Как лейтенант на военный совет ходил

О роли бани в служебной карьере
В годы советской власти (речь пойдет о перестроечном периоде) по строго заведенному во внутренних войсках правилу, несмотря на принцип единоначалия, все важнейшие вопросы решал военный совет. Этот коллегиальный орган воплощал в жизнь стратегические решения партии и правительства в развитии войск. Например, принятия под охрану транспортных коммуникаций – мостов, тоннелей на БАМе, Забайкальской и Дальневосточной железной дороге. Или применение сил и средств во время межнациональных конфликтов в республиках Средней Азии и Закавказья.
Помимо аналогичных решений рассматривались и персональные дела о назначениях уровня «полк-бригада-дивизия». Отдельной строкой в повестке дня стояли вопросы перевода на руководящие должности в структуре главкомата. Смею предположить, что на данное высокое собрание могли попасть кандидаты не ниже майора. Однажды, правда, на военный совет войск угодил мой одногодок – старший лейтенант из квартирно-эксплуатационной службы тыла войскового объединения. Герой  наш – Руслан, родом из славного города Ивано-Франковска. И у меня, выпускника Львовского политучилища, сложились с ним добрые приятельские отношения. Но обо всем по порядку.

Особо важное задание
Руслан – везунчик, не иначе. Готовился по распределению из Камышинского военно-строительного училища, где постигал сложную фортификационную науку, на Новую Землю, а попал в цветущий столичный город-миллионник. Минуя полковое звено с вечно рвущимися трубами отопления и забитой канализацией, получил стол и стул в КЭО штаба. В отделе все офицеры сплошь и рядом майоры и подполковники. А он один лейтенант – молодой и ранний.
Поселили его, пока ждал супругу из Камышина и казенную квартиру, в военном санатории в предгорьях Медео. Там же, к слову, в одном из номеров до получения жилья коротал время начальник политотдела управления войск. Увидев однажды лейтенанта на автобусной остановке возле здравницы, полковник Гончаров предложил подвести молодого офицера на службу. А потом вечерами, когда не был в отъезде, стал забирать его с собой после завершения рабочего дня. Вот такая забота о людях!
По службе ему, шустрому лейтенанту, зампотылу войск доверил одну деликатную задачу. Как сказал грозный с виду  полковник – будешь «окучивать» гостиницы. А это означало, что, скажем, прибывает из главкомата комиссия, значит, езжай, договаривайся, размещай московских проверяющих в люксы. Проводится сбор партактива, будь добр, постарайся, чтобы окна гостиничных номеров бойцов идеологического фронта выходили не на задворки казахстанской столицы, а были, непременно, с видом на главный проспект, носивший, как водится, имя пролетарского вождя.
– Не знаю, чем расплачиваться будешь перед администраторшей, – говорил неопределенно-загадочно полковник Сызко,  сам, очевидно, понимая деликатность положения, – но на военторговский дефицит можешь рассчитывать: шоколад и шампанское для угощения милых дам всегда в твоем распоряжении. Включай обаяние, шутку и смех, а не выйдет, – сделал паузу слывший любителем женщин главный интендант, – натурой расплачивайся...
Вот так, ни больше, ни меньше. А вы тут про системы отопления и канализацию, понимаешь ли...
Однажды в суете служебных дел Руслана ни с того ни с сего вызвал к себе на беседу начальник отдела кадров полковник Кохно. И сам же сходу признался, что находится в полной растерянности от поступившей в штаб телефонограммы. А в ней предписывалось старшего лейтенанта Ковша командировать в Москву на заседание военного совета.
– Так просто на такие «посиделки» не вызывают, – вслух размышлял кадровик. – Стало быть, командование видит тебя на новой должности. Вот только какой, никак не могу понять...
Опытные наставники предупредили, что на военный совет надлежит прибыть в безукоризненной, с иголочки, форме, иметь при себе все необходимое. Считай, укомплектованный тревожный чемодан. Приказ убыть к новому месту службы может последовать незамедлительно. Тем более, тогда офицеры внутренних войск периодически направлялись в качестве советников в части афганского царандоя.
Сборы были недолги, но тщательны. Прибыв при полном параде в здание на Красноказарменной улице, Руслан доложил дежурному офицеру и стал ждать, когда его вызовут на заседание. Перед этим он прошел своеобразный кастинг на предмет уставного внешнего вида и короткий инструктаж. Пока водили по кабинетам, понял, что будут обсуждать его кандидатуру для назначения в квартирно-эксплуатационный отдел главкомата.
Руслан и спустя три с лишним десятка лет помнит все в мельчайших подробностях: как строевым отчеканил шаг, как бодро доложил, как ощутил на себе пристальные взгляды седовласых генералов. Секретарь совета огласил короткий послужной список и характеристику, присланную из алма-атинского управления. Последовали вопросы. Руслан бойко отвечал. Все шло к тому, что сейчас, не тратя зря время, примут единогласное решение и, как говорится, делу венец.
Однако слово взял начальник политуправления генерал Гриенко, ранее служивший на Старой площади в должности инструктора административного отдела ЦК. Обратив внимание членов совета на отсутствие в служебной карьере кандидата должности полкового звена, отсутствие боевых наград, он рекомендовал с назначением повременить.
В принципе Руслан ничего не терял, и взлететь высоко он еще не успел, чтобы больно падать, но осадок с горчинкой остался: не получилось, не срослось... Как-то так. Делать нечего, вернулся на прежнее место службы в солнечный Казахстан. А там опять кто-то из аксакалов при разговоре обмолвился, что на военный совет дважды не вызывают... Конец служебной карьере?

Ударная стройка
Руслан не отчаивался. Продолжал бороздить степные просторы Казахстана, жаркие пески Узбекистана, куда был определен куратором-направлененцем, а именно в известный по эстрадной песне Учкудук. Там как раз полосой прошла «болезнь грязных рук», покосившая стройные ряды солдатиков в панамах.
Из пустыни Кызылкум сходил «за речку», в горы Гиндукуша, советником по тылу в афганскую бригаду. Вернулся в Союз перед самым выводом советских войск. Следом пришла боевая награда.
В Москве, очевидно, не забыли про своего выдвиженца. Опять вызвали в главкомат и предложили должность заместителя командира полка по строительству хоть и в дальнем, но Подмосковье. Бывалые прапорщики шутили: хоть с рублем, но под Кремлем. Туда же замполитом назначили выпускника ВПА, к слову, будущего народного депутата Коровникова, и сложился между двумя новыми заместителями политико-строительный тандем.
Закипела полковая ударная комсомольско-молодежная стройка. Вначале возвели стены новой солдатской столовой. Руслан, пользуясь старыми связями, «выписал» из прикаспийского Мангышлака ракушечник. Им облицевали здание снаружи и изнутри, что было в средней полосе России в диковинку, но оригинально и красиво. Затем взялись за полковую баню, приспособив под «чистое дело» доставшийся от прежних хозяев не использованный производственный корпус. Там же для снятия напряжения и восстановления сил оборудовали сауну и бильярдную для офицерского состава.
Бригада «Ух» работала за двух. Отремонтировали клуб, прошлись по казармам, в штабе навели порядок, включая самое тонкое место, где обычно рвется – трубы. Только вздохнули, комдив сообщил: «Еду к вам принимать объекты!» В сверкающем белизной клубе как раз и проходило подведение итогов.
Вдруг в зал, запыхавшись от пробежки и, очевидно, волнения, влетел дежурный по части. Доложил, как следует и выдал: «Капитана Ковша срочно вызывают в штаб войск!» Руслан чуть было не подпрыгнул. Комдив, заметив некоторые движения и шепот в зале, в свойственной ему спокойной манере отдал приказ всем оставаться на своих местах. В перерыве сам связался с главкоматом, выяснил, в чем дело и распорядился вызвать к клубу служебную «Волгу»:
– Машина в вашем распоряжении, о результатах заседания военного совета доложите лично, – напутствовал генерал-майор Романов.
«А говорили, что дважды на заседание военного совета не вызывают», – думал про себя Руслан, иногда подпрыгивая на ухабах проселочных дорог дальнего Подмосковья.
Как был в форме «для строя» – в сапогах, портупеи, так и предстал перед дежурным офицером штаба войск.
– Так дело не пойдет! – сказал, как отрезал подполковник и уточнил. – Какой размер обуви и брюк? Да, и в парикмахерскую бегом марш, а мы пока найдем подходящие ботинки.
Через полчаса пахнущий «Шипром» капитан стоял навытяжку, как огурчик, перед грозным советом. Прошло всего два года, с тех пор, как он впервые попал в этот зал. Что здесь изменилось? Наметанным взглядом, пока зачитывали представление, успел заметить, что паркет начищен до блеска, новые бархатные шторы с зеленым отливом приглушают шум с улицы, в тон им кресла для начальников, хрустальная люстра светит по-теплому…
– Награжден государственными наградами СССР и медалями Афганского правительства, – огласил в завершении послужной список кандидата секретарь совета.
– Какие будут вопросы? Предложения? – задал вопрос главком генерал-полковник Шаталин.
Слово вновь, как и два года назад взял генерал-лейтенант Гриенко:
– Вот видите, как вырос офицер, выполнял интернациональный долг, по праву заслужил боевые награды, проявил себя в должности заместителя командира полка, где хозспособом построены столовая, баня, другие объекты соцкультбыта. Установлен тесный контакт с местными властями, предприятиями города. Командование части и партполитаппарат с поставленной задачей справились, а капитан Ковш достоин назначения на должность старшего офицера службы тыла главкомата войск.
Вернулся Руслан на перекладных в часть, весь в поту и мыле, а там сауна «на парах» ждет, и все командование в сборе. Итоги подвели, как полагается.

Как аукнется…
На новом месте за Ковшом опять же по заведенному в штабе правилу закрепили управление, в зону ответственности которого входили Средняя Азия и Казахстан, где ранее служил офицер. Формально войсковые части, расположенные в пяти союзных республиках, подчинялись Москве, однако местные чиновники понимали, какой лакомый кусок союзного пирога им достанется при разделе имущества. И хотя Руслана, прилетавшего в командировки, по-прежнему хорошо встречали, некоторый холодок в отношениях чувствовался. В один из приездов, не нарушая субординации, офицер главкомата обратился к своему бывшему начальнику полковнику Х.
По существовавшему тогда положению военнослужащий мог приобрести по остаточной стоимости предметы из числа списываемого, но пригодного в эксплуатации войскового имущества. Особым спросом пользовалась автотехника. В частях как раз шла инвентаризация, и такие автомобили, как, в частности, УАЗ-469, пользовались особым спросом. На таком транспортном средстве запросто можно было отправиться на охоту или рыбалку, в лес по грибы-ягоды. Тестю с Волги готовил Руслан оригинальный подарок на колесах.
Изложив свою просьбу, майор услышал в ответ туманную формулировку: «Мне надо подумать». А через день сказал, что не может пойти на «должностной подлог». Отказал, одним словом. И без объяснения истинных причин.
Что двигало полковником, сказать сложно. Возможно, надеялся получить генеральское звание в суверенном государстве, возможно, уже превысил лимит списания техники. Понятно, что основания для такого поведения были, но они остались Руслану неизвестными.
Спустя пару лет, так и не получив генерала, Х. уволился в запас и избрал местом своего проживания один из городов юга России. При постановке в очередь на получение жилья выяснилось, что высокопоставленный офицер представил фальшивые документы, якобы подтверждавшие сдачу прежней квартиры в часть по месту службы.
Документы об этом с резолюцией российского генерала Панкратова попали для подготовки ответа в соответствующие органы подполковнику Ковшу. Тут и объявился бывший среднеазиатский шеф в Москве, пришел с бутылкой армянского коньяка в кабинет к Руслану, просил войти в положение, не оставлять на улице на старости лет… Обошлось без статьи Уголовного кодекса, но после этого, кажется, все встало на свои места. Не зря народная мудрость гласит: «Как аукнется, так и откликнется».