Чернозём-спаситель или Сбой в заседании КГБ

Повеяло весной, солнышко стало пригревать и мы с подругами наконец-то вылезли из долгого зимнего заточения.

Мы – это я, бабка Романовна и бабка Аптюхина. Вместе мы называемся КГБ – Комитет Голосистых Барышень.

Вылезли, сели на лавочку и сидим у подъезда, балдеем на солнышке.

- Наконец-то свобода! – говорит Аптюхина. – Как я соскучилась по вашим рожам, девчата! Забодало всю зиму по вайберу общаться!

Как положено, коллегиально обсудили международную ситуацию, цены на лекарства и гречку, бардак в стране, мой ревматизм и поясницу Романовны.

Больше обсуждать было нечего. Подумав, мы обсудили ЖКХ, экономику и космос, потом всех жучков и червячков возле скамейки – поимённо. На этом повестка оказалась окончательно исчерпана.

- Мрак! – говорит Романовна. – Девки, нам что, больше потрещать не о чем?

Тут из подъезда вышел кот Чернозём и мы обрадовались.

- Ей-богу, сейчас прямо у подъезда навалит! – говорит Аптюхина. – Развели тут пакостливых кошек, ступить некуда, а убирать никто не хочет. Приготовились!...

Однако Чернозём не стал гадить у подъезда и срулил куда-то в кусты.

- Вот подлец! – сказала огорчённо Романовна. – Такая тема сорвалась!

Наверху хлопнула дверь. Дом у нас небольшой, слышимость отличная и все двери мы различаем уже по звуку.

- Валька Киселёва вышла! – определила Романовна. – Наверняка наштукатурена как на панель и юбка трусов не закрывает! Я ей сейчас выпишу!

Из подъезда действительно выпорхнула молоденькая Валя Киселёва, но сегодня она была без макияжа и в обычной юбке до колен.

- Тьфу! – разозлилась Аптюхина. – И не стыдно ей? Что это за вид, даже говорить не о чем!

Потом из-за угла вывернул школьник Дениска – пацанчик из нашего дома. Он брёл очень уставший и тащил за собой огромный портфель.

- Ура! – потёрла руки Романовна. – Сейчас пройдёт и не поздоровается! Он никогда не здоровается, планктон клетчатый! Проходи, милый Дениска, проходи. Не те дети нынче пошли, ох не те!...

- Здрасте, доброго здоровья! – сказал школьник Дениска и исчез в подъезде.

Романовна застыла с открытым ртом. Лояльное поведение Дениски совершенно не вписывалось в её боевой настрой.

- Сегодня не наш день, - простонала Аптюхина. – Барышни, у меня начинается информационный голод! Срочно дайте тему!

Сверху стал спускаться ещё кто-то. По шагам мы угадали, что это Курков из четырнадцатой квартиры.

- Мамой клянусь – Курков с утра уже пьян в дрова! – сказала Романовна. – Хронь! Алкаш! Винно-водочная ёмкость!

Увы, Курков вышел совершенно трезвый, да ещё и побритый. Это попахивало форменным издевательством.   

- Вконец обнаглел Курков! – подытожила Аптюхина. – Уже и напиться как следует не может! Нам теперь что, самим ему водку покупать?

- Ну что, КГБшницы? – мрачно спросила Романовна. – Говорить больше не о чем. Какой-то санаторий зануд у нас тут. Ни выпить, ни покуролесить. По домам, что ли?

- Стойте, - говорю. – Вон Волков едет! Спаситель наш и штатный мачо! Наверняка бабёнку себе новую везёт, эротоман несчастный! Сейчас полюбуемся!

Увы, мерзавец Волков приехал один и тем самым лишил нас всякой пищи для обсуждения. Закрыл машину и ускакал к себе наверх.

- Волков, ты козявочный монстр! – крикнула вдогонку Аптюхина. – Маньяк недоразвитый! Трудно бабу домой приволочь? Никакого уважения к старости!

Мы сошлись во мнении, что раньше алкаши были веселее, проститутки – круче, а дети – развязнее, но тех времён уже не вернуть.

Наш КГБ совсем уж собрался расходиться, но положение спас кот Чернозём. Он всё-таки подкрался к подъезду и наделал большую кучу прямо на ступеньки.

- Ура! – завопили мы в три глотки. – Позор хозяевам Чернозёма! Позор и срам! Ура-а-а!

И дружно пришли к выводу, что совесть в наше время осталась только у кошек.


(использована иллюстрация из открытого доступа)