Афера Ленина с наследством Н. Шмита

Подробности аферы В.И. Ленина с наследством фабриканта-революционера Н. Шмита в воспоминаниях соучастницы Елены Кравченко

В своих воспоминаниях большевичка Елена Константиновна Кравченко-Барсова (1879 – 1969 гг.) вспоминала 8 августа 1968 года бодрым голосом на магнитофон: «В Москве у миллионеров Морозовых сестра была замужем за фабрикантов Шмитом (Павел Александрович Шмит, Шмидт; (1849—1902 гг.), на приданое жены Веры Викуловны Морозовой создал в Москве семейное предприятие: на Кузнецком Мосту он держал мебельный магазин, а на Пресне находились корпуса его фабрики художественной мебели и личный двухэтажный особняк – прим. автора), у которого была мебельная фабрика на Красной Пресне. У Шмидта было четверо детей. Старший сын, Николай, учился в университете и там познакомился с нашими товарищами, революционерами. Ведь мы тогда всячески старались студентов заинтересовать учением Ленина и борьбой за революцию. Николай очень быстро откликнулся и стал помогать нашей партии…
Как раз в это время умирает его отец и Николай становится его наследником и хозяином мебельной фабрики... Он начал на своей фабрике проводить мероприятия по нашей программе, школу организовал, помощь материальную, и самое главное, он установил на своей фабрике 9-ти часовой рабочий день, а ведь был тогда 12-ти часовой. Рабочие боготворили такого хозяина, а купечество московское его штрафовало…
Революция 1905 года. Все рабочие николаевой фабрики пошли на баррикады, и Николай с ними пошёл… Восстание подавлено. Николай оказался в Бутырской тюрьме.
К нему на свидание ходят сёстры, а он им говорит: "Вот что меня мучает. Я хочу, если со мной что-нибудь в тюрьме случиться, если я погибну, то всё что мне от отца досталось было передано Ленину на революционную работу"... Попросил привести к нему юриста… Сестра Лиза привела юриста и Николай написал духовное завещание, а с неё взял клятву, что она выполнит это завещание, если с ним что-нибудь случиться… И через неделю или две нашли Николая мёртвым в камере, с перерезанными на руке венами. Врачи тюремные дали такое заключение: умер от самоубийства…
(Утром 13 февраля нашли труп Николая Шмита на полу изолятора с двумя ранами на шее, с порезом на руке и ссадинами на лице. Эксперт Минаков сообщал в заключении о смерти, что больной с целью самоубийства разбил стекло в зимней и летней раме и осколками стекла нанес себе раны на руке и на шее, а затем, истекая кровью, свалился на пол, где и скончался. Доктор Гольденбах пришел к выводу, что в данном случае скорее всего надо предполагать убийство, а не самоубийство. Надзиратель Козлов, дежуривший в эту ночь в коридоре у изолятора, не слышал ни звона разбиваемых стекол, ни падения умирающего юноши на пол, но эти показания отвергает П. Львов-Марсианин, утверждая, что Н. Шмит был убит именно надзирателем Козловым. Есть версия, что Николая Шмита убили большевики или по их заказу, так как он начал давать показания о финансировании их партии, в частности, о том, что передал М. Горькому 15000 рублей на газету и 20000 рублей на оружие. Кстати вспомнить, что накануне большевики убили друга и дядю Николая - Савву Тимофеевича Морозова, перед этим изрядно попользовавшись его капиталом - прим. автора).
Когда мы это обсуждали Владимир Ильич сказал: "А вчера ко мне пришла Лиза и говорит, что приехала из Москвы специально к вам, чтобы вы помогли выполнить клятву, которую я дала брату. Прошёл почти год (значит описываемые события происходили в конце 1907 года или в начале 1908 года в Женеве, в Швейцарии – прим. автора), а я не могу её выполнить. Николаевы средства все находились в обороте Морозовых". Вот я вас и вызвал, обмозгуйте это дело. А меня так ласково взял за спину и говорит: "А толковую девицу вы к ней приставьте, чтобы у неё была подруга. Будет у неё подруга и мы будем знать, чем она дышит, чего она хочет?"
Дал нам адрес. Пришли, перед нами девушка-красавица лет 22-х. Она очень рада была… Начали знакомиться, дружить.
Думали, как начать дело о деньгах. Надумали! Лиза пишет письмо дядюшке миллионеру Морозову, у которого в обороте находились деньги. "Дорогой дядюшка, ты знаешь я поехала за границу, я сейчас в Женеве, в Швейцарии, хочу здесь подольше пожить. Поеду в Рим, в Париж, хочу кое-чего здесь закупить, картин хороших, скульптур для нашей квартиры. Ты уж, пожалуйста, не задерживай деньги, которые мне оставил Коля по духовному завещанию".
Ну, мы думали, что всё уже – "дело в шляпе!". Ходим весёлые, думаем – выполнили поручение Владимира Ильича!
Но не тут-то было! Приходит от дядюшки такой ответ: "Дорогая племянница, не делай такой глупости, не бери из моего оборота свои средства! Ведь ты знаешь, что на каждый свой рубль получаешь 70 копеек процентов. Где ты так свои деньги положишь? Пиши, сколько тебе надо? Десять, пятнадцать тысяч, я тебе вышлю. Живи там, покупай, чего тебе хочется". Мы носы и повесили!
Думали, думали… Опять к Владимиру Ильичу надо идти, ничего больше не можем придумать! Пришли к нему. Говорим: Владимир Ильич, вот так и так, такая досада! Владимир Ильич встал из-за стола, он ведь тогда заканчивал свой труд "Материализм и эмпириокритицизм" (Работа написана во второй половине 1908 года, издана отдельной книгой в 1909 году – прим. автора), прищурился походил по комнатке туда – сюда, заложил руки, конечно, за свой жилет, потом лысенку свою потёр, остановился перед нами и говорит: "А знаете что, а давайте выдадим её замуж за дворянина-большевика!". Мы думаем, что-то Владимир Ильич вдруг сватом стал?! А он перед нами остановился и целую лекцию нам прочёл о классовой психологии. "Ведь, - говорит, - Морозовы, они, конечно, миллионеры, богачи, но вышли-то они из кулачья! А Царь-Батюшка к своему престолу не пускает такого происхождения людей. У него фрейлины все дворянки, министры - все дворяне. На банкеты и на приёмы он только дворян приглашает. А Морозовы как не вертятся, другой раз денежки подкидывают туда, но нет – Царь-Батюшка их к себе не приглашает, не дворяне! Вот станет Лиза дворянкой, посмотрим тогда, может дядюшка и клюнет!".(Виктор Константинович Таратута {апрель 1881— 13 мая 1926 гг.} — член РСДРП(б) с 1898 года, партийная кличка "Виктор", журналист, советский государственный деятель; его сожительница Елизавета Павловна Шмит родила ему детей: Нину {1908—1967 гг.} — экономист-юрист, работала библиографом в ВГБИЛ, Николая {1915—1994 гг.} — участник Великой отечественной войны, работал в НИИ Радио, Лидию {1917—1999 гг.} – прим. автора).
"Владимир Ильич, - спрашивает Таратута, - а где такого жениха-то взять?". Владимир Ильич сейчас же покричал в другую комнатку Надежду Константиновну и попросил её: "Надюша поищи-ка в своих святцах, нам вот такой жених нужен: чтобы был дворянин, но большевик!". Надежда Константиновна выходит минут через пятнадцать и говорит: "Есть такой жених – это Игнатьев Александр Михайлович, он дворянин, племянник графа Игнатьева, который сейчас является министром народного просвещения, учится в университете и, в тоже время, является членом нашей партийной организации и ведёт работу среди солдат петербургского гарнизона". Это была такая работёнка, за которую, если попадался, так даже в каторгу не посылали, а просто пристреливали на месте! Владимир Ильич оживился очень и говорит: "Прекрасных жених! Вызывай, Надюша!". (Александр Михайлович Игнатьев {13 ноября 1879 — 27 марта 1936 гг.} — русский революционер-большевик, советский дипломат и изобретатель, фиктивный муж Елизаветы Павловны Шмит - бракосочетание состоялось в октябре 1908 года в парижской русской посольской церкви - прим. автора).
Елизавете Павловне, когда рассказали об этом, она сказала: "Я на всё готова! Не могу больше так мучаться, я должна выполнить клятву, которую дала своему погибшему брату.". Недельки через две явился в Женеву молодой человек лет 26-ти, одет по последней моде, красивый. Приходит к Владимиру Ильичу: "Чем могу служить?". Владимир Ильич говорит: "Женится придётся, брат! И как можно скорее!". Игнатьев на это поднял руку и ответил: "Готов служить нашей партии!". Он понимал, что к Ленину вызываю не потому, что ему невесту нашли, а потому это дело серьёзное и важное для партии… В дальнейшем Владимир Ильич ему в беседе рассказал, что этот брак может быть фиктивным, но Игнатьев продолжал быть готовым, и он не сказал, что у него в Питере была любимая девушка Ольга (Константиновна) Канина, с которой они собирались вступить в законный брак…
Познакомили их с Елизаветой Павловной. Ну, пришлось ехать в Париж, чтобы их обвенчать, в Женеве не было консульской церкви. В Париже все было организовано очень шикарно… И появилась запись в духовных книгах: "Елизавета Павловна Шмит отныне Елизавета Павловна Игнатьева – потомственная дворянка.". Товарищ Игнатьев через два-три дня после этого уехал и никогда к своей законной жене претензий не имел (Вскоре был организован бракоразводный процесс, по итогам которого на Игнатьева, как на виновную сторону, решением духовной консистории была возложена «церковная епитимья и семилетнее безбрачие» - прим. автора).
А она пишет дядюшке новое письмо: "Дорогой дядюшка, я вышла замуж за племянника графа Игнатьева. Будем жить с ним в Париже, там надо снять приличную нашему положению квартиру, обставить её, как следует. В Ницце присмотрели виллу, там тоже надо её обставить. Словом, дорогой дядюшка, я теперь самостоятельная хозяйка, ты уж не задерживай мои средства…». Послали письмо, ну, прямо изболелось всё сердце у каждого из нас, как дело обернётся? Приходит от дядюшки ответ: "Дорогая племянница! Я всегда был уверен, что ты украсишь нашу фамилию. Присылай человека с доверенностью за деньгами". Как мы с этой бумагой бежали к Владимиру Ильичу, кажется никогда в жизни не бегали. Владимир Ильич посмотрел и говорит: "Клюнул! Я был уверен, что клюнет".
Надо было снарядить человека за деньгами. Пришлось прежде всего состряпать ему паспорт. Состряпали, что это какой-то коммивояжёр. Едет, а она написала ему полную доверенность. Шестернину пальто купили, костюм купили, и даже через пузо цепочку золотую, как купцы носили раньше. Чемодан огромный, в нём ничего нет, пустой. Поехал Шестернин, (Шестернин Сергей Павлович {1864 - 1944 гг.} - активный участник социал-демократического движения, кличка «Руслан» - прим. автора) просидел тут месяца три у дядюшки. Надо было всё высчитать, сколько в обороте времени было, да что накопилось… Когда расчёты были закончены, Шестернин перевёл в партийную кассу сто девяноста тысяч в золотой валюте… Владимир Ильич на эти средства и, очевидно, с согласия центрального комитета, послал в Россию сто человек, которым было поручено в двадцати городах организовать подпольные типографии.».

Ещё в 1903 году член РСДРП Елена Константиновна КРАВЧЕНКО (Барсова) по заданию Костромской социал-демократической организации, приехавшая в Кострому из Новоторжского уезда после её увольнения с работы за революционную деятельность, поступила домашней учительницей в усадьбу к Колодезниковым. Сюда приезжали революционеры-профессионалы, чтобы укрыться от наблюдения, отдохнуть после побега из тюрьмы, а иногда получить «чистый» паспорт и деньги. Бланки паспортов добывали у писаря Шишкинского волостного правления, а деньги Колодезников получал у своего богатого брата. Из Костромы в Жирославку был доставлен гектограф. Вместе с хозяевами Елена Константиновна печатала листовки и воззвания, тексты которых комитет РСДРП посылал ей с «гостями» и «родственниками». Печатную продукцию отправляли в город через крестьян деревни Левино Александра и Якова Куликовых и Петра Смирнова из деревни Жданово, доставлявших её в возах дров на конспиративную квартиру. Гектограф хранился на пчельнике в пустом улье, и когда нагрянули с обыском жандармы, то не смогли его обнаружить. В 1905 году была организована шрифтовая типография, работали подпольные наборщики «Вася» и «Маруся». Весной 1905 года Е. К. Кравченко уехала в Москву, где участвовала в декабрьском вооруженном восстании. А следующей весной года она вернулась в Кострому и поселилась в квартире Колодезниковых на Вознесенской улице под видом репетитора их детей. На деле же она выполняла поручения комитета РСДРП. Кравченко принимала активное участие в установлении Советской власти в Костромском уезде, занимая ответственные посты в органах народного образования, в Наркомате рабоче-крестьянской инспекции, в ЦК партии, в аппарате Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. Сохранились её воспоминания «На баррикадах Красной Пресни». В старости была уважаемым персональным пенсионером, как старая большевичка получала "кремлёвский паек" с икоркой и балычком, проживала в Москве.

ШМИТ Елизавета Павловна (1887–1937), участница революционного движения, младшая сестра революционера и фабриканта Н.П. Шмита. Окончила Московскую частную женскую гимназию Е.Е. Констан, получив звание домашней учительницы (1905). В 1905–1906 гг. училась на Московских Высших женских курсах. В 1905 г. вступила в РСДРП(б), была секретарем Московской боевой группы. После смерти Н.П. Шмита, убитого в феврале 1907 г. в Бутырской тюрьме, и поражения революции в конце 1907 г. эмигрировала во Францию. В 1908 г. в Париже вступила в фиктивный брак с А.М. Игнатьевым, что дало возможность получить наследство Н.П. Шмита. В 1919 г. вместе с мужем В.К. Таратутой и пятью детьми вернулась в Россию. В 1919–1922 гг. работала в Глав политпросвете Наркомпроса, заведовала детдомом в детском городке им. Коминтерна. В 1922–1925 гг. работала переводчицей в Коминтерне и ряде издательств, в 1925–1930 гг. – в библиотеке Комакадемии. В 1930–1932 гг. – научный сотрудник редакции Малой Советской Энциклопедии. В 1935–1937 гг. работала в Комиссии при ЦИК СССР по изданию документов эпохи империализма и революции.

Подробности читайте в книге Владлена Дорофеева «Бесы "Кровавой Зари". Первая Русская революция в неизвестных воспоминаниях участников»: https://ridero.ru/books/widget/besy_krovavoi_zari/