Бомж 2

Бомж
(Остросюжетная повесть)

2.

Матвеич и Дантист остались вдвоём. Немного помолчали, а потом Матвеич заговорил:

 - Всё собирался у тебя спросить, почему тебя Дантистом зовут? Зубы больные, что ли? Или выбивать их любишь честным людям?

 - Нет, просто я когда-то был стоматологом, - тихо и немного взволнованно ответил Дантист.

 - Стоматологом? - удивлённо переспросил Матвеич. - Зубным врачом, что ли?

 - Да, зубным врачом.

 - Ну, тогда ты попал к нам не случайно: три бомжа, и все с высшим образованием. Вот что, друг, с Философом мы давно вместе держимся, греем друг друга. А с тобой только пару дней в одной упряжке. Судя по всему, ты пока хочешь быть с нами. Вряд ли у нас получатся нормальные отношения, если так ничего друг про друга не будем знать. Я много невероятных историй слышал и сам что-то в жизни повидал, но хотелось бы узнать, как проходит путь от зуборвального кресла в подвалы Одещины? - потом, чуть подумав, он добавил. - Я не настаиваю. Если это болезненный вопрос, то не говори ничего.

 - Да, в принципе, меня это уже особо не задевает. Что-то осталось, конечно, но уже не очень саднит. Ты прав, чтобы можно было друг другу как-то доверять, мы должны что-то друг о друге знать. Так что попробую тебе ответить.
 
 - Конечно, я не залез в подвал, как только вышел из своего кабинета. И в школьных сочинениях на тему: "Кем быть?", не писал, что хочу быть бомжом. Я и слова такого тогда не знал. Если бы мне во время моей учёбы или работы кто-то сказал, что я стану бездомным бродягой, то я бы плюнул ему в глаза. Да нет, даже плевать бы не стал. Зачем плевать на ненормального. Ты, я вижу, улыбаешься. Наверное, и сам такой же был.

А виной всему моя жена, которую я любил, как никого в жизни. Каждое её желание пытался выполнить. Зарабатывал хорошо. Работал в стоматполиклинике и дополнительной клиентурой обзавёлся. Квартира мне от покойных родителей досталась. Жену прописали ещё при жизни мамы, когда мы поженились. Потом дети родились - две дочки.

Всё, что нужно было в квартиру, я мог достать и купить. По советским временам дефицита деньги не всё решали. Нужны были связи. Но клиенты у меня были разные - всё помогали достать. И вот она, в то время, когда я вечерами работал, чтобы хватало денег на все её запросы, нашла себе дружка, который, по её словам, не был такой нудный, как я. А шило в мешке не утаишь.

Когда всё открылось, я был в шоке. Она же сразу заговорила о разводе. Это было для меня смерти подобно, но её измена не оставляла другого выхода. Я впал в страшную депрессию. Ходил на развод, подписывал какие-то бумаги. Всё это было для меня безразлично. Не знаю, что меня уберегло от петли, наверное, страх.

Я перебрался к другу на дачу. Лежал на кровати и бездумно смотрел в потолок, постоянно прокручивая всё в своей голове. На работу, конечно, не ходил. Меня там вначале отправили в положенный отпуск, потом за свой счёт, а потом... Нашёл меня по поручению начальства один сотрудник, спросил, буду ли я выходить на работу? Если не буду, то предлагал написать заявление по собственному желанию. Я же послал его вместе с работой и начальством. Потом, гораздо позднее, узнал, что меня уволили по статье за прогулы. Меня это не тронуло.

С другом на даче стали выпивать, но успокоения это не приносило. Жена подала на алименты, а платить мне их было нечем. Она наслала на меня адвоката, тот что-то мне долго объяснял, пытался угрожать. Потом предложил решить дело мирно. Я подписал какие-то бумаги, согласно которым я отказываюсь от своей доли в уже приватизированной квартире в счёт алиментов. Так что моя квартира со всей обстановкой стала уютным гнёздышком для новобрачных. Хорошо хоть, что я не обязался постоянно финансировать их алиментами.

Когда стало холодно, на даче жить уже было невозможно. Нужно было куда-то перебираться. Какое-то время пожил у другого товарища, но долго это продолжаться не могло. Нужно было снимать квартиру. Но где брать деньги? Итак у меня уже ничего за душой не было.

Пошёл на поклон в поликлинику. Там мне отдали трудовую книжку и сказали, что я уже давно уволен, и на моём месте работает другой человек. Пробовал устроиться в других поликлиниках, но запись в трудовой книжке была плохой рекламой. Меня на работу так и не взяли. Предлагали какую-то другую неквалифицированную работу, но я возмущался, как им в голову приходит мне это предлагать. Постепенно я так истаскался, что мне уже не предлагали никакой работы, хоть я и созрел браться за всё, что мне предложат.

Товарищ через какое-то время сказал, что хочет жениться, и попросил меня искать другое жильё. Но никто меня больше не хотел брать к себе. Пристроился в подвале того дома, где жил прежний товарищ. А дальше... дальше началась жизнь, как ты говоришь, в подвалах Одещины.
 
 - Да, - заметил Матвеич, - путь не прямой, но верный. А что жена? Она знает, где ты сейчас?

 - Думаю, ей доложили. Многие знакомые уже видели меня в таком положении. Она же, скорее всего, только использует это как оправдание перед друзьями, что бросила и обобрала меня. Да хватит уже об этом. Ты расскажи лучше что-то о себе.

Но в этот момент за дверью раздался шум, она отворилась, и в подсобку вошёл пожилой человек в мокрой, но довольно-таки приличной одежде. Увидев двух мужчин, он опасливо съёжился, но Философ сзади приободрил его:

 - Заходи, папаша, заходи. Здесь все свои. Снимай одёжу и присаживайся. Штаны мокрые тоже снимай. Здесь жарко. Может, искупаться хочешь под душем?

Незнакомец молча покачал головой, а Философ, взяв со штабеля рулонов синие штаны, продолжал:

 - Ну, тогда возьми вот эти шаровары.

Через пару минут незнакомец сидел на рулоне Философа в синих рабочих штанах и в толстом шерстяном свитере. Он потихоньку освоился, от сигареты отказался, но жадно посмотрел на бутерброды. Увидев это, Матвеич взял с рулона, используемого в качестве импровизированного стола, бутерброд с колбасным сыром и протянул незнакомцу:

 - Поешь, дружище. Хочешь, вон возьми майонеза. Тебя как зовут?

 - Сергеем Петровичем, - ответил тот, жадно кусая бутерброд, и, жуя, продолжил. - Спасибо вам большое.

 - Да не за что, Сергей Петрович. Вот возьми ещё. Ты нас не бойся, мы люди честные, хоть и деклассированные. Тебя не обидим, - сказал Философ. - Выпить хочешь?

Сергей Петрович кивнул, и Философ, быстро достав из своей сумки пластмассовый стаканчик от йогурта, налил понемногу в него и в кружки. Протянул стаканчик Сергею Петровичу, и тот молча его взял. Философ же произнёс тост:

 - Давайте выпьем за Мишку. Благодаря ему мы имеем сейчас то, что имеем.

 - Я бы предложил выпить не за Мишку, а за его Бога, - возразил вдруг Матвеич. - Давно знаю Мишку, и Философ знает. Скажу точно, что Мишка - это самое большое чудо, которое я когда-нибудь видел. И будьте уверены: если бы не его Бог, и мы с Мишкой сегодня встретились, то мы бы сейчас не имели и то, что раньше имели. Он когда-то был такой, как мы. Да где там такой?! Он был гораздо хуже нас. Он насиловал бездомных юнцов, забирал у нашего брата последнюю рубашку и последнюю копейку. Был не человек, а зверь. У меня когда-то были с ним столкновения, и мне неприятно о них вспоминать. Я тогда потерял пару зубов. Но когда он обратился к своему Богу, стал совершенно другим человеком. Он стал делать только добро.

 - Грехи искупает, - сказал Философ, вылил содержимое своей кружки в горло и стал интенсивно закусывать бутербродом. Выпили и Матвеич с Дантистом. Только Сергей Петрович продолжал держать свой стаканчик. Он вдруг несколько громче, чем требовалось, и как-то надрывно заговорил:

 - А я не буду пить ни за какого Бога! Я не буду за Него пить! Потому что Его нет! Его просто не может быть!

На это Матвеич спокойно ответил:

 - Ну и не надо за Него пить. Выпей за что-то другое.

Однако Сергей Петрович не успокаивался, а запричитал ещё громче:

 - Не хочу я за Бога пить! Его нет!

Тогда Матвеич изменился в лице, сурово посмотрел гостю в глаза и совершенно другим тоном сказал:

 - Не хочешь за Него пить - не пей! Выпей за своё здоровье. А голосить здесь нельзя! Тебе Философ говорил. Не успокоишься - продолжишь свои причитания в луже под деревом!

Это встрезвило Сергея Петровича. Он молча выпил водку и стал закусывать бутербродом, который ему протянул Философ. Прожевав бутерброд, он уже не так нервно заговорил:

 - Бога нет. Если бы Он был, то я бы сейчас не был мёртвым.

 Услышав это, друзья понимающе переглянулись. Философ обхватил виски ладонями, выражая этим мысль: "Что я наделал?" Гость увидел реакцию "хозяев" и поспешил их успокоить:

 - Вы не думайте, что я сумасшедший. К сожалению, я пока в здравом уме. Я, конечно, живой. Это... Но я попробую вам рассказать всё сначала. Может, вы мне сможете помочь.

(Продолжение следует).