Ельцин. глава 6. Деградация личности

         
         
        Конфликт с Чечней, подавление «мятежа парламентариев  хасбулатовсцев» —  эти события особенно сильно повлияли на акцентуированную личность, психику Ельцина: он ожесточился, утратил «демократический идеализм», стал замкнутым, недоверчивым. Метаморфозы ельцинского характера, к сожалению, сказались на сути российской Конституции (1993 г.), которая наделяет президента суперполномочиями, что мы поныне расхлебываем.
       Геннадий Бурбулис: «Конституция: этот трагический излом, эта, тогда свежая, незажившая, рана глубоко и надолго изменили Бориса Николаевича, и в этом состоянии он принимал решения о государственном устройстве намного вперед. Ну, а на волне победы, хоть она и далась очень высокой ценой, он поверил в свои силы, в эффективность президентского правления, ему показалось, что он со всем этим справится грамотно и благоразумно».
       Давайте теперь ответим себе на вопрос: в чем лично виноват Борис Ельцин?
      Его сподвижники, знатоки его биографии сходятся во мнении: кровавое противостояние с хасбулатовским парламентом и война с Чечней — вот что изменило его до неузнаваемости. Ельцин отстранился от однокашников по демократизации, «книжников», по выражению Геннадия Бурбулиса, и привлек «силовиков».
        Бурбулис: «Скорее власть не хотели выпускать „силовики“, противостоявшие „книжникам“. Под „силовиками“ я подразумеваю не только „людей в погонах“, а „сило-виков“ по типу сознания, мышления. Произошло то, что произошло. Победа тогда далась чрезвычайными усилиями, вымотала Бориса Николаевича, принесла ему, по-моему, го-раздо больше разочарований, опустошения, чем ликования. Все нормальные люди ему просто сочувствовали — настолько он был выжат, травмирован и физически, и душевно… Вследствие утомленности, усталости, акцент во внутренних установках главы госу-дарства был перенесен с трансформации и созидания на обеспечение и сохранение, кон-сервацию безопасности. А тогда рядом с любым правителем появляются вот эти самые „надежные силовики“, которые „все видят, все знают“, все у них „под контролем“ — и в этой ситуации приятно, комфортно от ощущения надежности, психологически это по-нятно».   
           Второй президентский срок Ельцина — уже не созидательный, как первый, через неизбежные конфликты и борьбу. Это явное физическое и нравственное опустошение, упадок, депрессия и деградация, приведшие страну к олигархату «семибанкирщины».
         В заключение выделим политические ошибки Ельцина, как они многим видятся, при этом убежден, что до вступления в неограниченную, по неизбывным российским традициям, власть Ельцин стратегических проступков не совершал:
— 1993, принятие суперпрезидентской Конституции;
— 1994, развязывание войны с Чечней;
— 1996, решение о втором президентском сроке.
    
        Судьба страны оказалась в руках пьяниц. В то время, как участники ГКЧП пыта-лись что-то сделать в сохранении СССР, два десятка человек, включая Лужкова с женой и Гавриила Попова, провели все это время, что называется, «не просыхая».
        Коржаков, бывший по 1996 г. главным телохранителем Ельцина, впоследствии напишет: Попов так «захмелел», что его «двое дюжих молодцов… еле вынесли под руки…, а уборщицы жаловались, что с трудом отмыли помещение после визита Гавриила Харитоновича». И далее, – после «победы» над участниками ГКЧП , все участники пере-ворота «расслабляются» коньячком беспрерывно.
       Другой пример – пьянка во время «беловежского сговора». Коржаков описывает, как упившаяся компания отправляла в небытие могущественную державу. (Но наиболее ярко и достаточно подробно  рассказывает о том, что и как происходило в Беловежье при подписании того соглашения, давшего мощный толчок к разрушению советской империи, известный ученый, историк, профессор А. Островский в книге «Глупость или измена? Расследование гибели СССР. – 2011г.)
         Следующий судьбоносный этап – март 1993 года, указ «Об особом порядке управления страной» (ОПУС). Компания путчистов распланировала, как душить народных депутатов хлорпикрином. Как только оказалось, что импичмент Ельцину не добрал голосов, компания алкоголиков собралась изрядно выпить и закусить – Ельцин, Черномырдин Грачев, Илюшин, Баранников…
       Ельцинский путч 1993 года (кровавый конфликт с российским парламентом). Ельцин снова пьян. Во время трагических событий в Останкино он пошел спать. Коржаков рассказывает, как он тормошил «всенародно избранного» ночью, решал вопросы расстрела и штурма парламента. Но к утру Ельцин опять заснул, запершись в задней комнате своего кабинета.
     Москва была залита кровью, а ельцинисты собрались в банкетном зале. Подробностей мемуарист не приводит, но признаки всеобщего опьянения безнаказанностью и водкой, судя по его «картинке», налицо.
       Далее – Шеннонский инцидент (Ирландия), опозоривший нашу страну. В Вашинг-тоне во время встречи с Клинтоном Ельцин выпил несколько бокалов. Что оценено ме-муаристом, как «совсем немного». Но через некоторое время в полете над Атлантикой Ельцин оказался мертвецки пьян: «встал, упал, описался». Жена и холопы хлопочут над безжизненным телом. Для нас с вами сообщают: микроинсульт, сердечный приступ. Потом оживившийся Ельцин сказал: «Я просто проспал». И свалил все на своих помощников, которые его «не разбудили». При этом иностранные дипломаты, готовившиеся встретить президента России, были изумлены картиной: Ельцин, писающий на колесо самолета. Делал он это, надо полагать, не приходя в сознание.
     Позорнейший эпизод: «Ельцин дирижирует оркестром в Берлине». Кадры этого позора облетели весь мир. Коржаков пишет, что его патрон с утра «уже устал», потом «рассла-бился перед церемонией», потом за обедом «выпил много сухого вина», отчего «резвился: гоготал сочным баритоном, расковано жестикулировал и нес откровенную ахинею». Наконец, Ельцин начал «музицировать около мэрии вместе с оркестром полиции Берлина»: подражал дирижеру, пел дурным голосом отрывочные слова из «Калинки-малинки». Толпа улюлюкала. Было отчего: Ельцин окончательно сдавал ГДР. Русские войска выводили в чисто поле на родину.
      Кривляющийся алкоголик как нельзя лучше иллюстрировал состояние России. По описаниям Коржакова, Ельцин и его соратники почти всегда пьяны. Что бы они ни дела-ли, всегда пили. Коржаков с Барсуковым с американскими коллегами выпивают «грамм по семьсот». Коржаков с Явлинским – три бутылки шампанского. С Шумейко и Баранниковым Коржаков выпивает четыре бутылки коньяка за присест.
        Экскурсия по Енисею – вся ельцинская компания пьяна вдрызг. Решается кадровый вопрос – всегда приносят бутылку. Ельцин приезжает к Коржакову в больницу – пьют несколько часов кряду. Ельцин с Кучмой упиваются настолько, что первый протаранил головой дверной косяк, а второго пришлось выносить. С Черномырдиным Ельцин без пьянки не общался. А тот не общался без мата. Ясно также, почему и у Черномырдина, и у Ельцина иной раз нормальные русские слова не проходят сквозь глотку – не хватает привычных оборотов с тюркскими корнями и русскими приставками и суффиксами.
          Конечно, Ельцин и не думал становиться миллиардером. Вокруг воровали все, и это было оправдано идеологической догмой. Но себе Ельцин брать не мог: это было «не по-царски». Поэтому брали его родные и близкие (его мафиозная «Семья»). Ему самому было удобно думать, что деньги в чемодане – это авторские гонорары за написанную не им книжку «Записки президента» (писал журналист Юмашев).
         Коржаков свидетельствует: «тысяч по шестнадцать долларов… ежемесячно прино-сит литературный обработчик мемуаров» В. Юмашев (затем этот журналист  – уже глава президентской администрации и зять любимой дочки Татьяны, избавившейся от своего второго мужа). Ельцин «складывал деньги в свой сейф».      
        Барские замашки Ельцин демонстрировал и в «квартирном вопросе». Квартира его семьи на Рублевском шоссе – это не просто жилье. Здесь при Ельцине в дом, построен-ный для кремлевских врачей, заселились те, кто хотел быть ближе к уху и кого Ельцин хотел держать под рукой: Шахрай, Сосковец, тот же Юмашев, Грачев, Черномырдин, Тарпищев, Лужков, Барсуков, Ресин, Гайдар. Кто не оправдывал доверие Ельцина, удалялись без всяких разговоров.
       После перехода Баранникова на сторону парламента в 1993 году его квартиру получил министр внутренних дел Ерин. Генеральный прокурор Казанник тоже был лишен квартиры за то, что посмел добиться амнистии для защитников парламента – «подвел президента». Кто реально был хозяином положения, следует из слов Березовского в адрес начальника Федеральной службы контрразведки – того, что осталось от КГБ.
        Березовский: «…если вы не понимаете, что мы пришли к власти, то мы вас просто уберем. Вам придется служить нашим деньгам, капиталу».
        Чубайс: «Если этот президент не будет выполнять того, что мы ему скажем, то поменяем президента».    
      В Старом Огарево банкеты проходили с командой Чубайса, с Гусинским, Березовским и прочими им подобными. Это они – настоящие хозяева жизни. А Ельцин – так, петрушка на базаре. Только злить его не надо, – вот и вся придворная политика. Если ее соблюдать, то страну можно грабить так, как не грабил ни один ордынский хан.
       Еще до всяких «демреформ» Ельцин, переехав из Свердловска в Москву, тут же организовал для семьи дочки Лены отдельную жилплощадь. Дочка Татьяна принимает от Березовского сначала «Ниву», потом «Шевроле», а потом и более дорогие подарки. Хасбулатов впал в немилость, потому что посмел пригласить в сауну, где находился Ельцин, своего массажиста.
         Дальше Коржаков пишет как  Ельцин въезжает в квартиру Горбачева. «Спальный гарнитур из карельской березы с изящной инкрустацией… потом перевезли на личную дачу Ельциных». Барвиха показалась бедной – переехали в шикарный особняк в Огарево. Горбачевский Ил-62 тоже слишком скромен – зачерпните из казны и отделайте салон на полмиллиона долларов. И это не понравилось: нет отдельного санузла для «всенародно избранного». Пришлось отделывать в Швейцарии другой самолет. Итак, Ельцин пьет и жрет.
       Когда он работает? Об этом от мемуариста мы не узнаем. Ельцин не руководит страной, а все время ноет. Ельцин не знает, что такое служба Родине, а потому привечает только тех, кто демонстрирует личную преданность. Больше всего любит, когда говорят о нем, млеет от комплиментов. Телевизор не смотрит, газет не читает. При этом он – инвалид. Не только потому, что лишен пальцев. У него травмирована спина, проблемы со слухом (одно ухо почти не слышит), он перенес несколько  инфарктов. Страной формально управлял клинический тип.
           Приговор Коржакова своему прежнему хозяину исходит не из анализа его личности и сложившихся вокруг него условий. Он просто повторяет то, что к моменту выхода мемуаров было очевидным подавляющему большинству: «У него было все, чтобы грамотно провести реформы, предотвратить коррупцию, улучшить жизнь миллионов росси-ян. Но Борис Николаевич поразительно быстро был сломлен всем тем, что сопутствует неограниченной власти: лестью, материальными благами, полной бесконтрольностью… И все обещанные народу перемены свелись, в сущности, к бесконечным перестановкам в высших эшелонах власти. Причем после очередной порции отставок и новых назначений во власть попадали люди, все меньше и меньше склонные следовать государственным интересам. Они лоббировали интересы кого угодно: коммерческих структур, иностранных инвесторов, бандитов, личные, наконец. Да и Ельцин все чаще при принятии решений исходил из потребностей семейного клана, а не государства».
          Наверное, не стоило бы читать, а тем более анализировать труд другого ельцинского прихлебателя – бывшего пресс-секретаря В. Костикова «Роман с президентом». (Позже он перебрался в газету «Аргументы и факты», где и по сей день трудится обозревателем, кропая свои «мудрые статьи»). Сладенькое название предвещает какую-нибудь мерзость. Но такова участь летописцев – читать надо. Эта книжка по сравнению с яркими воспоминаниями телохранителя Коржакова смахивает на упражнения графомана. Да и пишут почти об одном: Костиков – с умолчаниями и недомолвками, Коржаков – открыто.
       И все-таки, в отличие от Коржакова, Костиков был тем, кто мотивировал деятельность президента, формировал его мировоззрение. Телохранитель Коржаков, если и п-тался подталкивать Ельцина на отдельные поступки, так и не смог стать его «вторым Я». Костикову же Ельцин поддался, а потому книга пресс-секретаря помогает проникнуть в потемки президентской души. В Кремле все знали, что Костиков пишет книгу. Ходили и боялись. Кто припугнуть пытался, кто подольститься. Даже Ельцин боялся вышвырнуть Костикова взашей. Ельцину с собой держать Костикова было страшно – вдруг еще чего-то лишнего узнает да понапишет об этом. Налил на прощанье фужер коньяку и назначил Костикова послом в Ватикан.
          Но Костиков, судя по его книге, оказывается осведомленным скорее о застольях, чем о содержании деятельности «команды Ельцина». Как и Коржаков, он больше пишет о том, кто и сколько мог выпить, кто был допущен к президентской сауне и т. п. Милые шуточки были приняты в среде «приближенных к телу». В качестве намека на скорое назначение в Ватикан, как рассказывает Костиков, ему подарили карикатурную фигурку молящегося монаха. «Когда фигурку слегка поднимали, из-под сутаны выскакивал огромных размеров член радикально-фиолетового цвета». Таким образом, по свидетельству пресс-секретаря мы можем представить себе атмосферу дворцовых скабрезностей, слабо сочетающихся с задачами государственного служения.
       Костиков пишет, что президент осознавал себя воссоздателем величия России, но тут же оговаривается, что воссоздавалась пустая помпезность, что пар уходил в «президент-ские фанфары», написанные специально для обозначения явления президента народу. Вместо упорной работы на благо страны, Ельцин то и дело «брал тайм-аут» и ожидал «когда прорежется внутренний голос»,  – « либо когда эксперты дадут вразумительный анализ или совет, либо его самого “осенит”». Государственное служение у Ельцина заменялось составлением списков приглашенных на приемы в Грановитой палате и согласованием меню.
        То же касается и алкоголя. Холопьим удовольствием пованивает от строк о том, как Костиков вкусно ел и пил при дворе своего хозяина: «А вот вина, как правило, [подавали] плохие. Французские или итальянские вина на президентских приемах, как правило, не подают и, наверное, правильно делают. Но свои хорошие вина оказались за границей, в ближнем зарубежье. Запасы же кончились. Когда в кремлевских подвалах еще оставались запасы от щедрот Советского Союза, подавали прекрасное молдавское каберне. Но потом и оно кончилось. Разливают красное с экзотическим названием “Царское”. Но это порядочная дрянь. Кто его придумал, я просто не знаю. Того, кто убедил президента, что это хорошее вино, я бы заставил пить уксус. Хорошо, что снова стали подавать водку. В 1992 году, когда я только начал работать в Кремле, водку не подавали – видимо, по инерции трезвенных лигачевских времен. Впрочем, всегда можно было мигнуть знакомому официанту, он, спрятавши бутылку под хрустящую салфетку, нальет стопочку-другую. Благо, что закуска будто специально изощрена под графинчик “беленькой”».
        То есть в ельцинском окружении, под стать президенту, сложилось самое благодуш-ное отношение к пьянству. Костиков рассказывает, как на церемонии подписания Договора об общественном согласии к президентскому столику рвался Жириновский с целым ящиком водки, а когда его не пустили, начал раздавать бутылки всем подряд. Пропрезидентские политики, наравне с оппозицией, с удовольствием расхватывали дармовую «огненную воду». Да и в прочих случаях рюмки, судя по книге Костикова, опрокидывались по любому поводу.
         Костиков рассказывает как «рабочая группа» готовила послания президента. Было принято «вознаграждать себя небольшим застольем». «После нескольких рюмок водки человек становится откровеннее и разговорчивее. Да и, попросту говоря, надоело все время держать себя за язык». Холопы играли своих господ, распределяя между собой их роли и произнося от их имени тосты. Ельцин относился к этой братии именно как к холопам. Он практически никогда не благодарил за выполненную работу. Холопы ублажали себя сами – говорили друг другу приятные слова.
         Словом, спиртное в мемуарах бывшего пресс-секретаря льется рекой. Вот Костиков пишет, как Ельцин и польский президент Валенса соревновались: кто кого перепьет, а дворня, наблюдающая за этим, переживала про себя: «Да закусывай же, закусывай, Борис Николаевич!» Потом Костиков признается, что в тяжелой ситуации «хочется по-шкиперски хватануть стакан рому. Но в России, как известно, в почете другие напитки…». Вот и получается: «Ельцин со стаканом, Ельцин с бутылкой, Ельцин «вприпляс», Ельцин с раздобревшим лицом после дегустации кумыса в Калмыкии…».
          Не удивительно, что от нездорового питания и непомерного употребления алкоголя лицо у Ельцина оплывало. Психологи посоветовали не демонстрировать физиономию президента на телеэкране, заменяя телеобращения радиовыступлниями. К радиообращениям Ельцин перешел, но при этом не отказал себе в удовольствии нести в массы свой опойный образ. Поскольку самостоятельно удерживать определенную эмоциональную окраску своих выступлений он уже не мог, референты подчеркивали в листочках слово «улыбнуться» и делали дубли, когда он забывал состроить из останков своего лица нечто добродушное.
        «Роман с президентом» Костикова однозначно свидетельствует: в  Кремле царили политические интриги, и ничего не предпринималось ради судьбы страны, разрешения ее проблем. Костиков пишет о том, как Ельцин без зазрения совести запускал руку в карман государства ради того, чтобы поднять свой авторитет среди чиновничества. В период первых своих поездок по стране уже в качестве президента России он брал с собой сотни миллионов рублей, чтобы «сделать подарок трудящимся». Ездил, как отмечает Костиков, все больше по «личным друзьям». Поездки эти проходили «по канонам «партхозактива». «Считалось, что в поездках он узнает много нового и интересного, слышит голос правды и голос России. Но это была совершеннейшая чепуха».
         Практически исключив из повествования истории о принятии важных государ-ственных решений, Костиков остановился разве что на том, как Ельцин торговался с японцами из-за островов. Японцы не хотели давать сто миллионов долларов, Ельцин не хотел отдавать острова даром – вот и вся игра, которой Костиков попытался придать вид психологического противостояния. «Блестящая фраза», которую подкинул Костиков Ельцину для выступления перед американцами, симптоматична: «Сегодня свобода Америки защищается в России». То есть, прямым текстом говорилось, что Ельцин защищает интересы американцев. Прочувствовать смысл произнесенной Ельциным фразы ее автору не дано. Самому Ельцину – тем более.
          Костиков вряд ли отдавал себе отчет, что описывал команду Ельцина с неприязнью. О шефе Министерства иностранных дел: «Козырев той поры был одной из “священных коров” на демократическом пастбище». Качество другого своего коллеги по «пастбищу» – тихого первого помощника В. В. Илюшина – оценены так: «Виктор Васильевич предпочитал не высказывать идей, не формулировать предложений. Как правило, он при-соединялся к мнению президента».
        Про получившего одну из высших государственных наград режиссера Марка Захарова Костиков пишет, как этот представитель «творческой интеллигенции» на совещаниях президентского «мозгового центра» постоянно требовал «раздавить гадину» – Верховный Совет. Понятно, за что он получил орден из рук президента. Именно за это – за жажду крови, оказавшуюся столь заразительной.
         Обострение политической ситуации, как выясняется из «романа», в тот период ор-ганизовывали, помимо Костикова, еще Бурбулис, Полторанин, Чубайс и Козырев, которые «вынуждены были идти на нарочитый политический эпатаж, чтобы привлечь внимание к остроте ситуации» заявлениями о возможности государственного переворота. Начали они свой гадостный спектакль еще в октябре 1992 года. После пресс-конференции, рассчитанной исключительно на Ельцина, последний своим указом распустил оргкомитет ФНС, и этим противозаконным актом только подлил масла в огонь. Кстати, это был тот самый момент, когда Ельцин с Чубайсом и Гайдаром вывалили в народ море фальшивых свидетельств на право собственности – ваучеров.
        Костиков выболтал подробности ельцинского путча 1993 года, фактически делая ценные для будущего следствия признания в том, что вооруженное свержение законной власти было заранее подготовлено и осуществлено при участии значительного числа представителей столичных СМИ и «творческой интеллигенции». Отрадно и то, что ложь Костикова не вышла за пределы привычных журналистских штампов, повторяемых из года в год в оценках событий октября 1993 года. Значит, страх разоблачения остается, как остается и страх расплаты. Ведь не случайно мимоходом признана фальшивость власти «демократов»: «Если бы не контроль над силовыми структурами, который президент взял на себя после 1991 года, то, боюсь, политическую борьбу за власть демократы в 1992–1993 годах проиграли бы. Тот факт, что в октябре 1993 года президенту все-таки пришлось прибегнуть к “последнему доводу королей”, и вывести к Белому дому танки, в сущности, говорит о том, что политическую партию мы проиграли».
         Вся книга бывшего пресс-секретаря представляет собой описание закулисной борь-бы с конституционным строем и установление единоличной власти Ельцина – личности деградирующей, злобной, ставшей инструментом предельно бесстыдных и подлых людишек. Но что обиднее всего, книга подтверждает наше знание о том, что Ельцин – тряпка и трус, развалина в физическом, интеллектуальном и духовном отношении. Не победить его в политической схватке могли только совершенно неспособные к организации и дисциплине люди, не имеющие мировоззренческого стержня.
        Уход Ельцина с поста президента в 1999 году был неожиданным, – пишет Костиков. Некоторые «проницательные наблюдатели» утверждают, что Ельцин просто умер. А вместо него исполнять роль вышел двойник. Точно такие же подозрения бытовали и в 1996 году после президентских выборов, когда Ельцин, действительно, был при смерти. Чуткие исследователи разглядывали на фотографиях рисунок ушной раковины, замечая, что он стал иным. Как известно, этот рисунок подобен отпечатку пальцев – у каждого уникальный. Люди, подделавшие результаты президентских выборов, конечно же, могут подделать и президента. Но нас интересует другое: сущность той группировки, которая могла заниматься и этим, но главным образом вела разграбление России, какого не знала история ни одного государства. Концентрированный итог деятельности Ельцина и его соратников был подведен в попытках начать процесс импичмента, который Госдума готовила несколько месяцев и с позором провалила в мае 1999 года.
     Откровения «царя Бориса I» (так он любил себя называть): «Я пришел к выводу, что алкоголь - единственное. средство избавиться от стресса. Тот стресс в 1993 был настолько велик, что я до сих пор не знаю, как я его пережил. И я помню, что этот груз становился легче после нескольких стаканчиков».
        Политологи и СМИ характеризовали Ельцина как харизматическую личность, отмечали необычность и непредсказуемость его поведения, эксцентричность, властолюбие, упорство, хитрость. Противники утверждали, что Ельцину свойственны жестокость, трусость, злопамятность, лживость, низкий интеллектуальный и культурный уровень. 
         В 2007 году  Марк Симпсон в «The Guardian» писал: «Вечно пьяный пройдоха, ко-торый довел большую часть своего народа до невообразимой нищеты, одновременно фантастически обогатив свою клику. Человек, начавший свою карьеру популиста с кампаний против относительно скромной коррупции партийных функционеров, позже стал главой страны в эпоху такой широкомасштабной коррупции и бандитизма, какие не имеют аналогов в истории. Он не только пресмыкался перед западными интересами, но и руководил почти окончательным уничтожением своей страны как политической и военной силы на мировой арене. Он втоптал Россию в грязь, чтобы нам не пришлось делать это самим».    
         Род Лиддл  в «The Times» по случаю смерти Ельцина в своей статье большое внима-ние уделил пристрастию бывшего президента к алкоголю: «Никому еще в российской истории не удавалось сэкономить государству сотни литров формальдегида, надежно проспиртовав себя не просто при жизни, но еще и во власти».
         «The Wall Street Journal» писала: «Худшим врагом Ельцина был он сам. Пьяные вы-ходки не только подрывали его здоровье, но и становились симптомами некомпетентности кремлевской власти.
        Строубил Тэлботт,  бывший зам. госсекретаря, в 2003г. выпустил книгу «Билл и Бо-рис», сразу же замеченную в Америке. Американец решил поделиться некоторыми вос-поминаниями про «великого реформатора» России:
      – Клинтон относился к пьянству Ельцина терпимо до момента на переговорах в Хель-синки по расширению НАТО. После ужина Клинтон выразил беспокойство: «Нехорошо. Он употребил больше, чем следует парню в его состоянии и с его прошлым. Всякий раз, когда я его вижу, у меня возникает чувство, что я обязан ему напоминать: мир на тебя очень рассчитывает, ты не можешь просто так пойти на дно»;
      Ельцин был также пьян во время первого телефонного разговора с Клинтоном после инаугурации американского президента; - в апреле 1993 года Ельцин употребил много алкоголя во время корабельной прогулки с Клинтоном вокруг о. Ванкувер; 
     во время первого визита в США летом 1989 он, выйдя из самолета, отвернулся от встречающей его официальной делегации и пописал на колесо;
     в июне 1991 на обеде в честь президента Буша, Ельцин ел икру руками и слизывал ее с пальцев;
     у Клинтона был опыт общения с алкоголиками. Отец Клинтона - был алкоголик.
       Советники президента – приходили  в ужас от того, в каком состоянии был Ельцин.  В своей внешней политике Ельцин соглашался на любые уступки, главное — успеть между стаканами….. Именно страстью Ельцина к спиртному и объясняется успех Б. Клинтона в достижении своих политических целей.
      Первый официальный визит Ельцина в Казахстан накануне "путча" был пышно организован. После обычной «загрузки» на обеде Ельцин решил поиграть на ложках. Сначала он ударял по своей ноге, как и положено, а затем с треском стал лупить по голове своего подчиненного. Зрители готовы были лопнуть от душившего их смеха. «Творческая» находка запомнилась Ельцину: потом он всегда в пьяном угаре стучал ложками по соседним головам. Один раз ударил металлической ложкой даже по президентской голове Акаева ...
        Из книги В. Жириновского "Иван, запахни душу!": " Рассказывают, где-то в Кемерово во время поездки к шахтёрам, Ельцин после очередной пьянки остановил возле речки кортеж, разделся до трусов и в воду. Вылез на берег и, к ужасу мужиков, но к затаённому счастью сопровождавших кортеж дам, снял трусы, стал их выкручивать. А потом глянул в их сторону и показал свой "предмет", ухмыльнувшись, прибавил: "Вот таким могучим предметом мы их всех, коммуняк, перебьём».
             Выводы:
            
      Из приведенных выше множества фактов социального поведения Б.Н. Ельцина от-четливо видно, насколько сильно деградировала личность этого человека к концу жизни. Тогда как в нашем первом материале о Ельцине (Ельцин (глава 1). Краткая биография) мы привели достаточно много положительных характеристик этого человека. Но когда он занял высокие посты в Москве, то все больше  стали проявляться негативные  черты, свойственные  акцентуации личности параноидного типа и, наряду с этим, – возбудимому или элиптоидному типу, т.е. смешаному (если рассматривать личность Ельцина с позиций психологии, об этом мы чуть подробнее говорили  в первой части наших материалов). У акцентуированных людей с возрастом и изменением  социального окружении, обстановки и пр., усиливаются негативные черты, присущие  соответствующим акцентуациям. Это мы отчетливо видим и на примере жизни Ельцина Б.Н.
         Печально, что на высшем посту в России оказалась такая личность, принесшая неис-числимые бедствия миллионам людей.
                (Окончание следует)