артист

                Артист
               
 
                1

   Франтишек Шмидт жил с родителями на окраине Берлина, в многоквартирном доме, в небольшой квартирке с зелеными занавесками на окнах. Поэтому, когда лучи солнца освещали их окна, то все в квартире: и люди, и вещи, окрашивалось в зеленый, хлорофильный, цвет, и она напоминала, скорее, аквариум с подводными тварями.

   Тварей, то есть, простите, людей, в ней было трое: Франц, его отец и мать. Шмидт-старший рано уходил на работу (он работал слесарем на заводе), а ровно в четыре первая пробка уже вылетала из пивной бутылки. Позже, когда Франц возвращался мыслями в свое детство, он не мог вспомнить отца трезвым. Хлопнув пару бутылок перед зомби-ящиком, отец отправлялся добавить в пивную за углом, а вечером его притаскивали домой кореша, сами еле державшиеся на ногах.

   Иногда Шмидт вообще не возвращался домой, что, честно говоря, не вызывало беспокойства у его жены. "Хоть эту ночь смогу спокойно поспать, без брани и побоев", - со вздохом облегчения думала она. А рука у него была тяжелая - рабочая рука. Это она хорошо знала. Горький опыт последних лет подсказывал ей, что он наверняка снова с кем-то подрался, и его забрали в каталажку.

   Частые домашние сцены не могли сделать детство Франца счастливым, и он поклялся в душе, что никогда не будет таким, как его отец. Но уже в 13 лет он выпил первую бутылку пива, а в 15 сел на иглу.

   Иногда, наблюдая, как Франц, сидя у окна, часами бесцельно смотрит в никуда, Шмидт-старший говорил своему сыну: "Из тебя ничего не выйдет. Ты по жизни, как соседская собачка, которую вывели во двор поссать." А в другой раз: "Ты течешь по течению, как кусок говна по реке. Аршлох (нем. ругательство - И.Ш.)." Франц не спорил. Он чувствовал, что отец прав.

   Однажды он вместе с классом впервые за свои 14 лет побывал в театре на спектакле "Дневник Анны Франк". Его до глубины души потрясла история еврейской девочки, которая во время Второй мировой войны вместе с семьей пряталась от фашистов в центре Амстердама. Но их выдал "добропорядочный" голландец, и она погибла в концлагере, а дневник остался. Позже он стал визитной карточкой холокоста.

   Франц оглянулся на своих одноклассников, сидевших рядом в зале. Кто-то из них жрал поп-корн, запивая кока-колой, кто-то весело болтал с соседом. Это стало его вторым потрясением за вечер.

   В ту ночь он не мог заснуть. Оказывается, немного переставив мебель на сцене и переодевшись, артисты могут перенести зрителей в другую эпоху, в другое время, задеть за нерв в душе и заставить поверить в их лицедейство. Впервые в жизни на его беспросветном горизонте зажглась яркая звезда надежды. "Он станет артистом!" - решил мальчик.

   Запинаясь и краснея от волнения, Франц рассказал о своей мечте отцу. Тот, отсосав из горла большой глоток пива, рыгнул. " И не думай. Будешь таким же говном как и я."

   Но Франц решил посвоему. Тогда, во времена бывшей ГДР, по примеру Старшего брата - Советского Союза народное творчество поощрялось властями, и наш герой решил записаться в Народный театр. Репертуар театра украшали пьесы Чехова, Горького, Бертольда Брехта. Однажды, после репетиции, режиссер, пожилая напудренная сверх меры фрау, отвела Франца за кулисы и, скорчив сострадание на своей обезьянней мордочке, сказала ему: "У вас, мой мальчик, есть талант. Но это какой-то странный талант. Любую, даже самую серьезную роль вы играете так смешно, что по неволе начинаешь смеяться. Я очень сожалею, но для нашего театра вы не подходите. Вам бы попробовать в кабаре, а?" Сказала, а у самой слезы в глазах стоят.

   Франц от счастья ее чуть не расцеловал. Вот именно: кабаре. А можно и просто в кабаке. Сатиром. Шутом. Он давно чувствовал в себе потребность развлекать людей.

                2

    Франц переехал в Гамбург и стал выступать в портовых пивных и в небольших кабаре. Поначалу он собирал публику из 10 - 15 человек. В основном это были докеры и мелкие клерки. Тяжелая работа не приносила им золотых дукатов. Они приходили сюда, чтобы пропустить кружку-другую холодного пива, услышать острое словцо и посмеяться над соленой шуткой.

    Франц хорошо знал, что ждут от него эти люди. Он сам вырос на городской окраине. Видел, как пьяный отец бил его мать. Ему самому от него тоже доставалось. Он рано узнал, что такое несправедливость: порой учителя в школе закрывали глаза на "шалости" некоторых его одноклассников, чьи родители делали им подарки. Сам Франц получил от жизни по полной.

   Он говорил со своими слушателями на грубом, понятном им слэнге. Критиковал правительство, высмеивал начальство. Его монологи часто прерывались смехом. Они стучали кружками по столу, топали от восторга ногами. Вскоре молва о нем расползлась по всему городу. Франца стали приглашать в большие концертные залы. На него приходили уже тысячи зрителей.

   Он обращался к самым низменным их инстинктам, часто просто хамил со сцены. Но публика его любила, и ему все сходило с рук. Однако кульминацией вечера было, когда под занавес его ассистентка, этакая "белокурая бестия", поворачивалась спиной к залу и начинала бешенно вращать пышным задом. Успех был полный.

                3               

   А дома его ждала грязная посуда со вчерашнего дня, разбросанные по столу объедки и лежавший в углу на старом диване отец, страдающий рассеянным мультисклерозом. Мать Франца давно умерла, не выдержав постоянных унижений и обид. С год тому назад жена с сыном ушла к родителям. Так что Францу приходилось самому вести хозяйство.

   Особо трепетно он ухаживал за больным отцом: кормил его как маленького с ложечки, два раза в день вывозил на кресле-каталке на свежий воздух, а перед сном чистил ему зубы и стриг ногти, так как сам он этого сделать не мог. Когда отец умер, Франц долго стоял и плакал над его могилой.

   Всю свою жизнь Франц продолжал пить и колоться. Несколько раз его клали в больницу, но лечение приносило лишь временный успех. Все свободное время он лежал в своей постели, чувствуя себя словно в гробу, как бы постоянно пребывая в мерцающем полусне, то погружаясь, то снова отряхивая с себя все то же прекрасное видение.

   Ему снилось, как он с молодыми и красивыми родителями и со своей сестрой, которую Франц никогда не видел, а знал только по фотографиям (она умерла еще до того, как он родился), по колено в высокой траве шел по берегу широкой реки. Был летний солнечный день. Шмели гудели в траве. Река серебрилась в лучах солнца. Вдруг он увидел, как с неба слетел белый ангел с золотым нимбом над головой и сказал ему: "Франтишек, пошли со мной. Я покажу тебе сказочную страну." Франц сначала испугался, но потом преодолел страх и влекомый любопытством пошел вслед за ангелом.

   Как раз в этом месте его будил или отец, испытывающий естественную нужду, или будильник, напоминающий ему о профессиональном долге.

   Над могилой отца Франц поклялся с этим завязать и завязал навсегда.