Как я прикинулась кошечкой

       Сначала думала, что справлюсь сама. Когда припирало, прибегала к таблеткам, мазилкам и прочим подручным, доступным ухищрениям. И лишь когда совсем терпеть стало невмоготу, вознамерилась обратиться к профессионалу.
 
       Благо, для реализации задуманного, мне, как держателю полиса ДМС (объясняю несведущим — это полис добровольного медицинского страхования, приобретаемый на паритетных началах с работодателем), достаточно снять трубку (какое устаревшее выражение по нынешним мобильным временам!), позвонить куда следует и готово: не сегодня-завтра ты попадаешь на прием к специалисту. А не ждёшь три недели, когда можно будет позвонить и попытаться заказать номерок к врачу на черездвухнедельную дату.  Зато  у тебя бесплатный полис ОМС — обязательного страхования. Это так, для справки: авось, пригодится…
       Приходишь в наш университетский медицинский центр, народу нет, есть несколько человек. При виде тебя администратор радостно улыбается и кивает, обращаясь по имени-отчеству. А, вы уже догадались, что я — завсегдатай этого заведения! В коридорах ни души, чистота идеальная, настоящий рай — не то, что районная поликлиника с равнодушием и высокомерием пополам с бытующей (правда, по-моему, теперь пореже) грубостью.

       Собираясь в поход, роюсь в ящиках в поисках вещдоков, то бишь анализов, выписок, снимков. Последнее, пожалуй, наиболее важно, потому что идём к неврологу,  со спиной  и всем остальным, что к ней прикреплено. Насобирала приличную пачку снимков, на которых более-менее видно, какую часть тебя просвечивали, потому что есть и снимок челюсти. Хотя, может, оттуда всё и идет…
       Прихожу в  центр  с  временнЫм  запасом,  поднимаюсь в роскошном зеркальном (от пола до потолка включительно) лифте на второй этаж, нахожу кабинет, сажусь в удобное, мягкое кресло и готова сидеть хоть вечность, любуясь пустынным коридором и удивительной красоты сочетанием голубого и фиолетового, покрывающим стены: никогда не думала, что эти цвета так монтируются, как сейчас модно говорить.
 
       Ровно в назначенное время открывается дверь кабинета, и меня извлекают из благостного расслабления.
       Врача-невролога вижу впервые. Он молод, лет тридцать пять, брюнет, полноват и пока не знаю, какой он доктор, но диктор он был бы никудышний с его дикцией («фикцией», как сказал бы Райкин).
       Описываю свои заморочки, а он тем временем рассматривает принесённые снимки перед включённой лампой, чтобы лучше разглядеть, где собака зарыта. Один снимок позвоночника особенно привлёк его внимание: и так он его повернёт и этак, и вверх ногами, и вниз головой (хотя ни ног, ни головы на снимке не видно). Смотрит он, смотрит на него, тщательно рассматривает. Видя такой интерес, задаюсь вопросом, что там такого особенного. Да нет, говорит доктор, ничего особенного, только как-то странно снимок сделан, под каким-то необычным углом, а в результате — невиданный прежде изгиб позвоночника получился. Ну да ладно, раздевайтесь…
       Это я завсегда охотно… Он осматривает меня более получаса, тщательно проверяя все рефлексы. Наконец, процедура осмотра кончается и надо переходить к заключительной фазе: выводы, рекомендации и назначения.
       Но он почему-то опять берёт в руки злополучный снимок и задумчиво на него смотрит. И на лице его я читаю вопрос, который на самом деле его не покидал последние полчаса, отведённые на осмотр.
       Наконец, он пробормотал что-то довольно длинное, из чего, максимально напрягшись, я уловила нечто похожее на «Ошечкин», что ли. Я — вопрос, он — в том же исполнении. Я опять всё тот же вопрос  с уже плохо скрываемым раздражением, и, наконец, догадываюсь, что сказанное, вернее, задуманное и пробормотанное должно было звучать примерно так: «Если бы я не знал, что это Ваш снимок,       я бы подумал, что это позвоночник кошечкин».
 
       И тут меня осенило, что это действительно снимок позвоночника моего ненаглядного Фостика, которого я однажды по велению врача крепко держала, пока ему делали рентген. Несмотря на то, что я изо всех сил старалась удержать кота и хоть на мгновение зафиксировать, он всё равно немыслимо изогнулся, пытаясь вырваться, что и озадачило человеческого невролога.
       Мы оба так хохотали, что сбежался народ из соседних кабинетов. Я, конечно, не стала объяснять причину бурного веселья, чтобы не подорвать авторитет врача.

       Хорошо, что он сам отнёсся к «находке» с юмором: по обнаружении её он приговаривал: «А если бы я действительно послал Вас к хирургу или назначил операцию?» Да, думаю, в таком случае ему срочно пришлось бы переквалифицироваться в ветеринары. Что, пожалуй, было бы и неплохо. В конце концов, как выглядит кошкин позвоночник, он уже знает.