Встреча и расставание

      Семья Кутыревых давно дружила с семьёй Барановых. Основой этой дружбы было не только общее дворянское происхождение, но и близкое соседство, уходящее своими корнями в середину XVII века. Дружили семьи и после революции.
В тридцатых годах прошлого века Кутыревы как-то исчезли. Старики быстро умерли, а молодёжь разлетелась по России. Они были хорошими помещиками, и крестьяне на них не обижались. Усадьбу Кутыревых не пытались сжечь даже в смутное революционное время, а их самих никто не собирался лишать жизни. Наоборот, Кутыревы спокойно жили в своём барском доме. Все мальчики пошли учиться на красных командиров. Девочки быстро вышли замуж и разъехались по стране.
Самый младший из семьи Кутыревых - Алексей поступил в Ленинградское военно-морское училище, которое успешно окончил. Летом 1937 года Алексей, уже будучи лейтенантом флота, приехал в гости к Барановым. В белой парадной форме с золотыми пуговицами и нашивками, с морским кортиком и наганом, в фуражке с золотым крабом он смотрелся очень эффектно.
       Молодому морскому командиру очень приглянулась их младшая дочь - Вера Петровна Баранова. Весь свой отпуск он ухаживал за девушкой, и она ответила ему взаимностью. После шумной свадьбы молодые уехали в Кронштадт, где служил лейтенант флота Алексей Никифорович Кутырев.

       Жили хорошо. Пусть не всегда сытно, но зато весело и интересно. В выходные встречались с друзьями у них дома, сами с удовольствием принимали гостей. Вместе радовались рассветам, вместе провожали закаты. В начале 1940 года Алексей Никифорович получил звание капитан-лейтенанта, а Вера Петровна родила ему первого сына, Вячеслава.
       Алексей Никифорович впервые получил под свою команду военный боевой корабль, «Морской Охотник». Он был очень горд этим, и всё своё время проводил на корабле.
       Нести боевое дежурство приходилось один раз в два-три дня. 15 мая 1941 года в очередной раз вышли в море. Перед этим капитан первого ранга проинструктировал личный состав корабля о недопущении провокаций. Советским морякам строго предписывалось избегать столкновения с немецкими кораблями даже, несмотря на то, что немцы стали так нагло себя вести, что игнорировать их поведение было просто невозможно.
       До обеда день прошёл без происшествий, дежурные спокойно несли вахту. Неожиданно на горизонте показался немецкий эсминец. Находясь в нейтральных водах, он ничем не привлекал к себе внимания. Но вскорости он начал хаотичное движение, постоянно меняя курс, направляясь то в сторону Кронштадта, то в сторону Ленинграда, а то просто нарушая границу нейтральных вод.
       Море было слегка беспокойное - три балла, не больше. Лёгкое волнение, высота волны 0,6 метров, скорость ветра 3,4- 5,4 метра в секунду. Балтика суровое море, но в этот день была отличная погода. С самого утра светило солнце, да так ярко, что приходилось всё время жмуриться. Видимо, поэтому наши моряки не сразу заметили подходившее немецкое судно. Температура воздуха была 18 градусов, а к обеду поднялась до 20 градусов по Цельсию.
       Алексей Никифорович приказал вывесить сигнальные флаги: «Изменить курс», «Возможно столкновение». Но тщетно. Немецкий эсминец двигался, как хотел, постоянно лавируя, и, провоцируя своими действиями «Морской Охотник».
       Корабль Кутырева преградил путь немецкому эсминцу, который теперь двигался к Советскому берегу. Это не остановило вражеское судно. «Охотник» уже не успевал избежать удара. Эсминец был гораздо массивнее, и при столкновении он переломил бы наш корабль пополам.
       Алексей приказал дать в воздух очередь из спаренного пулемёта. Эсминец продолжал движение, и сменил курс лишь тогда, когда Алексей дал команду зарядить орудие и приготовиться к стрельбе на поражение. Только после этих приготовлений немецкий корабль развернулся и ушёл в свои воды. Какой цели добивался его капитан, неизвестно. По крайней мере, для команды и капитана советского корабля это осталось секретом.
       На этом бы всё и закончилось, если бы немецкий атташе не написал жалобу на якобы противоправные действие капитана советского корабля, которые чуть не привели к началу войны.
       Алексея арестовали в этот же вечер 15 мая. Когда его вывели из дома, он посмотрел на небо, оно всё было красным. Кровавый закат охватил весь небосвод.
24 мая 1941 года у Алексея родился сын Анатолий, которого он так никогда и не увидел. В сентябре 1941 года его семье сообщили, что Алексей Никифорович Кутырев пропал без вести.

       22 июня началась война. Вера Петровна надеялась, что мужа выпустят, ведь на войне нужны кадровые командиры. Она долго ходила по различным инстанциям, пока какой-то хороший человек не объяснил ей, что за не выполнение приказа ее мужу грозил военный трибунал. Это в военное время означало, что шансов почти нет. В лучшем случае: разжалование и на фронт рядовым.
       Вера была согласно на всё, лишь бы он был жив. Она писала, ходила, просила, но ответа не последовало. От предчувствия беды Вера стала вся чёрная, и очень боялась, что у нее может пропасть материнское молоко.

       Кронштадт стали сильно бомбить, авианалёты случались почти каждый день. Друзья мужа сказали, что дальше будет только хуже, и надо эвакуироваться. Вера Петровна согласилась. Её отправили пароходом в Ленинград, а оттуда поездом в Москву.
       26 сентября у станции Бологое эшелон разбомбили. Бомбили долго, даже нудно. После бомбежки «утюжили» из пушек и пулемётов. Пассажиры, те, кто остался жив, попытались укрыться в лесу. Побежала и Вера. В руках у неё был небольшой узел и двое детей. Славе было почти полтора года, а Анатолию четыре месяца. С собой Вера не смогла взять много вещей, только то, что было нужно детям. Швейную машинку, настенные часы, кофемолку, самовар, шкафы, кровати и другую мебель всё пришлось оставить в Кронштадте. Особенно Вере Петровне было жалко швейную машинку «Зингер» и настенные, старинные, ещё дедовские, часы.

       На небольшой полянке Вера Петровна увидела две берёзки и рванулась к ним. Оказалось, что это болото, в которое она тут же по шею провалилась. Даже дети наглотались вонючей болотной жижи. Но как она поняла чуть позже, это её и спасло. Над её головой зашлёпали и сразу зашипели в воде горячие куски свинца. Ей стало ясно, что не провались она в болото, её и детей пронзила бы насквозь пулемётная очередь.
        Несколько часов Вера просидела в болоте. Дети закапризничали, и она поняла, что они хотят есть. Вера сняла с головы платок, обтёрла им грудь и дала одну Славе, другую - Анатолию. Слава сосал грудь, громко сопя и кряхтя, больно покусывая зубами сосок. Анатолий наоборот - сосал медленно и сладко посапывал. Покормив детей, Вера положила их под берёзки между кочками. Развязав узелок и достав из него хлеб, она поела, ведь ей надо кормить детей. Если пропадёт молоко, то детей ей не поднять. Подув на воду и разогнав ряску, Вера попила болотной водицы.
        Вечером, когда стемнело, она, держась за березки, потихоньку выбралась из болота, и вместе с детьми укрылась в глубине леса.
Немецкие налеты продолжались весь день. И на следующий день они бомбили и обстреливали железную дорогу.
        Только в конце второго дня их, уцелевших от авианалётов пассажиров, подобрали железнодорожники. Железнодорожный состав до бомбёжки состоял из двадцати вагонов, и все они были переполнены. А теперь все оставшиеся в живых уместились в двух вагонах, да и места в них ещё оставались.
 
       Вера Петровна отправилась к матери в Гороховец Владимирской области. В пути больше не бомбили, доехали относительно спокойно, хотя и пришлось немного поголодать. Хорошо, что молоко не пропало.
       Всю войну Вера ждала Алексея Никифоровича Кутырева. Ждала даже, когда снова вышла замуж. Изначально ее второй брак строился на расчете. Ведь надо было поднимать детей в голодные послевоенные годы. Одной женщине сделать это было очень нелегко.
       Меня назвали в честь Алексея Никифоровича Кутырева. Даже когда я уже вырос, мы и тогда продолжали всё ещё ждать пропавшего деда. В 70-е годы стали возвращаться в СССР солдаты, попавшие в плен и освобождённые американцами в 1945 году, так называемые невозвращенцы. Их списки публиковали на внутренних разворотах в газетах «Известия» и «Правда». Мы подробно изучали эти списки. Не теряли надежду, что Алексей Никифорович окажется живой.
       А эту историю с дрожью в голосе мне рассказала моя бабушка - Вера Петровна.

       Когда мой дядя, Вячеслав Алексеевич, стал военным лётчиком, он долго служил, а в конце службы его перевели в Ленинградский военный округ, так сказать, к месту его рождения. Перед уходом в отставку он сделал запрос о судьбе своего отца - Алексея Никифоровича Кутырева. Выяснилось, что за нарушение приказа командования 26 сентября 1941 года по приговору военного трибунала он был расстрелян. Это произошло в тот самый день, когда Вера Петровна с детьми попала под авианалёт.
       В 1956 году Алексей Никифорович был реабилитирован. Об этом мы узнали только в 1991 году от Вячеслава Алексеевича Кутырева.

Алексей Кутырев.