопросы были риторическими. Но мысль до нас он донес. Прежде, чем сомневаться в значимости мира и искать глобальных ответов, прислушайся к себе: не прикипел ли ты сам душой к этому месту незаметно?

Не успели мы опомниться, как юноша снова сверкнул зелеными глазищами из дупла:

-Если где-то и смогут помочь двоим из вашей компании, то только в самой душеспасительной мастерской Светлого мира.

И мастер спрятался в дупло. Похоже, на этот раз окончательно.

Такого завершения беседы я никак не ожидал! Что это было? Нравоучение? От ангела, который, хоть и достиг в своем деле большего мастерства, чем мы, но весь разговор держался на равных. Почему же под конец он решил перейти к наставлениям свысока? Что он думает, если я и Астрид не согласны с ним в некоторый вопросах, нам надо заниматься спасением наших душ? Или как его понимать?

-Нет, вы это слышали? – не справилась с возмущением Астрид, - Кто-то хочет побрататься с разрушителями! С теми, кто по своей природе противоположен Свету! И вот, пожалуйста, еще один мир, где они мучают, пытают, разбивают на осколки.

Она вдруг осеклась, уставившись на Катю:

-А ты почему так странно улыбаешься? Уж не думаешь ли ты, что нам нужно расцеловать демонов, которые это сделали?

И подруга снова кивнула на осколок.

-Нет, я так не думаю, - сдержанно ответила Катя. – Но ведь миры получаются в итоге неплохие. Я, например, не сделаю лучше.

Астрид фыркнула.

-И ты тоже, Астрид, не обижайся. Мы многое можем и умеем. Но вот миры пока создавать не научились.

-Ну, допустим. И что с того?

-Так откуда мы знаем? Может, именно так их и надо создавать? Может, это сработает! Все устали от войн.

-Тогда зачем нам все новые и новые миры для столкновений?

-Не в этом дело. Места для столкновения всегда найдутся. А в этих мирах есть надежда, что мы когда-нибудь сможем договориться.

-Да как такое вообще возможно?

-Темные могут участвовать в больших гармоничных циклах, как смена времен года на Земле, например. Пусть они разрушают только отжившее, уставшее. То, на смену чему, можно создать нечто лучшее.

-И не уничтожают ничего ценного, так что ли? Немыслимо!

-Почему же нет? При этом и мы, и они останемся собой. Сможем посещать миры друг друга, путешествовать без преград. Культурно обогатимся!

До сих пор я слушал их спокойно, пытаясь понять, что же имел в виду мастер в своей прощальной фразе. Но эта опрометчивая мечта, неожиданно высказанная Катей, больно кольнула меня. И я перебил подругу, довольно грубо для светлого разговора:

-Ну нет уж! Я видел их мир. Не хочу даже рассказывать. Скажу только, что мы не обогатимся культурно, просто поверьте!

Астрид посмотрела на меня с нежностью и сочувствием. Как быстро потухло пламя справедливого негодования в глазах воительницы, сменившись бархатным теплом, как от вечернего солнца. Я немного смутился от неуверенности, что заслуживаю этого.

-Не знаю, возможно, соблюдая дистанцию, и удастся прийти к каким-то договоренностям, меньше враждовать. Но я не просто так задавал мастеру столько вопросов. Бывает, что после всех страданий, перенесенных в земном теле, - я запнулся, но заставил себя закончить предложение, - Теряешь веру в Свет и добро.

Катя едва заметно вздрогнула.

-Да, - я виновато поднял на нее глаза. – Так и попадают в плен к темным сущностям: от слабости или по незнанию. А выбраться очень сложно…

-Как бы я хотела, чтобы ты когда-нибудь мог забыть об этом, мой хороший, - прошептала Астрид.

-Я шокировал вас своими вопросами? Удивил? Вы обе так странно на меня посмотрели в какой-то момент…

Катя положила руку мне на плечо.

-Нет, ты говорил только правду, задавал правильные вопросы.

-Я понимаю, что для вас земной мир в первую очередь прекрасное место, - принялся оправдываться я, - Раскрашенное солнечными бликами и добрыми улыбками. Я не отрицаю эту его часть. Просто так уж мне не повезло, что я получил чуть больше другого опыта…

-Не в этом дело. Ты, наверное, имеешь в виду тот момент, когда ты обратился к мастерице в мужском роде. Понятно, что это лишь одно из воплощений. Но ведь мы уважаем воплощения друг друга, не так ли?

Тут настала моя очередь вытаращить глаза:

-Я видел косматого зеленоглазого парня. А вы?

-Я видела девушку. Спокойную, приятную. С золотыми крыльями, мягким взглядом.

-Нет, она скорее была дерзкая, задорная, - вмешалась Астрид. – А крылья у нее были белые, как чистый лист, с которого можно начать новый мир. Я это точно помню.

Я совсем перестал что-то понимать. Вдруг Катя рассмеялась:

-А волосы у нее были радужные? – обратилась она к Астрид.

-Да, конечно.

-А у парня, которого ты видел, Володя, был загадочный меланхоличный вид? Болезненная бледность, черные волосы?

-Да. Так кого ты все-таки видела: юношу или девушку?

Катя загадочно сверкнула глазами.

-А вы не поняли? Каждый из нас видел свое отражение. Да так, что никто об этом сразу не догадался!

-Вот хитрюга! – выпалила Астрид.

Я призадумался. Вспомнилась надпись, которую мне удалось прочитать на дубе: «Только то ты здесь увидишь, что в тебе самом сокрыто…»

-Похоже на правду, - сказал я вслух. – Наверное, если кто-то достиг высот в создании целых миров, принять сразу несколько воплощений для него - просто развлечение.

А были ли ответы мастера его собственными идеями? Или только потаенными мыслями каждого из нас, которые он просто вытащил на свет?..

-Эх, может и я научусь когда-нибудь так развлекаться? – позавидовала Астрид. – Уж я бы не стала копировать ваши скучные физиономии … При всей моей любви к вашим физиономиям! Кате я бы, например, показалась единорожком. А тебе, Володя, - дракончиком…

-Это, конечно, милый розыгрыш, - признал я. – Но вот зачем было нас поучать в конце? Мы ведь просто немного поспорили, вот и все. Зачем сразу отправлять нас лечиться?

-Не знаю-не знаю, кому-то из нас, не помешало бы и полечиться. Не будем показывать пальцем, Володя, - рассмеялась Астрид.

Я махнул рукой. Друзья давно советовали что-то делать с печальными воспоминаниями. Но зачем мне это?

-Вы думаете, это было поучение? – удивилась Катя.

-А разве нет? Душеспасительные мастерские… Двоим из вас… Ты что, не помнишь?

-Последняя фраза скорее звучала как добрый совет, - возразила подруга. – Вам не показалось, что это как-то связано с задачей, которую мы пришли решить?

-Как это может быть связано с осколком, если речь шла о ком-то из нас? – усомнилась Астрид. – Но вот о ком именно? Если только…

Между подругами будто на мгновение возник светлый коридор понимания.

-Ты тоже думаешь, что это возможно?

-Что возможно? – не выдержал я.

-То, что речь шла именно об осколке.

-Он – один из нас.

-Разбитая душа, - договорила Катя.

Я быстро перебрал все, что мы однозначно могли сказать об осколке. Нематериальный – да, душе подходит.

-От чего тогда он светится?

Возможно, подруги уже нашли ответ и на этот вопрос.

-Душа может светиться так ярко, если она наполнена любовью и радостью.

-Какая уж тут радость, когда тебя разбивают на такие мелкие кусочки?..

Сомнительная версия, на мой взгляд, хоть и не лишенная смысла.

-Вот мы у него и спросим, когда мастера соберут этого несчастного! – воскликнула уже загоревшаяся новой идеей Астрид. – Полетели скорее в мастерскую, где лечат пострадавшие души!

Поскольку Катя горячо закивала, а у меня все равно не было лучшей идеи, разумно было согласиться. Я сосредоточился на мысли попасть в «самую душеспасительную мастерскую». Сомнения пришлось оставить под густыми кронами деревьев, иначе они бы не дали мне тронуться с места.

Удивительно, но во время перехода я ощутил щекочущее чувство приближения чего-то важного. Оно не перебивало главной мысли, а как бы сливалось с ней, вытекало из нее.

Это чувство еще сильнее разлилось по моей душе, когда я снова осознал себя в привычном воплощении ангела на вершине высокого холма. Его подпитывала вся обстановка вокруг, окрыляющий простор. Архитектор или дизайнер сказал бы о таком месте «много воздуха и света». Здесь были десятки окон при полном отсутствии стен. Легкий туман занавесок развевался в мягких лучах. Казалось, белые облака тюли нужны были только чтобы показать, какой свежий здесь ветер, как все в этом месте приходит в движение.

За окнами белая легкость продолжалась в цветущем саду. Пятиконечные звездочки на яблонях, сахарная пудра вишен, нежно-розовая вуаль абрикосов, бананчики соцветий черемухи… Все белые цветы Земли собрались здесь. Были и роскошные южные красавцы, но их я не мог назвать с ходу.

Душе пришло воспоминание из прошлого мира: как весенним вечером после всех дел возвращаешься в свою комнатку на каком-нибудь городском этаже и в первый раз за год открываешь настежь окно…

-Я чувствую себя до неприличия живой! – рассмеялась Астрид у меня за спиной.

Я оглянулся. Она плескала руками в ручье, бегущем с холма. У нее из-под пальцев волнами убегали веселые радуги.

-Как разумно! – восхитилась Катя. – Что может давать больше сил для выздоровления, чем весна?

Вдруг у наших ног на высокой зеленой траве началось какое-то движение. Желтые пушистые шарики, которые я вначале принял за огромные одуванчики, разом попрыгали со своих стеблей. Они заскакали вокруг Кати и Астрид, смеясь и радостно попискивая что-то свое – счастливо-пушистое. Подруги хлопали в ладоши, пританцовывали вместе с ними. Пушистики плескались в стекающих с холма потоках, догоняя следы рук Астрид.

-У-у, - одобрительно удивлялись солнечные шарики радужным брызгам. – Веселка-дуга! Теча-маврица!

Я стоял немного в стороне и лишь чуть улыбался, не решаясь более бурно участвовать в общем веселье. В глубине души мне хотелось пуститься в пляс, нырнуть в самую гущу пушистиков. Но у меня не хватало внутренней легкости, какая была у моих подруг. Чувство неестественности происходящего сковывало, как только я силился поднять руку или ногу, чтобы начать танец.

Вероятно, поэтому я привлек к себе особое внимание. Я ощутил легкое прикосновение и услышал вопросительное урчание где-то внизу. Наклонив голову, я увидел свое отражение в огромных ласковых глазах пушистика.

-Ну, иди сюда, - протянул я руку гостеприимному комочку.

Два резвых прыжка, и вот у меня на плече уже мурлыкал, совсем как земной кот, кусочек согревающего света. Я погладил его, и тот заурчал еще теплее.

На душе стало спокойнее, будто кто-то смазал мягким маслом мои поржавевшие шестеренки. Они больше не скрипели ворчливо, что я – развалина такая – тоже должен танцевать, раз все кругом танцуют, не важно, хочется мне того или нет.

Зачем мне танцевать, если гораздо уютнее радоваться за друзей с пушистиком на плече?

-Володя, почему ты всегда так быстро втираешься в доверие? Тебе даже делать для этого ничего не надо! – с преувеличенным удивлением спросила Астрид.

-То ли природное обаяние, то ли животный магнетизм работают… - смеясь, предположила Катя.

Я ответил им таким же легким смехом – и сам не узнал себя. Мой ли это был смех? Не утяжеленный грузом скорби за оставленный мир. Переливающийся, юный.

Я вдруг вспомнил, что не один способен думать, создавать, защищать, трудиться. Я ощутил такую общность со всеми душами Светлого мира, как никогда прежде. Все это открылось для меня в умиротворяющем мурлыканье лекаря на ушко:

-Ур-ур-ур… Ты не один. Мы р-рядом.

Как наивно было полагать, что только я вижу беды Земли и хочу их исправить, пока остальные в бездумной радости обходят их стороной.

-Мур-р… Твои др-р-рузья тебя любят.

Мои друзья. Милые души. Они сохраняли вкус жизни совсем не потому, что не понимали ее законов… Просто у них было достаточно внутренней силы, чтобы не пасть духом. Они всегда были рядом и оберегали меня. А я стремился уберечь их от беспечного жизнелюбия!..

-М-р-рау… Мир-ру нужна только та р-работа, которая в р-радость. Не надо пр-рыгать выше головы. Все пр-равильно.

Я вслушивался в звуки урчащего врачевания и постепенно привыкал к мысли, что я имею ценность сам по себе, как и каждая душа. Со всем своим ворчанием, предостережениями, осторожностью.

-Если ты имеешь ценность сам по себе, значит ли это, что ценны и все проявления твоей души?

-Да, - я мысленно отвечал твердо и уверенно.

-А к проявлениям души относятся и поступки, так?

-Конечно, это же очевидно.

-А частный случай поступка – это ошибка.

-Это точно, - с тяжелым вздохом отметил я про себя.

-Что же будет, если сложить все вместе? – раздался нежный шепот у самого моего уха.

Передо мной будто разложили две горки палочек, чтобы я мог просуммировать числа, что никак не укладывались у меня в голове. Яркое озарение разогнало тяжёлые свинцовые тучи чувства вины, давно нависавшие над моей душой. Отчаяние, из-за которого я на Земле пришел к отрицанию Света, было следствием свойств моей души. И я простил себя за него.

-Володя, - тронула меня за плечо Астрид. – Посмотри. Похоже, мы пришли.

Казалось, еще немного, еще один аккорд мурлыканья пушистика, и я бы ухватил что-то важное! Мысль, способную положить начало исцелению самых глубоких ран…

Я рассеянно взглянул на подругу. Осколок светился, пульсирующе переливался, будто сердце, учащенно забившееся при встрече с родным существом.

Мысленно я все еще цеплялся за ниточку света, по которой вел меня пушистик. Вдруг мне будто послышался одинокий чистый звук колокольчика – то как бы блеснул на миг и тут же скрылся ключ от разрешения моей главной беды.

-А как насчет остальных душ? Ведь они тоже только так или иначе проявляли свою сущность?

Да, да. Простить тех, кто не мог поступить иначе по своей природе. Признать за ними право быть собой. Принять свою общность с ними.

Я попытался примерить это на себя и, к своему удивлению, ощутил, наверное, миллиардную долю от той легкости, которую обещало прощение. Даже эта часть была велика. Я видел, как свободно начинаю касаться шрамов, что раньше прятал, и как нахожу силы исцелить их – сам, без посторонней помощи – когда-нибудь в будущем.

Радостный ветер окутал меня весенним ароматом обновления. Ветви сами собой раздвинулись перед нами. Мы увидели поляну, скрывающуюся за ними, и вся моя решимость прощать разбилась на множество кусочков. Таких же мелких, как осколки, окружающие то, что осталось от двух светлых душ. Хотелось отвернуться от этого издевательства над природой, опустить глаза от ужаса. Но, непонятно почему, я этого сделать не мог. Я невольно скользил взглядом по очертаниям частей, уже собранных, как я догадался, заботливыми руками мастеров лечебницы на холме.

И даже эти отрывочные детали многое говорили. Несчастные застыли в воплощении земных юноши и девушки. Их лица были преисполнены любви и непреклонной решимости. К чему? Воображение, опираясь на опыт, дорисовало упорный отказ подчиняться злой силе, нежелание играть по жестоким правилам. И уничтожение. Глобальное, всепоглощающее. Лишение целостности, мыслей, чувств, способности высказаться, коснуться близких душ и бесконечных миров.

Я сжал кулаки. Такое нельзя простить. Это не отдавленная нога в транспорте, не опрокинутая по неосторожности тарелка, не опоздание на запланированную встречу – мелкие слабости, делающие нас уникальными, непреднамеренная неловкость.

Это преступление. Осознанное и хладнокровное.

Я не мог простить демонов, попавших на Землю в виде фашистов и насильников. Не оставивших камня на камне от нашего пристанища. Не мог простить свое заброшенное детство - пока родители бились восстановить былые ценности, свое ожидание у закрытых дверей. Не мог забыть близкую душу, неожиданно обретенную среди холодного безразличия, ставшую мне женой. Потерянную, не получившую достаточно тепла. Жизнь на обломках страны. Страх остаться без куска хлеба. Тяжелую работу, пресмыкание, постоянные унижения недалекими начальниками.

А потом – повтори-ка все в Темном мире. Сколько раз сможешь?

Я уже не слышал урчание пушистика. Не видел своих друзей. Кошмар, пережитый в мерзком подземелье, закрывал мысленный взор. Передо мной разверзлась та самая пропасть, куда падала моя Ирина снова и снова.

Как я метался, чтобы подхватить ее, подать руку… Но когда успевал сделать это (родная моя, не бойся, я здесь), страшное чудище огромными красными клешнями утягивало ее на дно прямо из моих рук. Я видел, как оно торжествующе шевелило прямыми усиками и расправляло сегменты хвоста.

В другой раз я не бежал к пропасти сразу, зная, что против чудовища я безоружен. Как в насмешку над несчастными, в серой пыльной пещере были разбросаны лабиринты мешков, чемоданов, коробок, где отыскивались самые разные вещи. Там я получал тычки в бок от таких же потерянных душ, спасающих своих призраков. Но какое мне было до них дело!

Я хватал здоровенные, длинной во весь человеческий рост, ножницы. Казалось - вот орудие, чтобы отсечь злополучные клешни. Но пакость в том, что для них требовались обе руки. Ира падала вместе с обрубленными тисками, пока я отбрасывал абсурдное оружие.

Во время следующей попытки я находил длинную веревку и бросал жене. Но монстр перекусывал ее свободной клешней, как нечего делать.

Всякий раз предметы оказывались там же, откуда я их взял, и невозможно было успеть захватить с собой несколько вещей. Если я оббегал лабиринт, пытаясь собрать спасительную комбинацию, то был не в силах примчаться вовремя. До меня доносилось только эхо со дна пропасти…

В отчаянии я рычал, бросался вниз, на острые скалы – пусть самому не существовать, но прекратить все это. Скалы рвали душу, оставляли раны. Но стоило достигнуть дна, как меня отбрасывало обратно на площадку, откуда срывалась Ирина. А вокруг, как лунатики, продолжали сновать несчастные, собирая бесполезное барахло, в котором виделось спасение.

Серое мельтешение… Вещи-вещи... Как обезумевшие твари, мы рвали картон коробок в клочья, потрошили пластиковые пакеты. Бывало, праздные демоны заглядывали в это коллективное наваждение:

-Помочь тебе? Что ты трепыхаешься?

Науськивали:

-Смотри, вон тот тащит коробку прямо к твоей пропасти. Отними!

-Ведь опять не успеешь. А тут само в руки идет…

-Ну, ладно, того верзилу, может и не одолеешь. А эта-то! Совсем хилая. И куда смотрит? Почти бросила вещи. Подбери!

Поносили:

-Решайся, рохля! Или кишка тонка?

Напоминали:

-Нет в мире Света! Не ты это кричал?

-А по плечу ли тебе Тьма?..

Да, я не мог ни у кого отнять предмет, добытый отчаянным усилием последней надежды. Слишком хорошо представлял, чего он стоит. Я стискивал зубы и шел добывать новые вещи. Сам. Хоть в глубине души начинал сомневаться, что есть здесь хоть что-то, способное мне помочь. Нечисть, жаждущая посмотреть, как будут драться доведенные до отчаяния души, совсем не добавляла уверенности. Как хохотали демоны, когда грабителям не помогали чужие пожитки…

Вот этого я не простил.

Смутно я ощутил, что пушистик спрыгнул с моего плеча. Сквозь темные воспоминания, как, бывало, на Земле сквозь опущенные веки, я увидел светлое сияние. Такое сияние обычно сопровождало преображение. Маленький лекарь принял воплощение стройной уверенной женщины. Окончательно я пришел в себя только от легкого прикосновения ее руки к моему лбу.

-Как ты, друг мой? Меня зовут Галина. Вот мы с тобой и подлечили твои раны. Ты молодец. Тебе стоит заглядывать к нам почаще. За один раз их не исцелить.

Она внимательно вглядывалась в меня глубокими черными глазами. Ее крылья отливали мягким зеленым свечением, совсем как лес у Творящего дуба, где было дупло Мастера миров. Я смутился. Подруги смотрели на меня с сочувствием.

-Большое спасибо. Я в порядке. Но мы сюда пришли не для меня…

-Серьезно. Мы можем вылечить тебя за несколько подходов. Сразу душа не выдержит такого напряжения, извини. Не забывай о себе, пожалуйста.

Я неопределенно махнул рукой.

-Мы были на Земле… - начал я рассказ про осколок.

-Ты очень смелый. Не боишься смотреть своим страхам в глаза. Как ты находишь силы бывать там, где снова можешь столкнуться с ними?

Это я-то смелый? Вот уж никогда меня так не называли.

-Я только сопровождаю друзей. Просто знаю, что мой опыт может помочь им не попасть в ту же беду. Без такой необходимости я бы не решился соваться на Землю. Хоть и понимаю, что тот мир есть, за что любить…

Галина только посмотрела на меня испытующе, но ничего не сказала. По правде сказать, была еще одна вылазка – по моей инициативе. Когда я выбрался из Темного мира, первое, на что я бросил все свои силы – найти Ирину. Мне нужно было убедиться - все, что мне виделось возле пропасти, действительно было только адским наваждением, имевшим силу лишь под сводами мрачных подземелий.

Я нашел ее вновь родившейся на Земле. Теперь она была веселым беззаботным мальчуганом, единственным ребенком любящих родителей, простых рабочих людей. Они баловали ненаглядного сыночка почти что чрезмерно. И моя душа пока не болела за нее: пусть она сможет получить то, что я не сумел ей дать вовремя. Но самому догонять ее в новом путешествии, забыв на одну жизнь все прежние… Нет, от такой мысли у тряслось все глубоко внутри.

-Спасибо за нашего Володю, - пришла мне на помощь Астрид. – Это неоценимая помощь. Но он хотел сказать, что на Земле мы нашли осколок.

-Это душа, правда? – с надеждой спросила Катя.

Мне не описать весь тот свет, что зажегся в глазах целительницы, когда она перевела взгляд на нашу находку. В них были сперва удивление, потом - радостное узнавание, любовь, сочувствие и вот торжество мастера, которому наконец дали возможность успешно завершить важный труд.

Ветер над поляной рассекли сильные белые крылья. Еще один ангел прилетел в мастерскую.

-Здравствуй, Аннушка! – ласково улыбнулась Галина.

Девушка мягко опустилась на зеленый ковер трав. Она откинула россыпь кудрявого золотого света с нахмуренного лица и удрученно проговорила:

-В этот раз без находок. На Земле остались только места у переходов в Темный мир. Там мы пока не рисковали искать. Видимо, теперь придется.

И она тяжело вздохнула. Мастерица утешающе обняла ее за плечи.

-Не переживай, Анечка. Посмотри, что нам принесли друзья. Сдается мне, это последний…

Астрид прижала осколок к груди – попрощаться ненадолго – и отдала целительнице.

-Спой нам, Аннушка, - попросила Галина только что прибывшую девушку. – У тебя так хорошо получается.

Со всех сторон по весеннему холму солнечными мячиками стекались радостные пушистики.

-Нам потребуется много рабочих рук, - предупредила мастерица.

Ее помощники при очередном касании лужайки обращались красивыми юношами и девушками со светлыми одухотворенными лицами, с легкими крыльями.

Галина обернулась к нам:

-Подождите немного, если хотите познакомиться с тем, кому вы помогли. Я думаю, в этот раз мы справимся.

Конечно, мы хотели. Даже мне сделалось любопытно, что уж говорить про Катю и Астрид, полных энтузиазма.

Мастера трудились слаженно и вдохновенно. Когда они передавали друг другу нужные осколки, их руки мелькали в единой мелодии. Какое-то наитие вело их за собой. Но я догадывался, что им приходилось применять все свои знания и многовековой опыт, чтобы уследить за этим неведомым добрым подсказчиком.

И тут Анна запела. Ее ангельский голос вобрал в себя все целебное, что мы видели вокруг: весну, цветение, простор, прозрачное голубое небо и ветер, расправляющий крылья. Было в нем что-то еще, чем можно поделиться только в песне.

Астрид стояла со слезами на щеках. Катя обнимала ее и радостно улыбалась. Я зачарованно смотрел на творящееся волшебство.

Тогда, в Темном мире, неподалеку от меня была женщина. Она пыталась спасти своего сына. Трепыхалась, как и все, собирала вещи, мчалась к реке, спотыкаясь. Но мальчик тонул. Иначе и быть не могло. Демоны подначили многих ограбить именно ее: она была очень слаба. Тоненькая, бледная, похожая на девочку-подростка, слегка просвечивающая от душевного истощения.

К тому моменту я уже отчаялся спасти Ирину. Не надеялся выбраться. Даже и не мечтал победить демонов: любое оружие развеивалось, как туман, будучи обращенным против подстрекателей. Я понял, что не смогу даже уничтожить собственную душу на дне пропасти, и мне придется продолжать чувствовать все ту же тупую боль.

Я собирал барахло бездумно, машинально. Зачем? Потому что так было заведено. На этом обычае строился мирок, из которого не вырваться. Некоторые обычаи могут составить крепкие кандалы для души…

Я раскрывал коробки и отшвыривал их подальше в бессильной злобе. Не то.

Какие-то часы с кукушкой, слитки золота… Какой здесь от них толк? Разве что в башку между клешней кидать? Надувной круг. Минуточку…

Мне потребовалось приложить усилие, чтобы притормозить на секунду бессмысленную гонку.

Я дождался женщину на берегу и протянуть ей коробку. Помню ее затравленный взгляд в обрамлении синих отметин усталости, след растопыренной пятерни на шее, на руках…. И как, не понимая мои намерения, она замахнулась веслом. Бац! И во все стороны разлетелись разноцветные искры.

Дальше я могу только предполагать, что потерял сознание от удара. Возможно, я далеко отлетел от скопления бесполезных вещей и беготни загнанных фанатиков. Но скорее тут были задействованы гораздо более сложные механизмы перемещения души. Ведь я знал по собственному опыту: просто перебирая ногами, от этого наваждения не убежать.

Когда я очнулся, вокруг меня не было никого. Только темнота. Камни подо мной точно так же высасывали душевное тепло, как пол лабиринта из барахла и отвесные стены пропасти. Значит я оставался в Темном мире.

Нужно было двигаться, но я не мог решить, в какую сторону. Вернуться в прежнее окружение казалось страшнее, чем оставаться в одиночестве посреди темной пещеры. Здесь я мог сесть и, запрокинув голову назад, облокотиться о камни. Неизвестно, насколько бы мне хватило тепла, пока моя душа окончательно не застыла. Я явственно чувствовал, как в стены подземелья утекала жизнь, но мне было все равно. Наконец долгожданный покой…

Вдруг по коридору, хрустальным шариком отскакивая от стен, до меня долетел голос. От вежливо интересовался, хорошо ли мне в Темном мире, всего ли я достиг, чего желал, и не нужна ли мне помощь.

Помощь… Одни уже предлагали здесь помощь. Так я и поверил!

Помню, я хотел затаиться, не отвечать вообще ничего. Но нервный смешок вырвался против моей воли.

На том конце тоннеля его истолковали верно.

-Ты не веришь мне, так?

Голос помолчал, а потом продолжил более проникновенно и настойчиво:

-Послушай, если тебе плохо в Темном мире, если ты не сумел найти себе подходящего места там, ты можешь пойти с нами в Светлый мир.

Я насторожился. Уж больно заманчиво звучало предложение. Но тогда я не позволял себе допустить мысль, что такой мир существует.

-Знаете что, уважаемая! Шли бы вы своей дорогой, - почти простонал я слабым от холода голосом. Теперь мне самому смешно и стыдно об этом вспоминать. – Я же вам не мешаю, и ладно.

-Значит тебе не нужен Светлый мир? – расстроилась невидимая собеседница.

Я фыркнул.

-Да если бы я видел здесь хоть какой-то Свет! Я бы первым пошел за ним. Но его здесь нет. И не морочьте мне голову попусту.

Она ахнула.

-Но Свет есть! Он в тебе! Иначе ты бы не оказался у этих ворот. Ты почти выбрался из Темного мира. Твой внутренний Свет тебя вывел! Осталось совсем немного. Каких-то несколько шагов! Разве ты не видишь меня? Тебя не греет мой свет? Ты не видишь, как я протягиваю тебе руку?

Я ничего не различал в непроглядной темноте.

-Я тянусь к тебе! Но не могу пройти по ту сторону ворот. Эти несколько шагов тебе придется сделать самому. Пожалуйста, приложи последнее усилие! Я знаю, ты справишься!

Я не понимал, в каком направлении мне нужно сделать эти самые шаги, даже если бы я вправду захотел.

-Почему я должен вам верить?

-Стой! – с воодушевлением вымолвил голос, будто радуясь какой-то удачной находке. – Ты не видишь меня, но можешь меня слышать. Я буду петь тебе.

«Зачем?» - спросил я про себя. Изъясняться во весь голос уже не оставалось сил.

-А ты просто иди на звук моей песни. Иди, если почувствуешь, что нам по пути. Я постараюсь петь со всей любовью, что во мне есть. Другого способа, чтобы ты мне поверил, я просто не знаю.

Почему я должен был поверить словам только оттого, что их положили на музыку? Но тут колючая мысль прервалась на середине. Я услышал. Почувствовал. Ощутил вибрацию контурами своей души. И наполнился до самой ее глубины.

Песней. Мелодией. Смыслом.

А весь смысл заключался в любви – этой творящей силе, соединяющей светлые души. Только она имела значение во время моих приключений на Земле. Лишь благодаря ей я не покорился Темным силам над страшной пропастью. Она одна давала надежду на новое существование, наполненное добром и теплом.

Я поднялся на ноги. Мрачный коридор больше не имел надо мной власти. Я смогу выбраться! За мной пришли друзья.

В конце черной трубы я различил робкий желтый лучик. Он колыхался от ледяного дыхания Темного мира, становился то слабее, то ярче. Но ни разу не погас.

Я представил, что песня Анны сейчас точно так же маячит перед исцеляемыми душами ярким огоньком в темноте. Ведет их из небытия раздробленности.

Руки мастеров мелькали все реже. Все меньше осколков оставалось лежать возле двух чистых неподвижных силуэтов. Вот лекари отошли в сторону и встали полукругом позади. Возле юноши и девушки продолжала трудиться Галина. Она провела рукой над головой юноши, и я догадался, что это завершающий жест. Его лицо, только что казавшееся мертвенно застывшим в отчаянном выражении, смягчилось, потеплело. Теперь он выглядел просто крепко и безмятежно спящим.

Астрид подалась вперед. Катя вытянулась на носочках. Я ощутил, как что-то внутри подскочило и перевернулось, пощекотав меня предчувствием: сейчас и произойдет самое главное.

Точно так же я чувствовал себя перед выходом из тоннеля, когда маленький лучик вырос в сияющий силуэт моей спасительницы. Я сделал последний рывок и упал в протянутые ко мне руки. Обернувшись, я заметил, что вылез из заброшенного колодца на Земле. Светило солнце, дул ветер, вдалеке поднимался дымок от человеческого жилья. Как много, оказывается, это значило…

Сильные руки перенесли меня в летательный аппарат, пахнущий свежими досками. Своих крыльев у моей душа тогда не было. Да и последние силы я потратил на самостоятельные шаги из Темного мира.

Светлые друзья залечили мои внешние увечья. Научили использовать идею в качестве щита и крыльев. Но, оказалось, остались раны, которые я могу вылечить только сам: прощением и поступками. Пожалуй, я только сейчас начал понимать, как это работает.

Есть что-то правильное в том, что именно мне довелось доставить осколок сюда. Помогая этому несчастному, я невольно оказал услугу самому себе. Пора бы мне перестать удивляться такому свойству миров...

Над поляной прозвучали последние звонкие ноты песни, ведущей к Свету. Волнительное ожидание натягивало нас до предела. Казалось, души зрителей тоже звучали в такт мелодии, как ладно настроенные струны.

Незнакомый юноша открыл глаза.