Оранжевые глаза или Сизый

   Папа работал на заводе. В девяностые вся промышленность встала, и зарплату отдавали сумками, палатками и прочей ерундой. Вся страна стала гнать самогон и выменивать его на продукты. И вообще обменивали тогда всё. У мамы были длинные, до пят, волосы. Она их обрезала, продала и купила мешок сахара и мешок муки. Мама сама пекла хлеб, добавляя в тесто огуречный рассол. Получались пресные булочки, они после выпекания прыгали в огромную эмалированную кастрюлю, которую мама накрывала полотенцем. Другим верным способом прокормить семью был поход за дешёвыми продуктами на оптовку. Обычно мы покупали блоками свежемороженую сельдь или "ножки буша" - куриные окорочка. И все сорок килограммов тащили на коляске домой, где распихивали это богатство по трем старым холодильникам. Мама шутила: "У каждого холодильника своя комната". На месяц еды хватало. В погребе еще хоронились картошка, морковь, свекла и, бережно расставленные на полках варенья и соленья. Вот так мы и жили.
Однажды мама подобрала на улице хромого голубя. "Будет жить на балконе, оклемается" - сказала она. Назвали его Сизый. Мама его очень любила, ухаживала, кормила зерном, поила. А я в это время был слишком занят, - помимо школы – музыкалка и хоровой кружок. Поэтому не мог много времени уделять Сизому. Но каждый день успевал посмотреть в его умные оранжевые глаза. Кажется, он шел на поправку. Но я и не заметил, как в один из дней, мама выпустила его на свободу. Улетели оранжевые глаза, а я и не попрощался. Было тяжело.
На следующий день я перед музыкалкой забежал домой пообедать. Мама приготовила вкуснейший бульон с лапшой. Я уплетал его за обе щёки. Вдруг я заметил, что мне попалось странное мясо. "Наверное, холодильник плохо морозит, или мама переварила суп, - подумал я, - какое-то непонятное мясо". Синеватый мясной треугольник отделялся от бедренной маленькой косточки. На вкус он был непривычно упругим, твердым... Неужели?.. нет... нет... Неужели... Сизый!..
Я жевал, жевал, жевал это странное синее мясо, оно с трудом проталкивалось в желудок, а мысль с трудом проталкивалась в мозг. Я попробовал запить мясо бульоном. Но оно, как камень, лежало в желудке. Я старался не думать, гнать страшные мысли. Не получалось. В каком-то оцепенении я оделся и отправился в музыкалку. Медленно подбирая шаги, я все думал и не понимал: "Внутри меня трепещет голубь? Не может вылететь? Где-то там ищут свет оранжевые глаза? Я - клетка!"
Через несколько лет я нашел голубиные крылья, и мама призналась: "Сизый не поправился бы. Было глупо его выпускать, он бы не выжил."