Мангышлак. Последняя гастроль

События 1991 года ясно показали, что Союз нерушимый стал разваливаться. Сразу после путча и возвращения Горбачёва в Москву казалось, что вот сейчас он начнёт наконец-то наводить порядок в стране. Но этого не случилось, 24 августа объявила независимость Украина, а потом, 8 декабря 1991 произошёл сговор Ельцина, Кравчука и Шушкевича и объявлен роспуск СССР и образование СНГ. Назарбаева не пригласили в этот вновь созданный СНГ и почти сразу Казахстан объявил о независимости 16 декабря 1991 года. Здесь следует сказать, что первым объявил о независимости России Ельцин еще 12 июня 1990 года. С этого и начался развал Союза. Живя в Казахстане, мы не имели подробной информации о том, что происходит в России, тогда ещё РСФСР, хотя всё чаще стали нарушаться привычные связи между предприятиями, стал разваливаться военно-промышленный комплекс, куда входил и ПГМК, где я тогда трудился. Пошли задержки зарплаты, ухудшилось снабжение, которое до этого худо-бедно поддерживалось за счёт экспорта удобрений. А тут разорвались связи с поставщиком апатитов с Кольского полуострова и другими предприятиями Союза. Вдобавок разрушавшая производство все года четыре до этого конверсия привела к исчезновению оборонных заказов, производство стало хромать. Люди стали всё чаще подумывать, как жить дальше, многие заговорили об отъезде из Казахстана. Народ на Мангышлаке был лёгок на подъём, сюда и приезжали-то не навсегда, поэтому кто мог стали искать пути возврата на Родину. Мы тоже стали задумываться над этим, но куда ехать, где кто нас ждёт?

С января 1992 года отпустили цены, и инфляция стала зашкаливать. У нас появилась проблема получить деньги, наличность была в дефиците. В ход пошли разные суррогаты, чеки банков, талоны с печатями. Чтобы получить наличные для поездки в отпуск, я отстоял часа два в очереди в кассу. Выдавали только отпускные, хотя большие суммы скопились невыплаченной зарплаты. Хорошо ещё, что хватило денег в кассе. Вышел я из душного помещения кассы, чувствуя себя победителем, но это была лишь малая часть проблем, свалившихся на нас.

По возвращению из отпуска в августе 1992 года я неожиданно получил предложение от соседней фирмы "Южнефтепровод" о заключении контракта на поездку в Англию на обучение и последующий тренинг персонала ИВЦ. Вскоре после моего согласия мне вручили отпечатанное на фирменном бланке английской фирмы ICL приглашение на учёбу по четырём курсам: система UNIX SVR4, администрирование системы DRS6000, язык программирования Си и сетевые средства TCP/IP. 30 октября 1992 года состоялся мой отъезд в Британию, и вернулся я оттуда 28 ноября. Сама поездка требует специального рассмотрения и описания. После этого я стал обучать персонал ИВЦ "Южнефтепровод" всему, что освоил на курсах. Несколько раз заходил разговор о моём переходе на работу в ИВЦ, так прошло полгода, мне тяжело было уходить из ПГМК, я проработал к этому времени 15 лет на КВЦ ПГМК, руководил отделом, и просто так, взять и уйти, было нелегко, я чувствовал ответственность перед коллективом.

В апреле 1993 года мы купили трёхкомнатную квартиру в соседнем с нами доме на втором этаже. Квартира эта ранее принадлежала прорабу, который строил дом, поэтому её состояние было очень хорошим. Ровные стены и потолки, качественный пол, все окна и двери плотно подогнаны и легко открывались-закрывались. Кроме всего, в квартире была устроена двойная входная дверь, что избавляло от шума лестничной клетки и сквозняков из подъезда. Почти сразу приступили к ремонту, который носил легкий косметический характер. Выкрасили окна и двери, сменили сантехнику, замки, в конце покрасили полы и вскрыли их лаком, оставив на просушку на время отпуска в июне.

Отгуляв отпуск, я 15 июля 1993 года в порядке перевода перешёл в ПО "Южнефтепровод" на должность зам. начальника ИВЦ. Новая работа принесла массу новых впечатлений. Я как будто открыл для себя новый параллельный мир, в который теперь я с энтузиазмом вживался. После унылых однообразных дней среди столь же унылых настроений работников ПГМК, у которых главная мысль была: как бы куда-нибудь уйти или уехать, появилось новое живое дело. "Южнефтепровод" закупил у фирмы ICL партию компьютеров и рабочих станций, а также комплект новой мебели и оборудования для ИВЦ, и нам предстояло всё это устанавливать и налаживать. Ну и, учитывая, что я только недавно проходил обучение по всем этим системам, у меня прямо чесались руки поскорее включиться в работу. Да и статус мой повысился, теперь я был одним из руководителей, подписывал множество документов, ходил на планёрки и совещания к Генеральному директору. Кабинет мой был оборудован новой мебелью, компьютером и оргтехникой. Удобное кресло, специализированный компьютерный стол, телефоны и селектор, стол для совещаний и стулья для посетителей, – всё это было выдержано в едином стиле, работай и радуйся!

Положительных эмоций добавлял и переезд после ремонта в новую трёхкомнатную квартиру, что после 13 лет проживания в двух комнатах было большим благом. У сына Саши появилась своя комната, в которой он тут же повесил свои любимые плакаты Виктора Цоя, группы Кино, фото Шварценеггера, кумира подростков тех лет. У девчонок также появилась своя комната, там развешали картинки кошечек и собачек. Конечно, хотя в девчачьей комнате и стояла кроватка Инны, младшей дочери, которой было полтора годика, она часто "сбегала" к нам в зал, и Лена была чуть ли не полновластной хозяйкой комнаты. Не покупая никакой дополнительной мебели, мы отлично обустроили квартиру, стало просторнее, да и дышать полегче, ведь потолки были выше на 20 см, что мы заметили, когда вешали шторы. В квартире была большая застекленная лоджия, туда отправился один из холодильников, приобретенный мной в качестве оплаты за переводы для Завода пластмасс.

Вообще, касательно переводов, это уже стало моей второй профессией, как и регулярное общение на английском языке в городском клубе английского языка, в котором я был вице-президентом. На каждое из субботних собраний клуба мы готовили разные материалы, кто-то освещал новости, кто-то находил интересные факты и события, главным было: ни слова по-русски.

У меня появился еще один профессиональный праздник: День нефтяника, который отмечался в первое воскресенье сентября. В большом помещении фойе ПО "Южнефтепровод" накрывали столы, приглашали пенсионеров и бывших работников, дарили подарки и вручали грамоты и премии.

Материальная сторона у меня также улучшилась, кроме всего прочего я получал надбавку за знание языка. Ну а премии, как и у всей нефтянки, начинались от 70% и выше. Если добавить к этому районный коэффициент 1,7, то можно сказать, что денег было достаточно. Была другая проблема: куда и как их потратить, учитывая высокие темпы инфляции. Помню, получил я как-то зарплату, и мы "бегом" побежали в комиссионку, где уже заранее присмотрели хороший импортный столовый сервиз. Была еще одна причина избавляться от денег: Россия с июля 1993 года перешла на новые российские рубли, а нам зарплату выдавали ещё старыми, образца 1992 года. Эти рубли в России уже не принимали, и те, кто уезжал в отпуск быстро меняли их на новые, но, конечно не один к одному. Шустрые люди сразу же установили коэффициент обмена 1,3 – 1,5. В магазинах цены росли как на дрожжах, на хлеб долго цены не повышали, но сильно ухудшилось его качество, а так – почти каждый день новые ценники.

15 ноября 1993 года Казахстан ввёл свою валюту – тенге. Поначалу курс был 1:500 по отношению к российскому рублю. Цены потеряли лишние нули, но ненадолго. Как оказалось, инфляция в Казахстане была даже выше, чем в России. Хотя к введению новых денег власти подготовили много товаров, припрятывая их заранее и потом выставив на прилавки, чтобы люди могли сказать: ах, как хорошо, что теперь своя валюта – тенге. Со временем и дефицит налички появился. В банке, где мы получали зарплату, ввели книжки, снимать можно было только фиксированную сумму, которую определяли на каждый день. Так, получение зарплаты растягивалось на несколько дней, а вообще мы взяли за привычку наведываться в банк каждый день, чтобы успеть снять деньги, коих был дефицит. В кассе предприятия выдавали только отпускные или командировочные. Получив отпускные и прибавив те, что оставались от зарплаты, мы меняли их на доллары, это было выгоднее, чем менять на российские рубли. Во-первых, доллар не был подвержен инфляции, во-вторых, приезжая в Россию можно было всегда с выгодой поменять их на российские рубли уже на месте.

Дефицит наличных тенге приводил к тому, что при каких-то "левых" работах расплачивались со мной натурой. Так, за переводы документации по сетям я получил 11 метров паласной дорожки, за документацию Завода пластмасс, как я уже говорил, я получил холодильник Саратов. Частые услуги по переводу, как устно, так и письменно, для конторы Каражанбаснефть, когда туда зачастили американцы, обогатили наш стол осетровой рыбой. Иногда куски осетрины были такими большими, что не влезали в морозилку, и приходилось их резать. Чего мы только из осетрины не готовили, даже делали пельмени. Икры мы тоже в тот год изрядно откушали. Причём это была паюсная икра, считающаяся самой вкусной. И это правда, потому что, когда как-то презентовали мне баночку чёрной икры из Дагестана, она показалась мне мелковатой и сухой.

Касательно других продуктов питания, особенно овощей, у нас был хороший козырь: наличие на предприятии своего самолета Л-410 и бригады лётчиков. Его назначение – летать вдоль трассы нефтепровода, выявляя утечки и разливы нефти. Протяженность трубопровода была 1380 км: от станции Узень до Самары. Техническое оснащение нефтепровода или лучше сказать, нефтепродуктопровода, представляло из себя сложное инженерное сооружение, параллельно с основной трубой шел служебный газопровод для питания компрессорных станций, а ещё водовод, по которому в обратном направлении шла вода из Волги.

Так вот, для облетов трубы и был предназначен Л-410. Ну а кроме этого, он регулярно совершал полёты в Махачкалу, Астрахань, Уральск, где затаривался свежими овощами по низким ценам. Для работников управления это было хорошим подспорьем. Привозили не только овощи, но и другие продукты, например, свежее мясо или фрукты. Не сказать, что на рынке не было мяса, оно было и даже в достатке, но цены были высокими, да и казахи часто пытались выдать за говядину верблюжатину, даже клали говяжью ногу, вот дескать, настоящая говядина. Но мы эти уловки хорошо знали, верблюжатину научились распознавать и по цвету, и по запаху.

На Новый год в 1994 году привезли для работников управления большую партию сайгачатины. Это было почти идеальное мясо для шашлыков, тем более что для варки оно не годилось. Так что мы встречали Новый год с шашлыками из сайгаков. Надо сказать, что по вкусу они оказались очень даже ничего.

В 1994 году ПО "Южнефтепровод" заключило контракт на поставку систем компьютерной вибродиагностики с английской фирмой Энтек. Встал вопрос о стажировке персонала. Было принято решение, что поедут главный инженер и главный механик, ну и я в качестве переводчика. На апрель 1994 года был намечен отъезд, уже отправили документы в Алма-Ату для получения виз, но выяснилось, что теперь для виз нужно казахстанское гражданство. Наши документы вернули, потому что ни у меня, ни у главного механика этого гражданства не было. С главным инженером проблем не возникло, он сам по национальности был казах, но ехать одному без нас ему не было смысла. Принимать казахстанское гражданство ни я, ни главный механик не хотели, потому что это затрудняло или вообще закрывало путь в Россию. Проблему решили с помощью связей в городском УВД. Там закрыли глаза на то, что в гражданских паспортах не было штампов о казахстанском гражданстве, а в заграничные такие штампы поставили. Конечно, за определённый бакшиш. Пока шла вся эта канитель, дело застопорилось, и поехать в Англию нам удалось уже в октябре 1994 года.

Главный инженер к этому времени уже собрался лететь в Штаты, и ему наша поездка была не интересна. Так мы вдвоем с Олегом, главным механиком и оказались в Англии, в прелестном местечке Шептон-маллет, в фирме Энтек. Запомнилось посещение нефтеперерабатывающего завода на севере Лондона. Нас пропустили только после переодевания в спецодежду и обувь, новенькие комплекты которых принесли со склада. Мы прошли к агрегатам, посмотрели приборы в действии. Жаль, что не сфотографировались в эти костюмах, вид у нас был, как у настоящих английских рабочих.

Спустя месяц после возвращения из Англии я получил вызов из Пятигорска с приглашением на работу в АО "Ставропольэнерго", где когда-то работал до отъезда в Казахстан. Мы приняли решение возвращаться в Россию, и 19 декабря 1994 года я покинул город Актау. Последняя гастроль на Мангышлаке была окончена.