Вил-ка

               
       Ну, давайте я вас, а заодно и себя немного развлеку, а то уж совсем…
       Год  одна тысяча девятьсот семидесятый - даже озвучивать страшно: так давно это было. Железный занавес нас железно  защищал от тлетворного влияния Запада, никто никуда особенно не ездил, но уж если, пройдя райком, партком, местком и прочий «ком», удавалось доказать свою беззаветную преданность партии и народу и веру в неизбежную победу коммунизма, и правильно назвать фамилию секретаря компартии Гондураса, и к тому же иметь репутацию, не запятнанную нахождением, не дай бог, какого-нибудь родственника  за какой-нибудь не той границей, и т.д., и т.п., то при наличии требуемой рублёвой суммы можно было замахнуться на групповое недельное путешествие по одной из социалистических стран, которыми считались участники Варшавского договора Восточной Европы,   как-то: Болгария, Венгрия, ГДР, Польша, Румыния, Чехословакия, Югославия  – пожалуй, всех перечислила.
        Эта цель – имею в виду успешное прохождение всех этапных кругов советского ада -- была труднодостижима, но очень желанна, потому как в Союз начали просачиваться групповые и индивидуальные туристы не только из вышеперечисленных стран, приезжавшие к нам целыми т.н. «поездами дружбы», но и отчаянные головы из самых крутых капстран, вроде Англии и Америки, а не только финны, нажиравшиеся здесь водкой до потери пульса, одежды, денег и частенько головы, поскольку у соседей был сухой закон или что-то в этом роде.
       Выездного туризма в капстраны практически не существовало, разве что для избранных – «верхних десяти тысяч», как говорится.     А испытываемая советскими людьми неутолённая жажда чего-нибудь заграничного всё больше и больше  не давала покоя и сеяла зёрна нежелательного недовольства режимом.

          На самом деле  зря они ершились, ведь всё было не так плохо и, если посмотреть вокруг повнимательнее, то эта заграница была совсем близко, можно сказать, рядом. И что характерно, совершенно доступна, и морально-этически, и материально, и физически. Потому что это были родные, или во всяком случае, родственные нам сёстры : Эстония, Латвия и Литва  – республики великого СССР.      Там и была желанная, искомая Европа со всеми  отличительными от нас чертами. Можно, я не буду их  перечислять в надежде на вашу о них осведомлённость?
         
         Ну и покатались же мы тогда туда от души и отдыхали, где хотели: хошь – в Юрмале с её чарующими  названиями, вроде Дзинтари, Майори, Булдури и пр., хошь – в литовской Паланге, хошь  - в Друскининкае – везде тебе, если и не рады, то пока тебя всё-таки терпят. Пока…
       
         Помню, впервые приехала с группой англичан в Таллинн. Поселили нас в сногсшибательной по тем временам, тогда ещё только-только построенной величественной небоскрёбной гостинице «Виру» в самом центре города, с таким уютом  и сервисом – закачаешься, как говорили полвека назад.
       В памяти засел пустяшный, казалось бы, эпизод. В первый вечер состоялся ужин в одном из залов ресторана. Свет был приглушён, доносилась мягкая фоновая музыка, столы изящно накрыты. Мы расселись и принялись за аппетитную трапезу. Что же меня тогда поразило? А то, что юркие официанты бесшумно появлялись вроде как ниоткуда и так же неслышно куда-то исчезали, принося при этом блюда, меняя приборы, не производя при этом  ни малейшего шума или шороха. Возникали они именно в тот момент, когда ты ещё не решил, что бы попросить –  будто читали твои мысли. Всё это походило на театр теней. Я только и делала, что переводила заворожённо-восхищённые взгляды с одного обаятельного официанта на другого. Вот такое воспоминание.

       А где же, наконец, забавная история? Да вот же она.
       Прибыл как-то в Таллинн и российский поезд дружбы, и поселились группы в той же гостинице. И опять был ужин за накрытым столом, и опять сновали  призрачные официанты. И были туристы, простые советские люди, не обременённые избыточными знаниями языков, кроме русского, да ещё, быть может, широкоупотребительного народного.
 
       И вот одна наша объемистая дама не находит в положенном ей месте вилки. Кличет она официанта со словами «Мне нужна вилка!». Он по-русски не понимает или делает вид. Она повторяет требование – тот же результат: он непонимающе на неё смотрит. Конечно, она могла бы просто вырвать вилку изо рта соседа, кладущего с её помощью в рот кусочек нежнейшей провесной скумбрии или хотя бы указать на аналогичный предмет в его руке, но она то ли не сообразила, то ли настойчиво хотела, чтобы уважили «великий, могучий», но она  в третий раз, уже с нескрываемым раздражением решила произнести это слово  чётко, по слогам, в надежде на то, что в таком исполнении неведомое официанту слово станет  более понятным и она,  наконец, обретёт то, чем остальные уже  во всю пользовались, уплетая беф-строганов за обе щеки.  Громогласно, на весь зал и на всю эту амбициозную, самодовольную Эстонию  прогремело:«Ну, что тут непонятного? ВИЛ-КА!»

       В заключение одна маленькая забавная мораль на близкую тему.
       Бежит лиса по лесу. Вдруг из кустов  доносится: "Кукареку, кукареку!" Недолго думая, лиса прыг в кусты.  Слышится возня. Спустя какое-то время оттуда, отряхиваясь, появляется волк с довольным видом, приговаривая: « Всегда говорил о пользе изучения иностранных языков».
       Вот как-то так…