Анкета

Глава 1. Счастливый день

Утро не начинается раньше полудня, а у кого начинается - тот молодчина и работяга, но это не про него. А что про него? Страсть - вот, что про него. Анкеты. Да! Любые и в непомерном количестве. Думаете, можно с ним познакомиться? Что ж, вполне, просто дайте анкету - какое имя напишет, таким и зовите до следующей анкеты.

Иногда он даже ходит в университет, ну как ходит. Нехотя подсаживается к ноутбуку и открывает вкладочку с университетским ресурсом. Пандемия, все дела. Но сегодня будет счастливый день. По-настоящему. Он полюбит его до ближайшей анкеты про любовь, где напишет про то, что обожает мешать чай с лимонадом по воскресениями на полную луну.

Итак, вкладочка открылась, а там... "Заполните, пожалуйста, google-форму бла-бла", не дочитывается.
"Ваше имя - Мрак".
"Место учебы: мэпэгэгэиэ".
"Возраст: 134".
"Пол: кафель"
"Напишите отзыв... об обучении... удаленный... любое мнение...". И да он никогда почти ничего не читает целиком, разве что действительное важное и достойное, короче говоря, всё, что не касается домашних работ или прочих нудных формальностей.

- Ты понимаешь, что конструкции предложений и абзацев в определённых типах текстов одинаковы? Необязательно читать весь абзац, достаточно понять, как он устроен, выхвати два слова - этого хватит, точно тебе говорю. Главных слов не так много. В твоей курсовой, например, ни одного.

Искривив бровь, а потом, соединив их обе вместе (то означало глубокий умственный процесс), он начал печатать, улыбаясь всё шире и шире: "Короче, братцы. Я в благородство играть не буду. Но дистанционка эта ваша - хрень полная. Я не знаю, зачем вам этот ответ, но раз он вам нужен, то я вам его дам. Вы хотите мою оценку: итс джас пис оф шит. Ай дунноу вот ту сей эсл. Это просто скопище маразматиков против скопища недоумков, и все они, то есть мы, круглосуточно тыкаем в клавиши и называем это обучением. А потом ещё за это обещают подставку под чашку чаю - называется диплом. Слыхали про такое? Делишос! Пацаны рекомендуют красную, но вы знаете, я не коммунист. Вы представляете, я с иняза, очень заметно? Вот и мне нет. Доброго вам вечера или ночи, а может быть, дня, дорогие господа. Надеюсь, бог будет милостив к вам и, когда ваша работа окончится, мы встретимся с вами на Бродвее и будем танцевать джаз! Джаз! Джаз! Вместе с чудесными губастыми неграми, афроамериканцами, пардон. Но и те и те - славные парни! Короче, удачи вам там". Клац. Клик. "Ваш ответ записан". Истинное удовлетворение.

Он был доволен. Собой. И дорогими господами. И тем, что со дня пораньше ему открылась новая, совершенно восхитительная мечта. На самом деле, он никогда особо не слушал джаз, за редким исключением школьного урока музыки, и тогда его это потрясло, как грушу на ветру. Что-то с бесконечным солнцем внутри, что-то, что светится так открыто и влекуще, как очередная "форма". А ещё он видел фильм. Да, фильм. И там тоже что-то было про джаз. Он уже не помнит, но чувство помнит, и как не мог усидеть на месте тоже. Кажется, это называют счастьем.

Дел больше не было, ну как... Ладно, не было. Надо было идти слоняться по городу или что-то в таком духе. Одному неприлично. И он позвонил Элен. Во всяком случае, так он назвал её в последней анкете. И описал примерно так: "Элен, прямоугольное лицо с круглыми очками, которые я ежевечёрно втираю. Высокая, не каждому по плечу. Нормального телосложения, чего не скажешь о характере. Чехова не любит, но прекрасно в ней всё. Между выстрелом в одного из двух зайцев выбирает выстрел в себя". Или что-то около того содержалось в параграфе "Ваш любимый персонаж Марвелл".э

- Я же говорила сегодня проект важный!
- Бумажный?

Повесила трубку. Жаль. Придётся извиняться и втирать очки в два раза тщательнее. Но сегодняшнее имя она не узнала, и это был знак. Он принял крайне удручённое выражение лица, сполз несколько по стулу вниз, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.

- Так что же, господин ПузО, полагаете, следует делать? Я слышу ваше недовольство, я не смею ему не внимать, но так укажите же. Снизойдите, я знаю, что вы очень любезны... Испробовать электрический поезд? Что ж...

Теперь ноябрь и жутко холодно. Зато наконец-то пришло время для элегантных пальто. Могло показаться, что он небрежен, но это не совсем верное ощущение.

- Уж если не быть приятным собеседником, то хотя бы привлекательно выглядеть.

Одеться было быстро, дойти до вокзала много дольше, к тому же скользко.
Мелочёвка по карманам, семечки в кошельке, какие ещё атрибуты у хорошего путешествия? Немного замерзшие руки, потому что перчатки - это кожа, а у него одна уже есть. Поезд тронулся в направлении соседнего города, покачиваясь и поскрипывая, будто ему ни капли не хотелось оказаться в пункте назначения, словно он знал какие-то другие места, например, Бродвей, где танцуют джаз. Окно сменяло картинку, но она упёрто оставалась поле-лесистой, припорошенной первым робким снегом. Зазвонил телефон.

- Здравствуйте это служба опросов, скажите, прямо сейчас вы смотрите телевизор?
Он оживился и оглядел повторно окна.
- Да. Несколько.
- Скажите, вы смотрите его один или с вами ваши близкие, родственники?
- Со мной чужие близкие родственники, нас около тридцати.
- Какой канал вы смотрите в данный момент?
- National Geographic. Мы надеемся по кадрам из документальных фильмов отыскать пропавшего деда, он затаился в монгольских лесах.
- Какие каналы вы смотрите чаще всего?
- К сожалению, не Венецианские, а все остальное не имеет значения.
- Спасибо за ваш ответ.

Есть! Аж вторая анкета за день! Конечно, вряд ли все записано, как он сказал, но голос приятный. Приятный голос - это так важно в человеке, как ни странно, но решает он многое, располагая или отталкивая. С неприятными голосами на другом конце он обязательно делался неправдоподобно гнусав, и, по возможности, портил дикцию до сведения её некий шепеляво-картавый, заикающийся ком. И в таком случае никогда не прощался.

В этих радостных и не очень размышлениях он прибыл на конечную, одолел турникет. Теперь необходимо было скитаться, словно брошенный пёс. Он был в этом городе раз сто, знал его как родной и совершенно не следил за дорогой. Снова повалил снег, такой мокрый, из тех, что оставляют после себя слякоть и заляпанные полы. Пришлось, как порядочному драматическому герою поднять воротник пальто и искоса поглядеть на недружелюбное небо. Что-то грустное и тревожное висело в нём. А мело всё сильнее. Он шёл ветру наперекор, все больше и больше замерзая, но в этом цель. Он прятал руки в карманы, потом вынимал, когда они отогревались с тем, чтоб снова их заморозить. Он шёл и думал о том, как одинок в чужом городе, о том, как странно поступает с ним погода, о том, как чудесно теперь было бы где-то укрыться, а кругом дворы. Наконец, он думал о том, что где-то Элен корпеет над важным. Над чем важным? Он забыл, ведь второе слово неглавное. Да и первое неглавное. Главное, что она повесила трубку, а он нос. Он все больше погружался в это повешение, да и потом, не просто же так он сегодня Мрак. Брови нарастили мускулы от постоянно сдвинутого положения. Допустим, пора домой.
Возвращаться на станцию было гораздо легче и приятнее, потому что ветер дул в спину. Прогонял.

- Ты ведешь себя очень бесстыдно. Что-то прогудело в проводах в ответ.
На станции в аппарате зажевало деньги, он едва не лишился возможности уехать. Выругался на путях знатно и твердо решил, что по приезде напишет самую изящную на свете жалобу. Так и произошло.

- Электронная приемная … часто задаваемые… пред тем как… ничего не знаю… нельзя писать анонимно…

Автозаполнение сделало своё дело, напрягаться не хотелось, хотелось начать писать. Господин ПузО подсказал стилистику. «Судари и сударыни, намедни я в лютую стужу прибёг на станцию электропоездов и, как праведный христианин, было собирался расплатиться с механическим кассиром за свою поездку. Но тот стал выкидывать коленца. И я чуть было не лишился десяти червонцев. Экая пропащая душа! И ведь бог бы с ним, так ведь без подмоги контролерши, которая пришла откуда-то издалеча, потому что ждал её почти что до отбытия моего поезда. Так вот, без подмоги контролёрши никак эта оказия не могла решиться. А праведному христианину, знаете ли, не пристало гонять по морозу добросовестных женщин. В связи с этим прошу вас, судари и сударыни, учинить техническую обслугу для механического кассира. Число, подпись и гнев свой праведный за окончанием письма прилагаю». Клик. Клац. «Ваша жалоба принята. Ожидайте ответ в течение месяца». Если бы у него была борода, он бы без сомнения в этот момент погладил её с чувством торжества справедливости в душе.

Ответ ему, конечно, был неинтересен, стандартные извинения, стабильные неисправности. Но какое было счастье! Целых три анкеты за день. Чудо, да и только. На город уже опускался поздний вечер, все больше и больше сгущая тьму. Фонарь во дворе не горел и только жёлтые окна соседского дома радовали глаз. Он надеялся, что там ждут кого-то с искренним теплом, что там нет места ссорам, что там уютно и там понимают. В общем, как должно было быть на Бродвее.
Зазвонил телефон. То была Элен.

- Не приняли! Не приняли! Не приняли!
- Так я же сказал, что он бумажный… Как ты думаешь, кто самый интересный персонаж Марвелл?
- Терпеть не могу… ты же знаешь.
- Очень самокритично.
- Что? Ты выпил?
- Я вылил.

Она замолчала. Что тут скажешь. Что сказать человеку, если он очевидно слишком пьян.

- Слушай, давай в субботу потанцуем джаз
- Я не умею.
- Так я и не просил уметь. Я просил потанцевать.
- Не знаю
- Значит, решено, - он повесил трубку.

Говорить было бесполезно, полезно было не говорить. Что тут скажешь. Что сказать человеку, если он очевидно слишком серьёзен.

Счастье. Оно так близко и так далеко, как будто в самой твоей руке. Но в то же время, едва ли его удержишь. Он даже не знал, расстроен или нет этим звонком. Он если он чем-то и бывал в этом мире расстроен, так это тем, что из серьёзности сделали бога. И тем, что его Элен этим богом, видимо, заболела. Как странно, что счастье и серьёзность – всё на одну букву. Не то, чтоб в этом есть особенный смысл. Дело как раз в том, что его, очевидно, не имеется. Просто часто у противоположностей какой-то один общий дурацкий корень. Но это всё чушь.
Завтра суббота, а значит, надо поискать подходящую музыку.

***
Глава 2. элен (со слов грустного мрака)

пол, друг мрака, начинающий писатель, дословно записал со слов мрака.
"иногда у нее появлялась дурацкая манера, украденная в университете у преподавателей как бы слегка поджимать губы, набирая важности в щёки и выдавливать под их весом из расслабленных губ, - он оттепенил губы и надул щёки:
- ну вообще говоря, это было не совсем так...а потом распространиться тем как оно было так и завершить все изящным
- но, конечно, может быть другое мнение...
тоже взятое из университетских стен. ещё очки потом поправит. ну ты что ты.
в самом деле в таким моменты она в глубине души мучилась от самопрезрения, потому что тяжесть академического знания мешала свободно дышать и глупо мыслить - эти компоненты мы оба почитали за счастье. сложности речевых оборотов, умение долго из ничего выкапывать дискуссию, стремление к мелочным уточнениям - всё это хотя и жило в ней и приводило в какое-то отчаяние:
- я больше никогда не буду смешной и лёгкой.
потом она как-то вся уходила в себя и съёживалась и много-много вздыхала, тогда никак нельзя было ее расшевелить и оставить погибать со всем этим одну вроде как тоже... но я иногда оставлял, потому что... такой я, иногда необязательный, или вернее говоря, в общем, страшно признаться, но мне не хватало иногда для этого сил. как-то не по-мужски, да? зато честно.
но если удавалось её растребушить - это, конечно песня. во-первых, она женщина, это видно, такое плетёт, благодарю господа, выражается иногда намного смешнее и забористее, чем я. хотя казалось бы как такое возможно, - он иронически постучал кулаками в грудь, подчеркивая великолепие своего красноречия, которое в кругах его друзей по курилке было неоспоримым.
во-вторых, она хорошо танцевала, да. в наш последний вечер случилось как-то так, что она была очень раздосадована какой-то неудачей, как всегда по учёбе, - она закатил глаза, - и я пригласил её к себе потанцевать джаз, "не умею, не хочу". в общем, нужен был бокал виски и какой-нибудь слюнявый поцелуй с предельным коэффициентом нежности. ну тут в этом я мастак. в виски, конечно. всё получилось, она расслабилась. но глаза были грустные. я ничего не мог понять. я чувствовал поражение в борьбе с этим её треклятым разочарованием в себе. мы сделали всякие разные взрослые дела, ну ты понимаешь, глаза были грустные, как я ни старался. ведь я мастак только в виски, - он вздохнул и уставился куда-то в одну точку на ковёр".
пол, друг мрака, начинающий писатель, не то чтоб искал сюжет для какой-то книги, просто ему всегда казалось, что его друг не особенно способен на большое чувство, но он серьёзно ошибся. пол сам по себе никогда не любил, только наблюдал, ну как, была там одна, ну в прочем, неважно. выходило, он будто исследователь фиксировал разные стадии развития, угасания и упадка, подъёма и депрессий какого-то странного необъяснимого чувства, которое бытовало от него параллельно. была и ещё одна цель. попрощаться. но об этом немножко позже. пол сказал бы вам, что его читатель еще не совсем готов, а рассказчик не готов тем паче. он составил анкету для друга, зная его страсть. он все также смотрел в одну точку на ковёр.
"- какие пункты? пол, тяжело.
- будет легче, если ты заполнишь.
- я знаю, - мрак был серьёзен. мрак. был. серьёзен. сумасшествие".
на каждый ответ была выделена страничка, потому что мрак не знал, как сильно его может разнести.

***
Глава 3. Обычай
Перед тем, как начать писать анкету, мрак передал полу четыре конверта - это были письма Элен от разных времен года: зимы, весны, лета и осени соответственно:
- Пол, это одни из последних. У неё был обычай - для важный людей периодически писать письма, такая вот старомодная завихрень...

***
Глава 4. Письма Элен.

I
"Привет, дорогущий
Да, именно так. Не знаю, сколько бы выручила за тебя в базарный день, но, думаю, что потомки ещё несколько веков благодарили бы свою праматерь, быть может, даже соорудили бы храм в мою честь. Что сказать тебе, когда я так далеко? Когда рядом только твой голос, который в телефонной трубке? Или только текст с экрана? Ох, ты бы знал, как устали мои глаза... Твои, конечно, тоже, но всё же... да, я хочу жалости. Напиши, что гладишь по голове.
Если не брать эту меланхолию  в расчёт, то дела идут недурно. Живу в хорошенькой квартирке с видом на опадающий клён. Смотрю каждое утро на то, как понурые дети в одиночку отправляясь в школу опадают временами на землю вместе с листвой, копошатся в ней, пока какая-нибудь сердобольная бабка не даст им втык... Дневные и вечерние мои приключения обычно происходят в архиве или в библиотеке, знаю - знаю, будь проклят тот день, когда я села за баранку этого исследования, всё знаю, дорогущий. Но мой двигатель - интерес. Тебя злит эта по твоему выражению " высокоумная ересь", потому что ты считаешь, что это губит моё здоровье, но не забывай, что каждая выпитая баночка пива влияет на тебя не лучше. На том и окончим нашу нелепую перепалку. Давай о хорошем. Вечерами я здесь хожу в кино, потому что с тобой нельзя толком поговорить. Текстом и голосом ты немного скучнее (поимей, кстати в виду). Показывают разное, нравится меньшинство. Но я люблю смотреть на эти плывущие кадры и думать, как через много-много тысячелетий люди будут смотреть на них и гадать: почему? зачем? Наврут тонну книг  про все про это... Представляешь, какое это чудо, что мы сейчас все можем точно знать! Какое чудо, что мы можем видеть, то что скрыто будет для будущего как самая великая тайна... Но сейчас я грущу, что не могу видеть твоих глаз, хотя они еще не покрылись мраком столетий.
P.S
Я всё мучилась дописать правду или нет, конечно, я немножко спрятала, как всегда, свою тоску. Сейчас она лезет не таким пышным цветом, как в прошлом году, но я ношу ее на груди, как большой и очень плотный камень, временами, он будто легчает, но... врать не буду, не хватает твоих рук, так что
Носи, пожалуйста, перчатки, всё-таки мокро и октябрь.
Эл."

II
"Из всех твоих имён за декабрь мне больше всего понравилось Склизкий Студень, похоже на что-то очень мерзкое и в то же время уязвимое, короче, на тебя самого, так что...
Господин Склизкий Студень, поздравляю Вас с католическим Рождеством и наступающим Новым годом! Я знаю, что бог для вас Один, но всё же впустите Христа на порог и полакомитесь рождественским пирогом, коий я прилагаю к этой незамысловатой открытке". Это была лицевая сторона открытки с авторским рисунком, на обороте значилось следующее: "Господи Склизкий Студень, Вас приветствует ваша незабвенная Элен, третьего дня температурящая, но в себя приходящая. Намедни пришлось коротать мне вечер за чтением Ваших предпоследних писем и вот, что я имею сообщить: Вам совершенно необходимо по моему выздоровлению научить меня кататься на коньках! Разве Вы находите возможным, чтобы я оставалась в стороне от веселия, которое можно себе подобным манером доставить. Так что круг своих презентов я очертила, а размер ноги Вам знаком. Обожаемый, достопочтенный, Склизкий Студень посылаю объятия и желаю всяческих благ".

III
"Здравствуй милый, добрый Джеки. Напиши в ответ, как твое настроение? Радовался ли ты первой капели?
А вот и да и нет... Все то же самое, Джеки... я все так остро чувствую, смотрю как трескает лёд в лужах и мне кажется, будто что-то трескается во мне самой, потом я гляжу как на поверхность выступает черная талая вода и мне кажется, будто это вся моя боль также вытекает наружу. Я очень-очень мучаюсь от того, что ничего не могу с этим сделать, от того, что тебе все это приходится видеть. И как ты терпишь... просто меняешь пластинки на проигрывателе, удивительный человек.
Я очень рада была твоему букету, хотя и десять дней прошло с международного женского дня, но я помню, что для тебя календарь - ничто. Временами, от этого даже лучше, потому что пришел он как нельзя кстати, когда я вовсе хотела вырядиться во всю свою жуткую синюю одежду. Да, Джеки, ту самую, которой мы оба так боимся, которую я надеваю только тогда, когда хочу совсем залечь на дно и ни с кем не болтать и не видеться... даже с тобой.
Совсем скоро повторная защита того самого исследования, проекта, той самой высокоумной ереси, а я совсем-совсем не пригодна для стояния за кафедрами. Я знаю, что ты мной очень доволен, но знаю, также что ты доволен любой моей выходке, так что я чувствую, что с мнением комиссии придётся посчитаться... как же тревожно...
Бог ты мой, я так устала, приходи ко мне, пожалуйста, с шампанским и ананасами в любой день на будущей неделе, потому что так продолжаться больше не может. Приходи я буду очень-очень долго тебе плакаться, а потом послушаю твой рассказ про "какие-нибудь несусветные проталины за железной дорогой, что на окраине города, куда ты ходил с Полом в прошлый понедельник вместо пар". Кстати, Пол - хороший малый, наблюдательный и тихий, может, из него и правда выйдет писательский толк - передавай ему всяческие приветы от меня при встречах. Ох, мой мальчик, как же ты мной наказан... Жду. Элен".

IV
"Привет, Пигги! Какое звонкое имя ты выбрал себе в мой самый любимый месяц - июнь. Он тоже звонкий. Я теперь на даче, как и говорила, здесь всюду цветение и пение птиц. Солнце заходит поздно и рано встает и кажется, что почти не скрывается за горизонтом, это так удивительно. По вечерам я езжу купаться на озеро на велосипеде одна (приезжай скорее, кто-то же должен сторожить мой транспорт). И вообще я жду, чтоб все это с тобой разделить. Особенно звездные ночи. Единственное - меня всё никак не покидает моя таинственная тоска, так и зужжит где-то в левой области ума, я так хочу когда-то с ней справиться, но иногда я очень боюсь, что она справится со мной. Пигги, может ты знаешь, что мне может помочь? Может, ты знаешь хорошего доктора?.. Я не знаю. Меня совсем не обрадовал успех статьи, иногда мне кажется, что даже эта зелень вокруг меня грустит... И всё же я наслаждаюсь, особенно когда проходит полуденная жара, особенно когда набираю здесь ледяную воду из колодца - она свежее, чем юность. Приезжай ко мне по скорее. Будем вместе искать на озере ирисы. Эл".

***
Глава 5. Анкета Мрака.

Часть 1.
Любимое...Элен
животное: я
блюдо: мои мозги
книга: телефонная, где указан мой адрес и номер
фирма ручек: та же, что у меня
время года: лето, когда я родился
занятие: уличать меня в вышеперечисленной лжи

Часть 2.
Дурацкие вопросы
если бы ты выбирал между ею и анкетой: я бы выбрал её, чтоб она придумывала для меня анкеты (у нее это кстати выходило лучше, чем у тебя, Пол)
если бы она не любила джаз: она бы любила не джаз
если бы она не делала исследование: она бы делала не исследование
если бы она перекрасила волосы: важно понимать какие...но вообще,  я бы присоединился
если бы она поменяла очки: я бы забрал ее старые и носил бы их в нагрудном кармане, чтоб в случае чего притвориться умным человеком (хотя со мной таких вещей, конечно, не происходит)

Часть 3.
самый большой плюс Элен: то как она набирает важности в щёки и выдавливает под их весом из расслабленных губ:"Ну вообще говоря, это было не совсем так... -, а потом распространяется тем как оно было так, и завершает все изящным, - но, конечно, может быть другое мнение..."
самый большой минус Элен: в диоптриях её очков
самое яркое воспоминание: как я учил ее кататься на коньках, потому что тогда я понял, кто на самом деле Склизкий Студень
что бы ты хотел ей сказать: что серьёзность всё погубила
что бы ты хотел вообще здесь написать: я становлюсь без неё серьёзным
что хочешь делать дальше: заполнять анкеты.

***
Глава 6. Знакомство Пола и Элен.
произошло совершенно случайно. Они как-то раз виделись на домашней вечеринке у загадочного многоимёнца. Тогда им не пришлось долго болтать, да и теперь тоже. Октябрь листал календарные листы. Они пересеклись около городского парка, в окружение желтеющей листвы и обменялись стандартными приветствиями и небольшими новостями. Элен была в красивом пальто, собиралась пройтись по набережной. Пол был в уютной курточке и в куче своих мыслей. Наконец, когда в их разговоре повисла странная пауза, какая бывает в разговорах между едва знакомыми людьми, Элен вытащила из сумочки конверт.
- Пол, дружок, через два дня опусти это в его почтовый ящик, так чтоб он мог достать письмо не открывая. Он так любит.  Чтоб торчал уголок.
- Я понял. Сделаю, а зачем?
- Такая игра, ничего серьёзного... не хочу платить за марки.
Лист проскрежетал по асфальту слово: "Хорошо"

***
Глава7. Джаз... Джаз... Джаз...
 
Был какой-то невообразимо солнечный осенний день, природа уже отвыкла от такого количества света, но случай представился еще раз порадоваться. В этот день Мрак не планировал выходить из квартиры, но "вонючие рыбьи кости никого не могут оставить домоседом". Свитер по теплее - до помойки недалеко, куртка не пригодится, ключ в карман джинс: чики-пуки, женщину мечты все равно уже больше не встретить. Он пригладил ладонью волосы на случай, если все-таки встретить, и вышел. На обратном пути обратил внимание на почтовый ящик, из которого торчал бумажный треугольный язычок конверта. Письмо было без обратного адреса,  конверт самый обычный, самый почтовый, самый белый, немного помявшийся в транспортировке. Мрак вернулся в квартиру, сев за стол в залитой солнцем кухне. Руки дрожали от волнения, вернее волнели от дрожания... Он осторожно надорвал конверт и вытащил из него две фотографии и бумажный листик. Прочитав, Мрак просветлел и совершенно потерялся. Он снова пригладил волосы, теперь уже накинул куртку и, как было велено, напросился домой к Элен, отодвинул собрание Бредбэри и... Вечером он поставил иглу проигрывателя на самую джазовую на свете пластинку. А в конверте была старая фотография Элен в каком-то из баров на Бродвее, а вторая - почтовая карточка с Луи Армстронгом, в записке значилось: "Я знаю, что, когда ты это прочтёшь я буду уже очень далеко. Но я хочу, чтоб ты верил, что я там, где хорошо и красиво, там, где играет хорошая музыка и витает самый свободный дух. И я буду тебя здесь ждать, за барной стойкой, переговариваясь с барменом, который разливает всем желающим виски. А когда ты придёшь, возьму нам двойной. Но ты все-таки подумывай насчет другой партнерши, бармен, сам понимаешь, может быть ого-го. Особенно в огнях Бродвея... (он, кстати, афроамериканец). Ну, а пока целую. P.S. Напросись ко мне домой, в мою комнату, отодвинь на книжной полке собрание Бредбэри, там будет та "самая джазовая пластинка на свете", которую ты так искал. Теперь уже навсегда твоя Эл".