Мысли и чувства вслух 2

   Мы росли в Советском Союзе. Харьков считался украинским городом. И я понимала почему: хотя в городе говорили по-русски, пусть и с некоторыми особенностями, в сёлах вокруг города говорили на суржике: на этакой смеси русского с украинским, в котором украинский даже превалировал.
   Этот порядок вещей казался правильным, данным раз и навсегда.

   Украинская песня ласкала душу в застольях, по радио говорили как правило по-украински, среди всех харьковских газет выходила на русском языке только одна: "Красное знамя".   Все остальные  издавались по украински - и это немного  смущало. Во-первых непонятно было, кто их читал: наши  читательские предпочтения  были явно иными, во-вторых, было удивительно, откуда в нашем  русскоговорящем городе было такое количество украиномовных журналистов...

   Харьков и сейчас говорит по-русски, спасаясь от российских бомб и ракет в метро и в подвалах своих разрушенных и сожженных домов.
   И это не воспринимается как реальность. Это воспринимается, как очень страшный бред какого-то очень больного человека.