Ворона

               
     По рельсам трамвайным гуляла ворона. Шагала так гордо, словно на её голове была настоящая корона! Чёрный смоляной хвост напоминал шлейф монаршего платья, а мощный и острый клюв – торчащий рог, готовый в любую секунду сокрушить врага. Ох и хитра же была эта птица, красующаяся невдалеке от трамвайной остановки. Она давно заприметила невысокого мужичка, любовавшегося ею. Понимала ворона, что он – добрячок, что чуточку хмельной и явно не из богачей. Знала, именно у таких в карманах всегда полно крошек, и они щедро делятся ими с птицами. Эти люди никогда не бросят ни палку, ни камень, ни поддадут носком ботинка. Ворона была мудрой, на длинном жизненном пути она повидала немало. Подойдя поближе к своему обожателю, птица, повернув голову в его сторону, глубоким, хриплым: «Кра-а-а!» дала понять, что готова и поболтать.
     Мужичок растерялся на мгновение, а потом, громко рассмеявшись, сказал:
- Ваше Величество, не изволите ли угоститься? - Опустив руку в карман пальто, извлёк оттуда плавленый сырок в серебристой обёртке и, заученным движением, мигом сорвал её с брикета, крупно раскрошил лакомство, пригласив  резвунью жестом к трапезе.
Ворона без особого интереса посмотрела на сырные крошки, повертела головой в разные стороны и лениво направилась к угощению, вероятно, не в силах совладать с аппетитным запахом, исходившим от вкусного продукта, который не так часто ей удавалось откушать.  Выбрав самую крупную крошку, она взяла её в клюв и, повертев перед глазами добряка, проглотила с царственной важностью, выразительно каркнув.
- Спору нет! Твоя большая голова уж точно совсем не пустая! – продолжал восхищаться мужичок. - Такой мозг нужно питать! Эх, жаль, шоколадку мы с мужиками уничтожили. Она маленькая была, вот такая! - И, выставив вперёд два указательных пальца, показал расстояние сантиметров в десять.
Плутовка, подобрав все крошки, вернулась назад на рельсы, произнесла своё: «Кра-а-а-а!», словно приглашая к продолжению беседы, и посмотрела на благодетеля взглядом, не терпящим никаких возражений. 
- Кабы знал, что тебя повстречаю, приберёг кусочек! – Мужчина вывернул оба кармана. - Пусто! Не серчай!
Хитрунья запрыгала, словно хотела взлететь не с разбега, а с места и плавно расправила крылья. Но вскоре сложила их по местам и ещё пристальней уставилась на собеседника.
- Крылья – это сила! И я такие иметь был бы не прочь. - Мужик посмотрел на свои руки и даже взмахнул ими для пущей убедительности. -  Видишь ли, на «мерседесы», чтобы носится с бешенной скоростью, я не скопил деньжат, да что говорить, у меня и «Запорожца» сроду не было. Не сподобился! И крыльев для полёта Бог не дал! Я, правда, летал, да всё больше от пинков. - виновато разведя ладони в стороны, добавил: - Нет, ты не подумай! Я - не пьющий! Только по праздникам!
Птица, грузно переминаясь с лапки на лапку, выкрикнула что-то похожее на: «Ко-о-ох!»
-  Не охай, я честно говорю! - Мужичок смутился. -  У меня, понимаешь ли, внук родился!  Как было не отметить такое событие?  Рождение новой жизни – это, знаешь ли, чудо!  Девять месяцев ожидания, волнения и тревог! А потом -  бац, и ещё один пацан на свет появился! Так мы с мужиками за него по соточке и приняли на грудь.
Ворона подпрыгнула.
- Да ладно, не возмущайся! Ну, чуток поболе – по сто пятьдесят!
Вороная плутовка склонила голову набок и прищурила один глаз.
- Хитрющая ты, как я посмотрю! Опять не веришь? Прям, как моя Варвара! Та тоже: руки в боки, глаза навыкат и давай бухтеть: «Сколько можно? Когда это закончится? Итак мозгов не было, а теперь и последние пропьёшь!»  Обидно!
Ворона раскрыла клюв и только собралась что-то каркнуть, как из-за угла появился долгожданный трамвай! Она расправила крылья и, быстро набирая скорость, помчалась по рельсам в противоположную сторону, потом, взмахнув крылами, взлетела ввысь; развернувшись в воздухе, вернулась к остановке и, ловко выхватив из урны серебристую фольгу от плавленого сырка, бросила её мужичку прямо под ноги.
     Я, наблюдая эту картину со стороны, крепко задумалась: какие чувства переполняли ворону? Благодарность? Сочувствие? Восторг? Чудны дела твои, Господи! Вороны  понимают и жалеют людей! Люди часто не понимают, как прекрасны те, кому нет нужды притворяться и лукавить!   А, в целом, какой же он дивный этот наш волшебный и неповторимый мир!