Последние годы жизни абрека Кири Буба

Последние годы жизни и обстоятельства смерти абрека Кири Буба


‘Али-Баба ал-Икрави ал-Кури ’ад-Дагистани (в конце 70-х годов XIX века–1907 или 1913) — лезгинский абрек, национальный герой лезгинского народа, защитник обездоленных. Был известен в народе как «К;ири Буба» (лезг.) или «Буба Икринский» (рус.).


В годы Первой русской революции, в 1905–1907 гг. действовал со своим отрядом в двести человек на Каспийском побережье Дагестанской области и Бакинской губернии. Обложил «взносом соразмерно их операциям и доходам» более сотни рыболовных промыслов Каспия от г. Баку до г. Петровск (ныне г. Махачкала), а также богатых садоводов и купцов г. Дербент. К;ири Буба организатор и соисполнитель покушения на Начальника Кюринского округа подполковника Б. Кушелева в 1898 году (раненому чиновнику тогда удалось спастись бегством). Организатор и соисполнитель в декабре 1907 года покушения на губернатора Бакинской губернии действительного статского советника (1911) В.В. Алышевкого (занимал должность с 11.11.1905– конец декабря 1915 г., уже в советский период был репрессирован и умер в концлагере. В этом покушении губернатору удалось уцелеть, тогда как сопровождающий его начальник полиции г. Баку Чернышев был тяжело ранен).


К;ири Буба родился в селении Икра (лезг. К;ири) Кюринского округа Дагестанской области (ныне село Икра в Курахском районе Дагестана), в конце 70-х годов XIX века. По другой версии, приводимой дагестанским историком М.Ш. Ризахановой (род. 1940), родился несколько раньше:


«… в конце 70-х годов XIX в. К;ири Буба сколачивает сильный вооруженный отряд смельчаков-абреков, смело вступает в борьбу с царскими властями и местными богатеями-притеснителями простого народа».


Уже юношей К;ири Буба отличался от своих сверстников крупным и статным телосложением (двухметровым ростом), могучей энергией, добрым нравом и смекалкой. Вырос он в бедной семье. Вскоре полюбил прекрасную девушку по имени Шага (лезг. Шагьа). Чтобы иметь возможность жениться на своей возлюбленной, К;ири Буба едет в г. Баку на заработки. Подростку не просто найти работу. Наконец он нанимается на работу к лавочнику-старьевщику. Для последнего группа ребят собирала по всему городу старую утварь, посуду и. т. д. Естественно, ребята приносили своему хозяину всё, что попадало под руку. Хозяин был скупым человеком, ребятам давал гроши. К;ири Буба часто заступался за своих товарищей. Кроме К;ири Буба никто из них не мог и слова сказать лавочнику, который был человеком крупного телосложения и часто пускал в ход кулаки. Как-то при очередной сдаче «товаров» лавочник оскорбил К;ири Буба. Дело дошло до потасовки. К;ири Буба ударом кулака в темень свалил хозяина. Тот, не приходя в себя, умирает, а К;ири Буба попадает в тюрьму. Сельчане, работавшие в г. Баку, друзья не оставляют К;ири Буба в беде. Они систематически наведываются к нему в тюрьме, собирают деньги для его освобождения. Вскоре им удается вызволить К;ири Буба из тюрьмы. На воле он узнает, что к его любимой сватается другой. К;ири Буба встречается со своим соперником в г. Баку и просит отказаться от этой затеи. Соперник неумолим. По дороге домой в село Икра соперники стали выяснять отношения с помощью кинжалов, соперник гибнет. К;ири Буба ссылают в Сибирь. Начальник тюрьмы, где находился К;ири Буба, любил лошадей. Пытаясь приручить несколько молодых лошадей, он, как к кавказцу, обращается к К;ири Буба за помощью. Самую норовистую лошадь последний приручает за несколько часов. Позже К;ири Буба оказывает начальнику тюрьмы другие услуги, и он его отпускает (возможно здесь речь идёт о досрочном освобождении — амнистии). К;ири Буба возвращается домой.


В один из дней после джума-намаза (пятничная коллективная молитва), К;ири Буба обращается к кюринцам (жителям Кюринского округа Дагестанской области) с исповедью о том, что он понёс заслуженное наказание, теперь не будет заниматься преступным делом и просит простить его. Народ прощает ему. Однако при участии аульского начальства и с прямого ведома начальника Кюринского округа снова ссылают его в Сибирь (точная причина ссылки не известна). Не было для К;ири Буба места среди законопослушных людей. Все пути были отрезаны. Теперь он видел единственный выход — путь абрека. Вскоре, расправившись с двумя охранниками в тюрьме, вооружившись, он убегает из неё. Теперь К;ири Буба объявляет открытую войну царской администрации, её местным холуям, облагает данью всех богатеев-притеснителей народа в городах Дербент, и Баку, рыбопромышленников Каспийского побережья.


Регионом его «действий» стала обширная территория — от г. Баку Бакинской губернии до Берекейских нефтепромыслов, Кюринский, Самурский, Табасаранский округа Дагестанской области (т. е. территория Исторического Южного Дагестана). С оружием в руках он наводил ужас на местную знать, а собранные деньги, как правило, раздавал беднякам.


Деятельность абрека хорошо описана в рапорте начальника Кюринского округа подполковника Б. Кушелева Военному губернатору Дагестанской области:


«Считаю служебным своим долгом доложить Вашему Превосходительству о настоящем положении вверенного мне Кюринского округа нижеследующее: за последнее время шайка разбойников, из коих главнейшая, наиболее опасная и дерзкая икринца Бубы доходит до двадцати с лишним человек, становятся с каждым днём все более и более нахальными, и дерзкими. Буба со своей шайкой свободно разгуливает по почтовым дорогам, останавливает проезжающих, обирает тех из них, кого пожелает, открыто нападает на селения и спокойно уезжает. Теперь Буба даже и не скрывается, потому что он настолько силен, что ему даже и некого бояться. За последнее время команды Дагестанского конного полка имели две перестрелки с шайкой Бубы, обе безрезультатные, хотя и было выпущено по несколько сот патронов в каждый. Если до сих пор не было еще случаев ограбления почт, то потому только, что Буба щадит их, не считает это для себя выгодным, удобным. Очевидно, что не только охрана из двух всадников милиции не может гарантировать безопасность почты, но если бы даже всадников назначить для сопровождения почт десяти и более человек, то и тогда они не смогли бы противостоять прекрасно организованной и вооруженной шайке Бубы, да ещё и более вопрос, пожелали бы всадники дагестанской милиции стрелять и вообще сопротивляться разбойникам. Точно также Буба щадит и проезжающих служебных лиц. Были случаи, что он их останавливал опрашивал и затем отпускал. Население округа, видя полное бессилие власти, изуверилось в помощи начальства и верит только в полную свою безопасность через преступников-разбойников. Люди неблагонадежные охотно теперь пристают к шайке разбойников, умножая и усиливая их до нескольких десятков человек, а главари шайки имеют в запасе оружие и патроны для вооружения их. Люди состоятельные ищут покровительства шайки, становясь таким образом поневоле укрывателями и соучастниками разбойников. Положение властей в округе самое приниженное и унизительное. Мы все прекрасно сознаем, что разбойники, не трогая нас, делают нам одолжение; положение чинов администрации, разъезжающих по делам службы безвыходное… А между тем каждый из нас прекрасно сознает, что если шайка разбойников смело вступает в перестрелку с командой конного полка, прекрасно вооруженного, то что значит для таких разбойников наш конвой из милиционеров, которые и сопротивляться не могут. При таком положении никакое правильное и серьезное отправление службы немыслимо. Мы, между тем, чувствуем свою полную беззащитность.


Я считаю своей обязанностью доложить Вашему Превосходительству сущую правду как она есть. В последнее время до меня начали доходить упорные слухи, что Буба со своей шайкой в отместку за поставленную в его родное селение Икра экскуцию хочет напасть на окружное управление, выпустить арестованных и разгромить управление. Я не допускаю этого только потому, что верю в ум и благоразумие Бубы, но отлично сознаю, что ни риска, ни неуспеха в этом предприятии для него нет… Ввиду этих слухов, я потребовал от начальника конного полка, расположенного в Касумкенте, чтобы в Управление на ночь назначался караул, который и ночует в помещении канцелярии Окружного Управления. Всадники дагестанской милиции, как я уже неоднократно докладывал, для каких-либо активных действий против разбойников негодны. Они служат для почт и для нас, служащих, охраной только в том смысле, что разбойники, не желая подвергать риску и ответственности своих земляков — милиционеров, не желая враждебным отношением к всадникам (милиции) восстановить против себя население округа, щадят сопровождаемую милиционерами почту и нас, служащих. Но, конечно, это такие мотивы пощады, которые и слишком не прочны, и вряд ли не унизительны для власти. Были случаи, что разбойники при встрече с всадниками первый залп давали не в них, а вверх, как бы предупреждая всадников уходить, и всадники, действительно, не стреляли, а незаметно ускользали от разбойников. Конный полк не только не приносит пользы, но еще и подрывает в населении веру в силу и авторитет власти, так как народ воочию видит, что вооруженная правительственная сила не может справиться с шайками разбойников, что разбойники не боятся ее, и это дает разбойникам нахальства и дерзости, возвышает их в глазах населения и способствует приумножению шаек. Буба со своей шайкой теперь уже не простой разбойник. Он открыто вступает в борьбу с властями, он, не стесняясь, объявляет народу, что не признает и не боится никакой власти, начиная от начальника Округа и кончая Наместником (Кавказа). Он всюду говорит, что бедных он не обижает, а берет и наказывает только богатых, которые притесняют народ. Он уже вмешивается во внутреннюю жизнь народа: осенью он не допустил женщин идти на обычные зимние заработки в Дербент (одарив их деньгами), недавно он вернул с дороги невесту к ее любимому, которую выдавали за нелюбимого человека. Он действует очень искусно, он очень щедр, а своими успехами настолько уже отуманил население, что в любую минуту может довести свою шайку до сотни людей. Он обладает значительными денежными средствами, оружием и патронами, которые ему доставляются из городов, а сам по себе он настолько умён, что сумел сплотить, вооружить и организовать весь сброд, который к нему идёт. Теперь уже он настолько силён, настолько покорил воображение населения, что все его боятся и ему покоряются. А что же будет, если ему дать ещё усилиться?


В настоящее время вверенный мне Кюринский округ находится в таком положении, что только одна вооруженная сила может водворить в ней спокойствие и порядок. Никакие денежные отпуски на лазутчиков, на подкуп для организации захвата и поимку разбойников без вооруженной силы не помогут, так как разбойники очень сильны, а народ отвратился от власти. Необходимо теперь и немедленно командировать в Округ несколько сот казаков, разделить Округ на районы, подчинить эти районы постоянному наблюдению казаков. Если даже не сумеем уничтожить, расселенных и отдыхающих в селениях в холодные зимние ночи, то, по крайней мере, разогнать шайку. Если не сделать это теперь же, то к весне потребуются несравненно большие вооруженные силы, поскольку в то время будут функционировать рыбные промыслы и шайка разбойников настолько размножится, что прервет всякую промышленную и торговую жизнь округа, а администрация округа лишена будет возможности отправлять свои обязанности. Во всяком случае, округ ни теперь без значительно усиленных войсковых частей, ни тем более под весну ни на одну минуту оставлять нельзя».


Такова исповедь в одном и рапортов начальника Кюринского Округа подполковника Б. Кушелева военному губернатору Дагестанской области. Местные власти округов Юго-Восточного Кавказа были серьезно обеспокоены верховенством К;ири Буба над всей этой территорией. Об этом докладывают и Царю. Последний приказывает поймать К;ири Буба и доставить его в г. Санкт-Петербург живым или мерным. Царь назначил за голову К;ири Буба награду десять тысяч рублей золотом. Против отрядов К;ири Буба были брошены значительные военные силы.


Последние годы жизни и смерть абрека К;ири Буба окутаны тайной. По одной из версий (зафиксированной в народном фольклоре), К;ири Буба умер от рук мужа возлюбленной. Из многочисленных народных четверостиший вырисовывается и версия об отравлении абрека, где «проклятая женщина из села Кутул» пригласила К;ири Буба к себе в гости и дала ему усыпляющее средство (под которым нужно понимать смертельную дозу яда). Ещё одну версию смерти абрека («убит предателем выстрелом в спину») приводит в своей монографии «Кавказская Албания — Лезгистан: история и современность» (1995) дагестанский учёный Г.А. Абдурагимов (1936–2021):


«Погиб Кири-Буба из-за огромной любви к своей возлюбленной. Когда он был сослан в Сибирь, его любимую выдали замуж за другого. После возвращения из Сибири, он неоднократно предлагает мужу Шага развестись с ней. Кири-Буба хотел этот вопрос решить дружелюбно, однако муж Шага не соглашался. При последней встрече между ними произошла ссора, муж Шага в состоянии нервного аффекта, выстрелом в спину, убил Кири-Бубу. Так завершилась жизнь этого выдающегося Человека и Абрека».


Существуют и ряд других предположений, по одному из которых К;ири Буба был повешен по приговору военно-полевого суда в 1913 году. Место казни не упоминается. Так, одновременно в монографиях за авторством политика Р.Г. Абдулатипова (род. 1946) «Кавказ: история, народы, культура, религии» (2007) и историка В.А. Тишков (род. 1941) «Российский Кавказ: книга для политиков» (2007) приводится идентичная (под копирку и без ссылки на первоисточник) информация, о том, что абрек К;ири Буба после сдачи, «был повещен по приговору военно-полевого суда в 1913 году»:


«В 1905–1913 гг. известный абрек Буба из лезгинского с. Икра в Южном Дагестане с отрядом из 20 человек на всём протяжении берега Каспийского моря от Баку до Петровска (современная Махачкала) обложили взносом соразмерно их операциям каждый рыбный промысел, крупных садовладельцев и богатых купцов г. Дербента. Благодаря поддержке местных жителей он мог за считанные дни довести свой отряд до 200 человек. Из городов он получал оружие и амуницию. Основным методом борьбы российских властей с абречеством в это время, как и в эпоху Кавказской войны, были военные рейды и карательные экспедиции. Причем средство это было весьма дорогостоящим и не всегда эффективным. В 1908–1913 гг. власти Дагестанской и Терской областей вынуждены были держать в районах действия абреков, в частности в Кайтаго-Табасаранском и Темир-Хан-Шуринском округах, значительные отряды регулярных войск и местной милиции. Наиболее видные абреки были, в конце концов, истреблены физически: Ших-Заде и Зелимхан Гушмазукаев погибли в боях с горской милицией, Буба Икринский и Саламбек Гараводжев из Сагопши сдались властям и по приговору военно-полевого суда были повешены (1913 г.)».


Однако, мы перечислили далеко не все версии смерти абрека. В сборнике документов «За свободу и независимость Кавказа. Прометеевское движение в секретных документах и материалах участников, наблюдателей и противников» (2020), в документе под номером №13 «Дополнение к проекту северокавказской повстанческой антибольшевистской организации, составленному руководителями национально-освободительного движения горцев Северного Кавказа Ахмед-ханом Месербиевым и Сеид-беком Шамилём представленному полковнику Тадеушу Шетцелю военному атташе Польской республики в Турции» от 25 сентября 1925 года, г. Константинополь — упоминается абрек «Али-Буба из Южного Дагестана», также приводятся сведения (см. сноски), что абрек был убит в 1907 году «в результате карательной операции, проведенной сформированным специально для борьбы с абреками отрядом пеших казаков-охотников под началом войскового старшины Вербицкого и всадников Конно-дагестанского полка под командой ротмистра Доногуева». С учётом того что данная версия ранее не была известна, остановимся на ней и рассмотрим её более подробно.


В документе упоминается двое непосредственных исполнителей убийства абрека, «старшина Вербицкий» и некто «ротмистр Доногуев» командир Конно-дагестанского полка (с 23 августа 1914 года полк был переименован в 1-й Дагестанский конный полк). Начнём со второго исполнителя. Фамилия «Доногуев» была довольно известной в Дагестанской области. Известно, что в семье Алхаса Доногуева, уроженца аварского села Чиркей (сел. Старый Чиркей) было шестеро сыновей. Сам же Алхас Доногуев, числился всадником Дагестанского конно-иррегулярного полка с 1853 года, участник Кавказской войны, после окончания которой служил Уркарахским наибом, затем наибом Северного Табасарана и вышел в отставку в звании подполковника. Хорошо зная русский язык, Алхас Доногуев принимал участие в работах известного кавказоведа-лингвиста барона П.К. Услара (1816–1875) и даже сам написал книгу, изданную на аварском языке в г. Темир-Хан-Шура под названием «Совет моим единоверцам» (1868).


Из шестерых сыновей Алхаса пятеро пошли по стопам отца, они стали военными, причём старший Алискендер Доногуев служил прапорщиком милиции Лейб-Гвардии Кавказского эскадрона Собственного Его Величества конвоя, другой сын — полковник Джамалутдин Алхасович Доногуев (1877–1920) служил в 208-м Лорийском пехотном полку, а его другие три брата: Зайнуддин Доногуев, Шамсуддин Доногуев и Мугуддин Доногуев — в Дагестанском конном полку.


О штабс-капитане Мугуддине Доногуеве (1883–1915) известно, что он 21 июня 1904 года дополнительным набором поступает на службу всадником во 2-й Дагестанский конный полк и с другими такими же добровольцами отправляется в Маньчжурию. По окончании войны 5 августа 1905 г. М. Доногуев, «проявив себя с самой лучшей стороны», награжденный ещё и медалью «в память Русско-японской войны», командируется для поступления в Елисаветградское кавалерийское училище, куда прибыл 29 августа и был зачислен в младший класс юнкером на правах вольноопределяющегося. 12 июня 1906 г. он переводится в старший класс с производством в войсковые унтер-офицеры. Окончив училище по 1 разряду, Высочайшим приказом от 14 июня 1907 г. М. Доногуев производится в корнеты с определением в 23-й драгунский Вознесенский полк (старшинство с 24 марта 1906 г.) 20 июня 1907 г. Доногуев прибыл в полк, который с 6 декабря 1907 г. стал именоваться 8-м Уланским Вознесенским полком, а с 12 января 1911 г. как — 8-й Уланский Вознесенский Ея Императорского Высочества Великий Княжны Татьяны Николаевны полк. Местом его дислокации был уездный город Бельцы Бессарабской губернии. В полку М. Доногуев прослужил два с небольшим года. По данным Кавказского календаря на 1910 г. он снова числится в Дагестанском конном полку. Из приведённых данных становится ясно, что в 1907 году Мугуддин Доногуев не мог принимать участие в поимке лезгинского абрека, к тому же на тот момент он был корнетом.


Другой брат, подполковник Шамсуддин Доногуев (1879–1930) на 1 января 1909 г. служил в Дагестанском конном полку, в звании поручика (с 27.04.1906 г.), что также исключает его участие. И, наконец, третий брат служивший в Дагестанском конном полку, подполковник Зайнуддин Доногуев (1870–1927).


В 1898 г. по приказанию командующего войсками Зайнуддин Доногуев направляется в Кюринский округ для оказания содействия гражданской администрации при поимке разбойников. Отряд под командованием корнета З. Доногуева «блестяще справился с задачей». За успешное выполнение задания Зайнуддин награждается орденом св. Станислава 3-й степени. На следующий год подобная командировка в тот же округ повторилась. Надо отметить, что подобных заданий у З. Доногуева было немало, и все они успешно им выполнялись. В 1900 г. Зайнуддин Доногуев назначается исправляющим должность начальника Северо-Табасаранского участка Кайтаго-Табасаранского округа, на следующий год он уже поручик и приказом по военно-народному управлению Кавказского края от 28 мая 1901 г. за №31, назначен исправляющим должность начальника Дженгутаевского участка Темир-Хан-Шуринского округа. В русско-японской войне 1904–1905 гг. З. Доногуев проявил себя как настоящий боевой офицер, получив сразу 4 награды: ордена св. Анны 3-й степени с мечами, св. Анны 2-й степени с мечами, св. Станислава 2-й степени с мечами и св. Владимира 4-й степени с мечами. С войны он вернулся в чине ротмистра (офицерский чин в кавалерии, равный капитану). Дальнейшую службу в полку Зайнуддин проходил в основном как специалист по поимке и обезвреживанию криминальных элементов в разных районах Дагестанской области. С 23 октября 1906 года ротмистр Зайнуддин Доногуев из Чиркея он командует 6-й сотней Дагестанского конного полка.


«Хладнокровие, смелость и расчетливость З. Доногуева позволяло отряду, возглавляемому им, практически без потерь выполнять задания. Благодаря проявлению замечательной находчивости, выдающемуся присутствию духа и беззаветной удали, без кровопролития была захвачена целая шайка».
Таким образом из всех упомянутых братьев Доногуевых, служивших в Конно-дагестанском полку, лишь Зайнуддин Доногуев, на 1907 год (с 23 октября 1906 г.) имел звание «ротмистра». Зайнуддин Доногуев оказывал «содействие гражданской администрации при поимке разбойников» и «службу в полку Зайнуддин проходил в основном как специалист по поимке и обезвреживанию криминальных элементов в разных районах Дагестана», и что немало важно «благодаря проявлению замечательной находчивости, выдающемуся присутствию духа и беззаветной удали, без кровопролития была захвачена целая шайка». Здесь непонятно о какой именно «шайке» идёт речь, но всё же отметим эту деталь для себя.


Для формальности отметим также, что в большой семье Доногуевых был ещё один Доногуев служивший в Конно-дагестанском полку, и непричастный к убийству абрека, это Гусейн Доногуев (ум. 1933), который приходился двоюродным братом, выше отмеченным братьям Доногуевым. С началом Русско-японской войны (1904 г.), он поступает охотником во 2-й Дагестанский конный полк и «храбро воюет в Маньчжурии», заслужив сразу два Знака отличия военного ордена: 4-й степени «за мужество и храбрость, оказанные им в боях с японцами под городом Мукденом» и 3-й степени «за отличия, оказанные им в делах против японцев». На Первую мировую войну Г. Доногуев ушёл в составе Ингушского конного полка, состоящего в Кавказской туземной конной дивизии («Дикая дивизия»). Будучи вахмистром, он также прекрасно себя проявил в военных действиях, за что получил два Георгиевских креста, тем самым став полным георгиевским кавалером. После окончания войны по приглашению своего сослуживца поляка Витослава Порчинского перебрался в Польшу, где продолжил службу в составе 10-го уланского Литовского полка. Принимал участие в польско-большевистской войне 1919–1920 гг.


Ранее уже упоминавшийся «старшина Вербицкий», и Зайнуддин Доногуев, несколькими годами позже, участвовали в неудачной попытке поимке другого кавказского абрека — чеченца Зелимхана Гушмазукаева (1872–1913). Так, в 1910 г. в начале августа из Кавказского военного округа был получен приказ командировать одну сотню в помощь Терской администрации для поимки разбойников. Для этой цели выдвинули сотню З. Доногуева, которая тотчас же прибыла в г. Грозный. 5 сентября 1910 года З. Доногуев с 46 всадниками отправляется во г. Владикавказ, куда прибывает вечером следующего дня. 7 сентября ротмистр З. Доногуев с всадниками переходит в распоряжение начальника Назрановского округа князя Г.А. Андронникова. Здесь Зайнуддин узнает, что цель его «командировки» поимка знаменитого чеченского абрека Зелимхана, вот уже несколько лет не дававшего покоя властям. Зелимхан метко стрелял, был храбр, умел ускользать от погони, и был практически неуловим. «Работал» он как в Чечне, так и на территории Дагестана. Зелимхан через своего посланца предложил Зайнуддину оставить его в покое, т. к. он лично против чиркеевца, о котором был много наслышан, ничего не имеет против. На эту «просьбу» ротмистр ответил, что приказы его начальства им не обсуждаются. В другом случае, когда Зелимхану все время удавалось скрываться от преследования, Зайнуддин отправил ему гневное послание, предлагая встретиться один на один и в поединке поставить на этом деле точку. Было предложено даже место встречи и время, но Зелимхан, получив «приглашение» и опасаясь западни, на встречу не явился.


Обстановка лишь только накалялась, Зелимхан был неуловим. 20 сентября 1910 года ротмистр князь Г.А. Андронников с шестью сотней Дагестанского полка, сопровождая захваченную им семью абрека Гушмазукаева, близ хутора Ерш, Соринского общества, в узком Ассинском ущелье был встречен засадой абреков, открывших по ним с трёх пунктов неприступных скал перекрестный огонь. После 9-ти часовой усиленной перестрелки оказались убитыми начальник округа, ротмистр князь Андронников, поручик 3-го кавказского саперного батальона Афанасьев, 4 всадника с 5-ой сотни Дагестанского полка, один милиционер 4-ой сотни Терской постоянной милиции Цыганков, проводник житель Цоринского общества Мишхиев и житель Шамхинского общества Чолаев. Ранены были: командир 6-й сотни вышеупомянутого полка ротмистр Доногуев четырьмя пулями, пять всадников его сотни, милиционер 4-ой сотни Терской постоянной милиции Козлов. Зайнуддин со своей командой активизирует поиски абрека и через некоторое время настигает его.


15 сентября 1911 г. абреком Зелимханом было вновь совершено резонансное преступление. Как следует из секретной записки ротмистра Беллика, помощника начальника Терского областного жандармского управления в г. Грозный, от 20 сентября 1911 г. (№1048), в Дагестанской области из Темир-Хан-Шуры для осмотра казенного шоссе выехала инспекторская комиссия в составе инженера Орловского, чиновника контроля Ворченко, военного инженера полковника Константина Николаевича Чикалина (1858–после 1926) и др. Ввиду имевшихся сведений о возможности нападения на комиссию группой Зелимхана, ее сопровождала команда в составе 12 нижних чинов Конно-Дагестанского полка по главе с ротмистром В.Г. Долидзе. Нижние чины, сопровождавшие комиссию, были переодеты в штатское платье и ехали вместе с членами комиссии на четырех тройках. Перед урочищем Ботлих ротмистром Долидзе были получены сведения, что за Ботлихом устроена засада, о чем он протелеграфировал начальникам Андийского и Веденского округов и просил последнего выслать из укрепления Ведено команду для перекрытия путей отступления абреков. Проехав около двух верст, колонна была остановлена двумя неизвестными, направившими на переднюю тройку винтовки и потребовавшими сдачи оружия. Находившиеся на передней тройке три нижних чина подали голосовой сигнал ротмистру Долидзе, который открыл огонь по лицам, остановившим колонну. Однако после того, как Долидзе сделал несколько выстрелов, со скал по колонне был открыт огонь. Как отмечено в записке, «нижние чины отстреливались до последней минуты, но благодаря неудобной местности не могли перебить абреков, а все полегли со своим командиром ротмистром Долидзе, выпустивши по семи-восьми патронов». Из тринадцати человек конвоя в живых остались лишь два тяжело раненых нижних чина, были убиты инженер Орловский, чиновник Ворченко, а легко раненый полковник К.Н. Чикалин захвачен абреками. Абреки оставили на месте нападения одного убитого.


Начальник Веденского округа, получив телеграмму от ротмистра Долидзе, немедленно дал указание о перекрытии дорог сотней Конно-Дагестанского полка и партизанскими командами, создававшимися специально для борьбы с преступниками на Северном Кавказе. Поручик Доногуев, направляясь по шоссе к Ботлиху, расположил на близком расстоянии друг от друга три засады. Ночью мимо первой засады, имевшей указание всех пропускать, прошла группа всадников. Когда она подошла ко второй засаде, где находился поручик Доногуев, последний окликнул всадников и, не получив ответа и заметив среди них «какую-то суету», произвел по ним выстрел, послуживший сигналом для других военнослужащих, находившихся в засаде. Абреки успели произвести лишь по одному выстрелу. Во время перестрелки полковнику К.Н. Чикалину удалось вырваться из плена. При осмотре местности были найдены трупы убитых брата Зелимхана и двух неустановленных членов его группы. Также были обнаружены убитые лошади, одна из которых принадлежала Зелимхану. В сумах этой лошади была найдена его сумка с различными походными принадлежностями, в том числе и его личная печать. При дальнейшем осмотре местности была обнаружена винтовка Зелимхана и кровавые следы, а в лесу — трупы еще двух абреков. Из более поздних документов следует, что посланная ротмистром Долидзе телеграмма была доставлена с опозданием и сотня Конно-Дагестанского полка прибыла на место предполагаемой засады абреков несвоевременно.


26 сентября 1913 года Зелимхан был настигнут и убит в стычке с бойцами Дагестанского конного полка (уже без участия Зайнуддина Доногуева) под командованием поручика осетина Георгия Кибирова (ум. 1919) на хуторе близ Шали. В дальнейшем Кибиров Георгий (Астемир) Алексеевич дослужился до звания полковника — начальник гарнизона г. Владикавказ. Он участвовал в Терском восстании и Белом движении. С августа 1918 года руководил отрядом, а с октября — командир 1-го Терского пластунского батальона. В феврале 1919 года полковник Г. Кибиров погиб в бою. Что касается дальнейшей судьбы Зайнуддина Доногуева, то он был репрессирован большевиками в 1927 году.


В свою очередь, второй участник убийства лезгинского абрека — Гавриил Викентьевич Вербицкий (1867–?) — войсковой старшина Терского казачьего войска (1908), полковник (1916). Окончил николаевскую академию Генерального штаба, и. о. войсковой старшины (атаман отдела) Лабинского отдела Кубанского казачьего войска (в 1907–1909 гг.), Кизлярского отдела Терской области (в 1919–1910 гг., 1914 г.). В связи налётом абрека Зелимхана был отдан под суд за бездействие 17 сентября 1911 года и, приговорённый к заключению в крепости в 1913 г., помилован в 1914 году. Далее, командир 2-го Волгского полка Терского казачьего войска войсковой. Командир 2-го пешего Терского батальона (в 1915–1916 гг.), а по другим данным командир 2-го Терского пластунского батальона (с 26 апреля 1915 — 9 февраля 1917 г.). В феврале 1917 г. полковник Г. Вербицкий был назначен командиром 16-го Кавказского стрелкового полка.


Гавриил Вербицкий отметился в истории региона ещё и тем то он в 1909 году обратился с «Воззванием» к туземному населению края (было адресовано в первую очередь к чеченскому абреку Зелимхану):


«Приказом по области я, войсковой старшина Вербицкий, назначен искоренить разбойничество в родном нам крае. Обращаюсь поэтому к чеченскому и ингушскому народам и всему туземному населению. Вы — храбрые племена. Слава о вашем мужестве известна по всей земле: ваши деды и отцы храбро боролись за свою независимость, бились вы и под русскими знаменами во славу России. Но за последние годы между вами завелись люди, которые своей нечистой жизнью пачкают, грязными делами позорят вас. Эти отбросы ваших племен все свои силы направили на разбой и воровство, заливая краской стыда ваши честные лица. Имам Шамиль за разбой рубил им головы, а за воровство отсекал им лапы. Правительство наше решило положить конец всем творящимся ими безобразиям. Оно требует, чтобы каждый пахарь, купец, пастух и ремесленник, к какому бы племени он ни принадлежал, мог спокойно трудиться на свою и общую пользу. Призываю честных людей сплотиться и перестать якшаться с ворами и разбойниками, изгнав их из своей среды и лишив их свободы святого гостеприимства. Я обращаюсь и к вам, воры и разбойники. Объявляю вам, что ваше царство приходит к концу. Я поймаю вас, и те, на ком лежит пролитая при разбоях кровь, будут повешены по законам военного времени. Поэтому советую вам помнить мои слова и отнюдь не отдаваться моим отрядам живыми, а биться до последней капли крови. Кто не будет трус, умрет как мужчина, с оружием в руках. Все же, кто еще не отдался целиком самим Кораном осужденному пороку воровства и разбоя, опомнитесь и займитесь мирным трудом. Возрастите ваших детей в почитании закона и выучите их в школах во славу пророка Магомета и на пользу своего народа. Теперь ты, Зелимхан!


Имя твое известно всей России, но слава твоя скверная. Ты бросил отца и брата умирать, а сам убежал с поля битвы, как самый подлый трус и предатель. Ты убил много людей, но из-за куста, прячась в камни, как ядовитая змея, которая боится, чтобы человек не раздавил ей голову каблуком своего сапога. Ты мог пойти на войну, там заслужить помилование царя, но ты прятался тогда, как хищный волк, а теперь просишь у начальства пощады, как паршивая побитая собака. Ответ начальства тебе уже известен. Но я понимаю, что весь чеченский народ смотрит на тебя, как на мужчину, и я, войсковой старшина Вербицкий, предоставляю тебе случай смыть с себя пятно бесчестия и, если ты действительно носишь штаны, а не женские шаровары, ты должен принять мой вызов. Назначь время, место и укажи по совести, если она у тебя еще есть, число твоих товарищей, и я явлюсь туда с таким же числом своих людей, чтобы сразиться с тобой и со всей твоей шайкой, и, чем больше в ней разбойников, тем лучше. Даю тебе честное слово русского офицера, что свято исполню предложенные тобой условия. Кровникам твоим не позволю вмешаться в наше дело. Довольно между вами крови. Но, если ты не выйдешь на открытый бой, я все равно тебя найду (даже и в Турции, куда ты, кажется, собирался удрать), и тогда уже пощады не жди и бейся до конца, чтобы не быть повешенным. Докажи же, Зелимхан, что ты мужчина из доблестного чеченского племени, а не трусливая баба. Напиши мне, войсковому старшине Вербицкому, в гор. Владикавказ… и помни, что на перевод письма твоего на русский язык с арабско-чеченского мне нужно время».


P.S. Такие исторические персонажи как полковник Г.А. Кибиров, полковник Г.В. Вербицкий и ротмистр З. Доногуев, в определённый исторический период были кране востребованы, и по аналогии с вестернской терминологией зарекомендовали себя этакими «охотниками за головами». Однако при революционной смене власти сами оказались в опале.


Автор: ‘Али Албанви

На фото: Коллаж. Сверху абрек Кири Буба, в нижнем ряду предполагаемые убийцы абрека, слева - Гавриил Викентьевич Вербицкий, справа - Зайнуддин Алхасович Доногуев.


Литература

1. Абдурагимов Г.А. Кавказская Албания — Лезгистан: история и современность. — Санкт-Петербург; Махачкала: Изд-во Даг. гос. пед. ун-та, 1995. С. 271–274. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/VsGVU, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 07.01.2022). — Яз. рус.

2. Гашарова А.Р. Песни об Абреке Бубе. С. 20–23. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/agy5G, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 07.01.2022). — Яз. рус.

3. Доного Х.-М. Братья Доногуевы на Первой мировой войне // Кавказ в годы первой мировой войны: героика и повседневность: сборник статей. — Владикавказ: ИПЦ СОИГСИ ВНЦ РАН и РСО-А, 2014. С. 155–165. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/agw35, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 07.01.2022). — Яз. рус.

4. Доного Х.-М. Доногуев Гусейн – из Ингушского полка в войско Польское. С. 72–79. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/agw3D, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 07.01.2022). — Яз. рус.

5. За свободу и независимость Кавказа. Прометеевское движение в секретных документах и материалах участников, наблюдателей и противников. Составители, предисловие, перевод и примечания Г. Мамулиа и Р. Абуталыбов. Баку, «JekoPrint», 2020. С. 58. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/agw2s, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 07.01.2022). — Яз. рус.

6. Кавказ: история, народы, культура, религии. Абдулатипов Р.Г. и др.; [редкол.: Р. Г. Абдулатипов (пред.), Б.Б. Хамчиев, К.-Г. Х. Хапсироков; Ассамблея народов России. Москва. 2007. С. 274. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/agy4h, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 07.01.2022). — Яз. рус.

7. Кибиров Георгий Алексеевич [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/ah75B, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 07.01.2022). — Яз. рус.

8. Киреев Ф.С. Командный состав терских казачьих частей в Первой мировой войне. С. 82–85. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/agw3M, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 07.01.2022). — Яз. рус.

9. Мурман Ратиани, Мзия Ратиани. Горцы [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/ah74n, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 07.01.2022). — Яз. рус.

10. Мзия Ратиани. Роман «Горцы», второй том [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/ah753, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 07.01.2022). — Яз. рус.

11. Невский С.А. Абрек Зелимхан и отражение сведений о нем в документах российских правоохранительных органов в начале ХХ в. // Историческая и социально-образовательная мысль. 2013. №3 (19). С. 21 –24.

12. Рапорт об убийстве нач. Назрановского окр. ротмистра князя Андронникова [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/ah8sA, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 07.01.2022). — Яз. рус.

13. Ризаханова М.Ш. Лезгины. XIX — начало XX в. Историко-этнографическое исследование. Издательство «Эпоха». 2005. С. 48. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/agy4T, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 07.01.2022). — Яз. рус.

14. Стратонов В.В. По волнам жизни. Том II [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/agw3U, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 07.01.2022). — Яз. рус.

15. Тишков В.А. Российский Кавказ: книга для политиков. — Росинформагротех, 2007. С. 131–132. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/agy4c, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 07.01.2022). — Яз. рус.

16. Чикалин и Зелимхан [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/ah9fg, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 07.01.2022). — Яз. рус.