Пять тысяч

Я давно хотела поменять диван, угловой. Он меня не устраивал своими габаритами, громоздкостью и неподъёмностью. С высокими спинками, широкими подлокотниками и деревянными вставками по краям и низу, он был типичным представителем стиля 90-х годов прошлого века.

 Его огромные деревянные ножки царапали паркет каждый раз, когда мы решались его сдвинуть, чтобы протереть пыль. Делали мы это два раза в год – на Рождество и Пасху. И каждый раз это было настоящим испытанием. Он состоял из двух одинаковых половинок, на каждой из которых могло уместиться четыре, а то и пять (худеньких) человек. Скреплены эти половинки были железными болтами, поэтому двигать эту махину нужно было сразу с трёх сторон.

В общем, причин для удаления дивана было предостаточно. Надо сказать, что он был в прекрасном состоянии, а если учесть, что делали его на совесть, то диванчик этот переживёт ещё ни одно поколение владельцев, правда, не в моём доме.

Обо всём этом мы и  разговаривали с внуком, и он предложил мне продать его. Я-то готова была отдать его даром, только бы поскорей и без хлопот.
 — Бабушка, такой хороший диванчик, попроси за него хотя бы пять тысяч, — уговаривал меня внук.
В тот же день я дала объявление, так, мол, и так – отдам в хорошие руки.
Через несколько дней позвонили, спросили адрес и сказали, что  сейчас приедут. Я вышла встречать. Подъехал Жигуль-комби, из него колобком выкатился невысокий пожилой мужчина с объёмным животиком. Открыл заднюю дверцу и принял на руки маленького ребёнка. Следом показались ноги, животик и появилась очень беременная молодая женщина, была она копией пожилого: такая же кругленькая, темноволосая и кареглазая. И тут же, как горох, высыпались мальчишки, примерно, трёх и шести лет.

Когда открылась передняя дверца и медленно и величаво выплыла пожилая дама, я ничуть не удивилась её корпулентности.
 — Это моя жена, дочка и внуки,  а я – Виктор Иванович, — с серьёзным видом сообщил мужчина.

Я же не прониклась важностью момента и вся эта ситуация вызвала у меня улыбку, которую я постаралась спрятать. Я пригласила всех в дом, мы прошли в комнату, где гордо возвышался «виновник торжества». Семейство чинно и благородно разместилось на диване. Места было предостаточно.

 Глава семейства, удобно устроившись, не торопясь начал рассказывать, что дочь с зятем, который сейчас подъедет, живут с ними, что скоро родится ещё ребёнок. Потом он подробно стал объяснять, как и куда они переносили свой старый диван и какую комнату приготовили для нового. Говорил только Виктор Иванович, все остальные не проронили ни слова, а дети, включая самого маленького, сидели тихо и смирно.

Тут раздался телефонный звонок, сообщивший о приезде зятя, который был то ли гаишником, то ли ппэсником, в общем, имел отношение к органам.
Я начала терять нить повествования и приуныла, так как смотрины затягивались, а у меня были срочные дела. Зато мои потенциальные покупатели, похоже, никуда не спешили. Наконец, прошло минут двадцать, появился зять. Был он худ и остронос и имел очень строгое выражение лица, как и подобает работнику органов.  Взглядом судебного пристава внимательно окинул всё вокруг. Присел рядом с тестем, они посовещались и объявили, что берут диван!

Я вздохнула с облегчением, похоже, всё намеченное ещё успею сделать. Радость была преждевременной, торг только начался. Не меняя позы, Виктор И. продолжил своё повествование о тяжёлых временах, о том, что зятю не платят вовремя заработную плату, а дочь не работает, и живут все на пенсию.

Поэтому они могут деньгами отдать только три тысячи, и то – через полмесяца, а остальное – перепелиными яйцами (он выращивает перепелов) и  –  водкой. «Бог с ним, яйца – так, яйца. Водка, хлеб, всё что угодно, — подумала я, — только бы поскорей закончился этот спектакль под названием «Демонстрация многодетности и бедности!»

В душе я уже была готова отдать им этот диванище даром. Но тут он совершил тактическую ошибку: видя, что я легко соглашаюсь на все условия – он пережал – с невинным выражением лица произнеся —  «Так может, вы, и кресло нам отдадите?»

Кресло из этого комплекта стояло тут же в комнате, но я его не заявляла и не собиралась продавать или отдавать. Его слова возмутили меня, и я решительным образом отказала ему, всё больше удивляясь его меркантильности. Мысль о дарении тут же улетучилась. Немного поныв, он продолжил свою игру. Я уже, почти, не сомневалась, что всё было продумано с самого начала, что он создал свой сценарий и строго следовал ему (правда, мне не понятно было ради чего такие ухищрения?). Я оказалась права, мои мысли подтвердились, когда вечером муж кое-что сообщил об этом человеке...

 — Машину нанимать так дорого, а у вас я видел Газель стоит во дворе, может, на ней и вывезем? Я, ведь, знаю вашего мужа, мы с ним работали в одной организации.
При этих словах появился муж, удивлённый столь долгими переговорами, он решил узнать, в чём дело. Видя моё нетерпение, он не стал раздумывать и тут же согласился. Все сразу зашевелились, засуетились, мужчины приступили к расчленению дивана, отвинчивая всё, что можно. Даже дети взяли по подушке.

Когда от дивана остались только спинки и каркас, изготовленный из цельной древесины, и надо было приступать к выносу, Колобок вдруг заявил, что у него грыжа и тяжести носить ему нельзя. Это был последний гвоздь в крышку гроба моего ангельского терпения. Я взвилась и тоном, не терпящим возражений, сказала, что перевозка и погрузка будут оплачиваться отдельно. Он не ожидал такого отпора и от  неожиданности сразу согласился.

В результате мебель носили худосочный зять и муж, перенёсший год назад инфаркт. Наконец, комната опустела, без мебели она показалось мне такой просторной и светлой. Вскоре вернулся муж с полным лукошком яиц и тремя бутылками водки, которая оказалась, как мы потом выяснили, паленой. Сергея, моего мужа, они и дома уговаривали носить мебель.

 — Да, что же за человек-то это такой, с таким персонажем первый раз встречаюсь?
 — Вот уж кого я меньше всех хотел бы видеть в моём доме, — начал объяснять муж. — Мы, действительно, работали в одном здании с ним. Он был снабженцем и кладовщиком. Отзывы ходили о нём нелестные. Не любили его за стремление всех обвести вокруг пальца и извлечь из всего личную выгоду, да ещё за то, что, вечно ныл и прибеднялся. Почему именно он первым позвонил и попал в наш дом?  — сокрушался Сергей.

 В этот же день вечером позвонила девушка и очень расстроилась, что диван продан. Звонки продолжались ещё несколько дней, пока я не сняла объявление.
 
Остальной долг со временем забылся, как-то случайно встретившись с  мужем на рынке, Колобок неуверенно предложил отдать его яйцами. Муж гордо отказался. С тех пор наши дороги  больше не пересекались. И, слава Богу!
Пять тысяч одной купюрой я отдала внуку…