Русские переселенцы

          
   Можно было бы написать это повествование как  у Томаса Майн Рида, которое я читал, перед тем, как отправится в чужеземные просторы Сибири, вслед за семьей моей любимой девушки. Но я   напишу так, как оно это переселение получилось.
Семья дяди Степана и тети Ефросиньи и их детей: старшего сына Петра и младшей дочери Кати.  Которую я сын боярина Олексы Степанова,    Николай ушел в село учить детей, там встретил.
    Отца моего, села. Приезжавши, на каникулы с отцом, встретилась нам  девушка, не виданной красоты. Это не те профурсетки городские. Что им только под юбку залезь, и она твоя.  Они мне     25 летнему надоели. А тут в селе девушки как я уже знал, непорочные и не избалованные. Она мне понравилась. Да что там  понравилась, я в нее влюбился.
   Знал, что ее родители отдали за  меня, надо жить с ним селе, да не барчуком, а таким же как они сельским парнем. Достаток у меня был. Кое-что отложил, когда учился    подратывал, занимаясь в университете, прирабатывал  учебой недорослей купца Парамона, пожелавшему дать знания читать, писать,    и арифметике своим отпрыскам.    А подготовил его сыновей двоих. Старшего дававшего отцу, надежду, что тот его заменит. А самый младший оболтус, как старался, он так и остался лентяем. Стал учить детишек тех, у кого было чем заплатить за учебу, да и пару парубков, в  том числе и сына Степана дяди, научил считать. Этого как сказал дядька Степан, его сыну его хватит. За время учебы влюбил в себя дочь его.  Стали мимоходом встречаться. Здоровались, иногда я помогал принести воды. Дядька  Степан видя наши перегляды, не возражал нашим встречам. Видимо его удовлетворяло то, что за его дочерью как говорят сельчане, ухлестывал сын боярский, не такой как их пан.
   Когда узнал, они желание на переселение в Сибирь, и я так же пожелал в тайне от своего отца, сбежать с ними. Да и нас было братьев пятеро. Старше меня, трое. Так, что думаю он, не против будет сбыться от одного едока. Так я расцеловавшись с  маманькой, взяв те деньги, что папа дал на обзаведение своего дела там в Сибири, пошел вместе с семьей дяди  Степана в качестве уже зятя. Папа, когда я  сказал, хочу жениться на  Степановой дочери, поворчав для своего престижа, дал согласие и со Степаном поговорил, дав ему, а за меня пару лошадей , корову. Тот согласился отдать за  меня дочь, если она согласиться. Катя согласилась выйти за меня замуж.
   Указ 13 декабря 1760г. разрешал помещикам  право помещикам по своим судам ссылать крестьян в Сибирь. Этим право многие  освобождались от крестьян не угодным в чем либо им,  или в зачет рекрутов.
  Схожая судьба деревни Степанка была с деревней Реченск Шегариской волости, о которой сохранилось сведение в волостном архиве. Прочитаем:
… Деревня была основана Столыпинской реформе в 1908 году и расположена была в 7 км на юго-восток от Гусева.
    Только наши основали        в 5 м   по берегу Шегари в сторону от        села с подобным названием.
  Места дикие! Непуганые лоси, волки, и видимо-невидимо шныряли по мелколесье зайцы, да за ними рыжебурки лисицы. А главное  - много земли. Бери, сколь хочешь. И  они вдвоем  захватили столько, сколько могли обработать на первых порах двумя лошадьми. Вскоре Никола отправился с  молодой женой в Томск, для придания  хутора, а затем и деревне официальный статус.
Чиновники заинтересовались, как зовут крестьян. По Степану и назвали -  Степаново.
    Левая сторона по берегу Шегари, стояли болота. По правую сторону земля заросшая мелколесьем. На этой стороне они вырыли  сразу две землянки. Распахали двумя сохами, сварганившим Степаном, помогавшим Николаем. Они же Николко и Катя сошлись, образовав  семью- Варганимых со Степаном и Евфросинией, и  семью Степановых с Николой и Катериной. С этих двух семей и стало разрастаться деревня.
  С тех пор и  стало расти Степаново, превращенное  в райцентр с одноименным названием. Но, это пишется скоро, да не скоро делается.
Николка встал, вышел во двор. Двором называть пока рано. Но они с Катей уже стали называть вокруг землянки их, двором. Так им легче было обживать свои земли. Следом за ним вышла потягиваясь, и молодая жена. Они вдвоем по привычке сбежали вниз к речке и с берега бултыхнулись в речку. Побарахтавшись, пошли готовить завтрак. Муж принес дрова в печку, на растопку, жена, принесла вчерашний суп, из ямы во дворе,     Николкой выкопанную под продукты готовые, чтоб не пропали в жару. Убедившись, суп не пропал. Налила в глубокую посудину воды под чай из смородины. Как готовила мама там на той родине. Встав вдвоем пред образами прочитали уставные молитвы утрешние каждодневные, пока подогревалось и вскипела вода на чай, Катерина встав с колен застелила  стол сварганивший из жердин, пока тятя и муж    сделают настоящий стол. А на временный поставила на подставку чугунок с супом, заложила поломанные черенки смородины черной пахуче. И ли малины стебельки и листья. Никола, поломав коврижку. Помолившись, приступили  завтраку. Поблагодарив Господа, муж пошел во двор посмолить табаку.  Катерина собирала перекус обеденный. Все, приготовив уложили на телегу купленную Николкой им и тяте, запрягши лошадь, поехали на нивы пахать. Отец уже был там.
   - Долго спите молодь. Упрекнул он молодую семью. Дочь оправдываясь, ответила:
   - Тять не ругай.  Сами видим. Вчера подзадержалась с коровой. Пока то, пока се, и полночь.
   - Ладно, дочь. Зятек!  Как будем пахать? Усе подряд, или каждый, сам себе?
   - Тять! – рассудил Никола – пока не встанем на ноги, думаю нам не резон отделяться. А когда Катя забеременеет. Тогда сам Бог велит жить в разделке.
   - До чего ты у меня зятек рассудительный! Я это решение одобряю. Мужики закурив, стали обсуждать, как лучше приступить  оралу земли, а Екатерина, сходив, принесла сухостой и воды в чугуне, чтоб заварит чай казенный в брикетах. Так у них начинается свой трудовой день на ниве своих полей.
Николы Сивко, в борозде шел так, как будто   всю жизнь только и делал, что шел в борозде. С этого он понял, его конь из крестьянских. Катерина крутилась возле них, Сивко и его Николы.
   - Катюша! – окликнул он жену, - собирай червей, на рыбалку вечерами и утрами ходить буду. Все подспорье со свежатиной будет. Хоть рыба зато свеженькая. Она быстро придумала, куда собирать будет. Сорвала лопух и свернув его, туда собирала червей. А они с чернозьма попадались все крупнее и крупнее. Потом я   ею попросил нарезать лоз  из кустарников             тальника. «Вечером надо пробовать из тальника связать корзины  и морды, на рыбу». Вечерами она не тронутая рыба, играла в речке. Знать, рыба есть.  По ближе к обеду стала сбирать тяте и мужу обед. Они словно соревнуясь, кто больше спашет, не останавливаясь, на перекур, пахали и пахали. Надо им сказать, пусть дают лошадям отдых. Спалят же лошадей. Конь, не мужик. Отдыха требует.
Николку одолевала мысль: «Что делать? Где искать рабочие руки? Так он, не привыкший  тяжелому труду, крестьянскому, быстро испохабится . А что, если искать на тракту, бежавших из России,  мужиков? Да и бабы нужны». С этими мыслями он, вышел из борозды и повел коня за уздечку к Кате. Мимо  воды. Сивко тянул к воде морду. Никола знал по опыту   отцову, тот в таком случае говорил:  «Лошад, после тяжелого труда, как и после скачки надо поводить   пусть остынет. Только тогда вести ее к воде».Та то           об одном, то об другом дума, они шли и шли   по земле вспаханной и по целине.  Лошадям давалась целина, как и им, тяжело.
Продолжение следует.